До твёрдой земли добрались быстро, и уже здесь вскочили в сёдла. В какую сторону ехать, они представляли лишь примерно – всё же точного места Туманной топи не знал никто. Сюда добирались, почитай, напрямую через лес, оставив и Славиград, и ближние займища в стороне. Однако путь был не столь уж дальний, да и Огнец с Твердятой готовы были, если понадобится, воспользоваться своими силами. Благо даже один день, проведённый в святилище, эти силы вполне восстановил.
Приболотное мелколесье с хилыми кривоватыми деревцами постепенно уступило место звонкому, насквозь просвеченному солнцем сосновому бору. Стройные красноватые стволы с шапками тёмно-зеленой хвои на верхушках вздымались ввысь. Между ними ярко зеленели то листья молодых рябинок и черёмух, то папоротники, укрывавшие землю плотным ковром узорчатых листьев. Дышалось легко, и побратимы незаметно для себя начали улыбаться.
Ближе к полудню остановились на берегу ручья, чтобы перекусить и дать короткий отдых лошадям.
– Надо бы весточку отправить на Перунову гору, – задумчиво предложил Молнеслав.
Вообще-то это стоило бы сделать ещё накануне, но почему-то никому не пришло в голову. Впрочем, может быть, просто Велесово святилище не располагало к тому. Хоть Перуновы воины и пришли туда за помощью, но даже «вестника» оттуда отправить в Перуново святилище то ли вышло бы, то ли нет.
– И то верно, – кивнул Темнята. – Сами-то мы туда нынче уж, верно, не поедем…
– Мы-то по зиме можем наведаться, как в полюдье будем. Всё едино в те места заворачиваем, – заметил Молнеслав.
Воеслав хмыкнул:
– Если мы нынче ещё и туда завернём, так до дому как раз к полюдью доберёмся.
Побратимы невольно рассмеялись. В самом деле, если они решат отправиться ещё и на Перунову гору, это по меньшей мере ещё седмицы две, а то и больше. Этак и в самом деле не успеешь домой добраться, а уже снова уезжать пора. Во всяком случае, пятерым младшим. Темняты и Прозора заботы полюдья никак не касались, да и Чистеца, если разобраться, тоже.
– Ну так чего, может, прямо сейчас и попробуем? – Прозор вопросительно взглянул на побратимов.
– Можно, – откликнулся Чистец. – Да только лучше из Славиграда – чай, из святилища-то «вестника» отправить проще.
С ним согласились. В самом деле, славиградское Перуново святилище наверняка придаст им сил, чтобы отправить «вестника». Правда, побратимы подозревали, что Грозень и без того уже знает, что их поход увенчался успехом. Перуновы воины догадывались, что хранящийся в святилище меч вполне мог подсказать волхву, что в Явь они вернулись с победой.
Как бы там ни было, долго засиживаться всё же не стали. До Славиграда лучше было добраться не совсем поздним вечером, а путь впереди лежал ещё не близкий.
За весь день ничего примечательного не случилось, и ещё до заката они выехали на широкую торную дорогу. Вдали виднелись стены и вежи стольного города могутичей.
До городских ворот было уже рукой подать, когда возле опушки они увидели женщину с корзиной, обвязанной куском полотна. Вглядевшись, Прозор хлопнул коня по крупу и вскоре уже спешился рядом с ней. Побратимы, продолжавшие путь по-прежнему неспешно, переглянулись. Темнята улыбнулся:
– Никак сестрица его. То ли по грибы, то ли по травы ходила.
Вскоре и остальные подъехали к женщине. Вершиниха, оглядев их, улыбнулась:
– Вижу, всё у вас ладно получилось. Пойдём к нам – отдохнёте малость.
– А не стесним? – засомневался Чистец. – Вон нас сколько. Может…
Однако женщина махнула рукой:
– Не выдумывай! Дом, чай, не маленький, всем места хватит. Да и в святилище вам какой отдых – и волхвы расспрашивать кинутся, и от князя кто-нибудь прибежит.
– Вот только князя нам не хватает… – хмыкнул Молнеслав.
– С ним вам всё едино встретиться придётся, – пояснила Вершиниха. – Он же, как княжич опамятовался, волхвам сказал – дескать, как Перуновы воины появятся, за мной пошлите, хочу сам с ними перемолвиться.
Её слова не то чтобы очень уж удивили их. Однако получалось, что им и впрямь лучше остановиться в доме Вершинихи. Мужа её Темнята и Чистец знали. Прозор в былые времена в его сотне ходил, и Вершина, случалось, успешно прикрывал его отлучки, когда Перунов знак в очередной раз звал беспокойного гридя в дорогу.
Прозор так и шёл рядом с сестрой, расспрашивая её о муже, о детях, о каких-то знакомцах. Остальные ехали следом, не забывая на всякий случай посматривать по сторонам.
Стража на городских воротах особого внимания на них не обратила. Оглядели внимательно, но ни о чём не спросили. И вскоре гости уже въезжали на двор сотника, стоявший недалеко от ворот детинца.
Собственно, Вершина был старше Прозора и его побратимов-ровесников, так что из дружины ушёл ещё пару лет назад. Нынче сотником княжеской дружины был его старший сын – Борута. Сейчас, под вечер, все хозяева уже собрались на своём дворе. Стоявший на крыльце Вершина, высокий и кряжистый, словно столетний дуб, неожиданно легко сбежал по ступеням навстречу гостям. Обнимая Прозора и от души хлопая его по спине и плечам, он смеялся:
– Никак и впрямь живой?
Впрочем, видно было, что он и в самом деле рад видеть давнего друга. Прозор, подмигнув побратимам, в тон ему откликнулся:
– А чего мне сделается? Наши-то шкуры дублёные даже и Нави не по зубам пришлись!
Сыновья Вершины увели лошадей, а он позвал гостей в дом. Его жена ещё накануне уверенно говорила, что Перуновы воины приедут, а потому с утра варила и пекла, а после пошла в лес за травами… чтобы на обратном пути встретить их. Вершину это давно уже не удивляло. И то, что на сей раз они приехали не втроём, как в прежние времена, а ввосьмером, тоже не показалось чем-то необычным. Прозор когда-то упоминал, что есть Перуновы воины и поколением старше, а придёт время – будут и другие, в каждом новом поколении свои. Вершина был одним из очень немногих, кто знал, что Прозор отмечен Перуном. И знал, почему гридь скрывает знак даже от волхвов Перунова святилища. Когда-то он услышал, как старый волхв убеждал Грозномира и его родича Ведобора попытаться добыть Перунов меч, хранившийся где-то в твердических землях. Прозор и до того не хотел, чтобы о знаке знало много народу, опасался, что князь и волхвы попытаются подчинить его силу себе. А уж после того разговора и вовсе решил, что лучше им ничего не знать…
Спустя некоторое время, когда гости уже сидели за столом, разговор сам собой зашёл о походе, из которого они возвращались. Рассказывали по большей части Прозор, Темнята и Чистец, остальные помалкивали. Вершину интересовало всё, что происходило с ними там, в Нави. Да и не диво – не так уж много можно было найти людей, которые бы побывали в Нави и вернулись оттуда.
Впрочем, гости тоже расспрашивали хозяев. Им хотелось знать, что происходило в могутических землях, пока они странствовали. Понятно, что Вершина не так много знал о том, как обстояли дела на окраинах княжества, но всё же в Славиград стекались вести из разных мест.
Ясно было, что завтрашний день едва ли окажется спокойным. Побратимы знали, что впереди разговор с Ведобором и, скорее всего, с князем. Но пока что можно было просто побыть в домашней дружеской обстановке, которой им так не хватало в их странствиях.
Глава 19
Наутро из мешков извлекли нарядные крашеные рубахи, до сих пор ждавшие своего времени. Их взяли с собой по привычке – во время полюдья они требовались в каждом посадском городце, где посадники и бояре неизменно устраивали пиры.
Все ввосьмером они отправились в Перуново святилище. Провожатые им не требовались – Прозор и сам прекрасно помнил, где оно находится. Поначалу хотели идти пешком, однако Вершина посоветовал всё же отправляться верхом – чай, не простые ремесленники али смерды, а воины!
Ведобор, как оказалось ожидал их. Коротко кивнул спешившимся воинам, знаком приказал подручным отвести лошадей к коновязи и лишь потом заговорил:
– Так и знал, что заглянете. Уж коль в Славиград пожаловали – стало быть, свидимся.
– Знал? – Прозор вопросительно приподнял бровь.
Волхв спокойно пояснил:
– Я вечор на забороле был, видел, как вы приехали. Пойдёмте в хоромину – там поговорим.
В хоромине, где на Перунов день шумел пир, сейчас было сумрачно и тихо. Хозяин и гости устроились на скамьях. Один из младших волхвов принёс большой кувшин с квасом, глиняные чаши.
Немного помолчав, Ведобор предложил:
– Давайте-ка сперва я расскажу, что тут у нас за весну и лето случилось да до чего мы додуматься смогли. А вы поправите, коли что, а после сами расскажете, что сочтёте нужным. Не то, ежели князь прознает, что вы тут, и не поговорим толком.
– С чего вдруг мы князю понадобились? – прищурился Прозор.
– Ну, по зиме он про вас даже слышать не желал, – усмехнулся Ведобор, – отчего – сами, чай, знаете… А как княжич, что полгода всё едино что мёртвый лежал, опамятовался, да ещё на самый Перунов день, решил, что надо ему с вами повидаться… Ладно, успеем ещё о нём.
Он рассказал побратимам, как ещё по весне и к нему, и в Велесово святилище начали приходить люди, побывавшие в Нави. И то, что увидел верховный волхв Велесова святилища, пытаясь понять, что происходит, заставило побратимов выразительно переглянуться. Началось всё именно тогда, когда они столкнулись с теми «воинами» под мороком.
По мере рассказа Ведобора они временами кое-что дополняли, порой заставляя волхва удивлённо качать головой. Однако и им самим было чему подивиться. Например, когда Ведобор рассказал про то, что сумел запомнить и понять Лешко.
Говорили долго. Когда же всё основное было сказано, Ведобор улыбнулся:
– Что ж, пора, пожалуй, и к князю послать?
– Погоди, волхве, – остановил его Чистец. – Нам бы надо «вестника» отправить на Перунову гору. Из святилища-то это сделать всяко проще. Пусть уж князь Грозномир ещё малость подождёт.
– Будь по-вашему! – спокойно откликнулся Ведобор.
Воины встали плечом к плечу. Твердята и Огнец поместились по краям. Всем вместе им не так уж сложно было отправить «вестника». Времени это заняло немного – нужно-то было всего лишь порадовать Грозеня, что со своей задачей они справились. Он, правда, почти наверняка уже знал об этом, – верховный волхв Перуновой горы умел немало. А уж в подробностях раденичи с войнаричами всё расскажут ему, когда по зиме приедут с полюдьем и по обыкновению встретятся в Журавце.
Через некоторое время, когда «вестник» был отправлен, один из младших волхвов пошёл к Грозномиру.
Собственно, о том, что Перуновы воины в городе, князь уже знал. На забороле детинца они с Ведобором накануне стояли вместе. И уж если честно, Грозномир пребывал в некоторой растерянности. Одного из этих восьмерых он помнил ещё со времён его службы в дружине. Ещё двоих видел тогда, во время своего неудачного похода за Перуновым мечом, хоть в тот раз они и явились бестелесно. А ещё один был его пленником, но непостижимым образом исчез из запертой клети. И захотят ли они ещё говорить с ним?
Чтобы разом избавиться от сомнений, Грозномир хотел было сразу послать кого-нибудь, чтобы позвать воинов к себе, однако волхв отсоветовал. Предложил дать им отдохнуть с дороги. Князь, поразмыслив, признал, что он прав. Вообще-то он догадывался, что даже когда воины явятся в святилище, Ведобор далеко не сразу пришлёт сказать об этом ему. Наверняка решит прежде сам побеседовать с ними. Самому князю это давало ещё немного времени, чтобы обдумать, о чём будет говорить с воинами. Потому что поддаться порыву и высказать желание повидаться со спасителями сына – это одно. А вот встретиться с ними на самом деле, взглянуть им в глаза… Лишь теперь Грозномир понял, что не так-то это и просто. Впрочем, отказываться от этого он всё равно не собирался. Гордость не позволяла, а ещё – понимание, что спасли они не только его сына, а немало других людей по всем краям могутического княжества. Да к тому же… Грозномиру не хотелось даже думать, что ждало его самого, если бы Перуновы воины не справились. Потому что в народе уже ползли разговоры, что-де князь-то, видать, богам неугоден, коли при нём такая напасть пришла, а в прочих-то росавичских землях её нет, да ещё и у самого князя сын с той напастью столкнулся…
Когда один из волхвов известил, что воины в святилище, князь уже не колебался. Приказал подать коня и в сопровождении нескольких гридей отправился туда.
Дорога была не дальняя, хоть и требовалось выехать за стены города. Святилище стояло чуть в стороне от Славиграда, на холме возле берега реки. Так сложилось ещё с той поры, когда город только появился, и волхвы считали, что так оно и лучше, чем в самом Славиграде или, пуще того, в детинце. За время его существования хоромины перестраивали уже несколько раз, когда старые становились тесны, – город-то разрастался, народу в велики-дни в святилище собиралось всё больше.
В святилище князя сразу проводили в хоромину. Гости при его появлении поднялись и поклонились. Взгляд Грозномира сразу выхватил двоих, державшихся так, что было ясно – оба привыкли повелевать. Ведобор ещё тогда, четыре года назад говорил ему, что среди Перуновых воинов войнарический князь и раденический княжич. И сейчас, даже если бы накануне волхв не сказал ему, кто есть кто, Грозномир ни на миг не усомнился бы, кто из восьмерых по рождению равен ему. Впрочем, между собой все восемь держались на равных.
А разговор получился гораздо проще, чем ожидал Грозномир. Побратимы, не сговариваясь, решили не напоминать князю о том, что было несколько лет назад. Зато теперь ему удалось узнать немало того, о чём Ведобор до поры помалкивал. Не без причин, Грозномир и сам понимал это.
Услышав, в чём был корень свалившейся на могутичей напасти, князь только головой качал. По сравнению с этой затеей иноземного чародея все здешние раздоры из-за земель или каких-то богатств казались детскими играми. И Грозномир совершенно искренне благодарил воинов – и за себя, и за всех, кого им удалось по-настоящему вернуть к жизни.
Когда речь зашла о том, откуда и как явились к могутичам посланцы чародея, Воеслав предостерёг:
– Ты, княже, не спеши с купцами что-то делать. Они и сами едва ли знали, какую беду принесли. Ловцов-то обычный человек увидеть не мог… А вот что нам обоим не помешает – позаботиться, чтобы везде, где иноземные купцы появляются, вместе с мытниками их волхвы встречали, кто видеть умеет.
Совет был дельный. Оно, конечно, едва ли в ближайшие годы объявится ещё такой чародей, да уж лучше загодя позаботиться, чтобы в другой раз до такого не дошло. Бережёного и боги берегут!
За разговором прошло немало времени. Грозномир всё же не удержался от вопросов о Перуновом мече. И, когда узнал, что к чему, только вздохнул:
– Кабы я тогда всё это знал, так и не полез бы туда…
Однако Чистец и Твердята углядели, как Ведобор на мгновение поджал губы. В глазах его при этом явственно читалось: «Ну да, рассказывай!»
Прощаясь, князь пригласил побратимов прийти вечером на пир, добавив, что и его сын рад будет увидеть тех, благодаря кому смог вернуться из самой Нави не только к родителям, а ещё к жене и троим детям.
Ведобор прищурился:
