Ладони скользили по телу Тины – по её спине, по талии, по бёдрам, – и в каждом прикосновении было чёткое знание того, с кем он рядом, кого держит в руках. Он чувствовал её кожу, движение мышц и с каждым мгновением понимал, что между ними больше не осталось ни стеснения, ни сдержанности – только живое, взаимное, выстраданное и принятое желание.
Они целовали, касались, исследовали друг друга, пытались запомнить каждый миг, каждую грань ощущений, каждую деталь этой близости. Из груди вырывались тихие стоны, сбивчивое дыхание, приглушённый шёпот. Тела двигались в такт, настраиваясь друг на друга, подбирая тот ритм, в котором всё ощущалось особенно остро, особенно ярко. Из груди вырывались сдавленные стоны, дыхание сбивалось, ладони скользили по телу, находя привычную точку опоры – на спине, на плечах, на линии рёбер.
Её движения становились более отчётливыми, уверенными. Тина выгибалась, сжимала пальцами простыню, обвивала ногами его бёдра, не желая терять этот контакт, не позволяя дистанции вернуть прежнюю пустоту. Алекс чувствовал, как в ней нарастает напряжение. Он не спешил, не терял темпа, вёл её к вершине – без резких движений, меняя ритм, улавливая дыхание, силу, направление. Он чувствовал каждую её реакцию и отвечал на неё телом, удерживая, обнимая, не давая выпасть из этого ритма.
Когда её тело содрогнулось, когда мышцы напряглись, а дыхание сорвалось на короткий, резкий вдох, он понял, что достиг нужного предела. Она обвила его крепче, прижалась всем телом, не отпуская, не давая ему уйти. Её глаза были закрыты, движения стали резкими и чуть неуверенными – как это бывает, когда волны наслаждения накатывают одна за другой, не позволяя собраться. Она отдавалась ощущению полностью, без остатка, и это ощущение передавалось ему.
Алекс затаил дыхание. Он не двигался, позволив ей прожить этот миг до конца. Он чувствовал, как её тело подрагивает в его руках, как отзывается каждая мышца, как в уголках её губ остаётся дрожащий выдох. В этот момент ему едва удавалось сохранять контроль. Всё в ней – то, как она шептала его имя, как касалась его, как дышала, – доводило до предела. Его возбуждение стало почти невыносимым. Он выдохнул, вновь поцеловал её – мягко, трепетно, – и только после этого позволил себе отпустить напряжение.
Его тело напряглось, последнее движение стало особенно глубоким, дыхание сорвалось с груди в резком, глухом рыке, и в следующую секунду всё замерло – тепло, тяжесть, пульс – всё растворилось в короткой вспышке, от которой перехватило горло. Он задержал её в объятиях, не отпуская, пока дыхание не выровнялось. Потом перекатился на спину, тяжело дыша, но тут же притянул Тину к себе, положил руку на её спину и крепко прижал. Она устроилась рядом, тихо, без слов, и её рука легла ему на живот – тёплая, спокойная, в таком естественном прикосновении. Алекс одной рукой подтянул одеяло, укрыл их обоих, а другой провёл пальцами вдоль её талии и спины, задержался в этом прикосновении, как будто хотел убедиться, что всё происходящее – не сон, а реальность.
Тепло их тел сохранялось, не ослабевало. В комнате чувствовалось почти физическое ощущение покоя. Они уснули молча, не размыкая объятий, прижавшись друг к другу так, как спят те, кто больше не боится находиться рядом.
Тина проснулась резко, сделав глубокий вдох и вынырнув из плотного сна, в котором удерживалась слишком долго. Несколько секунд ушло на осознание происходящего: за окном давно уже был день, по полу тянулся мягкий свет, преломлённый плотной тканью штор, воздух в комнате был тёплым, насыщенным запахами цветов. Издалека доносились приглушённые звуки улицы, а внутри царила непривычная тишина. Она медленно провела рукой по простыне, не сразу осознавая, чего ищет, но в следующую секунду ладонь наткнулась на холодную складку ткани. Сердце болезненно сжалось: рядом никого не было – ни дыхания, ни веса на матрасе, ни брошенной одежды. Только пустота и ощущение остаточной ломоты в теле, говорившей не столько о дискомфорте, сколько о том, что всё случившееся ночью не было сном, а произошло на самом деле.
– Алекс… – едва слышно прошептала она и зажмурилась, пытаясь вытеснить подступившее к горлу напряжение.
Но через мгновение из глубины квартиры донёсся негромкий звон посуды, и тревога отступила. Тина распахнула глаза, задержала дыхание, а затем на губах появилась улыбка – растерянная, тёплая, почти детская. Она приподнялась, сбросила одеяло, ощутив, как приятно тянет мышцы, и сразу же соскользнула с кровати. Накинув на плечи короткий тёмно-вишнёвый халат и быстро затянув пояс на талии, она босиком вышла из спальни, двигаясь беззвучно, но с нетерпением, не скрывая желания увидеть его как можно скорее.
На кухне Алекс стоял у кофемашины, сосредоточенно нажимая кнопки, очевидно, пытаясь разобраться с режимами. Его движения были собранными, но в то же время спокойными. На столе уже стоял поднос с приготовленным завтраком: тарелки с бутербродами, поджаренное в специях мясо, аккуратно выложенные ломтики фруктов. Аромат был насыщенным и аппетитным, и в животе у Тины отозвался предательский голодный спазм.
Алекс обернулся. Он был одет только в свободные тёмные брюки, а футболку, по-видимому, убрал, чтобы она не мешала и не валялась на полу. Его обнажённый торс сразу привлёк взгляд. При дневном свете его кожа казалась ещё теплее, рельеф мускулов чётче. Тина невольно задержала взгляд на рельефных мышцах груди и живота, и в голове вспыхнули воспоминания о том, как её пальцы скользили по этим рельефам ночью. Щёки моментально вспыхнули румянцем.
– Прости, – сказал Алекс, уловив её взгляд и сразу отметив реакцию, в которой не было ни стеснения, ни игры. Ему нравилось, как она смотрела на него. – Хотел сделать тебе сюрприз, но, видимо, всё-таки разбудил.
– Ты... невероятный, – тихо произнесла Тина, слегка покачав головой. Она сделала несколько шагов и остановилась вплотную, обняв его за шею. Щекой она прижалась к его плечу, почувствовав знакомое тепло кожи, мягкое движение грудной клетки. Просто быть рядом, касаться, ощущать его живое присутствие – всё это значило для неё гораздо больше, чем можно было бы выразить словами.
Алекс обнял её в ответ, крепко и надёжно. Он почувствовал, что внутри неё ещё не ушло то напряжение, с которым она проснулась, и, кажется, догадался о причине этого беспокойства. Его руки легли ей на талию, скользнули вверх по спине, мягко, но уверенно поглаживая, словно стараясь напомнить ей, что она в безопасности. Он наклонился, медленно провёл губами по линии от уха к шее, задержался под подбородком, а затем легко коснулся виска.
– Ты всерьёз подумала, что я исчезну из твоей жизни, как только рассветёт? – произнёс Алекс, едва касаясь губами её кожи, но делая это с такой точностью, что каждый контакт отзывался в теле лёгкой вибрацией.
– Я... не знаю, – прошептала Тина, не отводя взгляда, в котором смешивались усталость, облегчение и робкая открытость. – Я проснулась одна и испугалась. Мне показалось, что это было мимолётно... для тебя. Нет... Я всё понимаю... и претензий не было бы...
– Тина, – голос Алекса стал заметно серьёзнее, однако по-прежнему оставался тёплым и мягким. – Я не подросток, и ты для меня точно не та женщина, с которой проводят одну ночь и уходят без слов.
Она чуть отстранилась, подняла взгляд и внимательно вгляделась в его лицо.
– То есть ты хочешь сказать, что всё это... действительно серьёзно?
– А ты против? – сдержанно, но уверенно спросил Алекс, не отводя взгляда.
– Нет, конечно, нет, я только за, просто...
Она замолчала, проводя ладонью по его груди, ища в себе правильные слова, но пока не находила.
– Тогда, если ты не против, – спокойно продолжил Алекс, – я мог бы снять для нас хорошие апартаменты неподалёку от Академии. Чтобы тебе было удобно и не пришлось далеко ездить.
Тина резко покачала головой.
– Слишком быстро для совместного проживания? – уточнил он, чуть нахмурившись.
– Нет, дело не в этом, – тихо ответила она, запинаясь. – Если ты правда хочешь быть со мной... если это надолго, то, может быть, тогда мы просто останемся здесь? В этом доме. Мне здесь спокойно, привычно, и я не готова вот так сразу переезжать в новое место.
Алекс смотрел внимательно, не перебивая, и через секунду произнёс:
– Что тебя смущает на самом деле, Тина? Я далеко не беден, – проговорил он негромко, опасаясь задеть её.
– Алекс... – она покачала головой, вздохнула и заговорила чуть тише, не отводя взгляда. – Я без претензий. Я вчера сама инициировала то, что между нами произошло. И я ничего не требую взамен. Ты мне ничего не должен. Всё случилось потому, что я этого сама хотела. Но... мне страшно. Страшно, что всё изменится, если ты вдруг передумаешь. И если я уже перееду, если мы всё устроим, что будет потом?
Алекс медленно кивнул, не удивляясь, предугадывая её мысли.
– Хорошо, – произнёс он спокойно. – Здесь, значит здесь, но аренду я буду оплачивать сам.
– Это необязательно... – пробормотала Тина, едва слышно. Она чувствовала, как весь разговор резко перешёл с уровня эмоций в плоскость быта, и это удивительным образом сбивало с толку. Всё произошло слишком быстро: лёгкое влечение, ночь, страсть, прикосновения... и теперь вот – разговор о жилье, деньгах, распределении ответственности. Это было приятно, трогательно, но непривычно. Слишком непривычно, когда долго живёшь один, всё решаешь сам, никого, не впуская в своё личное пространство.
– Это обязательно, Тина, – произнёс Алекс сдержанно, но жёстко, и слегка поморщился, потому что не хотел ставить это условием, но не мог и умолчать. – Потому что иначе мне здесь будет некомфортно. Не из-за условий, а из-за ощущения. Я понимаю, почему ты не хочешь переезжать. Понимаю, что боишься. Боишься, что всё, что между нами вспыхнуло, может так же быстро исчезнуть. Что я исчезну. Что это не всерьёз. И да, ты пока не доверяешь мне, и это нормально. Я это принимаю. Но для меня крайне важно не чувствовать себя в чужом пространстве мужчиной, который создаёт неудобства женщине, к которой относится... слишком серьёзно. Финансово, морально – во всех смыслах. Поэтому позволь мне взять на себя хотя бы эту часть ответственности.
Тина медленно выдохнула. Её взгляд слегка потемнел, пальцы невольно сжались на поясе халата.
– Хорошо, – прошептала она, едва различимо, не веря, что всё это происходит на самом деле. – Если для тебя это действительно важно...
Алекс шагнул ближе, обхватил её плечи ладонями и легко прижал к себе. Его прикосновение было мягким и уверенным, тёплым и надёжным, в нём не было давления, только желание передать ей часть своего спокойствия и уверенности.
– Послушай, малыш, – произнёс он, глядя ей прямо в глаза. – Я понимаю твои опасения. Я не строю иллюзий: нас ждут неизбежные столкновения – разность привычек, бытовые детали, темперамент. Всё это рано или поздно всплывёт. Но если у нас будет обоюдное желание договариваться, уступать, искать решение вместе, а не убегать от трудностей, значит, у нас всё получится. Я не собираюсь исчезать из твоей жизни – ни через неделю, ни через пять месяцев, ни через год, ни даже через пять лет. Я хочу прожить с тобой жизнь, если ты позволишь мне остаться. Да, мне действительно придётся уехать через пять месяцев. Но именно уехать, а не исчезнуть или сбежать. У меня осталось незаконченное дело. И, Тина, ты должна понимать, что моя работа связана с определёнными рисками. Пожалуйста, пойми это, котёнок. По своей воле я никогда не исчезну из твоей жизни. Да, могут быть ранения, могут быть сложности, но давай не станем загадывать слишком далеко вперёд. Что касается службы, в перспективе всё решаемо. Поверишь мне?
– Верю, – прошептала Тина, сжав пальцы на его запястьях. Голос её был едва слышным, неуверенным, но взгляд оставался твёрдым и прямым.
– Тогда всё замечательно, – тихо улыбнулся Алекс и мягко наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. – А теперь давай ты поможешь мне справиться с этим монстром.
Он кивнул в сторону кофейного автомата, который по-прежнему упорно отказывался подчиняться. В его голосе звучала привычная тёплая ирония. Алекс нарочно растрепал Тине волосы, чтобы разрядить обстановку, и она засмеялась, не сдержавшись. Напряжение, которое всё ещё держало её с самого утра, наконец спало, и в воздухе осталась только лёгкая растерянность и то тонкое, едва уловимое тепло, которое появляется между двумя людьми, когда исчезает страх.
Им обоим нужно было время. Настоящее время, чтобы окончательно проснуться, чтобы вернуться к себе, чтобы принять то, что между ними произошло. Это не было сном, не было ошибкой, не было чем-то мимолётным. Они ещё успеют поговорить, появятся общие планы, появится необходимость перестраивать жизнь. Но всё это будет не сразу. Главное, что теперь они вместе.
Алекс, откровенно говоря, мог бы сделать ей предложение уже сейчас. Мысль об этом возникла в его голове неожиданно и чётко, как вспышка, но он её сдержал. Он чувствовал, что для Тины сейчас это может оказаться слишком, что такой шаг может испугать её, оттолкнуть, если прозвучит слишком рано. И всё же он не лгал. Он уже думал о будущем. Думал о том, как совместить службу и семью, как не повторять ошибок своего отца, как быть рядом, действительно рядом, и не на словах, а на деле.
Тина стоила этого. Она стоила всего, что он мог дать. И он понимал, что после всего, что она пережила, с её ранами, с её страхами, она нуждалась не в обещаниях, а в опоре. И он хотел быть этой опорой для неё.
Возможно, ему действительно придётся просить перевод. А возможно, и вовсе изменить характер своей службы. Он всерьёз думал об этом. Единственное, что сдерживало, – его команда. Эти ребята прошли с ним слишком многое, они привыкли к нему, доверяли, держались. Но были ещё и Октавий, и вся эта сложная, грязная внутренняя игра. Алекс всё чаще ощущал себя пешкой, и это чувство вызывало у него глухое раздражение, с которым он не знал, как справиться.
– Это не монстр, он просто старенький. Но мне эта модель нравится, – с лёгкой улыбкой произнесла Тина и, аккуратно отстранив Алекса, шагнула к столу. Она провела пальцами по сенсорной панели кофейного аппарата, активируя её плавным, привычным движением.
Алекс не отступил. Он подошёл вплотную, обнял Тину за талию и, прижавшись всем телом, склонился к её шее. Его дыхание было ровным, тёплым, размеренным, но в каждом прикосновении ощущалась сосредоточенность, телесная уверенность и тонко сдерживаемое влечение. Губы коснулись нежной кожи под ухом, задержались на мгновение, а затем он легко прикусил мочку. Правая рука, скользнув от талии вниз, легла на живот и при этом двигалась медленно, чувственно, как будто проверяя каждый её отклик. Левая ладонь обвила бедро, уверенно и мягко пробираясь под край халата, обнажая участок кожи, едва согретый тканью.
– Алекс… – прошептала Тина, ощущая, как учащается пульс. Её пальцы всё ещё касались панели, но движения уже не имели смысла. – Мы так кофе не попьём…
– Просто выпьем его позже, – ответил Алекс. Голос стал чуть хриплым, насыщенным теплом. – Сегодня суббота. Мы никуда не торопимся.
Он мягко развернул её лицом к себе. Его взгляд был внимательным, спокойным; в нём читалась не только страсть, но и полное принятие.
Они целовали, касались, исследовали друг друга, пытались запомнить каждый миг, каждую грань ощущений, каждую деталь этой близости. Из груди вырывались тихие стоны, сбивчивое дыхание, приглушённый шёпот. Тела двигались в такт, настраиваясь друг на друга, подбирая тот ритм, в котором всё ощущалось особенно остро, особенно ярко. Из груди вырывались сдавленные стоны, дыхание сбивалось, ладони скользили по телу, находя привычную точку опоры – на спине, на плечах, на линии рёбер.
Её движения становились более отчётливыми, уверенными. Тина выгибалась, сжимала пальцами простыню, обвивала ногами его бёдра, не желая терять этот контакт, не позволяя дистанции вернуть прежнюю пустоту. Алекс чувствовал, как в ней нарастает напряжение. Он не спешил, не терял темпа, вёл её к вершине – без резких движений, меняя ритм, улавливая дыхание, силу, направление. Он чувствовал каждую её реакцию и отвечал на неё телом, удерживая, обнимая, не давая выпасть из этого ритма.
Когда её тело содрогнулось, когда мышцы напряглись, а дыхание сорвалось на короткий, резкий вдох, он понял, что достиг нужного предела. Она обвила его крепче, прижалась всем телом, не отпуская, не давая ему уйти. Её глаза были закрыты, движения стали резкими и чуть неуверенными – как это бывает, когда волны наслаждения накатывают одна за другой, не позволяя собраться. Она отдавалась ощущению полностью, без остатка, и это ощущение передавалось ему.
Алекс затаил дыхание. Он не двигался, позволив ей прожить этот миг до конца. Он чувствовал, как её тело подрагивает в его руках, как отзывается каждая мышца, как в уголках её губ остаётся дрожащий выдох. В этот момент ему едва удавалось сохранять контроль. Всё в ней – то, как она шептала его имя, как касалась его, как дышала, – доводило до предела. Его возбуждение стало почти невыносимым. Он выдохнул, вновь поцеловал её – мягко, трепетно, – и только после этого позволил себе отпустить напряжение.
Его тело напряглось, последнее движение стало особенно глубоким, дыхание сорвалось с груди в резком, глухом рыке, и в следующую секунду всё замерло – тепло, тяжесть, пульс – всё растворилось в короткой вспышке, от которой перехватило горло. Он задержал её в объятиях, не отпуская, пока дыхание не выровнялось. Потом перекатился на спину, тяжело дыша, но тут же притянул Тину к себе, положил руку на её спину и крепко прижал. Она устроилась рядом, тихо, без слов, и её рука легла ему на живот – тёплая, спокойная, в таком естественном прикосновении. Алекс одной рукой подтянул одеяло, укрыл их обоих, а другой провёл пальцами вдоль её талии и спины, задержался в этом прикосновении, как будто хотел убедиться, что всё происходящее – не сон, а реальность.
Тепло их тел сохранялось, не ослабевало. В комнате чувствовалось почти физическое ощущение покоя. Они уснули молча, не размыкая объятий, прижавшись друг к другу так, как спят те, кто больше не боится находиться рядом.
ГЛАВА 6
Тина проснулась резко, сделав глубокий вдох и вынырнув из плотного сна, в котором удерживалась слишком долго. Несколько секунд ушло на осознание происходящего: за окном давно уже был день, по полу тянулся мягкий свет, преломлённый плотной тканью штор, воздух в комнате был тёплым, насыщенным запахами цветов. Издалека доносились приглушённые звуки улицы, а внутри царила непривычная тишина. Она медленно провела рукой по простыне, не сразу осознавая, чего ищет, но в следующую секунду ладонь наткнулась на холодную складку ткани. Сердце болезненно сжалось: рядом никого не было – ни дыхания, ни веса на матрасе, ни брошенной одежды. Только пустота и ощущение остаточной ломоты в теле, говорившей не столько о дискомфорте, сколько о том, что всё случившееся ночью не было сном, а произошло на самом деле.
– Алекс… – едва слышно прошептала она и зажмурилась, пытаясь вытеснить подступившее к горлу напряжение.
Но через мгновение из глубины квартиры донёсся негромкий звон посуды, и тревога отступила. Тина распахнула глаза, задержала дыхание, а затем на губах появилась улыбка – растерянная, тёплая, почти детская. Она приподнялась, сбросила одеяло, ощутив, как приятно тянет мышцы, и сразу же соскользнула с кровати. Накинув на плечи короткий тёмно-вишнёвый халат и быстро затянув пояс на талии, она босиком вышла из спальни, двигаясь беззвучно, но с нетерпением, не скрывая желания увидеть его как можно скорее.
На кухне Алекс стоял у кофемашины, сосредоточенно нажимая кнопки, очевидно, пытаясь разобраться с режимами. Его движения были собранными, но в то же время спокойными. На столе уже стоял поднос с приготовленным завтраком: тарелки с бутербродами, поджаренное в специях мясо, аккуратно выложенные ломтики фруктов. Аромат был насыщенным и аппетитным, и в животе у Тины отозвался предательский голодный спазм.
Алекс обернулся. Он был одет только в свободные тёмные брюки, а футболку, по-видимому, убрал, чтобы она не мешала и не валялась на полу. Его обнажённый торс сразу привлёк взгляд. При дневном свете его кожа казалась ещё теплее, рельеф мускулов чётче. Тина невольно задержала взгляд на рельефных мышцах груди и живота, и в голове вспыхнули воспоминания о том, как её пальцы скользили по этим рельефам ночью. Щёки моментально вспыхнули румянцем.
– Прости, – сказал Алекс, уловив её взгляд и сразу отметив реакцию, в которой не было ни стеснения, ни игры. Ему нравилось, как она смотрела на него. – Хотел сделать тебе сюрприз, но, видимо, всё-таки разбудил.
– Ты... невероятный, – тихо произнесла Тина, слегка покачав головой. Она сделала несколько шагов и остановилась вплотную, обняв его за шею. Щекой она прижалась к его плечу, почувствовав знакомое тепло кожи, мягкое движение грудной клетки. Просто быть рядом, касаться, ощущать его живое присутствие – всё это значило для неё гораздо больше, чем можно было бы выразить словами.
Алекс обнял её в ответ, крепко и надёжно. Он почувствовал, что внутри неё ещё не ушло то напряжение, с которым она проснулась, и, кажется, догадался о причине этого беспокойства. Его руки легли ей на талию, скользнули вверх по спине, мягко, но уверенно поглаживая, словно стараясь напомнить ей, что она в безопасности. Он наклонился, медленно провёл губами по линии от уха к шее, задержался под подбородком, а затем легко коснулся виска.
– Ты всерьёз подумала, что я исчезну из твоей жизни, как только рассветёт? – произнёс Алекс, едва касаясь губами её кожи, но делая это с такой точностью, что каждый контакт отзывался в теле лёгкой вибрацией.
– Я... не знаю, – прошептала Тина, не отводя взгляда, в котором смешивались усталость, облегчение и робкая открытость. – Я проснулась одна и испугалась. Мне показалось, что это было мимолётно... для тебя. Нет... Я всё понимаю... и претензий не было бы...
– Тина, – голос Алекса стал заметно серьёзнее, однако по-прежнему оставался тёплым и мягким. – Я не подросток, и ты для меня точно не та женщина, с которой проводят одну ночь и уходят без слов.
Она чуть отстранилась, подняла взгляд и внимательно вгляделась в его лицо.
– То есть ты хочешь сказать, что всё это... действительно серьёзно?
– А ты против? – сдержанно, но уверенно спросил Алекс, не отводя взгляда.
– Нет, конечно, нет, я только за, просто...
Она замолчала, проводя ладонью по его груди, ища в себе правильные слова, но пока не находила.
– Тогда, если ты не против, – спокойно продолжил Алекс, – я мог бы снять для нас хорошие апартаменты неподалёку от Академии. Чтобы тебе было удобно и не пришлось далеко ездить.
Тина резко покачала головой.
– Слишком быстро для совместного проживания? – уточнил он, чуть нахмурившись.
– Нет, дело не в этом, – тихо ответила она, запинаясь. – Если ты правда хочешь быть со мной... если это надолго, то, может быть, тогда мы просто останемся здесь? В этом доме. Мне здесь спокойно, привычно, и я не готова вот так сразу переезжать в новое место.
Алекс смотрел внимательно, не перебивая, и через секунду произнёс:
– Что тебя смущает на самом деле, Тина? Я далеко не беден, – проговорил он негромко, опасаясь задеть её.
– Алекс... – она покачала головой, вздохнула и заговорила чуть тише, не отводя взгляда. – Я без претензий. Я вчера сама инициировала то, что между нами произошло. И я ничего не требую взамен. Ты мне ничего не должен. Всё случилось потому, что я этого сама хотела. Но... мне страшно. Страшно, что всё изменится, если ты вдруг передумаешь. И если я уже перееду, если мы всё устроим, что будет потом?
Алекс медленно кивнул, не удивляясь, предугадывая её мысли.
– Хорошо, – произнёс он спокойно. – Здесь, значит здесь, но аренду я буду оплачивать сам.
– Это необязательно... – пробормотала Тина, едва слышно. Она чувствовала, как весь разговор резко перешёл с уровня эмоций в плоскость быта, и это удивительным образом сбивало с толку. Всё произошло слишком быстро: лёгкое влечение, ночь, страсть, прикосновения... и теперь вот – разговор о жилье, деньгах, распределении ответственности. Это было приятно, трогательно, но непривычно. Слишком непривычно, когда долго живёшь один, всё решаешь сам, никого, не впуская в своё личное пространство.
– Это обязательно, Тина, – произнёс Алекс сдержанно, но жёстко, и слегка поморщился, потому что не хотел ставить это условием, но не мог и умолчать. – Потому что иначе мне здесь будет некомфортно. Не из-за условий, а из-за ощущения. Я понимаю, почему ты не хочешь переезжать. Понимаю, что боишься. Боишься, что всё, что между нами вспыхнуло, может так же быстро исчезнуть. Что я исчезну. Что это не всерьёз. И да, ты пока не доверяешь мне, и это нормально. Я это принимаю. Но для меня крайне важно не чувствовать себя в чужом пространстве мужчиной, который создаёт неудобства женщине, к которой относится... слишком серьёзно. Финансово, морально – во всех смыслах. Поэтому позволь мне взять на себя хотя бы эту часть ответственности.
Тина медленно выдохнула. Её взгляд слегка потемнел, пальцы невольно сжались на поясе халата.
– Хорошо, – прошептала она, едва различимо, не веря, что всё это происходит на самом деле. – Если для тебя это действительно важно...
Алекс шагнул ближе, обхватил её плечи ладонями и легко прижал к себе. Его прикосновение было мягким и уверенным, тёплым и надёжным, в нём не было давления, только желание передать ей часть своего спокойствия и уверенности.
– Послушай, малыш, – произнёс он, глядя ей прямо в глаза. – Я понимаю твои опасения. Я не строю иллюзий: нас ждут неизбежные столкновения – разность привычек, бытовые детали, темперамент. Всё это рано или поздно всплывёт. Но если у нас будет обоюдное желание договариваться, уступать, искать решение вместе, а не убегать от трудностей, значит, у нас всё получится. Я не собираюсь исчезать из твоей жизни – ни через неделю, ни через пять месяцев, ни через год, ни даже через пять лет. Я хочу прожить с тобой жизнь, если ты позволишь мне остаться. Да, мне действительно придётся уехать через пять месяцев. Но именно уехать, а не исчезнуть или сбежать. У меня осталось незаконченное дело. И, Тина, ты должна понимать, что моя работа связана с определёнными рисками. Пожалуйста, пойми это, котёнок. По своей воле я никогда не исчезну из твоей жизни. Да, могут быть ранения, могут быть сложности, но давай не станем загадывать слишком далеко вперёд. Что касается службы, в перспективе всё решаемо. Поверишь мне?
– Верю, – прошептала Тина, сжав пальцы на его запястьях. Голос её был едва слышным, неуверенным, но взгляд оставался твёрдым и прямым.
– Тогда всё замечательно, – тихо улыбнулся Алекс и мягко наклонился, чтобы поцеловать её в лоб. – А теперь давай ты поможешь мне справиться с этим монстром.
Он кивнул в сторону кофейного автомата, который по-прежнему упорно отказывался подчиняться. В его голосе звучала привычная тёплая ирония. Алекс нарочно растрепал Тине волосы, чтобы разрядить обстановку, и она засмеялась, не сдержавшись. Напряжение, которое всё ещё держало её с самого утра, наконец спало, и в воздухе осталась только лёгкая растерянность и то тонкое, едва уловимое тепло, которое появляется между двумя людьми, когда исчезает страх.
Им обоим нужно было время. Настоящее время, чтобы окончательно проснуться, чтобы вернуться к себе, чтобы принять то, что между ними произошло. Это не было сном, не было ошибкой, не было чем-то мимолётным. Они ещё успеют поговорить, появятся общие планы, появится необходимость перестраивать жизнь. Но всё это будет не сразу. Главное, что теперь они вместе.
Алекс, откровенно говоря, мог бы сделать ей предложение уже сейчас. Мысль об этом возникла в его голове неожиданно и чётко, как вспышка, но он её сдержал. Он чувствовал, что для Тины сейчас это может оказаться слишком, что такой шаг может испугать её, оттолкнуть, если прозвучит слишком рано. И всё же он не лгал. Он уже думал о будущем. Думал о том, как совместить службу и семью, как не повторять ошибок своего отца, как быть рядом, действительно рядом, и не на словах, а на деле.
Тина стоила этого. Она стоила всего, что он мог дать. И он понимал, что после всего, что она пережила, с её ранами, с её страхами, она нуждалась не в обещаниях, а в опоре. И он хотел быть этой опорой для неё.
Возможно, ему действительно придётся просить перевод. А возможно, и вовсе изменить характер своей службы. Он всерьёз думал об этом. Единственное, что сдерживало, – его команда. Эти ребята прошли с ним слишком многое, они привыкли к нему, доверяли, держались. Но были ещё и Октавий, и вся эта сложная, грязная внутренняя игра. Алекс всё чаще ощущал себя пешкой, и это чувство вызывало у него глухое раздражение, с которым он не знал, как справиться.
– Это не монстр, он просто старенький. Но мне эта модель нравится, – с лёгкой улыбкой произнесла Тина и, аккуратно отстранив Алекса, шагнула к столу. Она провела пальцами по сенсорной панели кофейного аппарата, активируя её плавным, привычным движением.
Алекс не отступил. Он подошёл вплотную, обнял Тину за талию и, прижавшись всем телом, склонился к её шее. Его дыхание было ровным, тёплым, размеренным, но в каждом прикосновении ощущалась сосредоточенность, телесная уверенность и тонко сдерживаемое влечение. Губы коснулись нежной кожи под ухом, задержались на мгновение, а затем он легко прикусил мочку. Правая рука, скользнув от талии вниз, легла на живот и при этом двигалась медленно, чувственно, как будто проверяя каждый её отклик. Левая ладонь обвила бедро, уверенно и мягко пробираясь под край халата, обнажая участок кожи, едва согретый тканью.
– Алекс… – прошептала Тина, ощущая, как учащается пульс. Её пальцы всё ещё касались панели, но движения уже не имели смысла. – Мы так кофе не попьём…
– Просто выпьем его позже, – ответил Алекс. Голос стал чуть хриплым, насыщенным теплом. – Сегодня суббота. Мы никуда не торопимся.
Он мягко развернул её лицом к себе. Его взгляд был внимательным, спокойным; в нём читалась не только страсть, но и полное принятие.
