Глава 1. ТАЛИ
Ощущение, что мне смотрят в затылок, бегает холодком и вызывает неконтролируемую дрожь в теле. Оборачиваюсь, и не наблюдаю ничего подозрительного. Все тот же мегаполис, затопленный суетой, пробками, людьми в черных одеждах, хмурыми лицами. Остановка, как всегда полна. Мелкий снег неприятно падает за шиворот, ветер кружит снежную пыль и швыряет ее в лицо. Втягиваю голову в плечи и погружаюсь по нос в теплый шарф, пытаясь хоть как-то сбить утреннее раздражение и нервозность. Пальцы на ногах застыли. Как же сегодня холодно. Запоздалая мысль о звонке на работу настигает слишком поздно. Или нет? Что останавливает меня развернуться и пойти в тёплую квартиру? Забраться под одеяло и спать, спать, просто спать. Я хочу вернуться домой. Погрузиться в дрему, которая так приятно настигает в раннее утро, когда одеяло самое теплое и подушка самая мягкое, а за окном темно и холодно. Это пустые мысли, они проносятся в голове и тают так же, как снег на моих волосах. Мне нужны средства к существованию, значит нужно закончить отчет о добыче угля в новых шахтах. Этот город был слишком огромен и большую часть года здесь серый снег и морозы. Он словно подземное чудовище, поглощает своей огромной беззубой пастью тонны угля, чтобы согреть хоть чуть чуть свои конечности.
Наконец змейка их сонных людей начала медленно шагать вперед. Мои ноги двигаются со всеми в одном ритме. Автобус подъезжает быстрее чем я успеваю себя уговорить вернуться. Запах солярки сбивает с ног, на голодный желудок это действует фантастически быстро, проглатываю подкатывающую тошноту.
Усталый с самого утра и раздраженный народ, похожий на маленькие угольки, загружается в автобус битком. Дверь отказывается закрываться, в ней осталось чье то плечо. Водитель начинает ругаться, словно не понимая, что всем куда то нужно. Пассажиры не упускают возможность, выплеснуть в ответ часть озлобленности припасеной на день. Мне нет до этого никакого дела. Ниже опускаю голову в надежде отгородится от этого шума. Мерное урчание мотора, плавное подергивания в пробке, гулкие разговоры пассажиров, ввели меня в транс и я погрузилась в дрему.
Резкое торможение, вырывает из сна. Дергаюсь вперед синхронно со всем автобусом. Громкий гудок клаксона, бьёт по ушам и я морщусь. Отборный мат водителя, высунувшегося в окно, апофеоз сегодняшнему бодрому утру. Мы стоим на месте, пассажиры начинают робко переговариваться и заглядывать в окна. Двери открылись, впуская ледяной воздух. Стоячие пассажиры плотно прижимаются к креслам пропуская кого то с улицы. Возможно, кто-то опаздывает настолько, что выскочил наперерез автобусу и сейчас пытается впихнуть себя внутрь.
-Среди вас есть пассажир, и он должен покинуть автобус! – прокатился твердый мужской голос по салону.
Что то дрогнуло внутри меня, на грани узнавания. Знакомые низкие ноты, но я задушила эту мысль не дав ей возможности разрастись в моем сознание. Я была совершенно точно уверена, со мной играет мое воображение. Люди оглядываются по сторонам, взволнованность и любопытство, растекалось по салону как дым от пожара. Каждый счел нужным смерить взглядом соседей слева и справа. Ругая себя, за излишнюю восприимчивость прикрываю глаза. Мне это только кажется, так же как ночами темные, почти черные как ночь глаза, наблюдающие за мной из темноты. Воздух рядом со мной качнулся, сквозь закрытые веки я ощутила нависшую тень.
– Тали! – раздался тихий шепот прямо над моим ухом. Глаза распахиваются, пульс бьёт по ушам их словно заложило. Первые секунды я находилась не здесь, не в своем теле. Застыв смотрела на идеально одетого мужчину. Белый воротничок его рубашки слишком бил по глазам в этой серости и черноте. Идеально ровный узел синего галстука слегка приподнят, вся молодежь в офисе сейчас так ходила. Он не потрудился накинуть пальто, очевидно уверенный, что я не буду сопротивляться и последую за ним. Быстро и без лишнего шума. Все вокруг меня двигалось, говорило, мир жил своей привычной жизнью. Мою жизнь остановили. Сейчас, здесь и я не могла сделать вдох или заставить себя произнести хоть слово. Это мой оживший кошмар, ужас преследующий меня, от которого просыпаешься и не понимаешь где находишься. Боишься пошевелиться и понять что это правда.
– Тали! – склонившись ниже, негромко зовет меня мужчина. – Пожалуйста, давай выйдем!
Безразличие не помогло. Жаль, а я надеялась. Надеялась, что изобразив манекен, он развернется и уйдет. Один долгий, длинный гудок, вырвал меня из оцепенения. Вздрогнув всем телом, оглянулась, будто вспомнила где нахожусь. Эти взгляды, осуждающие, злые, любопытные. Кто я? Почему это происходит? Кто этот мужчина? За что меня преследуют? Я ощущаю их давление, они напирают на меня как тиски, норовя расплющить в этом маленьком пространстве. Мне нечем дышать. Вскачив с места, протискиваюсь сквозь толпу людей. Никто не расступается передо мной, как перед вошедшим мужчиной. В их глазах читается вопрос: Кто ты такая?
Наконец-то этот черный тоннель из людей закончился, он словно выплюнул меня на свободу. Глубоко вдохнув, морозного воздуха, который обжигал легкие, оглянулась в поисках выхода. Взгляд упал на внедорожник, перекрывающий несколько полос. Скромность никогда не была их сильной стороной.
Злиться бессмысленно. Каждый в этой чертовой игре выполняет свою роль. Я всегда в роли убегающего. Это салочки. В которые я, если честно уже устала играть. Мои руки начали подрагивать от нервозности и медленно подступающей паники. Я ощущала тень за спиной, она таранила меня подвигая к неизбежному.
– Тали, прошу! – действительно просит мужчина. Очень тонко и деликатно, никакой угрозы в голосе. – Пройди в машину.
Я смотрю в его теплые карие глаза и понимаю, что скучала. Али как старый пес. Уже уставший от беготни и команд хозяина, но держит марку когда приходят гости и даже для приличия может гавкнуть, когда постучат в дверь.
– Нееее! – растягиваю я последнюю букву и это вызывает у него улыбку.
– Я так рад тебя видеть! – тепло просачивается сквозь каждый звук, каждую букву, что он произносит и у меня нет причин ему не верить.
– Поймай мне машину. А? – просительно складываю ладони перед собой. Я не намерена сдаваться.
– Я не могу! – сожаление сквозит в словах и он не пытается его скрыть.
Жалость не то чувство которое я хочу вызывать в людях.
– Он тут? – киваю я на автомобиль, параллельно пытаясь выйти ближе к проезжей части, обогнув своего собеседника. Али предугадывает каждое движение. Я бегаю глазами по машинам, в безумной надежде увидеть ярко желтый автомобиль, успеть поднять руку и надеяться, отчаянно надеяться заскочить в него.
– Он ждет тебя! – прокашлявшись, сообщает мне Али.
Кусаю внутреннюю сторону щеки, пытаясь сообразить что делать. Но в голове уже бьется только одна мысль, которая не дает холодно смотреть на все происходящее вокруг. Ловушка, ловушка!Паника бьется в груди.
– Пожалуйста! – настойчиво требует Али. – Я очень прошу пройди в машину! – он как всегда терпелив со мной.
Люди за моей спиной уже откровенно высказывали недовольство. Я слышала их крики и ругательства. Внедорожник перекрыл проезд двум полосам, совершенно бессовестно и наплевательски. И я моментально ощутила гадкое и разъедающее меня чувство вины, перед всеми этими людьми. Они не могли попасть куда им нужно из-за меня. Они все вынуждены ждать, когда же я решусь на какое то действо.
– Хорошо, – сцепив кулаки, процедила я сквозь плотно сжатые зубы. – Высадишь у метро.
– Он не позволит.
– Ты хочешь чтобы я села в эту машину? – злюсь я. Али кивнул и робко улыбнулся, словно не веря своему быстрому успеху.
Мои шаги были маленькими, крошечными, я как ребенок оттягивала момент неизбежной кары. Глубоко и часто вдохнув, как перед подводным погружением, нырнула в тепло салона. Все пропитано им. Запах обволакивал меня, проникая в каждую пору, делая меня безвольной. Он порабощал меня таким незначительным моментом, такой мелочью, как запах. И так было всегда.
Я смотрела только вперед на дорогу, боясь увидеть его глаза, столкнуться с этой чернотой, которая пожирала меня. Машина плавно тронулась с места. Звенящая тишина нависла над нами. Не решаясь заговорить первой, крутила в дрожащих руках лямку рюкзака.
– Здравствуй! – вибрирующий мужской баритон прокатился дрожью по моему телу. Волоски на руках встали дыбом, в горле пересохло. Меня в секунду скрутило тугим узлом, что-то внутри трепыхалось, дрожало и вибрировало. Слышать его, спустя столько времени это как услышать любимую, давно забытую надоедливую песню. Мысленно молила его сказать причину столь фееричного появления в моей жизни, спустя столько времени, и перестать ощущать себя слабой. Я умоляла сама себя стать сильной, сейчас и здесь, и выйти из машины не оборачиваясь.
– Давно… – голос охрип, пришлось прокашляться. – Давно следите? – все же я смогла выдавить из себя связное предложение. Мне любопытно, насколько я стала невнимательной.
– Две недели, – насмешливо заявил сидевший за моей спиной мужчина. Черт! Две недели!? Он крутится возле меня две недели, а я ничего не заметила. Слишком расслабилась. Али управлял машиной внимательно и бережно. Скоро я выйду из этой камеры экзекуций. Я всегда на стороне физических пыток, это гуманней, чем истязать душу и разум. На теле раны затянутся, а вот то, что происходит сейчас, не закончится никогда.
– Зачем приехал? – спрашиваю я дрожащим голосом. Чертов предатель выдает мое волнение.
Он же как зверь чувствует это и думаю уже потягивал носом ощущая сладкий запах моего безотчетного страха.
– Даже не поздороваешься? Ты нарушаешь этикет! – усмешка сквозила в каждом его слове. Даже не видя его, я точно знала как небрежно он раскинул ноги в стороны, как по свойски закинул руку на сиденье и скучающим взглядом провожал мелькающий за окном антураж.
– Мое неуважение тебя задевает? – фыркнула я. – Не стоило приезжать. Открытку с адресом я не присылала.
– Меня раздражает твое упрямство и своеволие. Если бы это зависело от меня, я бы в жизни не приперся в эту крысиную нору. Как здесь вообще можно жить?
– Так убирайся отсюда, исчезните из моей жизни. Перестань меня выслеживать и пытаться вернуть.
– Ты прекрасно знаешь что я не могу, даже если бы и очень хотел. Дело не в моих и твоих желаниях, дело…
– Да, я помню, – грубо, наперекор этикету перебила его.
За это неуважение, можно получить 10 ударов плетью. Изи бы так и сделал. Руки сжались в кулаки и я зажмурилась. Зачем, зачем я вспоминаю этого человека? Почему я вообще их всех вспоминаю и связываю со всем, что происходит в моей жизни, провожу глупые параллели, все еще пытаясь найти оправдания их поступкам и низости? Почему я не успокоюсь и не перестану как умалишенная, искать что-то хорошее в этой истории?
– Дело только в интересах твоей страны, да я помню! Все дело только в этом, – я старалась говорить как можно безразличней, тщательно скрывая горечь, просачивающуюся сквозь меня. Неоспоримый факт, что есть вещи важнее меня и всегда будут, все еще причинял странную ноющую боль.
– Именно! – издевательски подтвердил он, – Только это и важно, – добавил он прищелкнув языком, словно хлыстом прошелся по спине.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Мне больно! Мне опять причиняют боль, а я молчаливо терплю. Отрываю руку от колена она трясется , словно меня лихорадит. Организм уже знает - это предвестник панической атаки. Рука судорожно ныряет в рюкзак, пытаясь на дне отыскать таблетки. И сейчас меня от еще большего унижения отделяет всего 30 секунд. Дыхание учащается и я не успевают за частыми сокращениями легких. Зажмуриваю глаза, стремясь прогнать муть в глазах. Али бросает быстрый взгляд в мою сторону.
– Госпожа! – в присутствии цербера, он всегда официален. – С вами все хорошо?
– Просто, прибавь скорость, – умоляю я его, стирая испарину над губой. Проглотив маленькие розовые кругляши, замираю в ожидании. Приятное действие таблеток, словно меня качает на маленьких волнах, а в голове разжимаются пружины, успокаивает.
– Что ты принимаешь? – спрашивает цербер за моей спиной. Оооо, этот приказной тон! Вступать с ним в контры еще увлекательней, когда он требует. Я стала эмоциональным наркоманом, и сейчас Сабит справлялся с этой задачей со звездочкой на отлично. Желание сыграть с ним в эту веселую игру, велико, искушение пробирается под кожу. Его высокомерный, уничижительный тон, пренебрежительные фразочки, в мой адрес, всегда придавали мне сил бороться, сопротивляться. А сейчас я терплю. Терплю изо всех сил, сжимая челюсти и скручивая лямку рюкзака до боли в пальцах.
– Найди способ, передачи всего что необходимо тебе. Меня не волнует какой. Просто найди его. Я подпишу все, что скажешь, – слова давались тяжело, мне их приходилось выталкивать с нажимом. Губы отказывались шевелиться и выплевывать звуки.
Слабая улыбка растянула мои губы. Цербер был зол, взбешен и это ощущалось даже затылком. Все дело в неподчинение. Я не упала в ноги в раболепной позе, умоляя простить и позволить вернуться под его крыло. В который раз отказывалась от его великой милости.
– Что ты принимаешь? – сдерживая себя спрашивает Сабит. Пытаюсь дышать глубже, проталкивая воздух в себя и успокаивая сердцебиение.
– Али, быстрей! – умоляю я.
– Говори со мной! Черт тебя побери, – Сабит ударяет в кресло рукой, от чего мое сердце подпрыгивает к горлу и я инстинктивно сжимаюсь в ожидании удара, которого не последовало.
До метро оставалось метров сто, я видела зеленую светящеюся букву “М”. Мы приближались к пешеходному переходу. Али намеренно или нет, но сбавил скорость.
– Не смей ее выпускать! – рычит Сабит.
Я слышу щелчок блокировки двери и фактически вываливаюсь из машины.
Быстро перебираю ногами, опасаясь, что меня схватят, утянут в эту черную дыру и я уже точно никогда из нее не выберусь, пропав в ней навечно. Врезаясь в поток, который утягивает меня под землю, лавирую между людьми, обгоняя всех, кто встречается на пути. Вокруг все в черном, спрятаться не составит труда и слившись с массой, позволяю ей нести меня, дальше и дальше. Пытаюсь успокоиться. Дрожь во всем теле не унимается, мои мышцы на ногах привыкшие к долгим пешим прогулкам, сейчас превратились в желе и отказывались слушаться. В голове пульсировали мысли “Я не могу, не могу вернуться” “Меня уничтожат, сотрут”.
Все время оглядываюсь по сторонам, в поисках слежки. Ощущаю себя затравленной ланью, которую уже подстрелили, а за мной тянется кровавый след и этот след приведет охотников ко мне для контрольного выстрела.
Пронеслась по пешеходному переходу на красный. Машины сигналили, с визгом тормозили, а я с расширенными от ужаса глазами бежала к не выразительному трехэтажному зелёно-серому зданию.
Приложив пропуск, проталкиваю себя через турникет. Лифт закрывается и везет меня на минус третий этаж. Полумрак. Тишина и запах бумаги успокаивают. Присев за рабочий стол, выдыхаю воздух очень медленно, словно через трубочку. Сердце заходится в бешеном темпе, отзываясь болью в грудине. По спине течет пот и над губой выступила испарина. Как он выследил меня? Где я допустила ошибку? Что не учла? Когда уже эта бешеная погоня закончится? Уткнулась лбом в прохладную столешницу.
