ГЛАВА 1. Начало пути
Сделаю это сегодня! Я решила! Нет больше смысла тянуть. В Харионе, как называли колонизаторы наш мир, меня уже ничего не держало. Все родные умерли.
Отца я потеряла в три года. Он погиб в результате несчастного случая на плантации. Сельскохозяйственная техника сломалась, отец полез под машину ремонтировать, неожиданно всё заработало и разрезало его пополам. Так рассказывала мне мама. Её тоже уже не было в живых.
Год назад в Норане, мире колонизаторов, исчез мой брат. Пропавшие никогда оттуда не возвращались. Все понимали, что они погибали в шахтах, а норанцы просто не утруждали себя оповещением родственников. Сердце матери не выдержало потерю сына… Прошло уже полгода с момента её смерти.
Непрошенные воспоминания тут же вызвали щемящее чувство в груди, к горлу подкатил ком. Мне не хотелось опять плакать. Слишком много слёз было уже пролито. В них не было смысла. Сосредоточив внимание на глубоком дыхании, я попыталась успокоиться и отвлечься от охвативших переживаний. Сейчас мне нужны были силы, какие только ещё остались. Иначе ничего не получится.
Итак, я осталась совсем одна. Родственников не было, близких друзей тоже – никогда не отличалась особой общительностью. Заработать деньги здесь, в Хорионе, для меня было невозможно – я почти ничего не умела делать. Мать была отличной швеёй, замечательно вышивала. Мне, к сожалению, не передались её способности. Я могла аккуратно заштопать одежду, сшить что-то простое по готовым выкройкам, но когда начинала делать одежду сама, получалась очень некрасиво и совсем не интересно. Сколько бы мама меня не учила, толку не выходило.
После её смерти я попробовала продолжить шить одежду, но её никто не покупал. Сбережённые деньги стремительно заканчивались. Нужно было что-то делать, например, отправляться работать на плантации. Но сил не было – скорбь по родным вводила меня в состояние оцепенения. Переживания буквально сбивали с ног, я не могла ни о чём другом думать, кроме как о своей потере. Последние месяцы жила словно во сне. Ходила по пустому дому, как тень, периодически ругая себя за то, что ничего не делаю, не работаю толком, а деньги заканчиваются и платья не покупают. А иногда просто лежала, уставившись на старые облезшие обои – без мыслей и без чувств.
Когда мы с мамой поняли, что Теон погиб, плакали днями напролёт, но всё-таки как-то держались. Когда же от сердечного удара умерла и она, я просто не могла поверить в происходящее. Хотелось кричать, но звук словно застрял в горле. Я чувствовала себя рыбой, выброшенной из воды, бессмысленно хватающей ртом воздух. Спустя несколько дней я начала плакать и не могла остановиться. Плакала почти без остановки пару месяцев. Тогда хотя бы были какие-то силы. Я шила и этим немного отвлекалась. Вещи сшитые мной не покупали, но я надеялась и продолжала их создавать – простые, никому ненужные платья. Потратила весь запас тканей и только тогда поняла, что не только потеряла всех родных, но ещё осталась и без заработка, без профессии, без возможности как-то себя обеспечивать, совершенно одна.
На смену рыданиям пришли бессилие и холодное бесчувствие, мои вечные спутники теперь. Если чувства как-то прорывались через эту броню, то на физическом уровне всем телом я ощущала только боль. Наверное, так проявлялось моё отчаяние.
Надо было как-то вылезать из этого состояния. Я понимала, мне нужно найти какую-то цель. Нечто, что хотя бы придаст силы, если уж не вернёт чувства. Надо было кардинально сменить обстановку, куда-то уехать. Можно было поехать на плантации, но там за монотонным сбором ягод или овощей я не убегу от своих болезненных воспоминаний. И тогда я решила пойти по стопам брата – отправиться в Норан. Кто знает, вдруг как-то удастся разузнать, как погиб Теон. Или… я придумала себе призрачную надежду и уцепилась за неё – вдруг каким-то невероятным чудом, он всё-таки жив. Эта мысль помогла – силы вернулись. Конечно, я обманывала себя – если бы Теон был жив, то нашёл бы способ с нами связаться – но мне необходима была эта ложная надежда.
Попасть в Норан было довольно непросто, если ты девушка. Норанцы охотно приглашали к себе мужчин из Хориона, им нужны были работники в шахты, добывающие кристаллы олиорга – минерала, благодаря которому работала вся их замысловатая техника, в том числе поезда, соединяющие наши миры. А вот женщин они пускали к себе только в двух случаях – если те были большими мастерицами в каком-то ремесле или если готовы были стать куртизанками. Талантами я не отличалась, а значит для меня был открыт только один способ получить заветный билет на поезд – записаться у наёмщика в бордель. Туда бы меня взяли, по всем характеристикам вполне подходила – молодая, стройная, как говорили – вполне симпатичная. Вот только подобная перспектива меня совсем не прельщала. Не стану торговать телом даже если буду умирать от голода.
Казалось, способа попасть на поезд для меня не было, но я кое-что придумала. Решила переодеться в парня и попробовать устроиться в шахты.
Я подобрала для себя подходящую одежду среди той, что осталась от брата – салатную рубашку с манжетами и изумрудные простые штаны. На остатки денег купила удобные норанские сапоги – кто знает, с чем я столкнусь в своих поисках, может быть придётся убегать от кого-нибудь. Хорошая обувь не помешает. Из обрезков ткани сшила себе тюрбан. В Норане без него никак – там нещадно печёт солнце, да и мою роскошную каштановую шевелюру, которая, даже будучи остриженной по плечи на мужской манер вполне может выдать во мне девушку, он спрячет.
Несколько недель ушло на поиски покупателей моей старой хибары. Уже готова была отчаяться, но к счастью, они наконец нашлись. Купили всё, вместе с мебелью и вещами, почти за бесценок. Сегодня по договору был последний день, когда я могла находится в своём старом доме. Прошлого больше не было. Впереди ждало крайне неопределённое будущее в чужом мире.
Окинула взглядом потрёпанную комнату – мы жили здесь очень бедно, но всё же были счастливы. Ничего не осталось!..
Взглянула на себя в зеркало – нужно было что-то сделать с довольно объёмной грудью. Если не спрятать её, все поймут, что я девушка.
Сняв с кровати простыню, отрезала широкий длинный лоскут, пришила с одного конца завязки, с другого – петли. Плотно, до боли, обмотала свою грудную клетку – было неудобно и неприятно, но деваться некуда.
Надела свободную рубашку брата, обвязала вокруг головы тюрбан, заправила рубашку в штаны, завязала поверх широкий коричневый пояс и снова посмотрела в зеркало. Вот теперь на юношу я походила. Но только на очень молодого парня, ещё без щетины на щеках. Попробовала подвигаться, придав движениям некоторую развязность. Вылитый мальчишка! К счастью, голос у меня от природы довольно низкий. Постоянно занижать тон при разговоре было бы слишком сложно.
Бросив последний взгляд на унылую обстановку старого осиротевшего жилища, я вздохнула, перекинула через плечо сумку с деньгами, вещами первой необходимости и бутербродами на вечер и вышла из дома. Если всё получится и я попаду на поезд, кормить там будут централизованно, а пока и бутербродов хватит.
Спрятав ключи от дома в условленном месте, отправилась на встречу другой жизни. Уже завтра в мою полуразвалившуюся хижину заселятся новые хозяева.
До вокзала от дома было всего несколько часов пешком. Мне повезло родиться и жить в главном городе Хориона – Лесте.
Когда-то он был провинциальным посёлком, но около двухсот лет назад неожиданно в основании единственной горы, расположенной рядом, появился туннель. Через некоторое время из него выкатился металлический «зверь» – норанский поезд. На нём были первые пришельцы из другого мира.
На Хорионе тогда не было никаких технологий сложнее гужевых повозок. Жители нашего мира занимались в основном сельским хозяйством. Металлический «зверь» произвёл огромное впечатление. А когда его двери открылись и на нашу землю ступили смуглые красавцы норанцы – все были просто в восторге.
Первый контакт оказался очень позитивным. Норанцы были удивлены, что хорионцы так на них похожи, по сути являются одним видом. Они уже давно на тот момент путешествовали между мирами и никогда не встречали подобных себе. Норанцы и хорионцы говорили на разных языках, но как-то смогли объясниться. Так началась новая эра в истории моего мира. Пришельцы принесли с собой свои технологии – различные машины, сложные сельскохозяйственные орудия и поезда, – как обычные, так и магические, работающие на кристаллах олиоргах.
Вокзалы построили в каждом городе, но у нас располагался основной. Именно из него начинался туннель. За двести лет так сложилось, что в Лест стекались все транспортные артерии Хориона и маленький посёлок превратился в самый крупный город.
Обычные поезда везли сюда со всего нашего мира продовольствие, сырьё и людей, а увозили прибывшие из Норана кристаллы олиорги (у нас они не добывались), и хитроумные машины, работающие с их помощью.
Когда норанцы пришли – «сияющие» своим великолепием, в белых одеждах, с волшебными железяками, сверкающими кристаллами, магией и знаниями о мироздании – люди моего мира смотрели на них как на небожителей. Норанцы предложили моему народу, как они это назвали, симбиоз. Мы им даём продовольствие и сырьё, которого в их мире очень не хватало, они нам – знания и технологии. Отношения подразумевались равными на бумаге, но на деле было понятно, какой мир главнее – тот, на чьей стороне интеллект. К счастью, норанцы нас обучали и развивали. И теперь, спустя несколько поколений, уверена, интеллектуально мы с ними ничем не отличаемся, а из-за этого явственнее стали ощущать наше социально неравное положение.
Я шла по улицам родного города и размышляла о другом мире, в котором совсем скоро должна оказаться. Мимо проезжали гужевые повозки и автомобили, спешили куда-то люди по узким улицам, проходящим между одно и двухэтажными домами. У нас не было принято строить здания выше, а в Норане, говорят, можно было встретить и пятиэтажные постройки.
Так я вышла к окраине города и вступила на территорию огромного вокзала, занимающего площадь в несколько десятков гектаров. Тут царила суета – в огромном павильоне сотни людей, в основном мужчин, толпились у пунктов найма. В поисках хорошего заработка и лучшей жизни они стремились устроиться в шахты. Все знали, что это опасный труд, но отработать надо было всего пять лет, по истечению которых работники должны были вернуться с внушительной для нашего мира суммой денег. Проблема состояла лишь в том, что возвращались далеко не все. Например, мой брат проработал в шахтах только год, после чего связь с ним была потеряна.
Простояв с час в очереди, я подошла к сидящему за большим столом наёмщику. Это был момент истины. Успех моего плана зависел от того признают ли во мне юношу или нет. Специально выбрала немолодого наёмщика в очках, надеясь, что у него должно быть не очень хорошее зрение.
– Ваше имя? – спросил пожилой мужчина, смерив меня внимательным взглядом.
– Лирон Горн, – вообще-то меня зовут Лира, специально выбрала мужское имя, немного созвучное моему, а фамилию позаимствовала у соседа.
– Возраст?
– Восемнадцать лет, – на самом деле мне было двадцать, но на двадцатилетнего парня я уж точно не была похожа.
– И ты думаешь, я поверю? – фыркнул наёмщик. – Тебе от силы шестнадцать. Убирайся домой, к мамке, рано тебе работать в шахтах. Это тяжёлый труд!
– Нет у меня мамки, – с горечью заметила я. – И мне правда восемнадцать! Не вру! Просто в моём роду все мужчины мелкие.
– А щетины чего нет? – прищурился пожилой наёмщик.
– Бреюсь хорошо, – сообщила я заранее продуманный ответ. – Ну и вообще в роду у мужчин мало растительности на лице. Так бывает, знаете ли.
– Пока не покажешь документы, не поверю, что тебе восемнадцать.
– Но у меня их нет, – в нашем мире документы совсем необязательны и далеко не у всех они имеются, у меня были, но показывать паспорт с женским именем, я, по понятным причинам, не могла.
– Раз нет, то и билета не будет. Через пару лет приходи.
– Но это несправедливо! Других же вы без документов легко пропускаете! – попыталась возмутиться я.
Для получения билета на поезд документы действительно были не нужны, в Норане всем выдавали новые паспорта.
– Другим явно больше восемнадцати, – бескомпромиссно ответили мне, и пришлось позорно отступить.
Я попытала счастье ещё у нескольких наёмщиков, но везде был одинаковый результат – в шахты меня не брали. В пору было отчаяться, но на этот случай у меня была ещё одна задумка. Смешавшись с толпой тех, кому посчастливилось получить билет, я устремилась к магическим поездам.
Они стояли в другом зале около платформ и оказались просто огромны. Даже поездами их можно было назвать с большой натяжкой, потому что были гораздо шире и выше. Схожесть придавали лишь вагоны.
На платформах стояло пять поездов. Самый большой – для работников, направляющихся в шахты, и четыре маленьких, частных, принадлежащих норанцам или кому-то из правящей верхушки нашего мира.
Сначала я подошла к поезду работников – у каждого вагона обнаружилось несколько проверяющих, они тщательно изучали билеты и даже обыскивали пассажиров. Пробраться мимо проверяющих незаметно было невозможно. Осмотрела частные поезда – три из них были закрыты. Не похоже, что в ближайшее время они отправлялись. А вот последний, самый богатый с виду, явно готовился к отбытию. Двери трёх из пяти вагонов были открыты. Работники вокзала загружали в него провизию, какие-то механизмы и кристаллы. За погрузкой следил капитан.
Соображая, как бы мне пролезть в него, я рассматривала уезжающих – в основном это были простые работящие мужчины. Среди них затесалось пара десятков женщин. Все в простых хорионских одеждах, у некоторых, как и у меня, на головах были уже одеты тюрбаны.
Кто же окажется пассажирами маленького богатого поезда?
Но вот в общей толпе будущих работников я заметила группу норанцев. Их сложно было спутать с мужчинами нашего мира. Это было семеро мужчин, одетых в богатые белые одежды с тёмно-красными отделками по вороту, манжетам и полам длинных кафтанов. На их головах красовались белоснежные тюрбаны, украшенные рубинами, красиво оттеняющие смуглую кожу и прядки чёрных волос. У пояса норанцев были прикреплены тонкие изогнутые сабли с олиоргами и магические перчатки. Так одевались комиссары – высшие полицейские чиновники Норана.
Одного из них я сразу узнала – видела многократно на фотографиях в журналах, привозимых с той стороны для жителей моего мира (чтобы знали, как у них там хорошо живётся). Это был Эгран Сорен – главный комиссар города Вирдо – столицы Норана. Помню, впервые обратила внимание на его фотографию, когда мне было лет четырнадцать, и тогда подумала, что он надменный пижон! Важный, словно гусь! Сейчас, когда увидела его вживую, он произвёл иное впечатление.
Это был мужчина лет тридцати, высокий и стройный. Главный комиссар Вирдо казался очень собранным, но при этом расслабленным – как кот, притворившийся дремлющем, чтобы ввести в заблуждение глупых мышей. Он источал спокойную и очень опасную уверенность. Да, и некоторую надменность тоже, но весь его внешний вид указывал, что Эгран Сорен имеет на неё полное право.
