Слегка полноват, волосы взъерошены, лицо доброе и приятное, умные карие глаза. Она решила, что он ей подходит. Из таких мужчин получаются прекрасные мужья и заботливые отцы. Неконфликтный бета-самец, из которого можно веревки вить, и наверняка хорошо зарабатывает. Неважно, что одет несколько неряшливо, зато часы фирменные, дорогие, как и телефон, небрежно брошенный на сиденье рядом. Обручального кольца на пальце нет, можно в бой. Она кокетливо закинула ногу на ногу и спросила:
- Вы путешествуете один?
- Нет, с сыном, - не поднимая головы, ответил он, погруженный в чтение.
Лицо женщины вытянулось от разочарования. Тут как раз разъехалась дверь купе, внутрь ворвался мальчишка лет восьми, со светлой копной волос и темными глазами, словно две спелые черешни.
- Пап! - он потряс телефоном.
- Не шуми.
- Ну пап!.. А ты знал, что крокодилы произошли от динозавров?
- Нет.
- Ой, здрасьте, - поздоровался мальчик с соседкой по купе, заметив ее. - А еще крокодилы плачут, когда жрут свою добычу, пап, представляешь? Жрут и плачут, плачут и жрут!
Женщина потеряла всякий интерес к своему попутчику, решив, что мужик с прицепом ей не нужен, и вышла в коридор на поиски новой жертвы... совсем как крокодил выходит на берег...
«Последнее время мне снится, что меня пожирают крокодилы... Рвут на части мое тело, и мне так больно и страшно!.. Знаешь, Сережа, я не боюсь умирать, потому что точно знаю, что наши души перерождаются, но я боюсь боли...
Я верю, что ты сделал то, о чем я тебя просила, и боли больше нет. Ты правильно поступил, ты спас не только меня, но и нашего сына. Я должна открыть тайну, хоть ты и не поверишь мне поначалу, а потом наверное возненавидишь. Ты никогда мне не верил и считал чудачкой. Мой дар - или проклятие? - это способность заглядывать в чужие сны. Он мне достался от матери. Я ее убила. Она меня просила, и я ее убила. И ее дар перешел ко мне, а не к моей сестре. Да, у меня есть младшая сестра. Ты же помнишь, я говорила, что мама бросила отца ради другого мужчины? Ее зовут Алиша. Все так сумбурно, а я никак не могу сосредоточиться... Но обо всем по порядку...»
- Пап, а ты купил сока?
- Да, в рюкзаке есть, поищи.
Платон полез в рюкзак, а Сергей в это время перевел взгляд за окно. Там мелькали деревья и поля, сливаясь в одно размытое зеленое пятно. Он представлял, как Луна пишет это письмо, сидя за столом и кривясь от боли. В последние дни ей не помогали даже самые сильные анальгетики.
«Но обо всем по порядку... Мама вышла замуж за Реянша (не удивляйся, он наполовину индиец), когда мне было шесть. Родилась Алиша. Отчим хорошо ко мне относился, полюбил меня как свою дочь. А когда мне было двенадцать, у мамы обнаружилась фатальная бессонница. Это очень редкое генетическое заболевание, неизлечимое, хотя мама была уверена, что это плата за дар, а наследственность тут ни при чем. Господи, как я хочу верить, что это так, и наш сын никогда не заболеет! Мама знала, что ей предстоит, и попросила меня убить ее. Тогда же она рассказала об этом проклятом даре - видеть сны души и сны разума. Они разные, не перепутай! Мама не хотела, чтоб дар перешел к Алише, сказала, что дар может унаследовать любой, кто убьет носителя, и только в случае смерти от болезни или несчастного случая, дар переходит кровным родственникам. Понимаешь, она хотела быть уверенной, что дар перейдет ко мне, а не к Алише!.. Она всегда ее любила больше меня... Она просила перед смертью сделать все, чтобы дар никогда ей не достался... «Алиша такая слабая, она не выдержит, а ты сильная, Луна, ты сможешь...» - сказала она и вложила мне в руку шприц с морфином. И я сделала это. Сейчас я думаю, а почему она не попросила Реянша? Ведь тогда дар перешел бы ему, а уж он-то точно был сильнее двенадцатилетней девчонки. И мне очень страшно, Сережа, страшно, что убийца должен иметь кровное родство, чтобы дар перешел. Но я все-таки попытаюсь... Я не хочу, чтоб это свалилось на Платона. Если вдруг ты не заметишь в себе никаких изменений, не начнешь видеть особые сны о тайных мечтах и страхах знакомых тебе людей, то присмотрись к Платону. Следи за его снами, спрашивай о них. Но я верю, что у тебя все получится...»
Платон сунул ему под нос бутерброд - домашняя колбаса с дольками помидора.
- Поешь, пап, хватит читать. Ты уже пятый раз перечитываешь.
- А ты считаешь? - улыбнулся Сергей, откладывая письмо и шурша фольгой.
- Конечно, - серьезно кивнул сын.
Луна называла его «мой маленький заклепочник» и говорила, что он весь пошел в отца. Как-то под Новый год, когда Платону было пять, он насмотрелся рождественских мультиков про Санта Клауса. После этого мальчик три часа стоял у окна с папиным армейским биноклем, высматривая в небе повозку, запряженную северными оленями. Сергей не выдержал и популярно объяснил ему, почему с точки зрения аэродинамики такая повозка невозможна, и что не стоит верить всему, что пишется и показывается по телевизору, а лучше все и всегда проверять. С тех пор каждая сказка, каждый мультик, каждая манга проходили тщательную проверку Платоном на предмет достоверности с привлечением как авторитетных экспертов в лице отца или деда, так и с использованием справочной литературы.
Сергей смотрел на сына, смотрел, как он жует бутерброд и что-то читает в телефоне, и думал о том, как он похож на Луну. Чарторыйский был скептиком до мозга костей, он не верил во всякую паранормальщину, а вот Луна... та верила и практиковала. Но она была художницей, витала в облаках, увлекалась эзотерикой, жила в своих фантазиях - одним словом, ей было простительно. Как бы Сергей хотел отбросить все, что написала Луна, посчитать это бредом измученного болью человека, однако его собственные сны... Как их объяснить? Неужели он от горя тоже сходит с ума?
- Про что читаешь?
- Про крокодилов, - сказал Платон. - Я же должен знать, с чем нам придется иметь дело.
Сергей впился зубами в бутерброд, скрывая улыбку. Вернулась попутчица, раскрасневшаяся и довольная. Кажется, она кого-то себе подцепила.
Когда за окном стемнело, Сергей уступил место на нижней полке попутчице, забрался на верхнюю, включил свет у изголовья и вернулся к перечитыванию письма.
«Сны... Стоит тебе взглянуть в глаза человеку, любому, даже незнакомому, которого увидел на улице в первый и последний раз в жизни, и все - ты можешь попасть в его сон. По крайней мере, у меня было так. Я не знаю, как будет у тебя, возможно, тебе придется учиться. Самое главное, что ты должен сделать, - это постоянно носить часы, что я тебе подарила. Заведи в них таймер, чтобы слышать звук или вибрацию каждые полчаса. Приучись проверять свое запястье. Если часов нет, ты во сне. Помни, если ты в чужом сне, то ты в нем не хозяин. Ты можешь только наблюдать. Если ты в своем сне (там у тебя есть свобода воли), то можешь выбирать, куда идти. Достаточно вспомнить глаза человека. Говорят, глаза - зеркало души... и правильно говорят. Научись этому, и ты сможешь переходить из своего сна в сон души или сон разума нужного тебе человека. Никогда ничего не бери! Сон души открывает перед тобой прошлые или будущие перерождения этой души, но иногда очень трудно понять, случилось ли то, что ты видишь, или еще должно произойти. Во сне разума у тебя больше свободы, ты можешь подсмотреть мечты и страхи, а еще поговорить с человеком... Но лучше этого не делать, потому что можно навредить... Я делала... чтобы заработать. И теперь жалею.
Моя душа будет какое-то время после смерти обретаться в твоих снах... Я никогда тебе не говорила, но я полюбила тебя за твои сны, Сереженька. Они были такие чистые и безмятежные, словно вода в горном озере, в них хотелось нырнуть и нежиться. Когда я впервые это сделала, то поняла, что не отпущу тебя, решила, что ты обязательно станешь моим мужем. Я чувствовала себя расчетливой стервой, которая планомерно обхаживала избранника, лишь бы завладеть им без остатка...»
На этом месте Сергей печально улыбнулся. Ну какая из нее стерва? Он влюбился в Луну с первого взгляда, и ему льстило то неуклюжее усердие, с которым она увивалась возле него. Он смог удивить ее тем, что первый сделал предложение руки и сердца, но и она не стала мяться и просить время на раздумья, а просто обняла его и закружила в танце, твердя счастливое «Да!».
«Я оставляю тебе в наследство мои сны... и крокодилью ферму. Представляю, как ты удивился, и как обрадовался Платон. Я знаю, что о многом тебя прошу, ведь ты и так сделал для меня больше, чем любой мужчина может сделать для своей женщины, но все-таки прошу еще об одном... Позаботься об Алише. Я не успела, не смогла, не захотела. Я чувствую себя виноватой перед ней, ведь я убила нашу маму... пусть она и так умирала... Опять меня уносит куда-то не туда...»
Дальше было зачеркнуто, вымарано. На бумаге расплылись чернила. Сергею почему-то представилось, что в этом месте Луна плакала.
«После смерти матери отчим хотел меня удочерить, но приехал отец и забрал меня, увез с собой в Будапешт. Больше я сестру не видела. Мне стыдно признаться, но я никогда не хотела с ней встречаться. Боялась посмотреть ей в глаза и увидеть в ее снах... свое отражение... отражение хладнокровной убийцы. Догадывалась ли она о том, что я сделала? Не знаю...
Недавно мне позвонил Реянш. Это было в декабре, ты как раз уехал в командировку. Он каким-то образом разыскал меня, хотя я поменяла фамилию, и хотел поговорить об Алише. Он был очень встревожен. Мы встретились, и он сказал, что хочет, чтоб я присмотрела за Алишей, если с ним что-то случится. Просил встретиться с ней, подружиться и не отпускать ее в Индию. Мне кажется, он чувствовал или уже знал, что болен. Мне пришлось согласиться, хотя я и не хотела. Но сложно отказать умирающему... Я заглянула в его сны и увидела кишащий крокодилами пруд, в котором он барахтался. Крокодилы его не трогали, они сгрудились вокруг и просто смотрели, как он тонет. Я никогда не испытывала такого ужаса, как в том сне.
Через месяц Реянша не стало. Сердечный приступ. Мы как раз вернулись из Египта, и я уже собиралась звонить Алише, как она сама позвонила и сообщила, что ее отец завещал мне половину крокодильей фермы. Я очень удивилась, а потом поняла... Реянш таким образом хотел удержать нас обеих вместе, словно две половинки одного целого. Но Алиша сказала, что после отца остались большие долги, ферма убыточна и ей не нужна, она хочет продать свою долю и уехать в Индию работать по контракту. Я попросила ее этого не делать, сказала, что найду деньги, что вместе мы сможем расплатиться по кредитам и продолжим дело ее отца, попросила сестру подождать, предложила встретиться. Она неохотно согласилась. Мы договорились о встрече, но она так и не пришла. Мне позвонил управляющий фермы и сказал, что Алиша все-таки улетела в Индию, а в ее отсутствие он будет вести дела. Я решила, что непременно найду деньги и вложу их в ферму, чтобы Алиша вернулась... и в память о Реянше. Я не хотела тебя обременять, потому что... Мне было стыдно. Что бы ты подумал обо мне, если бы узнал, что у меня есть младшая сестра, с которой я не общалась семнадцать лет?
Мне почти удалось собрать нужную сумму... не спрашивай, как. Я не хочу, чтобы ты зарабатывал на снах, Сережа, потому что это опасно. Я уверена, моя болезнь - это плата за то, что я делала. Помнишь, что сказал доктор? Он никогда не видел, чтобы рак прогрессировал так быстро... Он съедает меня живьем... как крокодилы... Я вижу их во снах, и мне страшно...
Но ты сильный, ты справишься. Я прошу тебя - сделай то, что я не успела, позаботься об Алише и Платоне. Она теперь совсем одна, у нее больше никого не осталось. Деньги я положила в банковскую ячейку на твое имя, ты можешь их забрать. Я не стала делать на них завещание, потому что они получены... не совсем честным путем. И прости меня за все... Я тебя очень люблю»
Едва слышное тренькание таймера на запястье. Сергей взглянул на часы, а потом смежил веки и начал вспоминать глаза Луны, темные и спелые, словно мелитопольская черешня. Если глаза человека действительно открывают дорогу в его сон, то он непременно увидит свою жену.
Платона на соседней полке не было. Постель смята. Сергей резко сел, стукнулся головой о низкий потолок, выругался. Поезд покачивало, словно на волнах. И шелест. Сергей свесился вниз и увидел попутчицу. Она сидела и пила кофе, но когда он перевел взгляд в окно, то увидел ее отражение. Крокодилица в белом сарафане выглядела нелепо, смешно и страшно одновременно. Сергей торопливо взглянул на запястье. Часов не было. «Это сон», - подумал он.
- Доброе утро, - сказала попутчица-крокодилица, лязгая зубами.
Он не стал отвечать, соскользнул вниз и распахнул дверь купе. Отшатнулся. Весь проход до колена был заполнен болотной тиной, резкий запах гнили забивал ноздри. Где же Луна?
- Я здесь, - раздался печальный голос жены.
Он обернулся и увидел, что крокодилица уменьшилась в размерах, юркнула в болото и с удивительной сноровкой пошлепала прочь. Луна сидела на ее месте, закутанная в простыню, и водила пальцем по запотевшему стеклу.
- Отпусти меня, Сережа, - попросила она, не поворачивая головы.
- Нет, я не могу. Я люблю тебя. Не уходи!..
Она молчала.
- Хотя бы здесь... во снах... я так скучаю... - настаивал он.
Она повернула к нему лицо, и он отшатнулся. Глаз не было. Вместо них зияли пустые глазницы.
- Моя душа уже не здесь. Если я не уйду сейчас, то застряну, - ответила она. - Буду вечно скитаться по чужим снам. Ты этого для меня хочешь?
Сергея разом оставили все силы. Он сел рядом с женой, протянул руку, чтобы обнять любимую, но Луна уклонилась.
- Это сон. Здесь все зыбко, но именно здесь формируется наша реальность. Здесь ты должен быть в стократ осторожнее в словах, мыслях и действиях, чем наяву. И еще... Я забыла написать тебе об этом, говорю сейчас. Берегись женщину в черном. Я видела ее всего раз, но мне хватило. Она такая древняя, что ее сон подобен черной дыре. Если попадешь в него, то можешь никогда не проснуться.
Луна встала и направилась к дверям. Сергей не выдержал и схватил ее за руку. Ледяная.
- Прощай и береги себя, - прошелестела она.
Он упрямо не разжимал пальцы, и знакомый голос строго сказал над ухом:
- Папа, хватит с бутылкой обниматься, вставай уже. Скоро прибываем.
Сергей распахнул глаза и увидел лицо сына, склонившегося над ним. Лучи солнца били в глаза. Платон отобрал бутылку минералки, которую Сергей сжимал в руках, отвинтил пробку, сделал жадный глоток и добавил:
- Ближайшие родственники крокодилов - птицы. Ты знал, пап?
Ранним утром в маршрутном автобусе, следующем из Одессы в Н-ск, было немноголюдно. Платон изучал в телефоне очередную статью про крокодилов, периодически сообщая отцу о своих удивительных открытиях, но Сергей слушал его вполуха. Недавний сон не выходил из головы. Луна ушла? Навсегда? Неужели даже во сне он ее больше не увидит?
- Пап, крокодилы едят камни!
- Зачем?
- Для перетирания пищи. А еще как балласт для погружения под воду!
- Круто... - фальшиво удивился Сергей, которому крокодилы были глубоко безразличны.
Разговор привлек внимание водителя. Это был словоохотливый мужичок с лысой макушкой и роскошными седыми усами.
- Вы путешествуете один?
- Нет, с сыном, - не поднимая головы, ответил он, погруженный в чтение.
Лицо женщины вытянулось от разочарования. Тут как раз разъехалась дверь купе, внутрь ворвался мальчишка лет восьми, со светлой копной волос и темными глазами, словно две спелые черешни.
- Пап! - он потряс телефоном.
- Не шуми.
- Ну пап!.. А ты знал, что крокодилы произошли от динозавров?
- Нет.
- Ой, здрасьте, - поздоровался мальчик с соседкой по купе, заметив ее. - А еще крокодилы плачут, когда жрут свою добычу, пап, представляешь? Жрут и плачут, плачут и жрут!
Женщина потеряла всякий интерес к своему попутчику, решив, что мужик с прицепом ей не нужен, и вышла в коридор на поиски новой жертвы... совсем как крокодил выходит на берег...
«Последнее время мне снится, что меня пожирают крокодилы... Рвут на части мое тело, и мне так больно и страшно!.. Знаешь, Сережа, я не боюсь умирать, потому что точно знаю, что наши души перерождаются, но я боюсь боли...
Я верю, что ты сделал то, о чем я тебя просила, и боли больше нет. Ты правильно поступил, ты спас не только меня, но и нашего сына. Я должна открыть тайну, хоть ты и не поверишь мне поначалу, а потом наверное возненавидишь. Ты никогда мне не верил и считал чудачкой. Мой дар - или проклятие? - это способность заглядывать в чужие сны. Он мне достался от матери. Я ее убила. Она меня просила, и я ее убила. И ее дар перешел ко мне, а не к моей сестре. Да, у меня есть младшая сестра. Ты же помнишь, я говорила, что мама бросила отца ради другого мужчины? Ее зовут Алиша. Все так сумбурно, а я никак не могу сосредоточиться... Но обо всем по порядку...»
- Пап, а ты купил сока?
- Да, в рюкзаке есть, поищи.
Платон полез в рюкзак, а Сергей в это время перевел взгляд за окно. Там мелькали деревья и поля, сливаясь в одно размытое зеленое пятно. Он представлял, как Луна пишет это письмо, сидя за столом и кривясь от боли. В последние дни ей не помогали даже самые сильные анальгетики.
«Но обо всем по порядку... Мама вышла замуж за Реянша (не удивляйся, он наполовину индиец), когда мне было шесть. Родилась Алиша. Отчим хорошо ко мне относился, полюбил меня как свою дочь. А когда мне было двенадцать, у мамы обнаружилась фатальная бессонница. Это очень редкое генетическое заболевание, неизлечимое, хотя мама была уверена, что это плата за дар, а наследственность тут ни при чем. Господи, как я хочу верить, что это так, и наш сын никогда не заболеет! Мама знала, что ей предстоит, и попросила меня убить ее. Тогда же она рассказала об этом проклятом даре - видеть сны души и сны разума. Они разные, не перепутай! Мама не хотела, чтоб дар перешел к Алише, сказала, что дар может унаследовать любой, кто убьет носителя, и только в случае смерти от болезни или несчастного случая, дар переходит кровным родственникам. Понимаешь, она хотела быть уверенной, что дар перейдет ко мне, а не к Алише!.. Она всегда ее любила больше меня... Она просила перед смертью сделать все, чтобы дар никогда ей не достался... «Алиша такая слабая, она не выдержит, а ты сильная, Луна, ты сможешь...» - сказала она и вложила мне в руку шприц с морфином. И я сделала это. Сейчас я думаю, а почему она не попросила Реянша? Ведь тогда дар перешел бы ему, а уж он-то точно был сильнее двенадцатилетней девчонки. И мне очень страшно, Сережа, страшно, что убийца должен иметь кровное родство, чтобы дар перешел. Но я все-таки попытаюсь... Я не хочу, чтоб это свалилось на Платона. Если вдруг ты не заметишь в себе никаких изменений, не начнешь видеть особые сны о тайных мечтах и страхах знакомых тебе людей, то присмотрись к Платону. Следи за его снами, спрашивай о них. Но я верю, что у тебя все получится...»
Платон сунул ему под нос бутерброд - домашняя колбаса с дольками помидора.
- Поешь, пап, хватит читать. Ты уже пятый раз перечитываешь.
- А ты считаешь? - улыбнулся Сергей, откладывая письмо и шурша фольгой.
- Конечно, - серьезно кивнул сын.
Луна называла его «мой маленький заклепочник» и говорила, что он весь пошел в отца. Как-то под Новый год, когда Платону было пять, он насмотрелся рождественских мультиков про Санта Клауса. После этого мальчик три часа стоял у окна с папиным армейским биноклем, высматривая в небе повозку, запряженную северными оленями. Сергей не выдержал и популярно объяснил ему, почему с точки зрения аэродинамики такая повозка невозможна, и что не стоит верить всему, что пишется и показывается по телевизору, а лучше все и всегда проверять. С тех пор каждая сказка, каждый мультик, каждая манга проходили тщательную проверку Платоном на предмет достоверности с привлечением как авторитетных экспертов в лице отца или деда, так и с использованием справочной литературы.
Сергей смотрел на сына, смотрел, как он жует бутерброд и что-то читает в телефоне, и думал о том, как он похож на Луну. Чарторыйский был скептиком до мозга костей, он не верил во всякую паранормальщину, а вот Луна... та верила и практиковала. Но она была художницей, витала в облаках, увлекалась эзотерикой, жила в своих фантазиях - одним словом, ей было простительно. Как бы Сергей хотел отбросить все, что написала Луна, посчитать это бредом измученного болью человека, однако его собственные сны... Как их объяснить? Неужели он от горя тоже сходит с ума?
- Про что читаешь?
- Про крокодилов, - сказал Платон. - Я же должен знать, с чем нам придется иметь дело.
Сергей впился зубами в бутерброд, скрывая улыбку. Вернулась попутчица, раскрасневшаяся и довольная. Кажется, она кого-то себе подцепила.
Когда за окном стемнело, Сергей уступил место на нижней полке попутчице, забрался на верхнюю, включил свет у изголовья и вернулся к перечитыванию письма.
«Сны... Стоит тебе взглянуть в глаза человеку, любому, даже незнакомому, которого увидел на улице в первый и последний раз в жизни, и все - ты можешь попасть в его сон. По крайней мере, у меня было так. Я не знаю, как будет у тебя, возможно, тебе придется учиться. Самое главное, что ты должен сделать, - это постоянно носить часы, что я тебе подарила. Заведи в них таймер, чтобы слышать звук или вибрацию каждые полчаса. Приучись проверять свое запястье. Если часов нет, ты во сне. Помни, если ты в чужом сне, то ты в нем не хозяин. Ты можешь только наблюдать. Если ты в своем сне (там у тебя есть свобода воли), то можешь выбирать, куда идти. Достаточно вспомнить глаза человека. Говорят, глаза - зеркало души... и правильно говорят. Научись этому, и ты сможешь переходить из своего сна в сон души или сон разума нужного тебе человека. Никогда ничего не бери! Сон души открывает перед тобой прошлые или будущие перерождения этой души, но иногда очень трудно понять, случилось ли то, что ты видишь, или еще должно произойти. Во сне разума у тебя больше свободы, ты можешь подсмотреть мечты и страхи, а еще поговорить с человеком... Но лучше этого не делать, потому что можно навредить... Я делала... чтобы заработать. И теперь жалею.
Моя душа будет какое-то время после смерти обретаться в твоих снах... Я никогда тебе не говорила, но я полюбила тебя за твои сны, Сереженька. Они были такие чистые и безмятежные, словно вода в горном озере, в них хотелось нырнуть и нежиться. Когда я впервые это сделала, то поняла, что не отпущу тебя, решила, что ты обязательно станешь моим мужем. Я чувствовала себя расчетливой стервой, которая планомерно обхаживала избранника, лишь бы завладеть им без остатка...»
На этом месте Сергей печально улыбнулся. Ну какая из нее стерва? Он влюбился в Луну с первого взгляда, и ему льстило то неуклюжее усердие, с которым она увивалась возле него. Он смог удивить ее тем, что первый сделал предложение руки и сердца, но и она не стала мяться и просить время на раздумья, а просто обняла его и закружила в танце, твердя счастливое «Да!».
«Я оставляю тебе в наследство мои сны... и крокодилью ферму. Представляю, как ты удивился, и как обрадовался Платон. Я знаю, что о многом тебя прошу, ведь ты и так сделал для меня больше, чем любой мужчина может сделать для своей женщины, но все-таки прошу еще об одном... Позаботься об Алише. Я не успела, не смогла, не захотела. Я чувствую себя виноватой перед ней, ведь я убила нашу маму... пусть она и так умирала... Опять меня уносит куда-то не туда...»
Дальше было зачеркнуто, вымарано. На бумаге расплылись чернила. Сергею почему-то представилось, что в этом месте Луна плакала.
«После смерти матери отчим хотел меня удочерить, но приехал отец и забрал меня, увез с собой в Будапешт. Больше я сестру не видела. Мне стыдно признаться, но я никогда не хотела с ней встречаться. Боялась посмотреть ей в глаза и увидеть в ее снах... свое отражение... отражение хладнокровной убийцы. Догадывалась ли она о том, что я сделала? Не знаю...
Недавно мне позвонил Реянш. Это было в декабре, ты как раз уехал в командировку. Он каким-то образом разыскал меня, хотя я поменяла фамилию, и хотел поговорить об Алише. Он был очень встревожен. Мы встретились, и он сказал, что хочет, чтоб я присмотрела за Алишей, если с ним что-то случится. Просил встретиться с ней, подружиться и не отпускать ее в Индию. Мне кажется, он чувствовал или уже знал, что болен. Мне пришлось согласиться, хотя я и не хотела. Но сложно отказать умирающему... Я заглянула в его сны и увидела кишащий крокодилами пруд, в котором он барахтался. Крокодилы его не трогали, они сгрудились вокруг и просто смотрели, как он тонет. Я никогда не испытывала такого ужаса, как в том сне.
Через месяц Реянша не стало. Сердечный приступ. Мы как раз вернулись из Египта, и я уже собиралась звонить Алише, как она сама позвонила и сообщила, что ее отец завещал мне половину крокодильей фермы. Я очень удивилась, а потом поняла... Реянш таким образом хотел удержать нас обеих вместе, словно две половинки одного целого. Но Алиша сказала, что после отца остались большие долги, ферма убыточна и ей не нужна, она хочет продать свою долю и уехать в Индию работать по контракту. Я попросила ее этого не делать, сказала, что найду деньги, что вместе мы сможем расплатиться по кредитам и продолжим дело ее отца, попросила сестру подождать, предложила встретиться. Она неохотно согласилась. Мы договорились о встрече, но она так и не пришла. Мне позвонил управляющий фермы и сказал, что Алиша все-таки улетела в Индию, а в ее отсутствие он будет вести дела. Я решила, что непременно найду деньги и вложу их в ферму, чтобы Алиша вернулась... и в память о Реянше. Я не хотела тебя обременять, потому что... Мне было стыдно. Что бы ты подумал обо мне, если бы узнал, что у меня есть младшая сестра, с которой я не общалась семнадцать лет?
Мне почти удалось собрать нужную сумму... не спрашивай, как. Я не хочу, чтобы ты зарабатывал на снах, Сережа, потому что это опасно. Я уверена, моя болезнь - это плата за то, что я делала. Помнишь, что сказал доктор? Он никогда не видел, чтобы рак прогрессировал так быстро... Он съедает меня живьем... как крокодилы... Я вижу их во снах, и мне страшно...
Но ты сильный, ты справишься. Я прошу тебя - сделай то, что я не успела, позаботься об Алише и Платоне. Она теперь совсем одна, у нее больше никого не осталось. Деньги я положила в банковскую ячейку на твое имя, ты можешь их забрать. Я не стала делать на них завещание, потому что они получены... не совсем честным путем. И прости меня за все... Я тебя очень люблю»
Едва слышное тренькание таймера на запястье. Сергей взглянул на часы, а потом смежил веки и начал вспоминать глаза Луны, темные и спелые, словно мелитопольская черешня. Если глаза человека действительно открывают дорогу в его сон, то он непременно увидит свою жену.
Платона на соседней полке не было. Постель смята. Сергей резко сел, стукнулся головой о низкий потолок, выругался. Поезд покачивало, словно на волнах. И шелест. Сергей свесился вниз и увидел попутчицу. Она сидела и пила кофе, но когда он перевел взгляд в окно, то увидел ее отражение. Крокодилица в белом сарафане выглядела нелепо, смешно и страшно одновременно. Сергей торопливо взглянул на запястье. Часов не было. «Это сон», - подумал он.
- Доброе утро, - сказала попутчица-крокодилица, лязгая зубами.
Он не стал отвечать, соскользнул вниз и распахнул дверь купе. Отшатнулся. Весь проход до колена был заполнен болотной тиной, резкий запах гнили забивал ноздри. Где же Луна?
- Я здесь, - раздался печальный голос жены.
Он обернулся и увидел, что крокодилица уменьшилась в размерах, юркнула в болото и с удивительной сноровкой пошлепала прочь. Луна сидела на ее месте, закутанная в простыню, и водила пальцем по запотевшему стеклу.
- Отпусти меня, Сережа, - попросила она, не поворачивая головы.
- Нет, я не могу. Я люблю тебя. Не уходи!..
Она молчала.
- Хотя бы здесь... во снах... я так скучаю... - настаивал он.
Она повернула к нему лицо, и он отшатнулся. Глаз не было. Вместо них зияли пустые глазницы.
- Моя душа уже не здесь. Если я не уйду сейчас, то застряну, - ответила она. - Буду вечно скитаться по чужим снам. Ты этого для меня хочешь?
Сергея разом оставили все силы. Он сел рядом с женой, протянул руку, чтобы обнять любимую, но Луна уклонилась.
- Это сон. Здесь все зыбко, но именно здесь формируется наша реальность. Здесь ты должен быть в стократ осторожнее в словах, мыслях и действиях, чем наяву. И еще... Я забыла написать тебе об этом, говорю сейчас. Берегись женщину в черном. Я видела ее всего раз, но мне хватило. Она такая древняя, что ее сон подобен черной дыре. Если попадешь в него, то можешь никогда не проснуться.
Луна встала и направилась к дверям. Сергей не выдержал и схватил ее за руку. Ледяная.
- Прощай и береги себя, - прошелестела она.
Он упрямо не разжимал пальцы, и знакомый голос строго сказал над ухом:
- Папа, хватит с бутылкой обниматься, вставай уже. Скоро прибываем.
Сергей распахнул глаза и увидел лицо сына, склонившегося над ним. Лучи солнца били в глаза. Платон отобрал бутылку минералки, которую Сергей сжимал в руках, отвинтил пробку, сделал жадный глоток и добавил:
- Ближайшие родственники крокодилов - птицы. Ты знал, пап?
ГЛАВА 3
Ранним утром в маршрутном автобусе, следующем из Одессы в Н-ск, было немноголюдно. Платон изучал в телефоне очередную статью про крокодилов, периодически сообщая отцу о своих удивительных открытиях, но Сергей слушал его вполуха. Недавний сон не выходил из головы. Луна ушла? Навсегда? Неужели даже во сне он ее больше не увидит?
- Пап, крокодилы едят камни!
- Зачем?
- Для перетирания пищи. А еще как балласт для погружения под воду!
- Круто... - фальшиво удивился Сергей, которому крокодилы были глубоко безразличны.
Разговор привлек внимание водителя. Это был словоохотливый мужичок с лысой макушкой и роскошными седыми усами.
