- Еще чего не хватало! – испуганно вскинулся тот. – А если он вас оглоблей отходит? Да мне потом и за сто лет не отписаться перед Прокуратом и вашим университетом. Не пойдете вы туда. Нечего вам делать на этой хобьей мельнице(18). Вот по деревне гуляйте. А то оставайтесь у меня совсем погостить. У нас третьего дня Медовый спас будет. Мне кум из Медянска такую наливочку…
- Ну, надо же, как у вас все замечательно складывается, – изумленно открыла я рот. – Полная идиллия на отдельно взятой лавке. Ну и оставайтесь здесь оба со своей наливочкой. А я… Я сама туда пойду. Прямо сейчас, - в подтверждение слов, соскочила с места и запрыгала с пригорка по дощатым ступенькам.
- Стася!.. Стася, баламутная девчонка! Я и тебе запрещаю! – услышала я уже где-то над своей головой. – Что я потом твоим родителям скажу?! – но, мне было уже не интересно. Тем более что сразу у основания меня нагнал сбежавший от гостеприимного хозяина дипломник и, бренча чем-то, явно стеклянным в необъятной сумке, пристроился рядом:
- У меня к вам просьба, Анастэйс.
- И даже ничего мне не говорите. Я все равно туда пойду. Только… - неожиданно для мужчины, тормознула я. – Вы теоретик или практик?
- И то и другое, - озадаченно посмотрел на меня Глеб.
- А опыт… общения с такими сущностями у вас есть?
- Ах, вот вы о чем. Есть – четыре месяца с Прокуратом в провинциях и один на Склочных болотах(19).
- Тогда вы мне объясните, как с ним бороться, - решительно кивнула я и продолжила путь. – Начинайте, я слушаю.
- Ну, так послушайте меня внимательно, - перегородил мне дорогу мужчина. – Вы туда пойдете. Только не сейчас и не одна, а завтра утром и со мной. Это понятно?
- Понятно… - протянула я от неожиданности и уже совсем по-другому посмотрела на худощавого студента. – А что тогда за просьба у вас ко мне была?
- Анастэйс, просьба у меня к вам совсем простая – расскажите мне и очень подробно, как все было на самом деле… Да, и, если можно, давайте перейдем на «ты»…
Первые несколько секунд, Зеня и Глеб очень внимательно друг друга изучали. Потом, почти одновременно, хмыкнули и «пошли на сближение»:
- Мужиков в дом водить начала? - шеркнулся рыжим боком об мою ногу ответственный за мораль (одиннадцать месяцев в году) кот.
- Глеб Анчаров, практикующий студент и… почти дипломированный некромант, - совершенно серьезно представился умнику теперь уже наш столичный гость.
- Зигмунд, практикующий врачеватель и дипломированный философ, - таким же тоном отрекомендовался скромник.
- А хорошо тут у вас. Спокойно, - оглядевшись по сторонам, бросил свою сумку у двери мужчина.
- Интересно-интересно, - запрыгнул на свой любимый диван Зеня. – Впервые слышу, чтобы некроманту нравился дом, в котором «спокойно». Ведь маги вашего профиля, наоборот должны любить негативные зоны, полные страха, ненависти, гнева. Они же вас…
- Вы весьма просвещены в некромантской специфике, - отвесил Глеб умнику шуточный поклон. – Но, скажите-ка мне, Зигмунд, как философ: вы едите и спите в разных местах?
- О-о! Браво, коллега. Вы меня, выражаясь народным языком «пришпилили вилами к забору»… В карты играешь? – первым закончил Зигмунд процедуру знакомства.
- Я вот сейчас не поняла, - свесилась я к ним через перила верхнего этажа. – Какая связь между едой, вилами, сном и игрой в карты?.. Что вы притихли?.. Глеб, твоя кровать наверху, сразу у правой лестницы. Если захочешь поспать после обеда, не стесняйся.
- Поспать? – удивленно воззрился на меня мужчина. – Зачем, когда есть столько интересных дел? - и подмигнул коту. – Но, сначала, Анастэйс, я хочу, чтобы ты кое на что взглянула, - в три шага вернулся он к своей ноше и залез в нее по локоть.
- Что это? – не заставила я себя долго ждать.
- Эфирное масло аниса – проверенное средство против близкого контакта с нечистью и персонами из низших уровней, – протянул он мне маленький пузатый флакончик с янтарной жидкостью внутри.
- Глеб… - прижала я к себе стекляшку. – Не сочти за наглость, но, я тебе его верну часа через… И вообще, меня здесь больше нет… И делайте, что хотите! – прокричала уже из распахнутой задней двери дома, а потом, не теряя ни минуты, поскакала прямо в свою «лабораторную» избушку…
Вернулась я обратно, когда сверчки в моем «престарелом» саду уже вовсю отмечали наступление ночи. Но, появления моего, никто, как будто даже и не заметил. Потому что некогда было:
- Сорок пять… сорок шесть… сорок семь… - трень-де-брень-де-брень. – И все сначала, Ваше просвещенство.
- Да так не честно! – истошно завопил кот, отскочив в противоположную от слетевших с его хвоста тетушкиных пялец сторону. – Ты не честно тасуешь, нечистая сила! Не буду я их больше крутить. Я тебе не акробат балаганный, а серьезный… Серьезный я и все.
- Хи-хи… Хи-хи, - сдавленно донеслось из района погреба.
- А ты, Грундильда, просто играть не умеешь! – огрызнулся в ту же сторону Зеня и демонстративно задергал своим «акробатическим» хвостом. – Стася! Меня окружают одни завистники и проходимцы! – наконец, заметил он мое скромное появление. – Ты знала, что твой столичный гость не чист на руку?
- Что, чашек своих обеденных опять не досчитался? – без всякого сочувствия (и из женской с Грушей солидарности), уточнила я. – Зачем ты вообще с магом сел в карты играть?
- А почему я не могу себе позволить такой отдых для уставшего ума?
- А почему ты со мной никогда в карты не играешь? Ты ж у нас философ, мог бы и догадаться, - уела я умника. И поделом ему. Подумаешь, карты все его насквозь видят. А как самому по наивной домовихиной физиономии ее козыри «с лица считывать» и потом этим хвастаться? – Знаете, что… Вы ужинать то собираетесь? – решила я закрыть тему.
- Да! – слаженно ответили мне недавние соперники. Тема закрыта…
Правда, другая открылась сразу же за ужином, плавно перетекшем в ночное чаепитие. Участвовали в ней все, кроме домовихи, которая постеснялась явиться пред фиолетовые очи нашего гостя. Слыханное ли дело – ночь на дворе, а в доме посторонний мужчина? Как же она, бедняжка, завтра меня будить будет? Но, вообще-то, это я уже отвлеклась…
- … и потому, я думаю, что в вашем мельнике засела, никто иная, как витха. Телесные наслаждения как раз ее профиль… Анастэйс, ты меня слышишь? – нетерпеливо почесал за ухом Глеб.
- Слышу… Витха, значит. И как ее оттуда выкурить?
- Что она, пчела что ли, чтоб ее выкуривать? – оторвался от вылизывания конечностей, восседающий тут же за столом кот. Стульчик ему, для такого дела еще тетушка заказывала – высокий, как для дитя. Вот он и чувствует себя на нем, как…
- Это образное выражение, такое же, например, как «рыжая ехидна». И вообще, не встревай, когда специалисты разговаривают.
- Послушайте, вы всегда так между собой общаетесь? – решил, в конце концов, выяснить для себя наш гость.
- К сожалению, культурный уровень этой девушки оставляет желать лучшего. А мне лишь приходится ему соответствовать, чтобы быть понятым.
- Вот так и общаемся, - беспечно пожала я плечами. – Так что там с витхой то?
- Выку… изгнать витху, к сожалению, в силах лишь тот, кто ее вызвал. А сделать он это сможет, только подавив свое желание, которое этот демон исполняет, беря взамен выплескивающуюся от получения нужного энергию. Причем в случае витхи, теряют обе стороны – и сам ее «носитель» и его…партнер. Но, вот как вашего мельника в этом убедить, ведь демон полностью его контролирует, и вмешательства извне просто не пропустит?
- Получается, Наум сам должен срочно одуматься и стать воздержанным на «телесные наслаждения»?
- Срочно, это ты очень правильно подметила, Анастэйс, - утвердительно скривился мужчина. – Потому что еще месяц, максимум, и уже некого будет спасать. Судя по тому, что эта сущность до такой степени обнаглела, что являет себя почти в неприкрытом виде, да еще перед магом.
- Видимо и она меня в этой деревне всерьез не воспринимает, - сделала я из услышанного неутешительный для себя вывод.
И дело здесь совсем не в моих личных умственных амбициях, а гораздо серьезнее – кто ж рискнет прибегнуть к услугам специалиста с характеристикой «баламутная девчонка»? Это человеческие девушки могут себе такое позволить. Им такие отзывы еще и за «изюминку» сойдут, но, никак не маг-травница, которой клиенты должны безоглядно доверять свое здоровье, а порой и жизнь. Так что с витхой этой у нас будет принципиальный поединок.
- На мельницу пойдем не слишком рано, - продолжил тем временем некромант. – Чтобы не вызвать лишних подозрений. К тому же мне с утра надо будет в столицу по подвалу смотаться, за консультацией к своему научному руководителю. Он, насколько я помню, с одной такой «подселенкой» в свое время лично был знаком. И еще… Анастэйс, надо будет обязательно принять меры первичной безопасности. Где тот флакон с эфиром, что я тебе показывал?
- Вот, - достала я из кармана платья пахучую жидкость. – Будем этим обмазываться?
- Нет. Сильный анисовый запах может сработать против нас, сразу выдав цель визита, а вот мазнуть пару раз в местах пульсации стоит… Ну, а теперь, если вы не возражаете, я – спать. Где, ты говоришь, моя постель? – потягиваясь, поднялся из-за стола мужчина…
- Хозяйка, просыпайся… Хозяйка…
- А, если… Погоди, с чего, вдруг, такая смелость?
- С кем поведешься, оттого и огребешься, - выпустила домовиха из лапок не пригодившийся сегодня угол одеяла.
- Наберешься, Груша… Правильно говорить - наберешься. Гость наш уже проснулся?
- Еще на рассвете. Побрякал крышками на кастрюлях и за порог. Мне только подмигнул напоследок, - смущенно поправила домовиха свою каштановую шевелюру.
«И она туда же. Прямо не студент-дипломник, а идол для поклонения. Интересно, чем он приношения принимает?.. Сильно надеюсь, что не душами. Кстати, о душе», - зевнула я и встала с кровати:
- Груш, я в баньку. У меня там эксперимент. Если что, то скоро вернусь…
Но, зря я так торопилась. Глеб не появился ни через час, ни через два. А когда тетушкины ходики ткнулись кривой стрелкой в цифру девять, уже всерьез обеспокоилась отсутствием некроманта. «Масла в очаг» подлил и с утра недовольный кот, после вчерашних акробатических упражнений, таскающий по полу свой пушистый хвост:
- Я ж говорил, что он обманщик. Наверное, один пошел на мельницу. Тебя с собой не взял.
- Думаешь? – озадаченно постучала я ногтями по столу. – Тогда, Зеня, это с его стороны не обман, а самопожертвование. А мне таких жертв не надо… Так. Жду еще четверть часа и иду туда сама.
- Ага. Со стороны практикующего некроманта это самопожертвование, а для деревенской травницы – романтическое свидание, – уперся он передними лапами мне в колени и заглянул в глаза. - Ты вообще, соображаешь, что говоришь?
- Ну да, - не очень уверенно протянула я.
- А где ты сейчас находишься?
- В Мэзонруже, господин врачеватель.
- А какой сейчас год? – не унимался умник.
- 2561-ый от начала мира... И вообще, что ты ко мне пристал? Некогда мне, - и, сбросив лапы кота, подорвалась вон из дома…
Сразу к самой мельнице я из подвала выпрыгивать не стала, обозначив своей итоговой точкой развесистый лопушинный куст у края оврага, подмеченный мной еще в прошлое свое здесь прохождение. Вспугнув из него парочку соек, постояла немного, собираясь с духом на «принципиальный поединок» и двинула прямо к достопамятной тропинке. И хоть была в этой стороне деревни всего-то третий или четвертый раз, в глаза бросилась разительная перемена, явно противоестественная для обозримой картинки. – «Точно. Не крутятся…», - действительно, мельничные крылья, вращающие еще позавчера валы и каменные жернова, сегодня замерли на месте, как привязанный веревкой флюгер на нашей центральной трубе, который своим скрипом (чем мы его с Грушей только не смазывали), мешал по ночам спать. – «Неужели, работа у мельника закончилась? Или… у него на сегодня другие заботы», - еще быстрее зашагала я к высоким воротам.
Наум сегодня с гостеприимством явно не спешил. Пришлось самой проскальзывать туда, откуда еще совсем недавно так стремительно драпала. Ага, а вот и травка моя, уже подвявшая до рыжины, раскидана у забора. И тишина вокруг, как на погосте. Фу ты, нашла сравнение… Внутри же самой мельницы, в «личных покоях» хозяина было пусто и пахло отсыревшей мукой. Стол с двумя лавками, ободранный снизу не то кошкой, не то собакой шкаф да кровать под ситцевым пологом – вот и все здешнее убранство. А где же сам Наум? Может, еще спит? Скривившись собственной наивности (точнее, глупости), я на цыпочках подошла по ближе к «ложу любви» значительной части женского населения Мэзонружа… На той стороне, скрытой полумраком, ни одной живой души не обнаружилось. Мое же сердце колотилось так громко, что, казалось, вот-вот выскочит из ушей. И именно поэтому, я…
- Да, неужели сама пришла? – голос этот заставил меня резко отпрыгнуть в сторону. Впрочем, на этом моя прыть и закончилась:
- Пр-риглашал ведь, - сглотнула я слюну. – Вот и пришла… А ты здесь один?
Мужик постоял какое-то время, обдумывая мой вопрос и, тряхнув головой, ответил:
- А какая разница-то? Ведь сказал же, что ничего себе не возьму, – пошел он навстречу, широко раскинув руки, прямо как тетка Тиристина, когда на суп себе курицу ловит…Еще одно «удачное» сравнение. Вот оно-то меня и взбодрило:
- Не-ет, - как можно увереннее протянула я. – Раз такое дело, то сначала надо поговорить.
- На кой это хоб? – удивленно замер мужик.
- А на такой, что, я хоть и люблю разные эксперименты, но, опасно нам с тобой вон туда, - ткнув пальцем в замусоленный полог, решила я пойти с козырей.
- Да в чем же опасность? – промелькнул в глазах Наума знакомый зеленый огонек. – Не было еще… недовольных. Или ты у нас сахарная? Боишься растаять в жарких то руках?
- Ну, надо же, какое самомнение… у вас обоих. И вы оба, наверное, забыли, что я в этой деревне травница. И ко мне с разными болячками женщины бегают. Так что-то слишком много их стало в последнее время… И все на тебя ссылаются, – наблюдая за реакцией мужика, решила я развить тему и дальше. – А представь, что будет, когда они, от мужей своих и дружков люлей наполучают, и про тебя покаются. Спалят ведь вас вместе с мельницей.
- Врешь, магичка, - уже другим, шипящим и высоким голосом ответил мне мельник. – Я б заметила, если бы с ним что-то не так было.
- Вру? – совершенно искренне возмутилась я. – Так сама вспомни, поройся в своей обширной практике – есть такие болезни, которые мужчины только «переносят», как пчелы пыльцу (вот это уже хорошее сравнение), а женщины потом страдают?
- Ну, предположим, такие есть, - после непродолжительной паузы, прошипела витха. – Тебе тогда зачем меня предупреждать?
- А я не тебя предупреждаю, а его. Слишком много для тебя чести. Слышишь, Наум! – что есть мочи, заорала я. – Тебе лечиться надо! Причем, не меньше полугода, и подальше отсюда! Иначе – смерть! Ты меня понял?!
- Замолчи! – не менее внушительно завизжала демоница. – От мельника вашего уже давно ничего не осталось, а у меня слух прекрасный… И не только слух, - резко прыгнул Наум в мою сторону и попытался ухватить за горло.
Мужская пятерня черпнула воздух в дюйме(20) от моей шеи и только тогда я вскинула вверх руку, рисуя в воздухе магический знак.
- Ну, надо же, как у вас все замечательно складывается, – изумленно открыла я рот. – Полная идиллия на отдельно взятой лавке. Ну и оставайтесь здесь оба со своей наливочкой. А я… Я сама туда пойду. Прямо сейчас, - в подтверждение слов, соскочила с места и запрыгала с пригорка по дощатым ступенькам.
- Стася!.. Стася, баламутная девчонка! Я и тебе запрещаю! – услышала я уже где-то над своей головой. – Что я потом твоим родителям скажу?! – но, мне было уже не интересно. Тем более что сразу у основания меня нагнал сбежавший от гостеприимного хозяина дипломник и, бренча чем-то, явно стеклянным в необъятной сумке, пристроился рядом:
- У меня к вам просьба, Анастэйс.
- И даже ничего мне не говорите. Я все равно туда пойду. Только… - неожиданно для мужчины, тормознула я. – Вы теоретик или практик?
- И то и другое, - озадаченно посмотрел на меня Глеб.
- А опыт… общения с такими сущностями у вас есть?
- Ах, вот вы о чем. Есть – четыре месяца с Прокуратом в провинциях и один на Склочных болотах(19).
- Тогда вы мне объясните, как с ним бороться, - решительно кивнула я и продолжила путь. – Начинайте, я слушаю.
- Ну, так послушайте меня внимательно, - перегородил мне дорогу мужчина. – Вы туда пойдете. Только не сейчас и не одна, а завтра утром и со мной. Это понятно?
- Понятно… - протянула я от неожиданности и уже совсем по-другому посмотрела на худощавого студента. – А что тогда за просьба у вас ко мне была?
- Анастэйс, просьба у меня к вам совсем простая – расскажите мне и очень подробно, как все было на самом деле… Да, и, если можно, давайте перейдем на «ты»…
Первые несколько секунд, Зеня и Глеб очень внимательно друг друга изучали. Потом, почти одновременно, хмыкнули и «пошли на сближение»:
- Мужиков в дом водить начала? - шеркнулся рыжим боком об мою ногу ответственный за мораль (одиннадцать месяцев в году) кот.
- Глеб Анчаров, практикующий студент и… почти дипломированный некромант, - совершенно серьезно представился умнику теперь уже наш столичный гость.
- Зигмунд, практикующий врачеватель и дипломированный философ, - таким же тоном отрекомендовался скромник.
- А хорошо тут у вас. Спокойно, - оглядевшись по сторонам, бросил свою сумку у двери мужчина.
- Интересно-интересно, - запрыгнул на свой любимый диван Зеня. – Впервые слышу, чтобы некроманту нравился дом, в котором «спокойно». Ведь маги вашего профиля, наоборот должны любить негативные зоны, полные страха, ненависти, гнева. Они же вас…
- Вы весьма просвещены в некромантской специфике, - отвесил Глеб умнику шуточный поклон. – Но, скажите-ка мне, Зигмунд, как философ: вы едите и спите в разных местах?
- О-о! Браво, коллега. Вы меня, выражаясь народным языком «пришпилили вилами к забору»… В карты играешь? – первым закончил Зигмунд процедуру знакомства.
- Я вот сейчас не поняла, - свесилась я к ним через перила верхнего этажа. – Какая связь между едой, вилами, сном и игрой в карты?.. Что вы притихли?.. Глеб, твоя кровать наверху, сразу у правой лестницы. Если захочешь поспать после обеда, не стесняйся.
- Поспать? – удивленно воззрился на меня мужчина. – Зачем, когда есть столько интересных дел? - и подмигнул коту. – Но, сначала, Анастэйс, я хочу, чтобы ты кое на что взглянула, - в три шага вернулся он к своей ноше и залез в нее по локоть.
- Что это? – не заставила я себя долго ждать.
- Эфирное масло аниса – проверенное средство против близкого контакта с нечистью и персонами из низших уровней, – протянул он мне маленький пузатый флакончик с янтарной жидкостью внутри.
- Глеб… - прижала я к себе стекляшку. – Не сочти за наглость, но, я тебе его верну часа через… И вообще, меня здесь больше нет… И делайте, что хотите! – прокричала уже из распахнутой задней двери дома, а потом, не теряя ни минуты, поскакала прямо в свою «лабораторную» избушку…
Вернулась я обратно, когда сверчки в моем «престарелом» саду уже вовсю отмечали наступление ночи. Но, появления моего, никто, как будто даже и не заметил. Потому что некогда было:
- Сорок пять… сорок шесть… сорок семь… - трень-де-брень-де-брень. – И все сначала, Ваше просвещенство.
- Да так не честно! – истошно завопил кот, отскочив в противоположную от слетевших с его хвоста тетушкиных пялец сторону. – Ты не честно тасуешь, нечистая сила! Не буду я их больше крутить. Я тебе не акробат балаганный, а серьезный… Серьезный я и все.
- Хи-хи… Хи-хи, - сдавленно донеслось из района погреба.
- А ты, Грундильда, просто играть не умеешь! – огрызнулся в ту же сторону Зеня и демонстративно задергал своим «акробатическим» хвостом. – Стася! Меня окружают одни завистники и проходимцы! – наконец, заметил он мое скромное появление. – Ты знала, что твой столичный гость не чист на руку?
- Что, чашек своих обеденных опять не досчитался? – без всякого сочувствия (и из женской с Грушей солидарности), уточнила я. – Зачем ты вообще с магом сел в карты играть?
- А почему я не могу себе позволить такой отдых для уставшего ума?
- А почему ты со мной никогда в карты не играешь? Ты ж у нас философ, мог бы и догадаться, - уела я умника. И поделом ему. Подумаешь, карты все его насквозь видят. А как самому по наивной домовихиной физиономии ее козыри «с лица считывать» и потом этим хвастаться? – Знаете, что… Вы ужинать то собираетесь? – решила я закрыть тему.
- Да! – слаженно ответили мне недавние соперники. Тема закрыта…
Правда, другая открылась сразу же за ужином, плавно перетекшем в ночное чаепитие. Участвовали в ней все, кроме домовихи, которая постеснялась явиться пред фиолетовые очи нашего гостя. Слыханное ли дело – ночь на дворе, а в доме посторонний мужчина? Как же она, бедняжка, завтра меня будить будет? Но, вообще-то, это я уже отвлеклась…
- … и потому, я думаю, что в вашем мельнике засела, никто иная, как витха. Телесные наслаждения как раз ее профиль… Анастэйс, ты меня слышишь? – нетерпеливо почесал за ухом Глеб.
- Слышу… Витха, значит. И как ее оттуда выкурить?
- Что она, пчела что ли, чтоб ее выкуривать? – оторвался от вылизывания конечностей, восседающий тут же за столом кот. Стульчик ему, для такого дела еще тетушка заказывала – высокий, как для дитя. Вот он и чувствует себя на нем, как…
- Это образное выражение, такое же, например, как «рыжая ехидна». И вообще, не встревай, когда специалисты разговаривают.
- Послушайте, вы всегда так между собой общаетесь? – решил, в конце концов, выяснить для себя наш гость.
- К сожалению, культурный уровень этой девушки оставляет желать лучшего. А мне лишь приходится ему соответствовать, чтобы быть понятым.
- Вот так и общаемся, - беспечно пожала я плечами. – Так что там с витхой то?
- Выку… изгнать витху, к сожалению, в силах лишь тот, кто ее вызвал. А сделать он это сможет, только подавив свое желание, которое этот демон исполняет, беря взамен выплескивающуюся от получения нужного энергию. Причем в случае витхи, теряют обе стороны – и сам ее «носитель» и его…партнер. Но, вот как вашего мельника в этом убедить, ведь демон полностью его контролирует, и вмешательства извне просто не пропустит?
- Получается, Наум сам должен срочно одуматься и стать воздержанным на «телесные наслаждения»?
- Срочно, это ты очень правильно подметила, Анастэйс, - утвердительно скривился мужчина. – Потому что еще месяц, максимум, и уже некого будет спасать. Судя по тому, что эта сущность до такой степени обнаглела, что являет себя почти в неприкрытом виде, да еще перед магом.
- Видимо и она меня в этой деревне всерьез не воспринимает, - сделала я из услышанного неутешительный для себя вывод.
И дело здесь совсем не в моих личных умственных амбициях, а гораздо серьезнее – кто ж рискнет прибегнуть к услугам специалиста с характеристикой «баламутная девчонка»? Это человеческие девушки могут себе такое позволить. Им такие отзывы еще и за «изюминку» сойдут, но, никак не маг-травница, которой клиенты должны безоглядно доверять свое здоровье, а порой и жизнь. Так что с витхой этой у нас будет принципиальный поединок.
- На мельницу пойдем не слишком рано, - продолжил тем временем некромант. – Чтобы не вызвать лишних подозрений. К тому же мне с утра надо будет в столицу по подвалу смотаться, за консультацией к своему научному руководителю. Он, насколько я помню, с одной такой «подселенкой» в свое время лично был знаком. И еще… Анастэйс, надо будет обязательно принять меры первичной безопасности. Где тот флакон с эфиром, что я тебе показывал?
- Вот, - достала я из кармана платья пахучую жидкость. – Будем этим обмазываться?
- Нет. Сильный анисовый запах может сработать против нас, сразу выдав цель визита, а вот мазнуть пару раз в местах пульсации стоит… Ну, а теперь, если вы не возражаете, я – спать. Где, ты говоришь, моя постель? – потягиваясь, поднялся из-за стола мужчина…
- Хозяйка, просыпайся… Хозяйка…
- А, если… Погоди, с чего, вдруг, такая смелость?
- С кем поведешься, оттого и огребешься, - выпустила домовиха из лапок не пригодившийся сегодня угол одеяла.
- Наберешься, Груша… Правильно говорить - наберешься. Гость наш уже проснулся?
- Еще на рассвете. Побрякал крышками на кастрюлях и за порог. Мне только подмигнул напоследок, - смущенно поправила домовиха свою каштановую шевелюру.
«И она туда же. Прямо не студент-дипломник, а идол для поклонения. Интересно, чем он приношения принимает?.. Сильно надеюсь, что не душами. Кстати, о душе», - зевнула я и встала с кровати:
- Груш, я в баньку. У меня там эксперимент. Если что, то скоро вернусь…
Но, зря я так торопилась. Глеб не появился ни через час, ни через два. А когда тетушкины ходики ткнулись кривой стрелкой в цифру девять, уже всерьез обеспокоилась отсутствием некроманта. «Масла в очаг» подлил и с утра недовольный кот, после вчерашних акробатических упражнений, таскающий по полу свой пушистый хвост:
- Я ж говорил, что он обманщик. Наверное, один пошел на мельницу. Тебя с собой не взял.
- Думаешь? – озадаченно постучала я ногтями по столу. – Тогда, Зеня, это с его стороны не обман, а самопожертвование. А мне таких жертв не надо… Так. Жду еще четверть часа и иду туда сама.
- Ага. Со стороны практикующего некроманта это самопожертвование, а для деревенской травницы – романтическое свидание, – уперся он передними лапами мне в колени и заглянул в глаза. - Ты вообще, соображаешь, что говоришь?
- Ну да, - не очень уверенно протянула я.
- А где ты сейчас находишься?
- В Мэзонруже, господин врачеватель.
- А какой сейчас год? – не унимался умник.
- 2561-ый от начала мира... И вообще, что ты ко мне пристал? Некогда мне, - и, сбросив лапы кота, подорвалась вон из дома…
Сразу к самой мельнице я из подвала выпрыгивать не стала, обозначив своей итоговой точкой развесистый лопушинный куст у края оврага, подмеченный мной еще в прошлое свое здесь прохождение. Вспугнув из него парочку соек, постояла немного, собираясь с духом на «принципиальный поединок» и двинула прямо к достопамятной тропинке. И хоть была в этой стороне деревни всего-то третий или четвертый раз, в глаза бросилась разительная перемена, явно противоестественная для обозримой картинки. – «Точно. Не крутятся…», - действительно, мельничные крылья, вращающие еще позавчера валы и каменные жернова, сегодня замерли на месте, как привязанный веревкой флюгер на нашей центральной трубе, который своим скрипом (чем мы его с Грушей только не смазывали), мешал по ночам спать. – «Неужели, работа у мельника закончилась? Или… у него на сегодня другие заботы», - еще быстрее зашагала я к высоким воротам.
Наум сегодня с гостеприимством явно не спешил. Пришлось самой проскальзывать туда, откуда еще совсем недавно так стремительно драпала. Ага, а вот и травка моя, уже подвявшая до рыжины, раскидана у забора. И тишина вокруг, как на погосте. Фу ты, нашла сравнение… Внутри же самой мельницы, в «личных покоях» хозяина было пусто и пахло отсыревшей мукой. Стол с двумя лавками, ободранный снизу не то кошкой, не то собакой шкаф да кровать под ситцевым пологом – вот и все здешнее убранство. А где же сам Наум? Может, еще спит? Скривившись собственной наивности (точнее, глупости), я на цыпочках подошла по ближе к «ложу любви» значительной части женского населения Мэзонружа… На той стороне, скрытой полумраком, ни одной живой души не обнаружилось. Мое же сердце колотилось так громко, что, казалось, вот-вот выскочит из ушей. И именно поэтому, я…
- Да, неужели сама пришла? – голос этот заставил меня резко отпрыгнуть в сторону. Впрочем, на этом моя прыть и закончилась:
- Пр-риглашал ведь, - сглотнула я слюну. – Вот и пришла… А ты здесь один?
Мужик постоял какое-то время, обдумывая мой вопрос и, тряхнув головой, ответил:
- А какая разница-то? Ведь сказал же, что ничего себе не возьму, – пошел он навстречу, широко раскинув руки, прямо как тетка Тиристина, когда на суп себе курицу ловит…Еще одно «удачное» сравнение. Вот оно-то меня и взбодрило:
- Не-ет, - как можно увереннее протянула я. – Раз такое дело, то сначала надо поговорить.
- На кой это хоб? – удивленно замер мужик.
- А на такой, что, я хоть и люблю разные эксперименты, но, опасно нам с тобой вон туда, - ткнув пальцем в замусоленный полог, решила я пойти с козырей.
- Да в чем же опасность? – промелькнул в глазах Наума знакомый зеленый огонек. – Не было еще… недовольных. Или ты у нас сахарная? Боишься растаять в жарких то руках?
- Ну, надо же, какое самомнение… у вас обоих. И вы оба, наверное, забыли, что я в этой деревне травница. И ко мне с разными болячками женщины бегают. Так что-то слишком много их стало в последнее время… И все на тебя ссылаются, – наблюдая за реакцией мужика, решила я развить тему и дальше. – А представь, что будет, когда они, от мужей своих и дружков люлей наполучают, и про тебя покаются. Спалят ведь вас вместе с мельницей.
- Врешь, магичка, - уже другим, шипящим и высоким голосом ответил мне мельник. – Я б заметила, если бы с ним что-то не так было.
- Вру? – совершенно искренне возмутилась я. – Так сама вспомни, поройся в своей обширной практике – есть такие болезни, которые мужчины только «переносят», как пчелы пыльцу (вот это уже хорошее сравнение), а женщины потом страдают?
- Ну, предположим, такие есть, - после непродолжительной паузы, прошипела витха. – Тебе тогда зачем меня предупреждать?
- А я не тебя предупреждаю, а его. Слишком много для тебя чести. Слышишь, Наум! – что есть мочи, заорала я. – Тебе лечиться надо! Причем, не меньше полугода, и подальше отсюда! Иначе – смерть! Ты меня понял?!
- Замолчи! – не менее внушительно завизжала демоница. – От мельника вашего уже давно ничего не осталось, а у меня слух прекрасный… И не только слух, - резко прыгнул Наум в мою сторону и попытался ухватить за горло.
Мужская пятерня черпнула воздух в дюйме(20) от моей шеи и только тогда я вскинула вверх руку, рисуя в воздухе магический знак.
