Снова раздалось цоканье когтей. Зверь обошел комнату, пройдя совсем близко от кровати, потом звук стал удаляться. Тихо стукнула дверь, и в комнате повисла тишина.
Некоторое время все просто лежали, замерев и прислушиваясь, а потом отчетливо прозвучало басом:
- Убери от моей груди лапы, извращенец!
- А это грудь? – хохотнули в ответ. – Я думал живот. У тебя же все одинаковое!
Тишина зашевелилась, наполнилась движением, смешками. Кто-то жаловался, что ему руку отдавили. Кто-то торопливо выдыхал: «Пронесло».
Стукнули по стене, зажигая ночник.
Оля дернулась, но парень и сам сполз, сел на кровати, опершись рукой через девочку.
- Так откуда ты такая взялась, – спросил строго, - и почему Грымза тебя в нашу комнату поселила?
Вот тут Оля рассердилась. «Нашу»! Свою комнату она не собиралась отдавать никому.
- А ты сам у нее спроси! – буркнула, садясь на кровати и с вызовом глядя в лицо парня.
- Так это правда, что за тебя вчера Ветер вступился, а ты его потом защищать полезла? – уточнил главарь, насмешливо вскидывая бровь. Ну да… выглядела она смешно со своим вызовом: мелкая, встрепанная, в дурацкой пижаме в горошек. – Ладно, - принял он решение, - давай жить без проклятий?
Оля выразительно промолчала.
- Меня Туман зовут, - парень протянул ей руку. Девочка недоуменно на нее посмотрела. Что-то такое забытое шевельнулось в памяти…
- Совсем дикая, - покачал головой Туман. Был он рослый, со светлой шевелюрой, светлыми глазами, квадратным подбородком и резкими, будто высеченными из камня, чертами лица. И сила в нем чувствовалась немалая…
- А я Огонек, - рыжий парень широко улыбнулся, усаживаясь на пол рядом с ее кроватью, - вообще-то Огонь, но Огонек мне больше нравится, - и он подмигнул ей зеленющими – прям как молодая листва - глазами.
- Никак жену себе присматриваешь? – с ехидной ухмылкой поинтересовался брюнет. – Из вас бы вышла отличная парочка: она огневик, а ты Огонек.
- Схлопнись, Балабол, - огрызнулся рыжий, но брюнет продолжил противно так ухмыляться, точно застал их за чем-то неприличным.
- У окна, вот тот, полненький, Конфета, - продолжил представлять парней Туман, указывая на них рукой, - там Лист, это Шершень, с ним рядом два брата: Левый и Правый.
Оля кивала, пытаясь запомнить и не сразу поняла, почему все выжидательно на нее смотрят.
- Пепел, - спохватившись, представилась сама.
- Что у Упыря не отнять, так это умение видеть нужное в людях и давать им имена. Мне даже интересно, что завтра покажут часы, - проговорил Огонек.
- Часы? – удивилась девочка.
- Понимаешь, они… - начал было объяснять Туман, но махнул рукой: - Сама завтра увидишь. Что касается нас… Комната давно пустует, вот и мы стали здесь собираться. Ничего такого… Поболтать, поиграть, - один из парней подкинул в воздух колоду карт. – Днем мы все время под присмотром воспитателей, вот и расслабляемся здесь… Если ты не против… Мы мешать не будем. Заглушку поставим. Спи.
Оля задумалась. Парни ее не пугали. Откуда-то пришла уверенность, что для нее привычное дело общаться с ними. У нее же был брат, а у того друзья…
- Хорошо, - приняла решение девочка, и парни облегченно выдохнули, - но у меня есть условие.
- Говори, - протянул, прищурившись, Туман.
- Управительница дала три дня на уборку. Если поможете – собирайтесь здесь, я не против. Только не шуметь и не мусорить.
- Убираться?! – возмутился Лист.
- Балабол, ваша команда эту неделю дежурит по этажу? – спокойно уточнил Туман. Парень кивнул. – Тогда все, кроме Балабола, приходят сюда на час три вечера подряд. Комната действительно большая, тебе одной не справиться. Мы поможем. А теперь спать, - приказал он. Парни уже рассаживались за столом. И Оля только сейчас заметила эту странность: кроватей в комнате было шесть, а стульев – восемь. – Мы привычные, а тебя завтра накажут, если зевать на уроках будешь, - и он легонько толкнул девочку в плечо, заставляя упасть на подушку. – Спать, - повторил, вставая и активируя щит.
Некоторое время она лежала, смотря как за невидимой стеной парни перекидываются картами, как ржут, делают ставки цветными кристаллами. Удивительно, но лежать вот так… С соседями… Было уютно.
В голове бродило всякое… Думалось, почему ташир им поверил? Видимо не знал, что комната должна пустовать, точнее в нее поселили лишь одного человека. Значит, таширы не так и умны, и их можно обмануть.
Еще думалось, как завтра она будет учиться – она едва буквы успела выучить.
И почему все так бояться ее огня? Странно. Для нее владеть огнем было так естественно, но парни перепугались всерьез. И это она еще их водой не окатила…
Потом тишина и полумрак навеяли грусть, и сердце стиснула тоска. Она не помнила лица, не помнила голос, но знала – мама каждую ночь приходила желать ей сладких снов. Что-то рассказывала, сказки, наверное. И сейчас от понимая, что никто не придет, не погладит по голове, не скажет что-то теплое и хорошее, защипало глаза.
Оля поморгала, прогоняя слезы. Отвернулась к стене. Прижала к себе Снежка, утыкаясь в него мокрым лицом.
Сейчас она была даже рада, что разрешила парням остаться. С ними неудобно было плакать, а слезами – это она знала совершенно точно – делу не поможешь, и маму не вернешь.
Кролик недовольно затряс ушами, не одобряя мокроту, потом уютно засопел под боком. Оля позавидовала пушистому спокойствию, а потом сон сморил и ее.
- Что думаешь? – Огонек покосился на спящую девчонку. – Случайно?
- Стихийница? Случайно? – насмешливо фыркнул Туман. – Скажи это моей бабушке. Упырь не стал бы связываться, не имея на нее планы. Да и девчонка не отсюда. Мыслевиком пользуется, многого не знает. Браслет видел? Родовой. Не знаю, откуда Упырь ее взял, но явно не с улицы.
- Не сходится, - покачал головой Лист. – Зверь у нее местный. У стихийных миров обычно своя фауна, не похожая на нашу…
- Ладно, парни, что гадать? Захочет – расскажет.
- Жалко ее, - протянул Огневик, - забавная она…
- Ну так пойди Упырю это скажи, - разозлился Туман, - может, он ее отпустит. Здесь каждого второго жалко, - и он бросил свои карты на стол: - Я пас.
«Когда тебе в ухо жарко дышат, утро становится бодрым без всякого кофе», - подумалось Оле. Первую часть она только что придумала сама, вторую частенько говорил дядя Кайлес, когда у него в очередной раз что-то случалось, причем с самого утра.
Она несмело открыла глаза и попыталась нырнуть под одеяло с головой. Вблизи зубы у ташира оказались еще более внушительными, чем издалека, а нависшая морда явно не была настроена дружелюбно.
Сразу вспомнилась ночная посиделка парней, и в голове стало жарко от панических мыслей. О них все-таки узнали и теперь пришли разбираться?
Ее попытку спрятаться не одобрили. Во взгляде черных глаз промелькнула укоризна, и зверь зубами подцепил край одеяла, потащил вниз. В бок стукнуло – Снежок, успевший спрятаться под одеяло, в панике пополз в сторону ног.
- Тебе чего? – шепотом осведомилась Оля, испугавшись за друга. Снежок такой страхолюдине на один зуб…
Тварь молча тащила одеяло вниз. Еще и глядела так выжидательно… как на дурочку.
Оля даже неудобно стало. Кролик трясся уже где-то в ногах.
- Мне вставать? – наконец, догадалась она. Ташир кивнул, отпустил одеяло и перестал дышать. Совсем. Похоже, сопение было частью ритуала побудки.
От облегчения – все не так страшно, как показалось – Оля осмелела.
- А ты милый. Огромный, конечно, и зубастый. У нас вроде похожие звери водятся, - болтала она, садясь на кровати. От пережитого язык перестал подчиняться, и она говорила первое, что приходило в голову. – Спасибо, что разбудил. А то ведь проспала бы. Первый день, знаешь, как важен.
Зверь нерешительно покосился в сторону двери, словно раздумывая, не пора ли отделаться от болтливой девчонки.
- Ой, надо же! – обеспокоенно всплеснула Оля руками. – У тебя колючка застряла. Вон, какой колтун собрался. Давай уберу?
И она смело, не задумываясь над последствиями, потянулась снять колючку с загривка. Зверь застыл с остановившимся взглядом.
Оля аккуратно, стараясь не дергать за шерстинки, распутала колтун, вытащила колючку. Ей нравилось узнавать о себе прежней что-то новое. Вот и сейчас она явно делала что-то знакомое… Потом не выдержала, зарылась пальцами в шерсть. Та была жесткой и слегка царапала кожу. Нетрудно было представить, как днем она каменеет, вместе с хозяином превращаясь в статую.
Оля пробежалась пальцами вверх, добралась до стоящих торчком ушей. Поймала ошалелый взгляд круглых от удивления глаз и только тогда опомнилась. С досадой на себя убрала руку.
- Прости. Я, наверное, привыкла… Ну я не помню, но, похоже, у меня были животные…
Ташир моргнул. Наморщил лоб, задумался…
Было странно видеть, как на неподвижной морде внезапно прорываются эмоции, словно кто включает их изнутри. Как, например, дыхание.
Зверь тяжело вздохнул, бока поднялись и опустились, хотя до этого – Оля могла поклясться – ташир не дышал.
- Прости, - еще раз извинилась Оля, ругая себя… Полезла к стражу школы, словно тот обычный питомец! Если сейчас ее начнут жрать, заступится ли кто-нибудь? Может, трогать ташира тут категорически запрещено?
Зверь внезапно нырнул головой вниз, ткнулся носом в руку, а потом уложил свою вытянутую башку ей на колени.
У девочки перехватило дыхание, накатило восхищение и еще что-то такое теплое. Словно она друга встретила: давнего и очень любимого.
- Ты такой красивый! – искренне очаровалась она, нежно обхватывая пальчиками уши. Черные глаза ташира блаженно сощурились…
В коридоре у столовой было многолюдно. Кто-то успел уже позавтракать, кто-то еще торопился поесть. Оля нервно поправила юбку. Проверила пуговичку у горла. Форма здесь была черно-серой. Серый низ, черный верх. Брюки носили как девочки, так и мальчики. Многие одели рубашки с коротким рукавом – день обещал быть жарким. Брюки были и в Олином шкафу, но она постеснялась их надеть. Вообще, там был с десяток комплектов под бытовыми заклинаниями: разного размера, но примерно на один возраст.
- Вижу справилась, - вместо приветствия с одобрением сказала ей госпожа Горра, - хорошо, что я тебе стража отправила. Сегодня внесем в списки, обновим заклинания в комнате, побудка начнет работать, а пока быстро на завтрак. Господин директор проверит твой уровень. Так что после еды отправляйся к нему в кабинет. Спросишь – тебе покажут.
Проговорив все это и не став дожидаться хотя бы кивка, что сказанное услышано, управительница заторопилась по своим делал.
«Она не знает», - выдохнула с облегчением Оля, думая в первую очередь о том, что уже нарушила правила, разрешив парням собираться в ее комнате.
У стены с часами она невольно замедлила шаг. Взгляд заскользил по поверхности… Здесь всегда было много народу, но сейчас толпа была особенно плотной.
- Эй, - ее стукнули по плечу, - ты же новенькая, да? Тогда это твои, - и ее потащили в самую толпу, народ расступился, ее подтолкнули так, что она оказалась перед часами.
Пожалуй, теперь ее точно запомнят. Хотя бы по часам: прям-таки вызывающего ало-песочного окраса с вкраплениями голубых камней, с парой чешуйчатых зверей по бокам и вычурно украшенной короной наверху.
- Так ты у нас принцесса? – в спину донесся завистливый смешок.
- Угу. Принцесса-дикарка.
Зависть всегда рождает злобу. Даже намек на то, что она может оказаться принцессой настроит половину школы против нее. Теперь ей будут старательно доказывать, что она просто пепел… который можно втоптать или развеять.
И нет смысла что-то объяснять…
Она побоялась, что ее не выпустят, но толпа расступилась, позволив вырваться на свободу, и девочка поспешила на завтрак.
Какая разница, что там изобразили часы… Она все равно ничего не помнит.
У дверей Оля чуть задержалась, приветливо кивнула стражу. Тот не ответил, продолжая старательно изучать пустоту перед собой. Она не обиделась. Служба есть служба и не маленьким девочкам ей мешать. Хотя приятно было думать, что у нее появился маленький такой секрет, точнее немаленький, с острыми ушами и белоснежными зубами.
Столовая уже наполовину опустела, и Оля уверенно направилась к раздаче. Ошибиться было сложно: окно в стене и отходящий от него пацан с подносом.
Кролик закопошился в сумке, учуяв запах еды, и Оля подумала, что надо будет днем выпустить его погулять.
- Новенькая? – сумрачно осведомилась женщина. Оля задрала голову – повариха возвышалась над ней, наполовину высунувшись из окна – чисто скала. Густые брови грозно сдвинуты к переносице. На верхней губе пробивается черная поросль. Волосы убраны под серый колпак. А поварешка в руке кажется детской игрушкой.
Оля кивнула, на всякий случай отступая.
- Держи.
Поднос словно из воздуха появился. Пара тарелок. Булка, посыпанная белым. На вид все съедобное и пахнет неплохо.
- Чай там, - женщина мотнула головой в сторону железного шкафа, потеряв к девочке интерес – в спину уже дышал следующий ученик.
Поднос Оля забрала и направилась к свободному столу, но дойти не успела. Что-то ударило по ноге, заставив запнуться, покачнуться – поднос она едва успела опустить на ближайший стол, но часть еды из тарелки выплеснулась на стол и на сидевшего за ним парнишки.
- Ах ты ж бездна! – подскочил тот, судорожно отряхиваясь, но жидкая каша не желала стираться с черной рубашки, оставшись на ней белесыми пятнами.
Оля с досадой прикусила губу. Как же так?! Поела, называется.
Уши загорелись от стыда.
- Смотрю, мелочь, ты еще и неуклюжая? – ее с силой – аж рука занемела – шлепнули по плечу. Она обернулась. Луч стоял, скалясь во все зубы. Рожа такая довольная, словно подарок себе сделал.
- Ты! – выдохнула она со злостью, мгновенно понимая, кого благодарить за «прекрасное» утро.
- Чем докажешь? – погано ухмыльнулся Луч, и не думая отрицать. – Чернышу теперь рубашку должна. Постирать, - и улыбка стала в два раза гаже.
Если до этого момента Оля так и собиралась сделать – не привыкла бегать от ответственности, то теперь все благие помыслы вылетели из головы.
- Сам стирай! – бросила зло, чувствуя, как вскипает внутри раздражение, и огонь просится наружу. Пусть ее накажут за применение стихий. После. Когда обидчик получит свое.
- Луч, смотрю ты так и не…
- Что тут происходит?
Оба голоса прозвучали одновременно, и Луч растерянно заморгал, стирая улыбку с лица.
Оля посмотрела направо – Туман. Смотрит на нее с недовольным прищуром, точно это она что-то натворила. С другой стороны к ним подходил Ветер, и на его лице – отражением – читалось такое же недовольство.
Оля стиснула ладони, внутри горечью растекалась обида, и она внезапно почувствовала себя на самом деле виноватой, словно лично цапнула парня за руку, еще и подножку поставила. Тоже сама.
- Думаю, я смогу объяснить, - неожиданно подал голос парень, пострадавший от полета каши. – Спотыкун. Я след поймал. Не успел предупредить или развеять. Не думал, что она не заметит, - и он виновато пожал плечами.
- Ты нарушил правило, - тяжело произнес Туман, глядя на Луча, и тот занервничал, но оправдываться не спешил. Бросился в атаку:
- И что такого, что девчонка? Поучить нельзя? Пусть привыкает. У нас здесь не девчачьи посиделки. Чем раньше поймет, тем лучше.
Некоторое время все просто лежали, замерев и прислушиваясь, а потом отчетливо прозвучало басом:
- Убери от моей груди лапы, извращенец!
- А это грудь? – хохотнули в ответ. – Я думал живот. У тебя же все одинаковое!
Тишина зашевелилась, наполнилась движением, смешками. Кто-то жаловался, что ему руку отдавили. Кто-то торопливо выдыхал: «Пронесло».
Стукнули по стене, зажигая ночник.
Оля дернулась, но парень и сам сполз, сел на кровати, опершись рукой через девочку.
- Так откуда ты такая взялась, – спросил строго, - и почему Грымза тебя в нашу комнату поселила?
Вот тут Оля рассердилась. «Нашу»! Свою комнату она не собиралась отдавать никому.
- А ты сам у нее спроси! – буркнула, садясь на кровати и с вызовом глядя в лицо парня.
- Так это правда, что за тебя вчера Ветер вступился, а ты его потом защищать полезла? – уточнил главарь, насмешливо вскидывая бровь. Ну да… выглядела она смешно со своим вызовом: мелкая, встрепанная, в дурацкой пижаме в горошек. – Ладно, - принял он решение, - давай жить без проклятий?
Оля выразительно промолчала.
- Меня Туман зовут, - парень протянул ей руку. Девочка недоуменно на нее посмотрела. Что-то такое забытое шевельнулось в памяти…
- Совсем дикая, - покачал головой Туман. Был он рослый, со светлой шевелюрой, светлыми глазами, квадратным подбородком и резкими, будто высеченными из камня, чертами лица. И сила в нем чувствовалась немалая…
- А я Огонек, - рыжий парень широко улыбнулся, усаживаясь на пол рядом с ее кроватью, - вообще-то Огонь, но Огонек мне больше нравится, - и он подмигнул ей зеленющими – прям как молодая листва - глазами.
- Никак жену себе присматриваешь? – с ехидной ухмылкой поинтересовался брюнет. – Из вас бы вышла отличная парочка: она огневик, а ты Огонек.
- Схлопнись, Балабол, - огрызнулся рыжий, но брюнет продолжил противно так ухмыляться, точно застал их за чем-то неприличным.
- У окна, вот тот, полненький, Конфета, - продолжил представлять парней Туман, указывая на них рукой, - там Лист, это Шершень, с ним рядом два брата: Левый и Правый.
Оля кивала, пытаясь запомнить и не сразу поняла, почему все выжидательно на нее смотрят.
- Пепел, - спохватившись, представилась сама.
- Что у Упыря не отнять, так это умение видеть нужное в людях и давать им имена. Мне даже интересно, что завтра покажут часы, - проговорил Огонек.
- Часы? – удивилась девочка.
- Понимаешь, они… - начал было объяснять Туман, но махнул рукой: - Сама завтра увидишь. Что касается нас… Комната давно пустует, вот и мы стали здесь собираться. Ничего такого… Поболтать, поиграть, - один из парней подкинул в воздух колоду карт. – Днем мы все время под присмотром воспитателей, вот и расслабляемся здесь… Если ты не против… Мы мешать не будем. Заглушку поставим. Спи.
Оля задумалась. Парни ее не пугали. Откуда-то пришла уверенность, что для нее привычное дело общаться с ними. У нее же был брат, а у того друзья…
- Хорошо, - приняла решение девочка, и парни облегченно выдохнули, - но у меня есть условие.
- Говори, - протянул, прищурившись, Туман.
- Управительница дала три дня на уборку. Если поможете – собирайтесь здесь, я не против. Только не шуметь и не мусорить.
- Убираться?! – возмутился Лист.
- Балабол, ваша команда эту неделю дежурит по этажу? – спокойно уточнил Туман. Парень кивнул. – Тогда все, кроме Балабола, приходят сюда на час три вечера подряд. Комната действительно большая, тебе одной не справиться. Мы поможем. А теперь спать, - приказал он. Парни уже рассаживались за столом. И Оля только сейчас заметила эту странность: кроватей в комнате было шесть, а стульев – восемь. – Мы привычные, а тебя завтра накажут, если зевать на уроках будешь, - и он легонько толкнул девочку в плечо, заставляя упасть на подушку. – Спать, - повторил, вставая и активируя щит.
Некоторое время она лежала, смотря как за невидимой стеной парни перекидываются картами, как ржут, делают ставки цветными кристаллами. Удивительно, но лежать вот так… С соседями… Было уютно.
В голове бродило всякое… Думалось, почему ташир им поверил? Видимо не знал, что комната должна пустовать, точнее в нее поселили лишь одного человека. Значит, таширы не так и умны, и их можно обмануть.
Еще думалось, как завтра она будет учиться – она едва буквы успела выучить.
И почему все так бояться ее огня? Странно. Для нее владеть огнем было так естественно, но парни перепугались всерьез. И это она еще их водой не окатила…
Потом тишина и полумрак навеяли грусть, и сердце стиснула тоска. Она не помнила лица, не помнила голос, но знала – мама каждую ночь приходила желать ей сладких снов. Что-то рассказывала, сказки, наверное. И сейчас от понимая, что никто не придет, не погладит по голове, не скажет что-то теплое и хорошее, защипало глаза.
Оля поморгала, прогоняя слезы. Отвернулась к стене. Прижала к себе Снежка, утыкаясь в него мокрым лицом.
Сейчас она была даже рада, что разрешила парням остаться. С ними неудобно было плакать, а слезами – это она знала совершенно точно – делу не поможешь, и маму не вернешь.
Кролик недовольно затряс ушами, не одобряя мокроту, потом уютно засопел под боком. Оля позавидовала пушистому спокойствию, а потом сон сморил и ее.
- Что думаешь? – Огонек покосился на спящую девчонку. – Случайно?
- Стихийница? Случайно? – насмешливо фыркнул Туман. – Скажи это моей бабушке. Упырь не стал бы связываться, не имея на нее планы. Да и девчонка не отсюда. Мыслевиком пользуется, многого не знает. Браслет видел? Родовой. Не знаю, откуда Упырь ее взял, но явно не с улицы.
- Не сходится, - покачал головой Лист. – Зверь у нее местный. У стихийных миров обычно своя фауна, не похожая на нашу…
- Ладно, парни, что гадать? Захочет – расскажет.
- Жалко ее, - протянул Огневик, - забавная она…
- Ну так пойди Упырю это скажи, - разозлился Туман, - может, он ее отпустит. Здесь каждого второго жалко, - и он бросил свои карты на стол: - Я пас.
«Когда тебе в ухо жарко дышат, утро становится бодрым без всякого кофе», - подумалось Оле. Первую часть она только что придумала сама, вторую частенько говорил дядя Кайлес, когда у него в очередной раз что-то случалось, причем с самого утра.
Она несмело открыла глаза и попыталась нырнуть под одеяло с головой. Вблизи зубы у ташира оказались еще более внушительными, чем издалека, а нависшая морда явно не была настроена дружелюбно.
Сразу вспомнилась ночная посиделка парней, и в голове стало жарко от панических мыслей. О них все-таки узнали и теперь пришли разбираться?
Ее попытку спрятаться не одобрили. Во взгляде черных глаз промелькнула укоризна, и зверь зубами подцепил край одеяла, потащил вниз. В бок стукнуло – Снежок, успевший спрятаться под одеяло, в панике пополз в сторону ног.
- Тебе чего? – шепотом осведомилась Оля, испугавшись за друга. Снежок такой страхолюдине на один зуб…
Тварь молча тащила одеяло вниз. Еще и глядела так выжидательно… как на дурочку.
Оля даже неудобно стало. Кролик трясся уже где-то в ногах.
- Мне вставать? – наконец, догадалась она. Ташир кивнул, отпустил одеяло и перестал дышать. Совсем. Похоже, сопение было частью ритуала побудки.
От облегчения – все не так страшно, как показалось – Оля осмелела.
- А ты милый. Огромный, конечно, и зубастый. У нас вроде похожие звери водятся, - болтала она, садясь на кровати. От пережитого язык перестал подчиняться, и она говорила первое, что приходило в голову. – Спасибо, что разбудил. А то ведь проспала бы. Первый день, знаешь, как важен.
Зверь нерешительно покосился в сторону двери, словно раздумывая, не пора ли отделаться от болтливой девчонки.
- Ой, надо же! – обеспокоенно всплеснула Оля руками. – У тебя колючка застряла. Вон, какой колтун собрался. Давай уберу?
И она смело, не задумываясь над последствиями, потянулась снять колючку с загривка. Зверь застыл с остановившимся взглядом.
Оля аккуратно, стараясь не дергать за шерстинки, распутала колтун, вытащила колючку. Ей нравилось узнавать о себе прежней что-то новое. Вот и сейчас она явно делала что-то знакомое… Потом не выдержала, зарылась пальцами в шерсть. Та была жесткой и слегка царапала кожу. Нетрудно было представить, как днем она каменеет, вместе с хозяином превращаясь в статую.
Оля пробежалась пальцами вверх, добралась до стоящих торчком ушей. Поймала ошалелый взгляд круглых от удивления глаз и только тогда опомнилась. С досадой на себя убрала руку.
- Прости. Я, наверное, привыкла… Ну я не помню, но, похоже, у меня были животные…
Ташир моргнул. Наморщил лоб, задумался…
Было странно видеть, как на неподвижной морде внезапно прорываются эмоции, словно кто включает их изнутри. Как, например, дыхание.
Зверь тяжело вздохнул, бока поднялись и опустились, хотя до этого – Оля могла поклясться – ташир не дышал.
- Прости, - еще раз извинилась Оля, ругая себя… Полезла к стражу школы, словно тот обычный питомец! Если сейчас ее начнут жрать, заступится ли кто-нибудь? Может, трогать ташира тут категорически запрещено?
Зверь внезапно нырнул головой вниз, ткнулся носом в руку, а потом уложил свою вытянутую башку ей на колени.
У девочки перехватило дыхание, накатило восхищение и еще что-то такое теплое. Словно она друга встретила: давнего и очень любимого.
- Ты такой красивый! – искренне очаровалась она, нежно обхватывая пальчиками уши. Черные глаза ташира блаженно сощурились…
В коридоре у столовой было многолюдно. Кто-то успел уже позавтракать, кто-то еще торопился поесть. Оля нервно поправила юбку. Проверила пуговичку у горла. Форма здесь была черно-серой. Серый низ, черный верх. Брюки носили как девочки, так и мальчики. Многие одели рубашки с коротким рукавом – день обещал быть жарким. Брюки были и в Олином шкафу, но она постеснялась их надеть. Вообще, там был с десяток комплектов под бытовыми заклинаниями: разного размера, но примерно на один возраст.
- Вижу справилась, - вместо приветствия с одобрением сказала ей госпожа Горра, - хорошо, что я тебе стража отправила. Сегодня внесем в списки, обновим заклинания в комнате, побудка начнет работать, а пока быстро на завтрак. Господин директор проверит твой уровень. Так что после еды отправляйся к нему в кабинет. Спросишь – тебе покажут.
Проговорив все это и не став дожидаться хотя бы кивка, что сказанное услышано, управительница заторопилась по своим делал.
«Она не знает», - выдохнула с облегчением Оля, думая в первую очередь о том, что уже нарушила правила, разрешив парням собираться в ее комнате.
У стены с часами она невольно замедлила шаг. Взгляд заскользил по поверхности… Здесь всегда было много народу, но сейчас толпа была особенно плотной.
- Эй, - ее стукнули по плечу, - ты же новенькая, да? Тогда это твои, - и ее потащили в самую толпу, народ расступился, ее подтолкнули так, что она оказалась перед часами.
Пожалуй, теперь ее точно запомнят. Хотя бы по часам: прям-таки вызывающего ало-песочного окраса с вкраплениями голубых камней, с парой чешуйчатых зверей по бокам и вычурно украшенной короной наверху.
- Так ты у нас принцесса? – в спину донесся завистливый смешок.
- Угу. Принцесса-дикарка.
Зависть всегда рождает злобу. Даже намек на то, что она может оказаться принцессой настроит половину школы против нее. Теперь ей будут старательно доказывать, что она просто пепел… который можно втоптать или развеять.
И нет смысла что-то объяснять…
Она побоялась, что ее не выпустят, но толпа расступилась, позволив вырваться на свободу, и девочка поспешила на завтрак.
Какая разница, что там изобразили часы… Она все равно ничего не помнит.
У дверей Оля чуть задержалась, приветливо кивнула стражу. Тот не ответил, продолжая старательно изучать пустоту перед собой. Она не обиделась. Служба есть служба и не маленьким девочкам ей мешать. Хотя приятно было думать, что у нее появился маленький такой секрет, точнее немаленький, с острыми ушами и белоснежными зубами.
Столовая уже наполовину опустела, и Оля уверенно направилась к раздаче. Ошибиться было сложно: окно в стене и отходящий от него пацан с подносом.
Кролик закопошился в сумке, учуяв запах еды, и Оля подумала, что надо будет днем выпустить его погулять.
- Новенькая? – сумрачно осведомилась женщина. Оля задрала голову – повариха возвышалась над ней, наполовину высунувшись из окна – чисто скала. Густые брови грозно сдвинуты к переносице. На верхней губе пробивается черная поросль. Волосы убраны под серый колпак. А поварешка в руке кажется детской игрушкой.
Оля кивнула, на всякий случай отступая.
- Держи.
Поднос словно из воздуха появился. Пара тарелок. Булка, посыпанная белым. На вид все съедобное и пахнет неплохо.
- Чай там, - женщина мотнула головой в сторону железного шкафа, потеряв к девочке интерес – в спину уже дышал следующий ученик.
Поднос Оля забрала и направилась к свободному столу, но дойти не успела. Что-то ударило по ноге, заставив запнуться, покачнуться – поднос она едва успела опустить на ближайший стол, но часть еды из тарелки выплеснулась на стол и на сидевшего за ним парнишки.
- Ах ты ж бездна! – подскочил тот, судорожно отряхиваясь, но жидкая каша не желала стираться с черной рубашки, оставшись на ней белесыми пятнами.
Оля с досадой прикусила губу. Как же так?! Поела, называется.
Уши загорелись от стыда.
- Смотрю, мелочь, ты еще и неуклюжая? – ее с силой – аж рука занемела – шлепнули по плечу. Она обернулась. Луч стоял, скалясь во все зубы. Рожа такая довольная, словно подарок себе сделал.
- Ты! – выдохнула она со злостью, мгновенно понимая, кого благодарить за «прекрасное» утро.
- Чем докажешь? – погано ухмыльнулся Луч, и не думая отрицать. – Чернышу теперь рубашку должна. Постирать, - и улыбка стала в два раза гаже.
Если до этого момента Оля так и собиралась сделать – не привыкла бегать от ответственности, то теперь все благие помыслы вылетели из головы.
- Сам стирай! – бросила зло, чувствуя, как вскипает внутри раздражение, и огонь просится наружу. Пусть ее накажут за применение стихий. После. Когда обидчик получит свое.
- Луч, смотрю ты так и не…
- Что тут происходит?
Оба голоса прозвучали одновременно, и Луч растерянно заморгал, стирая улыбку с лица.
Оля посмотрела направо – Туман. Смотрит на нее с недовольным прищуром, точно это она что-то натворила. С другой стороны к ним подходил Ветер, и на его лице – отражением – читалось такое же недовольство.
Оля стиснула ладони, внутри горечью растекалась обида, и она внезапно почувствовала себя на самом деле виноватой, словно лично цапнула парня за руку, еще и подножку поставила. Тоже сама.
- Думаю, я смогу объяснить, - неожиданно подал голос парень, пострадавший от полета каши. – Спотыкун. Я след поймал. Не успел предупредить или развеять. Не думал, что она не заметит, - и он виновато пожал плечами.
- Ты нарушил правило, - тяжело произнес Туман, глядя на Луча, и тот занервничал, но оправдываться не спешил. Бросился в атаку:
- И что такого, что девчонка? Поучить нельзя? Пусть привыкает. У нас здесь не девчачьи посиделки. Чем раньше поймет, тем лучше.
