Император недовольно поджал губы, но сумел сдержаться. Он прекрасно понимал позицию магов: предложение объединиться со жрецом, да ещё и с патриархом, который толком-то и дел никаких не знал, и власть вряд ли имел большую, могло оказаться ловушкой. Но и сам он долго ждать не мог.
- Советуйтесь, почтенные, - кивнул им Дантор, - но ответ свой сразу же его святейшеству сообщите. Меня ждёт ещё немало дел, а вправить населению мозги лучше патриарха никто не сумеет. Он, конечно, только недавно свои полномочия принял, но, я не сомневаюсь, справится даже с самыми упёртыми.
В этот раз Дантотр не так торопился, как когда улетал спасать жену, и успел оставить себе заместителя, строго наказав не лезть на рожон и не третировать местное население – всё же такие же подданные Манзокеи, как и прочие люди. Ему же было поручено организовать небольшие отряды, задачей которых было выискивать в лесах тех крестьян, что ещё не желали возвращаться к мирному труду, и беглых жрецов. Зато и в столицу он вылетел не один, а с пассажиром. Патриарха Тсинара решили больше при войске не оставлять, а доставить в Дармат и там толком арестовать. Кто решится стать тюремщиком такого высокого лица, Наргид и Дантор не предполагали, хотя у императора была интересная мысль.
Столица замерла в очередном тревожном предчувствии. Весеннее солнце заливало её ярким радостным светом. Ликование распускающейся природы наполнило цветами и благоуханием. А люди всё равно ждали чего-то ужасного.
На сей раз их ожидания оправдались: связавшийся заранее с Рантиром император въехал в Дармат на белом коне, которого ему нашли взамен погибшего от предательских стрел, возглавляя процессию с тюремной повозкой-клеткой, в которой был заперт патриарх Тсинар.
Дантор ярко ощутил неприязнь и ненависть толпы, но никак не мог понять, на кого направлены эти эмоции. Ему было неловко и тревожно, что подобное явление народу может оказаться для него роковым. Однако поступить иначе он не мог: стоило сразу дать понять всем сторонам конфликта, в чьих руках сейчас власть.
Решение пришло в его голову неожиданно, и император под недоумённым взглядом свиты, состоящей из нескольких магов и гвардейцев, свернул на центральную площадь, где обычно проходили народные гуляния. Подъехав к помосту, предназначенному для выступления комедиантов, он взобрался на возвышение и жестом приказал поставить рядом с собой патриарха Тсинара. Старик не мог сопротивляться, скованный кандалами и магией Дантора, но с удовольствием прошептал:
- Я порадуюсь, когда мой город разорвёт тебя на куски.
- Молитесь своему Нерождённому, чтобы он не разорвал вас, - усмехнувшись, ответил император и заклинанием лишил жреца речи.
Дождавшись, пока площадь заполнится любопытствующими, Дантор вскинул руку вверх, привлекая внимание толпы.
- Приветствую тебя, Дармат, и вас, подданные Манзокеи! – спокойно проговорил он, и усиленный магией голос разнёсся далеко вокруг. Тут же вспыхнули амулеты у нескольких затесавшихся среди простого люда инквизиторы, но на это никто не обратил внимания – всем было интересно послушать, что скажет «проклятый дракон». – Я чувствую ваш гнев, горожане, и осознаю, против кого он обращён. Но знаете ли вы всю истину или верите лишь тем, кто способен направить ваш разум путём чужой воли?
Ропот на площади стих, и воцарилась такая тишина, будто здесь не было ни одного человека. Дантор улыбнулся и продолжил:
- Пять долгих месяцев я потратил на то, чтобы удержать империю от развала и угрозы войны со стороны жадных соседей. Пять долгих месяцев, стараясь не нанести вреда жителям и их домам, сражался я с чужой волей, толкнувшей верных подданных на путь мятежа. Многое довелось мне услышать – от того, что я пожираю девиц, до того, что граблю храмы и каждого, у кого есть хоть что-то ценное. Но взгляните на меня, - он развёл руки и покрутился вокруг себя. – На плаще моём оставили след искры костра, а сапоги того и гляди развалятся, и придётся ходить мужу вашей императрицы босым. – В толпе кто-то понимающе хохотнул, но голос тут же смолк под жёстким и тяжеловесным: – Мне не нужно ни одной монеты из тех, что вы заработали своим потом и кровью. Мне нужна лишь моя жена, которой пред ликом Нерождённого я клялся быть опорой и подмогой. Но есть те, кому власть застит глаза, и эти жаждущие едва не бросили империю в пучину гнева, крови и страданий.
Дантор замолчал, давая горожанам возможность осознать и принять услышанное, потому что он не собирался скрывать и остальное. Патриарх Тсинар рядом с ним едва ощутимо вздрогнул, пытаясь освободиться из пут и от магии, но император был начеку, вовремя удержав жреца.
- Имели смелость бросить вызов власти – имейте смелось и нести ответственность за содеянное, - шепнул ему Дантор и вновь обратился к народу:
- Всегда есть те, кто считают, что они лучше понимают, как надо править. Всегда есть те, кто обижен тем, что власть досталась не им. И нет хуже, когда те, кто должны быть поддержкой, пытаются плести интриги. Думаете, вы сражаетесь против драконов? Но истинные злобные чудовища давно уже протянули свои руки к вашим душам. Те, кому вы доверяли свои горести и радости, к кому шли со своими переживаниями и надеждами, на кого привыкли надеяться – именно они толкнули свою паству в огонь мятежа. Я вижу в ваших глазах вопрос: почему рядом со мной стоит бывший патриарх Тсинар, почему он скован и молчат? – Имератор дождался согласного ропота и бросил в толпу: – Он здесь для того, чтобы вы взглянули в лицо тому, кто едва не погубил вашу императрицу. Только чудо, магия и преданные императорской семье люди помогли мне спасти и переправить в безопасное место её величество Теверу Манскую, которая носит под сердцем наследника империи. Моя жена была похищена в те дни, когда мы с патриархом Наргидом прикладывали все усилия для того, чтобы как можно быстрее навести порядок на севере, провезена через всю страну преданной жрецу Тсинару инквизицией и должна была быть передана в руки эмиратцев после того, как разрешится от бремени.
Дантор замолчал, с трудом сдерживая вновь накатившую ярость при воспоминании об этих событиях. Удивительно, но толпа молчала. Не было ни криков, обвинявших его во лжи, ни требований дать слово патриарху Тсинару. Речь чужака отозвалась в сердцах дарматцев, ведь он тоже хотел мира, спокойствия, хотел быть рядом с женой и однажды взять на руки своего ребёнка.
- Где её величество сейчас? – наконец, крикнул кто-то, и его вопрос поддержал гул голосов.
- Она в безопасном месте, где и останется, пока враги не будут обезврежены.
- Тогда вашему высочеству стоит узнать, что наследник империи должен появиться на свет именно в империи, - перекрыл толпу голос одного из инквизиторов, и народ сразу от него отшатнулся.
- Тогда вам стоит поторопиться с наведением порядка в ваших храмах, - холодно улыбнулся в ответ Дантор. – Думаю, патриарх Наргид будет благодарен вам, если хотя бы в столице ему не придётся убеждать паству в том, что он – не самозванец.
Инквизитор промолчал – в словах Дантора было мало приятного, но ответить на них оказалось нечего. Люди, собравшиеся на торговой площади, ждали то ли боя, то ли ещё более жутких обличений, но некоронованный император вдруг ощутил, что он выдохся. Управлять вниманием толпы, сдерживать старика, творить магию – всё это вместе оказалось непросто. Хотелось поскорее оказаться в тишине дворцовых стен, поэтому он поторопился закончить своё выступление.
- Дармат! Ты можешь не верить мне, но уж к слову своей императрицы ты должен прислушаться. Я не стану предъявлять обвинения кому бы то ни было и даже не трону патриарха Тсинара… Пока её величество не отдаст соответствующий указ. И когда мы снова встретимся с тобой, Дармат, я надеюсь увидеть в твоих глазах больше доверия.
Дантор коротко кивнул, словно отдавал честь, спокойно спустился с возвышения и сел верхом на коня. Гвардейцы под руки проводили старого жреца до тюремной повозки и помогли ему усесться. Небольшая процессия вновь двинулась ко дворцу, но больше никто не кричал и не пытался следовать за ними или преграждать дорогу.
Император с трудом удерживал должное выражение лица и осанку, словно город и его затаившиеся жители продолжали выкачивать из него энергию. Он вдруг понял, что обычные решётки и запоры не сумеют удержать патриарха Тсинара в его отсутствие, здесь нужна именно магия. Значит, магам и стоит доверить драгоценного пленника. Рантир точно не откажет, а Дантору будет спокойнее знать, что враг под присмотром, пока он не вернёт Теверу в империю.
Рантир действительно не отказал. Он внимательно выслушал императора, не отводя взгляда от пленника, и спросил:
- Вы настолько доверяете мне, что готовы доверить охрану столь важной персоны?
- Нет, я не доверяю никому, кроме своей жены, - жёстко ответил Дантор. – Но выбора нет – не тащить же старика с собой? Если же вы меня предадите, я сумею расквитаться за это.
Садовник ухмыльнулся: кажется, он не рассчитывал на столь честный ответ.
- Что ж, мы найдём возможности присмотреть за его святейшеством, хотя, видят боги, разумнее было бы от него избавиться. Надеюсь, у вас есть очень веская причина, чтобы поступать столь неосмотрительно, ваше величество.
- Есть. – Император повернулся к патриарху Тсинару. – Правда ли, что наследник империи должен быть рождён на её территории?
Старый жрец скривился – неудачи последнего месяца лишили его всех сил. Скажи Дантор Берийский, что отпускает его на все четыре стороны, он бы просто сел на мостовую под воротами дворца и стал просить милостыню. Но помогать врагу?! Нет, ни за что!
Забыл он только об одном – бериец тоже был магом. Стоило только встретиться с ним взглядом, как в голове раздался приказ «Говори!» - и сопротивляться уже не получилось.
- Правда.
- Кто должен подтвердить его или её рождение? – продолжил допрос Дантор.
- Лекарь, лучше два, старшая фрейлина и её помощница и патриарх империи.
- Ещё кто-то может присутствовать в покоях императрицы?
- Личная гвардия, служанки, супруг, помощники тех, кого я уже назвал.
Патриарх Тсинар говорил монотонным голосом, но в глазах его сверкала ненависть. Все молитвы не могли даровать ему столько благодати, чтобы одолеть того, в ком магия пестовалась с рождения. Он почувствовал, когда чужое заклинание отпустило его волю, и сжал зубы. Холодный расчёт сменился столь же ледяной ненавистью. Но появится ли ещё шанс на месть? Жрец умел ждать, и пусть он уже не молод, Нерождённый не оставит его даже в беде. Пусть враги торжествуют, вера и не из такой тьмы способна вызволить.
- Вот видите, уважаемый Рантир, - между тем обращался Дантор уже к магу, - я просто обязан сохранить жизнь патриарху Тсинару до рождения наследника. Если север не успокоится и Наргид не сумеет прибыть вовремя, старик станет свидетелем от храма. Так что берегите его, но не доверяйте никому.
- Вы можете на меня рассчитывать. Ваше величество, - торжественно пообещал Рантир, кланяясь.
И вот на крыльях дракона Дантор торопился на юг, к жене, и чувствовал, что не успевает.
* * *
Мэтр Умран привык беседовать с князем Этраном рано утром. Они обычно встречались в рабочем кабинете лекаря, пили бодрящий напиток и выходили в сад или обходили крепостные стены замка. Во время этой беседы они обсуждали придворные интриги, международные слухи, хозяйственные проблемы и многое другое. Мало кто из придворных знал, что мэтр Умран не только лекарь, но и доверенное лицо князя, благодаря чему магу удавалось узнать многое из того, что не доходило до ушей правителя.
Говорили они в том числе и о новой пациентке мэтра Умрана.
- Её величество очень милая девочка, - искренне делился своими мыслями лекарь. – Она чётко выполняет все рекомендации, не капризничает, не требует чего-то невыполнимого. Правда, порой слишком печальна, но это такие мелочи по сравнению с тем, что ей уже пришлось пережить, что…
Мужчины в это утро не выходили в сад, а неспешно прогуливались по крытой галерее, соединявшей две башни.
- Кажется, ты влюбился в свою пациентку, Умран, - незлобно поддел собеседника князь.
- Я уже слишком стар для таких влюблённостей, - засмеялся в ответ лекарь. – Но гвардейцев, которые её охраняют, я бы посоветовал сменить. Они начинают попадать под её влияние. Нет, её величество не стремится специально кого-то покорить, но ведь парни живые и сами в состоянии сравнить придворных жеманниц с искренностью и чистотой Теверы.
- Ты чувствуешь? – неожиданно сменил князь Этран тему разговора.
- Вы о том, что нам скоро ждать гостей? Да, ощутил ещё с вечера. Горы тревожатся – эхо волнений на севере Манзокеи докатилось и до нас. Слишком неосторожно играли там с магией жрецы Нерождённого. А сейчас они чувствуют приближение…
- Вряд ли это жрецы, - перебил князь. – Возможно, кто-то из наших агентов, потому что слишком быстро приближается – несомненно, с такой скоростью могут передвигаться только драконы.
- Или княжич Дантор.
- Или мой сын. Но если это он, я ничего не понимаю.
Они замерли, всматриваясь в горизонт, как будто это могло бы ускорить появление гостя. Но небо было затянуто серыми тучами, обещавшими скорый дождь, и разглядеть кого-либо вдали не получалось.
- Что ты посоветуешь мне делать с империей, Умран? – наконец, поинтересовался князь Этран.
- А что вы можете с ней делать? – лекарь усмехнулся. – Дантор вот-вот станет императором, его супруга родит наследника – и жизнь пойдёт по накатанной колее.
- Я желал заключить выгодный союз с империей в расчёте на то, что императором станет кронпринц Канбер, но никак не мой наследник. А мой возраст уже не тот, чтобы начинать всё с начала.
- Выходов у вас несколько, ваше величество. Действительно заняться младшими сыновьями. Они способные мальчики, многое уже знают, тем более у них будет возможность побывать и при дворе Дармата, чтобы набраться опыта. Второй выход – войти в состав империи, но тогда мы теряем свои свободы, а жрецы Нерождённого за пару поколений насадят и нам свою веру. Мне бы не хотелось своим внукам такой судьбы.
Лекарь замолчал.
- Есть ещё и третий путь?
- Вы и сами знаете, какой, мой князь, иначе не спросили бы.
- Отдать империю жрецам и позволить стать императором принцу Наргиду, - кивнул князь Этран. – Он умён, открыт новому и не столь закостенел в своей вере, как его наставник. Возможно, это лучший выход из всех.
- Но решать не нам, мы можем лишь дать совет, - мэтр Умран тонко улыбнулся и едва заметно кивнул в сторону гор. – Это Дантор.
Теперь оба увидели быстро машущего крыльями ящера и смогли ощутить присутствие старшего княжича. Князь Этран нахмурился, предчувствуя неприятный разговор. Но всё же спустился вниз, во двор, чтобы поприветствовать сына. Мэтр Умнар не отставал.
Мужчины втроём устроились в малом рабочем кабинете князя, в который не допускались посторонние. Кабинет только назывался малым, на самом же деле здесь было довольно просторно, стоял даже небольшой ларь для хранения продуктов. Светло-синие стены напоминали просторы неба, а пушистые белые шкуры горных кошек на полу – облака.
- Мы не ожидали тебя так рано, Дантор, - отбросив церемонии, сразу перешёл к делу князь. – Что за новости ты принёс?
- Я не принёс новостей, - качнул головой княжич, и высокий рыжий хвост мотнулся за его спиной. – Мне нужно срочно доставить Теверу в Дармат.
- Советуйтесь, почтенные, - кивнул им Дантор, - но ответ свой сразу же его святейшеству сообщите. Меня ждёт ещё немало дел, а вправить населению мозги лучше патриарха никто не сумеет. Он, конечно, только недавно свои полномочия принял, но, я не сомневаюсь, справится даже с самыми упёртыми.
В этот раз Дантотр не так торопился, как когда улетал спасать жену, и успел оставить себе заместителя, строго наказав не лезть на рожон и не третировать местное население – всё же такие же подданные Манзокеи, как и прочие люди. Ему же было поручено организовать небольшие отряды, задачей которых было выискивать в лесах тех крестьян, что ещё не желали возвращаться к мирному труду, и беглых жрецов. Зато и в столицу он вылетел не один, а с пассажиром. Патриарха Тсинара решили больше при войске не оставлять, а доставить в Дармат и там толком арестовать. Кто решится стать тюремщиком такого высокого лица, Наргид и Дантор не предполагали, хотя у императора была интересная мысль.
Столица замерла в очередном тревожном предчувствии. Весеннее солнце заливало её ярким радостным светом. Ликование распускающейся природы наполнило цветами и благоуханием. А люди всё равно ждали чего-то ужасного.
На сей раз их ожидания оправдались: связавшийся заранее с Рантиром император въехал в Дармат на белом коне, которого ему нашли взамен погибшего от предательских стрел, возглавляя процессию с тюремной повозкой-клеткой, в которой был заперт патриарх Тсинар.
Дантор ярко ощутил неприязнь и ненависть толпы, но никак не мог понять, на кого направлены эти эмоции. Ему было неловко и тревожно, что подобное явление народу может оказаться для него роковым. Однако поступить иначе он не мог: стоило сразу дать понять всем сторонам конфликта, в чьих руках сейчас власть.
Решение пришло в его голову неожиданно, и император под недоумённым взглядом свиты, состоящей из нескольких магов и гвардейцев, свернул на центральную площадь, где обычно проходили народные гуляния. Подъехав к помосту, предназначенному для выступления комедиантов, он взобрался на возвышение и жестом приказал поставить рядом с собой патриарха Тсинара. Старик не мог сопротивляться, скованный кандалами и магией Дантора, но с удовольствием прошептал:
- Я порадуюсь, когда мой город разорвёт тебя на куски.
- Молитесь своему Нерождённому, чтобы он не разорвал вас, - усмехнувшись, ответил император и заклинанием лишил жреца речи.
Дождавшись, пока площадь заполнится любопытствующими, Дантор вскинул руку вверх, привлекая внимание толпы.
- Приветствую тебя, Дармат, и вас, подданные Манзокеи! – спокойно проговорил он, и усиленный магией голос разнёсся далеко вокруг. Тут же вспыхнули амулеты у нескольких затесавшихся среди простого люда инквизиторы, но на это никто не обратил внимания – всем было интересно послушать, что скажет «проклятый дракон». – Я чувствую ваш гнев, горожане, и осознаю, против кого он обращён. Но знаете ли вы всю истину или верите лишь тем, кто способен направить ваш разум путём чужой воли?
Ропот на площади стих, и воцарилась такая тишина, будто здесь не было ни одного человека. Дантор улыбнулся и продолжил:
- Пять долгих месяцев я потратил на то, чтобы удержать империю от развала и угрозы войны со стороны жадных соседей. Пять долгих месяцев, стараясь не нанести вреда жителям и их домам, сражался я с чужой волей, толкнувшей верных подданных на путь мятежа. Многое довелось мне услышать – от того, что я пожираю девиц, до того, что граблю храмы и каждого, у кого есть хоть что-то ценное. Но взгляните на меня, - он развёл руки и покрутился вокруг себя. – На плаще моём оставили след искры костра, а сапоги того и гляди развалятся, и придётся ходить мужу вашей императрицы босым. – В толпе кто-то понимающе хохотнул, но голос тут же смолк под жёстким и тяжеловесным: – Мне не нужно ни одной монеты из тех, что вы заработали своим потом и кровью. Мне нужна лишь моя жена, которой пред ликом Нерождённого я клялся быть опорой и подмогой. Но есть те, кому власть застит глаза, и эти жаждущие едва не бросили империю в пучину гнева, крови и страданий.
Дантор замолчал, давая горожанам возможность осознать и принять услышанное, потому что он не собирался скрывать и остальное. Патриарх Тсинар рядом с ним едва ощутимо вздрогнул, пытаясь освободиться из пут и от магии, но император был начеку, вовремя удержав жреца.
- Имели смелость бросить вызов власти – имейте смелось и нести ответственность за содеянное, - шепнул ему Дантор и вновь обратился к народу:
- Всегда есть те, кто считают, что они лучше понимают, как надо править. Всегда есть те, кто обижен тем, что власть досталась не им. И нет хуже, когда те, кто должны быть поддержкой, пытаются плести интриги. Думаете, вы сражаетесь против драконов? Но истинные злобные чудовища давно уже протянули свои руки к вашим душам. Те, кому вы доверяли свои горести и радости, к кому шли со своими переживаниями и надеждами, на кого привыкли надеяться – именно они толкнули свою паству в огонь мятежа. Я вижу в ваших глазах вопрос: почему рядом со мной стоит бывший патриарх Тсинар, почему он скован и молчат? – Имератор дождался согласного ропота и бросил в толпу: – Он здесь для того, чтобы вы взглянули в лицо тому, кто едва не погубил вашу императрицу. Только чудо, магия и преданные императорской семье люди помогли мне спасти и переправить в безопасное место её величество Теверу Манскую, которая носит под сердцем наследника империи. Моя жена была похищена в те дни, когда мы с патриархом Наргидом прикладывали все усилия для того, чтобы как можно быстрее навести порядок на севере, провезена через всю страну преданной жрецу Тсинару инквизицией и должна была быть передана в руки эмиратцев после того, как разрешится от бремени.
Дантор замолчал, с трудом сдерживая вновь накатившую ярость при воспоминании об этих событиях. Удивительно, но толпа молчала. Не было ни криков, обвинявших его во лжи, ни требований дать слово патриарху Тсинару. Речь чужака отозвалась в сердцах дарматцев, ведь он тоже хотел мира, спокойствия, хотел быть рядом с женой и однажды взять на руки своего ребёнка.
- Где её величество сейчас? – наконец, крикнул кто-то, и его вопрос поддержал гул голосов.
- Она в безопасном месте, где и останется, пока враги не будут обезврежены.
- Тогда вашему высочеству стоит узнать, что наследник империи должен появиться на свет именно в империи, - перекрыл толпу голос одного из инквизиторов, и народ сразу от него отшатнулся.
- Тогда вам стоит поторопиться с наведением порядка в ваших храмах, - холодно улыбнулся в ответ Дантор. – Думаю, патриарх Наргид будет благодарен вам, если хотя бы в столице ему не придётся убеждать паству в том, что он – не самозванец.
Инквизитор промолчал – в словах Дантора было мало приятного, но ответить на них оказалось нечего. Люди, собравшиеся на торговой площади, ждали то ли боя, то ли ещё более жутких обличений, но некоронованный император вдруг ощутил, что он выдохся. Управлять вниманием толпы, сдерживать старика, творить магию – всё это вместе оказалось непросто. Хотелось поскорее оказаться в тишине дворцовых стен, поэтому он поторопился закончить своё выступление.
- Дармат! Ты можешь не верить мне, но уж к слову своей императрицы ты должен прислушаться. Я не стану предъявлять обвинения кому бы то ни было и даже не трону патриарха Тсинара… Пока её величество не отдаст соответствующий указ. И когда мы снова встретимся с тобой, Дармат, я надеюсь увидеть в твоих глазах больше доверия.
Дантор коротко кивнул, словно отдавал честь, спокойно спустился с возвышения и сел верхом на коня. Гвардейцы под руки проводили старого жреца до тюремной повозки и помогли ему усесться. Небольшая процессия вновь двинулась ко дворцу, но больше никто не кричал и не пытался следовать за ними или преграждать дорогу.
Император с трудом удерживал должное выражение лица и осанку, словно город и его затаившиеся жители продолжали выкачивать из него энергию. Он вдруг понял, что обычные решётки и запоры не сумеют удержать патриарха Тсинара в его отсутствие, здесь нужна именно магия. Значит, магам и стоит доверить драгоценного пленника. Рантир точно не откажет, а Дантору будет спокойнее знать, что враг под присмотром, пока он не вернёт Теверу в империю.
Рантир действительно не отказал. Он внимательно выслушал императора, не отводя взгляда от пленника, и спросил:
- Вы настолько доверяете мне, что готовы доверить охрану столь важной персоны?
- Нет, я не доверяю никому, кроме своей жены, - жёстко ответил Дантор. – Но выбора нет – не тащить же старика с собой? Если же вы меня предадите, я сумею расквитаться за это.
Садовник ухмыльнулся: кажется, он не рассчитывал на столь честный ответ.
- Что ж, мы найдём возможности присмотреть за его святейшеством, хотя, видят боги, разумнее было бы от него избавиться. Надеюсь, у вас есть очень веская причина, чтобы поступать столь неосмотрительно, ваше величество.
- Есть. – Император повернулся к патриарху Тсинару. – Правда ли, что наследник империи должен быть рождён на её территории?
Старый жрец скривился – неудачи последнего месяца лишили его всех сил. Скажи Дантор Берийский, что отпускает его на все четыре стороны, он бы просто сел на мостовую под воротами дворца и стал просить милостыню. Но помогать врагу?! Нет, ни за что!
Забыл он только об одном – бериец тоже был магом. Стоило только встретиться с ним взглядом, как в голове раздался приказ «Говори!» - и сопротивляться уже не получилось.
- Правда.
- Кто должен подтвердить его или её рождение? – продолжил допрос Дантор.
- Лекарь, лучше два, старшая фрейлина и её помощница и патриарх империи.
- Ещё кто-то может присутствовать в покоях императрицы?
- Личная гвардия, служанки, супруг, помощники тех, кого я уже назвал.
Патриарх Тсинар говорил монотонным голосом, но в глазах его сверкала ненависть. Все молитвы не могли даровать ему столько благодати, чтобы одолеть того, в ком магия пестовалась с рождения. Он почувствовал, когда чужое заклинание отпустило его волю, и сжал зубы. Холодный расчёт сменился столь же ледяной ненавистью. Но появится ли ещё шанс на месть? Жрец умел ждать, и пусть он уже не молод, Нерождённый не оставит его даже в беде. Пусть враги торжествуют, вера и не из такой тьмы способна вызволить.
- Вот видите, уважаемый Рантир, - между тем обращался Дантор уже к магу, - я просто обязан сохранить жизнь патриарху Тсинару до рождения наследника. Если север не успокоится и Наргид не сумеет прибыть вовремя, старик станет свидетелем от храма. Так что берегите его, но не доверяйте никому.
- Вы можете на меня рассчитывать. Ваше величество, - торжественно пообещал Рантир, кланяясь.
И вот на крыльях дракона Дантор торопился на юг, к жене, и чувствовал, что не успевает.
* * *
Мэтр Умран привык беседовать с князем Этраном рано утром. Они обычно встречались в рабочем кабинете лекаря, пили бодрящий напиток и выходили в сад или обходили крепостные стены замка. Во время этой беседы они обсуждали придворные интриги, международные слухи, хозяйственные проблемы и многое другое. Мало кто из придворных знал, что мэтр Умран не только лекарь, но и доверенное лицо князя, благодаря чему магу удавалось узнать многое из того, что не доходило до ушей правителя.
Говорили они в том числе и о новой пациентке мэтра Умрана.
- Её величество очень милая девочка, - искренне делился своими мыслями лекарь. – Она чётко выполняет все рекомендации, не капризничает, не требует чего-то невыполнимого. Правда, порой слишком печальна, но это такие мелочи по сравнению с тем, что ей уже пришлось пережить, что…
Мужчины в это утро не выходили в сад, а неспешно прогуливались по крытой галерее, соединявшей две башни.
- Кажется, ты влюбился в свою пациентку, Умран, - незлобно поддел собеседника князь.
- Я уже слишком стар для таких влюблённостей, - засмеялся в ответ лекарь. – Но гвардейцев, которые её охраняют, я бы посоветовал сменить. Они начинают попадать под её влияние. Нет, её величество не стремится специально кого-то покорить, но ведь парни живые и сами в состоянии сравнить придворных жеманниц с искренностью и чистотой Теверы.
- Ты чувствуешь? – неожиданно сменил князь Этран тему разговора.
- Вы о том, что нам скоро ждать гостей? Да, ощутил ещё с вечера. Горы тревожатся – эхо волнений на севере Манзокеи докатилось и до нас. Слишком неосторожно играли там с магией жрецы Нерождённого. А сейчас они чувствуют приближение…
- Вряд ли это жрецы, - перебил князь. – Возможно, кто-то из наших агентов, потому что слишком быстро приближается – несомненно, с такой скоростью могут передвигаться только драконы.
- Или княжич Дантор.
- Или мой сын. Но если это он, я ничего не понимаю.
Они замерли, всматриваясь в горизонт, как будто это могло бы ускорить появление гостя. Но небо было затянуто серыми тучами, обещавшими скорый дождь, и разглядеть кого-либо вдали не получалось.
- Что ты посоветуешь мне делать с империей, Умран? – наконец, поинтересовался князь Этран.
- А что вы можете с ней делать? – лекарь усмехнулся. – Дантор вот-вот станет императором, его супруга родит наследника – и жизнь пойдёт по накатанной колее.
- Я желал заключить выгодный союз с империей в расчёте на то, что императором станет кронпринц Канбер, но никак не мой наследник. А мой возраст уже не тот, чтобы начинать всё с начала.
- Выходов у вас несколько, ваше величество. Действительно заняться младшими сыновьями. Они способные мальчики, многое уже знают, тем более у них будет возможность побывать и при дворе Дармата, чтобы набраться опыта. Второй выход – войти в состав империи, но тогда мы теряем свои свободы, а жрецы Нерождённого за пару поколений насадят и нам свою веру. Мне бы не хотелось своим внукам такой судьбы.
Лекарь замолчал.
- Есть ещё и третий путь?
- Вы и сами знаете, какой, мой князь, иначе не спросили бы.
- Отдать империю жрецам и позволить стать императором принцу Наргиду, - кивнул князь Этран. – Он умён, открыт новому и не столь закостенел в своей вере, как его наставник. Возможно, это лучший выход из всех.
- Но решать не нам, мы можем лишь дать совет, - мэтр Умран тонко улыбнулся и едва заметно кивнул в сторону гор. – Это Дантор.
Теперь оба увидели быстро машущего крыльями ящера и смогли ощутить присутствие старшего княжича. Князь Этран нахмурился, предчувствуя неприятный разговор. Но всё же спустился вниз, во двор, чтобы поприветствовать сына. Мэтр Умнар не отставал.
Мужчины втроём устроились в малом рабочем кабинете князя, в который не допускались посторонние. Кабинет только назывался малым, на самом же деле здесь было довольно просторно, стоял даже небольшой ларь для хранения продуктов. Светло-синие стены напоминали просторы неба, а пушистые белые шкуры горных кошек на полу – облака.
- Мы не ожидали тебя так рано, Дантор, - отбросив церемонии, сразу перешёл к делу князь. – Что за новости ты принёс?
- Я не принёс новостей, - качнул головой княжич, и высокий рыжий хвост мотнулся за его спиной. – Мне нужно срочно доставить Теверу в Дармат.
