- Что-то больно молод для директора, - разговор вёл всё тот же мужик, а толпа, тянувшаяся за ним, обхватила собеседников кольцом. – Да и чегой-то он такой молчаливый?
- А пока мы с тобой тут языками меряемся, он себе студентов среди ваших односельчан подыскивает.
После этих слов Камиля Эвертину захотелось сквозь землю провалиться. Он-то стоял, развесив уши, слушая обмен любезностями, а ведь и впрямь мог бы «поискать таланты». Отрешившись от беседы, эльф воззвал к своей магии, сливаясь с миром и с людьми, стоявшими рядом. Словно сам стал частью эфира и магией, сейчас он видел всех вместе и каждого по отдельности, чувствовал, кто отзывается на неслышный зов касаний силы, видел, в ком разгораются искры дара.
- … Ещё людьми мы Правителю дани не давали! – главный среди деревенских жителей явно заканчивал какую-то ругательную фразу, когда Эвертин вновь стал собой, завершив заклинание.
- Дани нам не надо, - сурово проговорил он. От магического напряжения в горле першило, и голос прозвучал низко и хрипло. – А вот укрывательство одарённых и противодействие их обучению магии можно и за нарушение законов Ландина принять.
- Господин директор, - насупился медведеобразный мужик, - законы мне известны. Нет такого, который приказывает детей от дома вдаль посылать да магами делать.
- Закон есть, - мягко улыбнулся Эвертин, доставая из потайного кармана мундира туго стянутый свиток. – Мы с его величеством буквально на днях все нюансы по нему утрясли. А то академия есть, а достойных студентов – нет. А насчёт детей вдаль посылать – неужто, уважаемый, к юбке их до свадьбы привязывать будете?
На ехидную последнюю фразу ответить было нечего. Староста – как подсказал Камиль, была такая должность в человеческих государствах – только пыхтел и краснел, а в толпе всё громче раздавались смешки нал меткими словами эльфа.
- Будь по-вашему, - сдался староста. – Проходите к столу, а там и послушаем, кого одарённых вы среди моих нашли. И копию указа мне оставить не забудьте, господа маги, для отчёту.
Накормили магов так, что Эвертин побоялся – из-за стола вылезти не сумеет. Хорошо, что к дому старосты идти пришлось через всю деревню, и отметить тех, кто обладал даром, эльф успел. Себя он хвалил ещё и за то, что сумел удержаться от соблазна и «опрокинуть стопарик наливки» перед обедом. Судя по побагровевшему лицу согласившегося Камиля, наливка была ядрёная и загорелась бы от одной искры не хуже «живой смерти». Зато и каша, и тушёные овощи, и густая наваристая похлёбка были выше всяких похвал. А краюшку хлеба гость нюхал так долго, что хозяйка – перепугалась: плохого, что ли, хлеба гостям дала?
- Нет, почтенная, - улыбнулся ей мягко эльф, - домом родным запахло. В академии хоть и хорошо кормят, а хлеб всё же не такой. Твой же – как матушкиными руками испечённый.
- Ох, ну, совсем дитёнок! – всплеснула руками женщина и пододвинула к Эвертину едва не целый каравай – мол, угощайся, гость дорогой.
После обеда (завтраком это празднество живота язык не повернулся бы назвать) староста уставился на эльфа.
- Ну, господин директор, нашли вы, кого хотели?
- Уважаемый староста, - мягко отозвался Эвертин, - в вашем селении есть несколько одарённых, но мне нужно побеседовать с ними лично, чтобы определить, достаточно ли их способностей для обучения в академии. Ведь сила может и быть, но существует ещё очень много факторов, от которых зависит, станет ли человек магом.
- Чегось? – не понял мужик.
- Господин директор говорит, что для того, чтобы стать магом, одной силы недостаточно, - перевёл Камиль, под столом показывая эльфу кулак.
- А-а-а, это точно, - закивал, улыбаясь, староста. – Сила есть – ума не надо.
- Да, такие нам не нужны, - подтвердил Эвертин. – Где я смогу пообщаться с нужными людьми?
- Да хоть здесь, - широко развёл руками староста. – Только кого же вам приглашать? Вы же, господин директор, у нас впервые, моих-то никого и не знаете.
Эльф только улыбнулся и изящным движением руки заставил воздух завихриться. Постепенно уплотняясь, возникли три фигуры – двух парней и девушки, немного погодя – ещё двоих детей. Понять, мальчики то были или девочки, оказалось сложно, потому что оба ребёнка были в длинных рубашках и коротко остриженные.
- Та-а-ак, - протянул мужик, дёргая себя за бороду, - парней позову. А девку – нет. Пусть замуж идёт и детей рожает. Не надо нам девок учёных.
Эвертин открыл было рот, чтобы что-то возразить. Рука его потянулась уже за королевским свитком. Но Камиль Эрицент заговорил первым:
- Уважаемый господин Бун, а знахарки у вас на селе есть?
- Как не быть? Есть одна, старуха немощная. Давно уж помощника себе просила, да никто к ведьме в ученики не рвётся.
- А по праздникам, наверное, кому-то и обряды проводить приходится? Или дождь в засуху заклинать? Или наоборот, солнце призывать? Воду искать, когда колодец мелеет? – на каждое предположение господин Бун, всё более мрачнея, был вынужден согласно кивать. – Так в академии всему этому и обучат, и даже большему. Девку, парня – директору Гину неважно, кого обучать. Важен сам результат. Парни-то ещё обучатся, в армию служить пойдут, а девка-то уж точно домой воротиться захочет. Так что приглашайте всех, и детей тоже. Дети и через десять лет поступить смогут, зато вы уже будете знать, кого отправлять на учёбу. Ещё и грамоту от Правителя за рвение получите, - и подмигнул Эвертину, мол, запоминай и выбивай благодарность.
Убеждённый староста больше не спорил. Вскоре в его избе появились те, на кого указал эльф. После недолгой беседы и внимательного прощупывания, Эвертин тихо сказал Камилю:
- В детях силы много, но им ещё рано учиться. Лет через пять-десять, если смогут развиваться, толк будет.
- Сможешь старосте объяснить, как именно тренироваться надо? – столь же тихо спросил маг.
- Список упражнений составить могу.
- Пусть хотя бы так. Смотри, - Камиль вынул практически из воздуха толстую тетрадь, - записываю координаты селения и пометку – два ребёнка, забрать через… пять лет?
- Нет, лучше позже.
- Хорошо, восемь лет – им всё равно будет нужна подготовка перед поступлением. Всё, в нужное время тетрадь напомнит тебе об этих детях. Держи, - и протянул тетрадь эльфу.
- Артефакт? – поморщился тот.
- Артефакт, но он тебе пригодится. Привыкай, Эвер Гин, люди всегда окружены артефактами. Кстати, а взрослые ребята как?
- Девушке только к травнице и идти в обучение – слишком слабый дар, а одного из юношей я бы взял хоть сейчас.
- Почему только одного?
- У второго слишком тёмная аура, плохой он человек – такому нельзя силу давать.
Камиль Эрицент сообщил старосте только основное – одного парня забирают прямо сейчас, девушку – к травнице, а вот с детьми тренироваться (благо, эльф и впрямь составил список упражнений, которые помогут развить силу), чтобы через несколько лет они смогли поступить и стать сильными магами.
На вопрос, как будущему студенту добираться до академии, если он там в жизни не был, маги, посовещавшись, решили открыть портал. В итоге наутро смущённый слезливым прощанием и гордый возложенной на него ответственностью парень шагнул в портал, отправляясь навстречу знаниям, а маг и эльф отправились искать дальше талантливую молодёжь.
Переместившись пару раз почти удачно, то есть недалеко от человеческих селений, Эвертин взбунтовался от бессмысленных прыжков по всему Ландину и потребовал вернуть его «к цивилизации». Камиль подчинился, и они попали в город Наиран – северную столицу Ландина, утопающую в густых лесах.
Эльф под удивлённым взглядом спутника приобрёл самую подробную из всех, что смог найти, карту севера Ландина и стал помечать на ней те деревушки, в которых они успели побывать. Какое-то время пришлось потратить на вычисление координат, но в итоге вышло даже удобнее, чем с тетрадью. Эльфийская магия проникала в саму суть листа бумаги, сотворяя не только мини-маяки, но даже образ самой деревушки и магов, которых в ней нашли.
- Хорошо, что я додумался маяки сразу ставить, - усмехнулся Камиль, рассматривая творчество своего спутника. – А что будешь делать, если нужной карты однажды не найдётся?
- Составлю сам, - улыбнулся Эвертин. – Разве ты не знал, что именно эльфы в древние времена первыми начали осваивать искусство картографии?
- Вряд ли ты настолько древний, - пошутил маг. – Зато мне точно известно, что таких карт ни у кого точно нет. Настоящий артефакт!
- Не говори такого! – эльф даже рассердился. – Артефакторы изменяют саму суть предмета, который превращают в артефакт. Я же просто попросил бумагу стать более пластичной и красочной. Она не перестала быть бумагой, не стала изрыгать из себя огонь или воду. Этот лист бумаги, - всё более распаляясь, продолжал говорить он, - не способен быть порталом или чем-то ещё. Карта – просто карта, которой я придал дополнительные магические свойства.
- Прости, прости, - Камиль Эрицент примиряюще поднял руки вверх, - не хотел тебя обидеть, хотя я не понимаю, почему вы, эльфы, так относитесь к артефактам.
- Каждый предмет уже имеет своё предназначение, - спокойно ответил Эвертин. – Не думаю, что кто-то обрадовался бы, если бы вдруг его штаны стали муравьиной тропой. Или дом, например, превратился бы в лёжку драконов. Человеческие артефакторы не просто вторгаются в суть самой природы, но и искажают эту суть, превращая её в нечто противоположное.
- То есть всё дело только в том, что люди не знают, какие материалы для чего использовать и когда вовремя остановиться?
- Возможно. Только если один и будет это знать, остальные всё равно продолжат нарушать законы природы. Поэтому я так категорично отношусь к человеческим артефактам. Мы, эльфы, просто используем свойства того, что нас окружает. Любой камень, что веками лежит на своём месте, делится с вселенной своей энергией. Возьми эту энергию, попроси камень её чуть усилить – и получится маяк. Дерево стремится расти и вверх, и в стороны, захватывая корнями всё доступное ему место. Усиль это стремление, подтолкни рост – и получится дом, клетка или просто красивая живая изгородь.
- Что ж, с твоей, эльфийской, точки зрения всё так и выглядит. Только люди уже привыкли и вряд ли станут менять сложившийся порядок вещей, - с улыбкой закончил спор маг. – Мой тебе совет – молчи про своё мнение относительно использования артефактов, надёжнее будет. К тому же действительно стоящие артефакты большая редкость, так что, может, ты с ними никогда и не столкнёшься.
Путешествие по северным землям продолжалось, и эльф всё больше и больше дивился тому, что он видел. Вспоминая собственных студентов, Эвертин ау-Легин сравнивал их знания и способности с теми, кому мог выпасть шанс стать максимум учениками знахарей или лесных ведунов. И понимал – пренебрежение обязанностями директора академии стало причиной тому, что талантливые потенциальные маги оказывались простыми травниками или «шептунами».
Однажды они пережидали грозу в сторожке старого знахаря, к которому обращались за помощью из селений за несколько дней пути отсюда. Его помощник, мальчишка лет десяти, в рот заглядывал своему наставнику и сторонился пришлых магов, но его способности были куда больше обычных лекарских заговоров. Он точно светился от переизбытка магической силы, но наотрез отказывался отправляться в неведомую академию и учиться.
- Дедушка, - под конец заревел мальчишка, - не отдавай меня никому! Я с тобой хочу остаться.
Эльф не решились спорить, но когда дождь закончился и они отправились дальше, Эвертин некрасиво выругался и сказал:
- Вот потому и подсовывают мне всяких бездарей в студенты, что настоящие алмазы прячутся в глуши, в кармане у таких вот «дедушек» и боятся на мир взглянуть.
- Зато лет через двадцать этого мальчишку назовут «святым человеком», и половина Ландина будет к нему в очередь стоять за исцелением или благословением, - усмехнулся Камиль. – Каждому дано что-то своё, как знать, чем обернётся согласие или отказ.
В другой раз путешественники несколько дней шли по магическому следу. Они наткнулись в лесу на поляну, на которой изломанными куклами были разбросаны тела нескольких мужчин разбойного вида. Для обоих было очевидно – все приняли смерть от заклинания. Но кто сумел бы использовать так много силы, чтобы разом уничтожить всех людей, да ещё и с артефактами?
- Смотри, - Камиль, осматривавший тела тогда тела, показал эльфу потускневший камешек. – Этот артефакт должен был защищать мужика от магического воздействия. Судя по всему, не только не защитил, но теперь и полностью бесполезен.
Эвертин поёжился. Он мало знал магов, и недоумевал – неужели они и впрямь настолько могущественны?! И когда спустя три дня мужчины догнали юную девушку, заплаканную, исцарапанную и напуганную, всё не верил, что это милое создание однажды сможет стать величайшим некромантом.
А всё оказалось просто. Девушка и не помышляла о доли магианы, она даже не подозревала, что у неё есть дар. Просто они с родителями ехали в гости к родственникам в другое село, а по пути на них напали разбойники. Родителей избили и оставили у дороги, а девушку прихватили с собой – для развлечений. Тут-то дар и проснулся, выплеснув просто огромное количество силы. Девушка, назвавшаяся Ладой, поддалась успокаивающим чарам и согласилась отправиться в академию, только сначала навестить бы родителей – предупредить их, что она жива и здорова.
О том, что дар именно некромантия, догадались на другой день. На дневном привале эльф почувствовал нечто неправильное в природе и сообщил об этом Камилю. Тот долго что-то изучал и чертил на земле, а потом вдруг сипло выдохнул:
- Те разбойники встали! За нами зомби идут!
Эвертин сразу же приготовил заклинания сожжения, которые обычно использовались против восставших мертвецов, но всё оказалось напрасно. Просто зомби следовали за своей хозяйкой, которая от собственных творений пыталась спрятаться на высоком дереве. С трудом уговорили Ладу отменить заклинание, которое она и сама не знала, как сумела использовать.
Были и селяне, вилами изгонявшие «длинноухого беса», когда заклинание иллюзии на Эвертине внезапно развеялось, и жеманные вдовушки, взглядами ощупывающие мускулистого Камиля, и даже случайно принятые роды у какой-то лесовицы в самом сердце густого ельника.
Лесные духи специально заманили магов туда, потому что боялись, что одна из дочерей леса, влюбившаяся в человека и забеременевшая от него, не сумеет родить «неправильного» для их рода ребёнка.
- Я думал лесные духи ушли тогда же, кода и эльфы! – удивлялся Эвертин, не забывая, между тем, следить за будущей матерью и помогать ей.
- Нет, мы всё также живём здесь, - отвечал покрытый мхом и лишайником дед, старший в лесном роду, - только людям не показываемся, а эта…
И он махнул тогда рукой на внучку. Люди и впрямь побаивались лесные расы и часто уничтожали и, так что и опасения были понятны, и недовольство лесовицей. Но, несмотря на всё это, ребёнка магам отдавать наотрез отказались, как и обучать его потом в академии.
- Не дело честным лесовикам по человеческим селениям шастать, - сурово ответил лесной дед. – За помощь благодарны, и своим всем передадим, что не все ещё маги совесть подлостью подменили. Но в гости не зовём и, коли о нас кому расскажете, не простим.
- А пока мы с тобой тут языками меряемся, он себе студентов среди ваших односельчан подыскивает.
После этих слов Камиля Эвертину захотелось сквозь землю провалиться. Он-то стоял, развесив уши, слушая обмен любезностями, а ведь и впрямь мог бы «поискать таланты». Отрешившись от беседы, эльф воззвал к своей магии, сливаясь с миром и с людьми, стоявшими рядом. Словно сам стал частью эфира и магией, сейчас он видел всех вместе и каждого по отдельности, чувствовал, кто отзывается на неслышный зов касаний силы, видел, в ком разгораются искры дара.
- … Ещё людьми мы Правителю дани не давали! – главный среди деревенских жителей явно заканчивал какую-то ругательную фразу, когда Эвертин вновь стал собой, завершив заклинание.
- Дани нам не надо, - сурово проговорил он. От магического напряжения в горле першило, и голос прозвучал низко и хрипло. – А вот укрывательство одарённых и противодействие их обучению магии можно и за нарушение законов Ландина принять.
- Господин директор, - насупился медведеобразный мужик, - законы мне известны. Нет такого, который приказывает детей от дома вдаль посылать да магами делать.
- Закон есть, - мягко улыбнулся Эвертин, доставая из потайного кармана мундира туго стянутый свиток. – Мы с его величеством буквально на днях все нюансы по нему утрясли. А то академия есть, а достойных студентов – нет. А насчёт детей вдаль посылать – неужто, уважаемый, к юбке их до свадьбы привязывать будете?
На ехидную последнюю фразу ответить было нечего. Староста – как подсказал Камиль, была такая должность в человеческих государствах – только пыхтел и краснел, а в толпе всё громче раздавались смешки нал меткими словами эльфа.
- Будь по-вашему, - сдался староста. – Проходите к столу, а там и послушаем, кого одарённых вы среди моих нашли. И копию указа мне оставить не забудьте, господа маги, для отчёту.
Накормили магов так, что Эвертин побоялся – из-за стола вылезти не сумеет. Хорошо, что к дому старосты идти пришлось через всю деревню, и отметить тех, кто обладал даром, эльф успел. Себя он хвалил ещё и за то, что сумел удержаться от соблазна и «опрокинуть стопарик наливки» перед обедом. Судя по побагровевшему лицу согласившегося Камиля, наливка была ядрёная и загорелась бы от одной искры не хуже «живой смерти». Зато и каша, и тушёные овощи, и густая наваристая похлёбка были выше всяких похвал. А краюшку хлеба гость нюхал так долго, что хозяйка – перепугалась: плохого, что ли, хлеба гостям дала?
- Нет, почтенная, - улыбнулся ей мягко эльф, - домом родным запахло. В академии хоть и хорошо кормят, а хлеб всё же не такой. Твой же – как матушкиными руками испечённый.
- Ох, ну, совсем дитёнок! – всплеснула руками женщина и пододвинула к Эвертину едва не целый каравай – мол, угощайся, гость дорогой.
После обеда (завтраком это празднество живота язык не повернулся бы назвать) староста уставился на эльфа.
- Ну, господин директор, нашли вы, кого хотели?
- Уважаемый староста, - мягко отозвался Эвертин, - в вашем селении есть несколько одарённых, но мне нужно побеседовать с ними лично, чтобы определить, достаточно ли их способностей для обучения в академии. Ведь сила может и быть, но существует ещё очень много факторов, от которых зависит, станет ли человек магом.
- Чегось? – не понял мужик.
- Господин директор говорит, что для того, чтобы стать магом, одной силы недостаточно, - перевёл Камиль, под столом показывая эльфу кулак.
- А-а-а, это точно, - закивал, улыбаясь, староста. – Сила есть – ума не надо.
- Да, такие нам не нужны, - подтвердил Эвертин. – Где я смогу пообщаться с нужными людьми?
- Да хоть здесь, - широко развёл руками староста. – Только кого же вам приглашать? Вы же, господин директор, у нас впервые, моих-то никого и не знаете.
Эльф только улыбнулся и изящным движением руки заставил воздух завихриться. Постепенно уплотняясь, возникли три фигуры – двух парней и девушки, немного погодя – ещё двоих детей. Понять, мальчики то были или девочки, оказалось сложно, потому что оба ребёнка были в длинных рубашках и коротко остриженные.
- Та-а-ак, - протянул мужик, дёргая себя за бороду, - парней позову. А девку – нет. Пусть замуж идёт и детей рожает. Не надо нам девок учёных.
Эвертин открыл было рот, чтобы что-то возразить. Рука его потянулась уже за королевским свитком. Но Камиль Эрицент заговорил первым:
- Уважаемый господин Бун, а знахарки у вас на селе есть?
- Как не быть? Есть одна, старуха немощная. Давно уж помощника себе просила, да никто к ведьме в ученики не рвётся.
- А по праздникам, наверное, кому-то и обряды проводить приходится? Или дождь в засуху заклинать? Или наоборот, солнце призывать? Воду искать, когда колодец мелеет? – на каждое предположение господин Бун, всё более мрачнея, был вынужден согласно кивать. – Так в академии всему этому и обучат, и даже большему. Девку, парня – директору Гину неважно, кого обучать. Важен сам результат. Парни-то ещё обучатся, в армию служить пойдут, а девка-то уж точно домой воротиться захочет. Так что приглашайте всех, и детей тоже. Дети и через десять лет поступить смогут, зато вы уже будете знать, кого отправлять на учёбу. Ещё и грамоту от Правителя за рвение получите, - и подмигнул Эвертину, мол, запоминай и выбивай благодарность.
Убеждённый староста больше не спорил. Вскоре в его избе появились те, на кого указал эльф. После недолгой беседы и внимательного прощупывания, Эвертин тихо сказал Камилю:
- В детях силы много, но им ещё рано учиться. Лет через пять-десять, если смогут развиваться, толк будет.
- Сможешь старосте объяснить, как именно тренироваться надо? – столь же тихо спросил маг.
- Список упражнений составить могу.
- Пусть хотя бы так. Смотри, - Камиль вынул практически из воздуха толстую тетрадь, - записываю координаты селения и пометку – два ребёнка, забрать через… пять лет?
- Нет, лучше позже.
- Хорошо, восемь лет – им всё равно будет нужна подготовка перед поступлением. Всё, в нужное время тетрадь напомнит тебе об этих детях. Держи, - и протянул тетрадь эльфу.
- Артефакт? – поморщился тот.
- Артефакт, но он тебе пригодится. Привыкай, Эвер Гин, люди всегда окружены артефактами. Кстати, а взрослые ребята как?
- Девушке только к травнице и идти в обучение – слишком слабый дар, а одного из юношей я бы взял хоть сейчас.
- Почему только одного?
- У второго слишком тёмная аура, плохой он человек – такому нельзя силу давать.
Камиль Эрицент сообщил старосте только основное – одного парня забирают прямо сейчас, девушку – к травнице, а вот с детьми тренироваться (благо, эльф и впрямь составил список упражнений, которые помогут развить силу), чтобы через несколько лет они смогли поступить и стать сильными магами.
На вопрос, как будущему студенту добираться до академии, если он там в жизни не был, маги, посовещавшись, решили открыть портал. В итоге наутро смущённый слезливым прощанием и гордый возложенной на него ответственностью парень шагнул в портал, отправляясь навстречу знаниям, а маг и эльф отправились искать дальше талантливую молодёжь.
Переместившись пару раз почти удачно, то есть недалеко от человеческих селений, Эвертин взбунтовался от бессмысленных прыжков по всему Ландину и потребовал вернуть его «к цивилизации». Камиль подчинился, и они попали в город Наиран – северную столицу Ландина, утопающую в густых лесах.
Эльф под удивлённым взглядом спутника приобрёл самую подробную из всех, что смог найти, карту севера Ландина и стал помечать на ней те деревушки, в которых они успели побывать. Какое-то время пришлось потратить на вычисление координат, но в итоге вышло даже удобнее, чем с тетрадью. Эльфийская магия проникала в саму суть листа бумаги, сотворяя не только мини-маяки, но даже образ самой деревушки и магов, которых в ней нашли.
- Хорошо, что я додумался маяки сразу ставить, - усмехнулся Камиль, рассматривая творчество своего спутника. – А что будешь делать, если нужной карты однажды не найдётся?
- Составлю сам, - улыбнулся Эвертин. – Разве ты не знал, что именно эльфы в древние времена первыми начали осваивать искусство картографии?
- Вряд ли ты настолько древний, - пошутил маг. – Зато мне точно известно, что таких карт ни у кого точно нет. Настоящий артефакт!
- Не говори такого! – эльф даже рассердился. – Артефакторы изменяют саму суть предмета, который превращают в артефакт. Я же просто попросил бумагу стать более пластичной и красочной. Она не перестала быть бумагой, не стала изрыгать из себя огонь или воду. Этот лист бумаги, - всё более распаляясь, продолжал говорить он, - не способен быть порталом или чем-то ещё. Карта – просто карта, которой я придал дополнительные магические свойства.
- Прости, прости, - Камиль Эрицент примиряюще поднял руки вверх, - не хотел тебя обидеть, хотя я не понимаю, почему вы, эльфы, так относитесь к артефактам.
- Каждый предмет уже имеет своё предназначение, - спокойно ответил Эвертин. – Не думаю, что кто-то обрадовался бы, если бы вдруг его штаны стали муравьиной тропой. Или дом, например, превратился бы в лёжку драконов. Человеческие артефакторы не просто вторгаются в суть самой природы, но и искажают эту суть, превращая её в нечто противоположное.
- То есть всё дело только в том, что люди не знают, какие материалы для чего использовать и когда вовремя остановиться?
- Возможно. Только если один и будет это знать, остальные всё равно продолжат нарушать законы природы. Поэтому я так категорично отношусь к человеческим артефактам. Мы, эльфы, просто используем свойства того, что нас окружает. Любой камень, что веками лежит на своём месте, делится с вселенной своей энергией. Возьми эту энергию, попроси камень её чуть усилить – и получится маяк. Дерево стремится расти и вверх, и в стороны, захватывая корнями всё доступное ему место. Усиль это стремление, подтолкни рост – и получится дом, клетка или просто красивая живая изгородь.
- Что ж, с твоей, эльфийской, точки зрения всё так и выглядит. Только люди уже привыкли и вряд ли станут менять сложившийся порядок вещей, - с улыбкой закончил спор маг. – Мой тебе совет – молчи про своё мнение относительно использования артефактов, надёжнее будет. К тому же действительно стоящие артефакты большая редкость, так что, может, ты с ними никогда и не столкнёшься.
Путешествие по северным землям продолжалось, и эльф всё больше и больше дивился тому, что он видел. Вспоминая собственных студентов, Эвертин ау-Легин сравнивал их знания и способности с теми, кому мог выпасть шанс стать максимум учениками знахарей или лесных ведунов. И понимал – пренебрежение обязанностями директора академии стало причиной тому, что талантливые потенциальные маги оказывались простыми травниками или «шептунами».
Однажды они пережидали грозу в сторожке старого знахаря, к которому обращались за помощью из селений за несколько дней пути отсюда. Его помощник, мальчишка лет десяти, в рот заглядывал своему наставнику и сторонился пришлых магов, но его способности были куда больше обычных лекарских заговоров. Он точно светился от переизбытка магической силы, но наотрез отказывался отправляться в неведомую академию и учиться.
- Дедушка, - под конец заревел мальчишка, - не отдавай меня никому! Я с тобой хочу остаться.
Эльф не решились спорить, но когда дождь закончился и они отправились дальше, Эвертин некрасиво выругался и сказал:
- Вот потому и подсовывают мне всяких бездарей в студенты, что настоящие алмазы прячутся в глуши, в кармане у таких вот «дедушек» и боятся на мир взглянуть.
- Зато лет через двадцать этого мальчишку назовут «святым человеком», и половина Ландина будет к нему в очередь стоять за исцелением или благословением, - усмехнулся Камиль. – Каждому дано что-то своё, как знать, чем обернётся согласие или отказ.
В другой раз путешественники несколько дней шли по магическому следу. Они наткнулись в лесу на поляну, на которой изломанными куклами были разбросаны тела нескольких мужчин разбойного вида. Для обоих было очевидно – все приняли смерть от заклинания. Но кто сумел бы использовать так много силы, чтобы разом уничтожить всех людей, да ещё и с артефактами?
- Смотри, - Камиль, осматривавший тела тогда тела, показал эльфу потускневший камешек. – Этот артефакт должен был защищать мужика от магического воздействия. Судя по всему, не только не защитил, но теперь и полностью бесполезен.
Эвертин поёжился. Он мало знал магов, и недоумевал – неужели они и впрямь настолько могущественны?! И когда спустя три дня мужчины догнали юную девушку, заплаканную, исцарапанную и напуганную, всё не верил, что это милое создание однажды сможет стать величайшим некромантом.
А всё оказалось просто. Девушка и не помышляла о доли магианы, она даже не подозревала, что у неё есть дар. Просто они с родителями ехали в гости к родственникам в другое село, а по пути на них напали разбойники. Родителей избили и оставили у дороги, а девушку прихватили с собой – для развлечений. Тут-то дар и проснулся, выплеснув просто огромное количество силы. Девушка, назвавшаяся Ладой, поддалась успокаивающим чарам и согласилась отправиться в академию, только сначала навестить бы родителей – предупредить их, что она жива и здорова.
О том, что дар именно некромантия, догадались на другой день. На дневном привале эльф почувствовал нечто неправильное в природе и сообщил об этом Камилю. Тот долго что-то изучал и чертил на земле, а потом вдруг сипло выдохнул:
- Те разбойники встали! За нами зомби идут!
Эвертин сразу же приготовил заклинания сожжения, которые обычно использовались против восставших мертвецов, но всё оказалось напрасно. Просто зомби следовали за своей хозяйкой, которая от собственных творений пыталась спрятаться на высоком дереве. С трудом уговорили Ладу отменить заклинание, которое она и сама не знала, как сумела использовать.
Были и селяне, вилами изгонявшие «длинноухого беса», когда заклинание иллюзии на Эвертине внезапно развеялось, и жеманные вдовушки, взглядами ощупывающие мускулистого Камиля, и даже случайно принятые роды у какой-то лесовицы в самом сердце густого ельника.
Лесные духи специально заманили магов туда, потому что боялись, что одна из дочерей леса, влюбившаяся в человека и забеременевшая от него, не сумеет родить «неправильного» для их рода ребёнка.
- Я думал лесные духи ушли тогда же, кода и эльфы! – удивлялся Эвертин, не забывая, между тем, следить за будущей матерью и помогать ей.
- Нет, мы всё также живём здесь, - отвечал покрытый мхом и лишайником дед, старший в лесном роду, - только людям не показываемся, а эта…
И он махнул тогда рукой на внучку. Люди и впрямь побаивались лесные расы и часто уничтожали и, так что и опасения были понятны, и недовольство лесовицей. Но, несмотря на всё это, ребёнка магам отдавать наотрез отказались, как и обучать его потом в академии.
- Не дело честным лесовикам по человеческим селениям шастать, - сурово ответил лесной дед. – За помощь благодарны, и своим всем передадим, что не все ещё маги совесть подлостью подменили. Но в гости не зовём и, коли о нас кому расскажете, не простим.
