- Вроде все, что нужно, сделала. Завтра операция.
Мы, не сговариваясь, решили лечь пораньше и выключили свет.
Вечер был на редкость тихим: ни ветерка, ни шороха. Лишь огромная ярко-желтая лунища медленно выползала из-за соседнего дома. Свет ее пробивался через тонкую занавеску, рисуя на полу палаты таинственные узоры.
- Диан, я придумала желание! – полушепотом сообщила Дашка. – Ты говорила, что сочиняешь истории в жанре фэнтези?
- Было когда-то, - рассмеялась я. – Но уже давно не до того.
- А сейчас будет до того! – убежденно заявила Дашка. – Я хочу фэнтези! Про роддом! Проиграла – плати!
- И какой жанр фэнтези тебя интересует? – растерялась я. – Приключения? Романтика? Мистика?
- Хочу чтоб было страш-шно! – прошипела Дашка. – Про вампиров или оборотней! И чтобы аж коленки тряслись!
- Не надо страшного, пожалуйста, - жалобно попросила Альбина. – Я впечатлительная очень, потом спать не смогу. А у меня завтра в восемь утра операция.
- Хорошо, - смилостивилась Дашка. – Тогда сначала пусть будет страшно, а потом про любовь!
- Согласна, - выдохнула Альбина. – Ради любви я потерплю ужастики, но только чтобы про любовь было больше! И про настоящие чувства, а не одни постельные игрища!
- Ваш заказ принят! – выдала я голосом официантки из бургерной.
Потом почесала затылок и тяжело вздохнула:
- Ну и задали вы мне задачу… Я в импровизации не сильна. Но так и быть – попробую.
Оглянулась вокруг, ища, чем вдохновиться. Луна висела уже прямо за окном, казалось, протяни руку и дотронешься. Где-то вдалеке залаяла собака. Ее грозный лай постепенно становился все менее уверенным, и под конец перешел в отчаянный вой.
Я еще раз вздохнула и начала рассказ.
«Вновь наступило полнолуние.
Толстощекая луна-генерал заняла командный пункт на небосклоне. Вскоре поступит приказ: «Найти и уничтожить!».
- Точно, сегодня как раз полнолуние! – Дашка привстала на кровати и поправила занавеску на окне. – Продолжай!
«Теймур оглянулся на свое отражение в витрине магазина: обычный мужчина слегка за тридцать, немного полноватый, одет в фирменный, но уже видавший виды спортивный костюм. Пройдешь мимо такого и внимания не обратишь.
Но его вторая, звериная сущность уже рвалась на волю, жадно хватала ноздрями сырой воздух улицы, раскладывая его на тысячи недоступных человеческому восприятию запахов».
- Оборотень! – догадалась Маринка.
«Теймур любил полнолуние и ненавидел одновременно.
Ненавидел за муки совести и душевное похмелье, которые неизбежно придут завтра. А любил… любил за невероятную легкость в теле, волчью силу и выносливость, за упоение охотой.
Когда-то в юности Теймур пытался бороться с волком в себе: в полнолуние запирался в пустой квартире и выбрасывал ключ на улицу, приковывал себя наручниками к батарее. Но зверь неизменно оказывался сильнее: с легкостью преодолевал любые преграды и вырывался из ловушек. Со временем Теймур смирился и отпустил зверя на волю».
- Я читала про оборотней, - задумчиво прокомментировала Альбина. – Они верные в любви, если встретил свою истинную пару, то для нее готов на все.
- Вначале страшилку! – ревниво напомнила Дашка. – И про роддом!
- Будет-будет, - пообещала я. – Прямо сейчас!
«Чуткий нос уловил где-то вдалеке вожделенный запах жертвы, вычленил его из навязчивой взвеси дорожной пыли и угарного газа. Жертва пахла сладко – болью и страхом.
Теймуру нравилось думать, что не он выбирает, кому суждено в эту ночь стать добычей зверя. Указание приходило сверху, от древнего повелителя оборотней - луны. А Теймур лишь, как послушный солдат, строго исполнял приказ.
Теймур постепенно прибавлял шаг и перешел, наконец, на легкий бег трусцой.
Со стороны это выглядело как банальная вечерняя пробежка: сколько их бегает таких – укрепить здоровье, согнать лишние килограммы».
-Да, да! – подтвердила Маринка. – В парке возле роддома полно этих бегунов. Мы с мужем вечером выходили гулять – видели.
«Теймур миновал старый парк, - подхватила я Маринкину подсказку. – И остановился перед семиэтажным зданием. Роддом? Если верить вывеске, то именно так. Теймур на миг замялся – он никогда не был в роддоме. На свет он появился в медвежьем углу в заброшенной избушке лесника.
Но запах жертвы кружил голову. Здесь…Она где-то здесь, в этой коробке из стекла и бетона. Второй этаж… Нет, третий!»
- Как у нас… - прошептала Альбина. – У нас третий этаж.
«Теймур обошел здание, - продолжила я. - С обратной стороны был высокий забор, закрывающий хоздвор.
Внутренний зверь ликовал, готовясь заслонить собой человеческую сущность. Ногти на руках и ногах удлинялись, превращаясь в звериные когти, во рту вырастали клыки.
Теймур легко перемахнул через забор. По стене роддома мелькнула чья-то тень. Навстречу Теймуру выскочил огромный бойцовский пес, встречая чужака грозным лаем».
- Это Байкал! Мы с мужем его сосисками кормили! – взволнованно сообщила Маринка. – Это собака сторожа дяди Вани, живет на хоздворе. Байкал наполовину ротвейлер.
«Теймур не испугался, - продолжила я, немного удивленная чудесным совпадением моей выдумки с реальными фактами: - Он опустился на четвереньки и оскалил клыки. Лунный свет отразился в ярко-желтых глазах оборотня, и пес узнал его – древнего вожака, короля полнолуния. Пес поджал хвост, упал на брюхо и с побитым видом отполз за сарай, где завыл от бессильной злобы и отчаяния».
- Да! – испуганно прошептала Альбина. – Мы слышали это – собака сначала лаяла, а потом завыла. Минут десять назад.
«Теймур запрыгнул на козырек черного входа, перемахнул на карниз и, подтянувшись на руках, влез в окно третьего этажа. Это была комната для сбора анализов».
- Точно! – подтвердила Маринка. – В этой комнате, где все баночки с мочой оставляют, всегда окно нараспашку.
«Теймур по-собачьи отряхнулся, приоткрыл дверь в коридор и осмотрелся. Коридор был пуст. Не было и медсестры на сестринском посту».
Альбина поднялась с кровати и выглянула в коридор.
- Девочки! – ее голос дрожал. – Лили действительно нет на посту!
- В процедурном ежедневный отчет по лекарствам заполняет, - спокойно пояснила Дашка. – Давай дальше рассказывай!
- А когда про любовь будет? – жалобно поинтересовалась Альбина. Она свернулась на кровати в клубочек, кутаясь в одеяло. – Меня уже от страха морозит!
- Рано про любовь! – отрезала Дашка. – Мое желание, а я еще не испугалась. Продолжай, Дианка.
«Теймур шел по коридору: вторая палата, третья, пятая… Он чувствовал, как его тело завершает трансформацию: кости удлинялись, руки превращались в лохматые лапы, лицо покрывалось густой звериной шерстью. И вот, наконец, палата номер семь…»
- Наша! – выдохнула Альбина.
И тут, прямо в эту самую секунду, раздался стук в дверь. Еще через миг дверь отворилась. На пороге стоял здоровенный небритый мужик: от висков до подбородка его лицо закрывала щетина. Лунный свет смешивался с ночным освещением коридора, по стене плясали причудливые тени, отчего стоящая в дверях фигура казалась неестественной и нечеловеческой.
- Лакшина Альбина здесь? – прорычал мужик низким хриплым голосом.
- А-а-а!!!! – одновременно заорали Маринка и Альбина. – Теймур!!!
На лице мужика отразилась полная растерянность, он тотчас выскочил в коридор и закрыл за собой дверь.
Но уже через мгновение дверь вновь открылась. Гость вошел в палату и включил свет.
- Тимур, - согласился он. - Так кто здесь Альбина?
- Й-й-йааа! – заикаясь, призналась Альбина. – Только не подходите ко мне, пожалуйста!
- Вы так сильно боитесь операции? – вздохнул мужик. Он подошел к Альбининой кровати и сел на стул. – Не стоит. Плановое кесарево, ничего страшного.
- Я вас боюсь! – Альбина отодвинулась в самый угол кровати. И, окинув гостя взглядом с головы до ног, спросила неуверенно: - Вы кто?
- Анестезиолог, - удивленно ответил мужик. – Разве Павел Олегович не говорил, что вы должны со мной встретиться перед операцией?
Он вытащил из кармана зеленого врачебного костюма какой-то сложенный вчетверо бланк и расправил его на коленке:
- Мне нужно уточнить ряд вопросов.
- Я вам не верю! – фыркнула Альбина. – Почему ночью?
- Занят был. Четыре экстренных операции подряд. Между прочим, даже не обедал сегодня, - обиделся гость. – И какая ночь – начало десятого только, детское время.
- А почему вы такой… - Альбина начала водить руками у себя перед лицом. – Такой…заросший!
- Потому что мой сменщик заболел, – пояснил гость. – Пятый день живу на работе. Но если вас это так напрягает – завтра утром побреюсь.
- А руки почему волосатые? – выдала Альбина, разглядывая темные кольца шерсти, выбивающиеся из под рукавов анестезиолога.
- Руки брить не буду, уж извините!
Мы с Дашкой расхохотались. Маринка тоже хихикнула. И даже Альбина выдавила из себя робкую улыбку.
- Так вы ответите на мои вопросы? – подмигнул Альбине гость. – Я не кусаюсь, правда. Наоборот, люблю женщин, детей и котиков.
- Какие вопросы?
- Ничего сложного: чем болели вы и ваши ближайшие родственники, вредные привычки, аллергия на лекарства и т.д.
Врач взял со стола ручку и начал подробно записывать в бланк ответы Альбины.
- А хотите чаю с печеньем? – спросила я врача, после того, как анкета была заполнена.
- Не откажусь! – улыбнулся гость.
- А бутерброд с колбасой? – полезла в холодильник Маринка.
- О! Ради колбасы я готов на все!
Мы пили чай и весело болтали. Альбине перед операцией кушать было нельзя, поэтому она просто поддерживала беседу.
- А чего вы меня так испугались-то? – спросил, наконец, врач. – Так заорали, что я сам с перепугу в коридор выскочил. Но потом подумал про долг и вошел… как в клетку со львами.
- В террариум со змеями! – рассмеялась Дашка. – Мы просто слушали страшную историю, а тут вы как раз вошли. Я-то ничего, нормально, а девчонки впечатлительные, отреагировали бурно.
- Вы рассказываете друг другу страшные истории? – развеселился гость. – Мы тоже в детстве в лагере после отбоя делились страшилками про черную руку и гроб на колесиках. Я даже в туалет потом боялся идти.
- Вроде того, - со смехом согласилась Дашка. – Только у нас Дианка сама сочиняет фэнтези про оборотня Теймура.
- Надо же, почти тезка! Не отказался бы послушать!
- Я записала на телефон, - похвасталась Дашка. – Включите блютуз, я перекину.
- А там драки есть?
- Нет, - покачала головой Альбина. – Там страшилка, а потом должно было про любовь быть, но Дианка не успела рассказать.
- Не, без драк никуда не годится! – покачал головой врач. – Я смотрел сериал про оборотней, американский кажись, там такие драки – прыг! – хрясь! – шесть в клочья!
Он откусил бутерброд с колбасой и продолжил увлеченно:
- Настоящий оборотень должен вначале победить всех плохих. Например, у нас в больнице завхоз тот еще вурдалак! И заведующая знатная упырица. Тезка должен всех врагов порвать, кабинет главврача обос… в смысле, застолбить территорию, а потом уже и про любовь можно.
- Хорошо, учту пожелания! – со смехом согласилась я.
На следующий день Альбина прислала фото счастливого мужа с новорожденным сыночком на груди – кесарят после родов кладут на грудь папе.
Вторым сообщением было фото с надписью: «Он побрился!» И мы с трудом узнали в молоденьком симпатичном мальчике вчерашнего заросшего лже-оборотня.
Ну а третье сообщение было ожидаемо: «Дианка! Мы ждем продолжения истории. Любовь и драки, ты обещала!»
Я обязательно напишу, правда. Когда-нибудь…
А свою темноглазую и темноволосую дочурку я назвала Светланкой. Наверное, тоже люблю шутки и розыгрыши.
Самые важные процедуры в роддоме – это завтрак, обед и ужин.
Кушать в беременном состоянии хочется постоянно, поэтому официальные приемы пищи пропускать не стоит.
Они же являются своеобразными вехами времени: встали – позавтракали, туда-сюда – пообедали, потом поужинали, так и день прошел.
Кормили в роддоме неплохо. Конечно, еда не ресторанная и не домашняя, но если не привередничать – можно было прожить и на казенной кормежке. Тем более, буфетчицы всегда предлагали добавку. Видела девочек, которые питались исключительно в роддомовской столовой и были довольны.
Меня из дома периодически подкармливали вкусняшками, поэтому я перебирала харчами и ела не все. Например, терпеть не могла овощной суп с капустой и рыбные биточки.
Еще было таинственное блюдо, гордо именуемое «мясное суфле». Сколько мы не пытались разгадать ингредиенты этой серой размазни, но так и не сумели.
Зато я обожала роддомовские паровые котлеты, овощное рагу и творожную запеканку. Рецепт запеканки потом долго искала по интернетским форумам, потому как дети просили именно такую – «как в садике».
Кроме общего стола было еще и два специальных, назначаемых по медицинским показаниям: бессолевая диета – для почечников, и с пониженным содержанием углеводов – для диабетиков.
В это утро мы с Маринкой выползли в столовую вдвоем. У Дашки второй день было плохое настроение, она с утра похрустела печением и опять легла в кровать.
- Ничего мне не помогает! – удрученно сообщила она. – Ни «счастливая» кровать, ни ужастики, ни наклоны, ни масло примулы… Ни-че-го! Наверное, я никогда не рожу.
- Да ладно, - улыбнулась Маринка. – Все рожают, еще никто на всю жизнь беременной не остался.
- Все когда-то бывает первый раз! – философски заметила Дашка и отвернулась к стене.
На завтрак была овсяная каша с молоком. Я уже потянулась за тарелкой, чтобы поставить ее на поднос, но тут буфетчица тетя Нина внимательно на меня посмотрела:
- Погоди, ты с какой палаты?
- С седьмой.
- Правильно! – она подняла вверх указательный палец. – У тебя диета!
- Как диета? – удивилась я. – Больше двух недель тут лежу, и никакой диеты не было.
- А теперь будет! – строго сказала тетя Нина. – Ко мне Павел Олегович подходил.
- Наверное, мой анализ на гормоны пришел, - выдохнула я. – И что- то в нем не так…
- Скорее всего, - согласилась буфетчица. – Но вот же какое дело…
Она тяжело вздохнула и продолжила:
- Павел Олегович мне бумажку дал, а я замоталась и куда-то ту бумажку сунула, а куда – не найду. Вот теперича, хоть убей, не вспомню, какая там диета написана – несладкая или несоленая. Ты не знаешь?
- Понятия не имею, - растерялась я. – Раньше вроде все в норме было. Так давайте у Павла Олеговича спросим?
- Я уже в ординаторскую бегала, - призналась буфетчица, - переспросить хотела. Только нету его – на конференцию уехал, завтра только вернется.
Она оглядела меня с головы до ног и вынесла вердикт:
- Наверное, несоленая все-таки. У беременных вечно с почками нелады.
Она сняла тарелку с другого стеллажа и поставила на мой поднос.
Несоленая каша была на редкость безвкусной. Я долго ковырялась в тарелке, пытаясь запихнуть в себя хоть несколько ложек.
- Все, не могу больше… - я отставила почти нетронутую тарелку. – Пойду, какао с вафельками возьму.
Но тетя Нина зорким взглядом следила за мной.
- Куды какао трогаешь? – командирским голосом рявкнула она. – А ну поставь обратно! У тебя диета!
- А разве какао соленое? – удивилась я.
- Оно с сахаром! – пояснила буфетчица. – А вдруг у тебя несладкая диета? Тогда и вафли не положены! Иди, я тебе чаю налью.
Несладкий чай был мутным и пах веником. Пить его я тоже не стала.
В палате я налила себе минералки без газа и откусила прихваченный из столовой кусок черного хлеба.
Мы, не сговариваясь, решили лечь пораньше и выключили свет.
Вечер был на редкость тихим: ни ветерка, ни шороха. Лишь огромная ярко-желтая лунища медленно выползала из-за соседнего дома. Свет ее пробивался через тонкую занавеску, рисуя на полу палаты таинственные узоры.
- Диан, я придумала желание! – полушепотом сообщила Дашка. – Ты говорила, что сочиняешь истории в жанре фэнтези?
- Было когда-то, - рассмеялась я. – Но уже давно не до того.
- А сейчас будет до того! – убежденно заявила Дашка. – Я хочу фэнтези! Про роддом! Проиграла – плати!
- И какой жанр фэнтези тебя интересует? – растерялась я. – Приключения? Романтика? Мистика?
- Хочу чтоб было страш-шно! – прошипела Дашка. – Про вампиров или оборотней! И чтобы аж коленки тряслись!
- Не надо страшного, пожалуйста, - жалобно попросила Альбина. – Я впечатлительная очень, потом спать не смогу. А у меня завтра в восемь утра операция.
- Хорошо, - смилостивилась Дашка. – Тогда сначала пусть будет страшно, а потом про любовь!
- Согласна, - выдохнула Альбина. – Ради любви я потерплю ужастики, но только чтобы про любовь было больше! И про настоящие чувства, а не одни постельные игрища!
- Ваш заказ принят! – выдала я голосом официантки из бургерной.
Потом почесала затылок и тяжело вздохнула:
- Ну и задали вы мне задачу… Я в импровизации не сильна. Но так и быть – попробую.
Оглянулась вокруг, ища, чем вдохновиться. Луна висела уже прямо за окном, казалось, протяни руку и дотронешься. Где-то вдалеке залаяла собака. Ее грозный лай постепенно становился все менее уверенным, и под конец перешел в отчаянный вой.
Я еще раз вздохнула и начала рассказ.
«Вновь наступило полнолуние.
Толстощекая луна-генерал заняла командный пункт на небосклоне. Вскоре поступит приказ: «Найти и уничтожить!».
- Точно, сегодня как раз полнолуние! – Дашка привстала на кровати и поправила занавеску на окне. – Продолжай!
«Теймур оглянулся на свое отражение в витрине магазина: обычный мужчина слегка за тридцать, немного полноватый, одет в фирменный, но уже видавший виды спортивный костюм. Пройдешь мимо такого и внимания не обратишь.
Но его вторая, звериная сущность уже рвалась на волю, жадно хватала ноздрями сырой воздух улицы, раскладывая его на тысячи недоступных человеческому восприятию запахов».
- Оборотень! – догадалась Маринка.
«Теймур любил полнолуние и ненавидел одновременно.
Ненавидел за муки совести и душевное похмелье, которые неизбежно придут завтра. А любил… любил за невероятную легкость в теле, волчью силу и выносливость, за упоение охотой.
Когда-то в юности Теймур пытался бороться с волком в себе: в полнолуние запирался в пустой квартире и выбрасывал ключ на улицу, приковывал себя наручниками к батарее. Но зверь неизменно оказывался сильнее: с легкостью преодолевал любые преграды и вырывался из ловушек. Со временем Теймур смирился и отпустил зверя на волю».
- Я читала про оборотней, - задумчиво прокомментировала Альбина. – Они верные в любви, если встретил свою истинную пару, то для нее готов на все.
- Вначале страшилку! – ревниво напомнила Дашка. – И про роддом!
- Будет-будет, - пообещала я. – Прямо сейчас!
«Чуткий нос уловил где-то вдалеке вожделенный запах жертвы, вычленил его из навязчивой взвеси дорожной пыли и угарного газа. Жертва пахла сладко – болью и страхом.
Теймуру нравилось думать, что не он выбирает, кому суждено в эту ночь стать добычей зверя. Указание приходило сверху, от древнего повелителя оборотней - луны. А Теймур лишь, как послушный солдат, строго исполнял приказ.
Теймур постепенно прибавлял шаг и перешел, наконец, на легкий бег трусцой.
Со стороны это выглядело как банальная вечерняя пробежка: сколько их бегает таких – укрепить здоровье, согнать лишние килограммы».
-Да, да! – подтвердила Маринка. – В парке возле роддома полно этих бегунов. Мы с мужем вечером выходили гулять – видели.
«Теймур миновал старый парк, - подхватила я Маринкину подсказку. – И остановился перед семиэтажным зданием. Роддом? Если верить вывеске, то именно так. Теймур на миг замялся – он никогда не был в роддоме. На свет он появился в медвежьем углу в заброшенной избушке лесника.
Но запах жертвы кружил голову. Здесь…Она где-то здесь, в этой коробке из стекла и бетона. Второй этаж… Нет, третий!»
- Как у нас… - прошептала Альбина. – У нас третий этаж.
«Теймур обошел здание, - продолжила я. - С обратной стороны был высокий забор, закрывающий хоздвор.
Внутренний зверь ликовал, готовясь заслонить собой человеческую сущность. Ногти на руках и ногах удлинялись, превращаясь в звериные когти, во рту вырастали клыки.
Теймур легко перемахнул через забор. По стене роддома мелькнула чья-то тень. Навстречу Теймуру выскочил огромный бойцовский пес, встречая чужака грозным лаем».
- Это Байкал! Мы с мужем его сосисками кормили! – взволнованно сообщила Маринка. – Это собака сторожа дяди Вани, живет на хоздворе. Байкал наполовину ротвейлер.
«Теймур не испугался, - продолжила я, немного удивленная чудесным совпадением моей выдумки с реальными фактами: - Он опустился на четвереньки и оскалил клыки. Лунный свет отразился в ярко-желтых глазах оборотня, и пес узнал его – древнего вожака, короля полнолуния. Пес поджал хвост, упал на брюхо и с побитым видом отполз за сарай, где завыл от бессильной злобы и отчаяния».
- Да! – испуганно прошептала Альбина. – Мы слышали это – собака сначала лаяла, а потом завыла. Минут десять назад.
«Теймур запрыгнул на козырек черного входа, перемахнул на карниз и, подтянувшись на руках, влез в окно третьего этажа. Это была комната для сбора анализов».
- Точно! – подтвердила Маринка. – В этой комнате, где все баночки с мочой оставляют, всегда окно нараспашку.
«Теймур по-собачьи отряхнулся, приоткрыл дверь в коридор и осмотрелся. Коридор был пуст. Не было и медсестры на сестринском посту».
Альбина поднялась с кровати и выглянула в коридор.
- Девочки! – ее голос дрожал. – Лили действительно нет на посту!
- В процедурном ежедневный отчет по лекарствам заполняет, - спокойно пояснила Дашка. – Давай дальше рассказывай!
- А когда про любовь будет? – жалобно поинтересовалась Альбина. Она свернулась на кровати в клубочек, кутаясь в одеяло. – Меня уже от страха морозит!
- Рано про любовь! – отрезала Дашка. – Мое желание, а я еще не испугалась. Продолжай, Дианка.
«Теймур шел по коридору: вторая палата, третья, пятая… Он чувствовал, как его тело завершает трансформацию: кости удлинялись, руки превращались в лохматые лапы, лицо покрывалось густой звериной шерстью. И вот, наконец, палата номер семь…»
- Наша! – выдохнула Альбина.
И тут, прямо в эту самую секунду, раздался стук в дверь. Еще через миг дверь отворилась. На пороге стоял здоровенный небритый мужик: от висков до подбородка его лицо закрывала щетина. Лунный свет смешивался с ночным освещением коридора, по стене плясали причудливые тени, отчего стоящая в дверях фигура казалась неестественной и нечеловеческой.
- Лакшина Альбина здесь? – прорычал мужик низким хриплым голосом.
- А-а-а!!!! – одновременно заорали Маринка и Альбина. – Теймур!!!
На лице мужика отразилась полная растерянность, он тотчас выскочил в коридор и закрыл за собой дверь.
Но уже через мгновение дверь вновь открылась. Гость вошел в палату и включил свет.
- Тимур, - согласился он. - Так кто здесь Альбина?
- Й-й-йааа! – заикаясь, призналась Альбина. – Только не подходите ко мне, пожалуйста!
- Вы так сильно боитесь операции? – вздохнул мужик. Он подошел к Альбининой кровати и сел на стул. – Не стоит. Плановое кесарево, ничего страшного.
- Я вас боюсь! – Альбина отодвинулась в самый угол кровати. И, окинув гостя взглядом с головы до ног, спросила неуверенно: - Вы кто?
- Анестезиолог, - удивленно ответил мужик. – Разве Павел Олегович не говорил, что вы должны со мной встретиться перед операцией?
Он вытащил из кармана зеленого врачебного костюма какой-то сложенный вчетверо бланк и расправил его на коленке:
- Мне нужно уточнить ряд вопросов.
- Я вам не верю! – фыркнула Альбина. – Почему ночью?
- Занят был. Четыре экстренных операции подряд. Между прочим, даже не обедал сегодня, - обиделся гость. – И какая ночь – начало десятого только, детское время.
- А почему вы такой… - Альбина начала водить руками у себя перед лицом. – Такой…заросший!
- Потому что мой сменщик заболел, – пояснил гость. – Пятый день живу на работе. Но если вас это так напрягает – завтра утром побреюсь.
- А руки почему волосатые? – выдала Альбина, разглядывая темные кольца шерсти, выбивающиеся из под рукавов анестезиолога.
- Руки брить не буду, уж извините!
Мы с Дашкой расхохотались. Маринка тоже хихикнула. И даже Альбина выдавила из себя робкую улыбку.
- Так вы ответите на мои вопросы? – подмигнул Альбине гость. – Я не кусаюсь, правда. Наоборот, люблю женщин, детей и котиков.
- Какие вопросы?
- Ничего сложного: чем болели вы и ваши ближайшие родственники, вредные привычки, аллергия на лекарства и т.д.
Врач взял со стола ручку и начал подробно записывать в бланк ответы Альбины.
- А хотите чаю с печеньем? – спросила я врача, после того, как анкета была заполнена.
- Не откажусь! – улыбнулся гость.
- А бутерброд с колбасой? – полезла в холодильник Маринка.
- О! Ради колбасы я готов на все!
Мы пили чай и весело болтали. Альбине перед операцией кушать было нельзя, поэтому она просто поддерживала беседу.
- А чего вы меня так испугались-то? – спросил, наконец, врач. – Так заорали, что я сам с перепугу в коридор выскочил. Но потом подумал про долг и вошел… как в клетку со львами.
- В террариум со змеями! – рассмеялась Дашка. – Мы просто слушали страшную историю, а тут вы как раз вошли. Я-то ничего, нормально, а девчонки впечатлительные, отреагировали бурно.
- Вы рассказываете друг другу страшные истории? – развеселился гость. – Мы тоже в детстве в лагере после отбоя делились страшилками про черную руку и гроб на колесиках. Я даже в туалет потом боялся идти.
- Вроде того, - со смехом согласилась Дашка. – Только у нас Дианка сама сочиняет фэнтези про оборотня Теймура.
- Надо же, почти тезка! Не отказался бы послушать!
- Я записала на телефон, - похвасталась Дашка. – Включите блютуз, я перекину.
- А там драки есть?
- Нет, - покачала головой Альбина. – Там страшилка, а потом должно было про любовь быть, но Дианка не успела рассказать.
- Не, без драк никуда не годится! – покачал головой врач. – Я смотрел сериал про оборотней, американский кажись, там такие драки – прыг! – хрясь! – шесть в клочья!
Он откусил бутерброд с колбасой и продолжил увлеченно:
- Настоящий оборотень должен вначале победить всех плохих. Например, у нас в больнице завхоз тот еще вурдалак! И заведующая знатная упырица. Тезка должен всех врагов порвать, кабинет главврача обос… в смысле, застолбить территорию, а потом уже и про любовь можно.
- Хорошо, учту пожелания! – со смехом согласилась я.
На следующий день Альбина прислала фото счастливого мужа с новорожденным сыночком на груди – кесарят после родов кладут на грудь папе.
Вторым сообщением было фото с надписью: «Он побрился!» И мы с трудом узнали в молоденьком симпатичном мальчике вчерашнего заросшего лже-оборотня.
Ну а третье сообщение было ожидаемо: «Дианка! Мы ждем продолжения истории. Любовь и драки, ты обещала!»
Я обязательно напишу, правда. Когда-нибудь…
А свою темноглазую и темноволосую дочурку я назвала Светланкой. Наверное, тоже люблю шутки и розыгрыши.
Глава 24. Диета
Самые важные процедуры в роддоме – это завтрак, обед и ужин.
Кушать в беременном состоянии хочется постоянно, поэтому официальные приемы пищи пропускать не стоит.
Они же являются своеобразными вехами времени: встали – позавтракали, туда-сюда – пообедали, потом поужинали, так и день прошел.
Кормили в роддоме неплохо. Конечно, еда не ресторанная и не домашняя, но если не привередничать – можно было прожить и на казенной кормежке. Тем более, буфетчицы всегда предлагали добавку. Видела девочек, которые питались исключительно в роддомовской столовой и были довольны.
Меня из дома периодически подкармливали вкусняшками, поэтому я перебирала харчами и ела не все. Например, терпеть не могла овощной суп с капустой и рыбные биточки.
Еще было таинственное блюдо, гордо именуемое «мясное суфле». Сколько мы не пытались разгадать ингредиенты этой серой размазни, но так и не сумели.
Зато я обожала роддомовские паровые котлеты, овощное рагу и творожную запеканку. Рецепт запеканки потом долго искала по интернетским форумам, потому как дети просили именно такую – «как в садике».
Кроме общего стола было еще и два специальных, назначаемых по медицинским показаниям: бессолевая диета – для почечников, и с пониженным содержанием углеводов – для диабетиков.
В это утро мы с Маринкой выползли в столовую вдвоем. У Дашки второй день было плохое настроение, она с утра похрустела печением и опять легла в кровать.
- Ничего мне не помогает! – удрученно сообщила она. – Ни «счастливая» кровать, ни ужастики, ни наклоны, ни масло примулы… Ни-че-го! Наверное, я никогда не рожу.
- Да ладно, - улыбнулась Маринка. – Все рожают, еще никто на всю жизнь беременной не остался.
- Все когда-то бывает первый раз! – философски заметила Дашка и отвернулась к стене.
На завтрак была овсяная каша с молоком. Я уже потянулась за тарелкой, чтобы поставить ее на поднос, но тут буфетчица тетя Нина внимательно на меня посмотрела:
- Погоди, ты с какой палаты?
- С седьмой.
- Правильно! – она подняла вверх указательный палец. – У тебя диета!
- Как диета? – удивилась я. – Больше двух недель тут лежу, и никакой диеты не было.
- А теперь будет! – строго сказала тетя Нина. – Ко мне Павел Олегович подходил.
- Наверное, мой анализ на гормоны пришел, - выдохнула я. – И что- то в нем не так…
- Скорее всего, - согласилась буфетчица. – Но вот же какое дело…
Она тяжело вздохнула и продолжила:
- Павел Олегович мне бумажку дал, а я замоталась и куда-то ту бумажку сунула, а куда – не найду. Вот теперича, хоть убей, не вспомню, какая там диета написана – несладкая или несоленая. Ты не знаешь?
- Понятия не имею, - растерялась я. – Раньше вроде все в норме было. Так давайте у Павла Олеговича спросим?
- Я уже в ординаторскую бегала, - призналась буфетчица, - переспросить хотела. Только нету его – на конференцию уехал, завтра только вернется.
Она оглядела меня с головы до ног и вынесла вердикт:
- Наверное, несоленая все-таки. У беременных вечно с почками нелады.
Она сняла тарелку с другого стеллажа и поставила на мой поднос.
Несоленая каша была на редкость безвкусной. Я долго ковырялась в тарелке, пытаясь запихнуть в себя хоть несколько ложек.
- Все, не могу больше… - я отставила почти нетронутую тарелку. – Пойду, какао с вафельками возьму.
Но тетя Нина зорким взглядом следила за мной.
- Куды какао трогаешь? – командирским голосом рявкнула она. – А ну поставь обратно! У тебя диета!
- А разве какао соленое? – удивилась я.
- Оно с сахаром! – пояснила буфетчица. – А вдруг у тебя несладкая диета? Тогда и вафли не положены! Иди, я тебе чаю налью.
Несладкий чай был мутным и пах веником. Пить его я тоже не стала.
В палате я налила себе минералки без газа и откусила прихваченный из столовой кусок черного хлеба.
