Сплетни об этой тишине ходили разные, но их некому было подтвердить или опровергнуть. Из всей прислуги, временно распушенной по домам, вызвали лишь старую повариху и горничную императрицы, да и тем запрещено было покидать пределы дворца.
Дантор Берийский те несколько дней, что для горожан прошли в напряжённом ожидании, не отрывался от бумаг. Он изучал творчество малого совета, который почти полгода управлял Манзокеей, и то хватался за голову, то удовлетворённо кивал, то принимался мерить шагами кабинет. Места свободного здесь оставалось немного, и от резких движений некоронованного императора поднимался ветер, сметавший на пол бумаги.
Господин Гилрам ютился в углу, с трудом удерживая на коленях планшет для записей, чернильницу и перо. Однако император предпочитал делать записи сам, выслушивая пояснения секретаря к тому или иному документу.
Трижды в день в кабинет уверенно входил мэтр Умран, затмевая своей искренней улыбкой кислое выражение лица дворцового лекаря. И хотя дворцовый лекарь чуть не вдвое превосходил размерами юркого мэтра, доверия он не внушал. Два светила лекарского дела докладывали о здоровье императрицы, которая была очень слаба после перелёта и родов, и информация у них отличалась, как небо и земля.
Имперец настаивал на том, что необходимо обеспечить императрице полный покой. Вызвать кормилицу и ещё пару нянек, которые возьмут на себя все заботы о наследнике. Так издавна было принято в Манзокее, и ни один аристократический род не поймёт того, о чём во весь голос вещал явно тронувшийся умом коллега.
Чужак-бериец же лишь скептически усмехался и возражал, что природа не зря придумала такой механизм, когда мать сама должна заботиться о своём дитя. И императрица, зная, что ей не на кого свалить эту естественную обязанность, поправляется быстрее. Ну, и магия, которая связывает мать с ребёнком, тоже делает своё дело. Так что скоро её величество поправиться и вновь будет порхать, как птичка.
- Праздник бы по случаю рождения наследника устроить, - умудрялся вставить среди этих споров секретарь Гилрам.
Поначалу Дантор прислушивался к словам каждого лекаря, но потом махнул на имперца рукой. Тот готов был пользовать своих пациентов любой дрянью, лишь бы не признавать существования иной магии, кроме молитв. А Тевера действительно шла на поправку, восстанавливая силы. Так что оставался только один вопрос – всеимперское чествование наследника.
- Как только вы мне расскажете, как происходит данное событие, я подумаю о его организации, - оставшись наедине, обратился к секретарю император.
- На центральной площади каждого города организуется народное гуляние и угощение для всех желающих. Сейчас конец весны, крестьяне все в полях, а продовольствие на исходе, так что большой ярмарки не собрать, но можно пригласить торговцев тканями, посудой или жестяных дел мастеров. Затем должно быть объявлено о рождении наследника, вывешены его портреты вместе с родителями и проведены молебны о здравии императорской семьи, - мгновенно отозвался господин Гилрам. – По моим подсчётам империя затратит на празднование чуть меньше обычной суммы, потому что в трёх герцогствах сейчас неспокойно, и…
- Значит, сначала надо навести порядок в стране, а потом уже праздновать, - жёстко оборвал император. – Не хотелось бы обострять и без того непростой конфликт между севером и югом. Так что сделайте другие расчёты с учётом того, что нам придётся потратить на восстановление разрушенных деревень в герцогствах Ауртан и Дарун.
- Тогда мы получим просто неподъёмную сумму. Эти два герцогства в этом году не смогут выплатить налог сполна, и в казне окажется меньшая сумма, чем обычно.
- Значит, найдите, на чём можно сэкономить в остальных городах, но танцевать и веселиться на руинах я не позволю.
Секретарь быстро заскрипел пером в блокноте. В глубине души он был согласен с Дантором Берийским, но привычка экономить оказалась сильнее.
- Ваше величество, вы не думали о том, чтобы часть расходов на восстановление земель взять с храмов? – предложил он осторожно. – В конце концов, именно жрецы Нерождённого стали инициаторами мятежа.
- Думал, господин Гилрам, однако вы и сами должны понимать – люди на это не пойдут, - Дантор откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Мы можем отобрать у храмов часть плодородных или пастбищных земель, можем запретить оказывать услуги населению за плату, но грабить храмы – это уже мародёрство. Хотя в городах можно часть расходов на организацию празднований переложить на плечи храмов. Они от этого не обеднеют.
- Да, такая постановка вопроса не вызовет возмущения, - подтвердил господин Гилрам. – Значит, мне заняться организацией?
- Нет, сначала мы дождёмся возвращения патриарха Наргида. Несколько дней назад он прислал мне голубя с известием, что все мятежники выявлены и отправлены по домам, а сам он возвращается в столицу. Это около двух недель пути. Затем решим вопрос с восстановлением севера – это ещё около месяца, а вот после проведём коронацию и представление наследника империи.
Секретарь впился взглядом в Дантора Берийского, но тот уже вновь занялся бумагами, никак не реагируя на молчаливый вопрос. Впрочем, всё и без того было понятно. Править может только коронованный император либо императорский совет. Совет успел наворотить от души, императрице сейчас не до проблем государства. Значит, нужен настоящий император, а не его подобие. Также было понятно, почему нужен патриарх Наргид – патриарх Тсинар уже лишился своего поста и права влиять на дела храма, к тому же он ни за что не стал бы короновать своего врага.
- Значит, начнём подготовку через две недели, - спокойно проговорил господин Гилрам. – Как раз за месяц управимся. А если объединить коронацию и представление наследника, то ещё и сэкономим.
- Хорошо, - подняв глаза от так и не подписанных бумаг, улыбнулся Дантор. – Составляйте указ, приносите – я подпишу.
* * *
Тевера после родов приходила в себя тяжело. Ей всё казалось, что она опять то ли куда-то летит, то ли бредёт. Открывала глаза – и видела с детства знакомые стены, обтянутые бежевым с искрами шёлком. «Я дома», - мелькало в голове, и глаза тут же снова закрывались.
Мэтр Умран был всё время около кровати своей пациентки. Он до крика спорил со старшей фрейлиной и имперским лекарем, заставляя будить императрицу, чтобы она покормила сына. Памятуя об отношении к магии в Манзокее, он не мог использовать свой самый мощный аргумент, и каждые три часа приходилось выдерживать новую битву.
Когда на пятый день Тевера всё ещё не встала с кровати и то и дело проваливалась в беспокойную дремоту, мэтр Умран приказал поставить в покоях императрицы колыбель с сыном.
- Это недопустимо! – топала ногами дама Микара, забыв об этикете и достойном поведении. – Это же не простолюдинка, а императрица! Просто позор, если она сама станет кормить дитя и ходить за ним. А потом кормилица всем разнесёт о подобном непотребстве.
- Недопустимо, чтобы молодая и сильная женщина пять дней на ноги встать не могла, - жёстко отвечал лекарь-бериец. – А всё остальное – людские предрассудки. Природе виднее, кому что должно делать. Так что отпустите несчастную женщину – пусть своего ребёнка выкармливает, а мне не мешайте ставить на ноги её величество.
- Но её величеству нужен отдых, - уже не так яростно возражала фрейлина.
- Её величеству нужна причина, чтобы подняться на ноги. Плач ребёнка – тот сигнал, который ни одна мать не сумеет пропустить. Поймите, леди, её величеству пришлось многое перенести, но теперь она дома, там, где считает себя в безопасности, потому и разболелась так сильно. Императрица сейчас нужна своему сыну и народу, поэтому не может позволить себе бесцельно валяться в кровати. И если снадобья мои и моего коллеги не помогают, то я пойду на крайние меры.
Конечно, императрица никаких споров не слышала, плывя на тревожных волнах своего сна. Гораздо позже ей обо всём рассказал сам мэтр Умран, посмеиваясь и то и дело возмущённо фыркая. Пока же молодая мать продолжала бороться со своими кошмарами.
В первую ночь после спора лекаря с дамой Микарой Тевера не поняла, что её разбудило. Она долго лежала, прислушиваясь, пока не уловила монотонный шёпот кормилицы: презрев приказ мэтра Умрана, она поторопилась успокоить и накормить принца при первом его плаче.
- Дай мне сына, - негромко приказала императрица, и женщина, тихо охнув, поторопилась исполнить приказ.
- Ваше величество, его сначала переодеть и помыть надо, - смущаясь пробормотала она. – Запачкаетесь.
Тевера криво усмехнулась, радуясь, что в темноте не видно выражения её лица. Она так устала быть для всех правильной и хорошей, что её уже ничего не пугало.
- Значит, помою и переодену, а ты покажешь мне, как что делать.
Молодая мать провозилась долго, и голодный принц даже начал хныкать. Но Тевера с каким-то ожесточённым удовольствием возилась с малышом, хотя у неё кружилась голова и сердце разрывалось от его плача.
«Я никудышная императрица и никудышная пока что мать, - думала она. – Валяюсь бревном, позволяя чужим людям растить моего сына. Конечно, так было принято веками, но я ещё помню, как не хватало мне моих родителей в детстве. Я исправлюсь и всему научусь».
На другую ночь история повторилась. И ещё раз, и после тоже. Отличие было только в том, что кормилица уже прижимала к груди своего собственного сына, робко давая советы. Днём императрица через силу вставала, приводила себя в порядок и даже что-то завтракала. Правда, сил её пока хватало ненадолго, но к колыбели сына она никому не позволяла приближаться. Мэтр Умран довольно улыбался, а старшая фрейлина прятала брезгливую гримаску за учтивыми поклонами.
А на пятую ночь Тевера проснулась ещё до того, как Гортен заплакал, улыбнулась и взяла его на руки. Она жива и на свободе, дела в империи идут на лад, теперь вот наследник родился. Жизнь только начинается, и надо жить, а не изображать из себя томную леди.
На секунду кольнул страх: а вдруг, пока ей тут плохо, Дантор уже завёл себе фаворитку? Ведь отца, императора Таубера, присутствие матери рядом никогда не смущало. Но Тевера одёрнула себя: Дантор изо всех сил старается решить проблему северного мятежа, вернуть должный статус магам, да ещё каждый вечер качает сына на руках. Как ей вообще хватает ума подозревать его в подобном?
Тем более, кроме уже перечисленного, есть множество вопросов – от решения, что же делать с патриархом Тсинаром, до организации всеимперского празднования дня рождения наследника. Мужу уж точно не до этих праздников. Значит, достаточно сидеть затворницей, пора брать себя в руки и начинать выполнять обязанности императрицы.
Молодая мать с нежностью посмотрела на уснувшего сына. Ни к кому она не испытывала таких чувств, как к этому маленькому, во всём от неё зависящему человечку. Так не хотелось отпускать его, уходить куда-то и оставлять его на чужих людей! Только сейчас в душе Теверы стала проходить обида на отца и мать, которые никогда не могли уделить ей достаточно внимания.
- Я постараюсь стать верной опорой своему супругу и хорошей мамой для тебя, мой малыш, - прошептала она, укладывая Гортена в колыбель.
Утром Тевера приказала горничной сделать причёску и выбрать достойное платье, но такое, чтобы удобно было покормить ребёнка. Мэтр Умран ликовал – его метод сработал.
- А теперь, леди, смотрите, - выгнав всех из покоев императрицы, проговорил он. – Есть особое заклинание, которое позволяет матери почувствовать, что её ребёнок просыпается, или голоден, или его нужно вымыть. Научитесь – и сможете выходить по делам.
Тевера согласно кивнула и приготовилась слушать. Научиться было непросто – слишком поздно она начала заниматься магией. Но когда она смогла выйти к обеду в малую столовую, приятно было осознавать, что оказалась не хуже женщин-бериек.
- Рад видеть, что ты пришла в себя, - с улыбкой заметил Дантор, когда они остались одни.
- Я тоже этому рада и готова постепенно возвращаться к выполнению своих обязанностей.
- Было бы неплохо, я один совсем увяз в делах.
Тевера с жалостью взглянула на мужа. Он побледнел за последние недели и словно выцвел, даже его волосы уже не пылали таким ярко-рыжим костром, как когда-то. Они оба оказались не готовы к таким испытаниям и оба окунулись в борьбу, не желая сдаваться. Пожалуй, пережитые тревоги и испытания связали их более крепкими узами, чем могли бы связать иные чувства.
- Я могу взять на себя организацию празднования в честь рождения наследника, - предложила Тевера. – И пора задуматься о твоей коронации. Надо только подумать, какую комнату в своих покоях я смогу использовать в качестве кабинета – не хочу уходить далеко от Гортена.
- Займись, конечно. Только для коронации нужен Наргид, а он всё ещё на севере.
- Так слетай за ним. Люди всё равно уже видели твоего дракона и больше не разносят глупости о том, что это ты сам отращиваешь чешую, крылья и хвост.
- Не могу. Наргид сейчас нужен там, где он находится. Когда стало известно о твоём похищении, драконы нанесли удар по очередному храму, готовому нас атаковать. Так что сейчас нужно успокоить народ, убедить людей, что никто не запретит им верить хоть в полено сучковатое, и с этим под силу справиться только патриарху – правой руке императрицы. Я бы не хотел давать новый повод для слухов и страха. Ты можешь начать заниматься организацией праздника, в нужный момент я, конечно, доставлю Наргида в столицу, но не раньше, чем через месяц, чтобы это не выглядело бегством.
Тевера согласно кивнула и хотела спросить ещё об исчезнувших придворных, ка вдруг ощутила чуждое беспокойство. Не сразу пришло понимание, что так сработало заклинание, сообщавшее о пробуждении малыша. Дантор без объяснений всё понял и поцеловал жену, отпуская к сыну.
- Господина Гилрама я пришлю к тебе через час. С ним обсудишь всё, что необходимо для праздника, - напоследок пообещал Дантор и тоже покинул столовую – его ожидала очередная гора бумаг, донесений и прошений.
* * *
Как Наргид ни торопился в столицу, он не мог себе позволить выполнять свои обязанности кое-как. После стремительного появления и удара драконов имперская армия приободрилась: против власти и силы Нерождённого у неё появилась не менее могучая сила. Мятежники, казалось, наоборот, утратили веру в свою победу и готовы были сложить оружие.
Конечно, никто не собирался доверять им, но молодой патриарх рассчитывал здесь на помощь магов, которые подтвердили, что смогут обеспечить безопасность лагеря в случае предательского нападения ровно на столько, чтобы воины смогли собраться и дать отпор.
Когда несколько парламентёров от мятежников под белым флагом явились в лагерь и потребовали переговоров с «главным», маги доказали истинность своих слов, оградив какой-то магической сетью чужаков от своих.
Поскольку Дантор вновь умчался спасать империю и Теверу, «главным» оказался именно Наргид, ему и пришлось принимать посланцев. Оставалось только принять решение: кем они должны его увидеть – воином или жрецом.
Заросшие жёсткой щетиной, укутанные в немыслимое тряпьё мужики неловко мяли шапки, вглядываясь в молодое лицо с пронзительными карими глазами. Жреческий балахон произвёл на них даже большее впечатление, чем понимание: они стоят перед патриархом и сыном императора Таубера.
Дантор Берийский те несколько дней, что для горожан прошли в напряжённом ожидании, не отрывался от бумаг. Он изучал творчество малого совета, который почти полгода управлял Манзокеей, и то хватался за голову, то удовлетворённо кивал, то принимался мерить шагами кабинет. Места свободного здесь оставалось немного, и от резких движений некоронованного императора поднимался ветер, сметавший на пол бумаги.
Господин Гилрам ютился в углу, с трудом удерживая на коленях планшет для записей, чернильницу и перо. Однако император предпочитал делать записи сам, выслушивая пояснения секретаря к тому или иному документу.
Трижды в день в кабинет уверенно входил мэтр Умран, затмевая своей искренней улыбкой кислое выражение лица дворцового лекаря. И хотя дворцовый лекарь чуть не вдвое превосходил размерами юркого мэтра, доверия он не внушал. Два светила лекарского дела докладывали о здоровье императрицы, которая была очень слаба после перелёта и родов, и информация у них отличалась, как небо и земля.
Имперец настаивал на том, что необходимо обеспечить императрице полный покой. Вызвать кормилицу и ещё пару нянек, которые возьмут на себя все заботы о наследнике. Так издавна было принято в Манзокее, и ни один аристократический род не поймёт того, о чём во весь голос вещал явно тронувшийся умом коллега.
Чужак-бериец же лишь скептически усмехался и возражал, что природа не зря придумала такой механизм, когда мать сама должна заботиться о своём дитя. И императрица, зная, что ей не на кого свалить эту естественную обязанность, поправляется быстрее. Ну, и магия, которая связывает мать с ребёнком, тоже делает своё дело. Так что скоро её величество поправиться и вновь будет порхать, как птичка.
- Праздник бы по случаю рождения наследника устроить, - умудрялся вставить среди этих споров секретарь Гилрам.
Поначалу Дантор прислушивался к словам каждого лекаря, но потом махнул на имперца рукой. Тот готов был пользовать своих пациентов любой дрянью, лишь бы не признавать существования иной магии, кроме молитв. А Тевера действительно шла на поправку, восстанавливая силы. Так что оставался только один вопрос – всеимперское чествование наследника.
- Как только вы мне расскажете, как происходит данное событие, я подумаю о его организации, - оставшись наедине, обратился к секретарю император.
- На центральной площади каждого города организуется народное гуляние и угощение для всех желающих. Сейчас конец весны, крестьяне все в полях, а продовольствие на исходе, так что большой ярмарки не собрать, но можно пригласить торговцев тканями, посудой или жестяных дел мастеров. Затем должно быть объявлено о рождении наследника, вывешены его портреты вместе с родителями и проведены молебны о здравии императорской семьи, - мгновенно отозвался господин Гилрам. – По моим подсчётам империя затратит на празднование чуть меньше обычной суммы, потому что в трёх герцогствах сейчас неспокойно, и…
- Значит, сначала надо навести порядок в стране, а потом уже праздновать, - жёстко оборвал император. – Не хотелось бы обострять и без того непростой конфликт между севером и югом. Так что сделайте другие расчёты с учётом того, что нам придётся потратить на восстановление разрушенных деревень в герцогствах Ауртан и Дарун.
- Тогда мы получим просто неподъёмную сумму. Эти два герцогства в этом году не смогут выплатить налог сполна, и в казне окажется меньшая сумма, чем обычно.
- Значит, найдите, на чём можно сэкономить в остальных городах, но танцевать и веселиться на руинах я не позволю.
Секретарь быстро заскрипел пером в блокноте. В глубине души он был согласен с Дантором Берийским, но привычка экономить оказалась сильнее.
- Ваше величество, вы не думали о том, чтобы часть расходов на восстановление земель взять с храмов? – предложил он осторожно. – В конце концов, именно жрецы Нерождённого стали инициаторами мятежа.
- Думал, господин Гилрам, однако вы и сами должны понимать – люди на это не пойдут, - Дантор откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. – Мы можем отобрать у храмов часть плодородных или пастбищных земель, можем запретить оказывать услуги населению за плату, но грабить храмы – это уже мародёрство. Хотя в городах можно часть расходов на организацию празднований переложить на плечи храмов. Они от этого не обеднеют.
- Да, такая постановка вопроса не вызовет возмущения, - подтвердил господин Гилрам. – Значит, мне заняться организацией?
- Нет, сначала мы дождёмся возвращения патриарха Наргида. Несколько дней назад он прислал мне голубя с известием, что все мятежники выявлены и отправлены по домам, а сам он возвращается в столицу. Это около двух недель пути. Затем решим вопрос с восстановлением севера – это ещё около месяца, а вот после проведём коронацию и представление наследника империи.
Секретарь впился взглядом в Дантора Берийского, но тот уже вновь занялся бумагами, никак не реагируя на молчаливый вопрос. Впрочем, всё и без того было понятно. Править может только коронованный император либо императорский совет. Совет успел наворотить от души, императрице сейчас не до проблем государства. Значит, нужен настоящий император, а не его подобие. Также было понятно, почему нужен патриарх Наргид – патриарх Тсинар уже лишился своего поста и права влиять на дела храма, к тому же он ни за что не стал бы короновать своего врага.
- Значит, начнём подготовку через две недели, - спокойно проговорил господин Гилрам. – Как раз за месяц управимся. А если объединить коронацию и представление наследника, то ещё и сэкономим.
- Хорошо, - подняв глаза от так и не подписанных бумаг, улыбнулся Дантор. – Составляйте указ, приносите – я подпишу.
* * *
Тевера после родов приходила в себя тяжело. Ей всё казалось, что она опять то ли куда-то летит, то ли бредёт. Открывала глаза – и видела с детства знакомые стены, обтянутые бежевым с искрами шёлком. «Я дома», - мелькало в голове, и глаза тут же снова закрывались.
Мэтр Умран был всё время около кровати своей пациентки. Он до крика спорил со старшей фрейлиной и имперским лекарем, заставляя будить императрицу, чтобы она покормила сына. Памятуя об отношении к магии в Манзокее, он не мог использовать свой самый мощный аргумент, и каждые три часа приходилось выдерживать новую битву.
Когда на пятый день Тевера всё ещё не встала с кровати и то и дело проваливалась в беспокойную дремоту, мэтр Умран приказал поставить в покоях императрицы колыбель с сыном.
- Это недопустимо! – топала ногами дама Микара, забыв об этикете и достойном поведении. – Это же не простолюдинка, а императрица! Просто позор, если она сама станет кормить дитя и ходить за ним. А потом кормилица всем разнесёт о подобном непотребстве.
- Недопустимо, чтобы молодая и сильная женщина пять дней на ноги встать не могла, - жёстко отвечал лекарь-бериец. – А всё остальное – людские предрассудки. Природе виднее, кому что должно делать. Так что отпустите несчастную женщину – пусть своего ребёнка выкармливает, а мне не мешайте ставить на ноги её величество.
- Но её величеству нужен отдых, - уже не так яростно возражала фрейлина.
- Её величеству нужна причина, чтобы подняться на ноги. Плач ребёнка – тот сигнал, который ни одна мать не сумеет пропустить. Поймите, леди, её величеству пришлось многое перенести, но теперь она дома, там, где считает себя в безопасности, потому и разболелась так сильно. Императрица сейчас нужна своему сыну и народу, поэтому не может позволить себе бесцельно валяться в кровати. И если снадобья мои и моего коллеги не помогают, то я пойду на крайние меры.
Конечно, императрица никаких споров не слышала, плывя на тревожных волнах своего сна. Гораздо позже ей обо всём рассказал сам мэтр Умран, посмеиваясь и то и дело возмущённо фыркая. Пока же молодая мать продолжала бороться со своими кошмарами.
В первую ночь после спора лекаря с дамой Микарой Тевера не поняла, что её разбудило. Она долго лежала, прислушиваясь, пока не уловила монотонный шёпот кормилицы: презрев приказ мэтра Умрана, она поторопилась успокоить и накормить принца при первом его плаче.
- Дай мне сына, - негромко приказала императрица, и женщина, тихо охнув, поторопилась исполнить приказ.
- Ваше величество, его сначала переодеть и помыть надо, - смущаясь пробормотала она. – Запачкаетесь.
Тевера криво усмехнулась, радуясь, что в темноте не видно выражения её лица. Она так устала быть для всех правильной и хорошей, что её уже ничего не пугало.
- Значит, помою и переодену, а ты покажешь мне, как что делать.
Молодая мать провозилась долго, и голодный принц даже начал хныкать. Но Тевера с каким-то ожесточённым удовольствием возилась с малышом, хотя у неё кружилась голова и сердце разрывалось от его плача.
«Я никудышная императрица и никудышная пока что мать, - думала она. – Валяюсь бревном, позволяя чужим людям растить моего сына. Конечно, так было принято веками, но я ещё помню, как не хватало мне моих родителей в детстве. Я исправлюсь и всему научусь».
На другую ночь история повторилась. И ещё раз, и после тоже. Отличие было только в том, что кормилица уже прижимала к груди своего собственного сына, робко давая советы. Днём императрица через силу вставала, приводила себя в порядок и даже что-то завтракала. Правда, сил её пока хватало ненадолго, но к колыбели сына она никому не позволяла приближаться. Мэтр Умран довольно улыбался, а старшая фрейлина прятала брезгливую гримаску за учтивыми поклонами.
А на пятую ночь Тевера проснулась ещё до того, как Гортен заплакал, улыбнулась и взяла его на руки. Она жива и на свободе, дела в империи идут на лад, теперь вот наследник родился. Жизнь только начинается, и надо жить, а не изображать из себя томную леди.
На секунду кольнул страх: а вдруг, пока ей тут плохо, Дантор уже завёл себе фаворитку? Ведь отца, императора Таубера, присутствие матери рядом никогда не смущало. Но Тевера одёрнула себя: Дантор изо всех сил старается решить проблему северного мятежа, вернуть должный статус магам, да ещё каждый вечер качает сына на руках. Как ей вообще хватает ума подозревать его в подобном?
Тем более, кроме уже перечисленного, есть множество вопросов – от решения, что же делать с патриархом Тсинаром, до организации всеимперского празднования дня рождения наследника. Мужу уж точно не до этих праздников. Значит, достаточно сидеть затворницей, пора брать себя в руки и начинать выполнять обязанности императрицы.
Молодая мать с нежностью посмотрела на уснувшего сына. Ни к кому она не испытывала таких чувств, как к этому маленькому, во всём от неё зависящему человечку. Так не хотелось отпускать его, уходить куда-то и оставлять его на чужих людей! Только сейчас в душе Теверы стала проходить обида на отца и мать, которые никогда не могли уделить ей достаточно внимания.
- Я постараюсь стать верной опорой своему супругу и хорошей мамой для тебя, мой малыш, - прошептала она, укладывая Гортена в колыбель.
Утром Тевера приказала горничной сделать причёску и выбрать достойное платье, но такое, чтобы удобно было покормить ребёнка. Мэтр Умран ликовал – его метод сработал.
- А теперь, леди, смотрите, - выгнав всех из покоев императрицы, проговорил он. – Есть особое заклинание, которое позволяет матери почувствовать, что её ребёнок просыпается, или голоден, или его нужно вымыть. Научитесь – и сможете выходить по делам.
Тевера согласно кивнула и приготовилась слушать. Научиться было непросто – слишком поздно она начала заниматься магией. Но когда она смогла выйти к обеду в малую столовую, приятно было осознавать, что оказалась не хуже женщин-бериек.
- Рад видеть, что ты пришла в себя, - с улыбкой заметил Дантор, когда они остались одни.
- Я тоже этому рада и готова постепенно возвращаться к выполнению своих обязанностей.
- Было бы неплохо, я один совсем увяз в делах.
Тевера с жалостью взглянула на мужа. Он побледнел за последние недели и словно выцвел, даже его волосы уже не пылали таким ярко-рыжим костром, как когда-то. Они оба оказались не готовы к таким испытаниям и оба окунулись в борьбу, не желая сдаваться. Пожалуй, пережитые тревоги и испытания связали их более крепкими узами, чем могли бы связать иные чувства.
- Я могу взять на себя организацию празднования в честь рождения наследника, - предложила Тевера. – И пора задуматься о твоей коронации. Надо только подумать, какую комнату в своих покоях я смогу использовать в качестве кабинета – не хочу уходить далеко от Гортена.
- Займись, конечно. Только для коронации нужен Наргид, а он всё ещё на севере.
- Так слетай за ним. Люди всё равно уже видели твоего дракона и больше не разносят глупости о том, что это ты сам отращиваешь чешую, крылья и хвост.
- Не могу. Наргид сейчас нужен там, где он находится. Когда стало известно о твоём похищении, драконы нанесли удар по очередному храму, готовому нас атаковать. Так что сейчас нужно успокоить народ, убедить людей, что никто не запретит им верить хоть в полено сучковатое, и с этим под силу справиться только патриарху – правой руке императрицы. Я бы не хотел давать новый повод для слухов и страха. Ты можешь начать заниматься организацией праздника, в нужный момент я, конечно, доставлю Наргида в столицу, но не раньше, чем через месяц, чтобы это не выглядело бегством.
Тевера согласно кивнула и хотела спросить ещё об исчезнувших придворных, ка вдруг ощутила чуждое беспокойство. Не сразу пришло понимание, что так сработало заклинание, сообщавшее о пробуждении малыша. Дантор без объяснений всё понял и поцеловал жену, отпуская к сыну.
- Господина Гилрама я пришлю к тебе через час. С ним обсудишь всё, что необходимо для праздника, - напоследок пообещал Дантор и тоже покинул столовую – его ожидала очередная гора бумаг, донесений и прошений.
* * *
Как Наргид ни торопился в столицу, он не мог себе позволить выполнять свои обязанности кое-как. После стремительного появления и удара драконов имперская армия приободрилась: против власти и силы Нерождённого у неё появилась не менее могучая сила. Мятежники, казалось, наоборот, утратили веру в свою победу и готовы были сложить оружие.
Конечно, никто не собирался доверять им, но молодой патриарх рассчитывал здесь на помощь магов, которые подтвердили, что смогут обеспечить безопасность лагеря в случае предательского нападения ровно на столько, чтобы воины смогли собраться и дать отпор.
Когда несколько парламентёров от мятежников под белым флагом явились в лагерь и потребовали переговоров с «главным», маги доказали истинность своих слов, оградив какой-то магической сетью чужаков от своих.
Поскольку Дантор вновь умчался спасать империю и Теверу, «главным» оказался именно Наргид, ему и пришлось принимать посланцев. Оставалось только принять решение: кем они должны его увидеть – воином или жрецом.
Заросшие жёсткой щетиной, укутанные в немыслимое тряпьё мужики неловко мяли шапки, вглядываясь в молодое лицо с пронзительными карими глазами. Жреческий балахон произвёл на них даже большее впечатление, чем понимание: они стоят перед патриархом и сыном императора Таубера.
