- «Вежливость есть первая добродетель», – гордо распрямила я спину и уперла руки в бока. – Так в Своде правил для леди написано.
- «Вежливость есть форма боязни взглянуть в лицо новой жизни», - вздернул брови Кай.
- Это кто такое сказал?
- Силон Ламонт. Первый топпдюк Анкрима, - и стащил мои седельные сумки с Бугра.
- Да?.. Я читала о нем. Силон Ламонт и первый вождь ворулей, Гуннар, были соавторами «Закона всежития», который сейчас считается утерянным. Главного закона Анкрима.
Кай, уже уходя, обернулся:
- Он есть.
- Откуда ты знаешь? – вслед ему наморщила я лоб.
- Из закона высшей справедливости, - улыбнулся воруль. – Лин, пошли, я помогу тебе умыться.
- Спа… я сначала Малыша отвяжу, - и развернулась к коню. – А где он?!
- Лека его увел к водопою, - а вот теперь Кай откровенно скалился. – Пошли, Лин!
Это ж сколько я в седле просидела, решаясь «сползти и непременно рухнуть»?..
- Иду… Ой! – это я случайно оступилась…
«…А в случае желания понравиться, обязательно дайте ворулю понять, что знакомы с его пантеоном богов. Даже если не лично знакомы. И это отнюдь не шутка, потому как ситуация подобная с точки зрения воруля, вполне возможна. А все потому что…» Дальше я не помнила. И вообще зря, наверное, не дочитала ту брошюру по Анкриму. А может и не зря. «А все потому что» …
- Жизнь нас сама всегда учит! – воздел палец к звездному небу староста Мыны и с душой хлопнул по спине сидящего Анкера. – Вот так то!
- Да я понял, - сложился тот вдвое, но чай из кружки не расплескал.
А я под слаженный мужской смех тут же вспомнила про свой чай. И, сделав горячий глоток, вернулась взглядом к полю за низким, как палисад частоколом. Странное это, все же место. Смутно напомнившее мне нашу пансионную полянку в парке у пруда. С кострищем, обложенным камнями, лавочками вокруг него и навесом от дождя. Но, на той поляне мы лишь «играли в романтику». Четко запротоколированную, с обязательной ловлей сачком насекомых, собиранием гербариев и всегда под надзором классной дамы. А здесь… Здесь и сейчас все было на самом деле. Не считая кострищ в камнях, лавочек и низких навесов, коих я насчитала пять – остальные спрятала во тьме ночь.
- Дипак, а я вот не понял! – Лека, облизнув пальцы, замер в раздумье над кучей румяных пирожков на полотенце.
Староста Мыны кашлянул в широкий кулак:
- Что именно?
- Ну, если всё так просто и дети наших богов ходят по земле среди нас, ты сам лично хоть с одним знаком?
- Я лично? – уточнил ответчик, почесывая затылок. – В Хогане два года назад был случай…
- А у меня прошлой зимой! - откликнулся модно-усатый воруль с другой стороны костра. – И она уж точно была дочерью Фрейи [1]
- Ой, да ладно! – со смехом отмахнулся его седой сосед. – У тебя все женщины ее родня. Особенно кошатницы!
- А как же тогда Яш? А? – выкрикнул Лека, забыв про пирожки, и даже кружку поставил. – Яш то настоящий или…
- Яш? – староста Мыны в ответ замер. – Я его на лжи не ловил. Значит, правду говорит.
- Конечно, правду, - мужчины обернулись. На свет костра качнулся из темноты ночи бородатый воруль, что всю дорогу ехал слева от Кая. – Отец мой – Хеймдаль [2]
Я обернулась – Кай, стоящий совсем рядом, скрестив руки на груди, хмуро покачал ворулю головой.
- Лин, - и опустил свой взгляд на меня. – Пойдем. Я ведь обещал.
Он обещал… Я только одно его обещание помню… Мы обогнули соседнюю стоянку, одиноко пустую и тихую, прошли мимо пасущихся в стороне от тропинки лошадей. И я даже успела найти глазами серое пятнышко среди них – Малыша, когда Кай свернул к частоколу и через несколько ярдов, вдруг, остановился:
- Почему я жил у Вазарта… У Иосифа Брожинского, - произнес, как чтец заголовок доклада. Потом отмер. – А здесь все и произошло. Пошли, - и толкнул руками обе створки таких же низких, как и заборчик ворот. – Ты его видишь?
- Столб в центре? – прищурилась я в темную даль. – А ближе можно подойти?
- Да, - кивнул воруль.
Поле оказалось большим. Своим дальним концом оно упиралось в скалы у самых горных круч. А между этих скал шумели под ночным ветром деревья и качались заросли кипрея вдоль всего заборного частокола. Лишь кипрей я и успела разглядеть еще в вечерней мгле – его высокие фиолетовые ёлочки на тонких зеленых стволах. А вот «столбом» в самом центре оказалась широкая деревянная статуя.
- Это - Один? – получилось даже с придыханием. – У него повязка на глазу и крылатый шлем. Это ведь он. А почему здесь?
- Потому что здесь «Мужское поле», - глядя на скалы, ответил Кай. – Когда ворулю исполняется четырнадцать, он становится мужчиной. Есть лишь такой вариант. Иначе воруль не имеет права держать в руках оружие, стоять в одном строю с настоящими воинами. Он не защитник. Он…
- Изгой?
- Нет. Просто не мужчина. Это как клеймо. Только не на лбу или руке, а внутри на сердце. Ты меня понимаешь?
- Да, - ненароком поежилась я.
- Это хорошо, Лин, - улыбнулся Кай, застегивая на моей куртке пуговицы. –Мужское поле оживает только дважды в году – каждую середину осени и весны. И всего на несколько дней. Тогда сюда съезжаются со всего нашего клана. И будущие посвященные и их сопроводители.
- Поэтому здесь столько стоянок! – даже подпрыгнула я от прозрения.
- Угу, - хмыкнул воруль. – Поэтому. А потом начинаются сами испытания. Они состоят из четырех частей и каждому участнику подбирается равный поединщик.
- А что это за четыре части?
- Они все из нашей обыденной жизни: охота, личная схватка, силовая выносливость и бег на скорость. И несут в себе единственный смысл: мужчина-воруль должен быть равно готов к жизни в любой ипостаси - человеческой или волчьей. Поэтому поединщики соревнуются между собой тоже в разных ипостасях.
- То есть один из пары как человек, а другой, как волк?
- Да, Лин. Именно так.
- Но, ведь это же… - открыла я рот.
- Нормально, - мотнул Кай головой. – Это нормально. И доказательством тому целостность и независимость Анкрима.
- «Целостность и независимость», - потрясенно повторила я. И совсем другими глазами обвела поле вокруг. – А ты…
- Я его провалил.
- Как это?!
Воруль дернул плечом:
- Очень просто. Моим поединщиком был сверстник из Сани, Шантар. Я обошел его в охоте на зайца и драке, а вот в беге, третьем нашем испытании… сорвался со скального выступа в шкуре.
- Волком?
- Да.
- Но, волки не умеют лазить по вертикали.
- Оказалось, что нет… И вот тогда я и познакомился с будущим учителем. Он из приюта привез на Мужское поле своего подопечного. И как маг сразу на месте залечил мои сломанные ребра. А вот на восстановление лопатки времени ушло гораздо больше. И уже в Пенте. А потом я там на полгода задержался, - засмеялся Кай. – «Неизменная и гармоничная составляющая мира»… Не будь он магом, он и тогда был бы волшебником. Со своей возвышенной теорией мирозданья, рассказами-притчами и яркими картинами. Я всегда внимал ему, открыв рот. А однажды даже уснул прямо в центре океана Соль.
- Это того, что нарисован на полу? – расплылась я в улыбке.
- Да. Ползал по доскам, штудировал названия рыб, пока не догорела свеча. А потом уснул. Учитель тогда сказал странные слова. Когда нашел меня утром.
- Какие?
- Склонился, посмотрел пристально и выдал: «Так вот, значит, кто изменит наш маленький мир». Я думал, он про какое-то неминучее наказание: обтирку балок под потолком или побелку кухонных стен, но, наказывать меня учитель не стал… Тогда не стал… А весной я снова сюда вернулся.
- Зачем?
- Как зачем? – изумился воруль. – Брать реванш.
- И ты его…
- Угу. Взял. Только сначала в испытании с настоящим воином. Таков наш закон. А уже после у меня появилось право вызвать на повтор и Шантара. Ему, как и мне тогда еще пятнадцать не исполнилось – время было.
- Кай?
- Что, Лин? – опустил он ко мне от неба глаза.
- Значит, Шантар теперь с клеймом на сердце?
- Да, - сухо выдохнул воруль. – А еще я ему шрам оставил… И возвратился в Пент доучиваться.
- Как у тебя все складно тогда получилось, - засмеялась я. – Складно и красиво.
- Ты не замерзла?
- Нет… Скажи мне еще: тот настоящий воин сильный был? Ведь он гораздо старше и опытнее.
- А Бала, по-твоему, сильный?
- А причем тут Бала?
- Он моим поединщиком был.
- Вот это да!
Воруль с улыбкой покачал головой:
- Я на Мужском поле не только с Вазартом познакомился…
Усталость, скопленная за день верховой езды, накрыла меня внезапно. На пару с жестким походным одеялом. Как только все его концы подоткнул под мою тонкую лежанку Кай, а сам с размаха махнул на свою. И громко зевнул в темноте под звездами. Я же уставилась в потолок навеса, под которым царствовала сейчас единолично… Мой личный навес… До чего же ты докатилась, Лин Дойл? Хотя… у меня теперь и фургона то нет, чтоб в нем "катиться"…
- Кай? – тихо позвала я.
- Что, Лин?
- Я вот все думаю… Эти четыре части испытаний… А если мальчики, поединщики, оба очень стараются, но у одного из них получается лучше, а у другого…
- Я понял, - воруль, кажется, улыбнулся. Потом вздохнул. – Такое бывает. И если их телесная готовность достойная, как и честная тяга победить, посвящение проходят оба.
- Это очень хорошо… Кай?
- Да?
- А ты после своего реванша над Шантаром стал вождем? Ну, именно потому что проявил себя тогда, как…
- Как настоящий вождь? – а вот теперь он точно смеялся. – Нет. Вождем меня избрали четыре года назад на Совете старейшин. Я ему и служу с тех самых пор [3]
- И не зря тогда этого сморчка крысиного списали, - выдала темнота слева от меня голосом старосты Мыны. – После гадства его со скалой.
- Конечно. Полез туда, заранее зная, что зверь сорвется, - откликнулись со стороны костра.
- В мое время за такое второго шанса б не дали, - вздохнули из темени справа.
- Значит… – подскочила я на локте. – Шантар тогда смухлевал?
Кай, лежащий на спине, с закинутыми за голову руками, снова зевнул:
- Угу… Меня вот другое волнует, Лин: давно ты ворульский знаешь?
- А что? – от неожиданности сморщила я нос. Кай повернул ко мне голову:
- То, что Дипак, Яш и Кун сейчас на нем говорили. Так давно?
- Сутки как… И я теперь не различаю, когда переходят с анкримского на ворульский и наоборот.
- Вот это да, - хмыкнул удивленно Кай.
- Да уж, - подтвердила я. И снова упала на лежанку… А потом долго еще слушала отдаленные голоса ворулей, оживившихся «мужественной темой»:
- А я-то телегу эту с камнями еле допёр до черты… Хее!
- … потому что ветер был со спины, иначе, я б…
- Недели три, нет, месяц хромал. А друг мой так вообще…
- … молодежь нынче… в мирное время… вы спать то собираетесь?
А я уже сплю…
7. 18. Если оппонент ваш настроен агрессивно,
заканчивайте общение или дайте понять,
что вас такой тон не устраивает.
2. 2. Будучи в гостях помните «золотое
правило»: хозяйка всегда права.
(пункты из «Пособия для начинающей королевы»)
Чидалийский мыслитель-аскет Торрио Грассо сказал: «Хотите увидеть яркость мира - откройте глаза». Если слова его воспринимать не буквально, надо открыть миру душу. Именно душу, а глаза сами откроются…вместе со ртом.
- Я их пять насчитала. Ну, надо же!
Лека, едущий справа, тут же взбодрился:
- Уже пять? Я всего три видел западнее у скал, но они безобидные. Охотятся на мелочь всякую.
- Лека, ты про кого?
- Про лисиц каменных. А ты?
- Про лишайник на камнях.
- О-оо… - протянул юный воруль. Я возмутилась:
- Что «о-о» то? Пять видов на одном камне. И все разных цветов: белый, оранжевый, синий, фиолетовый и розовый. А между камней посмотри - «сустовский мох». Он только на этих горах и растет. Больше нигде и в Анкриме и на целом Бетане. И по целебным свойствам уникален - лечит даже проказу, а лихорадку снимает за раз!
- Подхватить бы ее где-нибудь еще, эту проказу, - скептически скривился Лека.
- Хорошее средство, - Бала в седле слева как-то странно проникновенно вздохнул, отвернув голову к «уникальным» серым кустикам вдоль дороги.
Я открыла рот. Потом закрыла… Мало ли, как он это «средство» проверял. И… почесала колено под невыносимо колючей штаниной.
- Лин, без этих штанов никак. Доставай их из сумки, - был непреклонен утром Кай. – И сапоги вот. С теплыми носками.
Я глянула на горные вершины в снегу и поскребла в своей памяти:
- На центральном перевале в это время года не так уж и холодно… Наверное.
- А мы не по нему через Суст, - подхватил с моей лежанки Кай одеяло. – Мы их севернее перейдем у Чёртова водопада.
- А как он называется, этот водопад? – вдруг я и его вспомню.
Воруль замер с одеялом в руках:
- Как называется?.. Да так и называется: «Чёртов водопад».
- А почему? – нет, я такое название, если б знала, не забыла.
- Потому что, Лин, ворули и люди именно так его и зовут. Давай, одевайся, - и ширмой раскинул одеяло в моем «спальном углу».
- А сам…
- Я отвернулся.
- Практически в угол загнал… Какие они колючие, ой.
- Зато теплые…
- А сапоги мне большие.
- Носки надела?
- Неет… Сейчас…
- Кай, вот ты где! – запыхавшийся голос Леки заставил меня замереть на одной ноге. – А чего ты тут делаешь?
- Одеяло стерегу, - ворчливо просветили с другой его стороны. – Что ты хотел?
- Макс вернулся из Радужного Рога [4]
- С чертежом?
- Да, - в ответ выдохнул Лека.
- Хо-рошо, - медленно протянул Кай. – Хорошо… Лин, ты готова?.. Лин?
- Лин, а вон туда глянь! Это краше всех разноцветных лишайников!
Я проследила за указующим перстом старосты Мыны и… ахнула. Целое море низкорослого горного можжевельника! Серебристо-зеленое море. Оно шумными волнами ходило под холодным ветром перевала и убегало по пологим склонам вниз, вдаль. А с другой стороны туда же, в недосягаемую взгляду расщелину, «венами» с круч стекали мутные водяные ручьи. И над всем этим мрачным величием низко-низко плыли в небе тяжелые серые облака… Вот бы сачок сюда. Привстать на стременах и зацепить в него кусочек этого неба.
- Это уже Чертов водопад? – поборола я, все ж искушение (да и сачка нет).
Кай впереди оглянулся:
- Нет, но вся эта вода стекает в него. Мы сейчас будем спускаться. Здесь – высшая точка перевала.
Я развернулась к своему ослу:
- Ты слышал, Малыш?.. Малыш? - осел, на туго натянутой от моего седла веревке, успевал щипать на ходу чудодейственный сустовский мох. – Малыш… Ну хоть кто-то моей лекцией проникся.
Анкер, едущий теперь на его месте, улыбнулся, пожав плечами:
- Я тоже слушал, - и густо покраснел.
А вот я даже растерялась:
- «Вежливость есть форма боязни взглянуть в лицо новой жизни», - вздернул брови Кай.
- Это кто такое сказал?
- Силон Ламонт. Первый топпдюк Анкрима, - и стащил мои седельные сумки с Бугра.
- Да?.. Я читала о нем. Силон Ламонт и первый вождь ворулей, Гуннар, были соавторами «Закона всежития», который сейчас считается утерянным. Главного закона Анкрима.
Кай, уже уходя, обернулся:
- Он есть.
- Откуда ты знаешь? – вслед ему наморщила я лоб.
- Из закона высшей справедливости, - улыбнулся воруль. – Лин, пошли, я помогу тебе умыться.
- Спа… я сначала Малыша отвяжу, - и развернулась к коню. – А где он?!
- Лека его увел к водопою, - а вот теперь Кай откровенно скалился. – Пошли, Лин!
Это ж сколько я в седле просидела, решаясь «сползти и непременно рухнуть»?..
- Иду… Ой! – это я случайно оступилась…
«…А в случае желания понравиться, обязательно дайте ворулю понять, что знакомы с его пантеоном богов. Даже если не лично знакомы. И это отнюдь не шутка, потому как ситуация подобная с точки зрения воруля, вполне возможна. А все потому что…» Дальше я не помнила. И вообще зря, наверное, не дочитала ту брошюру по Анкриму. А может и не зря. «А все потому что» …
- Жизнь нас сама всегда учит! – воздел палец к звездному небу староста Мыны и с душой хлопнул по спине сидящего Анкера. – Вот так то!
- Да я понял, - сложился тот вдвое, но чай из кружки не расплескал.
А я под слаженный мужской смех тут же вспомнила про свой чай. И, сделав горячий глоток, вернулась взглядом к полю за низким, как палисад частоколом. Странное это, все же место. Смутно напомнившее мне нашу пансионную полянку в парке у пруда. С кострищем, обложенным камнями, лавочками вокруг него и навесом от дождя. Но, на той поляне мы лишь «играли в романтику». Четко запротоколированную, с обязательной ловлей сачком насекомых, собиранием гербариев и всегда под надзором классной дамы. А здесь… Здесь и сейчас все было на самом деле. Не считая кострищ в камнях, лавочек и низких навесов, коих я насчитала пять – остальные спрятала во тьме ночь.
- Дипак, а я вот не понял! – Лека, облизнув пальцы, замер в раздумье над кучей румяных пирожков на полотенце.
Староста Мыны кашлянул в широкий кулак:
- Что именно?
- Ну, если всё так просто и дети наших богов ходят по земле среди нас, ты сам лично хоть с одним знаком?
- Я лично? – уточнил ответчик, почесывая затылок. – В Хогане два года назад был случай…
- А у меня прошлой зимой! - откликнулся модно-усатый воруль с другой стороны костра. – И она уж точно была дочерью Фрейи [1]
Закрыть
.Богиня плодородия, любви и красоты, имеющая пристрастие к котам и кошкам (как к средству передвижения)
- Ой, да ладно! – со смехом отмахнулся его седой сосед. – У тебя все женщины ее родня. Особенно кошатницы!
- А как же тогда Яш? А? – выкрикнул Лека, забыв про пирожки, и даже кружку поставил. – Яш то настоящий или…
- Яш? – староста Мыны в ответ замер. – Я его на лжи не ловил. Значит, правду говорит.
- Конечно, правду, - мужчины обернулись. На свет костра качнулся из темноты ночи бородатый воруль, что всю дорогу ехал слева от Кая. – Отец мой – Хеймдаль [2]
Закрыть
. А тебе, Лека, я предрекаю: обожрешься опять на ночь, кошмаров не миновать, - и под новый взрыв смеха, вполне серьезно кивнул кому-то за моей спиной.Бог-страж. Покровительствует таким качествам, как ясновидение и бдительность
Я обернулась – Кай, стоящий совсем рядом, скрестив руки на груди, хмуро покачал ворулю головой.
- Лин, - и опустил свой взгляд на меня. – Пойдем. Я ведь обещал.
Он обещал… Я только одно его обещание помню… Мы обогнули соседнюю стоянку, одиноко пустую и тихую, прошли мимо пасущихся в стороне от тропинки лошадей. И я даже успела найти глазами серое пятнышко среди них – Малыша, когда Кай свернул к частоколу и через несколько ярдов, вдруг, остановился:
- Почему я жил у Вазарта… У Иосифа Брожинского, - произнес, как чтец заголовок доклада. Потом отмер. – А здесь все и произошло. Пошли, - и толкнул руками обе створки таких же низких, как и заборчик ворот. – Ты его видишь?
- Столб в центре? – прищурилась я в темную даль. – А ближе можно подойти?
- Да, - кивнул воруль.
Поле оказалось большим. Своим дальним концом оно упиралось в скалы у самых горных круч. А между этих скал шумели под ночным ветром деревья и качались заросли кипрея вдоль всего заборного частокола. Лишь кипрей я и успела разглядеть еще в вечерней мгле – его высокие фиолетовые ёлочки на тонких зеленых стволах. А вот «столбом» в самом центре оказалась широкая деревянная статуя.
- Это - Один? – получилось даже с придыханием. – У него повязка на глазу и крылатый шлем. Это ведь он. А почему здесь?
- Потому что здесь «Мужское поле», - глядя на скалы, ответил Кай. – Когда ворулю исполняется четырнадцать, он становится мужчиной. Есть лишь такой вариант. Иначе воруль не имеет права держать в руках оружие, стоять в одном строю с настоящими воинами. Он не защитник. Он…
- Изгой?
- Нет. Просто не мужчина. Это как клеймо. Только не на лбу или руке, а внутри на сердце. Ты меня понимаешь?
- Да, - ненароком поежилась я.
- Это хорошо, Лин, - улыбнулся Кай, застегивая на моей куртке пуговицы. –Мужское поле оживает только дважды в году – каждую середину осени и весны. И всего на несколько дней. Тогда сюда съезжаются со всего нашего клана. И будущие посвященные и их сопроводители.
- Поэтому здесь столько стоянок! – даже подпрыгнула я от прозрения.
- Угу, - хмыкнул воруль. – Поэтому. А потом начинаются сами испытания. Они состоят из четырех частей и каждому участнику подбирается равный поединщик.
- А что это за четыре части?
- Они все из нашей обыденной жизни: охота, личная схватка, силовая выносливость и бег на скорость. И несут в себе единственный смысл: мужчина-воруль должен быть равно готов к жизни в любой ипостаси - человеческой или волчьей. Поэтому поединщики соревнуются между собой тоже в разных ипостасях.
- То есть один из пары как человек, а другой, как волк?
- Да, Лин. Именно так.
- Но, ведь это же… - открыла я рот.
- Нормально, - мотнул Кай головой. – Это нормально. И доказательством тому целостность и независимость Анкрима.
- «Целостность и независимость», - потрясенно повторила я. И совсем другими глазами обвела поле вокруг. – А ты…
- Я его провалил.
- Как это?!
Воруль дернул плечом:
- Очень просто. Моим поединщиком был сверстник из Сани, Шантар. Я обошел его в охоте на зайца и драке, а вот в беге, третьем нашем испытании… сорвался со скального выступа в шкуре.
- Волком?
- Да.
- Но, волки не умеют лазить по вертикали.
- Оказалось, что нет… И вот тогда я и познакомился с будущим учителем. Он из приюта привез на Мужское поле своего подопечного. И как маг сразу на месте залечил мои сломанные ребра. А вот на восстановление лопатки времени ушло гораздо больше. И уже в Пенте. А потом я там на полгода задержался, - засмеялся Кай. – «Неизменная и гармоничная составляющая мира»… Не будь он магом, он и тогда был бы волшебником. Со своей возвышенной теорией мирозданья, рассказами-притчами и яркими картинами. Я всегда внимал ему, открыв рот. А однажды даже уснул прямо в центре океана Соль.
- Это того, что нарисован на полу? – расплылась я в улыбке.
- Да. Ползал по доскам, штудировал названия рыб, пока не догорела свеча. А потом уснул. Учитель тогда сказал странные слова. Когда нашел меня утром.
- Какие?
- Склонился, посмотрел пристально и выдал: «Так вот, значит, кто изменит наш маленький мир». Я думал, он про какое-то неминучее наказание: обтирку балок под потолком или побелку кухонных стен, но, наказывать меня учитель не стал… Тогда не стал… А весной я снова сюда вернулся.
- Зачем?
- Как зачем? – изумился воруль. – Брать реванш.
- И ты его…
- Угу. Взял. Только сначала в испытании с настоящим воином. Таков наш закон. А уже после у меня появилось право вызвать на повтор и Шантара. Ему, как и мне тогда еще пятнадцать не исполнилось – время было.
- Кай?
- Что, Лин? – опустил он ко мне от неба глаза.
- Значит, Шантар теперь с клеймом на сердце?
- Да, - сухо выдохнул воруль. – А еще я ему шрам оставил… И возвратился в Пент доучиваться.
- Как у тебя все складно тогда получилось, - засмеялась я. – Складно и красиво.
- Ты не замерзла?
- Нет… Скажи мне еще: тот настоящий воин сильный был? Ведь он гораздо старше и опытнее.
- А Бала, по-твоему, сильный?
- А причем тут Бала?
- Он моим поединщиком был.
- Вот это да!
Воруль с улыбкой покачал головой:
- Я на Мужском поле не только с Вазартом познакомился…
Усталость, скопленная за день верховой езды, накрыла меня внезапно. На пару с жестким походным одеялом. Как только все его концы подоткнул под мою тонкую лежанку Кай, а сам с размаха махнул на свою. И громко зевнул в темноте под звездами. Я же уставилась в потолок навеса, под которым царствовала сейчас единолично… Мой личный навес… До чего же ты докатилась, Лин Дойл? Хотя… у меня теперь и фургона то нет, чтоб в нем "катиться"…
- Кай? – тихо позвала я.
- Что, Лин?
- Я вот все думаю… Эти четыре части испытаний… А если мальчики, поединщики, оба очень стараются, но у одного из них получается лучше, а у другого…
- Я понял, - воруль, кажется, улыбнулся. Потом вздохнул. – Такое бывает. И если их телесная готовность достойная, как и честная тяга победить, посвящение проходят оба.
- Это очень хорошо… Кай?
- Да?
- А ты после своего реванша над Шантаром стал вождем? Ну, именно потому что проявил себя тогда, как…
- Как настоящий вождь? – а вот теперь он точно смеялся. – Нет. Вождем меня избрали четыре года назад на Совете старейшин. Я ему и служу с тех самых пор [3]
Закрыть
.Выборный вождь у ворулей несет обязанности военного предводителя клана. В мирное время выполняет функцию поддержания порядка на клановых землях. Прямо подчиняется клановому Совету старейшин
- И не зря тогда этого сморчка крысиного списали, - выдала темнота слева от меня голосом старосты Мыны. – После гадства его со скалой.
- Конечно. Полез туда, заранее зная, что зверь сорвется, - откликнулись со стороны костра.
- В мое время за такое второго шанса б не дали, - вздохнули из темени справа.
- Значит… – подскочила я на локте. – Шантар тогда смухлевал?
Кай, лежащий на спине, с закинутыми за голову руками, снова зевнул:
- Угу… Меня вот другое волнует, Лин: давно ты ворульский знаешь?
- А что? – от неожиданности сморщила я нос. Кай повернул ко мне голову:
- То, что Дипак, Яш и Кун сейчас на нем говорили. Так давно?
- Сутки как… И я теперь не различаю, когда переходят с анкримского на ворульский и наоборот.
- Вот это да, - хмыкнул удивленно Кай.
- Да уж, - подтвердила я. И снова упала на лежанку… А потом долго еще слушала отдаленные голоса ворулей, оживившихся «мужественной темой»:
- А я-то телегу эту с камнями еле допёр до черты… Хее!
- … потому что ветер был со спины, иначе, я б…
- Недели три, нет, месяц хромал. А друг мой так вообще…
- … молодежь нынче… в мирное время… вы спать то собираетесь?
А я уже сплю…
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
7. 18. Если оппонент ваш настроен агрессивно,
заканчивайте общение или дайте понять,
что вас такой тон не устраивает.
2. 2. Будучи в гостях помните «золотое
правило»: хозяйка всегда права.
(пункты из «Пособия для начинающей королевы»)
Чидалийский мыслитель-аскет Торрио Грассо сказал: «Хотите увидеть яркость мира - откройте глаза». Если слова его воспринимать не буквально, надо открыть миру душу. Именно душу, а глаза сами откроются…вместе со ртом.
- Я их пять насчитала. Ну, надо же!
Лека, едущий справа, тут же взбодрился:
- Уже пять? Я всего три видел западнее у скал, но они безобидные. Охотятся на мелочь всякую.
- Лека, ты про кого?
- Про лисиц каменных. А ты?
- Про лишайник на камнях.
- О-оо… - протянул юный воруль. Я возмутилась:
- Что «о-о» то? Пять видов на одном камне. И все разных цветов: белый, оранжевый, синий, фиолетовый и розовый. А между камней посмотри - «сустовский мох». Он только на этих горах и растет. Больше нигде и в Анкриме и на целом Бетане. И по целебным свойствам уникален - лечит даже проказу, а лихорадку снимает за раз!
- Подхватить бы ее где-нибудь еще, эту проказу, - скептически скривился Лека.
- Хорошее средство, - Бала в седле слева как-то странно проникновенно вздохнул, отвернув голову к «уникальным» серым кустикам вдоль дороги.
Я открыла рот. Потом закрыла… Мало ли, как он это «средство» проверял. И… почесала колено под невыносимо колючей штаниной.
- Лин, без этих штанов никак. Доставай их из сумки, - был непреклонен утром Кай. – И сапоги вот. С теплыми носками.
Я глянула на горные вершины в снегу и поскребла в своей памяти:
- На центральном перевале в это время года не так уж и холодно… Наверное.
- А мы не по нему через Суст, - подхватил с моей лежанки Кай одеяло. – Мы их севернее перейдем у Чёртова водопада.
- А как он называется, этот водопад? – вдруг я и его вспомню.
Воруль замер с одеялом в руках:
- Как называется?.. Да так и называется: «Чёртов водопад».
- А почему? – нет, я такое название, если б знала, не забыла.
- Потому что, Лин, ворули и люди именно так его и зовут. Давай, одевайся, - и ширмой раскинул одеяло в моем «спальном углу».
- А сам…
- Я отвернулся.
- Практически в угол загнал… Какие они колючие, ой.
- Зато теплые…
- А сапоги мне большие.
- Носки надела?
- Неет… Сейчас…
- Кай, вот ты где! – запыхавшийся голос Леки заставил меня замереть на одной ноге. – А чего ты тут делаешь?
- Одеяло стерегу, - ворчливо просветили с другой его стороны. – Что ты хотел?
- Макс вернулся из Радужного Рога [4]
Закрыть
.Город в Ладмении на побережье Моря радуг с самой большой военной судоверфью на соседнем с Анкримом материке Бетан
- С чертежом?
- Да, - в ответ выдохнул Лека.
- Хо-рошо, - медленно протянул Кай. – Хорошо… Лин, ты готова?.. Лин?
- Лин, а вон туда глянь! Это краше всех разноцветных лишайников!
Я проследила за указующим перстом старосты Мыны и… ахнула. Целое море низкорослого горного можжевельника! Серебристо-зеленое море. Оно шумными волнами ходило под холодным ветром перевала и убегало по пологим склонам вниз, вдаль. А с другой стороны туда же, в недосягаемую взгляду расщелину, «венами» с круч стекали мутные водяные ручьи. И над всем этим мрачным величием низко-низко плыли в небе тяжелые серые облака… Вот бы сачок сюда. Привстать на стременах и зацепить в него кусочек этого неба.
- Это уже Чертов водопад? – поборола я, все ж искушение (да и сачка нет).
Кай впереди оглянулся:
- Нет, но вся эта вода стекает в него. Мы сейчас будем спускаться. Здесь – высшая точка перевала.
Я развернулась к своему ослу:
- Ты слышал, Малыш?.. Малыш? - осел, на туго натянутой от моего седла веревке, успевал щипать на ходу чудодейственный сустовский мох. – Малыш… Ну хоть кто-то моей лекцией проникся.
Анкер, едущий теперь на его месте, улыбнулся, пожав плечами:
- Я тоже слушал, - и густо покраснел.
А вот я даже растерялась:
