- Тогда, - шестерёнки в голове завертелись, анализируя все известные мне факты, - следует исходить из того, какие силы были задействованы в сражении с различных сторон… - вскочила на ноги. – Погнали в Академию!
- Так поздно, наверное, - неуверенно и устало возразил принц.
- Ха, поздно! Самое время, - не согласилась с ним. – Сразу видно, что ты здесь всего год проучился и самого тайного не узнал. Наш Поршень любит по вечерам в лаборатории ковыряться…
- Кто, кто?
- Так нашего драгоценного ректора кличут, за глаза конечно! Очень уж нудит на лекциях, как поршень в моторе туда-сюда ходит по аудитории и бубнит, и бубнит… короче, сам себе соответствует.
Дёрнула усталого парня за плечо, да разве по силам мне его на ноги поставить? Не те весовые категории, да и мышечные.
- Поехали! Если расклеился, - протянула ладонь, - давай ключи от машинки. Сам поведу. Эх, и с ветерком доедем!
- Ну, уж нет, - хмуро глянул на меня. – Сам поведу…
- Боишься? – прищурила правый глаз.
- Опасаюсь, - хихикнул он, однако поднимаясь. – Вот ведь, ты живчик! Только еле-еле, почти на четвереньках от ангара выползал, а уже скачешь, как…
- Как стрекозёл, что ли? – расхохоталась, - Не смущайся, меня многие так обзывают, правда, каждый по своей причине, но что есть - то есть! Я не обижусь…
Магистр Крошень, конечно же, был на месте, в своей огромной и горячо любимой лаборатории среди булькающих, пыхающих пламенем и пыхтящих паром колб, трубок, реторт и котлов. Он сердечно пожал нам руки. Потёр подбородок, выслушав короткий и малоправдоподобный рассказ, который мы придумали по дороге.
Потом принял мою драгоценную пробирку, помотылял её перед глазами. Посмотрел на содержимое в свете магических кристаллов через свои волшебные, и это без всякого преувеличения, линзы. С невозмутимым выражением лица запихнул в какую-то уж больно мудрёную центрифугу. И пока пробирка претерпевала в ней весьма замысловатые кульбиты, тряски и перемещения в различных плоскостях под лучами различного вида, повернулся к нам и с озабоченным видом сообщил практически то, до чего я дошла методом исключения, и очень надеялась, что выводы мои неправильные.
- Раз уж мне представилась такая уникальная возможность исследовать столь редкую структуру, то я доведу исследования до ума, - он по многолетней привычке тряхнул седыми кудряшками в такт своим мыслям. – Но уже сейчас могу с уверенностью сказать, что такое переплетение волокон тьмы изначальной с паутиной хаоса, я очень давно не встречал. Разве что несколько образцов получал от исследователя, вознамерившегося изучить Мёртвую Пустошь. Насколько я понял, такое происходит при переходе за грань миров очень мощной демонической сущности…
Исследователь очень выразительно глянул на нас, будто искал в лицах подтверждения своим догадкам. А найдя, продолжил.
- Такой грубый прорыв межвременной материи даёт очень живучую структуру. Что парадоксально, она обладает зачатками разума и хорошо развитые инстинкты на уровне дождевого червя, примерно…
Мы с Михаилом переглянулись.
- А можно как-то уничтожить?...
- М-м-м… - протянул магистр. – Можно… наверное. Мы, современные жители планеты, так много знаний растеряли в войнах и разного рода конфликтах – задумаешься о том, чего могли достичь – жуть берёт. Часть драгоценных свитков сгорела в пожарах, часть потерялась, а часть от времени рассыпалась. Многие из них не восстановимы…
- А в нашем случае? – всё больше мрачнел принц.
- Пока сия субстанция не впиталась в какую-либо твёрдую материю, такую, как камень или металл, её достаточно поместить в магический вакуум и она постепенно распадётся от недостатка энергии для поддержания целостности структур. Но такое вряд ли вам поможет… Самое подлое в способности «серой материи» расти по мере поглощения энергии, ей без разницы какого рода она будет…
Профессор задумался, схватившись за подбородок, зашагал взад вперёд между столов, теребя бородку. Повисла пауза, в которой мысли вязли, как муха в меду. Не знаю, о чём думал принц. Вряд ли о хорошем исходе - лицо его застыло угрюмой маской.
А я мучительно искала выход. Отчего-то в разум лезли совершенно ненужные сейчас воспоминания из детства. Я стою перед огромным барельефом на котором изображено нечто непостижимое для моего тогдашнего понимания: поле битвы, усеянное телами павших и только шестеро воинов, отражающих нападения чудовищного воинства, стоят и смотрят в небо. Все взгляды устремлены на огромного, прекрасного в своей силе дракона, который изрыгает пламя на рогатого монстра – предводителя вражеских сил.
Помню, меня так взволновал сюжет, что я тайком сбежала из дома, прокралась в тот зал, чтобы ещё раз рассмотреть эту картину, тогда мне это показалось очень важным. Как мне удалось пройти мимо охраны Дворца – не понимаю. Зато когда возвращалась вся такая счастливая под впечатлением от сбывшейся мечты, тут и напоролась на вылезающих из окна принцев…
Но я сейчас не об этом! Дракон – вот что главное.
- Магистр, а драконье пламя может уничтожить эту структуру?
- Хм, - остановился передо мной Крошень, - а вы мыслите в верном направлении, молодой человек! Вся сущность дракона – это защита мира от инородных внедрений. Одна беда – насколько я знаю, последний дракон, принял слияние с магом, пожертвовав собой и пал триста лет назад в Мёртвой пустоши…
- А вот и нет, - неожиданно возразил Михаил. – После той битвы дракон Смаргл не только выжил, но и вынес на себе воинов, оставшихся в живых… Это после, его следы затерялись. Слияние не прошло даром, так говорил мудрец Изумрудного острова Мастер Ли, срок жизни ящера сократился. Последний раз он говорил со Смарглом около ста лет назад…
- О-о! – удивлённо протянул наш дорогой Поршень. – Это очень ценные сведения, ваше высочество. Нашим магистрам и магам такое неведомо! Их следует записать в «Книге устных свидетельств»…
Итак, дракон. Может быть, эта древняя теперь уже даже не совсем рептилия, жива до сих пор? Век Мага куда как дольше обычных людей, а о драконах и говорить нечего. Затаился, скорее всего, где-нибудь в горах.
- А где он обитал? – задала вопрос без особой надежды на ответ. – Изначально? В учебных материалах об этом ни слова не написано.
- Да, очень интересно было бы узнать, - поддержал моё любопытство Михаил.
- Честное слово, никогда не интересовался! – смутился магистр. - Хотя, стоило бы. Для академической науки просто позор отсутствие таких знаний!
Принц решил не тянуть и взять быка за рога.
– Может быть, позволите изучить материалы в Академической библиотеке и архиве?
- Отчего же, нет? Я охотно дам своё разрешение, - тут же одобрил нас ректор. - Только обещайте сообщать мне о своих находках, договорились? Это поможет всем!
Два, последовавших за этим выходных дня, мы с принцем провели в Библиотеке. Мне приходилось возвращаться домой, иначе мамочка устроила бы страшный скандал. А Михаил, казалось, из неё так и не вылазил, роясь в разных фолиантах и свитках, которые от древности грозили рассыпаться в прах. И от этого поиски продвигались медленно, казалось временами - безуспешно.
И я далеко не всегда могла ему помогать, ибо на мою несчастную голову свалилась ещё одна обязанность, от которой отвертеться не было никакой возможности.
Просто на первый день новой недели, как только я вошла в Академию Изящных Искусств, привратник тут же огорошил меня тем, что необходимо срочно явиться пред светлые очи ректора, Амалии Ореховны Яблонской.
Сердечко тревожно заныло, предрекая неприятности, но оно даже не подозревало какие! Жалкая надежда на то, что возможно, у Академии возникли какие-то непредвиденные проблемы с техникой и требуется консультация папы, развеялись, как дым. Ибо даже секретарь госпожи-ректора в приёмной посмотрела на меня с укором и сухо указала на дверь кабинета, лишь качнув головой на приветствие.
Торжественно, как всегда, ударил предупреждающий о визитёре мягкий звонок колокольчика, и дверь бесшумно растворилась.
- Доброе утро, госпожа ректор, - смиренно проговорила я и склонила голову, предполагая, что придётся оправдываться в пропуске занятий.
Магистресса поднялась из-за своего огромного стола и рукой указала на мягкий уголок для гостей. Там на столике исходил дивным ароматом кофейник. На подносе стояли чашки и розетки с выпечкой. Что сразу же меня изрядно напрягло. Значит, разговор будет долгим и вряд ли для меня приятным. Любила наша главная дама подсластить неприятности. Иногда, казалось, что для того, чтобы на контрасте было ещё горше.
- Присаживайся Вениамина, - голос её был спокойным и тихим. Таким тихим, что всегда приходилось прислушиваться. Громким он становился только в тех редких случаях, когда приходилось вещать на большую или шумную аудиторию – тогда она усиливала его магией.
С нежным едва слышным шорохом опустился полог тишины, отгородивший нас от желающих подслушать. Женщина расправила юбки, выдерживая задумчивую паузу, омыла магией ладони и стала разливать ароматный напиток. Салфетка, закрывавшая розетки с разнообразным печеньем растаяла в воздухе.
- Прошу, угощайся, - пригласила она и сама показала пример, отпив из чашечки. И только когда кофе был выпит, Амалия Ореховна приступила к разговору.
– Я не стала приглашать сюда Евстафию Сереброву потому, что она девочка послушная и одного моего слова будет достаточно, чтобы она не упрямилась. Совсем другое дело с тобой, моя дорогая. У тебя есть характер и крепкая воля, что, несомненно, превосходные качества, жаль, что они больше свойственны мужчинам. А вот женской гибкости и изворотливости тебе, явно, не хватает. Но я надеюсь тебя убедить…
Я прикусила губу. Не надо особо думать, чтобы понять, откуда пришли неприятности – принц Мирон и его идея привлечь нас к работе в своём пафосном проекте. Торжественное открытие Дома Моды «Мирон» объявлено через два дня. Вот только его мне только не хватало!
- Правильно я понимаю по твоему кислому выражению лица? - в голосе магистрессы ничего не изменилось, зато во взгляде блеснуло нечто странное. - Ты по-прежнему не горишь желанием работать с Его Высочеством?
«Это, смотря с каким! – зло подумала я. – У меня уже есть занятие куда как интереснее, чем вышивка и плетение кружев…»
- Нет, рукоделие и мода не моя стезя, - начала я, но тут же осеклась под ироничным взглядом зелёных глаз – всегда удивлялась тому, как резко у этой женщины меняется их цвет.
- Давай, девочка, на чистоту, - её руки разгладили и без того идеально лежащую юбку. – Я могла бы много чего тебе сказать, но не стану. Во-первых, я позавчера смотрела в Зеркало Судьбы, - магистресса снисходительно улыбнулась моим округлившимся до плошек глазам, - и поверь мне, совершенно не ради тебя.
В Зеркало Судьбы без вреда для своей психики могли заглядывать далеко не все прорицатели, а только те, в ком текла кровь ведьмы, хотя бы на четверть. А уж видеть в нём чёткие образы, а тем более заданные события – единицы. Зеркало отнимало уйму сил. Оно, являясь артефактом древних, могло и убить, если посчитает смотрящего корыстолюбцем или лгуном, искажающим факты в угоду чьим-либо интересам.
- Меня об этом просила императрица, а ей, как ты понимаешь, отказать нельзя. Её интересовало: женятся ли её сыновья. На это я однозначно ответила положительно. А вот на ком? Это я не имела права сказать вопрошающему. Да и картинка была весьма неоднозначной.
Амалия сделала новую паузу, будто бы прислушиваясь к себе или к чему-то недоступному мне. И через пару долгих, очень долгих для меня минут, продолжила.
- Говорить что-либо определённое я не стану, - строгий взгляд тёмных, как грозовое небо, снова сменивших цвет глаз. – Одно ясно – ваши судьбы связаны. Вчера всё подтвердил визит Его Высочества Мирона. Он снизошёл даже до того, чтобы просить меня повлиять на вас с Евстафией и склонить к сотрудничеству и принятию его предложения.
Я раскрыла рот, чтобы возразить, но она остановила меня жестом и продолжила.
- У нашей Академии выкупили все ваши работы и заранее выплатили щедрое вознаграждение за то, что будет изготовлено до конца учебного года. Более того, АИИ заключён договор с Домом Моды «Мирон» на то, что ваши с Серебровой дипломы подписаны будут не только мной, но и Его Величеством Виктором II. Это великая честь! От такого не отказываются. Вы обе получите сразу же звание Мастеров …
Наверное, лицо моё пылало ярче факела, но отнюдь не из-за оказанного мне благоволения, а от бурлившего негодования.
- Мне такой милости не надо! – выпалила я.
Глупо, наверное, но не могла же я сказать, что у меня совершенно другие планы. И абсолютно нет времени на эту всю «модную индустрию». Боги, ну почему всё так… сложно!
- Девочка моя, - снисходительно улыбнулась магистресса и почти пропела ласково-ласково, - а куда ты денешься? Решение принято на уровне высшей власти. Допустим, что тебя спасёт от гнева Императора отец. Но, подумай. Ты же не враг своей подруге? А она без тебя это назначение не потянет, ты же прекрасно это знаешь. И я, и ваш куратор, как и профильные преподаватели, знают, что у милой во всех отношениях Евстафии Серебровой кружево никогда не получалось … Да, да… мы на многое закрываем глаза за хорошее поведение, за успехи по другим дисциплинам. Но рисование прекрасных схем и их воплощение – несколько разные действия…
- Но … - попыталась возразить, только ложь, явно не мой конёк.
- Вениамина, - растягивая моё имя, Амалия наклонилась ко мне, - давай будем честны. Твои чудесные маленькие механические помощники говорят о многом. Твой брат или отец наверняка обеспечили тебя и иными механизмами, аналогом ткацких станков, которые и обеспечивают высокое качество работ. Ведь так?
Я покраснела. Знала бы она, что это моё личное изобретение! Ни отцу, ни внезапно объявившемуся брату, делать нечто подобное, даже в голову бы не пришло.
- Не так уж и сложно сложить два и два, - меж тем веселилась собеседница.
В общем, раскатала меня госпожа ректор, как кусок теста по доске. Даже голова закружилась от безуспешных попыток найти какое-либо достойное объяснение моему «видимому» упрямству.
А ещё жаль стало Ташу. Это я, если что легко докажу, что способна и кружева вязать и вышивать без всяческой технической помощи. А она-то – нет. Жаль, бесконечно жаль будет, при таком раскладе, впустую потраченных лет. Диплом, он как пропуск в высшие слои общества. Как своеобразный знак качества ума. Нельзя ведь совершенно игнорировать отношение к себе, слыша за спиной шепотки: «А-а, это та, что училась, но диплома так и не получила… Вот ведь, глупая курица!» и тихие смешки довольства, что ни одним им такое обучение недоступно.
Допустим, я этот прессинг вполне переживу. У меня есть мастерские, машины. Есть папа, который не оставит свою талантливую дочурку без дела. Даже парнем не надо будет притворяться. Пусть работа в ремонтной мастерской совершенно не женское дело, как считают очень многие, но вполне приемлемое, если не выставлять его напоказ. Конечно, о собственном деле придётся забыть на несколько лет, но и это решаемо.
А вот Таша такой позор не переживёт. Ей, леди до кончиков пальцев, будет тяжко. Просто невыносимо тяжко, учитывая, что при дворе императора их семья и так не в чести после попытки переворота десять лет назад. То, что их всё ещё принимают и приглашают на все мероприятия, скорее наказание, чем благоволение.
- Так поздно, наверное, - неуверенно и устало возразил принц.
- Ха, поздно! Самое время, - не согласилась с ним. – Сразу видно, что ты здесь всего год проучился и самого тайного не узнал. Наш Поршень любит по вечерам в лаборатории ковыряться…
- Кто, кто?
- Так нашего драгоценного ректора кличут, за глаза конечно! Очень уж нудит на лекциях, как поршень в моторе туда-сюда ходит по аудитории и бубнит, и бубнит… короче, сам себе соответствует.
Дёрнула усталого парня за плечо, да разве по силам мне его на ноги поставить? Не те весовые категории, да и мышечные.
- Поехали! Если расклеился, - протянула ладонь, - давай ключи от машинки. Сам поведу. Эх, и с ветерком доедем!
- Ну, уж нет, - хмуро глянул на меня. – Сам поведу…
- Боишься? – прищурила правый глаз.
- Опасаюсь, - хихикнул он, однако поднимаясь. – Вот ведь, ты живчик! Только еле-еле, почти на четвереньках от ангара выползал, а уже скачешь, как…
- Как стрекозёл, что ли? – расхохоталась, - Не смущайся, меня многие так обзывают, правда, каждый по своей причине, но что есть - то есть! Я не обижусь…
***
Магистр Крошень, конечно же, был на месте, в своей огромной и горячо любимой лаборатории среди булькающих, пыхающих пламенем и пыхтящих паром колб, трубок, реторт и котлов. Он сердечно пожал нам руки. Потёр подбородок, выслушав короткий и малоправдоподобный рассказ, который мы придумали по дороге.
Потом принял мою драгоценную пробирку, помотылял её перед глазами. Посмотрел на содержимое в свете магических кристаллов через свои волшебные, и это без всякого преувеличения, линзы. С невозмутимым выражением лица запихнул в какую-то уж больно мудрёную центрифугу. И пока пробирка претерпевала в ней весьма замысловатые кульбиты, тряски и перемещения в различных плоскостях под лучами различного вида, повернулся к нам и с озабоченным видом сообщил практически то, до чего я дошла методом исключения, и очень надеялась, что выводы мои неправильные.
- Раз уж мне представилась такая уникальная возможность исследовать столь редкую структуру, то я доведу исследования до ума, - он по многолетней привычке тряхнул седыми кудряшками в такт своим мыслям. – Но уже сейчас могу с уверенностью сказать, что такое переплетение волокон тьмы изначальной с паутиной хаоса, я очень давно не встречал. Разве что несколько образцов получал от исследователя, вознамерившегося изучить Мёртвую Пустошь. Насколько я понял, такое происходит при переходе за грань миров очень мощной демонической сущности…
Исследователь очень выразительно глянул на нас, будто искал в лицах подтверждения своим догадкам. А найдя, продолжил.
- Такой грубый прорыв межвременной материи даёт очень живучую структуру. Что парадоксально, она обладает зачатками разума и хорошо развитые инстинкты на уровне дождевого червя, примерно…
Мы с Михаилом переглянулись.
- А можно как-то уничтожить?...
- М-м-м… - протянул магистр. – Можно… наверное. Мы, современные жители планеты, так много знаний растеряли в войнах и разного рода конфликтах – задумаешься о том, чего могли достичь – жуть берёт. Часть драгоценных свитков сгорела в пожарах, часть потерялась, а часть от времени рассыпалась. Многие из них не восстановимы…
- А в нашем случае? – всё больше мрачнел принц.
- Пока сия субстанция не впиталась в какую-либо твёрдую материю, такую, как камень или металл, её достаточно поместить в магический вакуум и она постепенно распадётся от недостатка энергии для поддержания целостности структур. Но такое вряд ли вам поможет… Самое подлое в способности «серой материи» расти по мере поглощения энергии, ей без разницы какого рода она будет…
Профессор задумался, схватившись за подбородок, зашагал взад вперёд между столов, теребя бородку. Повисла пауза, в которой мысли вязли, как муха в меду. Не знаю, о чём думал принц. Вряд ли о хорошем исходе - лицо его застыло угрюмой маской.
А я мучительно искала выход. Отчего-то в разум лезли совершенно ненужные сейчас воспоминания из детства. Я стою перед огромным барельефом на котором изображено нечто непостижимое для моего тогдашнего понимания: поле битвы, усеянное телами павших и только шестеро воинов, отражающих нападения чудовищного воинства, стоят и смотрят в небо. Все взгляды устремлены на огромного, прекрасного в своей силе дракона, который изрыгает пламя на рогатого монстра – предводителя вражеских сил.
Помню, меня так взволновал сюжет, что я тайком сбежала из дома, прокралась в тот зал, чтобы ещё раз рассмотреть эту картину, тогда мне это показалось очень важным. Как мне удалось пройти мимо охраны Дворца – не понимаю. Зато когда возвращалась вся такая счастливая под впечатлением от сбывшейся мечты, тут и напоролась на вылезающих из окна принцев…
Но я сейчас не об этом! Дракон – вот что главное.
- Магистр, а драконье пламя может уничтожить эту структуру?
- Хм, - остановился передо мной Крошень, - а вы мыслите в верном направлении, молодой человек! Вся сущность дракона – это защита мира от инородных внедрений. Одна беда – насколько я знаю, последний дракон, принял слияние с магом, пожертвовав собой и пал триста лет назад в Мёртвой пустоши…
- А вот и нет, - неожиданно возразил Михаил. – После той битвы дракон Смаргл не только выжил, но и вынес на себе воинов, оставшихся в живых… Это после, его следы затерялись. Слияние не прошло даром, так говорил мудрец Изумрудного острова Мастер Ли, срок жизни ящера сократился. Последний раз он говорил со Смарглом около ста лет назад…
- О-о! – удивлённо протянул наш дорогой Поршень. – Это очень ценные сведения, ваше высочество. Нашим магистрам и магам такое неведомо! Их следует записать в «Книге устных свидетельств»…
Итак, дракон. Может быть, эта древняя теперь уже даже не совсем рептилия, жива до сих пор? Век Мага куда как дольше обычных людей, а о драконах и говорить нечего. Затаился, скорее всего, где-нибудь в горах.
- А где он обитал? – задала вопрос без особой надежды на ответ. – Изначально? В учебных материалах об этом ни слова не написано.
- Да, очень интересно было бы узнать, - поддержал моё любопытство Михаил.
- Честное слово, никогда не интересовался! – смутился магистр. - Хотя, стоило бы. Для академической науки просто позор отсутствие таких знаний!
Принц решил не тянуть и взять быка за рога.
– Может быть, позволите изучить материалы в Академической библиотеке и архиве?
- Отчего же, нет? Я охотно дам своё разрешение, - тут же одобрил нас ректор. - Только обещайте сообщать мне о своих находках, договорились? Это поможет всем!
Два, последовавших за этим выходных дня, мы с принцем провели в Библиотеке. Мне приходилось возвращаться домой, иначе мамочка устроила бы страшный скандал. А Михаил, казалось, из неё так и не вылазил, роясь в разных фолиантах и свитках, которые от древности грозили рассыпаться в прах. И от этого поиски продвигались медленно, казалось временами - безуспешно.
И я далеко не всегда могла ему помогать, ибо на мою несчастную голову свалилась ещё одна обязанность, от которой отвертеться не было никакой возможности.
Глава 12.
Просто на первый день новой недели, как только я вошла в Академию Изящных Искусств, привратник тут же огорошил меня тем, что необходимо срочно явиться пред светлые очи ректора, Амалии Ореховны Яблонской.
Сердечко тревожно заныло, предрекая неприятности, но оно даже не подозревало какие! Жалкая надежда на то, что возможно, у Академии возникли какие-то непредвиденные проблемы с техникой и требуется консультация папы, развеялись, как дым. Ибо даже секретарь госпожи-ректора в приёмной посмотрела на меня с укором и сухо указала на дверь кабинета, лишь качнув головой на приветствие.
Торжественно, как всегда, ударил предупреждающий о визитёре мягкий звонок колокольчика, и дверь бесшумно растворилась.
- Доброе утро, госпожа ректор, - смиренно проговорила я и склонила голову, предполагая, что придётся оправдываться в пропуске занятий.
Магистресса поднялась из-за своего огромного стола и рукой указала на мягкий уголок для гостей. Там на столике исходил дивным ароматом кофейник. На подносе стояли чашки и розетки с выпечкой. Что сразу же меня изрядно напрягло. Значит, разговор будет долгим и вряд ли для меня приятным. Любила наша главная дама подсластить неприятности. Иногда, казалось, что для того, чтобы на контрасте было ещё горше.
- Присаживайся Вениамина, - голос её был спокойным и тихим. Таким тихим, что всегда приходилось прислушиваться. Громким он становился только в тех редких случаях, когда приходилось вещать на большую или шумную аудиторию – тогда она усиливала его магией.
С нежным едва слышным шорохом опустился полог тишины, отгородивший нас от желающих подслушать. Женщина расправила юбки, выдерживая задумчивую паузу, омыла магией ладони и стала разливать ароматный напиток. Салфетка, закрывавшая розетки с разнообразным печеньем растаяла в воздухе.
- Прошу, угощайся, - пригласила она и сама показала пример, отпив из чашечки. И только когда кофе был выпит, Амалия Ореховна приступила к разговору.
– Я не стала приглашать сюда Евстафию Сереброву потому, что она девочка послушная и одного моего слова будет достаточно, чтобы она не упрямилась. Совсем другое дело с тобой, моя дорогая. У тебя есть характер и крепкая воля, что, несомненно, превосходные качества, жаль, что они больше свойственны мужчинам. А вот женской гибкости и изворотливости тебе, явно, не хватает. Но я надеюсь тебя убедить…
Я прикусила губу. Не надо особо думать, чтобы понять, откуда пришли неприятности – принц Мирон и его идея привлечь нас к работе в своём пафосном проекте. Торжественное открытие Дома Моды «Мирон» объявлено через два дня. Вот только его мне только не хватало!
- Правильно я понимаю по твоему кислому выражению лица? - в голосе магистрессы ничего не изменилось, зато во взгляде блеснуло нечто странное. - Ты по-прежнему не горишь желанием работать с Его Высочеством?
«Это, смотря с каким! – зло подумала я. – У меня уже есть занятие куда как интереснее, чем вышивка и плетение кружев…»
- Нет, рукоделие и мода не моя стезя, - начала я, но тут же осеклась под ироничным взглядом зелёных глаз – всегда удивлялась тому, как резко у этой женщины меняется их цвет.
- Давай, девочка, на чистоту, - её руки разгладили и без того идеально лежащую юбку. – Я могла бы много чего тебе сказать, но не стану. Во-первых, я позавчера смотрела в Зеркало Судьбы, - магистресса снисходительно улыбнулась моим округлившимся до плошек глазам, - и поверь мне, совершенно не ради тебя.
В Зеркало Судьбы без вреда для своей психики могли заглядывать далеко не все прорицатели, а только те, в ком текла кровь ведьмы, хотя бы на четверть. А уж видеть в нём чёткие образы, а тем более заданные события – единицы. Зеркало отнимало уйму сил. Оно, являясь артефактом древних, могло и убить, если посчитает смотрящего корыстолюбцем или лгуном, искажающим факты в угоду чьим-либо интересам.
- Меня об этом просила императрица, а ей, как ты понимаешь, отказать нельзя. Её интересовало: женятся ли её сыновья. На это я однозначно ответила положительно. А вот на ком? Это я не имела права сказать вопрошающему. Да и картинка была весьма неоднозначной.
Амалия сделала новую паузу, будто бы прислушиваясь к себе или к чему-то недоступному мне. И через пару долгих, очень долгих для меня минут, продолжила.
- Говорить что-либо определённое я не стану, - строгий взгляд тёмных, как грозовое небо, снова сменивших цвет глаз. – Одно ясно – ваши судьбы связаны. Вчера всё подтвердил визит Его Высочества Мирона. Он снизошёл даже до того, чтобы просить меня повлиять на вас с Евстафией и склонить к сотрудничеству и принятию его предложения.
Я раскрыла рот, чтобы возразить, но она остановила меня жестом и продолжила.
- У нашей Академии выкупили все ваши работы и заранее выплатили щедрое вознаграждение за то, что будет изготовлено до конца учебного года. Более того, АИИ заключён договор с Домом Моды «Мирон» на то, что ваши с Серебровой дипломы подписаны будут не только мной, но и Его Величеством Виктором II. Это великая честь! От такого не отказываются. Вы обе получите сразу же звание Мастеров …
Наверное, лицо моё пылало ярче факела, но отнюдь не из-за оказанного мне благоволения, а от бурлившего негодования.
- Мне такой милости не надо! – выпалила я.
Глупо, наверное, но не могла же я сказать, что у меня совершенно другие планы. И абсолютно нет времени на эту всю «модную индустрию». Боги, ну почему всё так… сложно!
- Девочка моя, - снисходительно улыбнулась магистресса и почти пропела ласково-ласково, - а куда ты денешься? Решение принято на уровне высшей власти. Допустим, что тебя спасёт от гнева Императора отец. Но, подумай. Ты же не враг своей подруге? А она без тебя это назначение не потянет, ты же прекрасно это знаешь. И я, и ваш куратор, как и профильные преподаватели, знают, что у милой во всех отношениях Евстафии Серебровой кружево никогда не получалось … Да, да… мы на многое закрываем глаза за хорошее поведение, за успехи по другим дисциплинам. Но рисование прекрасных схем и их воплощение – несколько разные действия…
- Но … - попыталась возразить, только ложь, явно не мой конёк.
- Вениамина, - растягивая моё имя, Амалия наклонилась ко мне, - давай будем честны. Твои чудесные маленькие механические помощники говорят о многом. Твой брат или отец наверняка обеспечили тебя и иными механизмами, аналогом ткацких станков, которые и обеспечивают высокое качество работ. Ведь так?
Я покраснела. Знала бы она, что это моё личное изобретение! Ни отцу, ни внезапно объявившемуся брату, делать нечто подобное, даже в голову бы не пришло.
- Не так уж и сложно сложить два и два, - меж тем веселилась собеседница.
В общем, раскатала меня госпожа ректор, как кусок теста по доске. Даже голова закружилась от безуспешных попыток найти какое-либо достойное объяснение моему «видимому» упрямству.
А ещё жаль стало Ташу. Это я, если что легко докажу, что способна и кружева вязать и вышивать без всяческой технической помощи. А она-то – нет. Жаль, бесконечно жаль будет, при таком раскладе, впустую потраченных лет. Диплом, он как пропуск в высшие слои общества. Как своеобразный знак качества ума. Нельзя ведь совершенно игнорировать отношение к себе, слыша за спиной шепотки: «А-а, это та, что училась, но диплома так и не получила… Вот ведь, глупая курица!» и тихие смешки довольства, что ни одним им такое обучение недоступно.
Допустим, я этот прессинг вполне переживу. У меня есть мастерские, машины. Есть папа, который не оставит свою талантливую дочурку без дела. Даже парнем не надо будет притворяться. Пусть работа в ремонтной мастерской совершенно не женское дело, как считают очень многие, но вполне приемлемое, если не выставлять его напоказ. Конечно, о собственном деле придётся забыть на несколько лет, но и это решаемо.
А вот Таша такой позор не переживёт. Ей, леди до кончиков пальцев, будет тяжко. Просто невыносимо тяжко, учитывая, что при дворе императора их семья и так не в чести после попытки переворота десять лет назад. То, что их всё ещё принимают и приглашают на все мероприятия, скорее наказание, чем благоволение.
