- Совсем-совсем? – прозвучало с явной грустью. – Очень жаль мне подобное от тебя слышать. Очень… жаль. Неужели ты меня не… - начал он и, не выпуская моих рук, встал. – не помнишь? – склонился, зависнув сверху.
- Нет, - отчаянно мотнула я головой. – Что я должна помнить?
- Очень жаль, мой… воробушек.
- Мама моя! – дернувшись, подпрыгнула я.
- Агата… - больно стиснул он мои пальцы. – Агата… - и оглянулся на стук в дверь. - Кто здесь?!
- Канцлер Исбург… Ваше Величество, окажите мне еще одну честь первым залпом праздничного фейерверка.
- Ну что ж, - разжал он руку. – Мы наш разговор, все ж, закончим, - и не оглядываясь, вышел вон.
- О-о, - тихо осела я в тишине мимо стула…
И даже не удивилась, когда тишина эта изрекла вполне знакомым мне голосом:
- Черт… Черт, Агата. Я так и знал. Черт!
- А-а, - усмехнулась я. – Ты «знал». Все эти годы.
- Еще бы, - присел передо мной Глеб. – Мы с ним тогда… нос к носу столкнулись. В твоей двери. А таких личностей надо «знать» даже в маскарадной маске…
Солнце, пробиваясь сквозь густую листву, играет с ветром в карусели на траве. Высокой и сочной, будто и не сентябрь. Но, сентябрь – чидалийский. Особенный.
Я, щурясь, оглядываюсь по сторонам: лишь деревья, деревья и сквозь их грифельные стволы, вдали – море. Тоже, залитое солнцем. Как из лейки. «Солнечной лейки».
- Агата! – из-за самого ближнего выглядывает, смеясь, Варя. – Так не честно! Кто же так ищет-то?
- А как… надо? – растерянно уточняю я. Для меня и сам «поиск» - новость. – А как?
- Ой-й, - выпрыгивает из «убежища» дитё. – Как-как?.. Ник?! Мы же правила повторяли?!
- Ник? – резко разворачиваюсь и уже через миг отпрыгиваю в сторону – под треск и кружащие узорные листья в траву приземляется он:
- Повторяли, - смотрит на меня строго-насмешливо. – Давай еще раз.
- Ну, давай, - вздыхаю, соглашаясь.
- Даю, - снимает Ник с моей макушки древесный листик. – Я тебе сейчас глаза платком завяжу. И ты будешь нас с Варварой искать.
- А-а…
- Периметр ограничен. Мы ж договаривались, - и, скользнув мне за спину, перетягивает глаза темнотой. – Теперь ты все поняла? – слышу я совсем рядом его голос, но мешает платок, скрывший уши. Пытаюсь сдвинуть его, но руки мне тут же накрывают теплые ладони Ника. – Ищи, любимая. Ищи хорошо. И, да… без всякой магии. А то – не интересно.
- Ладно, - с вызовом закусываю я губу. И проворачиваюсь на месте. Прислушиваюсь. Делаю это честно – «без магии». – Вы… еще здесь?.. Варя?.. Ник? – тишина. Тишина и темнота. Я замираю и слышу детский смешок откуда-то справа. – Вы здесь?!.. Ник?! – опять лишь тишина и темень. Но, что-то, вдруг, меняется и в картину эту, взметнув мне волосы, врывается порыв ветра. Я, как охотничья собака бросаюсь за ним и улавливаю уже пролетающий мимо сладкий аромат… Знакомый. До боли. Нет, до «боли» другой. Боли томной и невыносимо ноющей. Сладкий древесный запах. – Ник?! – тишина. И только стук собственного сердца в ушах. – Ник?!! – срываю с глаз платок и вновь… окунаюсь в пугающую темень. – Ник!!!
- Ник!
- А-гата, – щурясь, приподнялась Варя с подушки. И потерла щеку с красными отпечатками на ней от костяшек моих пальцев. Вечная привычка –пихать под себя во сне все подряд. И чреватая. – Агата, ты чего?
- Ни-чего, - упала я обратно на спину. – Извини… Сон.
- А-а, - зевнула она. – А что снилось?
- Сон был… вещий.
- Да ты что?!
- Про то, как мы втроем скоро махнем в Чидалию. Ага. Там место есть одно замечательное. Мы с Ником в нем уже были. И даже жили совсем рядом целых две недели.
- И что за «место»? – теперь уже Варя подпрыгнула.
- Роща из леденцовых деревьев. Целая роща на берегу Моря радуг. И плоды на них очень вкусные, сладкие и так пахнут. М-м-м, настоящими конфетами – леденцами. И все – в красной кожуре, будто в ярких обертках. Из них варенье местные варят, сиропы и…
- А я знаю.
- Что именно? – прищурилась я.
- Про деревья эти. Читала о них… Значит, Агата, мы туда все вместе? Втроем?
- Так точно, - щелкнула я ее по носу. – А сегодня мне пора.
- Рань же такая? Только светает?
- Ну и что, - сползла я с кровати. – Дел много, - и взглянув на кресло со свисающим с него вчерашним платьем, скривилась. – Дел… полно. А ты спи, мотылек. Спи.
- А-агу-у, - согласно зевнули за моей спиной.
Утро, действительно, только-только начиналось. И на первом этаже в остатках мрака по углам еще прятался ночной холодок. Но столичные воробьи за открытыми в сад форточками уже бодрствовали вовсю. Наподобие ранних торговок с развала: «У тебя сегодня по чём? По чём?.. А я – по четверти. По четверти».
- Т-фу. И придет же в голову…
- Доброе утро, Ага-та! - полетел «гость» с взмывшего вверх табурета и принял его в вытянутые руки. – Ого!
- Тысь моя майка, - сжав пальцы, прошипела я. – Какого беса ты тут забыл?
- Под «бесом» ты себя сейчас имеешь в виду, - подскочил с пола Глеб. - Именно себя, - и вернул табурет к плите.
- Да что ты?
- А когда и где мне тебя ловить? И… я сегодня еще не завтракал.
- Так почему не обслужил сам себя, пока меня ждал? На проникновение в дом ума хватило, а на все остальное…
- Воспитание не позволяет, - примиряюще оскалился некромант. – Агата, нам надо поговорить.
- Больше не о чем, - запахнув халат, скрестила я на груди руки. – Нам с тобой, Глеб, больше не о чем говорить.
- О-о, - воздел тот свои фиалковые очи к кухонному потолку. Хотя они у него и при таком свете сейчас - гораздо ближе к красным.
«Видно, от недосыпа», - констатировала я. Некромант дополнил стон взмахом рук.
- И нечего тут трагедию разыгрывать. Мне вчера «театра» хватило, - только «жанр» другой был.
- Агата, послушай меня…
- Так. Значит, вопрос свой недавний повторяю: ты помогать мне собираешься?
Глеб хмуро качнул кудрями:
- Нет.
- Ага.
- Я связан запретом своего начальства по рукам и ногам.
- А чего тогда ко мне прискакал такой весь «связанный»? – зло выдохнула я.
- Потому что, произошедшее вчера меня… напрягло и испугало.
- Да неужели? Ты за меня испугался? – картинно всплеснула я руками. – Как по-дружески трогательно.
- Ну, если честно, - скривился в пол Глеб, - то, за Его Величество я испугался больше.
- Ага. А вот это больше на тебя похоже, «политик». И, если из этой данности исходить, то, вместо помощи, ты теперь будешь за мной следить: как бы я Его Величество в пылу следующей нашей встречи не убила.
- Это лишнее пока, - сухо выдал некромант.
- Почему же? Он ко мне резко охладел? Нашел себе другой объект для «полноценной дружбы»?
- Они сегодня с супругой и сыном отбывают из Тайриля на своем фрегате в ежегодный морской круиз. Двухнедельный… А ты так газеты читать и не научилась.
- Пошел вон, Глеб, - безнадежно насупилась я. – Пошел…
- Агата, он жив, - взглянул Глеб на меня. – Я сегодня всю ночь не спал и… Ник жив. Это – точно.
- А то я сама не знаю, - в ответ выдохнула я.
Глеб махом сделал стойку:
- И откуда?
- А это - не твое дело, - и, обхватив голову руками, шлепнулась на ларь под окном. – Ты только одно мне скажи: какого беса я ему сдалась?
- Его Величеству?
- Ага… Ему своих фавориток мало? А супруга его куда смотрит? Пришибла б за такое.
- Кх-ху, - кашлянул надо мной некромант. Я вскинула к нему глаза:
- Что?.. А ты бы сам?
- У-у… С персонами такого уровня все по-другому. Браки – просчитаны. Слова – взвешены. Поступки – выверены. А ты для него… думаю, тайная отдушина, средство от тоски, идеализированное восемь лет назад. Да еще факт того, что он – твой первый…
- О-о, лучше помолчи, - вновь стиснула я щеки ладонями. – Лучше… И почему я его не узнала тогда? Глаза эти грустно-собачьи и лицо вытянутое.
- По монетному профилю? – тихо уточнил Глеб.
- И какой бес его вообще туда принес?
- В наше посольство на Святочный маскарад?.. У них накануне с береднянским Государем встреча была. Вот он и решил нанести «анонимный визит» поданным.
Я теперь сжала пальцами еще и свои веки. И в голове вспышками вновь понеслась та далекая ночь. Черная маска в пол его лица. Сильные руки… «Воробушек»… И не похож он совсем на героя-любовника. Да и тогда не походил. Хотя, что я вообще в этом смыслю? Ведь сама потом семь лет жила по «сюжету»: пришла, увидела и взяла. Пришла, увидела и взяла…
- Значит, это он запретил тебе помогать мне искать мужа? – разлепила я глаза.
- Угу, - буркнул Глеб. – Но, не напрямую, конечно. И, как я понял, это - не запрет, а лишь отсрочка старта на время.
- И у меня есть две недели?
- Угу… Агата, что ты намерена потом делать?
- Ты же меня знаешь, Глеб. Вот сам на свой вопрос и ответь.
- Ну, - надул тот щеки. - Это – не выход.
- А «выход» у меня один – поиск Ника. И данный срок мои планы не меняет. Лишь корректирует. А теперь… Бес с тобой, давай есть. Дел много на сегод…
- Агата, это – не выход. Я ведь совсем тебе помочь не смогу и…
- А у нас гость ранний, - папа, застыв в двери, одернул халат. – Ничего себе, новость.
- Здравствуйте, - выдохнув, развернулся к нему «гость». – Господин Людвиг, извините за незваный визит.
- Катаржина, спускайся! – махнул на него папа пятерней. – Садитесь, Глеб, за стол. Завтракать все вместе будем. Агата?
- Что? – как можно искренней оскалилась я.
- Доброе утро… Как, дочь, спалось?
- Замечательно, - а вот теперь я улыбнулась непритворно. – Очень хорошо, папа…
Однако вскоре за столом «хорошего» убавилось еще – канцлер Исбург заболел. Об этом оповестил нас всех Глеб. В общем-то, в его (канцлерском) возрасте такие неприятности - «гости частые, хоть и без приглашений» (прямо как сам некромант). Но и мне заглянуть на улицу рядом тоже придется. С этого, пожалуй, и начну. Только решить надо…
- Варвара, пойдешь со мной своего учителя навестить?
- Канэ-шно, - дожевав булку, ускорила та ее «прохождение» половиной кружки молока и пустую хлопнула на стол. – Я готова. Только за гостинцем канцлеру Исбургу по дороге зайдем.
- Да что вы говорите? – смела я с «недетских» щек крошки.
- Это очень серьезно, Агата, - скривясь на произвол, сползла Варя со стула. – Сердце, это тебе не шутки. Купим ему пудинг из творога. В «Ватрушке» через дорогу они вкусные. И яблоки. Хотя лучше морковка, да кто ж с ней в гости пойдет?
- Это ты сейчас как лекарь говоришь? – поднял брови Глеб.
- Лекарь у нас один, - отозвалась ему Варя. – Господин Блинов с Яблоневой улицы.
- А откуда тогда познания? Я ведь про причину канцлерской болезни не сказал.
- Глеб, она элементарно угадывает. Объект то - в ближней зоне.
- А еще книжки читаю.
Папа, поднимаясь из-за стола, хмыкнул:
- Видел я одну. «Сердце гордеца» называется. Но, думаю, там не совсем про медицину, - и скосился на маму.
Та поджала губки… Любительница романов. А может они их на пару вслух уже?.. Нет, правильно я сделала, что дитё с собой взяла. В ее возрасте надо больше общаться с теми, с кем по этому возрасту ближе. И я тут, конечно, не выход: друзья не такие нужны (у меня самой в восемь лет уже Ник в них ходил), но и литературные «ухажеры»… Может, ее к Славеку и Кети по чаще водить?.. Когда-нибудь?
- Да, - почесал за ухом некромант. – Тогда давай, угадывай: в каком кармане пиджака у меня сережки для тебя из Эйфу.
- Угу, - старательно напыжилась Варя. – Внутри слева.
- Мо-ло-дец! Вуаля!
- Та-ак. Мама – до одиннадцати. Папа – до вечера. Ваше некромантсво – до… В общем, Варя, скажи, кому положено «спасибо», и пошли.
- Всем – спасибо.
И мы с ней пошли…
Канцлер Исбург болеть не любил. И даже если ради научного эксперимента, то и тогда вряд ли смог с душой. Хотя некоторые мужчины вполне могут. Знала я одного деревенского старосту. Деятельного, как ураган. И такого же грозного. Уделывал на ярмарочных боях голыми руками всех «врагов». А свалила ЕГО с ног простуда. Вирус, он – враг незримый, а сопли и подвиги по природе своей - врозь.
Наставник же наш страдал не от болезни, а из-за ограничений, возникших по причине ее. За «ограничениями» традиционно бдила его высокая поджарая жена, госпожа Клара Исбург. Однако лекарь канцлерский тоже был начеку. И тогда они «работали» уже в паре, нависнув над одром, чем вгоняли больного в еще большие страдания и тоску. В общем, замкнутый круг. И мы с Варварой, получается, его разорвали:
- Здравствуйте, пять минут у вас.
- Ага, - в общем, на такой малый срок.
- У нас потом процедуры и отдых. Исаак, и не надо на меня так смотреть. И, если мне не веришь, я сейчас господина лекаря позову.
- О, вот только… - подтянул тот как кадет – первокурсник одеяло.
- То-то же, Исаак… Агата, пять минут.
- А можно я пока горшки с цветами по окнам вашим посмотрю?
- Пять минут, Варя. Но, если вне этой спальни, то можешь задержаться.
Тысь моя майка, «казарменный» режим.
- Агата, я вам очень рад, - улыбнулся мне со своих подушек бледный больной. – Что я тебе вчера про статистику говорил? Накаркал.
Я – вздохнула:
- Как вы? Мы вам творожный пудинг принесли. Варя по запаху его выбирала. Сказала, что надо обязательно с корицей. А еще яблоки. Вы потом…
- Непременно… Молодцы, что пришли, - и глянул на Варвару, изучающую местную растительность по строго выстроенным горшкам. – Ты заметила, как она выросла?
- Полтора дюйма, - покачала я головой.
- Я – про другой рост.
- А-а… Да. Благодаря вам. Правда, есть еще Отец Сергий из храма через аллею. Но, вы с ним пока успешно конкурируете.
- И по каким аспектам? – тихо уточнил канцлер.
- Ну, по количеству цитат и длине бороды. Так что, если вы свою сбреете, то потеряете в очках и Святой Отец с большим отрывом уйдет в лидеры.
- Да ни дай Бог, - уверил меня мужчина и расправил свой неизменный «аспект». Потом как-то странно смолк.
Я тревожно заерзала на стуле:
- Господин Исбург, может… нам лучше уйти?
- Мы уже минули начальную ступень, - вдруг, произнес он.
- Что?
- Я про Варвару, Агата.
- А-а.
- Угадывание в зоне достижения. И зону эту мы с Варварой расширили. Правда, до мили. Так что… помощи тебе от этого…
- Да я знаю, - успокаивающе улыбнулась я. – И…
- Вторая ступень, Агата - предвидение фортуны. Уровень – интуитивно-неосознанный. И здесь все снова пришлось начинать с нуля… Этот уровень может длиться годами и так и не перейти в итоге на новый.
- И чем он характеризуется? Этот новый уровень?
- Чем характеризуется? Точным знанием источника. Независимо от его местоположения. Сказки детские помнишь? Там иногда персонаж присутствует - «мудрец-авторитет». Главный герой к нему за советом приходит, а тот ему: «Пойди за тридевять земель, найди в болоте с тремя березами у третьей кочки слева старую галошу…» или что-то в этом роде.
- Я поняла, - тихо засмеялась я. – Ну и пусть не достигнет. Иначе скучно станет жить. А сейчас я сама… - и уже вполне серьезно глянула на мужчину. – Я сама его найду.
- Одной в таком деле, Агата, трудно.
- Ник бы смог. Он бы точно смог. Значит, и я тоже смо…
- А вы морковку, господин Исбург, едите? – «авторитетно» улыбающаяся Варвара приткнулась ко мне сбоку. – Надо обязательно ее есть. А еще у вас на левом окне карликовый кипарис растет. Надо его сюда, на тумбу, переставить, чтоб он тут, ну, благоухал.
- Нет, - отчаянно мотнула я головой. – Что я должна помнить?
- Очень жаль, мой… воробушек.
- Мама моя! – дернувшись, подпрыгнула я.
- Агата… - больно стиснул он мои пальцы. – Агата… - и оглянулся на стук в дверь. - Кто здесь?!
- Канцлер Исбург… Ваше Величество, окажите мне еще одну честь первым залпом праздничного фейерверка.
- Ну что ж, - разжал он руку. – Мы наш разговор, все ж, закончим, - и не оглядываясь, вышел вон.
- О-о, - тихо осела я в тишине мимо стула…
И даже не удивилась, когда тишина эта изрекла вполне знакомым мне голосом:
- Черт… Черт, Агата. Я так и знал. Черт!
- А-а, - усмехнулась я. – Ты «знал». Все эти годы.
- Еще бы, - присел передо мной Глеб. – Мы с ним тогда… нос к носу столкнулись. В твоей двери. А таких личностей надо «знать» даже в маскарадной маске…
ГЛАВА 7
Солнце, пробиваясь сквозь густую листву, играет с ветром в карусели на траве. Высокой и сочной, будто и не сентябрь. Но, сентябрь – чидалийский. Особенный.
Я, щурясь, оглядываюсь по сторонам: лишь деревья, деревья и сквозь их грифельные стволы, вдали – море. Тоже, залитое солнцем. Как из лейки. «Солнечной лейки».
- Агата! – из-за самого ближнего выглядывает, смеясь, Варя. – Так не честно! Кто же так ищет-то?
- А как… надо? – растерянно уточняю я. Для меня и сам «поиск» - новость. – А как?
- Ой-й, - выпрыгивает из «убежища» дитё. – Как-как?.. Ник?! Мы же правила повторяли?!
- Ник? – резко разворачиваюсь и уже через миг отпрыгиваю в сторону – под треск и кружащие узорные листья в траву приземляется он:
- Повторяли, - смотрит на меня строго-насмешливо. – Давай еще раз.
- Ну, давай, - вздыхаю, соглашаясь.
- Даю, - снимает Ник с моей макушки древесный листик. – Я тебе сейчас глаза платком завяжу. И ты будешь нас с Варварой искать.
- А-а…
- Периметр ограничен. Мы ж договаривались, - и, скользнув мне за спину, перетягивает глаза темнотой. – Теперь ты все поняла? – слышу я совсем рядом его голос, но мешает платок, скрывший уши. Пытаюсь сдвинуть его, но руки мне тут же накрывают теплые ладони Ника. – Ищи, любимая. Ищи хорошо. И, да… без всякой магии. А то – не интересно.
- Ладно, - с вызовом закусываю я губу. И проворачиваюсь на месте. Прислушиваюсь. Делаю это честно – «без магии». – Вы… еще здесь?.. Варя?.. Ник? – тишина. Тишина и темнота. Я замираю и слышу детский смешок откуда-то справа. – Вы здесь?!.. Ник?! – опять лишь тишина и темень. Но, что-то, вдруг, меняется и в картину эту, взметнув мне волосы, врывается порыв ветра. Я, как охотничья собака бросаюсь за ним и улавливаю уже пролетающий мимо сладкий аромат… Знакомый. До боли. Нет, до «боли» другой. Боли томной и невыносимо ноющей. Сладкий древесный запах. – Ник?! – тишина. И только стук собственного сердца в ушах. – Ник?!! – срываю с глаз платок и вновь… окунаюсь в пугающую темень. – Ник!!!
- Ник!
- А-гата, – щурясь, приподнялась Варя с подушки. И потерла щеку с красными отпечатками на ней от костяшек моих пальцев. Вечная привычка –пихать под себя во сне все подряд. И чреватая. – Агата, ты чего?
- Ни-чего, - упала я обратно на спину. – Извини… Сон.
- А-а, - зевнула она. – А что снилось?
- Сон был… вещий.
- Да ты что?!
- Про то, как мы втроем скоро махнем в Чидалию. Ага. Там место есть одно замечательное. Мы с Ником в нем уже были. И даже жили совсем рядом целых две недели.
- И что за «место»? – теперь уже Варя подпрыгнула.
- Роща из леденцовых деревьев. Целая роща на берегу Моря радуг. И плоды на них очень вкусные, сладкие и так пахнут. М-м-м, настоящими конфетами – леденцами. И все – в красной кожуре, будто в ярких обертках. Из них варенье местные варят, сиропы и…
- А я знаю.
- Что именно? – прищурилась я.
- Про деревья эти. Читала о них… Значит, Агата, мы туда все вместе? Втроем?
- Так точно, - щелкнула я ее по носу. – А сегодня мне пора.
- Рань же такая? Только светает?
- Ну и что, - сползла я с кровати. – Дел много, - и взглянув на кресло со свисающим с него вчерашним платьем, скривилась. – Дел… полно. А ты спи, мотылек. Спи.
- А-агу-у, - согласно зевнули за моей спиной.
Утро, действительно, только-только начиналось. И на первом этаже в остатках мрака по углам еще прятался ночной холодок. Но столичные воробьи за открытыми в сад форточками уже бодрствовали вовсю. Наподобие ранних торговок с развала: «У тебя сегодня по чём? По чём?.. А я – по четверти. По четверти».
- Т-фу. И придет же в голову…
- Доброе утро, Ага-та! - полетел «гость» с взмывшего вверх табурета и принял его в вытянутые руки. – Ого!
- Тысь моя майка, - сжав пальцы, прошипела я. – Какого беса ты тут забыл?
- Под «бесом» ты себя сейчас имеешь в виду, - подскочил с пола Глеб. - Именно себя, - и вернул табурет к плите.
- Да что ты?
- А когда и где мне тебя ловить? И… я сегодня еще не завтракал.
- Так почему не обслужил сам себя, пока меня ждал? На проникновение в дом ума хватило, а на все остальное…
- Воспитание не позволяет, - примиряюще оскалился некромант. – Агата, нам надо поговорить.
- Больше не о чем, - запахнув халат, скрестила я на груди руки. – Нам с тобой, Глеб, больше не о чем говорить.
- О-о, - воздел тот свои фиалковые очи к кухонному потолку. Хотя они у него и при таком свете сейчас - гораздо ближе к красным.
«Видно, от недосыпа», - констатировала я. Некромант дополнил стон взмахом рук.
- И нечего тут трагедию разыгрывать. Мне вчера «театра» хватило, - только «жанр» другой был.
- Агата, послушай меня…
- Так. Значит, вопрос свой недавний повторяю: ты помогать мне собираешься?
Глеб хмуро качнул кудрями:
- Нет.
- Ага.
- Я связан запретом своего начальства по рукам и ногам.
- А чего тогда ко мне прискакал такой весь «связанный»? – зло выдохнула я.
- Потому что, произошедшее вчера меня… напрягло и испугало.
- Да неужели? Ты за меня испугался? – картинно всплеснула я руками. – Как по-дружески трогательно.
- Ну, если честно, - скривился в пол Глеб, - то, за Его Величество я испугался больше.
- Ага. А вот это больше на тебя похоже, «политик». И, если из этой данности исходить, то, вместо помощи, ты теперь будешь за мной следить: как бы я Его Величество в пылу следующей нашей встречи не убила.
- Это лишнее пока, - сухо выдал некромант.
- Почему же? Он ко мне резко охладел? Нашел себе другой объект для «полноценной дружбы»?
- Они сегодня с супругой и сыном отбывают из Тайриля на своем фрегате в ежегодный морской круиз. Двухнедельный… А ты так газеты читать и не научилась.
- Пошел вон, Глеб, - безнадежно насупилась я. – Пошел…
- Агата, он жив, - взглянул Глеб на меня. – Я сегодня всю ночь не спал и… Ник жив. Это – точно.
- А то я сама не знаю, - в ответ выдохнула я.
Глеб махом сделал стойку:
- И откуда?
- А это - не твое дело, - и, обхватив голову руками, шлепнулась на ларь под окном. – Ты только одно мне скажи: какого беса я ему сдалась?
- Его Величеству?
- Ага… Ему своих фавориток мало? А супруга его куда смотрит? Пришибла б за такое.
- Кх-ху, - кашлянул надо мной некромант. Я вскинула к нему глаза:
- Что?.. А ты бы сам?
- У-у… С персонами такого уровня все по-другому. Браки – просчитаны. Слова – взвешены. Поступки – выверены. А ты для него… думаю, тайная отдушина, средство от тоски, идеализированное восемь лет назад. Да еще факт того, что он – твой первый…
- О-о, лучше помолчи, - вновь стиснула я щеки ладонями. – Лучше… И почему я его не узнала тогда? Глаза эти грустно-собачьи и лицо вытянутое.
- По монетному профилю? – тихо уточнил Глеб.
- И какой бес его вообще туда принес?
- В наше посольство на Святочный маскарад?.. У них накануне с береднянским Государем встреча была. Вот он и решил нанести «анонимный визит» поданным.
Я теперь сжала пальцами еще и свои веки. И в голове вспышками вновь понеслась та далекая ночь. Черная маска в пол его лица. Сильные руки… «Воробушек»… И не похож он совсем на героя-любовника. Да и тогда не походил. Хотя, что я вообще в этом смыслю? Ведь сама потом семь лет жила по «сюжету»: пришла, увидела и взяла. Пришла, увидела и взяла…
- Значит, это он запретил тебе помогать мне искать мужа? – разлепила я глаза.
- Угу, - буркнул Глеб. – Но, не напрямую, конечно. И, как я понял, это - не запрет, а лишь отсрочка старта на время.
- И у меня есть две недели?
- Угу… Агата, что ты намерена потом делать?
- Ты же меня знаешь, Глеб. Вот сам на свой вопрос и ответь.
- Ну, - надул тот щеки. - Это – не выход.
- А «выход» у меня один – поиск Ника. И данный срок мои планы не меняет. Лишь корректирует. А теперь… Бес с тобой, давай есть. Дел много на сегод…
- Агата, это – не выход. Я ведь совсем тебе помочь не смогу и…
- А у нас гость ранний, - папа, застыв в двери, одернул халат. – Ничего себе, новость.
- Здравствуйте, - выдохнув, развернулся к нему «гость». – Господин Людвиг, извините за незваный визит.
- Катаржина, спускайся! – махнул на него папа пятерней. – Садитесь, Глеб, за стол. Завтракать все вместе будем. Агата?
- Что? – как можно искренней оскалилась я.
- Доброе утро… Как, дочь, спалось?
- Замечательно, - а вот теперь я улыбнулась непритворно. – Очень хорошо, папа…
Однако вскоре за столом «хорошего» убавилось еще – канцлер Исбург заболел. Об этом оповестил нас всех Глеб. В общем-то, в его (канцлерском) возрасте такие неприятности - «гости частые, хоть и без приглашений» (прямо как сам некромант). Но и мне заглянуть на улицу рядом тоже придется. С этого, пожалуй, и начну. Только решить надо…
- Варвара, пойдешь со мной своего учителя навестить?
- Канэ-шно, - дожевав булку, ускорила та ее «прохождение» половиной кружки молока и пустую хлопнула на стол. – Я готова. Только за гостинцем канцлеру Исбургу по дороге зайдем.
- Да что вы говорите? – смела я с «недетских» щек крошки.
- Это очень серьезно, Агата, - скривясь на произвол, сползла Варя со стула. – Сердце, это тебе не шутки. Купим ему пудинг из творога. В «Ватрушке» через дорогу они вкусные. И яблоки. Хотя лучше морковка, да кто ж с ней в гости пойдет?
- Это ты сейчас как лекарь говоришь? – поднял брови Глеб.
- Лекарь у нас один, - отозвалась ему Варя. – Господин Блинов с Яблоневой улицы.
- А откуда тогда познания? Я ведь про причину канцлерской болезни не сказал.
- Глеб, она элементарно угадывает. Объект то - в ближней зоне.
- А еще книжки читаю.
Папа, поднимаясь из-за стола, хмыкнул:
- Видел я одну. «Сердце гордеца» называется. Но, думаю, там не совсем про медицину, - и скосился на маму.
Та поджала губки… Любительница романов. А может они их на пару вслух уже?.. Нет, правильно я сделала, что дитё с собой взяла. В ее возрасте надо больше общаться с теми, с кем по этому возрасту ближе. И я тут, конечно, не выход: друзья не такие нужны (у меня самой в восемь лет уже Ник в них ходил), но и литературные «ухажеры»… Может, ее к Славеку и Кети по чаще водить?.. Когда-нибудь?
- Да, - почесал за ухом некромант. – Тогда давай, угадывай: в каком кармане пиджака у меня сережки для тебя из Эйфу.
- Угу, - старательно напыжилась Варя. – Внутри слева.
- Мо-ло-дец! Вуаля!
- Та-ак. Мама – до одиннадцати. Папа – до вечера. Ваше некромантсво – до… В общем, Варя, скажи, кому положено «спасибо», и пошли.
- Всем – спасибо.
И мы с ней пошли…
Канцлер Исбург болеть не любил. И даже если ради научного эксперимента, то и тогда вряд ли смог с душой. Хотя некоторые мужчины вполне могут. Знала я одного деревенского старосту. Деятельного, как ураган. И такого же грозного. Уделывал на ярмарочных боях голыми руками всех «врагов». А свалила ЕГО с ног простуда. Вирус, он – враг незримый, а сопли и подвиги по природе своей - врозь.
Наставник же наш страдал не от болезни, а из-за ограничений, возникших по причине ее. За «ограничениями» традиционно бдила его высокая поджарая жена, госпожа Клара Исбург. Однако лекарь канцлерский тоже был начеку. И тогда они «работали» уже в паре, нависнув над одром, чем вгоняли больного в еще большие страдания и тоску. В общем, замкнутый круг. И мы с Варварой, получается, его разорвали:
- Здравствуйте, пять минут у вас.
- Ага, - в общем, на такой малый срок.
- У нас потом процедуры и отдых. Исаак, и не надо на меня так смотреть. И, если мне не веришь, я сейчас господина лекаря позову.
- О, вот только… - подтянул тот как кадет – первокурсник одеяло.
- То-то же, Исаак… Агата, пять минут.
- А можно я пока горшки с цветами по окнам вашим посмотрю?
- Пять минут, Варя. Но, если вне этой спальни, то можешь задержаться.
Тысь моя майка, «казарменный» режим.
- Агата, я вам очень рад, - улыбнулся мне со своих подушек бледный больной. – Что я тебе вчера про статистику говорил? Накаркал.
Я – вздохнула:
- Как вы? Мы вам творожный пудинг принесли. Варя по запаху его выбирала. Сказала, что надо обязательно с корицей. А еще яблоки. Вы потом…
- Непременно… Молодцы, что пришли, - и глянул на Варвару, изучающую местную растительность по строго выстроенным горшкам. – Ты заметила, как она выросла?
- Полтора дюйма, - покачала я головой.
- Я – про другой рост.
- А-а… Да. Благодаря вам. Правда, есть еще Отец Сергий из храма через аллею. Но, вы с ним пока успешно конкурируете.
- И по каким аспектам? – тихо уточнил канцлер.
- Ну, по количеству цитат и длине бороды. Так что, если вы свою сбреете, то потеряете в очках и Святой Отец с большим отрывом уйдет в лидеры.
- Да ни дай Бог, - уверил меня мужчина и расправил свой неизменный «аспект». Потом как-то странно смолк.
Я тревожно заерзала на стуле:
- Господин Исбург, может… нам лучше уйти?
- Мы уже минули начальную ступень, - вдруг, произнес он.
- Что?
- Я про Варвару, Агата.
- А-а.
- Угадывание в зоне достижения. И зону эту мы с Варварой расширили. Правда, до мили. Так что… помощи тебе от этого…
- Да я знаю, - успокаивающе улыбнулась я. – И…
- Вторая ступень, Агата - предвидение фортуны. Уровень – интуитивно-неосознанный. И здесь все снова пришлось начинать с нуля… Этот уровень может длиться годами и так и не перейти в итоге на новый.
- И чем он характеризуется? Этот новый уровень?
- Чем характеризуется? Точным знанием источника. Независимо от его местоположения. Сказки детские помнишь? Там иногда персонаж присутствует - «мудрец-авторитет». Главный герой к нему за советом приходит, а тот ему: «Пойди за тридевять земель, найди в болоте с тремя березами у третьей кочки слева старую галошу…» или что-то в этом роде.
- Я поняла, - тихо засмеялась я. – Ну и пусть не достигнет. Иначе скучно станет жить. А сейчас я сама… - и уже вполне серьезно глянула на мужчину. – Я сама его найду.
- Одной в таком деле, Агата, трудно.
- Ник бы смог. Он бы точно смог. Значит, и я тоже смо…
- А вы морковку, господин Исбург, едите? – «авторитетно» улыбающаяся Варвара приткнулась ко мне сбоку. – Надо обязательно ее есть. А еще у вас на левом окне карликовый кипарис растет. Надо его сюда, на тумбу, переставить, чтоб он тут, ну, благоухал.
