– Для начала проверь ее на остаточную ауру. Не понимаю, почему я вообще должен тебе подсказывать?
Себастьян вернулся к закускам, а Агата со вздохом протянула ладонь к украшению. Она сосредоточилась и некоторое время изучала собственные ощущения.
– Ты что, снял эту брошь с мертвеца? – Едко спросила она. – Прекрасно. Ты стал грабителем могил. Я буду внимательна, если ты вдруг что-то решишь мне подарить.
– Сегодня у тебя явно плохое настроение, – заметил Себастьян. – Ну, технически, я и правда не раз грабил могилы, и не могу сказать, что вижу в этом что-то плохое. Кому как не нам, некромантам, знать, что большинству усопших нет дела до безделушек. Если, конечно, их не оставили охранять какой-нибудь ценный артефакт... Но это не имеет отношения к этой броши.
– Думаю, теперь я должна спросить, где ты ее нашел и почему считаешь, что она имеет отношение к нашему делу?
Себастьян кивнул. Он был удивительно доволен собой. Как праздный игрок, который от скуки решил сыграть на деньги в карты и неожиданно сорвал приятный куш.
– Раз уж я взялся подсказывать, то рекомендую сначала обратить особое внимание и на форму броши.
Агата последовала совету, взяла украшение и повертела его в руках.
– Ну, похоже на обычную лилию. Белая лилия – один из символов Седьмицы, и некоторые набожные женщины носят ее узор на платье или одевают украшения вроде этого на службу. Проблема разве что в том, что брошь повреждена.
– Да, часть лепестков и тычинки утеряны, но форма цветка должна тебе напомнить кое-что еще, – широко улыбнулся Себастьян.
Глаза Агаты расширились. Она кажется начинала понимать, к чему клонит ее напарник.
– Когда-то я часто и довольно близко видел эти цветы, а ты – всего раз. Неудивительно, что ты не сразу заметила разницу. Эта брошь не имеет отношение к Седьмице. Достаточно интересно, кто же в Рэймоне мог носить на груди паучью лилию, не так ли?
Некромантке было неприятно вспоминать о небольшом, но смертоносном букете, который она не так давно бездумно взяла в руки.
Агата осторожно положила сломанное украшение обратно на салфетку.
– И правда интересно, – медленно произнесла она. – Редкий цветок, о котором мало кто знает в Мольхар, то присылают нам в гостиницу, то изображают на броши, которая, как ты говоришь, связана с нашим делом. Кажется, ты упоминал, что паучью лилию использовали южные религиозные культы. Ты же имел в виду зуккарийцев, не так ли?
Прежде чем ответить, Себастьян сделал глоток кофе.
– Да. Я имел в виду именно зуккарийцев.
Сломанная брошь перед Агатой виделась очередным подтверждением ее догадки о ненормальной тяги некроманта-убийцы к ритуалам канувшей в небытие империи.
Но девушка не испытывала радости. Она улыбнулась одними губами.
– Ясно. Тем страннее, что я никогда не слышала о паучьей лилии, тем более – о ее особом значении для Зуккар.
– Особое значение? Не преувеличивай. Разве можно назвать прием дурмана чем-то особенным, когда в каждом втором старом веровании жрецы и шаманы ели и пили всякую дрянь в тщетной надежде услышать откровения своих богов? К тому же ты не алхимик и не специалист по ядам, – безмятежно пожал плечами Себастьян. – Понятия не имею, что за исследования ты читала и что за бездари их писали. Но сомневаюсь, что к этим научным публикациям прилагались подробные рецепты сомнительных настоек. Также, ты до смешного молода. Прости, Агата, но твой кругозор серьезно ограничен временем твоей короткой жизни.
Глаз некромантки дернулся, но она постаралась сохранить спокойствие.
– Хорошо, пусть так, – сказала она. – Тогда, может, ты знаешь, в каких же именно ритуалах использовали паучью лилию?
– А разве это имеет большое значение? – Себастьян поморщился. – Ты вроде бы и сама говорила, что местный некромант, убивающего направо и налево, просто жалкий подражатель. Какая разница, что он там себе надумал? Мы поймаем его, и дело с концом.
Агата поджала губы.
Ее по-прежнему беспокоило, что она ни разу не сталкивалась с упоминанием об этом цветке. Да, история империи и религия Зуккар не были ее профилем, но этот пробел в знаниях вполне мог означать, что дурман из паучьих лилий не использовали в самых распространенных и хорошо задокументированных ритуалах.
Но ряд важных таинств и магических практик, относящихся именно к культу смерти, строго запрещалось записывать даже для личных нужд жрецов. Подробности были доступны избранным единицам, и они передавались из уст в уста. По этой причине хоть сколько то значимые описания ключевых ритуалов Зуккар оказались утеряны с течением времени, – что определенно было только к лучшему. Может паучью лилию применяли в одном из них?
И кто, как не Себастьян, должен быть в курсе деталей?
Агата почувствовала легкий холодок, пробежавший по ее спине.
Если она была права, и то, как культ смерти использовал паучью лилию, не было широко известно даже в те времена, то как какой-то спятивший некромант в городке на окраине Мольхар вообще о ней узнал?
Или Агата и правда слишком много придавала смысла этому проклятому цветку или одни демоны знали, что тут на самом деле происходит.
– Больше ничего не скажешь, Агата? Я принес тебе такое сокровище и рассчитывал на более бурную реакцию. И куда делся весь твой энтузиазм?
Некромантка со смешанными чувствами взглянула на Себастьяна. Он сидел прямо перед ней, наслаждался закусками и продолжал как ни в чем не бывало хранить свои секреты.
Девушка колебалась. Ей хотелось здесь и сейчас переговорить с напарником начистоту: и про недавнее открытие о его происхождении, и о выводах про связь с древним культом.
Но Агата имела веские основания не доверять Себастьяну, чтобы он ей не сказал.
Не стоило забывать, что Себастьян был куда опаснее и хитроумнее, чем пытался казаться. Манипулировать невежеством Агаты для ее напарника не представляло большого труда, ведь по сравнению с ним она во многом оставалась невинным младенцем, не видевшим ничего дальше своей колыбели.
А потому некромантка понимала всю невыгодность своего положения. Если Себастьян и правда что-то задумал, было настоящей глупостью выдать себя так рано.
Пока напарник считал, что Агату пребывала в неведенье, он был свободен в действиях, которым девушка в иной ситуации не придала бы никакого смысла.
Ей оставалось ждать. И внимательно наблюдать за тем, что Себастьян предпримет дальше.
– Я просто думала, что неплохо было бы пройтись по местным ювелирным лавкам, – улыбнулась Агата. – Брошь испорчена, но похоже, что она почти новая. Золото – мягкий металл, было бы заметно, будь ей много лет. К тому же, она явно сделана на заказ. Возможно, кто-то из местных ювелиров ее узнает. Это первое. Второе, меня смущает аура броши. Если паучья лилия связана с культами Зуккар, она может принадлежать непосредственно помешанному на них некроманту. Но от моих вещей не фонило такой четкой аурой смерти даже после нескольких ночей, проведенных на кладбище. Скорее, я бы сказала, эту брошь носил мертвец. Поэтому допускаю, что наш некромант и сам может оказаться нежитью. Вряд ли он надел это украшение на одного из своих мертвых рабов ...
– Для лича он как-то слишком слабоват, – ухмыльнулся Себастьян. – Если он и нежить, то разумная, но совсем мелкая сошка. Такие быстро сходят с ума. Может, нам просто не торопиться, и все разрешится само собой?
– ... Но все мои рассуждения – тлен, если окажется, что брошь не имеет никакого отношения к нашему расследованию, – продолжила Агата, проигнорировав напарника. – Ты не собираешься перейти к той части своего рассказа, где ты ее нашел?
– Я уже и успел забыть, насколько ты бываешь скучной, – удрученно покачал головой Себастьян.
Со стороны зала, ведущего к широкой лестнице, послышались легкие шаги.
Агата потянулась за закуской, отмечая, что ее напарник предусмотрительно убрал со стола украшение.
Это было правильным решением. Прежде чем показывать находку Клауду, она бы предпочла узнать о ней больше.
Вскоре к ним в зал вошла миловидная служанка, которая держала стопку одежды и плащ Себастьяна.
– Я провожу вас в комнату, где вы сможете переодеться, – почтительно сказала она.
– Что ж, продолжим разговор потом, – со вздохом проговорил Себастьян. – А пока меня не будет, рекомендую обратить внимание на вот те симпатичные тарталетки.
Он встал, и тут же раздался громкий треск ткани. И рубашка и, кажется, штаны, которые дал Себастьяну господин Шер, наконец, не выдержали.
Под смущенные ахи залившейся краской служанки Агата поспешно отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на еде.
Близость гор оставила свой отпечаток на ландшафте леса, обнимающего Рэймон с юго-востока.
Непредсказуемая местность таила в себе коварные овраги и обрывы, и заставляла то напряженно подниматься по склону, то бесконечно петлять между размашистыми вековыми деревьями в низинах.
Себастьяну, конечно, все было нипочем. Он с легкостью преодолевал препятствия, словно речь шла об обычной скучной прогулке по столичной аллее.
Но Агата не могла похвастаться тем же. Пока Себастьян оставался возмутительно бодр и свеж, девушка взмокла, чертовски устала и давно перестала обращать внимание на захватывающую красоту первозданной природы, которой предпочла бы любоваться издалека.
Она была рада, что не надела на вчерашнюю встречу с Клаудом уместное к случаю платье. К счастью, большую часть ее гардероба составляли штаны и костюмы, достаточно прочные, чтобы выдержать испытание вылазкой в лес.
– И сколько нам еще идти? – как можно более сдержанней спросила она, увязая сапогами в бурой прошлогодней листве.
– Соберись. Мы почти на месте, – оглянулся Себастьян. – Можешь представить, что это тренировка. Никому не стоит пренебрегать физическими нагрузками, даже если этот кто-то и знает несколько несложных заклинаний.
Некромантка заломила бровь, но промолчала. У нее не было сил на перепалку с напарником.
Да и не Агате было мерится с ним выносливостью или магическим искусством. Что толку доказывать, что ее навыки более чем хороши на фоне других, нормальных людей?
Себастьян шел достаточно медленно, чтобы за ним поспевать, но слишком быстро, чтобы полноценно перевести дух. Агата понимал, что вела себя не разумно, но из-за чистого упрямства не просила сбавить темп и дать ей отдохнуть.
Может, она просто не хотела слушать новую порцию критики.
– А как далеко мы уже от Рэймона? Мы вошли в лес часа четыре назад.
– Точно не так далеко, как тебе могло бы показаться. И последние полчаса мы не отдалялись от города, а двигались вдоль.
Агата тяжело вздохнула. Она не понимала, как Себастьян вообще ориентировался в этом месте.
– Если ты прав, и здесь есть ход прямо к подземельям Рэймона... Ход, в начале которого ты и нашел ту золотую брошь... То какой же он длины?
Напарник Агаты ненадолго задумался.
– Во-первых, я прав. – Он мимоходом отломил внушительную кедровую ветку с молодыми зелеными листьями, мешающуюся ему на пути. – Во-вторых, – вряд ли больше двух километров. Хотя, в общем-то я не считал.
– Два километра? Да это же демон как много.
– Я встречал немало туннелей и большей продолжительности, чем этот.
– Но здесь такой сложный рельеф, – потянула Агата, прежде чем сделать новую попытку перевести дыхание. – ... Ох, и стоил ли этот подземный ход всех приложенных при его прокладке усилий?
– Мертвым все равно, где строить туннели. А когда-то давно поводов незаметно покинуть город у их хозяев было достаточно, чтобы с толком позаботиться об этом.
Некромантка споткнулась о еще свежую и обглоданную берцовую кость какого-то большого зверя, и замешкалась.
Она не знала, что ей было бы проще принять, – что где-то рядом ходит опасный крупный хищник, или что ее напарник может иметь к этой кости самое непосредственное отношение.
В любом случае она предпочитала не знать подробностей его охоты прошлой ночью.
– Нам сюда, – махнул напарнице Себастьян.
Он стоял на краю очередного оврага.
Некромантка осторожно приблизилась.
До каменистого дна, тонущего в тенях от разлапистых крон деревьев, было метров пять, а склон, у которого они стояли, резко обрывался, не оставляя никакой надежды на безопасный спуск.
Себастьян посмотрел вниз, и затем на Агату, правильно угадывая ход ее мыслей.
– Ладно. Мы и так потратили прорву времени, пока сюда плелись. Давай, я помогу, – Себастьян протянул девушке руку.
Его предложение было разумным и сомнительным в равной степени.
Агата с промедлением потянулась к напарнику, размышляя, каким именно образом он собирался доставить ее вниз. Если так подумать, в сознательном возрасте ее еще никто не носил на руках.
Уместно ли это, с учетом того, что она имеет дело с Себастьяном? Нравы в Мольхар не отличались строгостью, но воспитание Агаты итак с огромным трудом выдерживало нахальство напарника с его причудами и своеобразным чувством юмора. Возможно, было куда лучше попытаться найти другой путь.
Пока она размышляла, Себастьян не стал терять даром время. Он неожиданно быстро шагнул вперед, опережая возможный протест, бесцеремонно сгреб девушку за талию и забросил себе на плечо. От неожиданности та вскрикнула, на миг забывая, что еще успевала остановить Себастьяна приказом.
Но момент был упущен. Напарник Агаты легко оттолкнулся от края и прыгнул прямо в пустоту.
Узловатые корни, камни и подсохшая земля с головокружительной скоростью пронеслись мимо. Некромантка зажмурилась и судорожно ухватилась за кожаный плащ на спине Себастьяна.
Рассеянный удар от приземления волной прокатился по телу, отдавая в затылок. Если Себастьян и смягчил их падение каким-то заклинанием, то девушка не успела заметить это.
Поначалу Агата решила, что наверняка что-то себе сломала, но затем с облегчением поняла, что кроме неприятных ощущений отделалась одним лишь испугом.
Себастьян поднялся с колена и подчеркнуто аккуратно поставил некромантку на землю.
– Я тебе не мешок с картошкой, – пробормотала она, слегка качаясь. – Кто тебя вообще научил так обращаться с девушками?..
– За элегантными ухаживаниями тебе лучше обратиться к Клауду, – как ни в чем не бывало усмехнулся Себастьян. – В мою эпоху и в той среде, где я родился, с этим было значительно проще.
Агата с раздражением дернула подбородком в сторону.
Ну, конечно, если Себастьян и решал пооткровенничать о прошлом, это всегда должно было быть частью какой-то странноватой шутки. И вообще, при чем тут господин Шер?
– Пойдем. Чтобы ты убедилась, что это место прямо связано с некромантом, которого мы ищем, я хотел тебе кое-что показать. Прошлой ночью я почувствовал это еще издалека, но тебе нужно будет посмотреть поближе. Ты же еще помнишь мертвых волков, которые загнали тебя в башню?
То, что Агата поначалу посчитала за глубокий овраг, было скорее ущельем. Теперь она видела, что с двух сторон от них возвышались отвесные скалистые своды, поросшие густым зеленоватым мхом.
Ущелье было широким, как дорога, где легко бы разминулись два самоходных экипажа, и, после нескольких часов преодолевания высот в лесу, – непривычно ровным, чтобы идти свободным шагом. Было сухо, но в сезон таянья льдов высоко в горах здесь бежала вода, – об этом говорили небольшие гладкие камни, разбросанные под ногами, и плавные изгибы угадываемого русла.
Себастьян вернулся к закускам, а Агата со вздохом протянула ладонь к украшению. Она сосредоточилась и некоторое время изучала собственные ощущения.
– Ты что, снял эту брошь с мертвеца? – Едко спросила она. – Прекрасно. Ты стал грабителем могил. Я буду внимательна, если ты вдруг что-то решишь мне подарить.
– Сегодня у тебя явно плохое настроение, – заметил Себастьян. – Ну, технически, я и правда не раз грабил могилы, и не могу сказать, что вижу в этом что-то плохое. Кому как не нам, некромантам, знать, что большинству усопших нет дела до безделушек. Если, конечно, их не оставили охранять какой-нибудь ценный артефакт... Но это не имеет отношения к этой броши.
– Думаю, теперь я должна спросить, где ты ее нашел и почему считаешь, что она имеет отношение к нашему делу?
Себастьян кивнул. Он был удивительно доволен собой. Как праздный игрок, который от скуки решил сыграть на деньги в карты и неожиданно сорвал приятный куш.
– Раз уж я взялся подсказывать, то рекомендую сначала обратить особое внимание и на форму броши.
Агата последовала совету, взяла украшение и повертела его в руках.
– Ну, похоже на обычную лилию. Белая лилия – один из символов Седьмицы, и некоторые набожные женщины носят ее узор на платье или одевают украшения вроде этого на службу. Проблема разве что в том, что брошь повреждена.
– Да, часть лепестков и тычинки утеряны, но форма цветка должна тебе напомнить кое-что еще, – широко улыбнулся Себастьян.
Глаза Агаты расширились. Она кажется начинала понимать, к чему клонит ее напарник.
– Когда-то я часто и довольно близко видел эти цветы, а ты – всего раз. Неудивительно, что ты не сразу заметила разницу. Эта брошь не имеет отношение к Седьмице. Достаточно интересно, кто же в Рэймоне мог носить на груди паучью лилию, не так ли?
Некромантке было неприятно вспоминать о небольшом, но смертоносном букете, который она не так давно бездумно взяла в руки.
Агата осторожно положила сломанное украшение обратно на салфетку.
– И правда интересно, – медленно произнесла она. – Редкий цветок, о котором мало кто знает в Мольхар, то присылают нам в гостиницу, то изображают на броши, которая, как ты говоришь, связана с нашим делом. Кажется, ты упоминал, что паучью лилию использовали южные религиозные культы. Ты же имел в виду зуккарийцев, не так ли?
Прежде чем ответить, Себастьян сделал глоток кофе.
– Да. Я имел в виду именно зуккарийцев.
Сломанная брошь перед Агатой виделась очередным подтверждением ее догадки о ненормальной тяги некроманта-убийцы к ритуалам канувшей в небытие империи.
Но девушка не испытывала радости. Она улыбнулась одними губами.
– Ясно. Тем страннее, что я никогда не слышала о паучьей лилии, тем более – о ее особом значении для Зуккар.
– Особое значение? Не преувеличивай. Разве можно назвать прием дурмана чем-то особенным, когда в каждом втором старом веровании жрецы и шаманы ели и пили всякую дрянь в тщетной надежде услышать откровения своих богов? К тому же ты не алхимик и не специалист по ядам, – безмятежно пожал плечами Себастьян. – Понятия не имею, что за исследования ты читала и что за бездари их писали. Но сомневаюсь, что к этим научным публикациям прилагались подробные рецепты сомнительных настоек. Также, ты до смешного молода. Прости, Агата, но твой кругозор серьезно ограничен временем твоей короткой жизни.
Глаз некромантки дернулся, но она постаралась сохранить спокойствие.
– Хорошо, пусть так, – сказала она. – Тогда, может, ты знаешь, в каких же именно ритуалах использовали паучью лилию?
– А разве это имеет большое значение? – Себастьян поморщился. – Ты вроде бы и сама говорила, что местный некромант, убивающего направо и налево, просто жалкий подражатель. Какая разница, что он там себе надумал? Мы поймаем его, и дело с концом.
Агата поджала губы.
Ее по-прежнему беспокоило, что она ни разу не сталкивалась с упоминанием об этом цветке. Да, история империи и религия Зуккар не были ее профилем, но этот пробел в знаниях вполне мог означать, что дурман из паучьих лилий не использовали в самых распространенных и хорошо задокументированных ритуалах.
Но ряд важных таинств и магических практик, относящихся именно к культу смерти, строго запрещалось записывать даже для личных нужд жрецов. Подробности были доступны избранным единицам, и они передавались из уст в уста. По этой причине хоть сколько то значимые описания ключевых ритуалов Зуккар оказались утеряны с течением времени, – что определенно было только к лучшему. Может паучью лилию применяли в одном из них?
И кто, как не Себастьян, должен быть в курсе деталей?
Агата почувствовала легкий холодок, пробежавший по ее спине.
Если она была права, и то, как культ смерти использовал паучью лилию, не было широко известно даже в те времена, то как какой-то спятивший некромант в городке на окраине Мольхар вообще о ней узнал?
Или Агата и правда слишком много придавала смысла этому проклятому цветку или одни демоны знали, что тут на самом деле происходит.
– Больше ничего не скажешь, Агата? Я принес тебе такое сокровище и рассчитывал на более бурную реакцию. И куда делся весь твой энтузиазм?
Некромантка со смешанными чувствами взглянула на Себастьяна. Он сидел прямо перед ней, наслаждался закусками и продолжал как ни в чем не бывало хранить свои секреты.
Девушка колебалась. Ей хотелось здесь и сейчас переговорить с напарником начистоту: и про недавнее открытие о его происхождении, и о выводах про связь с древним культом.
Но Агата имела веские основания не доверять Себастьяну, чтобы он ей не сказал.
Не стоило забывать, что Себастьян был куда опаснее и хитроумнее, чем пытался казаться. Манипулировать невежеством Агаты для ее напарника не представляло большого труда, ведь по сравнению с ним она во многом оставалась невинным младенцем, не видевшим ничего дальше своей колыбели.
А потому некромантка понимала всю невыгодность своего положения. Если Себастьян и правда что-то задумал, было настоящей глупостью выдать себя так рано.
Пока напарник считал, что Агату пребывала в неведенье, он был свободен в действиях, которым девушка в иной ситуации не придала бы никакого смысла.
Ей оставалось ждать. И внимательно наблюдать за тем, что Себастьян предпримет дальше.
– Я просто думала, что неплохо было бы пройтись по местным ювелирным лавкам, – улыбнулась Агата. – Брошь испорчена, но похоже, что она почти новая. Золото – мягкий металл, было бы заметно, будь ей много лет. К тому же, она явно сделана на заказ. Возможно, кто-то из местных ювелиров ее узнает. Это первое. Второе, меня смущает аура броши. Если паучья лилия связана с культами Зуккар, она может принадлежать непосредственно помешанному на них некроманту. Но от моих вещей не фонило такой четкой аурой смерти даже после нескольких ночей, проведенных на кладбище. Скорее, я бы сказала, эту брошь носил мертвец. Поэтому допускаю, что наш некромант и сам может оказаться нежитью. Вряд ли он надел это украшение на одного из своих мертвых рабов ...
– Для лича он как-то слишком слабоват, – ухмыльнулся Себастьян. – Если он и нежить, то разумная, но совсем мелкая сошка. Такие быстро сходят с ума. Может, нам просто не торопиться, и все разрешится само собой?
– ... Но все мои рассуждения – тлен, если окажется, что брошь не имеет никакого отношения к нашему расследованию, – продолжила Агата, проигнорировав напарника. – Ты не собираешься перейти к той части своего рассказа, где ты ее нашел?
– Я уже и успел забыть, насколько ты бываешь скучной, – удрученно покачал головой Себастьян.
Со стороны зала, ведущего к широкой лестнице, послышались легкие шаги.
Агата потянулась за закуской, отмечая, что ее напарник предусмотрительно убрал со стола украшение.
Это было правильным решением. Прежде чем показывать находку Клауду, она бы предпочла узнать о ней больше.
Вскоре к ним в зал вошла миловидная служанка, которая держала стопку одежды и плащ Себастьяна.
– Я провожу вас в комнату, где вы сможете переодеться, – почтительно сказала она.
– Что ж, продолжим разговор потом, – со вздохом проговорил Себастьян. – А пока меня не будет, рекомендую обратить внимание на вот те симпатичные тарталетки.
Он встал, и тут же раздался громкий треск ткани. И рубашка и, кажется, штаны, которые дал Себастьяну господин Шер, наконец, не выдержали.
Под смущенные ахи залившейся краской служанки Агата поспешно отвела взгляд и постаралась сосредоточиться на еде.
***
Близость гор оставила свой отпечаток на ландшафте леса, обнимающего Рэймон с юго-востока.
Непредсказуемая местность таила в себе коварные овраги и обрывы, и заставляла то напряженно подниматься по склону, то бесконечно петлять между размашистыми вековыми деревьями в низинах.
Себастьяну, конечно, все было нипочем. Он с легкостью преодолевал препятствия, словно речь шла об обычной скучной прогулке по столичной аллее.
Но Агата не могла похвастаться тем же. Пока Себастьян оставался возмутительно бодр и свеж, девушка взмокла, чертовски устала и давно перестала обращать внимание на захватывающую красоту первозданной природы, которой предпочла бы любоваться издалека.
Она была рада, что не надела на вчерашнюю встречу с Клаудом уместное к случаю платье. К счастью, большую часть ее гардероба составляли штаны и костюмы, достаточно прочные, чтобы выдержать испытание вылазкой в лес.
– И сколько нам еще идти? – как можно более сдержанней спросила она, увязая сапогами в бурой прошлогодней листве.
– Соберись. Мы почти на месте, – оглянулся Себастьян. – Можешь представить, что это тренировка. Никому не стоит пренебрегать физическими нагрузками, даже если этот кто-то и знает несколько несложных заклинаний.
Некромантка заломила бровь, но промолчала. У нее не было сил на перепалку с напарником.
Да и не Агате было мерится с ним выносливостью или магическим искусством. Что толку доказывать, что ее навыки более чем хороши на фоне других, нормальных людей?
Себастьян шел достаточно медленно, чтобы за ним поспевать, но слишком быстро, чтобы полноценно перевести дух. Агата понимал, что вела себя не разумно, но из-за чистого упрямства не просила сбавить темп и дать ей отдохнуть.
Может, она просто не хотела слушать новую порцию критики.
– А как далеко мы уже от Рэймона? Мы вошли в лес часа четыре назад.
– Точно не так далеко, как тебе могло бы показаться. И последние полчаса мы не отдалялись от города, а двигались вдоль.
Агата тяжело вздохнула. Она не понимала, как Себастьян вообще ориентировался в этом месте.
– Если ты прав, и здесь есть ход прямо к подземельям Рэймона... Ход, в начале которого ты и нашел ту золотую брошь... То какой же он длины?
Напарник Агаты ненадолго задумался.
– Во-первых, я прав. – Он мимоходом отломил внушительную кедровую ветку с молодыми зелеными листьями, мешающуюся ему на пути. – Во-вторых, – вряд ли больше двух километров. Хотя, в общем-то я не считал.
– Два километра? Да это же демон как много.
– Я встречал немало туннелей и большей продолжительности, чем этот.
– Но здесь такой сложный рельеф, – потянула Агата, прежде чем сделать новую попытку перевести дыхание. – ... Ох, и стоил ли этот подземный ход всех приложенных при его прокладке усилий?
– Мертвым все равно, где строить туннели. А когда-то давно поводов незаметно покинуть город у их хозяев было достаточно, чтобы с толком позаботиться об этом.
Некромантка споткнулась о еще свежую и обглоданную берцовую кость какого-то большого зверя, и замешкалась.
Она не знала, что ей было бы проще принять, – что где-то рядом ходит опасный крупный хищник, или что ее напарник может иметь к этой кости самое непосредственное отношение.
В любом случае она предпочитала не знать подробностей его охоты прошлой ночью.
– Нам сюда, – махнул напарнице Себастьян.
Он стоял на краю очередного оврага.
Некромантка осторожно приблизилась.
До каменистого дна, тонущего в тенях от разлапистых крон деревьев, было метров пять, а склон, у которого они стояли, резко обрывался, не оставляя никакой надежды на безопасный спуск.
Себастьян посмотрел вниз, и затем на Агату, правильно угадывая ход ее мыслей.
– Ладно. Мы и так потратили прорву времени, пока сюда плелись. Давай, я помогу, – Себастьян протянул девушке руку.
Его предложение было разумным и сомнительным в равной степени.
Агата с промедлением потянулась к напарнику, размышляя, каким именно образом он собирался доставить ее вниз. Если так подумать, в сознательном возрасте ее еще никто не носил на руках.
Уместно ли это, с учетом того, что она имеет дело с Себастьяном? Нравы в Мольхар не отличались строгостью, но воспитание Агаты итак с огромным трудом выдерживало нахальство напарника с его причудами и своеобразным чувством юмора. Возможно, было куда лучше попытаться найти другой путь.
Пока она размышляла, Себастьян не стал терять даром время. Он неожиданно быстро шагнул вперед, опережая возможный протест, бесцеремонно сгреб девушку за талию и забросил себе на плечо. От неожиданности та вскрикнула, на миг забывая, что еще успевала остановить Себастьяна приказом.
Но момент был упущен. Напарник Агаты легко оттолкнулся от края и прыгнул прямо в пустоту.
Узловатые корни, камни и подсохшая земля с головокружительной скоростью пронеслись мимо. Некромантка зажмурилась и судорожно ухватилась за кожаный плащ на спине Себастьяна.
Рассеянный удар от приземления волной прокатился по телу, отдавая в затылок. Если Себастьян и смягчил их падение каким-то заклинанием, то девушка не успела заметить это.
Поначалу Агата решила, что наверняка что-то себе сломала, но затем с облегчением поняла, что кроме неприятных ощущений отделалась одним лишь испугом.
Себастьян поднялся с колена и подчеркнуто аккуратно поставил некромантку на землю.
– Я тебе не мешок с картошкой, – пробормотала она, слегка качаясь. – Кто тебя вообще научил так обращаться с девушками?..
– За элегантными ухаживаниями тебе лучше обратиться к Клауду, – как ни в чем не бывало усмехнулся Себастьян. – В мою эпоху и в той среде, где я родился, с этим было значительно проще.
Агата с раздражением дернула подбородком в сторону.
Ну, конечно, если Себастьян и решал пооткровенничать о прошлом, это всегда должно было быть частью какой-то странноватой шутки. И вообще, при чем тут господин Шер?
– Пойдем. Чтобы ты убедилась, что это место прямо связано с некромантом, которого мы ищем, я хотел тебе кое-что показать. Прошлой ночью я почувствовал это еще издалека, но тебе нужно будет посмотреть поближе. Ты же еще помнишь мертвых волков, которые загнали тебя в башню?
То, что Агата поначалу посчитала за глубокий овраг, было скорее ущельем. Теперь она видела, что с двух сторон от них возвышались отвесные скалистые своды, поросшие густым зеленоватым мхом.
Ущелье было широким, как дорога, где легко бы разминулись два самоходных экипажа, и, после нескольких часов преодолевания высот в лесу, – непривычно ровным, чтобы идти свободным шагом. Было сухо, но в сезон таянья льдов высоко в горах здесь бежала вода, – об этом говорили небольшие гладкие камни, разбросанные под ногами, и плавные изгибы угадываемого русла.
