— Я не хочу, чтобы меня считали блатным, поэтому желательно хотя бы на первых порах скрывать нашу родственную связь.
Она улыбнулась:
— Хочешь всего добиться сам – одобряю. Уверена, у тебя всё получится, и ты быстро поднимешься по карьерной лестнице.
— Ого, там и рост есть?
— Конечно, — сказала она немного неуверенно. Только спустя время я понял, что по моей карьерной лестнице впереди меня топает мой дядюшка…
И вот я восемнадцать лет спустя пытаюсь подняться по своей обещанной карьерной лестнице. Справедливости ради стоит сказать, что рост, конечно, был. Отдел разработок – самый большой отдел «Цербера», как по размерам, так и по численности сотрудников. Отдел поделён на семь отраслей: подразделение архитектуры, строительства и дизайна; бытовой техники и различных гаджетов, облегчающих жизнь; компьютерных технологий и средств коммуникации; транспортных средств; оружия и средств защиты. Имеется также подразделение прочих изобретений и заветный для меня исследовательский центр, включающий в себя изучение и изобретение в сфере науки, медицины и магии. Так вот первые пять лет я пробовал себя в разных отраслях, бегая из одного подразделения в другое. В конце концов, я всё же ненадолго затаился в исследовательском центре, вскоре став заместителем руководителя подразделения, а затем – руководителем. Потом я стал руководителем ещё двух подразделений, пока не добрался до заместителя руководителя отдела разработок. Это произошло пять лет назад, с тех пор я стою на месте. Грех жаловаться, наверно, и вполне возможно, что я бы дальше сидел на жопе ровно, но когда Уитерли предложил мне должность, я стал много думать и понял, что должен соглашаться. Это прямо моё! А если не соглашусь, то, сколько ещё времени я пробуду здесь заместителем руководителя отдела? Мне кажется, что в принципе для всех нас это идеальный вариант – все мои родственники останутся на своих местах, кто-нибудь поднимется по карьерной лестнице после моего ухода, а я пойду выше, никому не причинив зла. Но я, конечно, понимаю, почему мама против. За годы совместной работы и жизни на одной улице мы сблизились, кажется, я смог простить её за то, что её не было рядом со мной, когда я рос, и я стал понимать, что семью надо ценить, какой бы она не была. Я люблю свою семью, я был рад работе с ними, но, мне кажется совершенно нормальным – хотеть двигаться дальше…
Я оставил маму в конференц-зале примерно сорок минут назад да вернулся в исследовательский центр, состоящий из нескольких специально оборудованных кабинетов, лабораторий и складских помещений. Люк хотел сделать так, чтобы к утру «Золотое яблоко» можно было найти только на одном складе, для чего он приказал всем, кто в состоянии передвигаться, перенести несколько коробок с одного склада на другой, а всё, что разбросано по зданию в разных местах и в различных ёмкостях, снести в его кабинет. В это время в здании было очень мало сотрудников, поэтому в основном работал сам Люк, несколько лаборантов и секретарш – в общем, суматохи особой в здании не наблюдалось, но некоторый движ, так сказать, присутствовал. Лично я решил не заниматься порученной Люком ерундой да спрятался в своём кабинете. Он не особенно большой, но весьма многофункциональный – здесь я могу заниматься и компьютерами, и изобретением мелкой техники да средств коммуникаций, и биохимическими исследованиями.
Я стоял под столом на четвереньках, когда услышал грохот со стороны двери, будто в неё кто-то врезался. Потемнев, я обернулся, но не вылез из-под стола. Увидел вкатившееся инвалидное кресло.
— Вик? Ты, ээ… в порядке?
— Да, у меня упало тут… — я чуть сдвинулся вперёд и подобрал упавшую за стол микросхему. Затем вылез, выпрямился, положил на стол микросхему да слегка отряхнулся. Перед дверью находился Клиф, неделю назад он пролил на себя то, что не следовало проливать, и его частично парализовало. Это временное действие, но пока он вынужден передвигаться в инвалидном кресле, и поскольку раньше ему не приходилось это делать, он порой путает газ с тормозом и левый поворот с правым. — Чего тебе?
— Вразуми Люка! — попросил Клиф. — Он совсем с ума сошёл. Сказал мне съездить на склад, украсть несколько коробок «Золотого яблока» и увезти к себе домой, подержать сутки, а потом привезти обратно.
— Ну, да. К нам завтра военные притащатся и заберут всё «Золотое яблоко», какое только найдут, мы пытаемся минимизировать потери.
— Я прекрасно это понимаю, но как я должен исполнять его приказ?!
— В смысле? — не понял я, хмуро оглядывая его.
— Я на инвалидном кресле, гений!
— Но ты ведь в состоянии передвигаться на нём?
— Вот и Люк так сказал!
— Правильно сказал, — пожал я плечами. — Зачем вообще приходить на работу, если ты не в состоянии работать?
— Я в состоянии работать! — огрызнулся Клиф. — Но красть со склада коробки да тащить их к себе домой – не входит в мои обязанности! Б-Блин! — в этот момент дверь позади Клифа врезалась в него, и в кабинет втиснулся Люк с рюкзаком на спине. Он не сразу понял, что конкретно чинило ему препятствия на пути в заветную комнату. Но колесо кресла Клифа зацепилось за дверь, парень стал материться, дёргать ручку на подлокотнике да с характерным механическим звуком пытаться отъехать от двери. Все эти звуки привлекли внимание Люка – он хмуро поглядел на парня, затем слегка пнул его кресло в одну сторону, дверь толкнул в другую сторону и прошёл в кабинет. Инвалидное кресло сделало четверть оборота по кафелю да замерло, Клиф с облегчением выдохнул.
— Ну и чего ты тут километраж на казённое транспортное средство наматываешь? — предъявил парню Люк. Я хохотнул, а Клиф сердито уставился на босса снизу вверх. — Я ведь сказал тебе съездить на склад и стащить столько коробок «Золотого яблока», сколько сможешь!
— Да как я должен это делать в инвалидном кресле?!
— Оперативно! Попроси кого-нибудь взгромоздить коробки тебе на колени, когда ты перестанешь видеть белый свет за коробками, то езжай вперёд. Если вдруг услышишь, что за тобой кто-то гонится, то немедленно ускоряйся! Уходи от погони, как я тебя учил! — Люк обошёл коляску и пристроился к ней сзади.
— Это как? — вертясь за Шерманом, уточнил Клиф.
Люк цыкнул, наклонившись к парню сзади и вымолвив:
— Быстро, не останавливаясь, периодически маневрируя и сворачивая как можно чаще. Помни: целеустремлённость и бесстрашие спасут тебе жизнь! — Люк выпрямился, качнув головой. — Ну, или это станет красивой надписью на твоём надгробии. Давай, катись отсюда!
Люк толкнул кресло, оно выкатилось за порог, и как только я перестал его видеть, в коридоре раздался грохот, сопровождаемый матами Клифа. Люк скривился, глядя на развернувшуюся перед ним картину, а затем равнодушно захлопнул дверь.
— Министерство профпригодности по тебе плачет, — бросил я.
— Не выдумывай, — фыркнул Люк, — такого министерства не существует. У меня к тебе серьёзное дело, — заявил он. Подошёл ко мне, снял со спины рюкзак и поставил его на стол. Очень бережно достал из рюкзака небольшой горшок с пушистым кустом марихуаны! У меня отвалилась челюсть, но Люк продолжил шокировать: поставил горшок на стол, достал из рюкзака банку без этикетки с какими-то светящимися таблетками, большой пакет с травой и пакет поменьше, в котором было ещё штук сто маленьких пакетиков с чем-то похожим на кокаин. — Нужно, чтобы ты спрятал всё это где-нибудь у себя.
Я огорошенно поглядел на дядюшку и на всё это. А затем скорчил сочувственную физиономию и подобающе покивал:
— Ты совсем с ума сошёл, да?
— Мне не до шуток! Завтра сюда привалят военные, они не должны всё это найти в принципе, а тем более у меня!
— Да сдалась им твоя наркота, все знают, что ты тот ещё барыга! А марихуана у нас вообще давно легализована!
— Во-первых, я наркотики не употребляю и не торгую ими! — заверил Люк, грозя мне рукой, в которой он удерживал два пакета с наркотой! Я изогнул брови при переменном взгляде на дядьку и то, что у него в руках. Он сплюнул да скинул пакеты на стол. — А во-вторых, всё это не легализовано!
— В твоём понимании то, что не легализовано – то не наркотики? — уточнил я. Люк закусил щеку, смерив меня косым взглядом. — И что насчёт горшка? Это разве не легализованная марихуана?
— Нет! — огрызнулся Люк. Шуганно огляделся на растение, затем приблизился ко мне и громким шёпотом приказал: — не называй его так!
Мой лоб наморщился при детальном взгляде на дядьку.
— Понятно, — подытожил я невесело. — Ты под чем-то из этого всего, да?
— Нет, я трезв, как первоклассник на линейке! Мне просто нужно, чтобы ты всё это забрал и спрятал у себя до тех пор, пока военные не свалят.
— И с чего ты взял, что у тебя они всё это искать будут, а у меня – нет?
Люк нахмурился, немного подумал.
— Ладно, — собранно сказал он. Положил траву, кокаин и таблетки обратно в рюкзак, взял горшок с растением и всучил его мне. — Забери всё это домой!
Я отпихнул растение:
— Сам забирай к СЕБЕ домой!
— Да чего ты боишься? Это всего лишь легализованная марихуана!
— Ты ведь сказал, что это не марихуана?
— Сказал. А если бы не сказал, ты ведь поверил бы в то, что это марихуана? Вот и они поверят! Забери! — снова придвинул он ко мне горшок.
— Да отстань ты от меня со своим папоротником! — огрызнулся я, отмахнув растение. Оно вдруг натянулось струной, на листах да на стволе встали дыбом маленькие иголочки, будто волосы, а затем растение запищало, будто мышь, на которую наступили. Я шуганулся, отпятившись назад да чертыхнувшись. Люк сжал челюсть, крепко удерживая горшок в руках. — Какого чёрта это было?!
— Зря ты назвал его папоротником, он это не любит.
— Не любит? Это ведь просто растение!
«Папоротнику» и это не понравилось, на этот раз он зашипел, как кошка.
— Ну, тихо-тихо, — Люк начал поглаживать листочки растения, отворачивая его от меня и нашёптывая ему, мол, он ничего не понимает, он не всерьёз, ты совсем не похож на папоротник.
Вскоре он поставил горшок обратно на стол, задвигая за свой рюкзак. Люк явно планировал подойти ко мне и сказать что-то ещё, но в кабинет вошла мама. Тогда Люк встал перед горшком с растением, пряча его от сестры за собой. С подозрением косясь на Люка, мама переступила через порог и закрыла дверь.
— Чем заняты? — поинтересовалась она, подходя к нам да заглядывая в рюкзак и за спину брата.
— Да ничем особенным, — пробормотал я. — Один местный торчок пытается сдать мне в аренду свою марихуану в горшке!
Мама строго уставилась на брата, а он цыкнул, кинул на меня пренебрежительный взгляд.
— Ложь и поклёп! — заверил Люк.
Мама манерно отодвинула его в сторону, указывая на горшок с растением:
— А это что?
— Да так… эээ… — Люк попал в весьма сложную ситуацию: чтобы не вызывать у мамы подозрений, он должен был бы обозвать своё растение как-то безобидно, но тогда оно могло возмутиться.
— Не тот ли это магический гибрид, на сотворение которого ты затребовал десять миллионов долларов? — уточнила мама у брата. У меня вновь челюсть отвисла, а Люк скривился, отведя взгляд в сторону. — Ну, которым ты не собираешься делиться с заказчиком, равно как и – возвращать деньги?
— Нет, — мотнул Люк головой, морща лоб, — это не он.
Мама промычала, качая головой. Скрестив руки на груди, она окинула брата взглядом, а затем обратилась ко мне.
— Вот скажи: если ты взял заказ, то в каком случае тебе не придётся сдавать результаты и возвращать деньги?
— Ну, если деньги я уже вложил в работу, а потом… произошёл какой-то несчастный случай и все наработки были уничтожены. Тогда можно даже снова затребовать ту же сумму на возобновление работы.
Мама угукнула.
— А внезапный пожар в лаборатории сгодится в качестве несчастного случая? — уточнила она.
Я сначала хмуро кивнул, а потом ахнул и вытаращился на дядьку, вспомнив, что на прошлой неделе у нас чуть не сгорела лаборатория, но всё, слава Богу, обошлось.
— Я этого не делал! За кого ты вообще меня принимаешь? — возмутился Люк, обращаясь к сестре, должно быть, решив, что лучшая защита – это нападение. — Мы ведь семья, а ты такого ужасного мнения обо мне!? Я крайне возмущён! И больше ни секунды не могу здесь находиться! — корча рожу и нарочито шмыгая носом, Люк запихал горшок с растением в рюкзак, закрыл его, вскинул на плечо и двинул к двери, но мама отдёрнула его за рукав распахнутой клетчатой рубашки, надетой на футболку.
— Хорош спектакль разыгрывать, ты не на сцене! — выдала она. Я тихо засмеялся – смех зрел ещё во время разыгранной Люком карты. — Сдай отсчёт и отдай растение Уитерли!
— Когда я брал заказ, — признался Люк, — я не знал, что получится то, что получилось. Уитерли не должно достаться растение!
— Тогда деньги верни.
Брови Люка изогнулись, он слегка отодвинулся назад, наверно, чтобы лучше видеть сестру. Окинул её взглядом.
— Из ума выжила!? — предъявил он ей. — Это ведь десять миллионов!
— И что?
— В смысле, что? Это деньги! Зелень, бабло, мани-мани!
Я снова засмеялся, отворачиваясь и закрывая рот рукой.
— И много ты ещё синонимов знаешь к слову «Деньги»? — парировала мать. — Прав Мэтт, жаба ты меркантильная! Деньги ты брал за работу, так сдай работу или верни деньги.
Люк вздохнул, приблизился к сестре и заговорил почти шёпотом:
— Понимаешь, тут такое дело…
— Ты потратил деньги.
— Не все. Часть я вложил в одно дело, часть – в другое, поставил там…
— Добавь свои не к своим и верни Уитерли десять миллионов, — перебив, посоветовала мать. Люк выкатил на неё такие большие глаза, какие я в жизни на его лице не видел! — Сам виноват, сработал грязно, поэтому придётся платить.
Просипев носом, Люк придирчиво оглядел сестру с головы до ног уже в который раз. Сплюнул ей в ноги.
— Дал же Бог сестру! — поправив лямку рюкзака, он направился к двери.
— Скажи спасибо за то, что я тебя не сдала! — крикнула мать брату вслед. — И Шерман!? — рыкнула она, будто сама никогда не принадлежала этой фамилии (последние десять лет она носит фамилию мужа – Пирс). Люк остановился перед дверью, глядя на сестру. — Прекрати грабить склад! Я пока сюда шла, встретила инвалидное кресло с ногами и горой коробок со склада! А за ним на костылях ковылял Мёрфи с килограммовой коробкой в зубах!
Я не выдержал и снова заржал. Люк улыбнулся, должно быть, представив эту картину, но сдержался от смеха.
— Мало того, что у тебя инвалиды почему-то по ночам работают, так они ещё и занимаются массовыми грабежами! — продолжала мать. — Я сказала, чтобы на складе осталось достаточно много товара, иначе Уитерли пойдёт искать повсюду – неужели непонятно?!
— Понятно, — фыркнул Люк, покидая кабинет.
Провожая его взглядом и качая головой, мама тяжело вздохнула. Перевела дух, скрестила руки на груди да посмотрела на меня.
— Тебе, конечно, нужно соглашаться на эту должность, — проговорила она, вынудив меня слегка смущённо улыбаться. — Это, возможно, единственный шанс для тебя сейчас подняться по карьерной лестнице, никого из впереди идущих родственников не скидывая. Я всё это понимаю головой, но… не знаю, как отпустить тебя в другой город. Я привыкла жить с тобой на одной улице и работать в одном здании…
— Я тоже. Но… это уже становится патологией, мне кажется...
Мама усмехнулась.
Она улыбнулась:
— Хочешь всего добиться сам – одобряю. Уверена, у тебя всё получится, и ты быстро поднимешься по карьерной лестнице.
— Ого, там и рост есть?
— Конечно, — сказала она немного неуверенно. Только спустя время я понял, что по моей карьерной лестнице впереди меня топает мой дядюшка…
И вот я восемнадцать лет спустя пытаюсь подняться по своей обещанной карьерной лестнице. Справедливости ради стоит сказать, что рост, конечно, был. Отдел разработок – самый большой отдел «Цербера», как по размерам, так и по численности сотрудников. Отдел поделён на семь отраслей: подразделение архитектуры, строительства и дизайна; бытовой техники и различных гаджетов, облегчающих жизнь; компьютерных технологий и средств коммуникации; транспортных средств; оружия и средств защиты. Имеется также подразделение прочих изобретений и заветный для меня исследовательский центр, включающий в себя изучение и изобретение в сфере науки, медицины и магии. Так вот первые пять лет я пробовал себя в разных отраслях, бегая из одного подразделения в другое. В конце концов, я всё же ненадолго затаился в исследовательском центре, вскоре став заместителем руководителя подразделения, а затем – руководителем. Потом я стал руководителем ещё двух подразделений, пока не добрался до заместителя руководителя отдела разработок. Это произошло пять лет назад, с тех пор я стою на месте. Грех жаловаться, наверно, и вполне возможно, что я бы дальше сидел на жопе ровно, но когда Уитерли предложил мне должность, я стал много думать и понял, что должен соглашаться. Это прямо моё! А если не соглашусь, то, сколько ещё времени я пробуду здесь заместителем руководителя отдела? Мне кажется, что в принципе для всех нас это идеальный вариант – все мои родственники останутся на своих местах, кто-нибудь поднимется по карьерной лестнице после моего ухода, а я пойду выше, никому не причинив зла. Но я, конечно, понимаю, почему мама против. За годы совместной работы и жизни на одной улице мы сблизились, кажется, я смог простить её за то, что её не было рядом со мной, когда я рос, и я стал понимать, что семью надо ценить, какой бы она не была. Я люблю свою семью, я был рад работе с ними, но, мне кажется совершенно нормальным – хотеть двигаться дальше…
Я оставил маму в конференц-зале примерно сорок минут назад да вернулся в исследовательский центр, состоящий из нескольких специально оборудованных кабинетов, лабораторий и складских помещений. Люк хотел сделать так, чтобы к утру «Золотое яблоко» можно было найти только на одном складе, для чего он приказал всем, кто в состоянии передвигаться, перенести несколько коробок с одного склада на другой, а всё, что разбросано по зданию в разных местах и в различных ёмкостях, снести в его кабинет. В это время в здании было очень мало сотрудников, поэтому в основном работал сам Люк, несколько лаборантов и секретарш – в общем, суматохи особой в здании не наблюдалось, но некоторый движ, так сказать, присутствовал. Лично я решил не заниматься порученной Люком ерундой да спрятался в своём кабинете. Он не особенно большой, но весьма многофункциональный – здесь я могу заниматься и компьютерами, и изобретением мелкой техники да средств коммуникаций, и биохимическими исследованиями.
Я стоял под столом на четвереньках, когда услышал грохот со стороны двери, будто в неё кто-то врезался. Потемнев, я обернулся, но не вылез из-под стола. Увидел вкатившееся инвалидное кресло.
— Вик? Ты, ээ… в порядке?
— Да, у меня упало тут… — я чуть сдвинулся вперёд и подобрал упавшую за стол микросхему. Затем вылез, выпрямился, положил на стол микросхему да слегка отряхнулся. Перед дверью находился Клиф, неделю назад он пролил на себя то, что не следовало проливать, и его частично парализовало. Это временное действие, но пока он вынужден передвигаться в инвалидном кресле, и поскольку раньше ему не приходилось это делать, он порой путает газ с тормозом и левый поворот с правым. — Чего тебе?
— Вразуми Люка! — попросил Клиф. — Он совсем с ума сошёл. Сказал мне съездить на склад, украсть несколько коробок «Золотого яблока» и увезти к себе домой, подержать сутки, а потом привезти обратно.
— Ну, да. К нам завтра военные притащатся и заберут всё «Золотое яблоко», какое только найдут, мы пытаемся минимизировать потери.
— Я прекрасно это понимаю, но как я должен исполнять его приказ?!
— В смысле? — не понял я, хмуро оглядывая его.
— Я на инвалидном кресле, гений!
— Но ты ведь в состоянии передвигаться на нём?
— Вот и Люк так сказал!
— Правильно сказал, — пожал я плечами. — Зачем вообще приходить на работу, если ты не в состоянии работать?
— Я в состоянии работать! — огрызнулся Клиф. — Но красть со склада коробки да тащить их к себе домой – не входит в мои обязанности! Б-Блин! — в этот момент дверь позади Клифа врезалась в него, и в кабинет втиснулся Люк с рюкзаком на спине. Он не сразу понял, что конкретно чинило ему препятствия на пути в заветную комнату. Но колесо кресла Клифа зацепилось за дверь, парень стал материться, дёргать ручку на подлокотнике да с характерным механическим звуком пытаться отъехать от двери. Все эти звуки привлекли внимание Люка – он хмуро поглядел на парня, затем слегка пнул его кресло в одну сторону, дверь толкнул в другую сторону и прошёл в кабинет. Инвалидное кресло сделало четверть оборота по кафелю да замерло, Клиф с облегчением выдохнул.
— Ну и чего ты тут километраж на казённое транспортное средство наматываешь? — предъявил парню Люк. Я хохотнул, а Клиф сердито уставился на босса снизу вверх. — Я ведь сказал тебе съездить на склад и стащить столько коробок «Золотого яблока», сколько сможешь!
— Да как я должен это делать в инвалидном кресле?!
— Оперативно! Попроси кого-нибудь взгромоздить коробки тебе на колени, когда ты перестанешь видеть белый свет за коробками, то езжай вперёд. Если вдруг услышишь, что за тобой кто-то гонится, то немедленно ускоряйся! Уходи от погони, как я тебя учил! — Люк обошёл коляску и пристроился к ней сзади.
— Это как? — вертясь за Шерманом, уточнил Клиф.
Люк цыкнул, наклонившись к парню сзади и вымолвив:
— Быстро, не останавливаясь, периодически маневрируя и сворачивая как можно чаще. Помни: целеустремлённость и бесстрашие спасут тебе жизнь! — Люк выпрямился, качнув головой. — Ну, или это станет красивой надписью на твоём надгробии. Давай, катись отсюда!
Люк толкнул кресло, оно выкатилось за порог, и как только я перестал его видеть, в коридоре раздался грохот, сопровождаемый матами Клифа. Люк скривился, глядя на развернувшуюся перед ним картину, а затем равнодушно захлопнул дверь.
— Министерство профпригодности по тебе плачет, — бросил я.
— Не выдумывай, — фыркнул Люк, — такого министерства не существует. У меня к тебе серьёзное дело, — заявил он. Подошёл ко мне, снял со спины рюкзак и поставил его на стол. Очень бережно достал из рюкзака небольшой горшок с пушистым кустом марихуаны! У меня отвалилась челюсть, но Люк продолжил шокировать: поставил горшок на стол, достал из рюкзака банку без этикетки с какими-то светящимися таблетками, большой пакет с травой и пакет поменьше, в котором было ещё штук сто маленьких пакетиков с чем-то похожим на кокаин. — Нужно, чтобы ты спрятал всё это где-нибудь у себя.
Я огорошенно поглядел на дядюшку и на всё это. А затем скорчил сочувственную физиономию и подобающе покивал:
— Ты совсем с ума сошёл, да?
— Мне не до шуток! Завтра сюда привалят военные, они не должны всё это найти в принципе, а тем более у меня!
— Да сдалась им твоя наркота, все знают, что ты тот ещё барыга! А марихуана у нас вообще давно легализована!
— Во-первых, я наркотики не употребляю и не торгую ими! — заверил Люк, грозя мне рукой, в которой он удерживал два пакета с наркотой! Я изогнул брови при переменном взгляде на дядьку и то, что у него в руках. Он сплюнул да скинул пакеты на стол. — А во-вторых, всё это не легализовано!
— В твоём понимании то, что не легализовано – то не наркотики? — уточнил я. Люк закусил щеку, смерив меня косым взглядом. — И что насчёт горшка? Это разве не легализованная марихуана?
— Нет! — огрызнулся Люк. Шуганно огляделся на растение, затем приблизился ко мне и громким шёпотом приказал: — не называй его так!
Мой лоб наморщился при детальном взгляде на дядьку.
— Понятно, — подытожил я невесело. — Ты под чем-то из этого всего, да?
— Нет, я трезв, как первоклассник на линейке! Мне просто нужно, чтобы ты всё это забрал и спрятал у себя до тех пор, пока военные не свалят.
— И с чего ты взял, что у тебя они всё это искать будут, а у меня – нет?
Люк нахмурился, немного подумал.
— Ладно, — собранно сказал он. Положил траву, кокаин и таблетки обратно в рюкзак, взял горшок с растением и всучил его мне. — Забери всё это домой!
Я отпихнул растение:
— Сам забирай к СЕБЕ домой!
— Да чего ты боишься? Это всего лишь легализованная марихуана!
— Ты ведь сказал, что это не марихуана?
— Сказал. А если бы не сказал, ты ведь поверил бы в то, что это марихуана? Вот и они поверят! Забери! — снова придвинул он ко мне горшок.
— Да отстань ты от меня со своим папоротником! — огрызнулся я, отмахнув растение. Оно вдруг натянулось струной, на листах да на стволе встали дыбом маленькие иголочки, будто волосы, а затем растение запищало, будто мышь, на которую наступили. Я шуганулся, отпятившись назад да чертыхнувшись. Люк сжал челюсть, крепко удерживая горшок в руках. — Какого чёрта это было?!
— Зря ты назвал его папоротником, он это не любит.
— Не любит? Это ведь просто растение!
«Папоротнику» и это не понравилось, на этот раз он зашипел, как кошка.
— Ну, тихо-тихо, — Люк начал поглаживать листочки растения, отворачивая его от меня и нашёптывая ему, мол, он ничего не понимает, он не всерьёз, ты совсем не похож на папоротник.
Вскоре он поставил горшок обратно на стол, задвигая за свой рюкзак. Люк явно планировал подойти ко мне и сказать что-то ещё, но в кабинет вошла мама. Тогда Люк встал перед горшком с растением, пряча его от сестры за собой. С подозрением косясь на Люка, мама переступила через порог и закрыла дверь.
— Чем заняты? — поинтересовалась она, подходя к нам да заглядывая в рюкзак и за спину брата.
— Да ничем особенным, — пробормотал я. — Один местный торчок пытается сдать мне в аренду свою марихуану в горшке!
Мама строго уставилась на брата, а он цыкнул, кинул на меня пренебрежительный взгляд.
— Ложь и поклёп! — заверил Люк.
Мама манерно отодвинула его в сторону, указывая на горшок с растением:
— А это что?
— Да так… эээ… — Люк попал в весьма сложную ситуацию: чтобы не вызывать у мамы подозрений, он должен был бы обозвать своё растение как-то безобидно, но тогда оно могло возмутиться.
— Не тот ли это магический гибрид, на сотворение которого ты затребовал десять миллионов долларов? — уточнила мама у брата. У меня вновь челюсть отвисла, а Люк скривился, отведя взгляд в сторону. — Ну, которым ты не собираешься делиться с заказчиком, равно как и – возвращать деньги?
— Нет, — мотнул Люк головой, морща лоб, — это не он.
Мама промычала, качая головой. Скрестив руки на груди, она окинула брата взглядом, а затем обратилась ко мне.
— Вот скажи: если ты взял заказ, то в каком случае тебе не придётся сдавать результаты и возвращать деньги?
— Ну, если деньги я уже вложил в работу, а потом… произошёл какой-то несчастный случай и все наработки были уничтожены. Тогда можно даже снова затребовать ту же сумму на возобновление работы.
Мама угукнула.
— А внезапный пожар в лаборатории сгодится в качестве несчастного случая? — уточнила она.
Я сначала хмуро кивнул, а потом ахнул и вытаращился на дядьку, вспомнив, что на прошлой неделе у нас чуть не сгорела лаборатория, но всё, слава Богу, обошлось.
— Я этого не делал! За кого ты вообще меня принимаешь? — возмутился Люк, обращаясь к сестре, должно быть, решив, что лучшая защита – это нападение. — Мы ведь семья, а ты такого ужасного мнения обо мне!? Я крайне возмущён! И больше ни секунды не могу здесь находиться! — корча рожу и нарочито шмыгая носом, Люк запихал горшок с растением в рюкзак, закрыл его, вскинул на плечо и двинул к двери, но мама отдёрнула его за рукав распахнутой клетчатой рубашки, надетой на футболку.
— Хорош спектакль разыгрывать, ты не на сцене! — выдала она. Я тихо засмеялся – смех зрел ещё во время разыгранной Люком карты. — Сдай отсчёт и отдай растение Уитерли!
— Когда я брал заказ, — признался Люк, — я не знал, что получится то, что получилось. Уитерли не должно достаться растение!
— Тогда деньги верни.
Брови Люка изогнулись, он слегка отодвинулся назад, наверно, чтобы лучше видеть сестру. Окинул её взглядом.
— Из ума выжила!? — предъявил он ей. — Это ведь десять миллионов!
— И что?
— В смысле, что? Это деньги! Зелень, бабло, мани-мани!
Я снова засмеялся, отворачиваясь и закрывая рот рукой.
— И много ты ещё синонимов знаешь к слову «Деньги»? — парировала мать. — Прав Мэтт, жаба ты меркантильная! Деньги ты брал за работу, так сдай работу или верни деньги.
Люк вздохнул, приблизился к сестре и заговорил почти шёпотом:
— Понимаешь, тут такое дело…
— Ты потратил деньги.
— Не все. Часть я вложил в одно дело, часть – в другое, поставил там…
— Добавь свои не к своим и верни Уитерли десять миллионов, — перебив, посоветовала мать. Люк выкатил на неё такие большие глаза, какие я в жизни на его лице не видел! — Сам виноват, сработал грязно, поэтому придётся платить.
Просипев носом, Люк придирчиво оглядел сестру с головы до ног уже в который раз. Сплюнул ей в ноги.
— Дал же Бог сестру! — поправив лямку рюкзака, он направился к двери.
— Скажи спасибо за то, что я тебя не сдала! — крикнула мать брату вслед. — И Шерман!? — рыкнула она, будто сама никогда не принадлежала этой фамилии (последние десять лет она носит фамилию мужа – Пирс). Люк остановился перед дверью, глядя на сестру. — Прекрати грабить склад! Я пока сюда шла, встретила инвалидное кресло с ногами и горой коробок со склада! А за ним на костылях ковылял Мёрфи с килограммовой коробкой в зубах!
Я не выдержал и снова заржал. Люк улыбнулся, должно быть, представив эту картину, но сдержался от смеха.
— Мало того, что у тебя инвалиды почему-то по ночам работают, так они ещё и занимаются массовыми грабежами! — продолжала мать. — Я сказала, чтобы на складе осталось достаточно много товара, иначе Уитерли пойдёт искать повсюду – неужели непонятно?!
— Понятно, — фыркнул Люк, покидая кабинет.
Провожая его взглядом и качая головой, мама тяжело вздохнула. Перевела дух, скрестила руки на груди да посмотрела на меня.
— Тебе, конечно, нужно соглашаться на эту должность, — проговорила она, вынудив меня слегка смущённо улыбаться. — Это, возможно, единственный шанс для тебя сейчас подняться по карьерной лестнице, никого из впереди идущих родственников не скидывая. Я всё это понимаю головой, но… не знаю, как отпустить тебя в другой город. Я привыкла жить с тобой на одной улице и работать в одном здании…
— Я тоже. Но… это уже становится патологией, мне кажется...
Мама усмехнулась.
