Дантор предложил девушке руку и неспешно повёл её по одной из ухоженных дорожек.
- Не совсем так, - наконец, ответил он. – Но сегодня мне не хотелось бы беседовать с вами об этикете, тем более в таком чудесном месте. Странно, что вчера при подъезде к дворцу я не разглядел сада, лишь несколько розовых кустов.
- О! Этот сад – гордость императорской семьи. Он существует уже не первую сотню лет, - с воодушевлением заговорила Тевера, улыбаясь своему спутнику. – Вы, должно быть, знаете, что ещё до империи центральный земли равнин назывались герцогством Манским. В семье герцога, пожалуй, каждый первый был магом. Кто-то оставался трудиться на благо семьи, кто-то путешествовал по герцогству и прилегающим государствам. Один из них, Теазар Безземельный, и создал всё это великолепие. Парк так и называется – Теазарион. В нём использована пространственная магия, оттого для тех, кто не имеет доступа на зачарованную территорию, он и выглядит меньше, чем есть на самом деле.
- Откуда вы, дитя безмагической империи, знаете об этом?
- Я много читала, ваше высочество, а уж историю собственного государства принцессе просто стыдно не знать. Да и не только принцессе. И мне очень жаль, что многие важные события нашей истории канули в небытие.
Молодые люди оказались на ухоженном берегу озера. Волны с тихим шелестом набегали на берег, слизывая песчинки и умывая склонившиеся к воде травы. В неверной глади отражались дрожащие облака, отчего казалось, что под водой суетливо плавают пушистые рыбки. Дальний берег сквозь туман манил раскидистыми кронами ив. Поговаривали, что раньше мужчины герцогской семьи, предложив своим дамам переплыть озеро, подразумевали не просто прогулку на лодке, тем самым проверяя, есть ли у их избранниц магия. Об этой традиции Рантир поведал Тевере так тихо, что ей потом долго ещё казалось, что сами деревья вокруг нашептали.
- Не желаете рискнуть переплыть озеро? – чтобы лишить пафосности свои предыдущие слова, поинтересовалась Тевера.
- Не в такую погоду, ваше императорское высочество, - улыбнулся Дантор Берийский. – Предзимнюю воду согреть непросто.
Принцесса задумалась над смыслом этих слов. Как же можно согреть целое озеро? Неужели?!..
Но додумать она не успела, потому что Дантор задал следующий вопрос:
- Вы многое знаете о том, что в Манзокее карается как минимум ссылкой, а то и смертной казнью. Значит, не все знания утеряны. Это может только радовать.
Принцесса заметно напряглась, но руку не отняла и не отвечала, и княжич продолжил:
- Если вас не смущает то, что сейчас вы находитесь внутри могущественного заклинания, и если вы вообще оказались способны войти в этот сад, я могу сделать только один вывод – вы и сами обладаете магией.
- Довольно! – Тевера мгновенно отшатнулась в сторону. – Вы сами не понимаете, кому и что говорите, ваше высочество, а потому советую не забываться. Слава Нерождённому, этой магической заразе в Манзокее нет места!
- Прошу простить мои неосторожные слова. – Дантор в примиряющем жесте поднял руки и чуть улыбнулся. – Прекрасно вас понимаю – жрецы и соглядатаи Нерождённого не оставляют ни единого шанса тем, кто не подходит под их понимание благословлённого. Но… - В руках у княжича неожиданно возник небольшой мыльный пузырь, который стал расти и за несколько секунд стал таким огромным, что поглотил полностью и молодого человека, и девушку. Тевера широко раскрытыми глазами смотрела на то, о чём она мечтала и чего в её теперешней жизни быть просто не могло. – Но магия существует, ваше императорское высочество, и конкретно данная магия не позволит никому услышать то, о чём мы говорим. Я специально создал заклинание видимым, чтобы вы поверили мне. Так что скажете?
Тевера молча подошла к переливающейся перламутром тончайшей преграде, коснулась её рукой и ощутила под пальцами упругость тонкой стены. Обернулась к Дантору, потом опять посмотрела на заклинание, и вновь за молодого человека.
- Но… как?
- Когда Манзокея признала магов едва не дьявольским порождением, неугодным Нерождённому, они просто бежали в другие государства, где к волшебству относятся совсем иначе.
- И… вы?..
- Несомненно, - улыбка княжича стала шире. – У нас тот, кто не обладает магией или не в состоянии её подчинить, не может быть правителем. И, между прочим, это положение закреплено в Международной Конвенции более полутора тысячелетий тому назад не только в нашем государстве.
Тевера, с трудом осознавая услышанное, смотрела на Дантора. Солнце играло в его волосах, словно юноша был любимчиком дневного светила, а в глазах виделись отблески золотистых лучиков, отчего не самое привлекательное лицо княжича становилось загадочным и интересным.
- Вы хотите сказать, ваше высочество, что мой отец, его императорское величество – тоже маг? – наконец, сумела выговорить принцесса.
- И вы, несомненно, тоже, - весело подтвердил тот.
Тевера всплеснула руками и даже притопнула, хотя мягкий песок, покрывавший дорожки, и свёл на нет это выражение её чувств. Сердце в груди колотилось испуганной птицей, и казалось, что за кустами сидит, по меньшей мере с десяток боевых жрецов-инквизиторов, готовых на неё наброситься. Столько времени Тевера боялась лишний раз пальцем пошевелить, чтобы меня не выдать, а этот рыжий бериец так запросто раскрыл её тайну! И тем страшнее было признаться.
- Но это невозможно! Я бы знала!
- Если бы вы об этом и узнали, - очень тихо и проникновенно сказал Дантор, - то уже через пару часов смотрели бы в глаза палача. Кому как не вам, ваше императорское высочество, знать об отношении к магии в Манзокее. Что возвращает нас к теме нашей беседы.
- О чём же вы хотели побеседовать, ваша светлость? – настороженно поинтересовалась девушка.
- Манзокея с каждым годом всё стремительнее теряет свою магию, с каждым годом всё больше магов попадают в застенки храмов Нерождённого или бегут в другие государства. Все, кто ещё помнит о международной Конвенции, в один голос утверждают – ещё немного и империя погрузится в хаос, потому что правитель без магии не сумеет удержать трон. Кровь герцогов Манских слабее с каждым новым поколением, а это огромная потеря для магического сообщества вашего мира. Но есть шанс спасти хотя бы вас, если вы согласитесь стать моей женой.
Дантор говорил всё это с самым серьёзным видом, а на последних фразах даже взял Теверу за руки, чтобы доказать свою искренность. И всё равно девушка удивлённо вскрикнула, услышав неожиданное предложение. Сейчас, без толпы соглядатаев, ей совершенно не нужно было держать лицо и прятать свои истинные эмоции. И всё же она почувствовала неловкость, что так отреагировала на слова княжича.
- Не мне решать такой вопрос, - растерянно отозвалась она, отняла свои руки и, с усилием прорвав плёнку пузыря-заклинания, сбежала прочь от княжича.
* * *
По утрам после прогулки его императорское величество Таубер предпочитал работать в тишине. Его секретарю была известная прихоть императора, а потому даже утреннюю корреспонденцию он не решался приносить, если его величество уж приступал к работе. Посетителям в это время тоже настоятельно рекомендовали отложить просьбы хотя бы на несколько часов – после завтрака император всегда становился чуточку добрее. Однако сегодняшний посетитель взмахом руки остановил поднявшегося было секретаря, твёрдой рукой распахнул двери и уверенно прошёл в кабинет императора.
Это было просторное помещение с одним высоким окном, отделанное панелями вишнёвого дерева, вся роскошь которой заключалась в древнем незаконченном гобелене. На этом гобелене мелкой вязью, больше напоминавшей изысканные узоры, тянулись ветви дерева и имена, имена, имена, переплетающиеся между собой и будто соскальзывающие за край ткани. Родовое древо герцогов Манских было развесистым и продолжало расти. Сама императрица Данина под пристальным взглядом супруга трижды вышивала на этом гобелене имена своих детей.
Напротив висела огромная, во всю стену карта мира, на которой были чётко расчерчены все существующие ныне границы. Сам император порой несколько часов проводил у этой карты затирая старые и выводя новые города или пограничные форты.
Массивный стол, кресла, обитые тёмно-коричневой тканью, конторка секретаря – всё остальное было точно таким же, как и в сотнях похожих кабинетах любого заботящегося о своём владении хзяина.
- Брат мой, прости, что отвлекаю, но дело не терпит отлагательства.
Патриарх Тсинар виновато развёл руками, но даже не подумал извиняться или кланяться. Как правая рука императора и его двоюродный дядя он имел некоторые привилегии.
Хоть и родичи, они были абсолютно не похожи – широкоплечий могучий император и невысокий с излишне округлым телом патриарх отличались друг от друга как день и ночь. Родство с трудом проглядывало только в одинаковом разрезе глаз, свойственном выходцам с крайнего востока, которые отметились в роду бабушки императора.
- Ты не вовремя, святейшество, - недовольно скривился император.
- И всё же мой вопрос не терпит промедления. – Патриарх немного пожевал губами и осторожно спросил: - Это правда, что вчера на балу присутствовал некто из Берийского княжества?
- Так и есть, - император со вздохом отложил бумаги и пристально посмотрел на кузена. – Почему тебя это беспокоит?
- Потому что у тебя всего одна дочь, Таубер, а союза с Манзокеей жаждут сразу несколько южных королевств, да ещё с востока пришло послание.
- Допустим, дочь у меня одна. При чём тут юг, восток и Берийское княжество?
- Ваше императорское величество изволит шутить? – патриарх тонко улыбнулся, показывая всем видом, что шутку оценил. – Дочери словно созданы для того, чтобы укреплять политические связи между государствами. Юг – это заморские фрукты и дивные напитки. Наши леди уже привыкли по утрам наслаждаться горьким вкусом шоколада, а если её высочество Тевера стает супругой правителя одного из южных королевств, и простолюдинам станет доступна эта диковинка.
- Простолюдины уже могут позволить себе изредка лакомиться шоколадом, - холодно ответил император. – А Теверу на юг я не отпущу. По слухам, только тамошние жители способны переносить жару, какой и Нерождённый не испытывал в своих мучениях. Да ещё и страшные болезни, от которых умирают северяне, не привычные ни к пище, ни к воде южных земель.
- Допустим, - патриарх Тсинар покорно кивнул, повторяя слова императора, соединил кончики пальцев и пристально посмотрел на кузена. – Но что ты имеешь против наших восточных союзников? Женщины у них всегда ухоженные, окружённые заботой и почётом. Их никто и никогда не заставляет тяжело работать, зато можно наслаждаться дивными восточными тканями и сладостями.
- В окружении ещё примерно полусотни таких же проданных родичами красавиц, - договорил император Тауберг то, о чём умолчал патриарх. – И ты, старый лис, полагаешь, что кто-то станет уважать Манзокею, если прознает о том, что наша единственная дочь, имперская принцесса, стала одной из наложниц какого-нибудь пустынного князька? Так-то ты заботишься о благополучии империи?
- Естественно забочусь! – Мужчина подался вперёд и пристально посмотрел в глаза императору. – Именно восток – колыбель военных новинок. Они изобрели особый состав, заставляющий снаряды лететь дальше, а так же научились взрывать землю. Кроме того тебе ли не знать об искусстве ядов, которое так популярно среди восточных мудрецов, которые используют яды не только во зло, но и для излечения различных болезней?
Слова патриарха вдруг стали очень вескими. Императору даже показалось, что сейчас дядюшка высказывает именно его мысли. Да, пожалуй, мощный военный и лекарский союз – это именно то, что требуется империи. Но тут же перед внутренним взором возникло лицо императрицы, её тихая радость от рождения дочери и тревога матери за судьбу дитя. Император тряхнул головой, отгоняя наваждение, и всё сказанное патриархом вдруг показалась ему неважным.
- Надавить на меня решил, Тсинар? – зло бросил мужчина. – Наверное, Нерождённый уже даровал тебе право командовать императором? Так я быстро могу приказать отправить тебя к твоему богу.
- Мой император не так меня понял, - тут же пошёл на попятный патриарх, опуская глаза. – Я просто хотел сказать…
- Довольно! Теперь говорить буду я, - его величество встал и подошёл к карте, которая занимала целую стену. – Южные королевства отделены от нас горами, - император указкой обвёл названные территории. – Любые караваны, идущие здесь, платят тем более высокую пошлину, чем более дорогие товары везут. А обмануть здешних… жителей ещё никому не удавалось, так что слишком большие поставки шоколада империи будут невыгодны. Восточные государства расположены за Дикими чащами. – Мужчина сделал несколько шагов в сторону, указав на закрашенный чёрным цветом участок карты. – Ни мои воины, ни ваши жрецы Нерождённого так и не смогли проложить хоть сколько-нибудь безопасный тракт через эти чащи. Как караваны пропадали, так они и пропадают здесь, и лишь единицам удаётся преодолеть без потерь эти жуткие места. Либо ползти по узкой границе между чащами и Восточной пустыней – то ещё удовольствие. А значит, любые контакты возможны только по морю, но это – месяцы и месяцы плавания, если ещё сами моря будут спокойными. Так где же моя выгода, Тсинар?
Патриарх промолчал, сжав губы в тонкую нитку.
- А в чём выгода породниться с княжеством Берийским? – наконец, спросил он. – Маленькая горная страна, которая только и хороша своими шерстяными изделиями. В чём выгода?
- А разве ты, кузен, не веришь в драконов? – вдруг усмехнулся император. – Веками ходят легенды о том, что берийцы способны становиться огнедышащими летающими ящерами. Они и товары с юга способны будут доставить нам без пошлин, и Дикая чаща им не помеха, и в любой войне такой союзник обратит врага в ужас.
- Мой император! – Патриарх с потемневшим лицом сотворил перед собой отвращающий знак Нероджённого и стремительно поднялся. – От вас ли я слышу подобные слова?! Мы пытаемся изгнать ересь и язычество из умов жителей империи, а вы поддерживаете его!
- Патриарх, - парировал император, - Нерождённый – лишь символ вашей веры, на который опирается императорская семья. Но и на востоке, и на юге, и на западе люди верят не в нашего бога, а в силы природы, которые некоторых наделяют невиданным могуществом, и в иных богов. И не нам спорить с тем, что магия существует. Вы же сами именем Нерождённого объясняете чудеса, свершающиеся в ваших храмах. Какая разница, как называть коня, если он всё равно не станет собакой? Возносите хвалы Нерождённому, заботьтесь о больных и обездоленных – это стезя жрецов. Но не лезьте в политику, - жёстко закончил мужчина и прямо посмотрел на патриарха. Императору тоже хотелось надавить, проявить свою собственную силу, но опыт и понимание ошибочности такого желания заставляли держать себя в руках.
- Я услышал вас, ваше величество, - осторожно подбирая слова, ответил патриарх Тсинар. – Мы будем следовать избранному вами пути. Позвольте проститься.
- Ступай, Тсинар, - махнул рукой император.
Он потом ещё долго сидел, глядя в одну точку и испытывая непонятное беспокойство от разговора, но так никому ничего и не рассказал о ссоре с дядюшкой. Взгляд несколько раз возвращался к посланиям, которые принёс жрец, однако мужчина и не думал их открывать.
- Не совсем так, - наконец, ответил он. – Но сегодня мне не хотелось бы беседовать с вами об этикете, тем более в таком чудесном месте. Странно, что вчера при подъезде к дворцу я не разглядел сада, лишь несколько розовых кустов.
- О! Этот сад – гордость императорской семьи. Он существует уже не первую сотню лет, - с воодушевлением заговорила Тевера, улыбаясь своему спутнику. – Вы, должно быть, знаете, что ещё до империи центральный земли равнин назывались герцогством Манским. В семье герцога, пожалуй, каждый первый был магом. Кто-то оставался трудиться на благо семьи, кто-то путешествовал по герцогству и прилегающим государствам. Один из них, Теазар Безземельный, и создал всё это великолепие. Парк так и называется – Теазарион. В нём использована пространственная магия, оттого для тех, кто не имеет доступа на зачарованную территорию, он и выглядит меньше, чем есть на самом деле.
- Откуда вы, дитя безмагической империи, знаете об этом?
- Я много читала, ваше высочество, а уж историю собственного государства принцессе просто стыдно не знать. Да и не только принцессе. И мне очень жаль, что многие важные события нашей истории канули в небытие.
Молодые люди оказались на ухоженном берегу озера. Волны с тихим шелестом набегали на берег, слизывая песчинки и умывая склонившиеся к воде травы. В неверной глади отражались дрожащие облака, отчего казалось, что под водой суетливо плавают пушистые рыбки. Дальний берег сквозь туман манил раскидистыми кронами ив. Поговаривали, что раньше мужчины герцогской семьи, предложив своим дамам переплыть озеро, подразумевали не просто прогулку на лодке, тем самым проверяя, есть ли у их избранниц магия. Об этой традиции Рантир поведал Тевере так тихо, что ей потом долго ещё казалось, что сами деревья вокруг нашептали.
- Не желаете рискнуть переплыть озеро? – чтобы лишить пафосности свои предыдущие слова, поинтересовалась Тевера.
- Не в такую погоду, ваше императорское высочество, - улыбнулся Дантор Берийский. – Предзимнюю воду согреть непросто.
Принцесса задумалась над смыслом этих слов. Как же можно согреть целое озеро? Неужели?!..
Но додумать она не успела, потому что Дантор задал следующий вопрос:
- Вы многое знаете о том, что в Манзокее карается как минимум ссылкой, а то и смертной казнью. Значит, не все знания утеряны. Это может только радовать.
Принцесса заметно напряглась, но руку не отняла и не отвечала, и княжич продолжил:
- Если вас не смущает то, что сейчас вы находитесь внутри могущественного заклинания, и если вы вообще оказались способны войти в этот сад, я могу сделать только один вывод – вы и сами обладаете магией.
- Довольно! – Тевера мгновенно отшатнулась в сторону. – Вы сами не понимаете, кому и что говорите, ваше высочество, а потому советую не забываться. Слава Нерождённому, этой магической заразе в Манзокее нет места!
- Прошу простить мои неосторожные слова. – Дантор в примиряющем жесте поднял руки и чуть улыбнулся. – Прекрасно вас понимаю – жрецы и соглядатаи Нерождённого не оставляют ни единого шанса тем, кто не подходит под их понимание благословлённого. Но… - В руках у княжича неожиданно возник небольшой мыльный пузырь, который стал расти и за несколько секунд стал таким огромным, что поглотил полностью и молодого человека, и девушку. Тевера широко раскрытыми глазами смотрела на то, о чём она мечтала и чего в её теперешней жизни быть просто не могло. – Но магия существует, ваше императорское высочество, и конкретно данная магия не позволит никому услышать то, о чём мы говорим. Я специально создал заклинание видимым, чтобы вы поверили мне. Так что скажете?
Тевера молча подошла к переливающейся перламутром тончайшей преграде, коснулась её рукой и ощутила под пальцами упругость тонкой стены. Обернулась к Дантору, потом опять посмотрела на заклинание, и вновь за молодого человека.
- Но… как?
- Когда Манзокея признала магов едва не дьявольским порождением, неугодным Нерождённому, они просто бежали в другие государства, где к волшебству относятся совсем иначе.
- И… вы?..
- Несомненно, - улыбка княжича стала шире. – У нас тот, кто не обладает магией или не в состоянии её подчинить, не может быть правителем. И, между прочим, это положение закреплено в Международной Конвенции более полутора тысячелетий тому назад не только в нашем государстве.
Тевера, с трудом осознавая услышанное, смотрела на Дантора. Солнце играло в его волосах, словно юноша был любимчиком дневного светила, а в глазах виделись отблески золотистых лучиков, отчего не самое привлекательное лицо княжича становилось загадочным и интересным.
- Вы хотите сказать, ваше высочество, что мой отец, его императорское величество – тоже маг? – наконец, сумела выговорить принцесса.
- И вы, несомненно, тоже, - весело подтвердил тот.
Тевера всплеснула руками и даже притопнула, хотя мягкий песок, покрывавший дорожки, и свёл на нет это выражение её чувств. Сердце в груди колотилось испуганной птицей, и казалось, что за кустами сидит, по меньшей мере с десяток боевых жрецов-инквизиторов, готовых на неё наброситься. Столько времени Тевера боялась лишний раз пальцем пошевелить, чтобы меня не выдать, а этот рыжий бериец так запросто раскрыл её тайну! И тем страшнее было признаться.
- Но это невозможно! Я бы знала!
- Если бы вы об этом и узнали, - очень тихо и проникновенно сказал Дантор, - то уже через пару часов смотрели бы в глаза палача. Кому как не вам, ваше императорское высочество, знать об отношении к магии в Манзокее. Что возвращает нас к теме нашей беседы.
- О чём же вы хотели побеседовать, ваша светлость? – настороженно поинтересовалась девушка.
- Манзокея с каждым годом всё стремительнее теряет свою магию, с каждым годом всё больше магов попадают в застенки храмов Нерождённого или бегут в другие государства. Все, кто ещё помнит о международной Конвенции, в один голос утверждают – ещё немного и империя погрузится в хаос, потому что правитель без магии не сумеет удержать трон. Кровь герцогов Манских слабее с каждым новым поколением, а это огромная потеря для магического сообщества вашего мира. Но есть шанс спасти хотя бы вас, если вы согласитесь стать моей женой.
Дантор говорил всё это с самым серьёзным видом, а на последних фразах даже взял Теверу за руки, чтобы доказать свою искренность. И всё равно девушка удивлённо вскрикнула, услышав неожиданное предложение. Сейчас, без толпы соглядатаев, ей совершенно не нужно было держать лицо и прятать свои истинные эмоции. И всё же она почувствовала неловкость, что так отреагировала на слова княжича.
- Не мне решать такой вопрос, - растерянно отозвалась она, отняла свои руки и, с усилием прорвав плёнку пузыря-заклинания, сбежала прочь от княжича.
* * *
По утрам после прогулки его императорское величество Таубер предпочитал работать в тишине. Его секретарю была известная прихоть императора, а потому даже утреннюю корреспонденцию он не решался приносить, если его величество уж приступал к работе. Посетителям в это время тоже настоятельно рекомендовали отложить просьбы хотя бы на несколько часов – после завтрака император всегда становился чуточку добрее. Однако сегодняшний посетитель взмахом руки остановил поднявшегося было секретаря, твёрдой рукой распахнул двери и уверенно прошёл в кабинет императора.
Это было просторное помещение с одним высоким окном, отделанное панелями вишнёвого дерева, вся роскошь которой заключалась в древнем незаконченном гобелене. На этом гобелене мелкой вязью, больше напоминавшей изысканные узоры, тянулись ветви дерева и имена, имена, имена, переплетающиеся между собой и будто соскальзывающие за край ткани. Родовое древо герцогов Манских было развесистым и продолжало расти. Сама императрица Данина под пристальным взглядом супруга трижды вышивала на этом гобелене имена своих детей.
Напротив висела огромная, во всю стену карта мира, на которой были чётко расчерчены все существующие ныне границы. Сам император порой несколько часов проводил у этой карты затирая старые и выводя новые города или пограничные форты.
Массивный стол, кресла, обитые тёмно-коричневой тканью, конторка секретаря – всё остальное было точно таким же, как и в сотнях похожих кабинетах любого заботящегося о своём владении хзяина.
- Брат мой, прости, что отвлекаю, но дело не терпит отлагательства.
Патриарх Тсинар виновато развёл руками, но даже не подумал извиняться или кланяться. Как правая рука императора и его двоюродный дядя он имел некоторые привилегии.
Хоть и родичи, они были абсолютно не похожи – широкоплечий могучий император и невысокий с излишне округлым телом патриарх отличались друг от друга как день и ночь. Родство с трудом проглядывало только в одинаковом разрезе глаз, свойственном выходцам с крайнего востока, которые отметились в роду бабушки императора.
- Ты не вовремя, святейшество, - недовольно скривился император.
- И всё же мой вопрос не терпит промедления. – Патриарх немного пожевал губами и осторожно спросил: - Это правда, что вчера на балу присутствовал некто из Берийского княжества?
- Так и есть, - император со вздохом отложил бумаги и пристально посмотрел на кузена. – Почему тебя это беспокоит?
- Потому что у тебя всего одна дочь, Таубер, а союза с Манзокеей жаждут сразу несколько южных королевств, да ещё с востока пришло послание.
- Допустим, дочь у меня одна. При чём тут юг, восток и Берийское княжество?
- Ваше императорское величество изволит шутить? – патриарх тонко улыбнулся, показывая всем видом, что шутку оценил. – Дочери словно созданы для того, чтобы укреплять политические связи между государствами. Юг – это заморские фрукты и дивные напитки. Наши леди уже привыкли по утрам наслаждаться горьким вкусом шоколада, а если её высочество Тевера стает супругой правителя одного из южных королевств, и простолюдинам станет доступна эта диковинка.
- Простолюдины уже могут позволить себе изредка лакомиться шоколадом, - холодно ответил император. – А Теверу на юг я не отпущу. По слухам, только тамошние жители способны переносить жару, какой и Нерождённый не испытывал в своих мучениях. Да ещё и страшные болезни, от которых умирают северяне, не привычные ни к пище, ни к воде южных земель.
- Допустим, - патриарх Тсинар покорно кивнул, повторяя слова императора, соединил кончики пальцев и пристально посмотрел на кузена. – Но что ты имеешь против наших восточных союзников? Женщины у них всегда ухоженные, окружённые заботой и почётом. Их никто и никогда не заставляет тяжело работать, зато можно наслаждаться дивными восточными тканями и сладостями.
- В окружении ещё примерно полусотни таких же проданных родичами красавиц, - договорил император Тауберг то, о чём умолчал патриарх. – И ты, старый лис, полагаешь, что кто-то станет уважать Манзокею, если прознает о том, что наша единственная дочь, имперская принцесса, стала одной из наложниц какого-нибудь пустынного князька? Так-то ты заботишься о благополучии империи?
- Естественно забочусь! – Мужчина подался вперёд и пристально посмотрел в глаза императору. – Именно восток – колыбель военных новинок. Они изобрели особый состав, заставляющий снаряды лететь дальше, а так же научились взрывать землю. Кроме того тебе ли не знать об искусстве ядов, которое так популярно среди восточных мудрецов, которые используют яды не только во зло, но и для излечения различных болезней?
Слова патриарха вдруг стали очень вескими. Императору даже показалось, что сейчас дядюшка высказывает именно его мысли. Да, пожалуй, мощный военный и лекарский союз – это именно то, что требуется империи. Но тут же перед внутренним взором возникло лицо императрицы, её тихая радость от рождения дочери и тревога матери за судьбу дитя. Император тряхнул головой, отгоняя наваждение, и всё сказанное патриархом вдруг показалась ему неважным.
- Надавить на меня решил, Тсинар? – зло бросил мужчина. – Наверное, Нерождённый уже даровал тебе право командовать императором? Так я быстро могу приказать отправить тебя к твоему богу.
- Мой император не так меня понял, - тут же пошёл на попятный патриарх, опуская глаза. – Я просто хотел сказать…
- Довольно! Теперь говорить буду я, - его величество встал и подошёл к карте, которая занимала целую стену. – Южные королевства отделены от нас горами, - император указкой обвёл названные территории. – Любые караваны, идущие здесь, платят тем более высокую пошлину, чем более дорогие товары везут. А обмануть здешних… жителей ещё никому не удавалось, так что слишком большие поставки шоколада империи будут невыгодны. Восточные государства расположены за Дикими чащами. – Мужчина сделал несколько шагов в сторону, указав на закрашенный чёрным цветом участок карты. – Ни мои воины, ни ваши жрецы Нерождённого так и не смогли проложить хоть сколько-нибудь безопасный тракт через эти чащи. Как караваны пропадали, так они и пропадают здесь, и лишь единицам удаётся преодолеть без потерь эти жуткие места. Либо ползти по узкой границе между чащами и Восточной пустыней – то ещё удовольствие. А значит, любые контакты возможны только по морю, но это – месяцы и месяцы плавания, если ещё сами моря будут спокойными. Так где же моя выгода, Тсинар?
Патриарх промолчал, сжав губы в тонкую нитку.
- А в чём выгода породниться с княжеством Берийским? – наконец, спросил он. – Маленькая горная страна, которая только и хороша своими шерстяными изделиями. В чём выгода?
- А разве ты, кузен, не веришь в драконов? – вдруг усмехнулся император. – Веками ходят легенды о том, что берийцы способны становиться огнедышащими летающими ящерами. Они и товары с юга способны будут доставить нам без пошлин, и Дикая чаща им не помеха, и в любой войне такой союзник обратит врага в ужас.
- Мой император! – Патриарх с потемневшим лицом сотворил перед собой отвращающий знак Нероджённого и стремительно поднялся. – От вас ли я слышу подобные слова?! Мы пытаемся изгнать ересь и язычество из умов жителей империи, а вы поддерживаете его!
- Патриарх, - парировал император, - Нерождённый – лишь символ вашей веры, на который опирается императорская семья. Но и на востоке, и на юге, и на западе люди верят не в нашего бога, а в силы природы, которые некоторых наделяют невиданным могуществом, и в иных богов. И не нам спорить с тем, что магия существует. Вы же сами именем Нерождённого объясняете чудеса, свершающиеся в ваших храмах. Какая разница, как называть коня, если он всё равно не станет собакой? Возносите хвалы Нерождённому, заботьтесь о больных и обездоленных – это стезя жрецов. Но не лезьте в политику, - жёстко закончил мужчина и прямо посмотрел на патриарха. Императору тоже хотелось надавить, проявить свою собственную силу, но опыт и понимание ошибочности такого желания заставляли держать себя в руках.
- Я услышал вас, ваше величество, - осторожно подбирая слова, ответил патриарх Тсинар. – Мы будем следовать избранному вами пути. Позвольте проститься.
- Ступай, Тсинар, - махнул рукой император.
Он потом ещё долго сидел, глядя в одну точку и испытывая непонятное беспокойство от разговора, но так никому ничего и не рассказал о ссоре с дядюшкой. Взгляд несколько раз возвращался к посланиям, которые принёс жрец, однако мужчина и не думал их открывать.
