Вот так мы обычно с Аленой и гуляем – на деньги того, у кого они есть.
Зато весело и, как обе любим – с душой. И даже танцы наши с ней так и называются – «танцы души», в общем, кто на что горазд. Правда, до них еще очередь не дошла. Но, и домой что-то совсем не тянуло…
- Аргус, милый. Что-то минорно сегодня невпопад. Может, прочтешь нам что-нибудь из своего последнего? – примерно через час заявила из под руки ухажера разрумянившаяся художница.
- Из последнего? – шутливо уточнил разомлевший поэт. – А вот, из совсем последнего:
От вина «Улыбка Зилы»
Стал я дамам самым милым.
Пейте дамы то вино,
Ведь так красит нас оно.
- Очень похоже на… - сквозь дружное мужское ржание, прищурилась я. – Аргус, а по моей специфике что-нибудь можете?
- В каком смысле? – склонился ко мне, балаганно раскланивающийся в это время автор.
- Что-нибудь, про мыло, например?.. Анисовое?
- Анисовое… – на несколько секунд нахмурил Аргус лоб. – Вот:
Анисовое мыло
Селян всех покорило.
Ведь пеной того мыла
Весь местный гнус накрыло… О-о, благодарствую!
Сорвал поэт и в этот раз дружные аплодисменты. Дальше пошли заказы уже от других столов и в прогретом воздухе закружили рифмы про кресла-качалки, подсвечники и хомуты, а после того, как Аргус галантно обыграл благородное назначение ночной вазы, я уже была полна решимости:
- Слушайте, а ведь это стоящая идея! – дернула я за рубаху мужчину.
- Что вы имеете в виду? – вернулся он, наконец, на свой стул.
- Стихи про разные товары и услуги. У вас же так здорово получается: и смешно и по существу.
- Анастэйс, - грустно скривился в ответ Аргус. – Значит, вы считаете, что я на большее уже не способен? Только на такие вот, «смешные» стишки про хомуты?
- Да нет! Я считаю, что ценится любая работа, выполненная честно. Ищите вы и дальше свое вдохновение. Ищите, но… совмещайте. У Алены ведь получается совмещать. А почему бы и вам не попробовать? А я вас со своим начальником познакомлю. Он мне давно жалуется, что для успешных продаж одной красивой обертки мало и надо искать что-то еще. Так почему бы не предложить ему ваши стихи в качестве еще одной хорошей причины купить наши полезные товары?.. Что вы молчите, Аргус? Надеюсь, я вас не обидела?
- Что вы, Анастэйс, - взмахнул он рукой. – Я думаю… Есть, над чем…
- Извините, что перебиваю, - перекинулся к нам через стол самый юный и самый застенчивый из артистов. – А вы… Стася, действительно, мыло варите, которым весь гнус «накрывает»? Очень он меня достал. Другие привыкли, а у меня все тело постоянно чешется и днем и ночью. Так, действительно?
- Да… Завтра с утра – в нашу хозяйственную лавку на соседней слева улице. А вообще, оно по всей Ладмении продается, - удовлетворенно расплылась я и повернулась к застывшему поэту. – Ну, и долго вы еще думать будете?..
Не знаю, как наш поэт, а вот мне ни о чем думать совсем не хотелось. И, когда спустя еще какое-то время, к моему уху склонилась растерянная Жужа, я уже с трудом смогла сообразить, что именно она мне пытается втолковать:
- Кто меня там спрашивает, у вашего крыльца?
- Так не представился он. Рыкнул только, что по большой нужде вызывает, - пожавшая плечами девушка в склоненной позе показалась мне сейчас очень забавной.
- А-а. Так он – нуждающийся, - звучно хмыкнула я Жуже в ухо. Девушка резко распрямилась и недоуменно на меня посмотрела:
- Госпожа Анастэйс. Вы, конечно, маг и в Мэзонруже всякое про вас говорят, но мой вам совет – не ходите вы туда.
- Это почему? – уже поднялась я со стула и одернула кофточку.
- Да странный он какой-то, злой – мычит и качается. Хорошо, хоть один.
- Без стада?
- Без… чего? – открыла рот Жужа.
- А-а, не думай. Я сейчас сама гляну, - и уверенно направилась на выход, лишь махнув рукой вопросительному воплю Алены.
Мужчина, действительно вел себя странно. И, с трудом сосредоточив на его внушительной фигуре свой магический взгляд, я даже присвистнула от удивления (сделала попытку):
- О-о, дорогой. Кто ж тебя так снарядил в дорожку?
- Ты – нечистая девка! - шагнул тот к крыльцу и вновь неловко качнулся. Еще бы. Оно так и получается, когда на нетрезвую голову такое заклятие накладывают.
- Ну почему же, нечистая? От меня очень даже хорошо пахнет – ландышем и жареными угрями. Жаль, что ты сейчас этого не чувствуешь.
- Ты – нечистая душой. И за все отквитаешься, - продолжил свое наступление незнакомец, начисто отбив у меня охоту зубоскалить и дальше. – Стоять! – выставила я вперед руку и быстро сомкнула пальцы в отбивающем знаке.
Мужика снесло к противоположному, испытавшему всякое от такого соседства забору. Огорожа жалобно крякнула, тут же за ней истерично зашлась собака, а в высоких лопухах, сначала мстительно взревело, а потом зашуршало. Вот ведь настырный! Пришлось повторять, правда, уже без прежнего запала. По правде сказать, мужик то в чем виноват? Поэтому, чисто из сострадания, второй полет был сокращен ровно наполовину, но, на пользу также не пошел. Слепень(8) вновь поднялся с земли и без замысловатостей попер прямо «в лоб». Странно. А ведь даже меч из ножен вытащить его не заставил. Будто играется нами обоими… Или проверяет возможности. Тогда остается одно:
- Из-звини! – взмыл подневольный над самым забором, да так и остался там, заключенный в невидимую оболочку. – А теперь поговорим, - слепень трепыхнулся и неожиданно покорно затих. – Эй, ты еще здесь?! Какого ахирантеса тебе от меня надо?!
- Стася! Какого хоба ты здесь изображаешь?! – а вот это уже был вопрос ко мне, заставивший вздрогнуть от неожиданности и на миг ослабить контроль… Ш-шмяк!
- О-о-о… лешье сидалище. Обо что это меня так… приложило?
- Мне в какой последовательности отвечать? – нервно прищурившись, развернулась я в пол оборота к вывалившим из таверны посетителям во главе с Аленой и Аргусом… А потом перевела взгляд на внезапно возникшие из темноты малоприветливые и сильно запыхавшиеся физиономии. – Добрый вечер…
- Клык, ты чего тут разлегся? – косясь в сторону напряженно застывшего крыльца, выступил вперед самый любопытный из подоспевших. – Мы тебя по всей деревне обыскались. Вышел до ветра и пропал…
- А чтоб я сам знал, - кряхтя, попытался тот встать с земли и снова плюхнулся на задницу. – Ничего не помню, братва. И где я… и кто эти все, - вот тут я мысленно выдохнула, да видно, рано:
- Так тебя здеся тумачили что ли? – колыхнулась кучка наемников «неожиданным» предположением. - А кто тумачил то?.. Эти?
- Да никто тут никого не тумачил! – пришлось заявлять уже мне. – И даже пальцем к нему не прикоснулись. Он сам - я видела.
- Да-а… - нервно проблеяла мне в такт Алена. – Я тоже видела. Он сам… того. Навернулся. Так что вы, мужчины, его забирайте и… спокойной ночи.
- А вот я не уверен, что ночка спокойная будет, - авторитетно усомнился самый задохлый из воителей. – Смотрите, братва, какая у того патлатого довольная харя. Точно, уделали они Клыка до мутноты в башке. Да еще и обобрали, верно.
- Чего?! – благородно возмутился такому навету Аргус, но лютню, на всякий случай, перехватил.
- Послушайте, раз уж на то пошло, так это я его уделала… бесконтактно, - многозначительно уточнила я. – Со мной будете разбираться, если желание возникнет.
Вот он – мой личный момент доблести. А что? Все по-честному. Только я бы сейчас с большим удовольствием запустила шаром не в этот нестройный отряд из пяти нетрезвых наемников, а в того, кто у нас в деревне решил «весело поиграться» людьми.
- Я за нее… - момент доблести испорчен безвозвратно. – Анастэйс, в таверну.
- Что?!
- Да мы все здесь за нее!
- Так драться то будем?!
- Гаф-ф!.. Гаф-ф!
- Ветран!.. Да что же это такое?!
- Так тебя тумачили или нет?!
- Э-эх, конец везухе!.. Алена, инструмент подержи!
- Гаф-ф!.. Гаф-ф! Гаф-ф!
- Да ни лешего я не помню!
- Трибор, где наши биты?!
- Стася! Давай ко мне! Отсюда лучше видно!
- Да что вы со своими битами?! Это я его уделала!.. Ветран, отстань!
- Гаф-ф!..
- Братва!!! Я вспомнил!.. Я у канавы мужика какого-то встретил. Однако, это он меня того, по башке…
- … Скажите, а вы описать его сможете? – в воцарившейся тишине присела я перед вконец озадаченным наемником.
- Извиняй, голуба. Мне бы сейчас хоть лошадь свою… описать. А что, очень надо?
- Ага… Но, ничего. Проспитесь, и на утро все будет нормально…
Хмель дезертировал из головы еще перед решением в очередной раз начать жизнь заново, но, после появления тревожного «зуда» между лопатками. И даже вернувшийся Ветран нисколько не удивил. Еще бы, с его то «надежной сцепкой» он теперь надолго к нам прицепился. И больше совсем не хотелось ничьей правды. Потому что вполне хватало своей.
- Анастэйс.
- Даже не начинай.
- …Ты как? – присел Ветран рядом со мной на широкую скамейку, приставленную к боковой стене таверны.
Место это служило, вот уже много лет романтическим уединениям особо прытких посетителей «Лишнего зуба». И для большего комфорта было с обеих сторон обсажено пахучими кустами акации. Поэтому чувствовала я себя на ней сейчас как-то неуютно. Будто зашла в чужой дом обманом:
- Да, все нормально, - буркнула куда-то себе под ноги. - Только очень спать хочется… и в баньку. А ты, наверняка, голодный… Пойдем… домой.
- Значит, ты согласна?
- С тем, что у тебя есть своя, точнее чужая тайна и твой долг обязывает тебя, свято ее охраняя, попутно охранять неизвестно от чего еще и нас?
- В общем… да, - не очень уверенно согласился Ветран.
- А знаешь, делай то, что считаешь нужным. И живи у нас столько, сколько посчитаешь нужным. Да, я согласна. А теперь мы можем идти домой?
- Нет, подожди, - ухватил меня за руку мужчина и заставил вновь плюхнуться на нагретое сиденье. – Скажи, почему ты согласилась?
- Во-первых, убери руку и больше не распускай… обе. Это, во-первых. А во вторых… Я тебе доверяю, а это сейчас главное. Ты доволен?
- Анастэйс, что изменилось в твоем отношении ко мне за такое короткое время? – послушно разжав ладонь, развернулся Ветран уже всем корпусом.
- А какая тебе разница? Меня ведь теперь все устраивает.
- Честно говоря, большая.
- Большая? Ну, ты и наглец! Сам, значит, слова лишнего из себя не выдавит, а другие перед ним должны наизнанку выворачиваться… честно говоря?
- Наизнанку совсем не обязательно. Достаточно простого ответа на мой вопрос.
Простого ответа на его вопрос?.. А как мне объяснить этому упрямцу, что, после сегодняшнего представления со слепенем, я более чем уверена - одному ему с неизвестным магом не справиться? Как дать ему понять, что, по моему мнению, скорее не мы, а он сам нуждается сейчас в догляде?.. Честно говоря, не знаю:
- Ветран, я просто думала-думала и передумала. Ответ достаточно простой?
- Вполне, - вкрадчиво отметил мужчина. – Только… ты можешь мне прямо сейчас и здесь пообещать, что не будешь применять против меня никаких заклятий и поить меня своими зельями?
- Это еще зачем? – не менее подозрительно поинтересовалась я.
- Да затем, что я бы на твоем месте поступил точно также, Анастэйс. Если бы считал тебя лишь помехой. Я бы постарался всегда держать тебя в своем поле зрения и в нужные моменты просто выводил бы из строя, чтоб не мешала настоящим профессионалам делать свое дело… Разве я не прав?
- Да, конечно, ты прав, Ветран! – с досадой на себя, и удивлением такой мужской прозорливости, подскочила я со скамейки. – Но, только не уверяй меня, что ты у нас – всемогущий победитель коварных магов. А откуда тогда твоя недавняя рана, если это на самом деле так? Искра от костра отлетела?
- Анастэйс, - обхватив голову руками, застонал Ветран. – Это же… абсурд какой-то получается. Тебе так не кажется?
- Был бы здесь Зигмунд, он бы обязательно тебе объяснил, что абсурд, это нелепость, бессмыслица и еще что-то заумное, - с тоской посмотрела я на темнеющий за огородами предрассветный лес. – А мне так кажется, это просто тупик, в который мы сами себя загнали. И я не знаю, Ветран, из него выхода. Точнее, их получается два. И каждый из нас, видимо, будет искать свой отдельно… Хорошо. Я тебе обещаю, что не буду специально выводить тебя из строя. Сейчас-то ты идешь? - черкнула я в воздухе подвальную арку и выжидающе оглянулась на мужчину…
Дом встретил нас отмеряемой тетушкиными ходиками тишиной и… удивленными физиономиями играющих в карты Зени и Груши. Ну, прохиндеи! Привыкли «резаться» в тихушку по ночам, чтоб меня не разбудить. Вот и сейчас торчат на диване, как мыши за банной печкой – прислушиваются. А может и правда, меня ждут. Семья ж, какая ни есть… А, может и нас обоих… ждут.
- Ой, хозяйка! - заполошно подскочила домовиха с дивана. – А я на стол давно накрыла. Есть буде…те?
- Будет, Груша. Ветран будет. Ты уж поухаживай, пожалуйста, а я – за халатом и в баню, - под настороженным зениным взглядом, направилась я через весь зал к лестнице и даже успела ухватиться рукой за перила.
- Постой!.. – остановил меня громкий окрик Ветрана. - Я так думаю, продолжать и дальше скрывать от вас свою историю и бессмысленно и чревато… Многим чревато, а я этого совсем не хочу. Потому что всему есть своя предельная цена… Анастэйс, Зигмунд… Груша, вы готовы меня выслушать?
Два чувства схлестнулись во мне в один большой ком – порыв зажать свои уши и убежать отсюда подальше и огромное желание окунуться, как в омут, в запретный мир этого человека. Наконец, победил благоразумный и веский довод, перерубивший все мои сомнения – иначе нам не победить. Ни за что не победить. Видимо, это же самое дошло и до Ветрана.
- Говори, - отцепила я побелевшие пальцы от перил и предусмотрительно села на ступеньку.
- Ну, раз уж ты решил. Хотя, мне бы вполне хватило и благородного слова, пусть даже и не музейного работника, которого я принял, как родственную… Ой-й-й! Грундильда, больно же!.. Я слушаю, - выдернул умник хвост из под башмачка домовихи и демонстративно от нее отвернулся.
- Мы слушаем, - гордо тряхнула Груша своей синей шевелюрой.
Пытаясь соблюсти всю серьезность момента, Ветран спрятал улыбку в зажатый кулак и, прокашлявшись, решительно поднял на меня глаза:
- Я и в правду никакого отношения к музею, да еще столичному не имею, хотя в свое время получил хорошее историческое образование. Правда, не в Ладмении, а совсем в другой стране. А здесь я – по тайному поручению своего родного монастыря Крылатой башни.
- Что?! – вцепилась я обеими руками в балясину. – Так ты… монах?
- Нет. Я – воин-инок(9), воспитанный и обученный православными монахами. В нашем монастыре для таких как я, с третьим глазом, открыта школа.
- А сюда ты на своей крылатой башне прилетел? Где она сейчас? – невольно зыркнула я за темное окно.
- На башне? – удивленно вскинул брови мужчина. – Нет, Анастэйс. Сюда я добрался на лошади. Лишь через границы – в общем обозе с нашими барышниками.
- А через какие границы, позволь узнать? – прищурив свои лунные глаза, пропел Зигмунд. – Монастырь Крылатой башни, насколько я знаю, находится на территории…
- Бередни… Я из Бередни, Зигмунд. Из самого ее сердца, которым называют нашу реку Петлю. Именно на одном из ее островов и стоит наш монастырь.
Зато весело и, как обе любим – с душой. И даже танцы наши с ней так и называются – «танцы души», в общем, кто на что горазд. Правда, до них еще очередь не дошла. Но, и домой что-то совсем не тянуло…
- Аргус, милый. Что-то минорно сегодня невпопад. Может, прочтешь нам что-нибудь из своего последнего? – примерно через час заявила из под руки ухажера разрумянившаяся художница.
- Из последнего? – шутливо уточнил разомлевший поэт. – А вот, из совсем последнего:
От вина «Улыбка Зилы»
Стал я дамам самым милым.
Пейте дамы то вино,
Ведь так красит нас оно.
- Очень похоже на… - сквозь дружное мужское ржание, прищурилась я. – Аргус, а по моей специфике что-нибудь можете?
- В каком смысле? – склонился ко мне, балаганно раскланивающийся в это время автор.
- Что-нибудь, про мыло, например?.. Анисовое?
- Анисовое… – на несколько секунд нахмурил Аргус лоб. – Вот:
Анисовое мыло
Селян всех покорило.
Ведь пеной того мыла
Весь местный гнус накрыло… О-о, благодарствую!
Сорвал поэт и в этот раз дружные аплодисменты. Дальше пошли заказы уже от других столов и в прогретом воздухе закружили рифмы про кресла-качалки, подсвечники и хомуты, а после того, как Аргус галантно обыграл благородное назначение ночной вазы, я уже была полна решимости:
- Слушайте, а ведь это стоящая идея! – дернула я за рубаху мужчину.
- Что вы имеете в виду? – вернулся он, наконец, на свой стул.
- Стихи про разные товары и услуги. У вас же так здорово получается: и смешно и по существу.
- Анастэйс, - грустно скривился в ответ Аргус. – Значит, вы считаете, что я на большее уже не способен? Только на такие вот, «смешные» стишки про хомуты?
- Да нет! Я считаю, что ценится любая работа, выполненная честно. Ищите вы и дальше свое вдохновение. Ищите, но… совмещайте. У Алены ведь получается совмещать. А почему бы и вам не попробовать? А я вас со своим начальником познакомлю. Он мне давно жалуется, что для успешных продаж одной красивой обертки мало и надо искать что-то еще. Так почему бы не предложить ему ваши стихи в качестве еще одной хорошей причины купить наши полезные товары?.. Что вы молчите, Аргус? Надеюсь, я вас не обидела?
- Что вы, Анастэйс, - взмахнул он рукой. – Я думаю… Есть, над чем…
- Извините, что перебиваю, - перекинулся к нам через стол самый юный и самый застенчивый из артистов. – А вы… Стася, действительно, мыло варите, которым весь гнус «накрывает»? Очень он меня достал. Другие привыкли, а у меня все тело постоянно чешется и днем и ночью. Так, действительно?
- Да… Завтра с утра – в нашу хозяйственную лавку на соседней слева улице. А вообще, оно по всей Ладмении продается, - удовлетворенно расплылась я и повернулась к застывшему поэту. – Ну, и долго вы еще думать будете?..
Не знаю, как наш поэт, а вот мне ни о чем думать совсем не хотелось. И, когда спустя еще какое-то время, к моему уху склонилась растерянная Жужа, я уже с трудом смогла сообразить, что именно она мне пытается втолковать:
- Кто меня там спрашивает, у вашего крыльца?
- Так не представился он. Рыкнул только, что по большой нужде вызывает, - пожавшая плечами девушка в склоненной позе показалась мне сейчас очень забавной.
- А-а. Так он – нуждающийся, - звучно хмыкнула я Жуже в ухо. Девушка резко распрямилась и недоуменно на меня посмотрела:
- Госпожа Анастэйс. Вы, конечно, маг и в Мэзонруже всякое про вас говорят, но мой вам совет – не ходите вы туда.
- Это почему? – уже поднялась я со стула и одернула кофточку.
- Да странный он какой-то, злой – мычит и качается. Хорошо, хоть один.
- Без стада?
- Без… чего? – открыла рот Жужа.
- А-а, не думай. Я сейчас сама гляну, - и уверенно направилась на выход, лишь махнув рукой вопросительному воплю Алены.
Мужчина, действительно вел себя странно. И, с трудом сосредоточив на его внушительной фигуре свой магический взгляд, я даже присвистнула от удивления (сделала попытку):
- О-о, дорогой. Кто ж тебя так снарядил в дорожку?
- Ты – нечистая девка! - шагнул тот к крыльцу и вновь неловко качнулся. Еще бы. Оно так и получается, когда на нетрезвую голову такое заклятие накладывают.
- Ну почему же, нечистая? От меня очень даже хорошо пахнет – ландышем и жареными угрями. Жаль, что ты сейчас этого не чувствуешь.
- Ты – нечистая душой. И за все отквитаешься, - продолжил свое наступление незнакомец, начисто отбив у меня охоту зубоскалить и дальше. – Стоять! – выставила я вперед руку и быстро сомкнула пальцы в отбивающем знаке.
Мужика снесло к противоположному, испытавшему всякое от такого соседства забору. Огорожа жалобно крякнула, тут же за ней истерично зашлась собака, а в высоких лопухах, сначала мстительно взревело, а потом зашуршало. Вот ведь настырный! Пришлось повторять, правда, уже без прежнего запала. По правде сказать, мужик то в чем виноват? Поэтому, чисто из сострадания, второй полет был сокращен ровно наполовину, но, на пользу также не пошел. Слепень(8) вновь поднялся с земли и без замысловатостей попер прямо «в лоб». Странно. А ведь даже меч из ножен вытащить его не заставил. Будто играется нами обоими… Или проверяет возможности. Тогда остается одно:
- Из-звини! – взмыл подневольный над самым забором, да так и остался там, заключенный в невидимую оболочку. – А теперь поговорим, - слепень трепыхнулся и неожиданно покорно затих. – Эй, ты еще здесь?! Какого ахирантеса тебе от меня надо?!
- Стася! Какого хоба ты здесь изображаешь?! – а вот это уже был вопрос ко мне, заставивший вздрогнуть от неожиданности и на миг ослабить контроль… Ш-шмяк!
- О-о-о… лешье сидалище. Обо что это меня так… приложило?
- Мне в какой последовательности отвечать? – нервно прищурившись, развернулась я в пол оборота к вывалившим из таверны посетителям во главе с Аленой и Аргусом… А потом перевела взгляд на внезапно возникшие из темноты малоприветливые и сильно запыхавшиеся физиономии. – Добрый вечер…
- Клык, ты чего тут разлегся? – косясь в сторону напряженно застывшего крыльца, выступил вперед самый любопытный из подоспевших. – Мы тебя по всей деревне обыскались. Вышел до ветра и пропал…
- А чтоб я сам знал, - кряхтя, попытался тот встать с земли и снова плюхнулся на задницу. – Ничего не помню, братва. И где я… и кто эти все, - вот тут я мысленно выдохнула, да видно, рано:
- Так тебя здеся тумачили что ли? – колыхнулась кучка наемников «неожиданным» предположением. - А кто тумачил то?.. Эти?
- Да никто тут никого не тумачил! – пришлось заявлять уже мне. – И даже пальцем к нему не прикоснулись. Он сам - я видела.
- Да-а… - нервно проблеяла мне в такт Алена. – Я тоже видела. Он сам… того. Навернулся. Так что вы, мужчины, его забирайте и… спокойной ночи.
- А вот я не уверен, что ночка спокойная будет, - авторитетно усомнился самый задохлый из воителей. – Смотрите, братва, какая у того патлатого довольная харя. Точно, уделали они Клыка до мутноты в башке. Да еще и обобрали, верно.
- Чего?! – благородно возмутился такому навету Аргус, но лютню, на всякий случай, перехватил.
- Послушайте, раз уж на то пошло, так это я его уделала… бесконтактно, - многозначительно уточнила я. – Со мной будете разбираться, если желание возникнет.
Вот он – мой личный момент доблести. А что? Все по-честному. Только я бы сейчас с большим удовольствием запустила шаром не в этот нестройный отряд из пяти нетрезвых наемников, а в того, кто у нас в деревне решил «весело поиграться» людьми.
- Я за нее… - момент доблести испорчен безвозвратно. – Анастэйс, в таверну.
- Что?!
- Да мы все здесь за нее!
- Так драться то будем?!
- Гаф-ф!.. Гаф-ф!
- Ветран!.. Да что же это такое?!
- Так тебя тумачили или нет?!
- Э-эх, конец везухе!.. Алена, инструмент подержи!
- Гаф-ф!.. Гаф-ф! Гаф-ф!
- Да ни лешего я не помню!
- Трибор, где наши биты?!
- Стася! Давай ко мне! Отсюда лучше видно!
- Да что вы со своими битами?! Это я его уделала!.. Ветран, отстань!
- Гаф-ф!..
- Братва!!! Я вспомнил!.. Я у канавы мужика какого-то встретил. Однако, это он меня того, по башке…
- … Скажите, а вы описать его сможете? – в воцарившейся тишине присела я перед вконец озадаченным наемником.
- Извиняй, голуба. Мне бы сейчас хоть лошадь свою… описать. А что, очень надо?
- Ага… Но, ничего. Проспитесь, и на утро все будет нормально…
Хмель дезертировал из головы еще перед решением в очередной раз начать жизнь заново, но, после появления тревожного «зуда» между лопатками. И даже вернувшийся Ветран нисколько не удивил. Еще бы, с его то «надежной сцепкой» он теперь надолго к нам прицепился. И больше совсем не хотелось ничьей правды. Потому что вполне хватало своей.
- Анастэйс.
- Даже не начинай.
- …Ты как? – присел Ветран рядом со мной на широкую скамейку, приставленную к боковой стене таверны.
Место это служило, вот уже много лет романтическим уединениям особо прытких посетителей «Лишнего зуба». И для большего комфорта было с обеих сторон обсажено пахучими кустами акации. Поэтому чувствовала я себя на ней сейчас как-то неуютно. Будто зашла в чужой дом обманом:
- Да, все нормально, - буркнула куда-то себе под ноги. - Только очень спать хочется… и в баньку. А ты, наверняка, голодный… Пойдем… домой.
- Значит, ты согласна?
- С тем, что у тебя есть своя, точнее чужая тайна и твой долг обязывает тебя, свято ее охраняя, попутно охранять неизвестно от чего еще и нас?
- В общем… да, - не очень уверенно согласился Ветран.
- А знаешь, делай то, что считаешь нужным. И живи у нас столько, сколько посчитаешь нужным. Да, я согласна. А теперь мы можем идти домой?
- Нет, подожди, - ухватил меня за руку мужчина и заставил вновь плюхнуться на нагретое сиденье. – Скажи, почему ты согласилась?
- Во-первых, убери руку и больше не распускай… обе. Это, во-первых. А во вторых… Я тебе доверяю, а это сейчас главное. Ты доволен?
- Анастэйс, что изменилось в твоем отношении ко мне за такое короткое время? – послушно разжав ладонь, развернулся Ветран уже всем корпусом.
- А какая тебе разница? Меня ведь теперь все устраивает.
- Честно говоря, большая.
- Большая? Ну, ты и наглец! Сам, значит, слова лишнего из себя не выдавит, а другие перед ним должны наизнанку выворачиваться… честно говоря?
- Наизнанку совсем не обязательно. Достаточно простого ответа на мой вопрос.
Простого ответа на его вопрос?.. А как мне объяснить этому упрямцу, что, после сегодняшнего представления со слепенем, я более чем уверена - одному ему с неизвестным магом не справиться? Как дать ему понять, что, по моему мнению, скорее не мы, а он сам нуждается сейчас в догляде?.. Честно говоря, не знаю:
- Ветран, я просто думала-думала и передумала. Ответ достаточно простой?
- Вполне, - вкрадчиво отметил мужчина. – Только… ты можешь мне прямо сейчас и здесь пообещать, что не будешь применять против меня никаких заклятий и поить меня своими зельями?
- Это еще зачем? – не менее подозрительно поинтересовалась я.
- Да затем, что я бы на твоем месте поступил точно также, Анастэйс. Если бы считал тебя лишь помехой. Я бы постарался всегда держать тебя в своем поле зрения и в нужные моменты просто выводил бы из строя, чтоб не мешала настоящим профессионалам делать свое дело… Разве я не прав?
- Да, конечно, ты прав, Ветран! – с досадой на себя, и удивлением такой мужской прозорливости, подскочила я со скамейки. – Но, только не уверяй меня, что ты у нас – всемогущий победитель коварных магов. А откуда тогда твоя недавняя рана, если это на самом деле так? Искра от костра отлетела?
- Анастэйс, - обхватив голову руками, застонал Ветран. – Это же… абсурд какой-то получается. Тебе так не кажется?
- Был бы здесь Зигмунд, он бы обязательно тебе объяснил, что абсурд, это нелепость, бессмыслица и еще что-то заумное, - с тоской посмотрела я на темнеющий за огородами предрассветный лес. – А мне так кажется, это просто тупик, в который мы сами себя загнали. И я не знаю, Ветран, из него выхода. Точнее, их получается два. И каждый из нас, видимо, будет искать свой отдельно… Хорошо. Я тебе обещаю, что не буду специально выводить тебя из строя. Сейчас-то ты идешь? - черкнула я в воздухе подвальную арку и выжидающе оглянулась на мужчину…
Дом встретил нас отмеряемой тетушкиными ходиками тишиной и… удивленными физиономиями играющих в карты Зени и Груши. Ну, прохиндеи! Привыкли «резаться» в тихушку по ночам, чтоб меня не разбудить. Вот и сейчас торчат на диване, как мыши за банной печкой – прислушиваются. А может и правда, меня ждут. Семья ж, какая ни есть… А, может и нас обоих… ждут.
- Ой, хозяйка! - заполошно подскочила домовиха с дивана. – А я на стол давно накрыла. Есть буде…те?
- Будет, Груша. Ветран будет. Ты уж поухаживай, пожалуйста, а я – за халатом и в баню, - под настороженным зениным взглядом, направилась я через весь зал к лестнице и даже успела ухватиться рукой за перила.
- Постой!.. – остановил меня громкий окрик Ветрана. - Я так думаю, продолжать и дальше скрывать от вас свою историю и бессмысленно и чревато… Многим чревато, а я этого совсем не хочу. Потому что всему есть своя предельная цена… Анастэйс, Зигмунд… Груша, вы готовы меня выслушать?
Два чувства схлестнулись во мне в один большой ком – порыв зажать свои уши и убежать отсюда подальше и огромное желание окунуться, как в омут, в запретный мир этого человека. Наконец, победил благоразумный и веский довод, перерубивший все мои сомнения – иначе нам не победить. Ни за что не победить. Видимо, это же самое дошло и до Ветрана.
- Говори, - отцепила я побелевшие пальцы от перил и предусмотрительно села на ступеньку.
- Ну, раз уж ты решил. Хотя, мне бы вполне хватило и благородного слова, пусть даже и не музейного работника, которого я принял, как родственную… Ой-й-й! Грундильда, больно же!.. Я слушаю, - выдернул умник хвост из под башмачка домовихи и демонстративно от нее отвернулся.
- Мы слушаем, - гордо тряхнула Груша своей синей шевелюрой.
Пытаясь соблюсти всю серьезность момента, Ветран спрятал улыбку в зажатый кулак и, прокашлявшись, решительно поднял на меня глаза:
- Я и в правду никакого отношения к музею, да еще столичному не имею, хотя в свое время получил хорошее историческое образование. Правда, не в Ладмении, а совсем в другой стране. А здесь я – по тайному поручению своего родного монастыря Крылатой башни.
- Что?! – вцепилась я обеими руками в балясину. – Так ты… монах?
- Нет. Я – воин-инок(9), воспитанный и обученный православными монахами. В нашем монастыре для таких как я, с третьим глазом, открыта школа.
- А сюда ты на своей крылатой башне прилетел? Где она сейчас? – невольно зыркнула я за темное окно.
- На башне? – удивленно вскинул брови мужчина. – Нет, Анастэйс. Сюда я добрался на лошади. Лишь через границы – в общем обозе с нашими барышниками.
- А через какие границы, позволь узнать? – прищурив свои лунные глаза, пропел Зигмунд. – Монастырь Крылатой башни, насколько я знаю, находится на территории…
- Бередни… Я из Бередни, Зигмунд. Из самого ее сердца, которым называют нашу реку Петлю. Именно на одном из ее островов и стоит наш монастырь.
