- Ну что, Дианка, допрыгалась? – прокомментировала Дашка мой завтрак. – Уже на хлеб-воду посадили. Скоро в карцер запрут. Не роддом, а тюрьма какая-то!
Она залезла на подоконник и прижалась лбом к окну.
- Голуби летят над нашей зоной! – хриплым голосом пропела Дашка. – Голубям преграды нет нигде!
- О, я гляжу у нас тут «Радио Шансон», - в палату вошла молоденькая дежурная врач со стопкой историй. – Как самочувствие? Жалобы есть?
- У меня есть! – вздохнула Дашка, сползая с подоконника и укладываясь на кровать. – На тяжелое запущенное нерожание!
- А какой срок?
– Сорок недель и три дня, - с прискорбием сообщила Дашка.
- Да разве ж это запущенное! – улыбнулась врач. - Доношенной беременность считается на сроке от 38 до 42 недель, так что у вас, можно сказать, самый разгар.
Она зашелестела бумагами:
- Так… УЗИ хорошее, доплер в норме, КТГ - 12 баллов, что вам еще надо? Плацента работает полноценно, малышу питательных веществ хватает, вот он сидит себе и никуда не торопится.
- И что мне теперь, до 42-х недель страдать?
- Почему страдать? Наслаждаться последними спокойными деньками. Сходите на прогулку, посмотрите хороший семейный фильм, а главное – не нервничайте. Малыш сам знает, когда ему появиться на свет.
Врач открыла следующую историю.
- А вас я хочу поздравить! – Посмотрела она на Марину. – Угрозы преждевременных родов больше нет.
- Как нет? – растерялась Маринка. – Почему?
- Потому что с сегодняшнего дня ваша беременность тоже считается доношенной. Если начнутся схватки, останавливать не будем – добро пожаловать в родзал!
- Скажите, пожалуйста, какая у меня диета? – жалобно попросила я.
Под ложечкой нестерпимо подсасывало.
- В карте никаких назначений на этот счет нет, - развела руками врач, тщательно перелистав все бумажки. – Наверное, Павел Олегович не успел заполнить.
- А что в моем анализе на гормоны?
- Анализ тоже не подклеен. Надо Павла Олеговича ждать.
- Девочки, какая же я счастливая! – щебетала Маринка, лишь за врачом закрылась дверь. – Два месяца надо мной эта угроза висела – лишний раз глубоко вздохнуть боялась. И вот, наконец…
Маринка распахнула холодильник.
- Эту радость нужно отметить! Я как чувствовала вчера – вечерком в кондитерскую сгоняла.
Она вытянула из холодильника длинную коробку с пирожными:
- Дашка, включи чайник!
- Кто отметит, а кто и в пролете, - фыркнула я.
При виде пирожных во рту начала усиленно выделяться слюна.
- Да плюнь ты на диету эту! – участливо посмотрела на меня Маринка. – Сказали же – в карточке никаких назначений нет. Вот появятся – тогда и будешь себя ограничивать. А пока давай отпразднуем!
- Нет, - вздохнула я. – Не придумала же теть Нина про диету. Значит, что-то в анализах не так. Не буду соблюдать – еще месяц тут проваляюсь, а я домой хочу, у меня дети.
- Ну как знаешь! – Маринка запихала в рот миндальную бизешку.
Дашка с унылым видом взяла из коробки арахисовую трубочку:
- Надзиратели велели радоваться жизни…
Я сглотнула слюну и достала из тумбочки недожёванную горбушку.
- Слушай, Маринка, - задумчиво посмотрела я на соседку, доедающую второй эклер. – Ты столько сладкого ешь, у тебя сахар не прыгает? Я как-то на ночь перед сдачей анализов наелась фиников, так у меня пять с половиной показало. Для беременных это, оказывается, много. Пришлось пересдавать и тащиться на консультацию к эндокринологу.
- У меня идеальный сахар! – похвасталась Маринка. – Четыре и один! А все потому, что я умная девочка!
Маринка откусила корзиночку с суфле и пояснила:
- За два дня до сдачи анализов я вообще ничего сладкого не ем, даже чай пью без сахара. И поэтому у меня – вуаля – все прекрасно! А как вышла из процедурного - честно свое отъедаю.
На обед опять были несоленые суп и рагу и несладкий компот.
Кушать хотелось так сильно, что я буквально набросилась на еду, но уже после первой ложки отодвинула тарелку. Есть это было невозможно.
Так в прямом смысле несолоно хлебавши я вернулась в палату. Дашка с Маринкой догонялись чаем с бутербродами. Я положила руку на урчащий живот и отвернулась к стене.
- Диан, так пойди в супермаркет, купи себе готовой еды! – сочувственно предложила Маринка. – Там блинчики вкусные: хочешь – с мясом, хочешь – с вишней.
- Эх, - вздохнула я. – Про это я уже думала. Но дело в том, что вся нормальная еда или сладкая, или соленая. А я не знаю, какую мне нельзя.
На ужин я шла с горящими от голода глазами. Мне было плевать – соленая еда, сладкая или какая-то еще. Казалось, я готова проглотить кусок сырого мяса и закусить живым кузнечиком.
В меню была моя любимая творожная запеканка. Мне, конечно же, выдали несладкий вариант, но даже он оказался настолько вкусным, что затмил собою все элитные авторские десерты, которые я когда-либо ела.
Я не заметила, как проглотила четыре порции запеканки и выпила три стакана кефира. По телу разлилось райское блаженство – жизнь, определенно, налаживалась.
Утром я со спокойным видом сняла со стеллажа тарелку с несоленой кашей и потянулась за несладким чаем. Диета мне была нестрашна.
- Стой! – выкрикнула тятя Нина. – Это не твое.
Она забрала у меня с подноса несоленую кашу и поставила другую тарелку:
- Кушай-кушай, сегодня кашка хорошая получилась – рассыпчатая, объедение просто!
Я, не удержавшись, попробовала ложечку. Каша была соленой.
- Понятно, - улыбнулась я. – У меня несладкая диета.
Душа ликовала: сегодня поем нормальный соленый борщ, и котлеты, и…
- А вот и нет!
Буфетчица подала мне сладкий кофейный напиток и выставила тарелочку с тройной порцией печенья «Топленое молоко».
- Что это значит? – растерялась я.
- Значит это, что я старая маразматичка, - вздохнула тетя Нина. – И все перепутала. Нет у тебя никакой диеты. Это у нее – есть!
Она кивнула на стоящую за мной Марину:
- Несладкая!
- Не может быть! – возмутилась Маринка. – У меня анализ на сахар идеальный! Это какая-то ошибка…
Но Павел Олегович на обходе подтвердил Маринкину диету.
- Но почему? – растерянно бормотала Маринка. – У меня же глюкоза четыре и один…
- Обычный анализ хороший, не спорю, - вздохнул Павел Олегович. – А вот гликированный гемоглобин выше нормы.
- Как? Я же перед анализом два дня ничего сладкого не ела!
- А это анализ такой – хитрый. Он показывает среднее содержание сахара в крови за три месяца. И у тебя там перебор вышел. Ничего, посидишь на диете – все наладится.
- А мой анализ на гормоны пришел? – с нетерпением уточнила я.
- Пришел, - подтвердил врач.
- И что там?
- Нормально все там, - улыбнулся он. – Завтра после обеда подготовлю твою выписку.
Жизнь разом засияла разноцветными красками, в форточку влетел игривый ветерок – это был дух свободы.
Через полчаса в палату заглянула Юлька:
- Девочки, будете тортик? У нас с мужем сегодня годовщина свадьбы, так он почти свадебный торт притащил! Мы уже объелись, а даже половину не осилили.
- У меня диета! – убитым голосом сообщила Маринка.
Я поглядела в ее разнесчастные глаза и тоже отказалась, из солидарности.
А творожную запеканку я теперь делаю несладкую. Иногда добавляю изюм или фрукты, а вот сахар – не кладу. Мне так вкуснее. И дети тоже едят с удовольствием.
В этот вечер в палате витала зеленая тоска.
Дашка лежала на кровати и смотрела в окно. Потом включила на телефоне музыку, вставила в уши наушники и закрыла глаза.
Маринка сидела за столом и выкладывала на тарелке сложную композицию из шоколадного печения.
- Гадаешь? – поддела я ее. – Пасьянс на желание?
- Не издевайся! – обиделась Маринка. – И так настроение паршивое. Даже чаю попить не с чем – все нельзя.
- Тебе можно печение «Мария», оно несладкое.
- Спасибо! – скривилась Маринка. – Я его после первого кормления грудью ненавижу.
– Бутерброд с колбасой?
- Ела уже, - вздохнула Маринка. – Не то. Понимаешь…
Она посмотрела на меня:
- Когда я ем сладкое – чувствую себя счастливой! А в колбасе счастья нет.
- Слышала, что в колбасе мяса нет, - рассмеялась я. – А туда, оказывается, еще и счастья не положили. Совершенно бесполезный продукт!
- Я знаю, где есть счастье! – неожиданно подала голос Дашка. – В селедке! Малосольная селедочка с луком и черным хлебом… ммм…обожаю! Я дома даже ночью вставала, чтобы бутерброд с селедкой перехватить.
- Кстати, это мысль! – воодушевилась Маринка. – Селедку я тоже люблю: и под шубой, и так.
Дашка села на кровати, девчонки переглянулись. Глаза горели предвкушением, на лицах играл румянец, от былой тоски не осталось и следа.
- Сколько сейчас времени? – быстро уточнила Маринка.
- Десять минут восьмого. Соседний гастроном до восьми, успеем.
Дашка полезла в шкаф за курткой, но остановилась и обиженно надула губы:
- Эх…Не получится. Сегодня баба Клава внизу дежурит, она в шесть часов дверь закрывает. И ничем эту цербершу не проймешь – не выпустит. Вот облом, так облом.
- Получится! – загадочно улыбнулась Маринка. – Я сейчас мужу позвоню.
- А смысл? – вздохнула Дашка. – Баба Клава и его не пустит, и передачу не возьмет.
- Передачу можно через приемный покой протолкнуть, мы так уже делали.
- И муж попрется на ночь глядя ради одной передачи? – не поверила Дашка.
- Он сегодня на работе, - пояснила Маринка. – А за смену в сторону нашего роддома, бывает, по нескольку раз мотается.
- Он у тебя на скорой работает что ли? – удивилась я.
- На такси! – рассмеялась Маринка и посмотрела на меня: - Диан, ты селедку будешь?
- Не, - отказалась я. – Мне после вчерашней диеты все пересоленным кажется. Селедку точно не смогу есть.
- Не хочешь - как хочешь! – вынесла вердикт Дашка. – А мы будем.
Маринка вышла с телефоном в коридор и через несколько минут вернулась со счастливым видом:
- Муж сказал, что как только будет заказ в наш район – сразу возьмет. И селедку по дороге купит.
Действительно, примерно через час в палату заглянула санитарка:
- Бекирова кто?
- Я! – отозвалась Маринка.
- Передача тебе, - санитарка поставила на стол пакет и вышла.
Тут же раздался звонок телефона:
- Да-да, только что принесли! – прощебетала Маринка. – Спасибо, целую.
Девчонки с нетерпением развернули пакет. Там было два приличных размеров прозрачных контейнера с нарезанным аккуратными кусочками филе селедки.
Маринка тут же открыла один из контейнеров, цапнула кусок рыбы и отправила в рот.
- Ух, ты! – оценила она. – Это не селедка с соседнего гастронома, это в миллион раз круче!
- Да ладно, - не поверила Дашка. И тоже взяла кусочек. Раскусила, покатала на языке и взяла еще один:
- Не магазинная рыба, точно. Интересный рецепт. Я тоже сама селедку солю с лимончиком, очень вкусно выходит. Но здесь какие-то особые специи, не могу так сразу угадать, - и потянулась за следующим куском.
- Интересно, где мой такую вкуснятину взял? – ревниво буркнула Маринка, дожевывая очередную порцию. – Неужто, любовницу завел?
- Да-да, Марина, ты разберись! – подначила Дашка, ловко вытягивая сразу два куска. – А то жена на сносях, а он…
- Разберусь! – грозно пообещала Маринка. – Только сначала доем.
- Дианка, попробуй кусочек! Ты такого точно еще не ела! – вспомнили про меня девчонки, когда первый контейнер опустел.
- Ладно, - согласилась я. – Чисто из интереса, чем это вы так восторгаетесь. Где хлеб?
- Хлеб? – замялась Маринка. – А мы как-то и без хлеба управились. Глянь в пакете, но я вроде последний кусок с колбасой доела.
- Без хлеба не могу, - вздохнула я. – Селедка жирная, желудок не простит. Оставьте на утро кусочек, я в столовке хлебом разживусь и продегустирую.
- Если сумеем остановиться, - с полным ртом прошамкала Дашка.
Но селедки мне они оставили. Целых три куска.
- Вот оно, счастье! – мурлыкнула Маринка, заваливаясь на кровать. – Не хуже, чем после апельсинового торта.
- И у меня настроение поднялось, - согласилась Дашка. – И впрямь, чего загоняюсь? Рожу, никуда не денусь. Ну не сегодня, так завтра, или послеза-а-автра… - Она сладко потянулась.
Общая атмосфера спокойствия и умиротворения подействовала и на меня. Я загрузила в читалку очередной фентезийный романчик и даже успела проглотить несколько глав.
- Даш, ты спишь? – прервал идиллию Маринкин встревоженный голос.
- Почти… - сонно выдохнула Дашка.
- А у тебя живот не болит?
- Нет, - Дашка открыла глаза и положила руки на живот. – Вроде спокойно все. А у тебя болит?
- Не то, чтобы прям болит, - в голосе Маринки чувствовалось напряжение. – Но крутит, неприятно так.
- Селедки без хлеба переела, - сочувственно прокомментировала я. – Расстройство желудка.
Маринка сползла с кровати и скрылась за дверью санузла.
- Теперь и мне нехорошо, - испуганно сообщила Дашка. И вдруг резко подскочила с кровати – по ногам у нее текло: - Что за фигня! Я вроде в туалет не хотела!
- Сбылась твоя мечта, Дашет - улыбнулась я. – Это воды отошли. Рожаешь.
Из санузла выглянула Маринка:
- Все нормально у меня с желудком. Это схватки начались – рожаю.
И, заметив Дашку с зажатым между ног полотенцем, растерялась:
- Что, и ты тоже?
- И я, - выдохнула Дашка.
Медсестра Лиля сидела на посту и, поглядывая одним глазом в какой-то сопливый сериал, вязала кружевной чепчик.
- Что, обе сразу? – ахнула она, выслушав меня.
- Наелись селедки без хлеба и начали рожать! – пояснила я.
- Очень может быть, - согласилась Лиля. – Есть такой народный рецепт вызова родов – выпить касторки. Там же внутри все рядом – начинает кишечник бурлить, а за ним и матка сокращаться. Пойду Павла Олеговича предупрежу.
Примерно через полчаса явился усталый Павел Олегович:
- И как же это вас, кумушки, угораздило одновременно рожать?
- Да вот, - вздохнула Дашка. – Вкусно покушали, расслабились, и тут оно и началось.
- Уровень стресса понизился, уровень окситоцина поднялся, - пояснил врач, слушая Дашкин живот. – Меньше бы нервничала, давно бы уже родила. Засекайте схватки, сейчас вам Лиля КТГ запишет. Потом ко мне в смотровой.
- Даш, что ты скажешь насчет его слов? – прошептала Маринка сразу после ухода врача.
- Про окситоцин?
- Да ну эти медицинские термины, - отмахнулась Маринка. – Я в них дуб дубом. Как он нас назвал, помнишь? А ведь правда, мы тут месяц уже лежим, сроднились. Крестной у моей доченьки будешь?
- С удовольствием! – согласилась Дашка. – Главное – родить.
- Родим, кума! – расцвела Маринка. – Никуда не денемся!
И, конечно же, никуда они не делись. Маринка родила около трех часов ночи. Дашка, как первородка, отстрелялась к одиннадцати утра.
- Девочки, хотите селедки? – утром я принесла в шестую палату волшебный контейнер с тремя кусочками филе.
- С удовольствием! – согласились соседки.
А вот я селедку пробовать так и не стала. Насмотревшись, как после нее сразу у двух человек начались роды, побоялась. Вдруг это какой-то особенный рецепт засола, вызывающий схватки? А мне еще до родов оставалось два месяца.
Дашку и Маринку забрали в родзал, и я осталась в палате одна.
Было непривычно, скучно и даже тоскливо, но я утешилась, проглотив пару свежих романчиков.
Утром кумушки прислали совместное фото с малышками – их и после родов положили в одну палату, но уже в физиологии.
Я сложила вещи и ждала выписку.
- Ой, а ты что – одна в палате? – на пороге стояла невысокая полненькая девушка с двумя сумками. Надо понимать – новая соседка. – А можно я кровать у окна займу? А там не дует?
Она залезла на подоконник и прижалась лбом к окну.
- Голуби летят над нашей зоной! – хриплым голосом пропела Дашка. – Голубям преграды нет нигде!
- О, я гляжу у нас тут «Радио Шансон», - в палату вошла молоденькая дежурная врач со стопкой историй. – Как самочувствие? Жалобы есть?
- У меня есть! – вздохнула Дашка, сползая с подоконника и укладываясь на кровать. – На тяжелое запущенное нерожание!
- А какой срок?
– Сорок недель и три дня, - с прискорбием сообщила Дашка.
- Да разве ж это запущенное! – улыбнулась врач. - Доношенной беременность считается на сроке от 38 до 42 недель, так что у вас, можно сказать, самый разгар.
Она зашелестела бумагами:
- Так… УЗИ хорошее, доплер в норме, КТГ - 12 баллов, что вам еще надо? Плацента работает полноценно, малышу питательных веществ хватает, вот он сидит себе и никуда не торопится.
- И что мне теперь, до 42-х недель страдать?
- Почему страдать? Наслаждаться последними спокойными деньками. Сходите на прогулку, посмотрите хороший семейный фильм, а главное – не нервничайте. Малыш сам знает, когда ему появиться на свет.
Врач открыла следующую историю.
- А вас я хочу поздравить! – Посмотрела она на Марину. – Угрозы преждевременных родов больше нет.
- Как нет? – растерялась Маринка. – Почему?
- Потому что с сегодняшнего дня ваша беременность тоже считается доношенной. Если начнутся схватки, останавливать не будем – добро пожаловать в родзал!
- Скажите, пожалуйста, какая у меня диета? – жалобно попросила я.
Под ложечкой нестерпимо подсасывало.
- В карте никаких назначений на этот счет нет, - развела руками врач, тщательно перелистав все бумажки. – Наверное, Павел Олегович не успел заполнить.
- А что в моем анализе на гормоны?
- Анализ тоже не подклеен. Надо Павла Олеговича ждать.
- Девочки, какая же я счастливая! – щебетала Маринка, лишь за врачом закрылась дверь. – Два месяца надо мной эта угроза висела – лишний раз глубоко вздохнуть боялась. И вот, наконец…
Маринка распахнула холодильник.
- Эту радость нужно отметить! Я как чувствовала вчера – вечерком в кондитерскую сгоняла.
Она вытянула из холодильника длинную коробку с пирожными:
- Дашка, включи чайник!
- Кто отметит, а кто и в пролете, - фыркнула я.
При виде пирожных во рту начала усиленно выделяться слюна.
- Да плюнь ты на диету эту! – участливо посмотрела на меня Маринка. – Сказали же – в карточке никаких назначений нет. Вот появятся – тогда и будешь себя ограничивать. А пока давай отпразднуем!
- Нет, - вздохнула я. – Не придумала же теть Нина про диету. Значит, что-то в анализах не так. Не буду соблюдать – еще месяц тут проваляюсь, а я домой хочу, у меня дети.
- Ну как знаешь! – Маринка запихала в рот миндальную бизешку.
Дашка с унылым видом взяла из коробки арахисовую трубочку:
- Надзиратели велели радоваться жизни…
Я сглотнула слюну и достала из тумбочки недожёванную горбушку.
- Слушай, Маринка, - задумчиво посмотрела я на соседку, доедающую второй эклер. – Ты столько сладкого ешь, у тебя сахар не прыгает? Я как-то на ночь перед сдачей анализов наелась фиников, так у меня пять с половиной показало. Для беременных это, оказывается, много. Пришлось пересдавать и тащиться на консультацию к эндокринологу.
- У меня идеальный сахар! – похвасталась Маринка. – Четыре и один! А все потому, что я умная девочка!
Маринка откусила корзиночку с суфле и пояснила:
- За два дня до сдачи анализов я вообще ничего сладкого не ем, даже чай пью без сахара. И поэтому у меня – вуаля – все прекрасно! А как вышла из процедурного - честно свое отъедаю.
На обед опять были несоленые суп и рагу и несладкий компот.
Кушать хотелось так сильно, что я буквально набросилась на еду, но уже после первой ложки отодвинула тарелку. Есть это было невозможно.
Так в прямом смысле несолоно хлебавши я вернулась в палату. Дашка с Маринкой догонялись чаем с бутербродами. Я положила руку на урчащий живот и отвернулась к стене.
- Диан, так пойди в супермаркет, купи себе готовой еды! – сочувственно предложила Маринка. – Там блинчики вкусные: хочешь – с мясом, хочешь – с вишней.
- Эх, - вздохнула я. – Про это я уже думала. Но дело в том, что вся нормальная еда или сладкая, или соленая. А я не знаю, какую мне нельзя.
На ужин я шла с горящими от голода глазами. Мне было плевать – соленая еда, сладкая или какая-то еще. Казалось, я готова проглотить кусок сырого мяса и закусить живым кузнечиком.
В меню была моя любимая творожная запеканка. Мне, конечно же, выдали несладкий вариант, но даже он оказался настолько вкусным, что затмил собою все элитные авторские десерты, которые я когда-либо ела.
Я не заметила, как проглотила четыре порции запеканки и выпила три стакана кефира. По телу разлилось райское блаженство – жизнь, определенно, налаживалась.
Утром я со спокойным видом сняла со стеллажа тарелку с несоленой кашей и потянулась за несладким чаем. Диета мне была нестрашна.
- Стой! – выкрикнула тятя Нина. – Это не твое.
Она забрала у меня с подноса несоленую кашу и поставила другую тарелку:
- Кушай-кушай, сегодня кашка хорошая получилась – рассыпчатая, объедение просто!
Я, не удержавшись, попробовала ложечку. Каша была соленой.
- Понятно, - улыбнулась я. – У меня несладкая диета.
Душа ликовала: сегодня поем нормальный соленый борщ, и котлеты, и…
- А вот и нет!
Буфетчица подала мне сладкий кофейный напиток и выставила тарелочку с тройной порцией печенья «Топленое молоко».
- Что это значит? – растерялась я.
- Значит это, что я старая маразматичка, - вздохнула тетя Нина. – И все перепутала. Нет у тебя никакой диеты. Это у нее – есть!
Она кивнула на стоящую за мной Марину:
- Несладкая!
- Не может быть! – возмутилась Маринка. – У меня анализ на сахар идеальный! Это какая-то ошибка…
Но Павел Олегович на обходе подтвердил Маринкину диету.
- Но почему? – растерянно бормотала Маринка. – У меня же глюкоза четыре и один…
- Обычный анализ хороший, не спорю, - вздохнул Павел Олегович. – А вот гликированный гемоглобин выше нормы.
- Как? Я же перед анализом два дня ничего сладкого не ела!
- А это анализ такой – хитрый. Он показывает среднее содержание сахара в крови за три месяца. И у тебя там перебор вышел. Ничего, посидишь на диете – все наладится.
- А мой анализ на гормоны пришел? – с нетерпением уточнила я.
- Пришел, - подтвердил врач.
- И что там?
- Нормально все там, - улыбнулся он. – Завтра после обеда подготовлю твою выписку.
Жизнь разом засияла разноцветными красками, в форточку влетел игривый ветерок – это был дух свободы.
Через полчаса в палату заглянула Юлька:
- Девочки, будете тортик? У нас с мужем сегодня годовщина свадьбы, так он почти свадебный торт притащил! Мы уже объелись, а даже половину не осилили.
- У меня диета! – убитым голосом сообщила Маринка.
Я поглядела в ее разнесчастные глаза и тоже отказалась, из солидарности.
А творожную запеканку я теперь делаю несладкую. Иногда добавляю изюм или фрукты, а вот сахар – не кладу. Мне так вкуснее. И дети тоже едят с удовольствием.
Глава 25. Селедка со схватками
В этот вечер в палате витала зеленая тоска.
Дашка лежала на кровати и смотрела в окно. Потом включила на телефоне музыку, вставила в уши наушники и закрыла глаза.
Маринка сидела за столом и выкладывала на тарелке сложную композицию из шоколадного печения.
- Гадаешь? – поддела я ее. – Пасьянс на желание?
- Не издевайся! – обиделась Маринка. – И так настроение паршивое. Даже чаю попить не с чем – все нельзя.
- Тебе можно печение «Мария», оно несладкое.
- Спасибо! – скривилась Маринка. – Я его после первого кормления грудью ненавижу.
– Бутерброд с колбасой?
- Ела уже, - вздохнула Маринка. – Не то. Понимаешь…
Она посмотрела на меня:
- Когда я ем сладкое – чувствую себя счастливой! А в колбасе счастья нет.
- Слышала, что в колбасе мяса нет, - рассмеялась я. – А туда, оказывается, еще и счастья не положили. Совершенно бесполезный продукт!
- Я знаю, где есть счастье! – неожиданно подала голос Дашка. – В селедке! Малосольная селедочка с луком и черным хлебом… ммм…обожаю! Я дома даже ночью вставала, чтобы бутерброд с селедкой перехватить.
- Кстати, это мысль! – воодушевилась Маринка. – Селедку я тоже люблю: и под шубой, и так.
Дашка села на кровати, девчонки переглянулись. Глаза горели предвкушением, на лицах играл румянец, от былой тоски не осталось и следа.
- Сколько сейчас времени? – быстро уточнила Маринка.
- Десять минут восьмого. Соседний гастроном до восьми, успеем.
Дашка полезла в шкаф за курткой, но остановилась и обиженно надула губы:
- Эх…Не получится. Сегодня баба Клава внизу дежурит, она в шесть часов дверь закрывает. И ничем эту цербершу не проймешь – не выпустит. Вот облом, так облом.
- Получится! – загадочно улыбнулась Маринка. – Я сейчас мужу позвоню.
- А смысл? – вздохнула Дашка. – Баба Клава и его не пустит, и передачу не возьмет.
- Передачу можно через приемный покой протолкнуть, мы так уже делали.
- И муж попрется на ночь глядя ради одной передачи? – не поверила Дашка.
- Он сегодня на работе, - пояснила Маринка. – А за смену в сторону нашего роддома, бывает, по нескольку раз мотается.
- Он у тебя на скорой работает что ли? – удивилась я.
- На такси! – рассмеялась Маринка и посмотрела на меня: - Диан, ты селедку будешь?
- Не, - отказалась я. – Мне после вчерашней диеты все пересоленным кажется. Селедку точно не смогу есть.
- Не хочешь - как хочешь! – вынесла вердикт Дашка. – А мы будем.
Маринка вышла с телефоном в коридор и через несколько минут вернулась со счастливым видом:
- Муж сказал, что как только будет заказ в наш район – сразу возьмет. И селедку по дороге купит.
Действительно, примерно через час в палату заглянула санитарка:
- Бекирова кто?
- Я! – отозвалась Маринка.
- Передача тебе, - санитарка поставила на стол пакет и вышла.
Тут же раздался звонок телефона:
- Да-да, только что принесли! – прощебетала Маринка. – Спасибо, целую.
Девчонки с нетерпением развернули пакет. Там было два приличных размеров прозрачных контейнера с нарезанным аккуратными кусочками филе селедки.
Маринка тут же открыла один из контейнеров, цапнула кусок рыбы и отправила в рот.
- Ух, ты! – оценила она. – Это не селедка с соседнего гастронома, это в миллион раз круче!
- Да ладно, - не поверила Дашка. И тоже взяла кусочек. Раскусила, покатала на языке и взяла еще один:
- Не магазинная рыба, точно. Интересный рецепт. Я тоже сама селедку солю с лимончиком, очень вкусно выходит. Но здесь какие-то особые специи, не могу так сразу угадать, - и потянулась за следующим куском.
- Интересно, где мой такую вкуснятину взял? – ревниво буркнула Маринка, дожевывая очередную порцию. – Неужто, любовницу завел?
- Да-да, Марина, ты разберись! – подначила Дашка, ловко вытягивая сразу два куска. – А то жена на сносях, а он…
- Разберусь! – грозно пообещала Маринка. – Только сначала доем.
- Дианка, попробуй кусочек! Ты такого точно еще не ела! – вспомнили про меня девчонки, когда первый контейнер опустел.
- Ладно, - согласилась я. – Чисто из интереса, чем это вы так восторгаетесь. Где хлеб?
- Хлеб? – замялась Маринка. – А мы как-то и без хлеба управились. Глянь в пакете, но я вроде последний кусок с колбасой доела.
- Без хлеба не могу, - вздохнула я. – Селедка жирная, желудок не простит. Оставьте на утро кусочек, я в столовке хлебом разживусь и продегустирую.
- Если сумеем остановиться, - с полным ртом прошамкала Дашка.
Но селедки мне они оставили. Целых три куска.
- Вот оно, счастье! – мурлыкнула Маринка, заваливаясь на кровать. – Не хуже, чем после апельсинового торта.
- И у меня настроение поднялось, - согласилась Дашка. – И впрямь, чего загоняюсь? Рожу, никуда не денусь. Ну не сегодня, так завтра, или послеза-а-автра… - Она сладко потянулась.
Общая атмосфера спокойствия и умиротворения подействовала и на меня. Я загрузила в читалку очередной фентезийный романчик и даже успела проглотить несколько глав.
- Даш, ты спишь? – прервал идиллию Маринкин встревоженный голос.
- Почти… - сонно выдохнула Дашка.
- А у тебя живот не болит?
- Нет, - Дашка открыла глаза и положила руки на живот. – Вроде спокойно все. А у тебя болит?
- Не то, чтобы прям болит, - в голосе Маринки чувствовалось напряжение. – Но крутит, неприятно так.
- Селедки без хлеба переела, - сочувственно прокомментировала я. – Расстройство желудка.
Маринка сползла с кровати и скрылась за дверью санузла.
- Теперь и мне нехорошо, - испуганно сообщила Дашка. И вдруг резко подскочила с кровати – по ногам у нее текло: - Что за фигня! Я вроде в туалет не хотела!
- Сбылась твоя мечта, Дашет - улыбнулась я. – Это воды отошли. Рожаешь.
Из санузла выглянула Маринка:
- Все нормально у меня с желудком. Это схватки начались – рожаю.
И, заметив Дашку с зажатым между ног полотенцем, растерялась:
- Что, и ты тоже?
- И я, - выдохнула Дашка.
Медсестра Лиля сидела на посту и, поглядывая одним глазом в какой-то сопливый сериал, вязала кружевной чепчик.
- Что, обе сразу? – ахнула она, выслушав меня.
- Наелись селедки без хлеба и начали рожать! – пояснила я.
- Очень может быть, - согласилась Лиля. – Есть такой народный рецепт вызова родов – выпить касторки. Там же внутри все рядом – начинает кишечник бурлить, а за ним и матка сокращаться. Пойду Павла Олеговича предупрежу.
Примерно через полчаса явился усталый Павел Олегович:
- И как же это вас, кумушки, угораздило одновременно рожать?
- Да вот, - вздохнула Дашка. – Вкусно покушали, расслабились, и тут оно и началось.
- Уровень стресса понизился, уровень окситоцина поднялся, - пояснил врач, слушая Дашкин живот. – Меньше бы нервничала, давно бы уже родила. Засекайте схватки, сейчас вам Лиля КТГ запишет. Потом ко мне в смотровой.
- Даш, что ты скажешь насчет его слов? – прошептала Маринка сразу после ухода врача.
- Про окситоцин?
- Да ну эти медицинские термины, - отмахнулась Маринка. – Я в них дуб дубом. Как он нас назвал, помнишь? А ведь правда, мы тут месяц уже лежим, сроднились. Крестной у моей доченьки будешь?
- С удовольствием! – согласилась Дашка. – Главное – родить.
- Родим, кума! – расцвела Маринка. – Никуда не денемся!
И, конечно же, никуда они не делись. Маринка родила около трех часов ночи. Дашка, как первородка, отстрелялась к одиннадцати утра.
- Девочки, хотите селедки? – утром я принесла в шестую палату волшебный контейнер с тремя кусочками филе.
- С удовольствием! – согласились соседки.
А вот я селедку пробовать так и не стала. Насмотревшись, как после нее сразу у двух человек начались роды, побоялась. Вдруг это какой-то особенный рецепт засола, вызывающий схватки? А мне еще до родов оставалось два месяца.
Глава 26. Волшебная селедка – история с другой стороны
Дашку и Маринку забрали в родзал, и я осталась в палате одна.
Было непривычно, скучно и даже тоскливо, но я утешилась, проглотив пару свежих романчиков.
Утром кумушки прислали совместное фото с малышками – их и после родов положили в одну палату, но уже в физиологии.
Я сложила вещи и ждала выписку.
- Ой, а ты что – одна в палате? – на пороге стояла невысокая полненькая девушка с двумя сумками. Надо понимать – новая соседка. – А можно я кровать у окна займу? А там не дует?
