Кривые зеркала

- А папочка не обидится, если я тут королём заделаюсь? – Она снова рассмеялась.
       - Папочка всего лишь мэр этого города, а Лабиринт – это не только город, Лабиринт гораздо, гораздо больше. Намного больше, чем ты думаешь. И ты, крутышка – его Цезарь. – Положение, в котором я оказался, стоя посреди сцены нравилось мне всё меньше и меньше. Словно актёр на кастинге, от которого зависит его дальнейшая судьба. А в роли компетентного жюри – Лика. Неужели всё-таки придётся идти обратно по проходу мимо неё? Сама она явно не собиралась никуда уходить. Но грудь словно упиралась в невидимую стену. Мне никак не удавалось заставить себя преодолеть этот барьер и сделать даже один шаг в сторону выхода. В её сторону.
       - А если я не хочу быть Цезарем? Что если мне не интересно быть ни королём, ни прынцем, ни вообще кем-либо ещё? Что если я просто хочу быть собой?
       - Быть собой совсем не просто, сладкий. – Она развела руками. – Обычно люди предпочитают быть кем угодно, но только не собой. Все хотят быть круче, чем они на самом деле являются. – Она ухватила себя за мочку уха с рубиновой серёжкой-гвоздиком. – Да и как-то странно – хотеть быть тем, кого ты совсем не знаешь, тебе не кажется?
       - Это лучше, чем пытаться быть тем, кем ты не являешься и кем никогда не был.
       - Так в этом же самый сок. – Она поставила цилиндр на пульт рядом с собой и взъерошила волосы. – Стать кем-то новым, кем-то великим или даже ужасным. Это не просто роль в спектакле, ты действительно можешь выбрать, кем тебе быть. Быть на самом деле. – Она даже раскраснелась от возбуждения. – Ты так и не понял? Этот Лабиринт – это абсолютно новая жизнь, в которой нет тебя прошлого. Нет вообще никакого прошлого. Есть только ты и твои желания.
       - А ещё ты. – Я постарался влить в эти слова всё своё раздражение и неприязнь, которые сейчас испытывал.
       - Ну конечно. – Промурлыкала она, склонив голову на бок. – Кто же ещё тебе всё тут покажет. Кстати, здесь ты можешь делать всё, что захочешь. – Она подалась вперёд, прищурив глаза и облизнув приоткрытые губы. – И тебе за это ничего не будет. – Эти слова она выдохнула с таким жаром, что находись я ближе, наверняка не обошлось бы без ожогов и опалённых волос.
       - Отлично. Тогда я хочу быть самим собой.
       - Уверен? – Эта кислая гримаса говорившая, что она растеряна и очень разочарована таким ответом, была, наверное, самым приятным из всего, что я увидел в этом театре.
       - Уверен. – Наверное, всё-таки стоило пройти через некоторые трудности, ради такого момента. Ради того, чтобы увидеть на её мордашке такое замечательное выражение. Меня прямо-таки распирало от самодовольства.
       - Как знаешь. – Кислое выражение неожиданно сменилось задумчивостью. – Но тогда тебе придётся как-то познакомиться с собой, что ли. – Она словно размышляла вслух, обхватив пальцами острый подбородок. – Надо же хоть что-то узнать о том, кем ты хочешь быть.
       - С этим уж я как-нибудь без тебя...
       - А не боишься? – Она втянула ноги на пульт, скрестив их по-турецки. Глаза превратились в узкие щёлки. – Быть собой – дело весьма не простое, где-то даже опасное.
       - Кто не рискует, тот дома ночует. – Спина под тонкой рубашкой намокла. Что-то здесь было не так... Волосы на затылке начали приподниматься, словно предчувствуя, что сейчас на чёрное сукно стола ляжет очередной джокер.
       - Ну, круто. – Она вздохнула, видимо приняв какое-то решение. Я явственно ощутил во всём этом подвох. Серьёзный подвох. – До встречи, сладкий. – Ощутил слишком поздно... Она с улыбкой махала мне пальцами, надавив тростью на какой-то рычажок. А вместе с ней мне в лицо ухмылялся однорукий буфетчик, щерясь гнилыми обломками зубов в чёрном провале клоунского рта.
       Да вы издеваетесь?! Ещё секунду назад я стоял на чудесной, залитой приятным мягким светом сцене, и в одно мгновение эта крепкая, застеленная прекрасным паркетом и казавшаяся незыблемой опора просто исчезла из-под ног. Беспомощно хватая руками воздух, я полетел вниз. Опять... Кажется, я как-то говорил, что ненавижу рельсы, шпалы и не хочу никогда их видеть, тем более по ним передвигаться, даже на трамвае. Так вот, прошу не считать меня какой-то там капризной девчонкой, но я тогда явно погорячился. Можно даже сказать, что я уже успел по ним соскучиться, по рельсам этим. Лучше уж иметь под ногами пусть и неудобную, а иногда даже ненавистную, но твёрдую, незыблемую опору, чем не иметь вообще никакой. А вот полёты эти реально достали.
       

       Глава 8 Имя нам - Страх

       В этот раз полёт оказался на удивление коротким, зато жёсткое приземление едва не выбило из меня дух. Благо упал я на спину, успев прижать подбородок к груди, однако рёбра вместе с ушибленным копчиком возмущённо ныли. В глаза ударил яркий свет. Оказывается, при падении я непроизвольно зажмурился и теперь, открыв глаза, увидел над собой белый светящийся потолок. И никакого отверстия, через которое я сюда провалился. Ловушка захлопнулась. Вот ведь гадина! Взрыв неистового хохота был оглушительным. Девятибалльные волны ураганного смеха сотрясали моё тело, вырываясь наружу. Не переставая смеяться, я перекатился на живот. Из глаз тут же брызнули слёзы, скорее от смеха, чем от вспыхнувшей в рёбрах боли. Я даже уже не злился на Лику и на то, что меня тут швыряют, как тряпичную куклу по всяким закоулкам. Мне было просто смешно. Или это была истерика? Вспомнились слова гадинки про то, что я тут типа самый главный. Это воспоминание тут же выплеснулось новой вспышкой хохота.
       Приняв наконец сидячее положение и утирая рукавом лицо, я смог таки немного осмотреться. На этот раз меня забросило в просторное круглое помещение с гладким белым полом и белыми, украшенными чёрным повторяющимся узором винтажного кружева, стенами. Это театральное подполье (если так можно выразиться) резко контрастировало с господствовавшим в Лабиринте мраком и разрухой. Этакое светлое пятно в недрах окружающего мрака. Хоть какое-то разнообразие. Пришлось прижать ко рту ладонь, чтобы снова не зайтись в рвущемся наружу диком хохоте.
       - Не ушиблись, молодой человек? – Низкий, мужской голос раздался прямо за спиной. Я обернулся на голос, но никого не увидел.
       - Такой симпатяшка! – Теперь женский голос. Я снова обернулся на звук. Или говорившие были невидимками, или очень хорошо умели прятаться. Зато обнаружилось, что комната вовсе не пустая, как мне вначале показалось. Я потёр глаза, но ничего не изменилось. По всей комнате как на выставке, были расставлены двери. Добротные, двухметровые, поблескивающие золотом ручек и лакированной резьбой. Готов поклясться, что ещё минуту назад никаких дверей в комнате не было. Их оказалось штук двадцать. К тому же находились они не в опоясывающей комнату стене, а просто стояли на полу в своих аккуратных коробках. Только теперь я сообразил, что в самой стене дверей не было. Вообще ни одной. Забавно. Но ведь должен же быть отсюда какой-то выход, или как? Обратно наверх у меня вряд ли получится запрыгнуть.
       - Гы! Может он немой? – Третий голос прозвучал прямо над головой.
       - К-кажется м-м-молодой че-человек с-слегка н-н-не в с-себе. – Да сколько же невидимок обитает в этом подвале?
       - Здрасте. – Я озирался по сторонам начиная подозревать, что эти голоса попросту звучат в моей голове. Предположение выглядело пугающе правдоподобным.
       - Ула, Ула! У нас новый длуг! – Детский голосок заплясал вокруг переливчатым эхом.
       - Да сколько же вас тут? – Хорошо, что приняв сидячее положение, я не спешил вставать на ноги. Голова шла кругом то ли от падения, то ли от происходящего.
       - Мы тут один. – Таким голосом, с гулким, раскатистым эхом впору было читать страшные заклинания из огромной толстой книги в кожаном переплёте.
       - Это как? – Ну точно, я тут один, а голоса всего лишь плод моего разыгравшегося воображения или сумасшествия. Кому как больше нравится.
       - Осень плосто!
       - Нас тысячи, но мы суть одно. – Действительно, куда уж проще. Теперь ещё и среднего рода.
       - Круто! А имён у нас, у вас тоже тысяча? – На этот раз смеялся не я. Я лишь глупо улыбался во весь рот.
       - Какое чудесное дитя. – Она продолжала беззаботно хихикать. По голосу я бы не сказал, что его обладательница значительно старше меня, хотя кто их разберёт.
       - Имя у нас одно. – Снова таинственный заклинатель.
       - Имя нам. – Поддержал его первый голос.
       - Страх. – Закончила за них любительница «чудесных деток». Прикольное имечко. В комнате так никто и не появился. Значит, голоса действительно звучат в моей голове, разве только двери вдруг научились разговаривать. Видимо при падении я ей всё-таки стукнулся. И довольно сильно. Или это Лабиринт так меня доканал, что у меня окончательно поехала крыша. Вот и белая палата для нового психа. Нет, нет, не беспокойтесь, в скорую звонить не нужно. Пациент уже доставлен по назначению.
       - П-п-приятно п-п-познакомиться. – И когда это я стал заикаться?
       - Эт-т-то в-вы с-случаем не д-дразниться уд-д-думали? – Я сжал зубы, проглотив подкативший к горлу смех и, рискуя свернуть себе шею, сильно замотал головой.
       - Наш милейший гость просто слегка растерян.
       - Ага, бро. Ну, обосрался чутка, с кем не бывает. – Уши заложило от гомерического хохота целого хора голосов. Кажется, это называется получить контузию. Я старался вспомнить, как это называется, когда в человеке живут несколько личностей. Есть же у психов какой-то диагноз на этот счёт. Интересно, это у меня давно или только сейчас появилось? Может раньше я просто этого не замечал?
       - А давайте его оштавим? Он такой шлавный!
       - А может, я лучше пойду? Не подскажете, где тут у вас выход? – Ну а что? Не обязательно же всё всегда должно быть сложно.
       - Конечно, бро.
       - В любой удобный для вас момент.
       - А может этому щеглу к глазнюку сходить? Зрение там проверить?
       - А может, вы перестанете морочить мне голову?
       - Друг мой чудесный, любая из этих дверей к вашим услугам.
       - Н-но т-т-только од-дна.
       - Не ошибись, дитя.
       - Каждая из них ведёт к своему. – А это ещё как понимать? К какому ещё своему?
       - А мозет он останетса? – Малыш явно приуныл.
       Я ухватился за ручку ближайшей двери, чтобы найти дополнительную точку опоры, потому что комната возомнила себя каруселью и плясала перед глазами в каком-то бешеном вальсе, опутывая меня чёрной паутиной змеившихся по стене узоров. Всё происходящее воспринималось, как очередная нелепая игра, своеобразная шутка Лабиринта. Карусель, карусель, кто успел, тот и сел... Дверь отделилась от коробки и поплыла мне навстречу. Пытаясь устоять на ногах, я все-таки нажал ручку.
       - А теперь записываем условие задачи! – Я едва не свалился в открывшийся за порогом провал, вцепившись обеими руками в ручку покачивающейся на петлях двери. С обратной стороны ручки не было. Пол за дверью уходил круто вниз. Точнее, пола просто не было, а на глубине в пару метров темнел земляной подпол. Вытянутое прямоугольное помещение походило на школьный класс, точнее на то, что от него осталось. Там, где должны были располагаться парты, теперь находилась здоровенная яма, заполненная множеством копошащихся, измазанных грязью и глиной тел. В основном детских. С развешенных по стенам портретов на них злобно смотрели учёные, математики, поэты. Их лица напоминали растрескавшиеся бледные маски, за которыми проглядывали жуткие очертания чудовищ. Только в дальнем конце этого класса, там, где на противоположной от двери стене висела огромная зелёная, исписанная мелом доска, сохранился участок застеленного линолеумом пола. На этом возвышающимся над ямой подиуме стоял учительский стол со стулом, а у доски горбилась с огромной, похожей на бильярдный кий указкой костлявая фигура в клетчатой серой юбке до пола и жутком вязаном свитере, усеянном разнокалиберными комками катышек.
       - Из точки Ааа! – Чтобы заткнуть уши, мне пришлось бы выпустить ручку двери, но я, скрипя зубами, вцепился в неё, как утопающий в протянутое весло. Визгливый голос, казалось, сдирал кожу, вгрызаясь до самых костей. – В точку Бэээ! – И тут она обернулась. Жёлтое, покрытое бурыми пятнами, болезненное лицо, исполосованное сетью глубоких морщин. Круглые очки в роговой оправе с толстыми линзами, за которыми налитые кровью глаза выглядели просто огромными. И сейчас эти глаза вонзились в меня.
       - Опаздываем на мой урок?! – Вслед за глазами на меня нацелился острый, словно жало, кончик копья-указки. – Сейчас же к доске! – Благо в этом классе не было окон, потому что если бы они были, то разлетелись бы сейчас на множество мелких осколков. Достигший ультразвука визг превысил все мыслимые параметры. Он странным образом втягивал меня внутрь, подобно мощному пылесосу. Оторвав от ручки одну руку и уперевшись в косяк, я попытался сопротивляться этому напору.
       - Родителей в школууу! Немееедленнооо! – Мне-таки удалось оттолкнуться от косяка, с силой захлопнув злополучную дверь, которая от удара накренилась и, оторвавшись от пола, повисла в воздухе.
       - Ай!
       - Что это блин было? – Меня трясло мелкой дрожью. В ушах звенело, а сиявшую на моём лице всё это время идиотскую улыбку бесследно сдуло.
       - Вот именно! Что это только что было?! – Дверь хныкала голосом обиженного подростка.
       - Вам никто не говорил, уважаемый, что в приличном обществе не принято так сильно хлопать дверью? Полагаю, вам не понравится, если вас самого приложить таким вот образом.
       - Точняк, бро. Можно же просто закрыть, если что не так. – Ну, хоть определился источник голосов. Точнее источники. Значит у меня не множество личностей в голове, а всего-навсего глюки. Я всего лишь разговариваю с дверями, ничего не обычного. Прямо вот сразу полегчало.
       - Это какое-то безумие! – Я неистово тёр лицо ладонями, пытаясь привести себя в чувство.
       - Вообще-то Страх. – Ах, ну да, так ведь их зовут, дверей этих.
       - А вы, собственно чего ожидали? Лазурного побережья с полуголыми красотками?
       - У к-каждого с-с-свои ос-собенности.
       - Выбор за тобой, дитя. – Это «дитя» начинало нервировать, интересно, она всех так называет?
       - А попроще чего не найдётся?
       - Вы сами решаете, какую дверь открыть.
       - Понятно с вами всё. – Ну, хоть карусель прекратилась, и комната вновь приняла чёткие неподвижные очертания. Я прошёлся между дверей, стараясь держаться подальше от так и висевшей в воздухе двери-школьника с сумасшедшей училкой. На всякий случай. Мало ли, как они тут работают, вдруг эта бешеная сирена как раз собирается сейчас выскочить оттуда, чтобы затащить меня в свою выгребную яму. Даже передёрнуло от воспоминания.
       Ситуация осложнялась тем, что внешне все двери были абсолютно одинаковые. Красноватый, тускло поблескивающий лак, золотистая поверхность ручек, выпуклые филёнки, даже покрывавшие их резные узоры были одинаковыми и располагались на тех же самых местах. Я приоткрыл одну из дверей, оказавшуюся прямо передо мной, но увиденная картина ужаснула меня ещё больше, чем класс с ненормальной училкой. Ну и как тут выбирать? Не узнаешь, что за дверью, пока не откроешь. Остановившись возле одной, я глубоко вдохнул и осторожно потянул на себя, сразу же прильнув глазом к образовавшейся щёлке. Не уловив никакого движения, я осмелился открыть пошире. В лицо ударило потоком холодного ветра. Передо мной расстилалась просторная, застеленная чёрным рубероидом площадка с металлическими скелетами антенн и провисшими жгутами проводов. Похоже, эта дверь вела на крышу. На замечательную пустую крышу без какого-либо намёка на чьё-то присутствие.