- Уф-ф… Спасибо вам. В любом случае, спасибо.
И за надежду на него и за наглядный урок «воспитания». Причем, не только детей.
Два дня спустя я тихо сидела на безлюдном ветреном берегу Моря радуг. Сидела на облезлой скамейке и смотрела в серо-сиреневые шумящие просторы. Где-то за спиной на веранде, спрятанной в пожухлой листве сада, чадил самовар. Он, как символ нашего фамильного гнезда перетащился и в местный каменный домик. А прямо напротив по берегу бродила Варвара. Уже долго бродила. В поисках красивых камушков. За три дня их коллекция разрослась до пары дюжин и грозила составить конкуренцию цветочным горшкам. Три дня у тихого сиреневого моря. В таком же тихом зимнем Тайриле с полупустыми магазинчиками и кофейнями, где самым популярным заказом был сейчас чай с молоком вприкуску с горячей маковой булочкой… Три дня ти-ши-ны… Уф-ф…
- Агата! Смотри!..
- Ага, красивый!
- Нику покажу! – Варвара, сунув новый голыш в карман куртки, скривилась от ветра.
- Ты не замерзла?! – поежившись, проорала я.
- Не-ет! А Ник сегодня вернется?!
- Ага… Должен! Обещал!
Да, тысь моя майка! Когда ж он это дело закончит? Практик… А я вот – теоретик. С уже «подтвержденной теорией». Потому что не далее, как вчера, свершилось. Как раз во время нашей с Варей отлучки «полить дома цветы». Ну, и, за одно, забежать в гости к Софико и Годе.
- Ты была права – данные на него существуют, - вздохнул тогда очень выразительно мой соучастник.
Я в ответ сделала стойку:
- И-и?
- Числится под именем «Ясон». Кроме него инкубов в картотеке прокуратских «спецагентов» больше нет. Привлекался в пяти случаях еще бывшим Верховным рыцарем. Специалитет – добыча информации через приближенных к «целям» дам. Семь лет назад, как раз – последний, и незаконченный случай. Там цель была – перехватить корреспонденцию, которая могла навредить кое-кому.
- Ага. Это – понятно.
- Угу. Это-то меня в тебе и пугает.
- Не бойся, Года. Дальше.
- А что «дальше»? Агент прокололся на параллельных личных связях. Пришлось его срочно от дел отводить. Причем, за пределы Ладмении.
- И-и?
- Куда именно?
- Да. Куда?
- В Джингар, Агата. Там он загнездился. Для инкуба – халва, а не страна.
- Это ты про гаремы?
- А то. Ешь, сколько влезет и, причем, безнаказанно.
- Согласна. Вариант – оптимальный. Так значит, он – там?
- БЫЛ там, - сделал Года ударение. – Где сейчас – понятия не имею. В информации на него – жирная красная черта: отработанный шлак.
- Ага, - закусила я в задумчивости губу.
Мужчина со своего кресла вздохнул:
- Агата, можно личный вопрос?
- Давай.
- Скажи, ты к нам, ну… только за тем, чтобы…
Я, подняла на него глаза:
- И то и другое. Это – правда, Года. Но, если б не хотела вас видеть, не пришла бы совсем. Даже по причине острой в тебе нужды. А теперь… - и неожиданно для самой себя, засмеялась. – Оказывается, я по вас с Софико соскучилась. По обоим.
- Да? – вскинул брови мужчина. – Это – хорошо. Потому что, и мы - тоже. И… Агата…
- Что, Года?
- Мой искренний тебе совет: не встревай в это дело.
- О, и ты – туда же…
- Доброго дня! - а вот этого… некроманта, совершенно не вписывающегося в тишину морского пейзажа, я совсем не ожидала увидеть. Мой уважаемый начальник, приложил ко лбу ладонь. – Варвара! Как жизнь?!
- Хорошо! – издали помахала ему рукой та.
- Чем обязаны? Новое задание?
- Задание? – вернулся ко мне взглядом Глеб. – Да нет… Я же тебе обещал неделю передышки… Кстати, - и, хмыкнув, шлепнулся рядом на скамью. – На мой адрес письмо пришло из Бередни. От Его светлости, князя Драгомира. Благодарит за оказанную услугу и тебе в похвалах разливается.
- И что? – прищурилась я на некроманта.
- Молодец… Там, кстати, дата стоит с точным временем. Обычай такой у высокородных особ – придавать данной конкретикой солидность любой бумажке… Тридцать первое декабря. Пять часов, тридцать две минуты. А ты в Куполград вернулась…
- Глеб, что ты хочешь?
- Да ничего, – пожал он плечами. – Подумаешь, на обратном пути ненадолго задержалась… Ну, так вот… Я зачем сюда к вам заскочил?
- Та-ак… - передернула я плечами.
- У меня к тебе просьбочка будет. Небольшая и личная: ты в Джингар не смотаешься? Надо завтра с утра письмо передать в наше посольство. А то мне через час назначено в столице Тинарры. И сколько я там пробуду…
- Куда-куда? – уточнила я.
- В Джингар. В наше посольство. Это – очень быстро, если таможни не считать.
- Я поняла.
- Агата, ну так что?..
- Хо-рошо, Глеб. Хорошо…
Ладмения, замкнутая с трех сторон света в поднебесные Рудные горы, государство небольшое, если сравнивать его со всем нашим материком Бетан. Зато имеет на этом материке самую выгодную, центральную диспозицию. А по форме сильно смахивает на череп, развернутый в сторону сопредельной Тинарры. Ее мы еще в кадетстве окрестили «рукой» из-за неровных границ – «пальцев» с Бередней, идущих по реке Петле. Юго-западный сосед Ладмении, Эйфу, с большой натяжкой (на восток) напоминает узкую «тазовую кость». Что же до Джингара, то он с незапамятных времен выразительно именовался «ногой». Хотя, по мне, так больше смахивал на валенок (выбиваясь из общей «скелетной» темы). Широкий такой самокатный валенок с голенищем вдоль наших восточных границ, пяткой, повернутой к нам же (что не раз удостоверялось вечно натянутыми с Ладменией отношениями) и самой ступней, омываемой Морем радуг. Если вдаваться и в климат, то самый суровый он, пожалуй, в Бередне, дальше всех наших соседей замахнувшей на север материка. А самый жаркий – в Чидалии, кстати, «лопатки». Но, и там и там переселенцам «подфартило» на равных, потому как условия жизни в предтечном мире оказались почти аналогичными местным. Вот Джингару в этом плане откровенно не свезло. Привыкшие к теплу, огненные дэвы и тонкокожие девы страдали от здешних вьюг, срочно заимствуя из общеладменского специальные слова и выражения («чтоб у тебя …… на морозе зазвенели», например, или: «пусти к огоньку погреться»). В кадетском же курсе арабская «стратегическая ошибка» характеризовалась выражением «за что боролись, на то и напоролись», где под первым и вторым имелись в виду богатые алмазные залежи вдоль всех Рудных гор с той их стороны. Правда, почти одновременно не меньший размах приобрела и угледобыча. Но, уже человеческим населением страны. А вот маги арабские боролись с «шайтан-природой» своими профсредствами. Куполами. Наподобие того, что накрывал собой и наш Куполград, только, поля действия совершенно иного. Целые города под защищающими от холода и ветров, прозрачными сводами. С зелеными садами внутри, высоченными минаретами и многомильными лабиринтами дворцов. То еще зрелище. Представляю. Говорят, самым красочным был вид зимней столицы Джингара, приморской Тахвалы, обозначенной на «скелетной» карте в самом центре «ступни». Но, я ее воочию никогда не видела… И вот такая возможность, наконец, появилась. Сразу завтра с утра.
Что же касается вечера сегодняшнего, то, он пока был в полном разгаре. Точнее, «разгорался». И, по всей видимости… скандалом…
- Ах, как же воздух кристально свеж и синий вечер морозно прозрачен, - нет, начиналось все очень даже спокойно и благостно. И тетка моя, стоящая у открытой в сумерки форточки, уютно запахнулась в палантин – вот-вот стихи начнет декламировать на почве умиленья, как, вдруг… – А какая нынче дата? А то я из серых будней своих…
- Девятое нынче января, - откликнулось лежащее на животе у камина дитё и возложило на ковер свой очередной голыш. – Шесть дней до конца каникул.
Она с этого текста каждый свой «отпускной» день начинала (лишь меняя убывающее число), а тут решила им же закончить. Мученица на алтаре правописания.
- У нас во втором семестре вводится новый предмет – танцы, - поддал ей «горя» Ник и внес дополнение прямо мне в ухо. – Нужна форма специальная, в гимназии сказали.
- Ага, - устраиваясь удобнее в мужских руках, зевнула я. - Еще же «шесть дней до конца каникул», - хотя произносить это надо не так, а с трагичным надрывом… А лучше вообще помолчать. И послушать, как трещат в огне смолянистые кедровые дрова. И запах их вдыхать исключительно молча, разбавленный ароматом любимого тела, что сейчас совсем рядом. Близко-близко. Так, что голову кружит, и ноздри сами собой раздуваются… Бесова «морская романтика». Прямо, зараза какая-то. Вот мама к ней совершенно нейтральна. Оттого и дремлет теперь в кресле в углу. Хотя Нинон еще раньше наверх свалила – ей завтра самой первой вставать. Жарить свои любимые оладушки. Но, они все равно будут пахнуть не так… как мой любый. - Ни-ик?
- Угу? – шеркнул он небритой скулой мне по щеке.
- А пошли…
- Девя-тое января… Значит, именно сегодня в Джингаре отмечают Тсанс Он(1)!
- А что это такое, тетя Гортензия? – мотнула ногами Варвара.
- Танцы с бубном. И вообще, не пора ли нам всем… - решила срочно встрять я.
- Танцы там будут завтра, – недоуменно прервала меня тетка. – Ты что, Агаточка? А еще самая большая в году торговля. Ох, как я давно мечтала попасть на этот их «базар кабир». Там обязательно будет знаменитая осмерская мебель. Она по имени мастера именуется, хоть тот и умер сто сорок лет назад.
- И такое чувство, будто настрогал своих расписных комодов еще лет на сто сорок, - хмыкнул, обхватив меня, Ник. – По-моему, меня куда-то звали? Пошли.
- Это почему же, Николас?
- Да, потому, госпожа Гортензия, что их на каждом «базар кабире» строят длинными этажами. И все под старым авторским клеймом.
- Ой, да пусть хоть и так? Стиль-то его неподражаемый сохранился, геометрически-растительный. А самые лучшие, непременно будут в Тахвале… Агата?!
Не успела…
- Что? – развернулась от самой двери.
- Я завтра – с тобой!
- Это куда? – тормознул, идущий впереди Ник. – Агата?
- Как это, «куда», Николас? В Джингар, в Тахвалу. Она туда завтра с утра… А ты что…
А вот раньше надо было рот закрывать, тетя Гортензия. Чтоб слова из него ненужные не выпадали.
- А-гата?
- Ага… Да подумаешь? Меня Глеб с очередным своим личным поручением. И только письмо на твое прежнее место службы…
- В наше посольство?
- И всё… Да что ты так смотришь-то на меня?
- А почему мне не сказала?
- Потому что, вечер еще не закончился.
- Угу? - угрюмо уточнил Ник. – Значит, «не закончился»?
- А что здесь такого-то, в самом деле? Или, я чего-то не знаю?
- Про что ты не знаешь?
- Про Джингар?
- Доча… ох, я, кажется… Кричите-то чего?
- Катаржина, Варенька, нам лучше… пора. Давайте-давайте, - просквозили мимо три разномерные фигуры. Последняя, прямо напротив, зевнула:
- А я тоже ей… говорила. Спокойной ночи.
- О-о, мама, - скрестила я руки на груди. – Так что там с Джингаром?
- Хобье место там, - выдавил свой «аргумент» Ник.
- Да неужели? Страшнее Бередни?
- Хобы разные, но суть не меняется.
- Ага. Значит, весь вопрос только в этом?
- Вот именно.
- И ни в чем другом?
- Тебе статистику огласить? Сколько в Джингаре ежегодно женщин пропадает? Причем…
- … боевых магов? – сузила я глаза. – Ну, если так рассуждать, то мне вообще дальше собственной прихожей соваться не стоит. Если так рассуждать.
- Агата, не утрируй. Данный вариант для нас с тобой…
- … недосягаемая идиллия?
- Что? – наморщил лоб Ник.
- Закрыть меня дома наедине с поварешками и тряпками.
- Агата, куда тебя несет? Хотя ты знаешь… - и взглянул мне прямо в глаза. – Раз уж пошла такая тема… Скажи: ты именно этого боишься?
- Поварешек?
- Поварешек, хозяйственных забот, размеренной стабильной жизни и…
- И чего?
- И меня в роли своего мужа.
- Да откуда ты подобное взял?
- Вычислил, - мрачно хмыкнул Ник, – выражаясь твоим языком. Агата, сколько наша «помолвка» будет еще продолжаться?
- Да у нас ее и не было. О чем ты?
- Вот именно. У нас даже ее не планировалось.
- А тебе с нами плохо живется? Без кольца на моем пальце?
- Дело не в кольце, любимая. Дело далеко не в кольце. Ты до сих пор мне не доверяешь. Весь вопрос в этом. Ведь так? Будь честной сейчас. Мне нужно знать.
- Я тебе… доверяю, - выкатила я глаза.
- Угу. Но, не до такой степени, чтобы связать со мной всю свою жизнь?
- Вот ты скобан.
- Даже так? – оскалился он. – А, действительно, «скобан». Потому что думал: у нас с тобой есть будущее. Общее будущее. И причем здесь это хобье кольцо, которое болтается в моих карманах три месяца? Оно лишь знак того, что ты готова. А ты…
- Ник, я…
- Что, любимая?.. Молчишь? Вот и мне больше сказать нечего. Я не знаю, что тут еще сказать, - и, качнувшись, вышел из гостиной…
Договорились… Начали про базар, а закончили… О-о, да что же это такое?! Я ему не доверяю. Вот, значит, что моего любого тревожит больше другого. А меня саму?.. Поварешки, тряпки… «Нет, я от службы отказалась. У меня вечером – пирог с грибами, на завтра – магазины, а через день роды назначены. И когда тут успеть?»… Я ему не доверяю. Прорвало, наконец, «плотину долготерпенья». А что, если уйдет?.. Ушел? Насовсем? Насов… Вот же, скобан. И я… тоже…
- Агата, ты что ли, плачешь?
- А ты что ли… не спишь? – уставилась я в «размытую» Варю.
Та вздохнула:
- Не-ет. Там наверху никто не спит. Давай… - и, вдруг, обхватила меня ручонками.
- Варя… ты чего? – ошалело выдала я.
- Мама так всегда делала, когда я ревела.
- А-а… Мама.
- А ты не плачь. Все будет хорошо. Потому что я тебя люблю.
- Это тоже мама тебе…
- Нет. Это – я тебе.
- Варя! - взвыв уже всерьез, стиснула я ее в объятьях. – Ва-ренька… И я тебя… тоже…
- И мы всегда вместе будем.
- Ага-а…
- Ты, я и Ник.
- И Ни-ик… И камушки твои, которых – полные карманы.
- И камушки, - погладило меня дитё по спине. – И камушки… А вот и…
- Ник!.. Какой же ты… Я ведь люблю тебя. А ты…
Мужчина, подхватив Варю, прижал к себе меня:
- Я воздухом подышал… Немного…
И дышать, и двигаться в такой возбужденной толпе было крайне затруднительно. И пару раз подпрыгнув (с трудом удержавшись от соблазна зависнуть), я, наконец, разглядела дальний конец забитой ладменцами площадки. Упирался он в суровое одноэтажное здание таможни, которое вот-вот и снесут прямиком на сопредельную зону. «Базар кабир», бес его. Хотя в Джингаре шайтаны. Что, как говорит Ник, «сути не меняет»… Ник…
- Любимая… пожалуйста, тише.
А как это смочь, если…
- О-ох…я стара-юсь… Н-ник! – и оба кубарем с кровати вниз.
Я, уперев руки в пол, сверху зависла, пытаясь сдержать смех. Ник запрокинул голову:
- А-ха-ха-ха-ха.
- Тиш-ше… хм-м, хм-м-м.
- Угу-у… И-и с того же места продолжим, - меня – в охапку…
Мой любый… Мой самый-самый родной…
- Доброе утро, Агата. Мне пора, - уже на позднем морском рассвете. А за окном – выползающее из-за гор, ленивое зимнее солнце. – Мне пора, - провел своим носом по моему, низко склонившись.
- Ага-а… И когда все это закончится?
- Ты про что? – насмешливо скривился он. – В нашей с тобой служебной жизни одно – заканчивается, другое – начинается.
- Это точно. Значит, со мной у тебя не получится? В Джингар?
Ник, пристегивая ножны, сосредоточенно глянул в окно:
- К сожалению, нет, - и повернулся ко мне. - Мне пора.
- Ага… Да и мне… тоже…
И за надежду на него и за наглядный урок «воспитания». Причем, не только детей.
Два дня спустя я тихо сидела на безлюдном ветреном берегу Моря радуг. Сидела на облезлой скамейке и смотрела в серо-сиреневые шумящие просторы. Где-то за спиной на веранде, спрятанной в пожухлой листве сада, чадил самовар. Он, как символ нашего фамильного гнезда перетащился и в местный каменный домик. А прямо напротив по берегу бродила Варвара. Уже долго бродила. В поисках красивых камушков. За три дня их коллекция разрослась до пары дюжин и грозила составить конкуренцию цветочным горшкам. Три дня у тихого сиреневого моря. В таком же тихом зимнем Тайриле с полупустыми магазинчиками и кофейнями, где самым популярным заказом был сейчас чай с молоком вприкуску с горячей маковой булочкой… Три дня ти-ши-ны… Уф-ф…
- Агата! Смотри!..
- Ага, красивый!
- Нику покажу! – Варвара, сунув новый голыш в карман куртки, скривилась от ветра.
- Ты не замерзла?! – поежившись, проорала я.
- Не-ет! А Ник сегодня вернется?!
- Ага… Должен! Обещал!
Да, тысь моя майка! Когда ж он это дело закончит? Практик… А я вот – теоретик. С уже «подтвержденной теорией». Потому что не далее, как вчера, свершилось. Как раз во время нашей с Варей отлучки «полить дома цветы». Ну, и, за одно, забежать в гости к Софико и Годе.
- Ты была права – данные на него существуют, - вздохнул тогда очень выразительно мой соучастник.
Я в ответ сделала стойку:
- И-и?
- Числится под именем «Ясон». Кроме него инкубов в картотеке прокуратских «спецагентов» больше нет. Привлекался в пяти случаях еще бывшим Верховным рыцарем. Специалитет – добыча информации через приближенных к «целям» дам. Семь лет назад, как раз – последний, и незаконченный случай. Там цель была – перехватить корреспонденцию, которая могла навредить кое-кому.
- Ага. Это – понятно.
- Угу. Это-то меня в тебе и пугает.
- Не бойся, Года. Дальше.
- А что «дальше»? Агент прокололся на параллельных личных связях. Пришлось его срочно от дел отводить. Причем, за пределы Ладмении.
- И-и?
- Куда именно?
- Да. Куда?
- В Джингар, Агата. Там он загнездился. Для инкуба – халва, а не страна.
- Это ты про гаремы?
- А то. Ешь, сколько влезет и, причем, безнаказанно.
- Согласна. Вариант – оптимальный. Так значит, он – там?
- БЫЛ там, - сделал Года ударение. – Где сейчас – понятия не имею. В информации на него – жирная красная черта: отработанный шлак.
- Ага, - закусила я в задумчивости губу.
Мужчина со своего кресла вздохнул:
- Агата, можно личный вопрос?
- Давай.
- Скажи, ты к нам, ну… только за тем, чтобы…
Я, подняла на него глаза:
- И то и другое. Это – правда, Года. Но, если б не хотела вас видеть, не пришла бы совсем. Даже по причине острой в тебе нужды. А теперь… - и неожиданно для самой себя, засмеялась. – Оказывается, я по вас с Софико соскучилась. По обоим.
- Да? – вскинул брови мужчина. – Это – хорошо. Потому что, и мы - тоже. И… Агата…
- Что, Года?
- Мой искренний тебе совет: не встревай в это дело.
- О, и ты – туда же…
- Доброго дня! - а вот этого… некроманта, совершенно не вписывающегося в тишину морского пейзажа, я совсем не ожидала увидеть. Мой уважаемый начальник, приложил ко лбу ладонь. – Варвара! Как жизнь?!
- Хорошо! – издали помахала ему рукой та.
- Чем обязаны? Новое задание?
- Задание? – вернулся ко мне взглядом Глеб. – Да нет… Я же тебе обещал неделю передышки… Кстати, - и, хмыкнув, шлепнулся рядом на скамью. – На мой адрес письмо пришло из Бередни. От Его светлости, князя Драгомира. Благодарит за оказанную услугу и тебе в похвалах разливается.
- И что? – прищурилась я на некроманта.
- Молодец… Там, кстати, дата стоит с точным временем. Обычай такой у высокородных особ – придавать данной конкретикой солидность любой бумажке… Тридцать первое декабря. Пять часов, тридцать две минуты. А ты в Куполград вернулась…
- Глеб, что ты хочешь?
- Да ничего, – пожал он плечами. – Подумаешь, на обратном пути ненадолго задержалась… Ну, так вот… Я зачем сюда к вам заскочил?
- Та-ак… - передернула я плечами.
- У меня к тебе просьбочка будет. Небольшая и личная: ты в Джингар не смотаешься? Надо завтра с утра письмо передать в наше посольство. А то мне через час назначено в столице Тинарры. И сколько я там пробуду…
- Куда-куда? – уточнила я.
- В Джингар. В наше посольство. Это – очень быстро, если таможни не считать.
- Я поняла.
- Агата, ну так что?..
- Хо-рошо, Глеб. Хорошо…
ГЛАВА 8
Ладмения, замкнутая с трех сторон света в поднебесные Рудные горы, государство небольшое, если сравнивать его со всем нашим материком Бетан. Зато имеет на этом материке самую выгодную, центральную диспозицию. А по форме сильно смахивает на череп, развернутый в сторону сопредельной Тинарры. Ее мы еще в кадетстве окрестили «рукой» из-за неровных границ – «пальцев» с Бередней, идущих по реке Петле. Юго-западный сосед Ладмении, Эйфу, с большой натяжкой (на восток) напоминает узкую «тазовую кость». Что же до Джингара, то он с незапамятных времен выразительно именовался «ногой». Хотя, по мне, так больше смахивал на валенок (выбиваясь из общей «скелетной» темы). Широкий такой самокатный валенок с голенищем вдоль наших восточных границ, пяткой, повернутой к нам же (что не раз удостоверялось вечно натянутыми с Ладменией отношениями) и самой ступней, омываемой Морем радуг. Если вдаваться и в климат, то самый суровый он, пожалуй, в Бередне, дальше всех наших соседей замахнувшей на север материка. А самый жаркий – в Чидалии, кстати, «лопатки». Но, и там и там переселенцам «подфартило» на равных, потому как условия жизни в предтечном мире оказались почти аналогичными местным. Вот Джингару в этом плане откровенно не свезло. Привыкшие к теплу, огненные дэвы и тонкокожие девы страдали от здешних вьюг, срочно заимствуя из общеладменского специальные слова и выражения («чтоб у тебя …… на морозе зазвенели», например, или: «пусти к огоньку погреться»). В кадетском же курсе арабская «стратегическая ошибка» характеризовалась выражением «за что боролись, на то и напоролись», где под первым и вторым имелись в виду богатые алмазные залежи вдоль всех Рудных гор с той их стороны. Правда, почти одновременно не меньший размах приобрела и угледобыча. Но, уже человеческим населением страны. А вот маги арабские боролись с «шайтан-природой» своими профсредствами. Куполами. Наподобие того, что накрывал собой и наш Куполград, только, поля действия совершенно иного. Целые города под защищающими от холода и ветров, прозрачными сводами. С зелеными садами внутри, высоченными минаретами и многомильными лабиринтами дворцов. То еще зрелище. Представляю. Говорят, самым красочным был вид зимней столицы Джингара, приморской Тахвалы, обозначенной на «скелетной» карте в самом центре «ступни». Но, я ее воочию никогда не видела… И вот такая возможность, наконец, появилась. Сразу завтра с утра.
Что же касается вечера сегодняшнего, то, он пока был в полном разгаре. Точнее, «разгорался». И, по всей видимости… скандалом…
- Ах, как же воздух кристально свеж и синий вечер морозно прозрачен, - нет, начиналось все очень даже спокойно и благостно. И тетка моя, стоящая у открытой в сумерки форточки, уютно запахнулась в палантин – вот-вот стихи начнет декламировать на почве умиленья, как, вдруг… – А какая нынче дата? А то я из серых будней своих…
- Девятое нынче января, - откликнулось лежащее на животе у камина дитё и возложило на ковер свой очередной голыш. – Шесть дней до конца каникул.
Она с этого текста каждый свой «отпускной» день начинала (лишь меняя убывающее число), а тут решила им же закончить. Мученица на алтаре правописания.
- У нас во втором семестре вводится новый предмет – танцы, - поддал ей «горя» Ник и внес дополнение прямо мне в ухо. – Нужна форма специальная, в гимназии сказали.
- Ага, - устраиваясь удобнее в мужских руках, зевнула я. - Еще же «шесть дней до конца каникул», - хотя произносить это надо не так, а с трагичным надрывом… А лучше вообще помолчать. И послушать, как трещат в огне смолянистые кедровые дрова. И запах их вдыхать исключительно молча, разбавленный ароматом любимого тела, что сейчас совсем рядом. Близко-близко. Так, что голову кружит, и ноздри сами собой раздуваются… Бесова «морская романтика». Прямо, зараза какая-то. Вот мама к ней совершенно нейтральна. Оттого и дремлет теперь в кресле в углу. Хотя Нинон еще раньше наверх свалила – ей завтра самой первой вставать. Жарить свои любимые оладушки. Но, они все равно будут пахнуть не так… как мой любый. - Ни-ик?
- Угу? – шеркнул он небритой скулой мне по щеке.
- А пошли…
- Девя-тое января… Значит, именно сегодня в Джингаре отмечают Тсанс Он(1)!
- А что это такое, тетя Гортензия? – мотнула ногами Варвара.
- Танцы с бубном. И вообще, не пора ли нам всем… - решила срочно встрять я.
- Танцы там будут завтра, – недоуменно прервала меня тетка. – Ты что, Агаточка? А еще самая большая в году торговля. Ох, как я давно мечтала попасть на этот их «базар кабир». Там обязательно будет знаменитая осмерская мебель. Она по имени мастера именуется, хоть тот и умер сто сорок лет назад.
- И такое чувство, будто настрогал своих расписных комодов еще лет на сто сорок, - хмыкнул, обхватив меня, Ник. – По-моему, меня куда-то звали? Пошли.
- Это почему же, Николас?
- Да, потому, госпожа Гортензия, что их на каждом «базар кабире» строят длинными этажами. И все под старым авторским клеймом.
- Ой, да пусть хоть и так? Стиль-то его неподражаемый сохранился, геометрически-растительный. А самые лучшие, непременно будут в Тахвале… Агата?!
Не успела…
- Что? – развернулась от самой двери.
- Я завтра – с тобой!
- Это куда? – тормознул, идущий впереди Ник. – Агата?
- Как это, «куда», Николас? В Джингар, в Тахвалу. Она туда завтра с утра… А ты что…
А вот раньше надо было рот закрывать, тетя Гортензия. Чтоб слова из него ненужные не выпадали.
- А-гата?
- Ага… Да подумаешь? Меня Глеб с очередным своим личным поручением. И только письмо на твое прежнее место службы…
- В наше посольство?
- И всё… Да что ты так смотришь-то на меня?
- А почему мне не сказала?
- Потому что, вечер еще не закончился.
- Угу? - угрюмо уточнил Ник. – Значит, «не закончился»?
- А что здесь такого-то, в самом деле? Или, я чего-то не знаю?
- Про что ты не знаешь?
- Про Джингар?
- Доча… ох, я, кажется… Кричите-то чего?
- Катаржина, Варенька, нам лучше… пора. Давайте-давайте, - просквозили мимо три разномерные фигуры. Последняя, прямо напротив, зевнула:
- А я тоже ей… говорила. Спокойной ночи.
- О-о, мама, - скрестила я руки на груди. – Так что там с Джингаром?
- Хобье место там, - выдавил свой «аргумент» Ник.
- Да неужели? Страшнее Бередни?
- Хобы разные, но суть не меняется.
- Ага. Значит, весь вопрос только в этом?
- Вот именно.
- И ни в чем другом?
- Тебе статистику огласить? Сколько в Джингаре ежегодно женщин пропадает? Причем…
- … боевых магов? – сузила я глаза. – Ну, если так рассуждать, то мне вообще дальше собственной прихожей соваться не стоит. Если так рассуждать.
- Агата, не утрируй. Данный вариант для нас с тобой…
- … недосягаемая идиллия?
- Что? – наморщил лоб Ник.
- Закрыть меня дома наедине с поварешками и тряпками.
- Агата, куда тебя несет? Хотя ты знаешь… - и взглянул мне прямо в глаза. – Раз уж пошла такая тема… Скажи: ты именно этого боишься?
- Поварешек?
- Поварешек, хозяйственных забот, размеренной стабильной жизни и…
- И чего?
- И меня в роли своего мужа.
- Да откуда ты подобное взял?
- Вычислил, - мрачно хмыкнул Ник, – выражаясь твоим языком. Агата, сколько наша «помолвка» будет еще продолжаться?
- Да у нас ее и не было. О чем ты?
- Вот именно. У нас даже ее не планировалось.
- А тебе с нами плохо живется? Без кольца на моем пальце?
- Дело не в кольце, любимая. Дело далеко не в кольце. Ты до сих пор мне не доверяешь. Весь вопрос в этом. Ведь так? Будь честной сейчас. Мне нужно знать.
- Я тебе… доверяю, - выкатила я глаза.
- Угу. Но, не до такой степени, чтобы связать со мной всю свою жизнь?
- Вот ты скобан.
- Даже так? – оскалился он. – А, действительно, «скобан». Потому что думал: у нас с тобой есть будущее. Общее будущее. И причем здесь это хобье кольцо, которое болтается в моих карманах три месяца? Оно лишь знак того, что ты готова. А ты…
- Ник, я…
- Что, любимая?.. Молчишь? Вот и мне больше сказать нечего. Я не знаю, что тут еще сказать, - и, качнувшись, вышел из гостиной…
Договорились… Начали про базар, а закончили… О-о, да что же это такое?! Я ему не доверяю. Вот, значит, что моего любого тревожит больше другого. А меня саму?.. Поварешки, тряпки… «Нет, я от службы отказалась. У меня вечером – пирог с грибами, на завтра – магазины, а через день роды назначены. И когда тут успеть?»… Я ему не доверяю. Прорвало, наконец, «плотину долготерпенья». А что, если уйдет?.. Ушел? Насовсем? Насов… Вот же, скобан. И я… тоже…
- Агата, ты что ли, плачешь?
- А ты что ли… не спишь? – уставилась я в «размытую» Варю.
Та вздохнула:
- Не-ет. Там наверху никто не спит. Давай… - и, вдруг, обхватила меня ручонками.
- Варя… ты чего? – ошалело выдала я.
- Мама так всегда делала, когда я ревела.
- А-а… Мама.
- А ты не плачь. Все будет хорошо. Потому что я тебя люблю.
- Это тоже мама тебе…
- Нет. Это – я тебе.
- Варя! - взвыв уже всерьез, стиснула я ее в объятьях. – Ва-ренька… И я тебя… тоже…
- И мы всегда вместе будем.
- Ага-а…
- Ты, я и Ник.
- И Ни-ик… И камушки твои, которых – полные карманы.
- И камушки, - погладило меня дитё по спине. – И камушки… А вот и…
- Ник!.. Какой же ты… Я ведь люблю тебя. А ты…
Мужчина, подхватив Варю, прижал к себе меня:
- Я воздухом подышал… Немного…
И дышать, и двигаться в такой возбужденной толпе было крайне затруднительно. И пару раз подпрыгнув (с трудом удержавшись от соблазна зависнуть), я, наконец, разглядела дальний конец забитой ладменцами площадки. Упирался он в суровое одноэтажное здание таможни, которое вот-вот и снесут прямиком на сопредельную зону. «Базар кабир», бес его. Хотя в Джингаре шайтаны. Что, как говорит Ник, «сути не меняет»… Ник…
- Любимая… пожалуйста, тише.
А как это смочь, если…
- О-ох…я стара-юсь… Н-ник! – и оба кубарем с кровати вниз.
Я, уперев руки в пол, сверху зависла, пытаясь сдержать смех. Ник запрокинул голову:
- А-ха-ха-ха-ха.
- Тиш-ше… хм-м, хм-м-м.
- Угу-у… И-и с того же места продолжим, - меня – в охапку…
Мой любый… Мой самый-самый родной…
- Доброе утро, Агата. Мне пора, - уже на позднем морском рассвете. А за окном – выползающее из-за гор, ленивое зимнее солнце. – Мне пора, - провел своим носом по моему, низко склонившись.
- Ага-а… И когда все это закончится?
- Ты про что? – насмешливо скривился он. – В нашей с тобой служебной жизни одно – заканчивается, другое – начинается.
- Это точно. Значит, со мной у тебя не получится? В Джингар?
Ник, пристегивая ножны, сосредоточенно глянул в окно:
- К сожалению, нет, - и повернулся ко мне. - Мне пора.
- Ага… Да и мне… тоже…
