Люк повернулся ко мне:
— Ты в порядке?
— Да, идём, — я сделала шаг вперёд.
Вскоре мы поднялись по частично разваленной лестнице, прошли через подорванную дверь. Просторная комната, по интерьеру напоминающая смесь офисного кабинета директора и прибежище генерала армии США, была усеяна телами мужчин без сознания, среди которых я с полувзгляда узнала того, с кем никогда не встречалась – Брэндана Уитерли…
Через пятнадцать минут мы с Люком и Мэттом избавились от шлемов, собрали всё имеющееся у врагов оружие да спрятали в одном укромном месте. Средь тех, кто был в комнате за сейфовой дверью, мы обнаружили не только Уитерли, но и его первого заместителя – главного по пыткам андеров и сэйктуров – капитана вооружённых сил США Джейсона Монро. Другие лидеры СБВ вряд ли бывают в этом бункере, их не было и сегодня здесь… или мы просто их не нашли. В довершение ко всему, я закрыла сейфовую дверь при помощи «волшебной» кнопки, а Люк с Мэттом принялись связывать Уитерли с Монро. Они по отдельности связали руки и ноги, полковник достался Пирсу и он обращался с Брэнданом довольно-таки грубо.
— Ты в порядке? — уточнил хмуро Люк, наблюдая за Мэттом.
Тот выдохнул через нос, кивая.
— Убить его хочу. Их обоих!
— Ясно. Не надо этого делать, — почти по слонам произнёс Люк, будто с психически неуравновешенным говорит. Меня улыбнуло его поведение, а Мэтта заставило кривиться:
— Сколько они наших замучили и убили? Мы никогда не были так близки к этим двоим, как сейчас… и что мы делаем? Оставляем им их никчёмные жизни и семерых андеров! — он недовольно покосился на меня.
— И почему вы признаёте меня главной до тех пор, пока я не принимаю решений, которые вам не нравятся? — спросила я скорее пустоту. — Понимаю, все хоть раз в жизни хотели бы лишить власти своего начальника, но так не бывает – если я главная, то мои приказы никогда не обсуждаются.
Мэтт стиснул челюсть, отведя от меня взгляд. Связав Уитерли по рукам и ногам, он его усадил, Люк приложил Монро спиной к спине Уитерли, после чего мужчины принялись скреплять военных одной верёвкой.
— Я понимаю твоё негодование, — продолжила я, — и поверь, тоже хочу убить этих двоих, потому что они мучили и убивали наших друзей на протяжении пяти лет. Но на их смену придут другие – более жестокие и бескомпромиссные военные. Знаешь, почему? Потому что люди знают лишь агрессивных сэйктуров, желающих их ассимиляции или смерти. Естественно, люди защищаются! Мы должны показать им, СБВ и другим андерам, что есть другой путь. Люди должны знать, что не все андеры жестоки и кровожадны. И СБВ нужен кредит доверия, поэтому мы оставим им четверых андеров и трёх сэйктуров. Но ты можешь не переживать – всё, что с ними произойдёт в дальнейшем – будет на моей совести.
Пирс промолчал, но, кажется, он уже не так категорично был ко мне настроен. На самом деле, он бунтует не всегда, а лишь, когда я примеряю на себя роль Бога и, возможно, именно его бунты помогают мне спускаться с небес на землю да вспоминать о том, что я не Бог…
— Ну, что? Будить их? — поинтересовался Люк.
— Да, давай, — позволила я.
Он достал из тактильного ремня металлическую колбу с нашатырным спиртом да поводил её под носами Уитерли с Монро. Они стали медленно просыпаться, морщась, дёргаясь и кашляя. Монро напоминал мне несостоявшегося в жизни коротышку со шрамом на лице, выражающим свою жизненную неудовлетворённость в садизме. Стоит отдать ему должное: с профессиональной точки зрения он весьма хорош, его пытки жестокие и изощрённые, с высочайшим уровнем получения необходимой информации. Я лично к нему на стол не попадала, но имела дела с теми, кто пережил этот ад. Полковник Уитерли – высокий статный шатен, довольно приятный на лицо – вызывал чуть меньше отвращения, как внешне, так и в совершённых делах. Да, именно он ввёл пытки в работу СБВ, но он – военный человек и защищает людей от неизведанной угрозы как может…
— Недоброго утречка, господа, — быстро привлекла я внимание мужчин к себе. — Мы давно искали встречи с вами.
Уитерли с Монро огляделись и подёргались, поняли, что связаны и на совесть, потом посмотрели на нас с Люком и Мэттом.
— Кто вы такие? — спросил Уитерли.
— А я разве не упоминала? — нарочито парировала я. — Создатели и лидеры «Цербера», — я приложила ладонь к груди, представляясь: — сержант сухопутных войск армии США Лоррейн Шерман.
Очевидно, что моё военное звание несколько покоробило Уитерли, но для того я и представилась именно таким образом – они должны понимать, что андеры годами мирно проживали среди них.
Вслед за мной представился и Люк по тому же принципу:
— Младший лейтенант сухопутных войск армии США Люк Шерман.
Уитерли с Монро синхронно скривились да как-то машинально перевели взгляд на Мэтта. Тот на мгновение растерялся, а потом брякнул:
— Мэттью Пирс, в армии не служил, но большой и искренний фанат сухопутных войск.
Я облизала губы, чтобы даже желание улыбнуться отпало – не по протоколу это сейчас как-то…
— И что вам нужно? — спросил Уитерли.
— Мира, — ответила я.
Монро засмеялся:
— Серьёзно? Лидер террористической группировки хочет мира?
Я усмехнулась, вальяжно подойдя к Монро ближе, расположившись почти напротив него, но таким образом, чтобы и Уитерли частично мог меня видеть.
— Мы никогда не были террористами, — заявила я. — «Цербер» был создан для защиты андеров от людей и пыток СБВ, а террористические акты на нас повесили ваши грязные офицеры и генералы, чтобы прикрыть свои задницы.
Монро продолжали веселить мои речи:
— И мы должны в это поверить? Признайтесь: вы терпите поражение, так ведь? У вас больше нет сил сражаться с равными себе?
— Простите, это вы себя называете равными? — уточнила я насмешливо. — Мы нашли тайный военный бункер и подобрались к нему незамеченными, меньше чем за час втроём уложили семьдесят четыре военных и взяли в плен двух лидеров СБВ, — я немного переждала, позволив мужчинам мысленно переживать полученную информацию. А затем сощуренно уточнила: — вы всё ещё полагаете, что нам не хватает сил, технологий, транспорта, оружия, самородков… ещё чего-то? Или всё же закрадывается мысль о том, что вы ещё дышите, потому что я так захотела?
После недолгой паузы Брэндан задал правильный вопрос:
— Почему мы ещё живы?
Я одобрительно усмехнулась:
— Как и было сказано, мы хотим мира. Мой план крайне сложен в осуществлении и может занять годы, но моя главная цель – мир для всех – для людей и андеров, в единении друг с другом. Сейчас мне и моим соратникам мешают действия СБВ. Поэтому мы намерены примириться с СБВ и начать продуктивное сотрудничество с вами.
Опуская глаза, Брэндан покивал:
— А если всё это невозможно?
— Было возможным раньше, может стать возможным и в будущем, — заявила я. — Андеры тысячелетиями жили среди вас, по соседству с вами. Мы с братом отдали армии свои жизни, и мы не единственные. Другие андеры всегда таились среди вас – они были повсюду: в армии, в спецслужбах, в соседнем доме, защищали вас – от сэйктуров и от самих себя! То, что сейчас происходит в мире – целиком и полностью вина людей! Люди создали СБВ для борьбы с вампирами, но вы давно уже нарушили все возможные границы. Ваши действия и только они уничтожат эту планету, если мы не зароем топор войны!
— Странные методы у тебя, — всё никак не успокаиваясь, насмехался Монро. — Пришла объявить мир, убив семьдесят два военных!
— С каких это пор фальш-патроны и бомбы с усыпляющим газом способны убить ваших бравых солдат? — уточнила я, судя по лицам полковника и капитана, не просто удивив их, а прям-таки шокировав. Они были уверены, что нападение вооружённое. — Признаюсь, на улице мы немного… помахались с караулом и, возможно, кому-то из них потребуется длительный больничный, но не более.
— Бред! — не хотел мне верить Монро. — Вы стреляли в видеокамеры…
— Ах, да! Пистолеты боевые. И ваши видеокамеры, наверно, эм… действительно мертвы, — скорчив сочувственную физиономию, грустно покивала я. Люк хохотнул с закрытым ртом, отворачиваясь и опуская лицо. Я глянула на него, демонстративно кашлянув. Как только он потемнел и посмотрел на меня, я наморщила лоб и слегка покачала головой.
— Оу, точно! — опомнился брат. Достал флешку из специального отсека на нарукавнике, продемонстрировал её Уитерли и положил на стол.
— На флешке, — пояснила я, — собраны кое-какие доказательства тому, что «Церберу» были приписаны военные преступления, совершённые вашими грязными офицерами и генералами. Я дам вам немного времени на то, чтобы ознакомиться с доказательствами и всерьёз поразмыслить над моим предложением. Если вы согласитесь, то вы должны будите прекратить ловлю и пытки андеров. Сэйктуры действительно несут угрозу людям и андерам, но и их пытки необходимо прекратить – только ловля и казнь – в том случае, если лечение и исправление невозможно. Сейчас в бункере находится четырнадцать пленных андеров – мы забираем семерых. Если вы согласны на сотрудничество, то до конца недели вы должны отпустить остальных андеров и казнить сэйктуров, а затем вам необходимо объявить о своём намерении слияния СБВ с «Цербером». После того, как всё это произойдёт, я свяжусь с вами. Если вы слишком глупы для того, чтобы согласиться на наши условия, то на следующей неделе мы вернёмся с армией и боевым оружием…
...«Это было только начало долгого пути к возврату мира. Уитерли согласился на наши условия и долгое время «Цербер» с переформированным спецотделом, армией и государственными деятелями сотрудничали. Но я хотела большего, я хотела излечить эту планету, изменить людей, их пагубные привычки и даже саму реальность. Утопический прекрасный мир добра, любви и света стал моей идеей фикс. Я больше не хотела никаких войн – я не хотела в них участвовать и даже идеи войны в будущем после собственной смерти – я не желала допускать...»
— Лукас?
Услышав своё имя, я машинально закрыл кожаный толстый дневник, и чуть было не уронил его на пол. В мире технологий, где можно завести интересный разговор с собственным чайником, мамины дневники сравнимы с самыми настоящими реликвиями. Особенно ценны для меня её ранние дневники, которые она вела в тяжёлые времена – тогда мама делала это, как говорится, на коленке, часто не аккуратно с всякими вставками и исправлениями. По краям потрёпанные желтоватые страницы исписывались красивым вытянутым почерком с завитками буквально вдоль, поперёк, по диагонали и как только ещё возможно, карандашами и ручками разного цвета. Листы кожаной тетради порой совершенно невпопад украшали отдельные слова, цитаты, названия музыкальных групп и песен, строчки из тех песен, наклейки и различные рисунки. В недостатках тех дневников была особая изюминка, часть маминой души, я порой находил те песни и, слушая их, продолжал чтение – это создавало атмосферу, я будто погружался в прошлое и оказывался возле мамы того времени. Все свои дневники мама оставила мне, но избранные записи я могу передавать своим родственникам – кому и какие конкретно записи – написано в завещании мамы. Порой, конечно, искушение очень велико и мне жуть как хочется кое-кому поведать о маминых тайнах, но даже после её смерти я не могу перестать следовать её указаниям. И то, что она доверила только мне все свои тайны – свято для меня, я регулярно перечитываю её дневники, как любимые книжки, будто надеясь узнать что-то новое о маме…
— Чем ты там занят? — спрашивает Лори, одним своим именем наведшая меня на мысль – в очередной раз открыть мамин дневник сегодня. Сев на постель, девушка прикрылась атласной серой простынёй и придвинулась ко мне сзади, в то время как я сидел на краю кровати.
— Не спалось, книжку почитать открыл, — пробормотал я, покачав «книгой» в кожаном переплёте.
— Странная книжка, — отметила Лори, поглаживая мою спину и плечи да чуть склоняясь вперёд, чтобы лучше видеть обложку. — Больше на дневник похоже… или на записную книжку.
— Ну, да, это… мемуары моей мамы. Но они интереснее любых книг.
Лори хмыкнула.
— Этот рисунок, он… — Лори скривилась, приглядываясь к блинту на обложке в виде эмблемы «Цербера». — Похож на твою татушку, — Лори провела указательным пальцем по моей шее слева, где была набита тату размером с три моих пальца. Извернувшись, я наклонился вперёд и кинул дневник на маленький круглый левитирующий журнальный столик без ножек. — Ты – член какой-то мафиозной группы, где все должны набивать себе татуировки… волков?
Я хохотнул, глянув на девушку через плечо.
— Ага. Нашим врагам мы подкидываем головы волков в кровать, — подшутил я. Лори засмеялась. — Только это не волки...
— А кто?
— Цербер.
— Это, эм… что-то из мифологии?
— Да, в древнегреческой мифологии Цербером звали трёхголовую огромную собаку со змеиным хвостом, которая охраняла вход в Подземное царство Аида.
Лори вздохнула, криво покивав:
— Я поняла, ты – религиозный фанатик.
Я невесело усмехнулся.
— Почти, — отозвался я, припоминая дела, которые когда-то вели мои родители. Мир далеко не сразу погрузился в желаемую мамой утопию, и моим родителям приходилось многие годы буквально выкорчёвывать из людей жестокость. На счету команды, в которой состояли мои родители и Люк, более двухсот расследованных дел, и больше половины из них – убийства. Моя мама была первоклассным следователем, она написала правила поведения сотрудника «Цербера» и руководство следователя, благодаря её записям в личных дневниках и в официальных документах, я отлично знаю, как расследовать убийство. В теории. Но мне никогда не приходилось расследовать убийства, если не считать «подозрительной» смерти дворовой кошки, о котором сообщила моя престарелая соседка со стремительно развивающейся шизофренией. Мне доводилось вести дела, проводить расследования, искать и находить воров, киберпреступников и мелких правонарушителей, но не убийц. А вот если бы я занимался тем же, чем занимались мои родители – вёл бы те сумасшедшие кровавые дела, то меня вполне можно было бы спутать с сектантом…
— На самом деле я просто работаю в охранном агентстве под названием «Цербер».
— И что, вас там заставляют татушки бить?
— Нет, просто захотелось набить…
Нас действительно не заставляют бить татуировки, но они были у всех трёх лидеров «Цербера» – у мамы с Люком на тыльных сторонах правых ладоней, а у отца на шее – его примеру я и последовал…
Лоррейн
Не думаю, что я всегда хотела мира во всём мире, наверно, потому что я попросту не верила в то, что это в принципе возможно, ведь я видела, на что способен враждебный окружающий мир. Я выросла средь мужчин, воспитана военным мужчиной, не успев окончить школу, заключила контракт с армией, где меня окружали мужчины. Если вы считаете мужчин агрессорами по природе своей, завоевателями и охотниками, то вы вряд ли представляете, какими они становятся в условиях войн и серьёзной конкуренции. Мужчины окружали меня всю мою жизнь, а, как говорится, «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Что такое «Быть нежной и заботливой женщиной», я никогда толком не знала, меня никто не научил, у меня не было должного примера перед глазами. Но после того как мне удалось договориться с СБВ о примирении, я поняла, что со своими связями и талантами я могу добиться куда большего – утопического мира, ранее описываемого разве что в фантастических романах.
— Ты в порядке?
— Да, идём, — я сделала шаг вперёд.
Вскоре мы поднялись по частично разваленной лестнице, прошли через подорванную дверь. Просторная комната, по интерьеру напоминающая смесь офисного кабинета директора и прибежище генерала армии США, была усеяна телами мужчин без сознания, среди которых я с полувзгляда узнала того, с кем никогда не встречалась – Брэндана Уитерли…
Через пятнадцать минут мы с Люком и Мэттом избавились от шлемов, собрали всё имеющееся у врагов оружие да спрятали в одном укромном месте. Средь тех, кто был в комнате за сейфовой дверью, мы обнаружили не только Уитерли, но и его первого заместителя – главного по пыткам андеров и сэйктуров – капитана вооружённых сил США Джейсона Монро. Другие лидеры СБВ вряд ли бывают в этом бункере, их не было и сегодня здесь… или мы просто их не нашли. В довершение ко всему, я закрыла сейфовую дверь при помощи «волшебной» кнопки, а Люк с Мэттом принялись связывать Уитерли с Монро. Они по отдельности связали руки и ноги, полковник достался Пирсу и он обращался с Брэнданом довольно-таки грубо.
— Ты в порядке? — уточнил хмуро Люк, наблюдая за Мэттом.
Тот выдохнул через нос, кивая.
— Убить его хочу. Их обоих!
— Ясно. Не надо этого делать, — почти по слонам произнёс Люк, будто с психически неуравновешенным говорит. Меня улыбнуло его поведение, а Мэтта заставило кривиться:
— Сколько они наших замучили и убили? Мы никогда не были так близки к этим двоим, как сейчас… и что мы делаем? Оставляем им их никчёмные жизни и семерых андеров! — он недовольно покосился на меня.
— И почему вы признаёте меня главной до тех пор, пока я не принимаю решений, которые вам не нравятся? — спросила я скорее пустоту. — Понимаю, все хоть раз в жизни хотели бы лишить власти своего начальника, но так не бывает – если я главная, то мои приказы никогда не обсуждаются.
Мэтт стиснул челюсть, отведя от меня взгляд. Связав Уитерли по рукам и ногам, он его усадил, Люк приложил Монро спиной к спине Уитерли, после чего мужчины принялись скреплять военных одной верёвкой.
— Я понимаю твоё негодование, — продолжила я, — и поверь, тоже хочу убить этих двоих, потому что они мучили и убивали наших друзей на протяжении пяти лет. Но на их смену придут другие – более жестокие и бескомпромиссные военные. Знаешь, почему? Потому что люди знают лишь агрессивных сэйктуров, желающих их ассимиляции или смерти. Естественно, люди защищаются! Мы должны показать им, СБВ и другим андерам, что есть другой путь. Люди должны знать, что не все андеры жестоки и кровожадны. И СБВ нужен кредит доверия, поэтому мы оставим им четверых андеров и трёх сэйктуров. Но ты можешь не переживать – всё, что с ними произойдёт в дальнейшем – будет на моей совести.
Пирс промолчал, но, кажется, он уже не так категорично был ко мне настроен. На самом деле, он бунтует не всегда, а лишь, когда я примеряю на себя роль Бога и, возможно, именно его бунты помогают мне спускаться с небес на землю да вспоминать о том, что я не Бог…
— Ну, что? Будить их? — поинтересовался Люк.
— Да, давай, — позволила я.
Он достал из тактильного ремня металлическую колбу с нашатырным спиртом да поводил её под носами Уитерли с Монро. Они стали медленно просыпаться, морщась, дёргаясь и кашляя. Монро напоминал мне несостоявшегося в жизни коротышку со шрамом на лице, выражающим свою жизненную неудовлетворённость в садизме. Стоит отдать ему должное: с профессиональной точки зрения он весьма хорош, его пытки жестокие и изощрённые, с высочайшим уровнем получения необходимой информации. Я лично к нему на стол не попадала, но имела дела с теми, кто пережил этот ад. Полковник Уитерли – высокий статный шатен, довольно приятный на лицо – вызывал чуть меньше отвращения, как внешне, так и в совершённых делах. Да, именно он ввёл пытки в работу СБВ, но он – военный человек и защищает людей от неизведанной угрозы как может…
— Недоброго утречка, господа, — быстро привлекла я внимание мужчин к себе. — Мы давно искали встречи с вами.
Уитерли с Монро огляделись и подёргались, поняли, что связаны и на совесть, потом посмотрели на нас с Люком и Мэттом.
— Кто вы такие? — спросил Уитерли.
— А я разве не упоминала? — нарочито парировала я. — Создатели и лидеры «Цербера», — я приложила ладонь к груди, представляясь: — сержант сухопутных войск армии США Лоррейн Шерман.
Очевидно, что моё военное звание несколько покоробило Уитерли, но для того я и представилась именно таким образом – они должны понимать, что андеры годами мирно проживали среди них.
Вслед за мной представился и Люк по тому же принципу:
— Младший лейтенант сухопутных войск армии США Люк Шерман.
Уитерли с Монро синхронно скривились да как-то машинально перевели взгляд на Мэтта. Тот на мгновение растерялся, а потом брякнул:
— Мэттью Пирс, в армии не служил, но большой и искренний фанат сухопутных войск.
Я облизала губы, чтобы даже желание улыбнуться отпало – не по протоколу это сейчас как-то…
— И что вам нужно? — спросил Уитерли.
— Мира, — ответила я.
Монро засмеялся:
— Серьёзно? Лидер террористической группировки хочет мира?
Я усмехнулась, вальяжно подойдя к Монро ближе, расположившись почти напротив него, но таким образом, чтобы и Уитерли частично мог меня видеть.
— Мы никогда не были террористами, — заявила я. — «Цербер» был создан для защиты андеров от людей и пыток СБВ, а террористические акты на нас повесили ваши грязные офицеры и генералы, чтобы прикрыть свои задницы.
Монро продолжали веселить мои речи:
— И мы должны в это поверить? Признайтесь: вы терпите поражение, так ведь? У вас больше нет сил сражаться с равными себе?
— Простите, это вы себя называете равными? — уточнила я насмешливо. — Мы нашли тайный военный бункер и подобрались к нему незамеченными, меньше чем за час втроём уложили семьдесят четыре военных и взяли в плен двух лидеров СБВ, — я немного переждала, позволив мужчинам мысленно переживать полученную информацию. А затем сощуренно уточнила: — вы всё ещё полагаете, что нам не хватает сил, технологий, транспорта, оружия, самородков… ещё чего-то? Или всё же закрадывается мысль о том, что вы ещё дышите, потому что я так захотела?
После недолгой паузы Брэндан задал правильный вопрос:
— Почему мы ещё живы?
Я одобрительно усмехнулась:
— Как и было сказано, мы хотим мира. Мой план крайне сложен в осуществлении и может занять годы, но моя главная цель – мир для всех – для людей и андеров, в единении друг с другом. Сейчас мне и моим соратникам мешают действия СБВ. Поэтому мы намерены примириться с СБВ и начать продуктивное сотрудничество с вами.
Опуская глаза, Брэндан покивал:
— А если всё это невозможно?
— Было возможным раньше, может стать возможным и в будущем, — заявила я. — Андеры тысячелетиями жили среди вас, по соседству с вами. Мы с братом отдали армии свои жизни, и мы не единственные. Другие андеры всегда таились среди вас – они были повсюду: в армии, в спецслужбах, в соседнем доме, защищали вас – от сэйктуров и от самих себя! То, что сейчас происходит в мире – целиком и полностью вина людей! Люди создали СБВ для борьбы с вампирами, но вы давно уже нарушили все возможные границы. Ваши действия и только они уничтожат эту планету, если мы не зароем топор войны!
— Странные методы у тебя, — всё никак не успокаиваясь, насмехался Монро. — Пришла объявить мир, убив семьдесят два военных!
— С каких это пор фальш-патроны и бомбы с усыпляющим газом способны убить ваших бравых солдат? — уточнила я, судя по лицам полковника и капитана, не просто удивив их, а прям-таки шокировав. Они были уверены, что нападение вооружённое. — Признаюсь, на улице мы немного… помахались с караулом и, возможно, кому-то из них потребуется длительный больничный, но не более.
— Бред! — не хотел мне верить Монро. — Вы стреляли в видеокамеры…
— Ах, да! Пистолеты боевые. И ваши видеокамеры, наверно, эм… действительно мертвы, — скорчив сочувственную физиономию, грустно покивала я. Люк хохотнул с закрытым ртом, отворачиваясь и опуская лицо. Я глянула на него, демонстративно кашлянув. Как только он потемнел и посмотрел на меня, я наморщила лоб и слегка покачала головой.
— Оу, точно! — опомнился брат. Достал флешку из специального отсека на нарукавнике, продемонстрировал её Уитерли и положил на стол.
— На флешке, — пояснила я, — собраны кое-какие доказательства тому, что «Церберу» были приписаны военные преступления, совершённые вашими грязными офицерами и генералами. Я дам вам немного времени на то, чтобы ознакомиться с доказательствами и всерьёз поразмыслить над моим предложением. Если вы согласитесь, то вы должны будите прекратить ловлю и пытки андеров. Сэйктуры действительно несут угрозу людям и андерам, но и их пытки необходимо прекратить – только ловля и казнь – в том случае, если лечение и исправление невозможно. Сейчас в бункере находится четырнадцать пленных андеров – мы забираем семерых. Если вы согласны на сотрудничество, то до конца недели вы должны отпустить остальных андеров и казнить сэйктуров, а затем вам необходимо объявить о своём намерении слияния СБВ с «Цербером». После того, как всё это произойдёт, я свяжусь с вами. Если вы слишком глупы для того, чтобы согласиться на наши условия, то на следующей неделе мы вернёмся с армией и боевым оружием…
...«Это было только начало долгого пути к возврату мира. Уитерли согласился на наши условия и долгое время «Цербер» с переформированным спецотделом, армией и государственными деятелями сотрудничали. Но я хотела большего, я хотела излечить эту планету, изменить людей, их пагубные привычки и даже саму реальность. Утопический прекрасный мир добра, любви и света стал моей идеей фикс. Я больше не хотела никаких войн – я не хотела в них участвовать и даже идеи войны в будущем после собственной смерти – я не желала допускать...»
— Лукас?
Услышав своё имя, я машинально закрыл кожаный толстый дневник, и чуть было не уронил его на пол. В мире технологий, где можно завести интересный разговор с собственным чайником, мамины дневники сравнимы с самыми настоящими реликвиями. Особенно ценны для меня её ранние дневники, которые она вела в тяжёлые времена – тогда мама делала это, как говорится, на коленке, часто не аккуратно с всякими вставками и исправлениями. По краям потрёпанные желтоватые страницы исписывались красивым вытянутым почерком с завитками буквально вдоль, поперёк, по диагонали и как только ещё возможно, карандашами и ручками разного цвета. Листы кожаной тетради порой совершенно невпопад украшали отдельные слова, цитаты, названия музыкальных групп и песен, строчки из тех песен, наклейки и различные рисунки. В недостатках тех дневников была особая изюминка, часть маминой души, я порой находил те песни и, слушая их, продолжал чтение – это создавало атмосферу, я будто погружался в прошлое и оказывался возле мамы того времени. Все свои дневники мама оставила мне, но избранные записи я могу передавать своим родственникам – кому и какие конкретно записи – написано в завещании мамы. Порой, конечно, искушение очень велико и мне жуть как хочется кое-кому поведать о маминых тайнах, но даже после её смерти я не могу перестать следовать её указаниям. И то, что она доверила только мне все свои тайны – свято для меня, я регулярно перечитываю её дневники, как любимые книжки, будто надеясь узнать что-то новое о маме…
— Чем ты там занят? — спрашивает Лори, одним своим именем наведшая меня на мысль – в очередной раз открыть мамин дневник сегодня. Сев на постель, девушка прикрылась атласной серой простынёй и придвинулась ко мне сзади, в то время как я сидел на краю кровати.
— Не спалось, книжку почитать открыл, — пробормотал я, покачав «книгой» в кожаном переплёте.
— Странная книжка, — отметила Лори, поглаживая мою спину и плечи да чуть склоняясь вперёд, чтобы лучше видеть обложку. — Больше на дневник похоже… или на записную книжку.
— Ну, да, это… мемуары моей мамы. Но они интереснее любых книг.
Лори хмыкнула.
— Этот рисунок, он… — Лори скривилась, приглядываясь к блинту на обложке в виде эмблемы «Цербера». — Похож на твою татушку, — Лори провела указательным пальцем по моей шее слева, где была набита тату размером с три моих пальца. Извернувшись, я наклонился вперёд и кинул дневник на маленький круглый левитирующий журнальный столик без ножек. — Ты – член какой-то мафиозной группы, где все должны набивать себе татуировки… волков?
Я хохотнул, глянув на девушку через плечо.
— Ага. Нашим врагам мы подкидываем головы волков в кровать, — подшутил я. Лори засмеялась. — Только это не волки...
— А кто?
— Цербер.
— Это, эм… что-то из мифологии?
— Да, в древнегреческой мифологии Цербером звали трёхголовую огромную собаку со змеиным хвостом, которая охраняла вход в Подземное царство Аида.
Лори вздохнула, криво покивав:
— Я поняла, ты – религиозный фанатик.
Я невесело усмехнулся.
— Почти, — отозвался я, припоминая дела, которые когда-то вели мои родители. Мир далеко не сразу погрузился в желаемую мамой утопию, и моим родителям приходилось многие годы буквально выкорчёвывать из людей жестокость. На счету команды, в которой состояли мои родители и Люк, более двухсот расследованных дел, и больше половины из них – убийства. Моя мама была первоклассным следователем, она написала правила поведения сотрудника «Цербера» и руководство следователя, благодаря её записям в личных дневниках и в официальных документах, я отлично знаю, как расследовать убийство. В теории. Но мне никогда не приходилось расследовать убийства, если не считать «подозрительной» смерти дворовой кошки, о котором сообщила моя престарелая соседка со стремительно развивающейся шизофренией. Мне доводилось вести дела, проводить расследования, искать и находить воров, киберпреступников и мелких правонарушителей, но не убийц. А вот если бы я занимался тем же, чем занимались мои родители – вёл бы те сумасшедшие кровавые дела, то меня вполне можно было бы спутать с сектантом…
— На самом деле я просто работаю в охранном агентстве под названием «Цербер».
— И что, вас там заставляют татушки бить?
— Нет, просто захотелось набить…
Нас действительно не заставляют бить татуировки, но они были у всех трёх лидеров «Цербера» – у мамы с Люком на тыльных сторонах правых ладоней, а у отца на шее – его примеру я и последовал…
Глава 2: «Золотое яблоко»
Лоррейн
Не думаю, что я всегда хотела мира во всём мире, наверно, потому что я попросту не верила в то, что это в принципе возможно, ведь я видела, на что способен враждебный окружающий мир. Я выросла средь мужчин, воспитана военным мужчиной, не успев окончить школу, заключила контракт с армией, где меня окружали мужчины. Если вы считаете мужчин агрессорами по природе своей, завоевателями и охотниками, то вы вряд ли представляете, какими они становятся в условиях войн и серьёзной конкуренции. Мужчины окружали меня всю мою жизнь, а, как говорится, «с кем поведёшься, от того и наберёшься». Что такое «Быть нежной и заботливой женщиной», я никогда толком не знала, меня никто не научил, у меня не было должного примера перед глазами. Но после того как мне удалось договориться с СБВ о примирении, я поняла, что со своими связями и талантами я могу добиться куда большего – утопического мира, ранее описываемого разве что в фантастических романах.
