Выпрямляясь, я прислушался, и как только мне стало ясно, что приближается мотоцикл Рэйвена, то я поспешил припрятать всё то, с чем бы меня было странно увидеть, да поспешил смыться с улицы. Нырнув во дворец, быстро, но не бегом проследовал к лифтам, однако, добравшись до семнадцатого этажа, решил дождаться Агату. Не сказать, что я ждал её столетие, но и не три минуты, наконец, двери лифта отворились, явив сестру, обнимающую вазу с букетом туберозы.
— Ого, — изумлённо вздёрнул я бровями, — Рэйвен не устаёт удивлять – подарил тебе букет сразу в вазе и запретил тебе с ней расставаться?
Выходя из лифта, Агата усмехнулась.
— Привет, — поздоровалась она. Я кивнул. — Нет, я поставила цветы в воду и оставила в баре на первом этаже.
— Ясно. Ну, так… как прошло свидание?
— Неплохо.
— Неплохо и всё?
— А что ты хотел услышать?
— Ну, какие-нибудь подробности… — протянул я, — где были, что делали?
Выдохнув, Агата неспешно прошла к двери в свои покои.
— Были в Дарксайде, в клубе «Рок Дыра», — проговорила она. — Знаешь это место?
Мыча и угукая, я покачал головой. На самом деле, о планах Рэйвена на это свидание я знал, но хотелось услышать мнение Агаты по поводу всего этого, а она совсем немногословна…
— Между прочим, мог бы хоть раз упомянуть о том, что Рэйвен сочиняет стихи и уже тринадцать лет солирует в своей рок-группе, — упрекнула сестра.
— Ты абсолютно права – я бы мог, но не стал, — съязвил я.
— И почему же?
— Потому что я хочу сохранить нейтралитет между другом и сестрой, вот и зарёкся лезть в ваши отношения.
— При чём тут лезть в отношения и рассказать о Рэйвене то, чего я не знаю?
— При том, что ты фанатешь от альтернативного рока, а он его исполняет, рассказать тебе об этом – значит разрекламировать Рэйвена, выставить его в лучшем свете – то есть принять его сторону.
Агата изогнула брови при взгляде на меня:
— А, называя его очаровашкой, советовать мне переспать с ним – это не значит рекламировать его?
— Я не советовал, а недоумевал с того, что ты спишь с кем угодно, но не с ним! Кстати, было что?
— В смысле, — скривилась сестра, — сейчас?
— Агась.
— Что, по-твоему, должно со мной приключиться, чтоб я вдруг, после нескольких лет отказов, дала ему в общественном месте?
— Ну, почему же сразу в общественном? Может, вы уединились… за сценой, например, или в гримёрке. В принципе вы и в отель могли успеть съездить, — сверился я с часами – начало первого ночи.
— Ну да, не к нему в замок ехать с ночёвкой, а быстренько смотаться в отель, перепехнуться и разбежаться – так что же со мной приключиться могло? Думаешь, он НАСТОЛЬКО меня очаровал?
— А что, не очаровал?
Агата сомнительно промычала, неопределённо качая головой.
— Ладно, я понял, у вас не было секса, — подытожил я. Агата покивала с закусанной щекой. — Ну, хоть целовались?
— Неа.
— А чем занимались ещё два часа после его выступления? Оно ведь закончилось в десять, насколько я знаю.
— Странно ты не лезешь в наши отношения… — протянула Агата.
— Лезть в отношения и расспрашивать – как там и что – разные вещи! Думаешь, Рэйвен ни разу не просил меня… как-то поспособствовать вашему сближению? Я давно сказал ему, что не стану этого делать, по той простой причине, что вы – люди взрослые, сами в состоянии разобраться. Но мои принципы никак не влияют на любопытство! Интересно ведь, что у вас там происходит…
— Так, может, Рэйвена спросишь?
— Спрошу. И уверен, что там рассказ будет поинтереснее…
Брови Агаты изогнулись дугой:
— На что это ты намекаешь? Он из тех, кто рассказывает о несостоявшихся сексуальных победах?
— Он из тех, кто хоть что-то рассказывает, — не без упрёка высказался я. — Он не такой скрытный, как ты! Это из тебя всё постоянно клещами надо вытаскивать!
— Да что ты ещё хочешь знать!?
— Что значит «ещё»? Ты ничего не рассказала!
— Я сказала, что мы были на свидании, рассказала – где, что мы не целовались и не занимались сексом. Но если тебя это утешит, то я поцеловала его в щёчку на прощание.
— Надеюсь, что его это утешило, — фыркнул я. — Всё это как-то… обобщённо. Где подробности?
Сестра тяжело вздохнула.
— Подержи-ка, — попросила она, вручая мне вазу с цветами. Я подошёл к ней ближе и забрал вазу. Как только она оказалась в моих руках, я заметил торчавшую сбоку розу, она выбивалась из букета, будто и не была его частью.
Агата тем временем открыла дверь в свои покои при помощи электронного замка возле неё. Я плёлся за ней в гостиную, пока она кратко описывала, как они добрались до клуба и что там делали. Дойдя до барной стойки, сестра попросила поставить вазу на неё, после чего стала её вертеть и поправлять составляющие букета, продолжая рассказ. И, по сути, придраться было не к чему – она расписала весь вечер чуть ли не по часам, но как бы сказать… без души, просто перечислила все действия, что имели место быть, но какие эмоции всё это у неё вызвало – неизвестно, да и неясно, вызвало ли вообще.
— Звучит всё это… — протянул я, — действительно неплохо.
— Я ведь так и сказала!
Я тяжело вздохнул. Агата закусила ненадолго щеку, фыркнув:
— Ну, что?
— Тебе-то свидание понравилось?
— Да.
— А Рэйвен?
— Как он может не понравиться…
— Тогда я абсолютно ничего не понимаю! Если ваши чувства взаимны, то, какого чёрта у вас не клеится-то!?
— Не знаю! Он какой-то… идеальный!
— Что, прости?
— Ну, он… красивый, спортивный, с хорошим вкусом и чувством стиля. Умный, начитанный, красноречивый, с прекрасными чувством юмора и самоиронией. Воспитанный, не избалованный, разносторонний, богатый и щедрый, сильный и смелый, — перечисляя всё это, сестра даже немного утомилась, запрокинув голову назад. — Мало всего этого, так он ещё и талантлив! Буквально во всём! Всё делает, всё умеет и каким-то чудесным образом всё успевает! Трудоголик, но умеет грамотно распределять своё время и оставлять его на развлечения…
— Да дело ведь вовсе не в этом умении, просто он спит два раза в неделю – у него априори времени в сутках больше, чем у нас с тобой.
— Два раза в неделю, серьёзно? — скривилась Агата.
— Ага. И то, это сейчас, а в юности он не спал неделями вообще! Он ведь дампир, они спят меньше нас. Я так и не понял, в чём проблема-то?
— В том, что у него нет недостатков! Я чувствую себя… неполноценной, не достойной его!
Вот тебе на! Охереть!
— Ты нормальная вообще!? То есть, пока все женщины мира ищут для себя именно такого парня, ты говоришь «нет, он слишком хорош для меня»!?
Агата прыснула, прекрасно понимая, как это глупо звучит, но совладать с собственными умозаключениями она явно не могла.
— Мне сложно поверить в его существование, понимаешь? Должно быть, поэтому я мысленно и обкладывала его недостатками – чтоб сделать его менее похожим на вымышленного героя романа – написанного мною романа! У всего сущего есть хоть один недостаток!
Я покачал головой, смеясь про себя.
— Ты точно ебобо, — констатировал я. — Всерьёз отошьёшь его лишь за то, что он якобы идеальный?
— Во-первых, я не говорила, что отошью, а во-вторых, что значит «якобы»?
— То и значит! У Рэйвена куча недостатков!
— Тогда, почему я их не вижу? Я ведь очень усердно искала! Красавчики, например, зачастую ограниченные, — постучала сестра пальцем по своему виску. — И зациклены либо на себе, здоровом образе жизни и спорте, либо на женщинах и шляются напропалую. Но всё это не о Рэйвене! Он очень умный, а умники, как правило, высокомерные зануды, вечно лезут с нравоучениями, но и это не Рэйвене. Богачи на то и богачи, что над своим златом чахнут, либо пашут сутки напролёт, чтоб доходы не уменьшались – буквально пропадают на работе. Но Рэйвену удаётся соблюдать баланс – он и работает много, и от удовольствий с развлечениями не отказывается – они для него также важны, как и деньги.
Я немного помолчал, обдумав её слова.
— Всё ясно, — сказал я, заставив сестру непонимающе нахмуриться. — Он-таки очаровал тебя, и ты напялила розовые очочки, — заправил я за уши душки воображаемых очков. Сестра недовольно закатила глаза. — Вот и перестала часть его недостатков замечать, а другую часть – оправдывать. Например, почему ты не считаешь гедонизм недостатком?
Сестра скривилась, фыркнув:
— Если Рэйвен любит удовольствия, то это ещё не значит, что он гедонист. Все любят удовольствия, и все бегут от неудовольствия. А даже если Рэйвен и гедонист, то в этой философии нет ничего плохого.
— Этой философии придерживаются потребители по жизни! Они используют всё и всех вокруг в качестве ресурса для собственного счастья. И в связи с тем, что они стараются исключить из своей жизни всё, что может выдавить их из личной зоны комфорта, то оказываются попросту неподготовлены к жизненным трудностям, с которыми сталкиваются абсолютно все.
— Это… несколько извращённое восприятие, — пробормотала сестра. Ну, разумеется, оно ведь моё, не её. — Основная суть гедонизма заключается в стремлении к счастью и в попытках избежать боли. Кто из нас не хочет быть счастливым? Кто из нас, пережив нечто плохое, не пытается сделать всё возможное, чтоб это не повторилось?
— Ладно, допустим. Но разве ж гедонизм не эгоистам свойственен?
— Не всегда, ведь у каждого своё счастье, и чьё-то заключается в том, чтобы делать окружение счастливее. Но даже если и так, то в нашем мире лучше быть эгоистом, чем альтруистом, на котором все будут бессовестно ездить!
Я покачал головой, поражаясь тому, как она всё выворачивает. И оправдывает недостатки Рэйвена. Ему потребовалось всего несколько часов, чтоб обратить сестру в свою веру! Как он это делает, мать его?!
— Ладно, я понял, — отмахнулся я, — гедонизм с эгоизмом не являются для тебя недостатками. А насколько, по-твоему, тонка грань между щедростью и расточительством? — уточнил я. Агата промолчала, водя языком по внутренней стороне щеки. — Насколько я знаю, Рэйвен любит шикануть. Если устраивает вечеринку, то с размахом, если взялся ухаживать за женщиной, то хорошенько её подарками избалует, а если захотел себя побаловать одеждой или побрякушками, то скупит полмагазина!
— Он имеет право на всё это, поскольку действительно пашет, как конь!
— Ты оправдываешь его недостатки! Я согласен с тем, что он имеет на это право, но он не знает иной жизни, поэтому случись что и потеряй он вдруг все деньги, то он не перестанет жить на широкую ногу и влезет в долги.
— Ты не можешь знать, как именно он поступит в той или иной ситуации, но если мы играем в предположения, то я уверена, что он снова разбогатеет, причём быстро, потому что он умный и трудолюбивый!
Я тяжело вздохнул: очки всё розовее и розовее.
— Ну, хорошо. Рэйвен настолько крут, что даже его недостатки таковыми не являются, — саркастично высказался я.
— Так про это ведь я и говорила – он СЛИШКОМ хорош собой!
— Во-первых, я настоятельно рекомендую тебе делать поправку на его симпатию к тебе, ввиду чего какие-то его нелицеприятные качества могут на тебя не распространяться. Он может намеренно их скрывать от тебя или же просто становиться лучше рядом с тобой. А во-вторых, ты ещё не все его грани изучила – вы даже не целовались, а может, у него изо рта воняет! Или он… странно целуется, как вантуз, например. А может, у него в штанах три сантиметра.
— Я видела его эрекцию пару раз, если он туда носок не подкладывает, то там всё… очень неплохо.
— Ну, тогда, может, его лимит пятнадцать секунд.
— М-да, это, конечно, может быть… — невесело пробормотала сестра, словно уже сталкивалась с подобным разочарованием. — Какая-то сфера жизни должна провисать, наверняка – это секс! — заявила Агата. Я прикусил щеку при взгляде в потолок. — Он либо скорострел, либо извращюга.
— Он точно извращюга, — бросил я. — Вопрос лишь в том, насколько аморальны его извращения и насколько сильно они разнятся с твоими предпочтениями.
— И насколько аморальны его извращения?
— Откуда мне-то знать?
— Вы ведь с ним друзья.
— Если ты думаешь, что мужская дружба именно на таких разговорах строится, то жестоко ошибаешься. Я лишь знаю, что он… довольно активный в плане секса. Но не с его слов.
— А с чьих же?
— Я спал с женщиной, которая также спала с ним. Она сильно напилась и рассказывала, что… ну, если кратко, то он её буквально затрахал. Настолько, что она потом два дня лежала, всё болело, встать не могла. И мне тоже пришлось… постараться, ну чтоб не прослыть тем, кто хуже него.
— И как? Она сказала, что ты лучше?
— Ничего не сказала. Говорить не могла, — хохотнул я. Агата прыснула, помотав головой. — Вообще-то, это можно считать недостатком. В смысле, это разве круто, когда ты даже уползти от него не в состоянии?
— Не знаю… — пожала плечами сестра, — у меня такого не было.
— Значит, будет, — напророчил я, и после того, как Агата цыкнула, издевательски похихикал.
— Да я ведь не про многочасовой марафон, а про своё состояние после него! — пояснила сестра, удивив меня.
— В смысле? Ты… ненасытная и неутомимая?
— Не лучший разговор для брата и сестры, не считаешь?
Я хохотнул:
— Я ведь не прошу подробности рассказывать – так… в общих чертах.
— Как вообще можно говорить о чём-то подобном в общих чертах?
— Ну, как… мужики от тебя на своих ногах уходят или их на «Красном кресте» увозят?
Агата прыснула, посмеиваясь и качая головой.
— После всего этого я в жизни не поверю, что вы с Рэйвеном никогда не говорили о сексе, — заявила она.
— Ну, говорили, конечно. Но это не значит, что мы обсуждаем все свои сексуальные приключения и предпочтения.
— Знаешь, как обсуждается секс в женских компаниях? Крайне редко это нечто лестное в отношении мужчин, по большей степени мы говорим о неудачном опыте. Но чаще мы увидим, услышим или прочитаем о каких-то неординарных практиках и обсуждаем друг с другом, мол, а ты бы так хотела, могла бы, и всегда выискивается та, что пробовала.
Я озадачено промычал, качая головой и припоминая кое-что.
— Ну, да, есть одна штука, которую Рэйвен практикует. И я был бы рад научиться, да не телепат и не эмпат – эта практика только им доступна.
— И что за практика?
— Ну, типа… эм… бесконтактного секса, — протянул я, вызвав у сестры неоднозначную реакцию. — Не знаю, как это назвать. Короче, суть в том, что он транслирует женщине свою фантазию, и она испытывает удовольствие и даже оргазм ментально.
Агата ненадолго зависла, мысленно переваривая полученную информацию.
— Не поняла механизма?
— Нет, механизм я поняла, но ему-то какой с этого кайф?
— Заставить кого-либо прочувствовать свою фантазию намного круче, чем просто рассказать о ней. Это внушение – он проникает в её мозг, завладевает чувствами, а это тоже вещь интимная. Её мозг начинает думать, что всё это по-настоящему и передаёт также тактильные ощущения. Кроме того, транслируя свою фантазию женщине, он её сам переживает, а также получает неосознанную эмоциональную ответку, включая тактильные ощущения.
Несмотря на все сложности, Агата явно поняла, как это всё происходит, и задумчиво промычала.
— Рэйвен сравнивал это с неким трансом, — продолжил я, — и поначалу использовал этот трюк, если по каким-то причинам не мог заняться сексом с интересующей его женщиной. Но потом он научился входить и выходить из этого состояния в процессе, при этом не отпускать сознание объекта. То есть, сам он выходит из транса, а она всё ещё там с ним… ну или с его тенью.
— Ого, — изумлённо вздёрнул я бровями, — Рэйвен не устаёт удивлять – подарил тебе букет сразу в вазе и запретил тебе с ней расставаться?
Выходя из лифта, Агата усмехнулась.
— Привет, — поздоровалась она. Я кивнул. — Нет, я поставила цветы в воду и оставила в баре на первом этаже.
— Ясно. Ну, так… как прошло свидание?
— Неплохо.
— Неплохо и всё?
— А что ты хотел услышать?
— Ну, какие-нибудь подробности… — протянул я, — где были, что делали?
Выдохнув, Агата неспешно прошла к двери в свои покои.
— Были в Дарксайде, в клубе «Рок Дыра», — проговорила она. — Знаешь это место?
Мыча и угукая, я покачал головой. На самом деле, о планах Рэйвена на это свидание я знал, но хотелось услышать мнение Агаты по поводу всего этого, а она совсем немногословна…
— Между прочим, мог бы хоть раз упомянуть о том, что Рэйвен сочиняет стихи и уже тринадцать лет солирует в своей рок-группе, — упрекнула сестра.
— Ты абсолютно права – я бы мог, но не стал, — съязвил я.
— И почему же?
— Потому что я хочу сохранить нейтралитет между другом и сестрой, вот и зарёкся лезть в ваши отношения.
— При чём тут лезть в отношения и рассказать о Рэйвене то, чего я не знаю?
— При том, что ты фанатешь от альтернативного рока, а он его исполняет, рассказать тебе об этом – значит разрекламировать Рэйвена, выставить его в лучшем свете – то есть принять его сторону.
Агата изогнула брови при взгляде на меня:
— А, называя его очаровашкой, советовать мне переспать с ним – это не значит рекламировать его?
— Я не советовал, а недоумевал с того, что ты спишь с кем угодно, но не с ним! Кстати, было что?
— В смысле, — скривилась сестра, — сейчас?
— Агась.
— Что, по-твоему, должно со мной приключиться, чтоб я вдруг, после нескольких лет отказов, дала ему в общественном месте?
— Ну, почему же сразу в общественном? Может, вы уединились… за сценой, например, или в гримёрке. В принципе вы и в отель могли успеть съездить, — сверился я с часами – начало первого ночи.
— Ну да, не к нему в замок ехать с ночёвкой, а быстренько смотаться в отель, перепехнуться и разбежаться – так что же со мной приключиться могло? Думаешь, он НАСТОЛЬКО меня очаровал?
— А что, не очаровал?
Агата сомнительно промычала, неопределённо качая головой.
— Ладно, я понял, у вас не было секса, — подытожил я. Агата покивала с закусанной щекой. — Ну, хоть целовались?
— Неа.
— А чем занимались ещё два часа после его выступления? Оно ведь закончилось в десять, насколько я знаю.
— Странно ты не лезешь в наши отношения… — протянула Агата.
— Лезть в отношения и расспрашивать – как там и что – разные вещи! Думаешь, Рэйвен ни разу не просил меня… как-то поспособствовать вашему сближению? Я давно сказал ему, что не стану этого делать, по той простой причине, что вы – люди взрослые, сами в состоянии разобраться. Но мои принципы никак не влияют на любопытство! Интересно ведь, что у вас там происходит…
— Так, может, Рэйвена спросишь?
— Спрошу. И уверен, что там рассказ будет поинтереснее…
Брови Агаты изогнулись дугой:
— На что это ты намекаешь? Он из тех, кто рассказывает о несостоявшихся сексуальных победах?
— Он из тех, кто хоть что-то рассказывает, — не без упрёка высказался я. — Он не такой скрытный, как ты! Это из тебя всё постоянно клещами надо вытаскивать!
— Да что ты ещё хочешь знать!?
— Что значит «ещё»? Ты ничего не рассказала!
— Я сказала, что мы были на свидании, рассказала – где, что мы не целовались и не занимались сексом. Но если тебя это утешит, то я поцеловала его в щёчку на прощание.
— Надеюсь, что его это утешило, — фыркнул я. — Всё это как-то… обобщённо. Где подробности?
Сестра тяжело вздохнула.
— Подержи-ка, — попросила она, вручая мне вазу с цветами. Я подошёл к ней ближе и забрал вазу. Как только она оказалась в моих руках, я заметил торчавшую сбоку розу, она выбивалась из букета, будто и не была его частью.
Агата тем временем открыла дверь в свои покои при помощи электронного замка возле неё. Я плёлся за ней в гостиную, пока она кратко описывала, как они добрались до клуба и что там делали. Дойдя до барной стойки, сестра попросила поставить вазу на неё, после чего стала её вертеть и поправлять составляющие букета, продолжая рассказ. И, по сути, придраться было не к чему – она расписала весь вечер чуть ли не по часам, но как бы сказать… без души, просто перечислила все действия, что имели место быть, но какие эмоции всё это у неё вызвало – неизвестно, да и неясно, вызвало ли вообще.
— Звучит всё это… — протянул я, — действительно неплохо.
— Я ведь так и сказала!
Я тяжело вздохнул. Агата закусила ненадолго щеку, фыркнув:
— Ну, что?
— Тебе-то свидание понравилось?
— Да.
— А Рэйвен?
— Как он может не понравиться…
— Тогда я абсолютно ничего не понимаю! Если ваши чувства взаимны, то, какого чёрта у вас не клеится-то!?
— Не знаю! Он какой-то… идеальный!
— Что, прости?
— Ну, он… красивый, спортивный, с хорошим вкусом и чувством стиля. Умный, начитанный, красноречивый, с прекрасными чувством юмора и самоиронией. Воспитанный, не избалованный, разносторонний, богатый и щедрый, сильный и смелый, — перечисляя всё это, сестра даже немного утомилась, запрокинув голову назад. — Мало всего этого, так он ещё и талантлив! Буквально во всём! Всё делает, всё умеет и каким-то чудесным образом всё успевает! Трудоголик, но умеет грамотно распределять своё время и оставлять его на развлечения…
— Да дело ведь вовсе не в этом умении, просто он спит два раза в неделю – у него априори времени в сутках больше, чем у нас с тобой.
— Два раза в неделю, серьёзно? — скривилась Агата.
— Ага. И то, это сейчас, а в юности он не спал неделями вообще! Он ведь дампир, они спят меньше нас. Я так и не понял, в чём проблема-то?
— В том, что у него нет недостатков! Я чувствую себя… неполноценной, не достойной его!
Вот тебе на! Охереть!
— Ты нормальная вообще!? То есть, пока все женщины мира ищут для себя именно такого парня, ты говоришь «нет, он слишком хорош для меня»!?
Агата прыснула, прекрасно понимая, как это глупо звучит, но совладать с собственными умозаключениями она явно не могла.
— Мне сложно поверить в его существование, понимаешь? Должно быть, поэтому я мысленно и обкладывала его недостатками – чтоб сделать его менее похожим на вымышленного героя романа – написанного мною романа! У всего сущего есть хоть один недостаток!
Я покачал головой, смеясь про себя.
— Ты точно ебобо, — констатировал я. — Всерьёз отошьёшь его лишь за то, что он якобы идеальный?
— Во-первых, я не говорила, что отошью, а во-вторых, что значит «якобы»?
— То и значит! У Рэйвена куча недостатков!
— Тогда, почему я их не вижу? Я ведь очень усердно искала! Красавчики, например, зачастую ограниченные, — постучала сестра пальцем по своему виску. — И зациклены либо на себе, здоровом образе жизни и спорте, либо на женщинах и шляются напропалую. Но всё это не о Рэйвене! Он очень умный, а умники, как правило, высокомерные зануды, вечно лезут с нравоучениями, но и это не Рэйвене. Богачи на то и богачи, что над своим златом чахнут, либо пашут сутки напролёт, чтоб доходы не уменьшались – буквально пропадают на работе. Но Рэйвену удаётся соблюдать баланс – он и работает много, и от удовольствий с развлечениями не отказывается – они для него также важны, как и деньги.
Я немного помолчал, обдумав её слова.
— Всё ясно, — сказал я, заставив сестру непонимающе нахмуриться. — Он-таки очаровал тебя, и ты напялила розовые очочки, — заправил я за уши душки воображаемых очков. Сестра недовольно закатила глаза. — Вот и перестала часть его недостатков замечать, а другую часть – оправдывать. Например, почему ты не считаешь гедонизм недостатком?
Сестра скривилась, фыркнув:
— Если Рэйвен любит удовольствия, то это ещё не значит, что он гедонист. Все любят удовольствия, и все бегут от неудовольствия. А даже если Рэйвен и гедонист, то в этой философии нет ничего плохого.
— Этой философии придерживаются потребители по жизни! Они используют всё и всех вокруг в качестве ресурса для собственного счастья. И в связи с тем, что они стараются исключить из своей жизни всё, что может выдавить их из личной зоны комфорта, то оказываются попросту неподготовлены к жизненным трудностям, с которыми сталкиваются абсолютно все.
— Это… несколько извращённое восприятие, — пробормотала сестра. Ну, разумеется, оно ведь моё, не её. — Основная суть гедонизма заключается в стремлении к счастью и в попытках избежать боли. Кто из нас не хочет быть счастливым? Кто из нас, пережив нечто плохое, не пытается сделать всё возможное, чтоб это не повторилось?
— Ладно, допустим. Но разве ж гедонизм не эгоистам свойственен?
— Не всегда, ведь у каждого своё счастье, и чьё-то заключается в том, чтобы делать окружение счастливее. Но даже если и так, то в нашем мире лучше быть эгоистом, чем альтруистом, на котором все будут бессовестно ездить!
Я покачал головой, поражаясь тому, как она всё выворачивает. И оправдывает недостатки Рэйвена. Ему потребовалось всего несколько часов, чтоб обратить сестру в свою веру! Как он это делает, мать его?!
— Ладно, я понял, — отмахнулся я, — гедонизм с эгоизмом не являются для тебя недостатками. А насколько, по-твоему, тонка грань между щедростью и расточительством? — уточнил я. Агата промолчала, водя языком по внутренней стороне щеки. — Насколько я знаю, Рэйвен любит шикануть. Если устраивает вечеринку, то с размахом, если взялся ухаживать за женщиной, то хорошенько её подарками избалует, а если захотел себя побаловать одеждой или побрякушками, то скупит полмагазина!
— Он имеет право на всё это, поскольку действительно пашет, как конь!
— Ты оправдываешь его недостатки! Я согласен с тем, что он имеет на это право, но он не знает иной жизни, поэтому случись что и потеряй он вдруг все деньги, то он не перестанет жить на широкую ногу и влезет в долги.
— Ты не можешь знать, как именно он поступит в той или иной ситуации, но если мы играем в предположения, то я уверена, что он снова разбогатеет, причём быстро, потому что он умный и трудолюбивый!
Я тяжело вздохнул: очки всё розовее и розовее.
— Ну, хорошо. Рэйвен настолько крут, что даже его недостатки таковыми не являются, — саркастично высказался я.
— Так про это ведь я и говорила – он СЛИШКОМ хорош собой!
— Во-первых, я настоятельно рекомендую тебе делать поправку на его симпатию к тебе, ввиду чего какие-то его нелицеприятные качества могут на тебя не распространяться. Он может намеренно их скрывать от тебя или же просто становиться лучше рядом с тобой. А во-вторых, ты ещё не все его грани изучила – вы даже не целовались, а может, у него изо рта воняет! Или он… странно целуется, как вантуз, например. А может, у него в штанах три сантиметра.
— Я видела его эрекцию пару раз, если он туда носок не подкладывает, то там всё… очень неплохо.
— Ну, тогда, может, его лимит пятнадцать секунд.
— М-да, это, конечно, может быть… — невесело пробормотала сестра, словно уже сталкивалась с подобным разочарованием. — Какая-то сфера жизни должна провисать, наверняка – это секс! — заявила Агата. Я прикусил щеку при взгляде в потолок. — Он либо скорострел, либо извращюга.
— Он точно извращюга, — бросил я. — Вопрос лишь в том, насколько аморальны его извращения и насколько сильно они разнятся с твоими предпочтениями.
— И насколько аморальны его извращения?
— Откуда мне-то знать?
— Вы ведь с ним друзья.
— Если ты думаешь, что мужская дружба именно на таких разговорах строится, то жестоко ошибаешься. Я лишь знаю, что он… довольно активный в плане секса. Но не с его слов.
— А с чьих же?
— Я спал с женщиной, которая также спала с ним. Она сильно напилась и рассказывала, что… ну, если кратко, то он её буквально затрахал. Настолько, что она потом два дня лежала, всё болело, встать не могла. И мне тоже пришлось… постараться, ну чтоб не прослыть тем, кто хуже него.
— И как? Она сказала, что ты лучше?
— Ничего не сказала. Говорить не могла, — хохотнул я. Агата прыснула, помотав головой. — Вообще-то, это можно считать недостатком. В смысле, это разве круто, когда ты даже уползти от него не в состоянии?
— Не знаю… — пожала плечами сестра, — у меня такого не было.
— Значит, будет, — напророчил я, и после того, как Агата цыкнула, издевательски похихикал.
— Да я ведь не про многочасовой марафон, а про своё состояние после него! — пояснила сестра, удивив меня.
— В смысле? Ты… ненасытная и неутомимая?
— Не лучший разговор для брата и сестры, не считаешь?
Я хохотнул:
— Я ведь не прошу подробности рассказывать – так… в общих чертах.
— Как вообще можно говорить о чём-то подобном в общих чертах?
— Ну, как… мужики от тебя на своих ногах уходят или их на «Красном кресте» увозят?
Агата прыснула, посмеиваясь и качая головой.
— После всего этого я в жизни не поверю, что вы с Рэйвеном никогда не говорили о сексе, — заявила она.
— Ну, говорили, конечно. Но это не значит, что мы обсуждаем все свои сексуальные приключения и предпочтения.
— Знаешь, как обсуждается секс в женских компаниях? Крайне редко это нечто лестное в отношении мужчин, по большей степени мы говорим о неудачном опыте. Но чаще мы увидим, услышим или прочитаем о каких-то неординарных практиках и обсуждаем друг с другом, мол, а ты бы так хотела, могла бы, и всегда выискивается та, что пробовала.
Я озадачено промычал, качая головой и припоминая кое-что.
— Ну, да, есть одна штука, которую Рэйвен практикует. И я был бы рад научиться, да не телепат и не эмпат – эта практика только им доступна.
— И что за практика?
— Ну, типа… эм… бесконтактного секса, — протянул я, вызвав у сестры неоднозначную реакцию. — Не знаю, как это назвать. Короче, суть в том, что он транслирует женщине свою фантазию, и она испытывает удовольствие и даже оргазм ментально.
Агата ненадолго зависла, мысленно переваривая полученную информацию.
— Не поняла механизма?
— Нет, механизм я поняла, но ему-то какой с этого кайф?
— Заставить кого-либо прочувствовать свою фантазию намного круче, чем просто рассказать о ней. Это внушение – он проникает в её мозг, завладевает чувствами, а это тоже вещь интимная. Её мозг начинает думать, что всё это по-настоящему и передаёт также тактильные ощущения. Кроме того, транслируя свою фантазию женщине, он её сам переживает, а также получает неосознанную эмоциональную ответку, включая тактильные ощущения.
Несмотря на все сложности, Агата явно поняла, как это всё происходит, и задумчиво промычала.
— Рэйвен сравнивал это с неким трансом, — продолжил я, — и поначалу использовал этот трюк, если по каким-то причинам не мог заняться сексом с интересующей его женщиной. Но потом он научился входить и выходить из этого состояния в процессе, при этом не отпускать сознание объекта. То есть, сам он выходит из транса, а она всё ещё там с ним… ну или с его тенью.
