Затем чиркнул по этому «ключу» штучкой, похожей на флешку, – на мох упала длинная горящая стружка. Далее занялась сухая трава.
- Что это было? – Женька протянула к разгорающемуся костру замерзшие руки.
- Огниво! – Ромка с довольным видом выложил перед подругой обе составляющие: «ключ» и «флешку». – Чиркало и кресало. Магниевый стержень, очень удобно, сразу загорается. Огниво - мой талисман, всегда с собой ношу.
Женька взяла огниво в руки, повертела туда-сюда:
- Удобная вещица.
Костер разгорался все ярче, даря долгожданное, такое нужное тепло.
- С тебя поцелуй! – весело напомнил Ромка.
- А вот и нет! – фыркнула начавшая согреваться Женька. – Ты обещал – без современных подручных средств! А тут…
Она провела пальцем по Ромкиному талисману:
- Пластиковая рукоять, магниевый стержень. О какой старине речь?
- Хорошо, - сквозь зубы процедил Ромка, и в его медовых глазах мелькнул огонь. – Хочешь реально дедовский способ? Смотри.
Он набрал пуха с ближайшего куста, вытащил из кармана складной нож, затем посмотрел под ноги и поднял желтоватый блестящий камушек.
Несколько раз прочесал камнем по тупой стороне ножа – кажется, она называется обух? Впрочем, не важно. Раздался отвратительный скрежет, и Женька инстинктивно заткнула уши.
Но от соприкосновения камня и металла заискрило, не так ярко, как от магниевого стержня, но достаточно.
На пух упало несколько искр, он начал тихонько тлеть, а затем вдруг вспыхнул ярким пламенем.
- Обалдеть! – выдохнула Женька. – А это что было?!
- Тоже огниво, - Ромка засыпал горящий пух землей, погашая. – Только самодельное. Может, именно такое было в сказке Андерсена? Помнишь ее?
- Помню, конечно, - она вытянула ноги к костру. Поленья негромко потрескивали, дымок пах сушеной грушей, обстановка вызывала приятную истому и доверительность: – Про солдата, ведьму и собак с огромными глазами. Но мне сказка «Огниво» не нравится!
- Правда? – удивился Ромка, подгребая хворост в центр костра длинной сучковатой палкой: – Мне, кстати, тоже. А тебе почему?
- Потому, что там распрекрасная принцесса – бесчувственная стерва и конченая эгоистка! – Женька чихнула, отворачиваясь от внезапно повалившего в ее сторону дыма. – Собака убила родителей, а ей хоть бы хны! Счастливая сидела на свадебном пиру и радовалась, что станет королевой. Тьфу, гадость какая. И чему эта сказка детей учит?
- Про принцессу я как-то не думал, - Ромка спрятал камешек, которым добывал огонь, в карман. – Меня поведение солдата напрягло. Он же пообещал старухе, что принесет огниво? А сам не отдал, начал доставать «зачем оно тебе?», а потом и вовсе голову отрубил. Разве так можно с мирным населением? Ну и пусть – ведьма! Она же ему не угрожала. Нет, мне про нашего солдата сказка больше по душе.
- Которая про кашу из топора? – Женька послала Ромке одобрительный взгляд – с его мнением по поводу сказки Андерсена она была согласна: - Так наш солдат тоже бабку обманул!
- Не обманул. Поставил на место и хитростью вынудил поступить по-человечески. Еще и накормил при этом. Кстати, Сусанина…
Ромка потянулся к сумке, дернул за молнию и вытащил оттуда темный пакет:
- Я, конечно, не солдат, да и ты уж точно не бабка, но… Есть хочешь?
- Да!! Зверски!! – вырвалось у Женьки, причем так откровенно и необузданно, что сама удивилась: - Ромочка, солнышко, ты взял покушать?!
- Конечно, взял, я человек опытный – и покушать, и попить, - он жестом фокусника раскрыл пакет, наполняя воздух вожделенными запахами свежей выпечки и копченого мяса: - Твои любимые круассаны – с ветчиной. Но там и сладкие есть, отдельно завернуты, со сгущенкой.
Женька ухватила круассан и затолкала в рот целиком. Она глядела на Ромку так, словно над его головой только что воссиял нимб, а за спиной прорезались ослепительно белые крылья.
- Ромочка… ты… - восторженно пробормотала она. – Ты просто волшебник! Дай поцелую что ли…
И от души чмокнула в щеку.
- Спасибо, конечно, - хитро улыбнулся Ромка и опять полез в сумку. – Но этим самым не отделаешься, с тебя настоящий поцелуй.
Он вытащил небольшой походный термос и открутил крышку:
- Чай горячий будешь?
- Да!!
- А с коньяком? – он извлекая на свет небольшую пластиковую бутылочку.
- Чай с коньяком?! Никогда не пробовала. Даже не слышала, если честно. Кофе с коньяком только знаю.
- Чай с коньяком не хуже, - весело пояснил Ромка, налил ей в крышку-кружку чай и добавил в него коньяка из бутылки. – Когда промерз, самое оно. Впрочем, горячая вода с коньяком тоже годится.
Женька взяла кружку двумя руками и осторожно сделала глоток. Удивительно, но сочетание сладкого чая с коньяком не было противным, наоборот – дарило приятную горчинку, точь-в-точь, как любимое имбирное печение.
По телу побежало приятное тепло, и Женька окончательно согрелась. Она беззастенчиво умяла еще с пяток круассанов с ветчиной и только потом почувствовала смущение.
- Ром, прости! Тебе один круассанчик всего остался.
Ромка сидел рядом и с улыбкой наблюдал, как она ест. Потом поднял с земли брошенное Женькой огниво и начал вертеть его в пальцах.
- Доедай! В отличие от некоторых я был на завтраке. И перед выездом в буфете перекусил, пока буфетчица тормозок упаковывала. Сладкие пробуй – только для тебя и брал. Сам сгущенку не люблю, на десять лет вперед наелся.
Он открутил пробку на термосе, налил подруге еще чая. И с загадочной улыбкой опять добавил коньяка.
Женька послушно выудила из пакета сладкий круассан, отправила в рот, запила чаем.
- Ромка, как с тобой все-таки хорошо! – с блаженной улыбкой пробормотала она. – Накормил, напоил.
- Осталось спать уложить, - рассмеялся он и легонько обнял Женьку за плечи. – И будет все, как в сказке. Хочешь узнать, как со мной хорошо на самом деле? Прямо сейчас?
Женька вздрогнула и встретилась с ним глазами. Взгляд у Ромки был покровительственный и слегка ироничный. А еще в нем разгоралось то самое пламя…
- А как же Алена?! – вырвалось у нее само собой.
- Зачем нам какая-то Алена? Что мы – маленькие, сами не справимся?
Его руки скользнули вниз по спине, губы коснулись плеча, обжигая горячим дыханием.
Женька сжалась и оглянулась вокруг, ища…
- Ром! Ты мне про огниво не все рассказал! – заметила она на камне спасительную вещицу. – Толком ничего не поняла, если честно!
- Женек, я все объясню… - жарко шептал он, осторожно забираясь ладонями под майку. – Расскажу, покажу… Потом.
Женька накрыла ладонями его руки, останавливая, и твердо посмотрела в глаза:
- А мне надо сейчас! Немедленно. Конкретно и со всеми подробностями. Если не расскажешь – умру от любопытства! Прямо здесь. Илларионов, ты что – смерти моей хочешь?!
Ромка замер, вгляделся в ее глаза и вдруг улыбнулся – немного грустно, но по-доброму:
- Не хочу! Хотя мою прабабушку звали Ядвига. Понимаешь, о чем я?
Он убрал руки и потянулся за огнивом, взял его, взвесил на ладони:
- И чего ты хочешь знать, Сусанин-герой? Если тебе действительно интересно.
- Интересно, - почти честно подтвердила она. - Только не про это, современное, а про то – самодельное. Что за камушек? Почему нож? И отчего оно загорается?
Ромка вытащил из кармана тот самый желтый камень:
- Кремень. Минерал, разновидность кварца, состоит из кристаллического и аморфного кремнезема. В огниве оттого вторая часть часто кремнем и называется, но дед говорил «чиркало», я и привык.
Женька протянула руку, и Ромка положил ей кремень на ладонь. Она провела по нему пальцами – камень был удивительно гладкий и приятный на ощупь - ковырнула ногтем:
- Крепкий камушек.
- Еще бы! Если железо царапает, выбивая из него искры. Не зря говорят «не человек – кремень», про твердость характера. Железо не обязательно, я бы и двумя камнями огонь добыл, как в первобытном обществе. Но это долго, устала бы ждать.
- Значит, чиркало и кресало… - задумчиво проговорила Женька.
Костер почти догорел, но был уже не нужен. В очаге неспешно тлели угли, от них вверх поднималась полоска белесого дыма и, минуя ветви дерева, уходила в небо.
- Да, - Ромка все еще держал в руке современное огниво. – Ты, дитя цивилизации, наверное, и слов таких не слыхала!
- Про кресало слышала, от бабушки. Но никогда не видела, это точно. И не знала, для чего используется.
- Бабушка у тебя походница? – улыбнулся Ромка.
- Нет. Верующая она была, в церковь ходила. Когда-то мы пекли на Пасху куличи, и я спросила, почему так говорят «воскресение»? От слова крест? А она ответила, что от слова «кресало». Но что это такое объяснит потом, а то куличи сгорят. Так и не объяснила.
- Не знал. Получается, «воскресение» - возжигание потухшего огня? Огня жизни? Предки умели правильно называть вещи, огонь – действительно жизнь. Особенно в тайге. А ты опять удивляешь, Сусанина. Поцелуешь?
В глазах Ромки вновь чудилось пламя, но оно казалось немного другим, не тем, что ранее. У огня, оказывается, тоже есть оттенки! Это пламя было добрым.
И то, что всего пять минут назад называлось «точно нет» теперь медленно таяло, превращаясь в «да». Еще совсем осторожное «да», но зато настоящее, от души. Дружеский поцелуй? Ах, какая разница! Зачем сразу клеить ярлыки к чему-то хорошему?
Ромка безошибочно прочитал это «да» и уверенно потянулся к Женькиным губам.
Но вдруг сверху, прямо над ними послышалось громкое стрекотание.
- Вертолет? – удивилась Женька, резко отодвигаясь от Ромки.
- Да, спасатели, наверное, - с легким недовольством согласился он, продолжая смотреть на ее губы. – Бестолковые туристы где-нибудь заблудились.
Но потом поднял голову, всмотрелся сквозь листву в небо и пробормотал под нос:
- А нет! Это по нашу душу. Пожарная охрана. Что, Сусанина, штраф за костер в неположенном месте пополам заплатим? Мы же друзья?
Рокотание вертолета усилилось, он завис прямо над головами.
Женька не считала себя совсем уж трусихой, но тут испугалась. Может, потому что никогда еще не видела вертолета так близко. Или из-за зловещего шепота Ромки? А скорее всего, страшило само слово «штраф» - для того, кто еще вчера считал каждую копейку, оно натурально нагоняло жути.
- Д-друзья, - дрожащим голосом согласилась она. – А сколько ш-штраф?
- Думаю, по полтиннику с носа обойдемся, - пряча взгляд под ресницами, предположил Ромка. - Тысяч в смысле.
Женька резко вскочила на ноги:
- Илларионов – чего расселся?! Драпаем отсюда!! Живо!!!
Вертолет продолжал жужжать, как огромная назойливая муха.
- Драпать? – задумался Ромка. – Как-то оно не по-мужски. Но если желаешь острых ощущений… Хорошо, дай мне пять минут.
Он открутил пробку на фляге и полил водой костер:
- Все равно теплая уже, свежей наберем.
Палкой разворошил угли, выискивая тлеющие, и залил их тоже. Сбегал к реке, набрал еще воды и щедро окатил камни и землю вокруг очага.
Затем допил коньяк из пластиковой бутылки и ножом обрезал ее наискось, получилось что-то вроде совочка, которым продавцы насыпают в магазине развесной сахар из мешка.
При помощи совка Ромка забросал остатки костра землей и провел по нему ладонью:
- Холодный, теперь точно не загорится.
Он поднял с земли пустой пакет из-под круассанов, закинул туда остатки бутылки и бумагу, в которую была завернута сладкая выпечка. Оглянулся вокруг и, поморщившись, вытащил из-за камней сломанный пластиковый стаканчик. Чужой. И тоже отправил в пакет. Пакет затолкал в сумку, сумку набросил на плечо.
Женька за это время только стянула с плеч полотенце и дрожащими руками, как попало, запихала в рюкзачок.
Страх усилился. Обстановка напоминала кадры триллера или фантастического боевика.
Вертолет сбросил высоту и рокотал над самыми деревьями, казалось, сейчас как выпустит огромные клешни, да как ухватит!
Ромка действовал быстро, но с каменным выражением лица – точь-в-точь спецназовец, обеспечивающий экстренную эвакуацию. И тем усиливал гнетущее впечатление. Не хватало лишь соответствующей музыки «за кадром»: тревожной, нагнетающей, подводящей к неминуемому…
- Чего тормозим, Сусанина? – обернулся к ней Ромка. – Копы на хвосте!
- Б-бежим? – испуганно пробормотала она.
- Врубаем читерский дефран! Держись строго за мной!
* death run – смертельный бег, бег от смерти*
И они помчались.
Бежали не по самому берегу, скрывались от обзора с высоты – плутали между деревьями, скользили по камням крутого склона, путались в зарослях колючей травы.
Ромка был впереди. Безошибочным чутьем находил… даже не козьи, скорее собачьи тропы, раздвигал перед Женькой ветки, наступал ногой на колючки чертополоха, вдавливая их в землю.
- Сусанина, пригнись! Они идут за нами! – эмоционально комментировал он. – Догоняют! Уже тут! Скорее! Прыгай! Давай сюда… Молодец!
Женька просто повторяла за ним – шаги, движения, даже дышала в такт: пригибалась, где Ромка, ставила ногу на кочку вслед за его шагом, на скользких участках хваталась за руку.
Наконец, они выскочили на аккуратную полянку, заросшую мягкой, ярко-зеленой травой. Из тени – на свет! Солнце ударило в глаза, ослепляя.
- Ложись! – крикнул Ромка и упал на землю, увлекая Женьку за собой. Точнее, на себя – Женька шлепнулась сверху и оказалась с ним лицом к лицу.
Ромка часто дышал от быстрого бега, но в глазах его не было ни страха, ни растерянности. Только безудержное веселье.
- Как тебе реалГТА, Сусанина? – он со смехом дунул подруге в нос. – Круто мы от коптера слиняли? Читаки, в натуре!
* Grand Theft Auto (сокр. GTA) — серия мультиплатформенных компьютерных игр в жанре action-adventure (приключенческий боевик)
Читаки - читеры*
А потом поцеловал. Жарко, откровенно, неистово. Будто они действительно чудом спаслись от смертельной опасности. Выжили назло всему.
Ромка пах костром и поцелуй его на вкус был неплох – как тот самый крепкий чай с коньяком: пьянящий и в меру сладкий. Женька вцепилась в его гавайскую рубашку и замерла: лежать на Ромке было непривычно, но удобно.
Она всегда при поцелуях закрывала глаза, но тут от неожиданности не успела – и смотрела-смотрела-смотрела на Ромку, будто играя с ним в гляделки. И это было так странно! И захватывающе – словно погружаешься в горячий мед: глубже, еще глубже.
Одна Ромкина рука лежала у нее на затылке, а вторая гладила по спине.
И то, что происходило, было, пожалуй, даже приятно. Но как-то совсем уж много, чересчур! Женька не любила слишком быстрого развития событий. И вроде договаривались совсем о другом.
Она резко пришла в себя и скатилась на траву:
- Илларионов, чокнулся?! Мы же друзья!
Среди мягкой травы обнаружились острые колючки и тут же бессовестно впились в ногу. В ветвях дерева возмущенно пискнула пичужка и, взмахнув крыльями, улетела.
- И что тут такого? – вид у Ромки был довольный – предовольный. – Всего лишь скромный дружеский поцелуй. Твой должок, забыла что ли?
- Ничего себе дружеский… - буркнула Женька и села, обхватив руками колени.
От этого «скромного» поцелуя сердце колотилось, как ненормальное. Или это от непривычки к интенсивным пробежкам?
- Иди ко мне, покажу недружеский, - невозмутимо предложил Ромка и погладил подругу по ноге – от коленки выше по бедру. – Чисто для сравнения.
Женька отодвинулась и демонстративно покрутила пальцем у виска.
Руки еще дрожали. Она прислушалась – характерного стрекотания слышно не было:
- Что это было? – Женька протянула к разгорающемуся костру замерзшие руки.
- Огниво! – Ромка с довольным видом выложил перед подругой обе составляющие: «ключ» и «флешку». – Чиркало и кресало. Магниевый стержень, очень удобно, сразу загорается. Огниво - мой талисман, всегда с собой ношу.
Женька взяла огниво в руки, повертела туда-сюда:
- Удобная вещица.
Костер разгорался все ярче, даря долгожданное, такое нужное тепло.
- С тебя поцелуй! – весело напомнил Ромка.
- А вот и нет! – фыркнула начавшая согреваться Женька. – Ты обещал – без современных подручных средств! А тут…
Она провела пальцем по Ромкиному талисману:
- Пластиковая рукоять, магниевый стержень. О какой старине речь?
- Хорошо, - сквозь зубы процедил Ромка, и в его медовых глазах мелькнул огонь. – Хочешь реально дедовский способ? Смотри.
Он набрал пуха с ближайшего куста, вытащил из кармана складной нож, затем посмотрел под ноги и поднял желтоватый блестящий камушек.
Несколько раз прочесал камнем по тупой стороне ножа – кажется, она называется обух? Впрочем, не важно. Раздался отвратительный скрежет, и Женька инстинктивно заткнула уши.
Но от соприкосновения камня и металла заискрило, не так ярко, как от магниевого стержня, но достаточно.
На пух упало несколько искр, он начал тихонько тлеть, а затем вдруг вспыхнул ярким пламенем.
- Обалдеть! – выдохнула Женька. – А это что было?!
- Тоже огниво, - Ромка засыпал горящий пух землей, погашая. – Только самодельное. Может, именно такое было в сказке Андерсена? Помнишь ее?
- Помню, конечно, - она вытянула ноги к костру. Поленья негромко потрескивали, дымок пах сушеной грушей, обстановка вызывала приятную истому и доверительность: – Про солдата, ведьму и собак с огромными глазами. Но мне сказка «Огниво» не нравится!
- Правда? – удивился Ромка, подгребая хворост в центр костра длинной сучковатой палкой: – Мне, кстати, тоже. А тебе почему?
- Потому, что там распрекрасная принцесса – бесчувственная стерва и конченая эгоистка! – Женька чихнула, отворачиваясь от внезапно повалившего в ее сторону дыма. – Собака убила родителей, а ей хоть бы хны! Счастливая сидела на свадебном пиру и радовалась, что станет королевой. Тьфу, гадость какая. И чему эта сказка детей учит?
- Про принцессу я как-то не думал, - Ромка спрятал камешек, которым добывал огонь, в карман. – Меня поведение солдата напрягло. Он же пообещал старухе, что принесет огниво? А сам не отдал, начал доставать «зачем оно тебе?», а потом и вовсе голову отрубил. Разве так можно с мирным населением? Ну и пусть – ведьма! Она же ему не угрожала. Нет, мне про нашего солдата сказка больше по душе.
- Которая про кашу из топора? – Женька послала Ромке одобрительный взгляд – с его мнением по поводу сказки Андерсена она была согласна: - Так наш солдат тоже бабку обманул!
- Не обманул. Поставил на место и хитростью вынудил поступить по-человечески. Еще и накормил при этом. Кстати, Сусанина…
Ромка потянулся к сумке, дернул за молнию и вытащил оттуда темный пакет:
- Я, конечно, не солдат, да и ты уж точно не бабка, но… Есть хочешь?
- Да!! Зверски!! – вырвалось у Женьки, причем так откровенно и необузданно, что сама удивилась: - Ромочка, солнышко, ты взял покушать?!
- Конечно, взял, я человек опытный – и покушать, и попить, - он жестом фокусника раскрыл пакет, наполняя воздух вожделенными запахами свежей выпечки и копченого мяса: - Твои любимые круассаны – с ветчиной. Но там и сладкие есть, отдельно завернуты, со сгущенкой.
Женька ухватила круассан и затолкала в рот целиком. Она глядела на Ромку так, словно над его головой только что воссиял нимб, а за спиной прорезались ослепительно белые крылья.
- Ромочка… ты… - восторженно пробормотала она. – Ты просто волшебник! Дай поцелую что ли…
И от души чмокнула в щеку.
- Спасибо, конечно, - хитро улыбнулся Ромка и опять полез в сумку. – Но этим самым не отделаешься, с тебя настоящий поцелуй.
Он вытащил небольшой походный термос и открутил крышку:
- Чай горячий будешь?
- Да!!
- А с коньяком? – он извлекая на свет небольшую пластиковую бутылочку.
- Чай с коньяком?! Никогда не пробовала. Даже не слышала, если честно. Кофе с коньяком только знаю.
- Чай с коньяком не хуже, - весело пояснил Ромка, налил ей в крышку-кружку чай и добавил в него коньяка из бутылки. – Когда промерз, самое оно. Впрочем, горячая вода с коньяком тоже годится.
Женька взяла кружку двумя руками и осторожно сделала глоток. Удивительно, но сочетание сладкого чая с коньяком не было противным, наоборот – дарило приятную горчинку, точь-в-точь, как любимое имбирное печение.
По телу побежало приятное тепло, и Женька окончательно согрелась. Она беззастенчиво умяла еще с пяток круассанов с ветчиной и только потом почувствовала смущение.
- Ром, прости! Тебе один круассанчик всего остался.
Ромка сидел рядом и с улыбкой наблюдал, как она ест. Потом поднял с земли брошенное Женькой огниво и начал вертеть его в пальцах.
- Доедай! В отличие от некоторых я был на завтраке. И перед выездом в буфете перекусил, пока буфетчица тормозок упаковывала. Сладкие пробуй – только для тебя и брал. Сам сгущенку не люблю, на десять лет вперед наелся.
Он открутил пробку на термосе, налил подруге еще чая. И с загадочной улыбкой опять добавил коньяка.
Женька послушно выудила из пакета сладкий круассан, отправила в рот, запила чаем.
- Ромка, как с тобой все-таки хорошо! – с блаженной улыбкой пробормотала она. – Накормил, напоил.
- Осталось спать уложить, - рассмеялся он и легонько обнял Женьку за плечи. – И будет все, как в сказке. Хочешь узнать, как со мной хорошо на самом деле? Прямо сейчас?
Женька вздрогнула и встретилась с ним глазами. Взгляд у Ромки был покровительственный и слегка ироничный. А еще в нем разгоралось то самое пламя…
- А как же Алена?! – вырвалось у нее само собой.
- Зачем нам какая-то Алена? Что мы – маленькие, сами не справимся?
Его руки скользнули вниз по спине, губы коснулись плеча, обжигая горячим дыханием.
Женька сжалась и оглянулась вокруг, ища…
- Ром! Ты мне про огниво не все рассказал! – заметила она на камне спасительную вещицу. – Толком ничего не поняла, если честно!
- Женек, я все объясню… - жарко шептал он, осторожно забираясь ладонями под майку. – Расскажу, покажу… Потом.
Женька накрыла ладонями его руки, останавливая, и твердо посмотрела в глаза:
- А мне надо сейчас! Немедленно. Конкретно и со всеми подробностями. Если не расскажешь – умру от любопытства! Прямо здесь. Илларионов, ты что – смерти моей хочешь?!
Ромка замер, вгляделся в ее глаза и вдруг улыбнулся – немного грустно, но по-доброму:
- Не хочу! Хотя мою прабабушку звали Ядвига. Понимаешь, о чем я?
Он убрал руки и потянулся за огнивом, взял его, взвесил на ладони:
- И чего ты хочешь знать, Сусанин-герой? Если тебе действительно интересно.
- Интересно, - почти честно подтвердила она. - Только не про это, современное, а про то – самодельное. Что за камушек? Почему нож? И отчего оно загорается?
Ромка вытащил из кармана тот самый желтый камень:
- Кремень. Минерал, разновидность кварца, состоит из кристаллического и аморфного кремнезема. В огниве оттого вторая часть часто кремнем и называется, но дед говорил «чиркало», я и привык.
Женька протянула руку, и Ромка положил ей кремень на ладонь. Она провела по нему пальцами – камень был удивительно гладкий и приятный на ощупь - ковырнула ногтем:
- Крепкий камушек.
- Еще бы! Если железо царапает, выбивая из него искры. Не зря говорят «не человек – кремень», про твердость характера. Железо не обязательно, я бы и двумя камнями огонь добыл, как в первобытном обществе. Но это долго, устала бы ждать.
- Значит, чиркало и кресало… - задумчиво проговорила Женька.
Костер почти догорел, но был уже не нужен. В очаге неспешно тлели угли, от них вверх поднималась полоска белесого дыма и, минуя ветви дерева, уходила в небо.
- Да, - Ромка все еще держал в руке современное огниво. – Ты, дитя цивилизации, наверное, и слов таких не слыхала!
- Про кресало слышала, от бабушки. Но никогда не видела, это точно. И не знала, для чего используется.
- Бабушка у тебя походница? – улыбнулся Ромка.
- Нет. Верующая она была, в церковь ходила. Когда-то мы пекли на Пасху куличи, и я спросила, почему так говорят «воскресение»? От слова крест? А она ответила, что от слова «кресало». Но что это такое объяснит потом, а то куличи сгорят. Так и не объяснила.
- Не знал. Получается, «воскресение» - возжигание потухшего огня? Огня жизни? Предки умели правильно называть вещи, огонь – действительно жизнь. Особенно в тайге. А ты опять удивляешь, Сусанина. Поцелуешь?
В глазах Ромки вновь чудилось пламя, но оно казалось немного другим, не тем, что ранее. У огня, оказывается, тоже есть оттенки! Это пламя было добрым.
И то, что всего пять минут назад называлось «точно нет» теперь медленно таяло, превращаясь в «да». Еще совсем осторожное «да», но зато настоящее, от души. Дружеский поцелуй? Ах, какая разница! Зачем сразу клеить ярлыки к чему-то хорошему?
Ромка безошибочно прочитал это «да» и уверенно потянулся к Женькиным губам.
Но вдруг сверху, прямо над ними послышалось громкое стрекотание.
- Вертолет? – удивилась Женька, резко отодвигаясь от Ромки.
- Да, спасатели, наверное, - с легким недовольством согласился он, продолжая смотреть на ее губы. – Бестолковые туристы где-нибудь заблудились.
Но потом поднял голову, всмотрелся сквозь листву в небо и пробормотал под нос:
- А нет! Это по нашу душу. Пожарная охрана. Что, Сусанина, штраф за костер в неположенном месте пополам заплатим? Мы же друзья?
Рокотание вертолета усилилось, он завис прямо над головами.
Женька не считала себя совсем уж трусихой, но тут испугалась. Может, потому что никогда еще не видела вертолета так близко. Или из-за зловещего шепота Ромки? А скорее всего, страшило само слово «штраф» - для того, кто еще вчера считал каждую копейку, оно натурально нагоняло жути.
- Д-друзья, - дрожащим голосом согласилась она. – А сколько ш-штраф?
- Думаю, по полтиннику с носа обойдемся, - пряча взгляд под ресницами, предположил Ромка. - Тысяч в смысле.
Женька резко вскочила на ноги:
- Илларионов – чего расселся?! Драпаем отсюда!! Живо!!!
Глава 7. День второй. Читерский дефран и Ромкино дерево
Вертолет продолжал жужжать, как огромная назойливая муха.
- Драпать? – задумался Ромка. – Как-то оно не по-мужски. Но если желаешь острых ощущений… Хорошо, дай мне пять минут.
Он открутил пробку на фляге и полил водой костер:
- Все равно теплая уже, свежей наберем.
Палкой разворошил угли, выискивая тлеющие, и залил их тоже. Сбегал к реке, набрал еще воды и щедро окатил камни и землю вокруг очага.
Затем допил коньяк из пластиковой бутылки и ножом обрезал ее наискось, получилось что-то вроде совочка, которым продавцы насыпают в магазине развесной сахар из мешка.
При помощи совка Ромка забросал остатки костра землей и провел по нему ладонью:
- Холодный, теперь точно не загорится.
Он поднял с земли пустой пакет из-под круассанов, закинул туда остатки бутылки и бумагу, в которую была завернута сладкая выпечка. Оглянулся вокруг и, поморщившись, вытащил из-за камней сломанный пластиковый стаканчик. Чужой. И тоже отправил в пакет. Пакет затолкал в сумку, сумку набросил на плечо.
Женька за это время только стянула с плеч полотенце и дрожащими руками, как попало, запихала в рюкзачок.
Страх усилился. Обстановка напоминала кадры триллера или фантастического боевика.
Вертолет сбросил высоту и рокотал над самыми деревьями, казалось, сейчас как выпустит огромные клешни, да как ухватит!
Ромка действовал быстро, но с каменным выражением лица – точь-в-точь спецназовец, обеспечивающий экстренную эвакуацию. И тем усиливал гнетущее впечатление. Не хватало лишь соответствующей музыки «за кадром»: тревожной, нагнетающей, подводящей к неминуемому…
- Чего тормозим, Сусанина? – обернулся к ней Ромка. – Копы на хвосте!
- Б-бежим? – испуганно пробормотала она.
- Врубаем читерский дефран! Держись строго за мной!
* death run – смертельный бег, бег от смерти*
И они помчались.
Бежали не по самому берегу, скрывались от обзора с высоты – плутали между деревьями, скользили по камням крутого склона, путались в зарослях колючей травы.
Ромка был впереди. Безошибочным чутьем находил… даже не козьи, скорее собачьи тропы, раздвигал перед Женькой ветки, наступал ногой на колючки чертополоха, вдавливая их в землю.
- Сусанина, пригнись! Они идут за нами! – эмоционально комментировал он. – Догоняют! Уже тут! Скорее! Прыгай! Давай сюда… Молодец!
Женька просто повторяла за ним – шаги, движения, даже дышала в такт: пригибалась, где Ромка, ставила ногу на кочку вслед за его шагом, на скользких участках хваталась за руку.
Наконец, они выскочили на аккуратную полянку, заросшую мягкой, ярко-зеленой травой. Из тени – на свет! Солнце ударило в глаза, ослепляя.
- Ложись! – крикнул Ромка и упал на землю, увлекая Женьку за собой. Точнее, на себя – Женька шлепнулась сверху и оказалась с ним лицом к лицу.
Ромка часто дышал от быстрого бега, но в глазах его не было ни страха, ни растерянности. Только безудержное веселье.
- Как тебе реалГТА, Сусанина? – он со смехом дунул подруге в нос. – Круто мы от коптера слиняли? Читаки, в натуре!
* Grand Theft Auto (сокр. GTA) — серия мультиплатформенных компьютерных игр в жанре action-adventure (приключенческий боевик)
Читаки - читеры*
А потом поцеловал. Жарко, откровенно, неистово. Будто они действительно чудом спаслись от смертельной опасности. Выжили назло всему.
Ромка пах костром и поцелуй его на вкус был неплох – как тот самый крепкий чай с коньяком: пьянящий и в меру сладкий. Женька вцепилась в его гавайскую рубашку и замерла: лежать на Ромке было непривычно, но удобно.
Она всегда при поцелуях закрывала глаза, но тут от неожиданности не успела – и смотрела-смотрела-смотрела на Ромку, будто играя с ним в гляделки. И это было так странно! И захватывающе – словно погружаешься в горячий мед: глубже, еще глубже.
Одна Ромкина рука лежала у нее на затылке, а вторая гладила по спине.
И то, что происходило, было, пожалуй, даже приятно. Но как-то совсем уж много, чересчур! Женька не любила слишком быстрого развития событий. И вроде договаривались совсем о другом.
Она резко пришла в себя и скатилась на траву:
- Илларионов, чокнулся?! Мы же друзья!
Среди мягкой травы обнаружились острые колючки и тут же бессовестно впились в ногу. В ветвях дерева возмущенно пискнула пичужка и, взмахнув крыльями, улетела.
- И что тут такого? – вид у Ромки был довольный – предовольный. – Всего лишь скромный дружеский поцелуй. Твой должок, забыла что ли?
- Ничего себе дружеский… - буркнула Женька и села, обхватив руками колени.
От этого «скромного» поцелуя сердце колотилось, как ненормальное. Или это от непривычки к интенсивным пробежкам?
- Иди ко мне, покажу недружеский, - невозмутимо предложил Ромка и погладил подругу по ноге – от коленки выше по бедру. – Чисто для сравнения.
Женька отодвинулась и демонстративно покрутила пальцем у виска.
Руки еще дрожали. Она прислушалась – характерного стрекотания слышно не было:
