- Пока не рожаешь, - улыбнулась мне молоденькая дежурная врач. – Все закрыто, головка высоко.
Оглянулась на мужа и добавила твердо:
- Но домой не отпущу. Шейка мягкая, третьи роды – все может начаться в любой момент.
Санитарка отвела меня в дородовую палату. Муж помог донести пакеты и поставил их в шкаф.
Я познакомилась с соседкой по палате – ее звали Катя.
- Рожаешь? – улыбнулась она мне.
- Нет, - вздохнула я. – Сегодня не рожаю, ложная тревога.
- И правильно! В последние дни такой наплыв рожениц, что просто кошмар. Родзалов не хватает, я слышала, как медсестра говорила, что скоро будем по трое в одном родзале рожать. Представляешь, вместе три роженицы? А если партнерские роды – то еще и три мужика!
- Мне это совсем не нравится, - вполголоса прокомментировал муж. – Не хочу я чужих мужиков на наших родах. Может, надо денег каких-нибудь заплатить, чтобы мы одни в родзале были?
- Да погоди ты, - отмахнулась я. – Пока это только страшилки.
Сестра-хозяйка принесла мне постель и больничный халат. Новый халат я доставать пока не стала, решила – вот родимся и оденемся вдвоем с дочкой во все новенькое.
Утром у меня отошли воды.
- Поздравляю! – пробасил Павел Олегович. – Ты в родах. Раскрытие два пальца.
- Так у меня же схваток нет, - удивилась я.
- Что совсем нет?
- Да вроде что-то тянет немного, - прислушалась я к себе. – Но совсем не больно.
- Ну вот, - улыбнулся врач. – Значит, мал-помалу идут. Сейчас раскочегарятся. Если что, мы немного поможем. Готовься, скоро будем переводить в родзал, думаю, к обеду родишь.
В палату зашла медсестра Лиля.
- Павел Олегович сказал приготовить для тебя второй родзал. Где твои вещи для родзала? Детская врач попросила, чтобы одежда для ребенка сразу лежала наготове.
- В шкафу, - ответила я.
Медсестра открыла один из пакетов, долго в нем копалась:
- Скажи, какой у тебя предполагаемый вес ребенка по УЗИ?
- Четыре килограмма, - гордо ответила я.
- Крупненький, - согласилась Лиля. – Но с одежкой ты все-таки переборщила. Вещи даже не на годовасика – на хорошего трехлетку.
Тут она вытащила из пакета кимоно и растерянно посмотрела на меня:
- Это еще зачем? Сейчас, конечно, активно пропагандируется грудничковое плавание. Но про грудничковые единоборства я слышу впервые.
- Это не тот пакет! – ахнула я. – А что во втором?
Из второго пакета медсестра вытащила две банки бычков в томате.
- Правильно! – весело прокомментировала Катя. – А вдруг война? А ты со своим сухпайком.
- Зачем насос-то тебе в родзале? – вздохнула Лиля, выкладывая насос на стол.
- Это на случай, если воды не все отойдут, - давилась смехом Катя. – Откачивать.
- Тогда про вантуз я промолчу, - улыбнулась Лиля, добавляя вантуз к живописной композиции на столе.
Последним из пакета появился детский пистолет.
- А вот пистолет в родзале нужен, сто процентов, - убежденно заявила Катя. – Я когда старшую сутки рожала, очень жалела, что у меня с собой пистолета нет. Взяла бы в заложники акушерку и потребовала кесарево!
- Террористка! – покачала головой Лиля. – А с виду такая спокойная девушка.
- Муж перепутал пакеты! – обреченно выдохнула я и взялась за телефон.
- Привет! – послышался в трубке заспанный голос мужа. – Как спалось?
- Ты какие пакеты взял? – напустилась я на мужа. – Я же тебе сто тысяч раз говорила: пакеты для родов – в шкафу! А ты взял из кладовки!
- Придумала ерунду всякую, - обиделся муж. – Шкафы, кладовки. У меня везде шкаф. И вообще проверять нужно было – сама виновата.
Я задохнулась от возмущения и хотела уже высказать ему все, что я про это думаю. Но тут он добавил миролюбиво:
- Есть два черных пакета. В одном сверху памперсы, во втором – крем для тела. Они?
- Они, - согласилась я. – Привези мне их, пожалуйста.
- Хорошо, - муж зевнул. – Сейчас позавтракаю, сделаю пару звонков по работе и привезу.
- Заодно захвати свою сменную одежду для родзала.
- Ладно, - согласился муж. И вдруг переспросил подозрительно: - А ты там не рожаешь еще?
- Воды отошли, - призналась я.
- Вот блин… - в голосе мужа послышалась паника. – У меня есть пару минут – душ принять? Не хотелось бы потным… к ребенку…
- Мойся себе спокойно! – рассмеялась я. – Завтракай, звони, куда тебе надо. У меня еще и схваток толком нет. Через час только в родзал переведут. Павел Олегович говорит, что рожу к обеду где-то.
- Понял. Буду через час-полтора.
- Заскочи еще в аптеку, пожалуйста, - попросила я. – Купи «Микролакс» и бутылочку воды без газа.
Тут соседка Катя жалобно посмотрела на меня:
- А можно мне взять одну баночку консервов? Так бычков в томате захотелось, просто полный рот слюны.
- Вообще-то вредно такое перед родами есть! – строго посмотрела на нее медсестра. – Ребенка обсыплет.
- Так я же еще не рожаю! – обиделась Катя. – Может, я вообще через неделю рожу. И я только капельку попробую, чтобы охоту сбить…
- Если так сильно хочется, то немножко можно, - улыбнулась медсестра.
Катя схватила со стола заветную баночку и нежно прижала ее к груди.
- Диан! – посмотрела она на меня. – А твой муж из дома будет ехать?
- Да, - согласилась я.
- А попроси, чтобы он еще консервный нож захватил!
- Какой еще нож! – напустилась на нее медсестра. – Человек на роды собирается, ему сейчас только про твои консервные ножи думать! Сходи в столовую к теть Нине, у нее возьми.
- У нее нет, - обиженно ответила Катя. – Я уже хотела как-то банку с вареньем открыть, так у нее только обычные ножи.
- А ты что, не можешь обычным ножом бычки открыть? – изумилась Лиля. – Что, студенткой никогда не была?
- Студенткой была, - фыркнула Катя. – Но как можно обычным ножом консервы открывать? Это же опасно!
- Не опасней, чем рожать, - улыбнулась Лиля. – Что-то студенты нынче не те пошли. Я после медучилища консервы не то, что ножом, ключом открыть могу!
- Гаечным? – с восторженным изумлением уточнила Катя.
- Гаечным не пробовала, - рассмеялась медсестра. – Но, наверное, тоже смогу. Подойди ко мне чуть позже – все сделаю в лучшем виде
Я же мысленно настраивалась на скорую встречу с долгожданной доченькой.
В девять часов утра меня перевели в родзал.
Схватки шли, но какие-то нерегулярные и пока безболезненные.
Акушерка Оксана записала сердцебиение ребенка и повернула ко мне экран монитора:
- Видишь свою схваточку?
По экрану бежала легкая волнистая линия.
- И что это значит? – уточнила я.
- Что рожать тебе еще рано, - улыбнулась Оксана.
- А когда будет не рано?
- Когда схватки будут… - она изобразила в воздухе крутые горные пики и глубокие впадины. – Вот такие. Но, думаю, ты их и без аппарата почувствуешь.
Акушерка отцепила датчики, и я встала с кровати. Схватки не усилились.
Никогда бы не подумала, что в родзале может быть так скучно.
Я подошла к окну, оперлась о подоконник и несколько минут наблюдала, как ветер колышет верхушки деревьев.
Потом попрыгала на мячике, сделала полноценную утреннюю зарядку: наклоны, приседания, растяжку.
Схватки оставались почти неощутимыми.
От нечего делать я выглянула в коридор. Из соседнего родзала как раз вывезли люльку с новорожденным, вслед за ним на каталке ехала новоиспеченная мамочка.
Они остановились у грузового лифта, санитарка нажала кнопку вызова.
- Дианка, ты что ли? – девушка привстала на каталке и помахала мне рукой.
- Маша! – улыбнулась я бывшей соседке по палате в гинекологии. – Я тебя в таком супермодном берете сразу и не узнала!
На Маше была голубая шапочка из одноразового комплекта на роды. Три года назад я в таком же рожала мелкого, и потом несколько дней нещадно чесалась.
В этот раз я выглядела совсем по-домашнему: на мне была старенькая ситцевая ночнушка в розовый цветочек, сверху прикрытая коротеньким махровым халатом.
- И с кем тебя поздравлять? – уточнила я.
- С доченькой! – со счастливой улыбкой призналась Маша. – Миланой назвала.
- У меня тоже девочка, - поделилась я. – Рожаю как раз.
- Как-то странно ты рожаешь, - Маша удивленно оглядела меня с головы до ног. – Я почти сутки на стену лезла, а ты по коридору гуляешь, как по Арбату.
- Воды отошли, а схватки слабые, - пояснила я. – Вот и гуляю – схватки нагуливаю.
- Нагуливай-нагуливай! – подмигнула бывшая соседка. – Легких родов!
- Кстати, - вдруг вспомнила я наши приключения. – Как там Тамара Аркадьевна поживает? Замуж не вышла?
- Про замуж не знаю, - таинственно поведала Маша. – Но она так изменилась – не узнать: постройнела, плечи расправила, ходит, как королева. Кстати, тетя Тамара сейчас в Германии – дочка у нее беременная, попросила маму приехать для моральной поддержки.
- Ишь ты, сплетницы какие! – покачала головой санитарка, вёзшая Машу. – Одна не успела от родов очухаться, а уже всем знакомым-незнакомым кости перемывает. Вторая и того хуже – за болтовней про все забыла.
Она строго посмотрела на меня:
- Ты чего сюда пришла – рожать? Так иди и рожай, нечего отлынивать!
Тут со звоном распахнулись двери лифта. Машу и малышку завезли внутрь, и они отправились на пятый этаж – в отделение новорожденных.
Я вздохнула и пошла заниматься делом. Рожать.
Но схватки почему-то не усиливались.
Без десяти десять в родзал зашел Павел Олегович.
- Раскрытие три пальца, - сообщил он. – Ну как, схватки есть?
- Все также, - развела я руками. – Что-то вроде есть, но на нормальные схватки похоже слабо.
- Оксана, а ну-ка подключи ей датчики! – повернулся Павел Олегович к акушерке.
Он долго смотрел на монитор, потом почесал подбородок и вынес вердикт:
- Это не схватки, это – порнография какая-то! Предлагаю поставить капельницу с окситоцином.
- Он усиливает схватки? – уточнила я.
- Да, - подхватила акушерка. – Надо немного помочь родовой деятельности. Вроде она и идет, но как-то слабо. А у нас ребеночек без вод.
- Хорошо, - согласилась я. – Ставьте.
Тут как раз позвонил муж:
- Я подъезжаю. Все купил, что ты просила. Как сама?
- Схватки слабые, практически их не чувствую, - пожаловалась я. – Сейчас капельницу поставят, чтобы усилить.
- Держись, - коротко бросил он. – Скоро буду, массаж тебе сделаю.
Медсестра прикатила штатив для капельницы, ввела иглу в вену и покрутила на капельнице колесико. Первые капли окситоцина побежали по прозрачной трубке.
Я невольно бросила взгляд на часы – было десять ноль-ноль.
Буквально через несколько секунд я почувствовала схватку. Она сгущалась, нарастала, словно грозовой фронт и, наконец, отозвалась ярким, ни с чем несравнимым ощущением.
На мониторе слабенькая кривая резко скакнула вверх, рисуя толи Эверест, толи гору Килиманджаро.
- Вот теперь, я понимаю – схватка, - удовлетворенно заявил Павел Олегович. И посмотрел на меня: - Больно?
- Чувствительно, - согласилась я. – Но пока вполне терпимо.
Я сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться – нужно настроиться прожить в таком режиме еще несколько часов.
Тут же вторая схватка накрыла меня, как цунами. И вдруг я почувствовала странное.
- Сильно давит на низ! – испуганно посмотрела я на акушерку. – Похоже на потуги!
- Вполне может быть, - спокойно улыбнулся Павел Олегович. – Третьи роды как-никак.
- Отключите капельницу! – закричала я. – Я не могу долго сдерживаться! Мне нельзя потуги! Раскрытия нет!
- Полное раскрытие, - через несколько секунд успокоил меня врач. – Я так и думал, там все мягкое такое было, готовое, какой-то капельки гормона не хватало.
Он повернулся к акушерке и скомандовал:
- Быстро детского сюда! Мы рожаем!
- Как рожаем? – растерялась я. – Уже?
- Уже, - улыбнулся врач.
Через две потуги врач-неонатолог показала мне мою чудесную девочку. У нее был длинный темно-русый чуб и круглые испуганные глазенки. Она глянула на врачей и заплакала.
Мой взгляд опять невольно остановился на часах. Они показывали десять-десять. На следующей потуге вышел послед.
- Девочка, 3800, 54 сантиметра, - отрапортовала детский врач. – У меня пока претензий к ребенку нет.
- Какое время рождения писать? – акушерка Оксана достала из стола ярко-розовый мягкий браслетик.
- Десять часов десять минут, - растерянно сообщила я. – А что – уже, правда, все закончилось? Я только настроилась на роды, собиралась несколько часов мужественно переносить схватки.
- Не повезло тебе, - хмыкнул Павел Олегович. – Даже вспомнить нечего.
- Десять минут, - не могла прийти в себя я. – Мои роды заняли ровно десять минут: две схватки, три потуги – вот и все роды.
- Не плачь, вот она, мама, - детский врач положила принцессу мне на живот. Та еще раз пискнула и резво вцепилась в грудь.
- Ничего себе, сосуха какая, - уважительно пробасил Павел Олегович. – Грудь берет не как новорожденная, а как хороший месячный карапуз. Имя уже придумала?
- Светлана, - тихо призналась я, остро ощущая нереальность происходящего. Не бывает же родов за десять минут. Просто не бывает и все! Может, я сплю?
Из оцепенения меня вывел звонок телефона.
- Я внизу, - бодро сообщил муж. – В приемном покое, переодеваюсь. Как себя чувствуешь?
- Все хорошо, - отозвалась я. – У меня второй родзал, не перепутай. Мы тут вдвоем со Светкой лежим, заходи, познакомлю. Она – классная!
- Какая еще Светка! – рассердился муж. – Я же говорил, нужно было денег заплатить, чтобы ты одна рожала. Не хочу я с какими-то чужими тетками в родзале находиться! Это наши роды и наш ребенок.
- Она не чужая, - улыбнулась я. – Она – самая родная. Света, Светланка, доченька…
Всего через пару минут мужу торжественно вручили драгоценный сверток. Светланка насосалась молозива и пребывала в хорошем настроении.
- Как так… - взволнованно посмотрел на меня муж. – Я же разговаривал с тобой пятнадцать минут назад, ты говорила, что еще и схваток толком нет.
- Их и не было, - рассмеялась я. – Ты звонил мне в десять ноль-ноль. А в десять-десять родилась Светлана. Вот такие экспресс-роды, я сама в шоке.
- А почему Светлана? – не мог прийти в себя трижды папа. – Ты же по-другому как-то хотела назвать…
- Хотела, - согласилась я. – А сегодня ночью мне приснилось, что нашу дочь зовут Светлана. Как будто подсказал кто-то… Может, дочка сама шепнула. Тебе не нравится?
- Очень нравится, - признался муж. – Хорошее имя, светлое.
Он взглянул на торчащий дочкин чуб и добавил весело:
- Хотя сама она – темная.
- А какой ей еще быть? – улыбнулся Павел Олегович, оторвав взгляд от бумаг, которые он заполнял: - То, что у вас светлые волосы – ничего не значит. Мама у ребенка – темноволосая, это доминантный признак.
- Слышал я про эту доминанту, - хмыкнул муж. – У нас двое парней – оба голубоглазые блондины. Наперекор всем доминантам.
- Значит, будем считать, что справедливость восторжествовала, - весело пояснил врач. – Не все дети папины, должен же кто-то и мамин быть. Хотя лицом дочка все-таки на вас похожа.
А я считаю, что моей темноволосой Светлане ее имя замечательно подходит. Смотришь на нее – и на душе становится светло.
Через два часа нас со Светой перевели в детское отделение.
Муж налюбовался дочуркой и со вздохом убежал по делам, с обещанием приехать вечером.
Медсестра застелила мне постель, сверху положив одноразовые пеленки, и объявила, что вставать можно будет через четыре часа.
Светланка тихонько сопела в своей кроватке.
- Лежи, отдыхай, - улыбнулась мне медсестра. – Пока малышка спит – и ты поспи. Если что-то нужно – зови, я рядом.
Оглянулась на мужа и добавила твердо:
- Но домой не отпущу. Шейка мягкая, третьи роды – все может начаться в любой момент.
Санитарка отвела меня в дородовую палату. Муж помог донести пакеты и поставил их в шкаф.
Я познакомилась с соседкой по палате – ее звали Катя.
- Рожаешь? – улыбнулась она мне.
- Нет, - вздохнула я. – Сегодня не рожаю, ложная тревога.
- И правильно! В последние дни такой наплыв рожениц, что просто кошмар. Родзалов не хватает, я слышала, как медсестра говорила, что скоро будем по трое в одном родзале рожать. Представляешь, вместе три роженицы? А если партнерские роды – то еще и три мужика!
- Мне это совсем не нравится, - вполголоса прокомментировал муж. – Не хочу я чужих мужиков на наших родах. Может, надо денег каких-нибудь заплатить, чтобы мы одни в родзале были?
- Да погоди ты, - отмахнулась я. – Пока это только страшилки.
Сестра-хозяйка принесла мне постель и больничный халат. Новый халат я доставать пока не стала, решила – вот родимся и оденемся вдвоем с дочкой во все новенькое.
Утром у меня отошли воды.
- Поздравляю! – пробасил Павел Олегович. – Ты в родах. Раскрытие два пальца.
- Так у меня же схваток нет, - удивилась я.
- Что совсем нет?
- Да вроде что-то тянет немного, - прислушалась я к себе. – Но совсем не больно.
- Ну вот, - улыбнулся врач. – Значит, мал-помалу идут. Сейчас раскочегарятся. Если что, мы немного поможем. Готовься, скоро будем переводить в родзал, думаю, к обеду родишь.
В палату зашла медсестра Лиля.
- Павел Олегович сказал приготовить для тебя второй родзал. Где твои вещи для родзала? Детская врач попросила, чтобы одежда для ребенка сразу лежала наготове.
- В шкафу, - ответила я.
Медсестра открыла один из пакетов, долго в нем копалась:
- Скажи, какой у тебя предполагаемый вес ребенка по УЗИ?
- Четыре килограмма, - гордо ответила я.
- Крупненький, - согласилась Лиля. – Но с одежкой ты все-таки переборщила. Вещи даже не на годовасика – на хорошего трехлетку.
Тут она вытащила из пакета кимоно и растерянно посмотрела на меня:
- Это еще зачем? Сейчас, конечно, активно пропагандируется грудничковое плавание. Но про грудничковые единоборства я слышу впервые.
- Это не тот пакет! – ахнула я. – А что во втором?
Из второго пакета медсестра вытащила две банки бычков в томате.
- Правильно! – весело прокомментировала Катя. – А вдруг война? А ты со своим сухпайком.
- Зачем насос-то тебе в родзале? – вздохнула Лиля, выкладывая насос на стол.
- Это на случай, если воды не все отойдут, - давилась смехом Катя. – Откачивать.
- Тогда про вантуз я промолчу, - улыбнулась Лиля, добавляя вантуз к живописной композиции на столе.
Последним из пакета появился детский пистолет.
- А вот пистолет в родзале нужен, сто процентов, - убежденно заявила Катя. – Я когда старшую сутки рожала, очень жалела, что у меня с собой пистолета нет. Взяла бы в заложники акушерку и потребовала кесарево!
- Террористка! – покачала головой Лиля. – А с виду такая спокойная девушка.
- Муж перепутал пакеты! – обреченно выдохнула я и взялась за телефон.
- Привет! – послышался в трубке заспанный голос мужа. – Как спалось?
- Ты какие пакеты взял? – напустилась я на мужа. – Я же тебе сто тысяч раз говорила: пакеты для родов – в шкафу! А ты взял из кладовки!
- Придумала ерунду всякую, - обиделся муж. – Шкафы, кладовки. У меня везде шкаф. И вообще проверять нужно было – сама виновата.
Я задохнулась от возмущения и хотела уже высказать ему все, что я про это думаю. Но тут он добавил миролюбиво:
- Есть два черных пакета. В одном сверху памперсы, во втором – крем для тела. Они?
- Они, - согласилась я. – Привези мне их, пожалуйста.
- Хорошо, - муж зевнул. – Сейчас позавтракаю, сделаю пару звонков по работе и привезу.
- Заодно захвати свою сменную одежду для родзала.
- Ладно, - согласился муж. И вдруг переспросил подозрительно: - А ты там не рожаешь еще?
- Воды отошли, - призналась я.
- Вот блин… - в голосе мужа послышалась паника. – У меня есть пару минут – душ принять? Не хотелось бы потным… к ребенку…
- Мойся себе спокойно! – рассмеялась я. – Завтракай, звони, куда тебе надо. У меня еще и схваток толком нет. Через час только в родзал переведут. Павел Олегович говорит, что рожу к обеду где-то.
- Понял. Буду через час-полтора.
- Заскочи еще в аптеку, пожалуйста, - попросила я. – Купи «Микролакс» и бутылочку воды без газа.
Тут соседка Катя жалобно посмотрела на меня:
- А можно мне взять одну баночку консервов? Так бычков в томате захотелось, просто полный рот слюны.
- Вообще-то вредно такое перед родами есть! – строго посмотрела на нее медсестра. – Ребенка обсыплет.
- Так я же еще не рожаю! – обиделась Катя. – Может, я вообще через неделю рожу. И я только капельку попробую, чтобы охоту сбить…
- Если так сильно хочется, то немножко можно, - улыбнулась медсестра.
Катя схватила со стола заветную баночку и нежно прижала ее к груди.
- Диан! – посмотрела она на меня. – А твой муж из дома будет ехать?
- Да, - согласилась я.
- А попроси, чтобы он еще консервный нож захватил!
- Какой еще нож! – напустилась на нее медсестра. – Человек на роды собирается, ему сейчас только про твои консервные ножи думать! Сходи в столовую к теть Нине, у нее возьми.
- У нее нет, - обиженно ответила Катя. – Я уже хотела как-то банку с вареньем открыть, так у нее только обычные ножи.
- А ты что, не можешь обычным ножом бычки открыть? – изумилась Лиля. – Что, студенткой никогда не была?
- Студенткой была, - фыркнула Катя. – Но как можно обычным ножом консервы открывать? Это же опасно!
- Не опасней, чем рожать, - улыбнулась Лиля. – Что-то студенты нынче не те пошли. Я после медучилища консервы не то, что ножом, ключом открыть могу!
- Гаечным? – с восторженным изумлением уточнила Катя.
- Гаечным не пробовала, - рассмеялась медсестра. – Но, наверное, тоже смогу. Подойди ко мне чуть позже – все сделаю в лучшем виде
Я же мысленно настраивалась на скорую встречу с долгожданной доченькой.
Глава 33. Привет, мой Свет!
В девять часов утра меня перевели в родзал.
Схватки шли, но какие-то нерегулярные и пока безболезненные.
Акушерка Оксана записала сердцебиение ребенка и повернула ко мне экран монитора:
- Видишь свою схваточку?
По экрану бежала легкая волнистая линия.
- И что это значит? – уточнила я.
- Что рожать тебе еще рано, - улыбнулась Оксана.
- А когда будет не рано?
- Когда схватки будут… - она изобразила в воздухе крутые горные пики и глубокие впадины. – Вот такие. Но, думаю, ты их и без аппарата почувствуешь.
Акушерка отцепила датчики, и я встала с кровати. Схватки не усилились.
Никогда бы не подумала, что в родзале может быть так скучно.
Я подошла к окну, оперлась о подоконник и несколько минут наблюдала, как ветер колышет верхушки деревьев.
Потом попрыгала на мячике, сделала полноценную утреннюю зарядку: наклоны, приседания, растяжку.
Схватки оставались почти неощутимыми.
От нечего делать я выглянула в коридор. Из соседнего родзала как раз вывезли люльку с новорожденным, вслед за ним на каталке ехала новоиспеченная мамочка.
Они остановились у грузового лифта, санитарка нажала кнопку вызова.
- Дианка, ты что ли? – девушка привстала на каталке и помахала мне рукой.
- Маша! – улыбнулась я бывшей соседке по палате в гинекологии. – Я тебя в таком супермодном берете сразу и не узнала!
На Маше была голубая шапочка из одноразового комплекта на роды. Три года назад я в таком же рожала мелкого, и потом несколько дней нещадно чесалась.
В этот раз я выглядела совсем по-домашнему: на мне была старенькая ситцевая ночнушка в розовый цветочек, сверху прикрытая коротеньким махровым халатом.
- И с кем тебя поздравлять? – уточнила я.
- С доченькой! – со счастливой улыбкой призналась Маша. – Миланой назвала.
- У меня тоже девочка, - поделилась я. – Рожаю как раз.
- Как-то странно ты рожаешь, - Маша удивленно оглядела меня с головы до ног. – Я почти сутки на стену лезла, а ты по коридору гуляешь, как по Арбату.
- Воды отошли, а схватки слабые, - пояснила я. – Вот и гуляю – схватки нагуливаю.
- Нагуливай-нагуливай! – подмигнула бывшая соседка. – Легких родов!
- Кстати, - вдруг вспомнила я наши приключения. – Как там Тамара Аркадьевна поживает? Замуж не вышла?
- Про замуж не знаю, - таинственно поведала Маша. – Но она так изменилась – не узнать: постройнела, плечи расправила, ходит, как королева. Кстати, тетя Тамара сейчас в Германии – дочка у нее беременная, попросила маму приехать для моральной поддержки.
- Ишь ты, сплетницы какие! – покачала головой санитарка, вёзшая Машу. – Одна не успела от родов очухаться, а уже всем знакомым-незнакомым кости перемывает. Вторая и того хуже – за болтовней про все забыла.
Она строго посмотрела на меня:
- Ты чего сюда пришла – рожать? Так иди и рожай, нечего отлынивать!
Тут со звоном распахнулись двери лифта. Машу и малышку завезли внутрь, и они отправились на пятый этаж – в отделение новорожденных.
Я вздохнула и пошла заниматься делом. Рожать.
Но схватки почему-то не усиливались.
Без десяти десять в родзал зашел Павел Олегович.
- Раскрытие три пальца, - сообщил он. – Ну как, схватки есть?
- Все также, - развела я руками. – Что-то вроде есть, но на нормальные схватки похоже слабо.
- Оксана, а ну-ка подключи ей датчики! – повернулся Павел Олегович к акушерке.
Он долго смотрел на монитор, потом почесал подбородок и вынес вердикт:
- Это не схватки, это – порнография какая-то! Предлагаю поставить капельницу с окситоцином.
- Он усиливает схватки? – уточнила я.
- Да, - подхватила акушерка. – Надо немного помочь родовой деятельности. Вроде она и идет, но как-то слабо. А у нас ребеночек без вод.
- Хорошо, - согласилась я. – Ставьте.
Тут как раз позвонил муж:
- Я подъезжаю. Все купил, что ты просила. Как сама?
- Схватки слабые, практически их не чувствую, - пожаловалась я. – Сейчас капельницу поставят, чтобы усилить.
- Держись, - коротко бросил он. – Скоро буду, массаж тебе сделаю.
Медсестра прикатила штатив для капельницы, ввела иглу в вену и покрутила на капельнице колесико. Первые капли окситоцина побежали по прозрачной трубке.
Я невольно бросила взгляд на часы – было десять ноль-ноль.
Буквально через несколько секунд я почувствовала схватку. Она сгущалась, нарастала, словно грозовой фронт и, наконец, отозвалась ярким, ни с чем несравнимым ощущением.
На мониторе слабенькая кривая резко скакнула вверх, рисуя толи Эверест, толи гору Килиманджаро.
- Вот теперь, я понимаю – схватка, - удовлетворенно заявил Павел Олегович. И посмотрел на меня: - Больно?
- Чувствительно, - согласилась я. – Но пока вполне терпимо.
Я сделала глубокий вдох и постаралась расслабиться – нужно настроиться прожить в таком режиме еще несколько часов.
Тут же вторая схватка накрыла меня, как цунами. И вдруг я почувствовала странное.
- Сильно давит на низ! – испуганно посмотрела я на акушерку. – Похоже на потуги!
- Вполне может быть, - спокойно улыбнулся Павел Олегович. – Третьи роды как-никак.
- Отключите капельницу! – закричала я. – Я не могу долго сдерживаться! Мне нельзя потуги! Раскрытия нет!
- Полное раскрытие, - через несколько секунд успокоил меня врач. – Я так и думал, там все мягкое такое было, готовое, какой-то капельки гормона не хватало.
Он повернулся к акушерке и скомандовал:
- Быстро детского сюда! Мы рожаем!
- Как рожаем? – растерялась я. – Уже?
- Уже, - улыбнулся врач.
Через две потуги врач-неонатолог показала мне мою чудесную девочку. У нее был длинный темно-русый чуб и круглые испуганные глазенки. Она глянула на врачей и заплакала.
Мой взгляд опять невольно остановился на часах. Они показывали десять-десять. На следующей потуге вышел послед.
- Девочка, 3800, 54 сантиметра, - отрапортовала детский врач. – У меня пока претензий к ребенку нет.
- Какое время рождения писать? – акушерка Оксана достала из стола ярко-розовый мягкий браслетик.
- Десять часов десять минут, - растерянно сообщила я. – А что – уже, правда, все закончилось? Я только настроилась на роды, собиралась несколько часов мужественно переносить схватки.
- Не повезло тебе, - хмыкнул Павел Олегович. – Даже вспомнить нечего.
- Десять минут, - не могла прийти в себя я. – Мои роды заняли ровно десять минут: две схватки, три потуги – вот и все роды.
- Не плачь, вот она, мама, - детский врач положила принцессу мне на живот. Та еще раз пискнула и резво вцепилась в грудь.
- Ничего себе, сосуха какая, - уважительно пробасил Павел Олегович. – Грудь берет не как новорожденная, а как хороший месячный карапуз. Имя уже придумала?
- Светлана, - тихо призналась я, остро ощущая нереальность происходящего. Не бывает же родов за десять минут. Просто не бывает и все! Может, я сплю?
Из оцепенения меня вывел звонок телефона.
- Я внизу, - бодро сообщил муж. – В приемном покое, переодеваюсь. Как себя чувствуешь?
- Все хорошо, - отозвалась я. – У меня второй родзал, не перепутай. Мы тут вдвоем со Светкой лежим, заходи, познакомлю. Она – классная!
- Какая еще Светка! – рассердился муж. – Я же говорил, нужно было денег заплатить, чтобы ты одна рожала. Не хочу я с какими-то чужими тетками в родзале находиться! Это наши роды и наш ребенок.
- Она не чужая, - улыбнулась я. – Она – самая родная. Света, Светланка, доченька…
Всего через пару минут мужу торжественно вручили драгоценный сверток. Светланка насосалась молозива и пребывала в хорошем настроении.
- Как так… - взволнованно посмотрел на меня муж. – Я же разговаривал с тобой пятнадцать минут назад, ты говорила, что еще и схваток толком нет.
- Их и не было, - рассмеялась я. – Ты звонил мне в десять ноль-ноль. А в десять-десять родилась Светлана. Вот такие экспресс-роды, я сама в шоке.
- А почему Светлана? – не мог прийти в себя трижды папа. – Ты же по-другому как-то хотела назвать…
- Хотела, - согласилась я. – А сегодня ночью мне приснилось, что нашу дочь зовут Светлана. Как будто подсказал кто-то… Может, дочка сама шепнула. Тебе не нравится?
- Очень нравится, - признался муж. – Хорошее имя, светлое.
Он взглянул на торчащий дочкин чуб и добавил весело:
- Хотя сама она – темная.
- А какой ей еще быть? – улыбнулся Павел Олегович, оторвав взгляд от бумаг, которые он заполнял: - То, что у вас светлые волосы – ничего не значит. Мама у ребенка – темноволосая, это доминантный признак.
- Слышал я про эту доминанту, - хмыкнул муж. – У нас двое парней – оба голубоглазые блондины. Наперекор всем доминантам.
- Значит, будем считать, что справедливость восторжествовала, - весело пояснил врач. – Не все дети папины, должен же кто-то и мамин быть. Хотя лицом дочка все-таки на вас похожа.
А я считаю, что моей темноволосой Светлане ее имя замечательно подходит. Смотришь на нее – и на душе становится светло.
Эпилог
Через два часа нас со Светой перевели в детское отделение.
Муж налюбовался дочуркой и со вздохом убежал по делам, с обещанием приехать вечером.
Медсестра застелила мне постель, сверху положив одноразовые пеленки, и объявила, что вставать можно будет через четыре часа.
Светланка тихонько сопела в своей кроватке.
- Лежи, отдыхай, - улыбнулась мне медсестра. – Пока малышка спит – и ты поспи. Если что-то нужно – зови, я рядом.
