ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава первая
Быстро перебирая босыми ногами, стараясь не расплескать воду из здоровенного деревянного ведра, по покрытому изморозью двору, неслась невысокая девушка с большими перепуганными глазами. Ступней и пальцев на руках она уже почти не чувствовала, настолько они замерзли. А вокруг, словно муравьи в огромном муравейнике, сновали люди, занятые своими делами.
Старый дворник, в облезлом кожаном жилете, неторопливо орудовал граблями, собирая потревоженный лошадьми гравий дорожки, соединяющей все хозяйственные постройки. Неподалеку орудовали топорами дюжие парни, складывали поленья под крытый досками и сеном навес, отвозили в нагруженных доверху телегах, прямиком к господским купальням. Тут и там чистились загоны со скотом. Натужно скрипели жернова за мощными дверями мельницы, мимо то и дело пробегали шустрые девицы с корзинами и кувшинами. Двор гудел, жил своей повседневной трудовой жизнью.
Споткнувшись, но чудом удержав равновесие и тяжелое ведро, девушка шустро влетела в приоткрытую дверь небольшой каменной постройки. Юркнула в узкий коридор, выдохнула и помчалась вниз по старой узкой лестнице. Чем ниже спускалась, тем становилось теплее, и до ушей донесся привычный шум кухонной подсобки. Помещения, в котором трудились низшие из слуг, выполняя самую грязную работу, прежде чем передать ее в хозяйский дом, на верхнюю кухню.
— Где тебя носит, шельма?! — гаркнула из-за высокого, грубо сколоченного стола старая, тучная повариха.
— Простите, — пискнула в ответ девушка, и преодолев помещение в несколько шагов, остановилась у потрескивающего поленьями камина. Не смогла сдержать блаженного вздоха, почувствовав жар огня на озябших конечностях, но быстро взяла себя в руки — прохлаждаться было нельзя. Она находилась на особом счету. Хоть и жила здесь уже около полугода, трудилась исправно и на износ, а друзей или же человеческого отношения к себе так и не заслужила. Ее терпели, с ней мирились, но даже обычная чернь держалась от несчастной поодаль, вынужденные трудиться вместе с убогой пришлой.
— Айя! — снова прокричала повариха, разделывая приличных размеров тушку гуся и смерив девушку презрительным взглядом, — я велю тебя выпороть! Бездельница! Дармоедка!
Только кивнув в ответ, Айя, натужно сопя, перелила воду из ведра в висевший над огнем огромный чугунный котел. Шмыгнула носом и, умостившись в дальнем углу, приступила к своим обязанностям. Откинула с широкой деревянной лохани, ставшую мокрой от пара, дерюжку. В лицо ударили клубы испарений и запах мокрого пера. Поправив косынку на голове и туже завязав узел, Айя оглядела больше двух дюжин обезглавленных тушек перепелок и фазанов. И, на ближайший час, впала в свои мысли, привычными движениями принявшись скубсти птицу. На автомате ощипывала дичь, складывая перья в ведро, а готовые тушки передавая своим соседкам, что лихо их осмаливали все в том же камине и разделывали на дальних столах, готовя к передаче мяса на верхнюю кухню. Тут же слонялся под лавками тощий рыжий кот, в надежде получить свою порцию требухи.
У противоположной стены мылись и сортировались яйца для господского стола. Отбирались только самые лучшие. Там же, чуть поодаль, наполнялись корзины со свежими фруктами, поднятыми из-под пола, подготавливались разносолы и всевозможные виды джемов. Тщательнейшим образом просеивалась принесенная одноглазым Брисом мука.
Жизнь кипела и бурлила.
Айя и подумать не могла, что когда-нибудь ей придется босой и совершенно никчемной, спать на сеновалах и трудиться на самых грязных и тяжелых работах, чтобы просто выжить. Сейчас, с горькой ухмылкой и слезами в больших карих глазах, вспоминала, как будучи еще Майей, она с бокалом вина в руках, жаловалась подружкам на тяготы офисной жизни, на сломанный принтер и глючный новый телефон, на неудобный диван и лишние килограммы из-за сидячей работы. Горестно заедала свой полный драматизма рассказ канапешками с оливками и сыром, печально хлопала нарощенными ресницами. Звонила бывшему, будучи во хмелю, клялась в любви, обещала любить и все простить, а затем отправляла СМСку полную гневных и бранных слов, с угрозами никогда больше не попадаться ей на глаза. Страдала, в общем.
Сейчас все это казалось далеким и нереальным. А все те проблемы — мелкими и настолько ничтожными, что вызывали нервный смешок.
— Чего ты там возишься?! Давай скорее! — Прикрикнула на Айю толстая повариха, забирая из лохани уже разделанные тушки фазанов и перепелок, — лентяйки! Нахлебницы! Доложу госпоже Тойре — будете знать! Заканчивай и беги на верхний ярус, поможешь поломойкам в хозяйской гостиной! Поняла?
Девушка только кивнула, шустро разделывая очередную тушку. Такой суеты и волнения среди слуг еще не было. Явно что-то намечалось. Но что именно, Айя спросить не решалась. Не ее ума это дело. Она вообще очень хорошо усвоила, что рот нужно держать на замке — дольше проживешь!
Молчать и работать, вот он, рецепт выживания в этом проклятом Богом месте.
Закончив с птицей, Айя передала оставшиеся тушки поварихам, отчиталась о проделанной работе старшей, и что есть мочи помчалась на верхние ярусы.
Бывать наверху бедняжке доводилось нечасто. Здесь работали слуги на ранг выше. Лучшие из обслуги. Внешность в отборе, как ни странно, играла не последнюю роль. Видимо, чтобы не оскорблять больших господ простотой и неказистостью, что считалась не чем иным, как уродством. Эстетика и дисциплина во всем! Даже для мытья ночных горшков хозяев девушки выбирались тщательнейшим образом.
Пролетев по служебным помещениям, служанка почти ворвалась в коридор, соединяющий хозяйственные пристройки с господским домом. Чуть замедлила шаг, головы не поднимала. Бесшумно прошла по светлому холлу, обогнула столовую, с трудящимися на ней слугами. Мимо то и дело пробегали запыхавшиеся девушки с вазами, тарелками и цветами. Ладно сложенные парни носили из кладовых столы и стулья. Работа кипела. Напряжение и суета звенели в воздухе.
Миновав еще один коридор, Айя остановилась в большом и довольно светлом помещении, где вовсю орудовали поломойки и лакеи. Развешивались тяжелые, даже на вид, шторы, чистились большие вазы и статуи. Драились каменные колонны под витиеватыми сводами, менялись свечи в огромной люстре, что, как жадный коршун, нависла над столом из серого камня.
— Где ботинки? — выскочила, как черт из табакерки, блондинистая служанка в мокром переднике, напугав Айю до громкого писка. Девушка опустила глаза на свои босые и грязные ноги, стыдливо попыталась спрятать одну за другой. Обуви у Айи не было.
— Так не годится! Если госпожа Тойра увидит эту грязь, нам всем не поздоровится! — выпалила девчонка, и схватив растерянную Айю за локоть, потянула к ведру с водой для мытья полов. — Быстро мой ноги! Там тряпки, на тебе северная сторона зала. Все должно сверкать! Поняла?
Айя только кивнуть и успела.
Уже моя холодный камень пола, девушка несколько раз видела знакомые лица -работников нижнего яруса, таких же, как она. Видимо и, правда, намечалось что-то грандиозное, раз понадобилось столько народу, что не погнушались даже самыми низшими. За все время работы Айя подобного не припоминала.
Мыли и драили до самого вечера, без перерывов на обед и естественные нужды. Весь замок гудел и стоял вверх дном. Работа велась на каждом миллиметре всех помещений. Прачки и горничные бережно выглаживали дорогие шелка, готовилась каждая гостевая спальня, коих насчитывалось больше двадцати. Велено было даже открыть чердачный этаж, куда неслась мебель из кладовых. Большинство поломоек велено было перенаправить именно туда. Айя попала в их число. Чистила широкие подоконники и окна от вековой пыли, протирала стеллажи с книгами.
Она как раз расставляла серебряные, натертые до блеска подсвечники, на высохшем полу расстилали большой ворсистый ковер и застилали огромную кровать под мощным балдахином. Вносили два широких кресла и стол красного дерева. Пристраивали на полках вазы с цветами, а в резной комод бережно прятали бутылки с вином.
За всем процессом следила сама госпожа Тойра — управительница замка, и старший дворецкий. Если второй имел вид простого, уставшего мужчины средних лет, то вышеупомянутая госпожа была верна себе в любой ситуации, оставаясь мерзкой и высокомерной до кончиков волос. И вид имела соответствующий, Айе женщина напоминала красноглазую домашнюю крысу, ставшую вдруг ходить на задних лапах, и носить строгое черное платье с глухим воротом под самым подбородком. Неизменный чепец, под которым эта досточтимая особа пыталась спрятать давно ставшую седой голову, только придавал ей большую нелепость. Но тем не менее, при ней замок содержался достойно и слуги ходили как шелковые. Она знала каждого в лицо, и наказывала строго, а порой даже жестоко.
Ее не любили и не уважали. Ее боялись.
— Это катастрофа! Катастрофа, Морис! — причитала она, внимательно осматривая комнату, заглядывая под кровать и проводя пальцем в белоснежной перчатке по каждой полке.
Айя молилась всем известным ей богам, чтобы нигде не осталось пыли. Иначе и представить страшно, что ее ждет.
— Почему не сообщили заранее?! Мы не готовы принять столько гостей! Наш мудрый господин, даруй ему Темный Владыка многие лета, давно не был дома и видимо позабыл, что на подготовку ко встрече стольких уважаемых людей нужно много времени! Очень много! А здесь два дня! Два, Морис! Мы не успеем! Они прибудут уже завтра к полудню! А с ним и сама дочь Правящего Дома! Это катастрофа! — продолжала сетовать управительница, проверяя уже подсвечники и окна.
— Не волнуйтесь, Тойра! Все уже почти готово, — кивал дворецкий Морис, поправляя шкуру снежного барса, лежащую у камина.
— Кто это мыл? — рявкнула вдруг очень громко Тойра, напугав всех присутствующих в комнате.
Служанки испуганно замолчали, у Айи кровь отхлынула от лица, а сердце понеслось вскачь. Мытье этой комнаты было поручено именно ей, каждой поломойке было отведено по помещению на чердаке, так как рук не хватало, и больше выделить было невозможно. Остальные помогали с мебелью и стиркой. Вот и на эту спальню было выделено три работницы, одна поломойка и две прачки, что подготавливали мягкую мебель и застилали постель, чистили ковер, отпаривали тюль и развешивали шторы, на Айю же легло мытье всего остального.
Все уставились на несчастную, белую, как мел девушку, которая все пыталась вспомнить, где она не успела прибрать.
— Я, — слабо пискнула она, опуская глаза под тяжелым взглядом Тойры.
— Надо же, — протянула та, — молодец! Что еще умеешь?
Служанка от неожиданной похвалы глупо захлопала глазами и даже растерялась, медля с ответом.
— Готовить, стирать, немного шить, доить коров…
— Хватит! — прервала ее управительница, — Поднос носить сможешь? Сервировать стол? Выполнять мелкие поручения?
Айя неуверенно кивнула.
— Морис, дорогой, распорядись, чтобы ей выделили форму и временно отправили на верхнюю кухню, в помощь поварихам и горничным, — обратилась Тойра к дворецкому, а затем уперла строгий взгляд в стоявшую у книжных полок девушку, — помойся! Причешись! С утра пораньше явишься на кухню, Битси расскажет, что от тебя требуется. Но запомни одно — ни в коем случае не попадайся на глаза гостям господина! Мы не можем оскорблять их присутствием тебе подобных! Поняла?
Девушка только и могла, что кивнуть в ответ.
Уже позже она узнала, что больше дюжины слуг из нижнего яруса были так же призваны на временную службу во дворец.
Только она и представить себе не могла, чем для нее это обернется.
Глава вторая
Айя неслась вверх по лестнице, держа в руках стопку выглаженного белья. Девушке было очень непривычно чувствовать на ногах мягкие ботиночки, больше похожие на вязаные носки с прорезиненной подошвой, что делала передвижение обслуги практически неслышной. Длинное, темно-серое платье несколько сковывало движения, а высокий ворот неприятно натирал нежную кожу шеи. Длинные и непослушные после мытья волосы, Айя собрала в высокий пучок и спрятала под такой же, как и платье, серой косынкой.
Все, кто был призван с нижнего яруса, получили четкие указания, ни в коем разе не попадаться на глаза господину и уж тем более его гостям. Ходить по замку было велено, непременно опустив голову и не издавая и звука.
С самой ночи, на всех ярусах велась спешная подготовка. Подъездная дорога устилалась коврами, окна натирались до блеска, даже статуи подверглись строгому отбору. Замок гудел и дрожал, как растревоженный пчелиный улей. Напряжение и нервозность висели в воздухе, делая его густым, словно кисель.
Все утро Айя помогала украшать живыми цветами просторную гостиную и бальные залы. Развешивала благоухающие розами гирлянды вдоль длинных столов, завязывала банты на стульях и натирала до блеска столовые приборы из Амирского серебра.
Только сегодня она узнала, что подготавливаемая ею с вечера комната на чердаке принадлежала самому хозяину. И искренне обрадовалась, что об этом ей стало известно только сейчас, ибо она была больше чем уверена, что от волнения непременно что-нибудь бы разбила или испортила. Хоть девушка никогда и не видела этого мужчину, но тот трепетный ужас, с которым все о нем говорили слуги, невольно передался и ей самой. А еще, Айя за все время пребывания в этом мире ни разу не видела ассуров. Слышала многое, но вот видеть пока не доводилось. Среди челяди их не было, кровь ассурин текла только в жилах правящих домов и знати. Но ходили слухи, что и там уже все было не так гладко. Поговаривали, что уже более трех сотен лет ни рождалось ни одного ассура. Но это были только слухи и пересуды, к коим Айя прислушивалась и запоминала, но до конца не верила.
Само существование людей с кровью ассурин, казалось ей чем-то нереальным и сказочным. Из тех же пересудов она поняла, что это люди способные менять свой облик из человеческого в ужасный и пугающий звериный. При этом они могли оставаться в любом из переходных из ипостаси в ипостась состояний. Несчастной сразу же в голову пришли образы кентавра и русалки, и конь не конь и рыба не рыба. А еще все время преследовала сцена из когда-то увиденного фильма, где молодой и поджарый индеец на лету превращался в здоровенную псину, растеряв по округе портки. Так вот Айя представляла себе не виданных ею и таинственных ассуров.
Девчонка вообще мало что видела, проводя время за работой. С горестью вспоминала читаемые в юности книги, где героиня, попав в другой мир, сразу оказывалась в гуще событии и непременно спасала мир, обзаведясь парочкой ушастых или клыкастых поклонников. И так у нее все лихо и задорно получалось — зачитаешься.
В случае с Айей все было куда прозаичнее…
Раздавшийся лай вырвал служанку из раздумий, заставив повернуть голову к окну. Слышался топот копыт, что-то громыхало и свистело. Все замерли, переглядываясь.
Началось.
В гостиную буквально влетела Тойра, окинула все придирчивым взглядом.
— Пошли прочь! — рявкнула она, разглаживая несуществующие складки на цвета красного вина скатерти. Слуги, поклонившись и похватав хозинвентарь, поторопились покинуть помещение. — И, чтобы как мыши! — добавила женщина, поправляя уже шарф на шее невозмутимого Мориса.
