Ясно, что Ловец мог попасть сюда, в сторожевую крепостицу только вместе с кем-то. И скорее всего, этим кем-то был заезжий купец. Но что нужно сделать, чтобы такое не повторилось, – этого не знал никто. Защитить дом было бы не так уж трудно – наговоренные травы на порог и под порог, да заставить входящих с волховным приговором через них перешагнуть или, того лучше, перепрыгнуть. Вот только каждый за день войдёт-выйдет не один раз, отхожее-то место не в избе. И что? Каждый раз через порог скакать да наговоры шептать? Да к тому же жителю Нави и в дом попадать необязательно, достаточно внутрь стен крепостных пробраться. Сами-то стены, может, и не одолеет, на них волхвы оберегов поначертили, травы рассыпали… Да ведь ворота травами наговорными не защитишь. Ну, люди войдут так же, как в дом, а с лошадьми как быть? С товаром или там с данью, коли дело до осени затянется? Да и за стены крепостицы люди выходят, не сидеть же в ней безвылазно!
В раздумье побратимы сидели вокруг стола в горнице. Получалось, что вся волховная наука обережения сейчас могла немного. Оставалось надеяться только на то, что они сами сумеют справиться, свершить должное и найти корень этой напасти.
Темнята неожиданно усмехнулся:
– А вот интересно… Когда входящего заставляют через наговоренные травы перепрыгивать, про всякие призоры-приговоры говорят – «с какого человека пришло, на того поди»… А что будет, если Ловцы эти на того повернут, кто их отправил?
– Это едва ли… – Громобой качнул головой. – Сдаётся мне, их волшба иная, защита у него на такой случай припасена.
– Ну, припасена или нет, а нам всё едино Велесово урочище искать, – откликнулся Чистец. – Глядишь, там хоть какой совет дадут.
Ничего иного им и впрямь не оставалось. А значит, впереди лежали долгие дороги и трудные поиски.
Молнеслав, покусывая губы, заметил:
– Хотим мы того или нет, а придётся и там по пути до урочища того городцы да погостья проезжать не задерживаясь… Хоть и можем мы с этой нежитью управиться, да за каждым Ловцом не набегаешься – этак, пока до урочища того доберёмся, уже и спасать-то некого будет…
– Твоя правда, – вздохнул Прозор. – Да и не верится мне, что все Ловцы, как здешний, возле тех, кого выпили, сидят. Многих ведь в пропавших числили, после только нечаянно нашли. Да и тех, небось, куда-нито в святилища отправили…
– Ну, а когда так… – Воеслав обвёл товарищей взглядом. – Как рассветёт – в путь!
Дальнейший путь не сильно отличался от того, что уже остался за спиной. Всё так же они старались нигде не задерживаться, городцы и погостья, сколь удавалось, – объезжали стороной. Здесь их никто не знал, потому на маленький отряд смотрели чаще с лёгкой настороженностью: мало ли, куда и зачем едут разом восемь оружных путников! И Попутник им в помощь, да только лучше бы от нас подале… на всякий случай.
В очередной раз устраиваясь на ночлег на лесной поляне в стороне от дороги, заговорили о том, где всё же искать Велесово урочище. Прозор, единственный из всех знавший окрестности Славиграда, говорил:
– Сдаётся мне, я догадываюсь, в какой стороне от стольного града искать.
В самом деле, лесов, где могло бы прятаться от чужих глаз святилище, в самом сердце могутических земель было не так уж и много. А поблизости от Славиграда и подавно. Прозор припомнил пару-тройку мест, где, по словам местных жителей, особенно силён был леший – человека, неосторожно зашедшего в те места, незримая сила водила кругами, не давая ни вглубь леса пройти, ни назад выйти. Все они лежали примерно в одной стороне, и оставалось только выбрать из них нужное.
С Велесова урочища разговор перешёл на другое. Хмурясь, Прозор заметил:
– С Ведобором бы повидаться не мешало… Хоть и нет меж нами приязни, а всё же…
– Твоя правда, – задумчиво откликнулся Воеслав. – Как ни крути, а он хоть что-то сделать пытался… Вот только как бы с ним повидаться, да при этом на князя не наскочить?
Вопрос был не такой уж и простой. Чтобы встретиться с Ведобором, пришлось бы заезжать в Славиград, в тамошнее Перуново святилище. А туда в любое время мог явиться Грозномир, встречаться с которым никому из маленького отряда не хотелось. Да и самого Грозномира встреча с Перуновыми воинами едва ли порадовала бы.
В конце концов решено было, что в Славиград они заезжать не будут. Встреча с Ведобором всё же была не настолько необходима – без неё вполне можно было обойтись. Важнее отыскать Велесово урочище.
Чистец коротко хмыкнул:
– Да-а-а… Когда такое бывало, чтоб Перуновы воины из одного Велесова урочища в другое добирались…
– Ну, а что нам остаётся, коли все пути, что на этой, что на Той Стороне, одному Велесу и ведомы? – пожал плечами Молнеслав.
И в самом деле, к кому же обращаться тем, кто хочет найти путь к ворогу неведомому, как не к Велесу Многомудрому? Хоть и непривычно такое Перуновым воинам, да уж так, видно, Суденицы напряли. Если бы искать врага им предстояло здесь, в Яви, так и сами бы управились – не впервой. Да нынче, сдаётся, не миновать за Кромку заглянуть… Об этом невольно думали все. И вот тут помощь Велесова волхва наверняка понадобится. Потому что попасть на Ту Сторону, преследуя врага, – это одно, а отправиться туда, чтобы этого врага отыскать – совсем другое.
Помолчав, Прозор неожиданно спросил:
– На Перуново капище заглянем? Всё едино мимо поедем.
– Что за капище? – нахмурился Темнята.
– Отсюда в полутора переходах займище прежде было… не так чтобы очень большое. Ну, и недалече от него это капище. Уж почему тамошние смерды Перуну молились, а не иному кому, – про то не ведаю. Волхвов своих там, понятно, не было, всякий старейшина сам себе волхв. А только годов так с полсотни тому случился там мор. То ли недород, с голоду перемёрли, то ли хворь какая напала – не ведаю, а только от всего рода людей осталось десяток или полтора, да и те собрались и в Славиград ушли.
– Что ж это они – и от дедовских могил прочь подались?! – удивлённо взглянул на побратима Чистец.
– Так их буевище, почитай, на полпути между займищем и городом. Ну, от города малость подальше. И то там давным-давно не только они, а и многие посадские своих покойников хоронят. А капище от города дальше, займище как раз между ними. Поначалу-то старшие из тамошних уцелевших ещё наведывались, а как они совсем постарели, а кто и к дедам ушёл, про капище и вовсе забыли. Молодые, особенно кто уже в Славиграде родился, так рассудили – в городе святилища есть, боги и отсюда услышат и жертвы примут, незачем в такую даль каждый раз ходить. Мне-то как раз один из их стариков про капище рассказал, всё сетовал, что некому его передать. Внук, мол, только отмахивается да на дела ссылается.
– Ну, коли мимо пойдём, так отчего и не заглянуть? – Воеслав подбросил в костёр сухую ветку. – Найдёшь ты его?
Прозор кивнул:
– Найду, бывал там пару раз.
На том и порешили.
Примерно в середине следующего дня Прозор решительно свернул с широкой дороги, которой они ехали до этого, на другую, на которой не было свежих следов. Видно было, что по ней всё же время от времени ходят и ездят, но не часто. Как пояснил всё тот же Прозор, дорога эта соединяла несколько ближних займищ, по ней местные смерды ездили в Славиград на ярмарки либо когда везли дань.
За весь день им не встретилось ни одного человека. Однако никого из восьмерых это ничуть не расстроило.
В сумерках уже привычно остановились на ночлег на берегу шустрой речушки, то ли уже взломавшей ледяную крышу, то ли и вовсе не замерзавшей. Впрочем, за время их пути весна уже властно вступила в свои права. На открытых местах почти весь снег уже растаял, хотя в лесах ещё держался, да и реки по большей части пока что не вскрылись. Хотя ледохода можно было ожидать со дня на день.
Наутро выехали ещё затемно. Дорога ещё со вчерашнего дня ощутимо шла в гору, и чем дальше, тем сильнее. Прозор уверенно говорил, что до капища они доберутся к полудню. Он, как и все последние дни, ехал впереди, внимательно вглядываясь в лесные заросли слева от дороги. А потом вдруг неожиданно повернул, казалось, в самую гущу кустов. Однако, подъехав к нему, побратимы увидели узкую тропу, надёжно скрытую разросшимся здесь мелким ольшаником.
Пробираться по полузаросшей тропе пришлось довольно долго. Коней вели в поводу – так оказалось гораздо легче одолевать заросли. А потом деревья вдруг разомкнулись, открывая небольшую площадку на вершине холма. Один из склонов давно осыпался, сделав капище неприступным с этой стороны. Однако осыпь уже поросла травами, кустиками и даже небольшими деревцами, которые не позволяли ей сползать дальше. Между окружавших площадку камней кое-где тоже прорастали молоденькие деревца, а внутри возвышался потемневший от времени деревянный столб, на котором было вырезано изображение Перуна. Не приходилось сомневаться, что капь изображает именно его: навершию мастер придал форму шлема, в очелье которого явственно прорисовывался Перунов знак, а в бороде виднелись зигзаги молний. А рядом с деревянным изваянием стоял человек в тёмном плаще с посохом волхва в руках. Когда все шестеро Перуновых воинов, поднявшись по склону, ступили на площадку старого капища, он шагнул им навстречу и откинул капюшон. Перед побратимами стоял Ведобор.
Несколько долгих мгновений все шестеро пытались осознать, каким ветром волхва занесло сюда, в эту глушь. Потом Прозор негромко произнёс:
– По здорову, волхве!
– И вам того же, витязи, – откликнулся волхв. – Не зря, стало быть, меня нынче на Грозовую горку потянуло…
– Грозовую? – Чистец вопросительно приподнял бровь.
– Да. Как гроза – молнии в неё бьют… хоть она вроде и не самая высокая в здешних местах. Святилище, правда, минуют.
Ведобор чуть улыбнулся одними губами, а взгляд тёмных глаз оставался серьёзным и словно чуть тревожным. Прозор, заметив это, невольно подобрался, однако заговорил по-прежнему ровно:
– Что в Славиграде нового?
Лицо волхва посуровело, а голос прозвучал неожиданно глухо:
– Худо в Славиграде. Княжич Гордимир нежити той попался…
Прозор протяжно присвистнул сквозь зубы. Грозномиру-то, может, и поделом бы, да для простых могутичей произошедшее с княжьим сыном, да ещё старшим, уж точно покажется недобрым знаком. И чем это обернуться может – пожалуй, ни один ведун не ответит.
Вместе с волхвом спустились по склону ниже, к небольшой поляне, на которой лежали несколько валунов разной величины и пара выворотней, так что всем так или иначе удалось устроиться поудобнее. Разговор, как чувствовали все, предстоял долгий.
Волхву рассказали всё, что удалось узнать о чужой нежити. Не скрыли и то, что сейчас разыскивают Велесово урочище, что таится где-то в лесах близ Славиграда.
Выслушав побратимов, Ведобор прищурился:
– Велесово урочище, говорите? Не то ли это урочище, что возле Туманной топи?
– Что за Туманная топь? – Прозор невольно нахмурился. – Я про такую и не слыхивал…
– Надобности не было, вот и не слыхивал. Что в лесах к закату от пары займищ люди плутать начинают – это правда. И блазнится там. А вот кому мороки одолеть удастся – тот выходит к болоту. Место, прямо сказать, странное. Болото даже в самые лютые зимы не замерзает, а по-над водой хоть в мороз, хоть жарким полднем туман стелется. Да густой, кто в него попадёт – руку протяни, не разглядишь. А только кому судьба, тому тропа через болото откроется… Вас, сдаётся мне, там ждут, так что сыщете.
Разговор затянулся до позднего вечера, потому заночевать решили здесь же. Наутро им предстояло разойтись в разные стороны: Ведобору обратно в Славиград, а восьмерым воинам – туда, где таилось от чужаков Велесово урочище.
Вернувшись в Славиград, Ведобор не спешил идти на княжеский двор. Князь, пожалуй, и рад был бы его видеть – в это тяжкое время только старшему Перунову волхву удавалось хоть как-то успокоить его. Вот только сам Ведобор больше хотел побыть один, чтобы обдумать услышанное от Перуновых воинов.
Рассказывать Грозномиру об этой встрече он не собирался. Мало того, что князь по обыкновению взовьётся, начнёт обвинять волхва – мол, с ворогами дружбу водить вздумал. Так ещё и упрекать вздумает, что не убедил их прийти в Славиград и помочь княжичу… уж коли они и впрямь на это способны. И без толку его убеждать, что Перуновым воинам не досуг задерживаться ради одного парня, пусть и княжеского сына… А раз так, лучше ему и вовсе не знать, что они где-то рядом.
Вообще-то Грозномир, когда стало ясно, что помочь княжичу своими силами не получится, просил волхвов взять это на себя. Теперь Гордимир лежал в одной из клетей в глубине святилища, куда никто, кроме волхвов, не допускался. Лежал так же, как многие другие – в святилищах и избушках ведунов по всей могутической земле, безгласный, не сознающий вовсе ничего. Где и как он столкнулся с Ловцом душ (теперь Ведобор знал, как зовётся пришлая напасть), выяснить, разумеется, не удалось. Ближники княжича только пожимали плечами да разводили руками.
Ведобор в задумчивости вытащил из костра перед изваянием Перуна щепку, успевшую заняться только с одного конца, и теперь вертел её в пальцах. Взгляд его устремлён был даже не на пламя, а словно бы сквозь него. Помощники волхва, видя этот рассеянный взгляд, старались держаться поодаль и не мешать. А сам волхв размышлял.
От Перуновых воинов он узнал немало. Да и сам рассказал им, пожалуй, не меньше. Впервые он позволил себе говорить с кем-то о том, что обдумывал в последние три года. Говорить, не боясь быть непонятым. И, по правде говоря, рассказывая, неожиданно для себя разобрался во многом, что до сих пор казалось смутным и неясным. Он и сам не сумел бы ответить, что сподвигло его на откровенность. И только вспоминая этот разговор, вдруг понял, как не хватало ему человека, способного просто выслушать, ничего от него не требуя и не напоминая, что, мол, не подобает волхву… Все эти «подобает» – «не подобает» он и сам давным-давно знал. Вот только волхв тоже человек… Правда, и у этого была обратная сторона.
Лишь теперь он до конца осознал, что в тех, кого он почитал своими наставниками, частенько говорили чувства, не имеющие никакого отношения к служению Прави. Обида, что Перунов меч когда-то оказался не в их землях, а у твердичей. Мечта заполучить его, а с ним и немалую силу, помогающую оберегать свою землю, а может быть – и дарующую что-то большее. Досада, что пращурам так и не удалось добиться желаемого. И они с Грозномиром поддались на это, позволили убедить себя, что до меча нужно добраться любой ценой. Да и то сказать – ведь говорил им об этом тогдашний верховный волхв Перунова святилища… странно было бы ему не поверить.
А Перуновы и Сварожьи воины, признаться, сумели удивить его. Когда он рассказал, что знал, про Туманную топь и про Грозовую горку (даже Прозор, на что уж местный уроженец, об этом почти ничего не слышал), трое, оказавшиеся, вдобавок ко всему, кузнецами, не удержались и полезли проверять какую-то свою догадку. Из овражка, в который давно уже сползла часть склона, они выбрались основательно перемазанные, но довольные. Оказалось, внутри горки прячется железная руда.
В раздумье побратимы сидели вокруг стола в горнице. Получалось, что вся волховная наука обережения сейчас могла немного. Оставалось надеяться только на то, что они сами сумеют справиться, свершить должное и найти корень этой напасти.
Темнята неожиданно усмехнулся:
– А вот интересно… Когда входящего заставляют через наговоренные травы перепрыгивать, про всякие призоры-приговоры говорят – «с какого человека пришло, на того поди»… А что будет, если Ловцы эти на того повернут, кто их отправил?
– Это едва ли… – Громобой качнул головой. – Сдаётся мне, их волшба иная, защита у него на такой случай припасена.
– Ну, припасена или нет, а нам всё едино Велесово урочище искать, – откликнулся Чистец. – Глядишь, там хоть какой совет дадут.
Ничего иного им и впрямь не оставалось. А значит, впереди лежали долгие дороги и трудные поиски.
Молнеслав, покусывая губы, заметил:
– Хотим мы того или нет, а придётся и там по пути до урочища того городцы да погостья проезжать не задерживаясь… Хоть и можем мы с этой нежитью управиться, да за каждым Ловцом не набегаешься – этак, пока до урочища того доберёмся, уже и спасать-то некого будет…
– Твоя правда, – вздохнул Прозор. – Да и не верится мне, что все Ловцы, как здешний, возле тех, кого выпили, сидят. Многих ведь в пропавших числили, после только нечаянно нашли. Да и тех, небось, куда-нито в святилища отправили…
– Ну, а когда так… – Воеслав обвёл товарищей взглядом. – Как рассветёт – в путь!
Глава 5
Дальнейший путь не сильно отличался от того, что уже остался за спиной. Всё так же они старались нигде не задерживаться, городцы и погостья, сколь удавалось, – объезжали стороной. Здесь их никто не знал, потому на маленький отряд смотрели чаще с лёгкой настороженностью: мало ли, куда и зачем едут разом восемь оружных путников! И Попутник им в помощь, да только лучше бы от нас подале… на всякий случай.
В очередной раз устраиваясь на ночлег на лесной поляне в стороне от дороги, заговорили о том, где всё же искать Велесово урочище. Прозор, единственный из всех знавший окрестности Славиграда, говорил:
– Сдаётся мне, я догадываюсь, в какой стороне от стольного града искать.
В самом деле, лесов, где могло бы прятаться от чужих глаз святилище, в самом сердце могутических земель было не так уж и много. А поблизости от Славиграда и подавно. Прозор припомнил пару-тройку мест, где, по словам местных жителей, особенно силён был леший – человека, неосторожно зашедшего в те места, незримая сила водила кругами, не давая ни вглубь леса пройти, ни назад выйти. Все они лежали примерно в одной стороне, и оставалось только выбрать из них нужное.
С Велесова урочища разговор перешёл на другое. Хмурясь, Прозор заметил:
– С Ведобором бы повидаться не мешало… Хоть и нет меж нами приязни, а всё же…
– Твоя правда, – задумчиво откликнулся Воеслав. – Как ни крути, а он хоть что-то сделать пытался… Вот только как бы с ним повидаться, да при этом на князя не наскочить?
Вопрос был не такой уж и простой. Чтобы встретиться с Ведобором, пришлось бы заезжать в Славиград, в тамошнее Перуново святилище. А туда в любое время мог явиться Грозномир, встречаться с которым никому из маленького отряда не хотелось. Да и самого Грозномира встреча с Перуновыми воинами едва ли порадовала бы.
В конце концов решено было, что в Славиград они заезжать не будут. Встреча с Ведобором всё же была не настолько необходима – без неё вполне можно было обойтись. Важнее отыскать Велесово урочище.
Чистец коротко хмыкнул:
– Да-а-а… Когда такое бывало, чтоб Перуновы воины из одного Велесова урочища в другое добирались…
– Ну, а что нам остаётся, коли все пути, что на этой, что на Той Стороне, одному Велесу и ведомы? – пожал плечами Молнеслав.
И в самом деле, к кому же обращаться тем, кто хочет найти путь к ворогу неведомому, как не к Велесу Многомудрому? Хоть и непривычно такое Перуновым воинам, да уж так, видно, Суденицы напряли. Если бы искать врага им предстояло здесь, в Яви, так и сами бы управились – не впервой. Да нынче, сдаётся, не миновать за Кромку заглянуть… Об этом невольно думали все. И вот тут помощь Велесова волхва наверняка понадобится. Потому что попасть на Ту Сторону, преследуя врага, – это одно, а отправиться туда, чтобы этого врага отыскать – совсем другое.
Помолчав, Прозор неожиданно спросил:
– На Перуново капище заглянем? Всё едино мимо поедем.
– Что за капище? – нахмурился Темнята.
– Отсюда в полутора переходах займище прежде было… не так чтобы очень большое. Ну, и недалече от него это капище. Уж почему тамошние смерды Перуну молились, а не иному кому, – про то не ведаю. Волхвов своих там, понятно, не было, всякий старейшина сам себе волхв. А только годов так с полсотни тому случился там мор. То ли недород, с голоду перемёрли, то ли хворь какая напала – не ведаю, а только от всего рода людей осталось десяток или полтора, да и те собрались и в Славиград ушли.
– Что ж это они – и от дедовских могил прочь подались?! – удивлённо взглянул на побратима Чистец.
– Так их буевище, почитай, на полпути между займищем и городом. Ну, от города малость подальше. И то там давным-давно не только они, а и многие посадские своих покойников хоронят. А капище от города дальше, займище как раз между ними. Поначалу-то старшие из тамошних уцелевших ещё наведывались, а как они совсем постарели, а кто и к дедам ушёл, про капище и вовсе забыли. Молодые, особенно кто уже в Славиграде родился, так рассудили – в городе святилища есть, боги и отсюда услышат и жертвы примут, незачем в такую даль каждый раз ходить. Мне-то как раз один из их стариков про капище рассказал, всё сетовал, что некому его передать. Внук, мол, только отмахивается да на дела ссылается.
– Ну, коли мимо пойдём, так отчего и не заглянуть? – Воеслав подбросил в костёр сухую ветку. – Найдёшь ты его?
Прозор кивнул:
– Найду, бывал там пару раз.
На том и порешили.
Примерно в середине следующего дня Прозор решительно свернул с широкой дороги, которой они ехали до этого, на другую, на которой не было свежих следов. Видно было, что по ней всё же время от времени ходят и ездят, но не часто. Как пояснил всё тот же Прозор, дорога эта соединяла несколько ближних займищ, по ней местные смерды ездили в Славиград на ярмарки либо когда везли дань.
За весь день им не встретилось ни одного человека. Однако никого из восьмерых это ничуть не расстроило.
В сумерках уже привычно остановились на ночлег на берегу шустрой речушки, то ли уже взломавшей ледяную крышу, то ли и вовсе не замерзавшей. Впрочем, за время их пути весна уже властно вступила в свои права. На открытых местах почти весь снег уже растаял, хотя в лесах ещё держался, да и реки по большей части пока что не вскрылись. Хотя ледохода можно было ожидать со дня на день.
Наутро выехали ещё затемно. Дорога ещё со вчерашнего дня ощутимо шла в гору, и чем дальше, тем сильнее. Прозор уверенно говорил, что до капища они доберутся к полудню. Он, как и все последние дни, ехал впереди, внимательно вглядываясь в лесные заросли слева от дороги. А потом вдруг неожиданно повернул, казалось, в самую гущу кустов. Однако, подъехав к нему, побратимы увидели узкую тропу, надёжно скрытую разросшимся здесь мелким ольшаником.
Пробираться по полузаросшей тропе пришлось довольно долго. Коней вели в поводу – так оказалось гораздо легче одолевать заросли. А потом деревья вдруг разомкнулись, открывая небольшую площадку на вершине холма. Один из склонов давно осыпался, сделав капище неприступным с этой стороны. Однако осыпь уже поросла травами, кустиками и даже небольшими деревцами, которые не позволяли ей сползать дальше. Между окружавших площадку камней кое-где тоже прорастали молоденькие деревца, а внутри возвышался потемневший от времени деревянный столб, на котором было вырезано изображение Перуна. Не приходилось сомневаться, что капь изображает именно его: навершию мастер придал форму шлема, в очелье которого явственно прорисовывался Перунов знак, а в бороде виднелись зигзаги молний. А рядом с деревянным изваянием стоял человек в тёмном плаще с посохом волхва в руках. Когда все шестеро Перуновых воинов, поднявшись по склону, ступили на площадку старого капища, он шагнул им навстречу и откинул капюшон. Перед побратимами стоял Ведобор.
Несколько долгих мгновений все шестеро пытались осознать, каким ветром волхва занесло сюда, в эту глушь. Потом Прозор негромко произнёс:
– По здорову, волхве!
– И вам того же, витязи, – откликнулся волхв. – Не зря, стало быть, меня нынче на Грозовую горку потянуло…
– Грозовую? – Чистец вопросительно приподнял бровь.
– Да. Как гроза – молнии в неё бьют… хоть она вроде и не самая высокая в здешних местах. Святилище, правда, минуют.
Ведобор чуть улыбнулся одними губами, а взгляд тёмных глаз оставался серьёзным и словно чуть тревожным. Прозор, заметив это, невольно подобрался, однако заговорил по-прежнему ровно:
– Что в Славиграде нового?
Лицо волхва посуровело, а голос прозвучал неожиданно глухо:
– Худо в Славиграде. Княжич Гордимир нежити той попался…
Прозор протяжно присвистнул сквозь зубы. Грозномиру-то, может, и поделом бы, да для простых могутичей произошедшее с княжьим сыном, да ещё старшим, уж точно покажется недобрым знаком. И чем это обернуться может – пожалуй, ни один ведун не ответит.
Вместе с волхвом спустились по склону ниже, к небольшой поляне, на которой лежали несколько валунов разной величины и пара выворотней, так что всем так или иначе удалось устроиться поудобнее. Разговор, как чувствовали все, предстоял долгий.
Волхву рассказали всё, что удалось узнать о чужой нежити. Не скрыли и то, что сейчас разыскивают Велесово урочище, что таится где-то в лесах близ Славиграда.
Выслушав побратимов, Ведобор прищурился:
– Велесово урочище, говорите? Не то ли это урочище, что возле Туманной топи?
– Что за Туманная топь? – Прозор невольно нахмурился. – Я про такую и не слыхивал…
– Надобности не было, вот и не слыхивал. Что в лесах к закату от пары займищ люди плутать начинают – это правда. И блазнится там. А вот кому мороки одолеть удастся – тот выходит к болоту. Место, прямо сказать, странное. Болото даже в самые лютые зимы не замерзает, а по-над водой хоть в мороз, хоть жарким полднем туман стелется. Да густой, кто в него попадёт – руку протяни, не разглядишь. А только кому судьба, тому тропа через болото откроется… Вас, сдаётся мне, там ждут, так что сыщете.
Разговор затянулся до позднего вечера, потому заночевать решили здесь же. Наутро им предстояло разойтись в разные стороны: Ведобору обратно в Славиград, а восьмерым воинам – туда, где таилось от чужаков Велесово урочище.
***
Вернувшись в Славиград, Ведобор не спешил идти на княжеский двор. Князь, пожалуй, и рад был бы его видеть – в это тяжкое время только старшему Перунову волхву удавалось хоть как-то успокоить его. Вот только сам Ведобор больше хотел побыть один, чтобы обдумать услышанное от Перуновых воинов.
Рассказывать Грозномиру об этой встрече он не собирался. Мало того, что князь по обыкновению взовьётся, начнёт обвинять волхва – мол, с ворогами дружбу водить вздумал. Так ещё и упрекать вздумает, что не убедил их прийти в Славиград и помочь княжичу… уж коли они и впрямь на это способны. И без толку его убеждать, что Перуновым воинам не досуг задерживаться ради одного парня, пусть и княжеского сына… А раз так, лучше ему и вовсе не знать, что они где-то рядом.
Вообще-то Грозномир, когда стало ясно, что помочь княжичу своими силами не получится, просил волхвов взять это на себя. Теперь Гордимир лежал в одной из клетей в глубине святилища, куда никто, кроме волхвов, не допускался. Лежал так же, как многие другие – в святилищах и избушках ведунов по всей могутической земле, безгласный, не сознающий вовсе ничего. Где и как он столкнулся с Ловцом душ (теперь Ведобор знал, как зовётся пришлая напасть), выяснить, разумеется, не удалось. Ближники княжича только пожимали плечами да разводили руками.
Ведобор в задумчивости вытащил из костра перед изваянием Перуна щепку, успевшую заняться только с одного конца, и теперь вертел её в пальцах. Взгляд его устремлён был даже не на пламя, а словно бы сквозь него. Помощники волхва, видя этот рассеянный взгляд, старались держаться поодаль и не мешать. А сам волхв размышлял.
От Перуновых воинов он узнал немало. Да и сам рассказал им, пожалуй, не меньше. Впервые он позволил себе говорить с кем-то о том, что обдумывал в последние три года. Говорить, не боясь быть непонятым. И, по правде говоря, рассказывая, неожиданно для себя разобрался во многом, что до сих пор казалось смутным и неясным. Он и сам не сумел бы ответить, что сподвигло его на откровенность. И только вспоминая этот разговор, вдруг понял, как не хватало ему человека, способного просто выслушать, ничего от него не требуя и не напоминая, что, мол, не подобает волхву… Все эти «подобает» – «не подобает» он и сам давным-давно знал. Вот только волхв тоже человек… Правда, и у этого была обратная сторона.
Лишь теперь он до конца осознал, что в тех, кого он почитал своими наставниками, частенько говорили чувства, не имеющие никакого отношения к служению Прави. Обида, что Перунов меч когда-то оказался не в их землях, а у твердичей. Мечта заполучить его, а с ним и немалую силу, помогающую оберегать свою землю, а может быть – и дарующую что-то большее. Досада, что пращурам так и не удалось добиться желаемого. И они с Грозномиром поддались на это, позволили убедить себя, что до меча нужно добраться любой ценой. Да и то сказать – ведь говорил им об этом тогдашний верховный волхв Перунова святилища… странно было бы ему не поверить.
А Перуновы и Сварожьи воины, признаться, сумели удивить его. Когда он рассказал, что знал, про Туманную топь и про Грозовую горку (даже Прозор, на что уж местный уроженец, об этом почти ничего не слышал), трое, оказавшиеся, вдобавок ко всему, кузнецами, не удержались и полезли проверять какую-то свою догадку. Из овражка, в который давно уже сползла часть склона, они выбрались основательно перемазанные, но довольные. Оказалось, внутри горки прячется железная руда.
