Под взглядами воинов ир-кабара я шла рядом с Воллой прямо к центру зала, где на алтарном камне была уже приготовлена пища Бешеного. Нарочно ли – кто знает – Волла выбрал в качестве жертвы девушку. И не рабыню. Магичка – щедро. Рун должен быть удовлетворён.
Простеньким заклинанием девушка была обездвижена и лежала на алтарном камне ровно, вытянув тонкие руки вдоль безупречно сложенного тела. И только глаза жертвы беспомощно дёргались в глазницах. Даже слёз не было видно – ужас выжег их раньше.
Я опустилась на колени перед алтарным камнем, а напротив встал Волла. Сейчас я увижу, как открывает путь сильнейший маг Тангаты, человек, чья власть и воля неоспорима, и каждый, кто встаёт под его тень, уже будет сильнее и могущественнее многих.
– Щенок Ламаи, – голос Воллы был глух. – Готова ли ты пройти в моей тени по следу Бешеного, чтобы принять его Силу и его власть над твоим духом? Доверяешь ли ты мне, Великой Тени кабара, провести тебя через дороги недоступные смертным, во мрак и кошмары безумного Пса?
– Доверяю и готова, Великая Тень. Пусть твоя воля станет моим щитом на пути. И пусть не дрогнет мой дух.
– Готов ли щенок ир-кабара умереть, чтобы родился воин-дахака? Будущий Клинок кабара?
– По воле Руна и моего проводника. Щенок готов на всё.
Я говорила и не лгала. Но знала, что стану просить у Руна, когда Бешеный взглянет на меня. Пусть родится Жало кабара. Смертоносный отравленный стилет, разящий точно из тени, из блаженного неведения намеченных жертв.
– Поднеси пищу Руну, Ламаи, – Волла протянул мне ритуальный нож, а я приняла его, сжала резную рукоять до побелевших костяшек.
Не отрывая глаз от лица Воллы я погрузила кинжал в плоть над левой грудью девушки на алтарном камне, потом проделала тоже самое над правой. Недостаточно, чтобы погубить сразу, но достаточно глубоко, чтобы идеальные росчерки лезвия тут же наполнились тёмной кровью, и она побежала уверенными ручейками на алтарный камень.
– Рун, пусть эта кровь станет пищей твоему щенку, а освобождённый дух станет пищей тебе. Прими дар щенка Ламаи Дивона и верность её.
Следующим ударом я взрезала своё заранее открытое запястье, и моя рука застыла над грудью девушки, которая не могла даже зажмуриться. Моя Сила потекла вместе с кровью, наполняя пищу необходимым компонентом для того, чтобы Рун учуял её запах. И пришёл.
И когда Волла едва заметно кивнул, я нагнулась и приникла к ранам на груди жертвы в подобии поцелуя, вбирая наполненную Силой кровь.
И почти сразу услышала дыхание за спиной. Ровное размеренное дыхание. И смрад его.
– Открой нам след, Бешеный, – голос Воллы доносился уже будто издалека.
Исчез ритуальный зал, исчезли фигуры воинов. Перед собой я видела лишь спину Воллы, удаляющегося по дороге, сотканной из туманов. Тех самых туманов, что покоятся до поры в самых укромных ложбинах сознания. Тех, которые заставляют нас просыпаться ночами в кошмарных сновидениях или ведущих наши руки вершить зло. И наслаждаться им.
Мне нужно следовать за своим проводником. На этой дороге так легко потеряться. Так легко остаться тут – в безвременье и вне пространства – навсегда.
Навстречу мне вышел Корви. Таким, каким я оставила его лежать на песке – с изломанными ударом силы руками и раскроенным горлом. Он улыбнулся мне и поманил к себе.
– Возьми мою Силу, – сказал он. – Ты позабыла сделать это, когда взяла мою жизнь. Позволь мне дать тебе часть моего духа, во имя лет, проведённых в Потаре.
– Твой дух отдан Бешеному, – я попыталась обойти Корви, но оказалось, что это невозможно.
Куда бы я не делала шаг, Корви стоял передо мной.
Я посмотрела на ритуальный кинжал, всё ещё зажатый в моей руке. Не раздумывая, погрузила его в грудь Корви. Убивая его снова. Он стёк к моим ногам грудой разложившейся плоти. Пустой. Дух его был сожран уже давно.
Вгляделась вперёд, где истаивал силуэт Воллы.
– Кан-ир! – закричала я отчаянно, понимая, что уже не успеваю догнать своего наставника. – Волла Марох, остановись!
Шумное дыхание позади полнилось вполне слышимой насмешкой. Может ли быть насмешка в дыхании? Но я слышала её.
– Волла Марох! Ты не бросишь щенка, идущего по следу!
Фигура Великой Тени замерла. Позволила мне те самые несколько шагов, сокращающих расстояние между нами. Горячий липкий язык коснулся моей шеи сзади.
Не оглядываться. Рано тебе смотреть в око Руна.
Свет ударил по глазам, когда я потянулась к руке Воллы. Мы были в центре круга, образованного острогранными колоннами из багрового камня. Камень был отполирован до зеркальной гладкости. Прямо перед собой я увидела тушу поднимающегося на мощные лапы огромного пса.
И Волла… Волла шагнул передо мной, закрывая меня от взгляда Бешеного.
– Пока не твоё, – сказал он. – Вкуси пищи своей и прими дар щенка. Дай Силу свою в обмен на часть и жди терпеливо целого. Все мы придём к тебе рано или поздно. Жди!
Последнее слово звучало приказом. Он словно уговаривал свирепую собаку не бросаться на беспомощного щенка. И громовое рычание, следующее за его словами стихало.
Я осмелилась выйти вперёд – теперь можно – и опустилась на колени. Подняла глаза и встретила пылающий безумием взгляд Пса. Взгляд тянул меня к нему, но рука Воллы, лежащая на моём плече, велела оставаться на месте.
– Рун, прими мою клятву и верность.
Не раздумывая уже повернула руку с кинжалом и вонзила себе в живот, как раз там, где расходились защитные пластины доспеха. Точно. Холод ударил невыносимо, и тут же разлился жаром. Боль и ужас перед смертью окутали разум, скрутили его в единый клубок отчаянно желающий выжить и сохранить себя.
В глазах Бешеного клубился туман ожидания.
Я провернула лезвие. Чуть. Но достаточно, чтобы взор заволокла тьма, погружая меня в небытиё.
– Жало, – успела прошептать я. – Имя мне – Жало.
Распростёртое тело на алтарном камне уже не жило. Кинжал, загнанный в живот, почти наполовину и повёрнутый под углом шансов не оставляет. Дух пищи забрал Рун, а жизнь тела забрала я.
– Дахака! Дахака! – голоса воинов напоминали взлай бродячей стаи.
– Жало значит, – Волла смотрел на меня с холодным любопытством. – Много просишь, Ламаи. Большую цену платить придётся.
– Пусть, – выдохнула я. – Заплачу.
Я еле стояла на ногах, но собрав всё, что оставалось от сил, заставляла себя держаться. Я знала, что теперь я должна Руну слишком много, и горе мне, если не буду выплачивать этот долг до конца своих дней. Так что ж теперь, могу ли я показать прилюдно слабость? Никогда.
– Ко мне придёшь нынче ночью, – сказал Волла и облизнул жёстко вырезанные губы, потом коротко хохотнул. – Эти ритуалы так волнующи…
Стоящие рядом дахака поддержали его понимающими смешками.
– Как прикажешь, кан-ир, – я склонила голову.
* Кан-ир – учитель. Так у дахака зовут того, кто становится наставником для ученика кабара после Посвящения.
Рун принял моё подношение. Рун отметил меня своим взором, и отныне часть моего духа принадлежит Бешеному. Заметила ли я перемены в себе? Нет. Возможно я почую их позже, когда божество потребует положенную дань.
– О чём ты думаешь? – чуть раздражённо спросил Волла, когда я пришла в его покои после ритуала и немного замешкалась у входа. – Тут ты должна думать только обо мне и моём удовольствии.
Великая Тень сидел в кресле у камина, в котором плясало яркое пламя. На столике перед ним стоял графин с вином, уже наполовину пустой, а у ног неподвижно сидел Молот. Да расстаётся ли Волла со своим рыжим рабом хоть когда-нибудь?
Я встала перед своим наставником и молча ожидала приказаний. Волла поглядывал на меня с некоторым любопытством, но отдавать приказания не спешил. Он медленно наполнил бокал, протянул мне и кивнул.
Я сделала глоток. Вино было терпким, чуть сладковатым и густым. Облизала губы и выпила ещё.
Жестом Волла указал мне на пол рядом с его креслом, по другую руку от Молота. Чудно. Равняет меня с рабом? В постель тоже с двух боков уложит нас? Не то чтобы меня это пугало, но и не радовало особенно. От Молота ощутимо смердило угрозой.
Но, разумеется, я подчинилась и опустилась на колени там, где было велено. А Великая Тень так и продолжал молчать, словно вообще позабыл о моём присутствии. Он смаковал вино маленькими глотками и смотрел на пламя в камине. Через некоторое время мне стало откровенно скучно и я положила руку на бедро Великой Тени, чуть сжала пальцами твёрдые мышцы и провела ладонью к колену.
Осмелилась поднять глаза и глянуть на Воллу. Он будто бы не обратил внимания на допущенную вольность. Но вскоре его ладонь легла мне на затылок. Сгребла в кулак хвост, потянула, запрокидывая голову.
– Ждёшь, Ламаи?
– Жду, кан-ир.
– А чего ждёшь? А?
– Чего изволишь пожелать, – я смотрела прямо в его глаза и видела в них только всё то же чуть насмешливое любопытство.
– Правды, щенок. Я всегда желаю от своих людей только правды. И в бою, и в постели. Почему не говоришь, что тебе не нравится так сидеть, что ты подыхаешь от скуки и не желаешь тут видеть раба?
– Боюсь разгневать.
– Врёшь! – Волла натянул волосы туже, заставив меня поморщиться от боли. – Ты не боишься. Ты изучаешь.
– Как и ты меня, – я не отводила взгляда. – Разница лишь в цели.
– И какова же моя цель? – Волла склонился надо мной.
– Ты решаешь, стою ли я твоего внимания помимо ученичества.
– А твоя?
– Побыстрее закончить эту ночь. Я устала.
Довольная улыбка скользнула по губам Воллы. Он разжал пальцы, отпуская многострадальные волосы, и позволил мне привалиться плечом к его коленям.
– Молот, иди вон, – сказал Волла, не поворачивая головы.
– Зачем он всегда при тебе? – спросила я, когда раб, на удивление неслышно для его комплекции, вышел.
– Он – мой ир-шад, – голос Воллы потеплел. – Но я держу его подле, потому что он помогает мне думать.
– Советами? – фыркнула я.
Волла чуть улыбнулся и произнёс:
– Я всегда хочу видеть и помнить кто я, а кто он. Это… помогает принимать верные решения. Привык.
– Тень Тени?
– Можно и так сказать.
Ир-шад. Избранный раб высшего мага. Чаще всего – дополнительное оружие, телохранитель, проводник для потоков Силы. Ну или живой щит. А иногда, как вот у Воллы – книга, куда Великая Тень заглядывает, чтобы не позабыть глубину пропасти между собой и ничтожными. Полезная задумка. Я понимала её. Забудешь, что может быть иначе, и сам не заметишь, как начнётся падение. И чем выше ты находишься, тем незаметнее всё пройдёт.
История власти в Дахака Кабар – это история бесконечных падений и стремительных взлётов. Но падений значительно больше. Жало кабара – когда-то глава культа, женщина, чья судьба меня так впечатляла, падала медленно и неотвратимо. Не заметила вовремя нацеленных в спину клинков, не придала значения слухам, погрузилась в водоворот роскоши и развлечения. И в итоге оказалась на дне. Её смерть была страшнейшей для дахака. Дух Великой Тени был разорван на куски. Большую часть забрал Рун, а остальное растащили другие Тени. И осталась безумная оболочка, пустой сосуд. Бессмертный по прихоти божества. Вынужденный вечно служить сильнейшим, как горшок с запасом Силы. Не удивлюсь, если тут в подземельях Ир-Марох бродит некогда великая, единственная женщина, достигшая высот власти в культе.
Я не допущу подобных ошибок.
– Разденься, – сказал Волла. – Хочу взять тебя сегодня.
Что ж, всё вполне ожидаемо. Я снимала одежду без трепета. Я не боялась Воллу и не хотела его. Но Великой Тени не отказывают. Ну и не впервой отдавать тело, блуждая разумом далеко от него. Я умею. Спасибо Мастеру Умару, который поддался на уговоры и научил меня разделять сознание. А заодно и прихватывать немного Силы у тех, кому моё тело доставалось.
Но вот для страсти я предпочла бы кого-то вроде Солли. Весёлого и лёгкого, с того, с кем можно смеяться. С Воллой не посмеёшься.
Тем более, что Волла словно бы и не страсти предавался, а изучал меня снова, только что жало выпускать не требовал. Его пальцы – сильные и прохладные скользили по моему телу движениями опытного любовника. Уверенно, правильно, властно, но жизни в этом было не больше, чем в каком-нибудь инструменте или оружии. Я не слышала Великую Тень, не чувствовала его. Мёртв. Он абсолютно мёртв.
Волла велел мне лечь на кровать, а сам встал передо мной, невозмутимо и как-то очень размеренно снимая одежду. Его тело, покрытое шрамами, было гибким, как у всех дахака, подтянутым и сухим, словно время превратило его мускулы в твёрдые канатные узлы. И всё это время Великая Тень не отводил глаз от моего лица. Смотрел в глаза и словно читал мой взгляд, а его собственный был наполнен холодным любопытством вивисектора за лабораторным столом. Какое уж тут желание. Хотелось замереть, вытянуть руки по швам и просто дожидаться, когда Волла закончит то, что он назвал “взять”. И кто говорил о разнузданности Великой Тени и его любви к плотским удовольствиям? Или же это со мной что-то не так?
– Ты красивая, – сказал вдруг Волла, будто прочитал мои мысли. – Но ты глупа телом. Ты ждёшь мужчину, его действия, его реакции, чтобы отвечать ему. Но ты хочешь быть Жалом, а значит ты должна брать сама. Не ждать. Требовать то, что нужно тебе. Или предлагать, если ты с тем, кто выше тебя. Посмотри на себя, щенок Ламаи. Как же просто тебя, оказывается, сбить с толку. Всего лишь надо быть равнодушным, не показывать желания. И ты уже растеряна, а значит побеждена.
– Разве это битва, кан-ир? – глухо спросила я, не смея отвести глаз.
– Всё есть битва. И ты должна быть к ней готова каждый миг. И на арене, и в зале приёмов, и в постели. И ты должна вести в битве. Я взял тебя в свой ир-кабар не для того, чтобы выставлять тебя на бои, не для того, чтобы отправлять в рейды. Я рассчитывал на Жало. На ту, которая сделает своё тело совершенным оружием всегда, в том числе и в те моменты, когда мужчина особенно уязвим. Ты будешь убивать для кабара тех, на кого я укажу. Если, конечно, научишься быть женщиной. И Жалом. Если нет – будешь резать воинов Амеронта, пока не падёшь в битвах. А это случится скоро, ты не станешь великим воином, как бы я не обучал тебя. Что ты выберешь, щенок Ламаи?
Глаза щипало от того, что я не решалась даже моргать, а внутри разгорался незнакомый мне огонь. Я не знала его прежде, но видимо пришла пора узнать. Унижение. Я чувствовала себя униженной. И ещё я наконец-то испугалась. Не Воллы – нет. Того, что совершила ошибку в казалось бы очевидной вещи. Мой наставник, мой кан-ир, вовсе не был мёртв. Он учил меня и тут. И, хвала Богам, взялся учить и тут. А не выбросил паршивого щенка на задний двор оттачивать зубы в схватках с другими дахака. Пока не лишится этих самых зубов. Обучение у Великой Тени будет жёстким, нашлись бы только силы выдержать. Но я выдержу.
Я перехватила руку Воллы, приподнялась и припала губами к узкой ладони. Уже с настоящим чувством.
– Благодарю за науку кан-ир. И за шанс, что ты решил подарить мне.
– Одевайся, – чуть брезгливо бросил Волла. – Считай, что я дарю тебе испытание. Сумеешь заставить меня взять тебя до начала зимы – буду учить Жало. Не сумеешь, буду учить Клинок кабара. Лишний и бесполезный мне.
Простеньким заклинанием девушка была обездвижена и лежала на алтарном камне ровно, вытянув тонкие руки вдоль безупречно сложенного тела. И только глаза жертвы беспомощно дёргались в глазницах. Даже слёз не было видно – ужас выжег их раньше.
Я опустилась на колени перед алтарным камнем, а напротив встал Волла. Сейчас я увижу, как открывает путь сильнейший маг Тангаты, человек, чья власть и воля неоспорима, и каждый, кто встаёт под его тень, уже будет сильнее и могущественнее многих.
– Щенок Ламаи, – голос Воллы был глух. – Готова ли ты пройти в моей тени по следу Бешеного, чтобы принять его Силу и его власть над твоим духом? Доверяешь ли ты мне, Великой Тени кабара, провести тебя через дороги недоступные смертным, во мрак и кошмары безумного Пса?
– Доверяю и готова, Великая Тень. Пусть твоя воля станет моим щитом на пути. И пусть не дрогнет мой дух.
– Готов ли щенок ир-кабара умереть, чтобы родился воин-дахака? Будущий Клинок кабара?
– По воле Руна и моего проводника. Щенок готов на всё.
Я говорила и не лгала. Но знала, что стану просить у Руна, когда Бешеный взглянет на меня. Пусть родится Жало кабара. Смертоносный отравленный стилет, разящий точно из тени, из блаженного неведения намеченных жертв.
– Поднеси пищу Руну, Ламаи, – Волла протянул мне ритуальный нож, а я приняла его, сжала резную рукоять до побелевших костяшек.
Не отрывая глаз от лица Воллы я погрузила кинжал в плоть над левой грудью девушки на алтарном камне, потом проделала тоже самое над правой. Недостаточно, чтобы погубить сразу, но достаточно глубоко, чтобы идеальные росчерки лезвия тут же наполнились тёмной кровью, и она побежала уверенными ручейками на алтарный камень.
– Рун, пусть эта кровь станет пищей твоему щенку, а освобождённый дух станет пищей тебе. Прими дар щенка Ламаи Дивона и верность её.
Следующим ударом я взрезала своё заранее открытое запястье, и моя рука застыла над грудью девушки, которая не могла даже зажмуриться. Моя Сила потекла вместе с кровью, наполняя пищу необходимым компонентом для того, чтобы Рун учуял её запах. И пришёл.
И когда Волла едва заметно кивнул, я нагнулась и приникла к ранам на груди жертвы в подобии поцелуя, вбирая наполненную Силой кровь.
И почти сразу услышала дыхание за спиной. Ровное размеренное дыхание. И смрад его.
– Открой нам след, Бешеный, – голос Воллы доносился уже будто издалека.
Исчез ритуальный зал, исчезли фигуры воинов. Перед собой я видела лишь спину Воллы, удаляющегося по дороге, сотканной из туманов. Тех самых туманов, что покоятся до поры в самых укромных ложбинах сознания. Тех, которые заставляют нас просыпаться ночами в кошмарных сновидениях или ведущих наши руки вершить зло. И наслаждаться им.
Мне нужно следовать за своим проводником. На этой дороге так легко потеряться. Так легко остаться тут – в безвременье и вне пространства – навсегда.
Навстречу мне вышел Корви. Таким, каким я оставила его лежать на песке – с изломанными ударом силы руками и раскроенным горлом. Он улыбнулся мне и поманил к себе.
– Возьми мою Силу, – сказал он. – Ты позабыла сделать это, когда взяла мою жизнь. Позволь мне дать тебе часть моего духа, во имя лет, проведённых в Потаре.
– Твой дух отдан Бешеному, – я попыталась обойти Корви, но оказалось, что это невозможно.
Куда бы я не делала шаг, Корви стоял передо мной.
Я посмотрела на ритуальный кинжал, всё ещё зажатый в моей руке. Не раздумывая, погрузила его в грудь Корви. Убивая его снова. Он стёк к моим ногам грудой разложившейся плоти. Пустой. Дух его был сожран уже давно.
Вгляделась вперёд, где истаивал силуэт Воллы.
– Кан-ир! – закричала я отчаянно, понимая, что уже не успеваю догнать своего наставника. – Волла Марох, остановись!
Шумное дыхание позади полнилось вполне слышимой насмешкой. Может ли быть насмешка в дыхании? Но я слышала её.
– Волла Марох! Ты не бросишь щенка, идущего по следу!
Фигура Великой Тени замерла. Позволила мне те самые несколько шагов, сокращающих расстояние между нами. Горячий липкий язык коснулся моей шеи сзади.
Не оглядываться. Рано тебе смотреть в око Руна.
Свет ударил по глазам, когда я потянулась к руке Воллы. Мы были в центре круга, образованного острогранными колоннами из багрового камня. Камень был отполирован до зеркальной гладкости. Прямо перед собой я увидела тушу поднимающегося на мощные лапы огромного пса.
И Волла… Волла шагнул передо мной, закрывая меня от взгляда Бешеного.
– Пока не твоё, – сказал он. – Вкуси пищи своей и прими дар щенка. Дай Силу свою в обмен на часть и жди терпеливо целого. Все мы придём к тебе рано или поздно. Жди!
Последнее слово звучало приказом. Он словно уговаривал свирепую собаку не бросаться на беспомощного щенка. И громовое рычание, следующее за его словами стихало.
Я осмелилась выйти вперёд – теперь можно – и опустилась на колени. Подняла глаза и встретила пылающий безумием взгляд Пса. Взгляд тянул меня к нему, но рука Воллы, лежащая на моём плече, велела оставаться на месте.
– Рун, прими мою клятву и верность.
Не раздумывая уже повернула руку с кинжалом и вонзила себе в живот, как раз там, где расходились защитные пластины доспеха. Точно. Холод ударил невыносимо, и тут же разлился жаром. Боль и ужас перед смертью окутали разум, скрутили его в единый клубок отчаянно желающий выжить и сохранить себя.
В глазах Бешеного клубился туман ожидания.
Я провернула лезвие. Чуть. Но достаточно, чтобы взор заволокла тьма, погружая меня в небытиё.
– Жало, – успела прошептать я. – Имя мне – Жало.
Распростёртое тело на алтарном камне уже не жило. Кинжал, загнанный в живот, почти наполовину и повёрнутый под углом шансов не оставляет. Дух пищи забрал Рун, а жизнь тела забрала я.
– Дахака! Дахака! – голоса воинов напоминали взлай бродячей стаи.
– Жало значит, – Волла смотрел на меня с холодным любопытством. – Много просишь, Ламаи. Большую цену платить придётся.
– Пусть, – выдохнула я. – Заплачу.
Я еле стояла на ногах, но собрав всё, что оставалось от сил, заставляла себя держаться. Я знала, что теперь я должна Руну слишком много, и горе мне, если не буду выплачивать этот долг до конца своих дней. Так что ж теперь, могу ли я показать прилюдно слабость? Никогда.
– Ко мне придёшь нынче ночью, – сказал Волла и облизнул жёстко вырезанные губы, потом коротко хохотнул. – Эти ритуалы так волнующи…
Стоящие рядом дахака поддержали его понимающими смешками.
– Как прикажешь, кан-ир, – я склонила голову.
* Кан-ир – учитель. Так у дахака зовут того, кто становится наставником для ученика кабара после Посвящения.
Прода от 18.06.2024, 13:57
Глава 6
Рун принял моё подношение. Рун отметил меня своим взором, и отныне часть моего духа принадлежит Бешеному. Заметила ли я перемены в себе? Нет. Возможно я почую их позже, когда божество потребует положенную дань.
– О чём ты думаешь? – чуть раздражённо спросил Волла, когда я пришла в его покои после ритуала и немного замешкалась у входа. – Тут ты должна думать только обо мне и моём удовольствии.
Великая Тень сидел в кресле у камина, в котором плясало яркое пламя. На столике перед ним стоял графин с вином, уже наполовину пустой, а у ног неподвижно сидел Молот. Да расстаётся ли Волла со своим рыжим рабом хоть когда-нибудь?
Я встала перед своим наставником и молча ожидала приказаний. Волла поглядывал на меня с некоторым любопытством, но отдавать приказания не спешил. Он медленно наполнил бокал, протянул мне и кивнул.
Я сделала глоток. Вино было терпким, чуть сладковатым и густым. Облизала губы и выпила ещё.
Жестом Волла указал мне на пол рядом с его креслом, по другую руку от Молота. Чудно. Равняет меня с рабом? В постель тоже с двух боков уложит нас? Не то чтобы меня это пугало, но и не радовало особенно. От Молота ощутимо смердило угрозой.
Но, разумеется, я подчинилась и опустилась на колени там, где было велено. А Великая Тень так и продолжал молчать, словно вообще позабыл о моём присутствии. Он смаковал вино маленькими глотками и смотрел на пламя в камине. Через некоторое время мне стало откровенно скучно и я положила руку на бедро Великой Тени, чуть сжала пальцами твёрдые мышцы и провела ладонью к колену.
Осмелилась поднять глаза и глянуть на Воллу. Он будто бы не обратил внимания на допущенную вольность. Но вскоре его ладонь легла мне на затылок. Сгребла в кулак хвост, потянула, запрокидывая голову.
– Ждёшь, Ламаи?
– Жду, кан-ир.
– А чего ждёшь? А?
– Чего изволишь пожелать, – я смотрела прямо в его глаза и видела в них только всё то же чуть насмешливое любопытство.
– Правды, щенок. Я всегда желаю от своих людей только правды. И в бою, и в постели. Почему не говоришь, что тебе не нравится так сидеть, что ты подыхаешь от скуки и не желаешь тут видеть раба?
– Боюсь разгневать.
– Врёшь! – Волла натянул волосы туже, заставив меня поморщиться от боли. – Ты не боишься. Ты изучаешь.
– Как и ты меня, – я не отводила взгляда. – Разница лишь в цели.
– И какова же моя цель? – Волла склонился надо мной.
– Ты решаешь, стою ли я твоего внимания помимо ученичества.
– А твоя?
– Побыстрее закончить эту ночь. Я устала.
Довольная улыбка скользнула по губам Воллы. Он разжал пальцы, отпуская многострадальные волосы, и позволил мне привалиться плечом к его коленям.
– Молот, иди вон, – сказал Волла, не поворачивая головы.
– Зачем он всегда при тебе? – спросила я, когда раб, на удивление неслышно для его комплекции, вышел.
– Он – мой ир-шад, – голос Воллы потеплел. – Но я держу его подле, потому что он помогает мне думать.
– Советами? – фыркнула я.
Волла чуть улыбнулся и произнёс:
– Я всегда хочу видеть и помнить кто я, а кто он. Это… помогает принимать верные решения. Привык.
– Тень Тени?
– Можно и так сказать.
Ир-шад. Избранный раб высшего мага. Чаще всего – дополнительное оружие, телохранитель, проводник для потоков Силы. Ну или живой щит. А иногда, как вот у Воллы – книга, куда Великая Тень заглядывает, чтобы не позабыть глубину пропасти между собой и ничтожными. Полезная задумка. Я понимала её. Забудешь, что может быть иначе, и сам не заметишь, как начнётся падение. И чем выше ты находишься, тем незаметнее всё пройдёт.
История власти в Дахака Кабар – это история бесконечных падений и стремительных взлётов. Но падений значительно больше. Жало кабара – когда-то глава культа, женщина, чья судьба меня так впечатляла, падала медленно и неотвратимо. Не заметила вовремя нацеленных в спину клинков, не придала значения слухам, погрузилась в водоворот роскоши и развлечения. И в итоге оказалась на дне. Её смерть была страшнейшей для дахака. Дух Великой Тени был разорван на куски. Большую часть забрал Рун, а остальное растащили другие Тени. И осталась безумная оболочка, пустой сосуд. Бессмертный по прихоти божества. Вынужденный вечно служить сильнейшим, как горшок с запасом Силы. Не удивлюсь, если тут в подземельях Ир-Марох бродит некогда великая, единственная женщина, достигшая высот власти в культе.
Я не допущу подобных ошибок.
– Разденься, – сказал Волла. – Хочу взять тебя сегодня.
Что ж, всё вполне ожидаемо. Я снимала одежду без трепета. Я не боялась Воллу и не хотела его. Но Великой Тени не отказывают. Ну и не впервой отдавать тело, блуждая разумом далеко от него. Я умею. Спасибо Мастеру Умару, который поддался на уговоры и научил меня разделять сознание. А заодно и прихватывать немного Силы у тех, кому моё тело доставалось.
Но вот для страсти я предпочла бы кого-то вроде Солли. Весёлого и лёгкого, с того, с кем можно смеяться. С Воллой не посмеёшься.
Тем более, что Волла словно бы и не страсти предавался, а изучал меня снова, только что жало выпускать не требовал. Его пальцы – сильные и прохладные скользили по моему телу движениями опытного любовника. Уверенно, правильно, властно, но жизни в этом было не больше, чем в каком-нибудь инструменте или оружии. Я не слышала Великую Тень, не чувствовала его. Мёртв. Он абсолютно мёртв.
Волла велел мне лечь на кровать, а сам встал передо мной, невозмутимо и как-то очень размеренно снимая одежду. Его тело, покрытое шрамами, было гибким, как у всех дахака, подтянутым и сухим, словно время превратило его мускулы в твёрдые канатные узлы. И всё это время Великая Тень не отводил глаз от моего лица. Смотрел в глаза и словно читал мой взгляд, а его собственный был наполнен холодным любопытством вивисектора за лабораторным столом. Какое уж тут желание. Хотелось замереть, вытянуть руки по швам и просто дожидаться, когда Волла закончит то, что он назвал “взять”. И кто говорил о разнузданности Великой Тени и его любви к плотским удовольствиям? Или же это со мной что-то не так?
– Ты красивая, – сказал вдруг Волла, будто прочитал мои мысли. – Но ты глупа телом. Ты ждёшь мужчину, его действия, его реакции, чтобы отвечать ему. Но ты хочешь быть Жалом, а значит ты должна брать сама. Не ждать. Требовать то, что нужно тебе. Или предлагать, если ты с тем, кто выше тебя. Посмотри на себя, щенок Ламаи. Как же просто тебя, оказывается, сбить с толку. Всего лишь надо быть равнодушным, не показывать желания. И ты уже растеряна, а значит побеждена.
– Разве это битва, кан-ир? – глухо спросила я, не смея отвести глаз.
– Всё есть битва. И ты должна быть к ней готова каждый миг. И на арене, и в зале приёмов, и в постели. И ты должна вести в битве. Я взял тебя в свой ир-кабар не для того, чтобы выставлять тебя на бои, не для того, чтобы отправлять в рейды. Я рассчитывал на Жало. На ту, которая сделает своё тело совершенным оружием всегда, в том числе и в те моменты, когда мужчина особенно уязвим. Ты будешь убивать для кабара тех, на кого я укажу. Если, конечно, научишься быть женщиной. И Жалом. Если нет – будешь резать воинов Амеронта, пока не падёшь в битвах. А это случится скоро, ты не станешь великим воином, как бы я не обучал тебя. Что ты выберешь, щенок Ламаи?
Глаза щипало от того, что я не решалась даже моргать, а внутри разгорался незнакомый мне огонь. Я не знала его прежде, но видимо пришла пора узнать. Унижение. Я чувствовала себя униженной. И ещё я наконец-то испугалась. Не Воллы – нет. Того, что совершила ошибку в казалось бы очевидной вещи. Мой наставник, мой кан-ир, вовсе не был мёртв. Он учил меня и тут. И, хвала Богам, взялся учить и тут. А не выбросил паршивого щенка на задний двор оттачивать зубы в схватках с другими дахака. Пока не лишится этих самых зубов. Обучение у Великой Тени будет жёстким, нашлись бы только силы выдержать. Но я выдержу.
Я перехватила руку Воллы, приподнялась и припала губами к узкой ладони. Уже с настоящим чувством.
– Благодарю за науку кан-ир. И за шанс, что ты решил подарить мне.
– Одевайся, – чуть брезгливо бросил Волла. – Считай, что я дарю тебе испытание. Сумеешь заставить меня взять тебя до начала зимы – буду учить Жало. Не сумеешь, буду учить Клинок кабара. Лишний и бесполезный мне.
