— А как поворачивать?
— Поворачивай ступню вправо или влево, задавай направление — вот и весь урок. Теперь упражняйся.
Ялиоль с замирающим сердцем взлетела до верхушки яблони и снизилась почти до земли. Радость, разливающаяся в душе, вытеснила волнение. Повторив попытку, она уже не боялась упасть и принялась облетать деревья то справа, то слева, будто перед ней выстроилась дорога с препятствиями. Постепенно увеличивая скорость, принцесса заметила ряд золотых зубцов, появившихся по краю диска. Они создали прозрачный купол, и ветер перестал ударять в лицо.
— Мера предосторожности, — объяснил Суграфан.
— Это было впечатляюще! — с восторгом произнёс Арсений, глядя на подлетевшую к нему Ялиоль.
— Впечатляющим мне кажется другое, — загадочно сказала девушка и спорхнула с диска на землю. — Ты не должен скромничать, считая себя начинающим магом. Твоё представление в святилище Элтора — вот что было впечатляющим!
— Ты о чём? — растерянно спросил Арсений.
— Но ведь это ты оживил изваяние Элтора?
— Кто сказал, что статую оживил я? Комплимент приятный, но незаслуженный.
Девушка резко поднялась и непонимающе посмотрела на друга детства.
— Не хочешь же ты сказать, что Элтор сам явился в своё святилище?
— Откуда мне знать? Я потерял сознание и очнулся, когда всё закончилось.
Суграфан снисходительно посмотрел на людей и, чтобы избежать расспросов, поднялся в небо.
— Я хотел бы обладать такой силой, но только твой пояс может вызвать его дух, — продолжал Арсений. — Либо Элтор действительно явился сам.
— В это сложно поверить, но, похоже, так и произошло, — согласилась Ялиоль. — Хотя он так странно вёл себя. Зачем божеству спасать незнакомую девушку и требовать смерти своего верного жреца? У меня не было сомнений, что им руководишь ты.
— Просто Элтор не хотел причинить вред такому очаровательному созданию, как ты!
— Я — очаровательное создание?!
Лицо Ялиоль застыло в таком искреннем удивлении, что Арсению на миг показалось, будто он оговорился и произнёс что-то обидное.
— Я восхищаюсь тобой! — убеждённо добавил юноша. — Разве из моих уст звучало что-то иное?
— Нет… Но не говори больше об этом… я ведь могу поверить…
Ялиоль грациозно опустилась на соседний камень и принялась поправлять складки на подоле.
— Если бы ты видела себя сейчас, то не усомнилась бы в моих словах.
Белые лепестки с яблони падали ей на волосы и становились невидимыми, словно она сама состояла из нежных лепестков. Арсений был заворожен тем, как двигались её губы, как опускались ресницы, как на её груди мерцали блики от пробивавшихся сквозь крону лучей солнца. Он отвёл взгляд. Юноша не хотел, чтобы Ялиоль поняла, что он буквально задыхается от любви к ней.
— Мы сделали правильно, когда отказались касаться корней дерева Илим, — сказала Ялиоль. — Оно показывает не любовь, а степень зависимости людей друг от друга. Я уверена, что дерево питается энергией влюблённых, которую они отдают друг другу в порыве чувств.
— Я тебя не совсем понимаю, — признался Арсений.
— Могу процитировать строчку из книги: «Взаимообмен должен быть гармоничным, иначе кто-то, недополучив любовной энергии, почувствует опустошение».
— Стало ещё непонятнее…
— Ты хоть слушаешь меня?! — воскликнула Ялиоль. — Дерево Илим цветом своих бутонов отражает степень гармонии «каннибализма» влюблённых!
— Ты перечитала умных книг, — насупился Арсений, — и говоришь ужасные вещи!
— Вовсе нет… То, что я чувствую… к тебе… дерево Илим не покажет.
— А что ты чувствуешь ко мне? — подхватил Арсений.
Ялиоль смутилась и уклончиво продолжила:
— Я не расплёскиваю энергию и не жду, что ты начнёшь отдавать мне свою. Если бы дерево Илим питалось энергией таких пар, как мы, оно осталось бы голодным и высохло.
— И что это за энергия?
— Энергия любви, конечно! — фыркнула Ялиоль и едва не покрутила пальцем у виска. — Говорят же, что любовь способна творить чудеся, а значит, это магия, а магия — это энергия. Ею можно управлять и обмениваться…
— Но как ты можешь почувствовать мою любовь, если я не буду отдавать тебе свою, как ты её называешь, энергию? Мне кажется, ты говоришь не то, что чувствуешь на самом деле…
— То самое. Просто ты не хочешь понимать! Ты только подумай: зачем её отдавать? Она нужна тебе, чтобы чувствовать себя счастливым. Многие люди лишены этой энергии и стремятся стать счастливым за счёт кого-то, их интерес друг к другу перерастает в привязанность, а затем — в любовную зависимость!
— Похоже на умные, но сухие фразы из книг, — замотал головой Арсений. — Ты их заучила и не понимаешь сама, о чём говоришь.
— Неужели?! Это ты не готов открываться новому знанию!
— Готов, но ты сравнила любовь с каннибализмом!
— Так и есть! — Ялиоль вскочила с камня, как будто её укусил трайс, но тут же взяла себя в руки, сделала глубокий вздох и продолжила: — Многие люди не знают и не понимают, как можно стать счастливым независимо ни от кого и ни от чего. Поэтому влюблённые обычно «поедают» друг друга. Представь, что произойдёт, если ты начнёшь отдавать свою энергию всем без разбора?
Арсений сделал вид, что силится представить. Ялиоль выжидающе посмотрела на него несколько секунд, а затем сама ответила:
— Рядом сразу окажутся те, кто заберёт всё до капли и ничего не даст взамен. Твоя душа — не бездонный источник, когда он иссякнет, ты почувствуешь тоску и пожелаешь его наполнить. Если рядом окажусь я, ты не заполнишь свою пустоту, и тогда ты захочешь найти того, кто наполнит твою душу, но это буду не я. Арсений, человек, питающийся лиммой, не может этого не понимать. Ты должен избавиться от привязанности, которая перерастёт в зависимость.
— Но без привязанностей люди будут не нужны друг другу.
— Я же не говорю о равнодушии…
— И о любви не говоришь тоже, — совсем тихо добавил юноша.
Лепестки продолжали медленно падать, но Ялиоль на мгновение показалась Арсению бесчувственной и холодной, как кусок гранита. Её отстранённость, равнодушие причиняли боль. И всё же он смотрел на неё, пока холодный образ не исчез. Девушка вновь стала живой и нежной и даже более притягательной, чем раньше. Он всё ещё помнил, что она обмолвилась о чувствах к нему, и это давало надежду.
— Ты ведь не всегда думала так, как сейчас? — он заглянул ей в лицо.
— Да, я помню, как молила Архиса: «Помоги мне встретить альбиноса, такого, как я, который даст мне силы жить и к чему-то стремиться». Я была уверена, что встреча с таким человеком станет моим ключиком, который наполнит мою жизнь смыслом… Я ждала, но мои ожидания оказались пустыми. Я каждый день молилась, а желанный человек не спешил появиться… В приюте мне помогли избавиться от иллюзий. Да, у меня есть шанс встретить альбиноса, одного из множества аллорианцев, но где шанс, что я его полюблю, и сколько ещё нужно ждать его появления? Как мне жить до встречи с ним? Страдать? Нет, я сказала себе, что не желаю такой судьбы! Я не хочу проводить время в ожидании чуда. Если он придёт, пусть увидит меня не слабой и поверженной, а счастливой. Только как этого добиться?
— Отказаться от чувств? — продолжил её мысль Арсений.
— Отпустить и не цепляться за желание, которое приносило мне только боль… Мне было нелегко, ведь я уже привыкла страдать! — поправила его Ялиоль.
— Но принц, похожий на тебя, всё-таки появился...
— Да, как только я перестала думать о нём. Мшантис пришёл сам и оказался настоящим принцем!
— И что же ты почувствовала в этот момент? — с горечью спросил юноша.
— Не знаю… Кажется, я была счастлива. — Она задумчиво провела рукой по лицу. — Только прыгать и хлопать в ладоши не хотелось.
— Ты приняла это как должное? — предположил Арсений.
— Вовсе нет. Люди, наверно, редко испытывают чувство, которое тогда наполнило мою душу, и поэтому мне сложно описать его словами. Это — как долго лезть в горы за прекрасным цветком, оступаться, ободрать колени и, сорвав его, обнаружить, что он совсем не пахнет. Ты и не думал, что он должен пахнуть, когда лез за ним, но почему-то это внезапно становится важным. Не знаю… Я говорю что-то не то…
— Но ты же говоришь, что я всегда был важен для тебя и даже в приюте ты помнила обо мне, и ждала, когда я приеду. — Арсений нервно сцепил пальцы. — Тогда почему же согласилась стать женой принца?
Ялиоль резко отвернулась и закусила губу.
— Всё же… дело в его положении и состоянии? — с горечью в голосе добавил Арсений. Ему бы следовало замолчать, но обида жгла изнутри, и злые слова рвались из горла: — Раз в твоём приюте учили никого не любить, ни к кому не привязываться, значит, в таких делах всё решает холодный рассудок. Признайся: он прельстил тебя богатствами?!
Ялиоль обхватила себя руками и отошла, Арсению показалось, что девушка заплакала. Но он мог и ошибаться.
— Оставь её в покое! — Суграфан спикировал на траву подле него, заслонив фигуру принцессы. — Тоже мне, женишок нашёлся! Неужели ты не видишь, что расстроил её?
Суграфан развернулся и, приобняв Ялиоль за плечи, настоятельно произнес:
— Не слушай его, он глупец и недостоин твоих слёз. Ты вправе выходить замуж за того, кого хочешь, а этот… — Хранитель поглядел на Арсения через плечо. — Только и делает, что мучает тебя вопросами и заставляет страдать. С такими друзьями врагов не надо.
— Я не страдаю! — Ялиоль выскользнула из-под крыла Суграфана. — У меня всё отлично, просто его слова оскорбили меня!
— Прости, я не… — начал Арсений, но Суграфан перебил его:
— Вот и умница! Настоящий светоч, а не девушка! — Он одобрительно улыбнулся.
— Светоч… — задумчиво повторила Ялиоль. — Те лимбинги, они тоже назвали меня воплощением живого света.
— Для меня это просто образ кого-то особенного, — опередил её вопрос Суграфан. — Поэтому о всяких воплощениях спрашивай кого-то другого…
— Я тоже ничего об этом не знаю, — отозвался Арсений. — Могу рассказать о магических камнях, если кому-то интересно…
Ялиоль ответила не сразу. Хоть она и говорила, что у неё всё отлично, но лицо выдавало обиду. Когда же ей удалось развеять эти ощущения, она произнесла, стараясь не смотреть на Арсения:
— Ну, расскажи: почему на твоих руках загораются то красные, то белые, то голубые камни?
Взгляд Арсения не скрывал явной досады от своей несдержанности. Сказанное тяжестью затаилось в груди, но интерес к его ладоням смягчил возникшее чувство.
— Камни — часть меня, они реагируют на мои желания, — начал Арсений. — Например, если я захочу переместить предмет, в ответ на это загорается соответствующий камень, дающий силу выбранному заклинанию.
Юноша объяснил, что красные камни — для заклинаний, сила и продолжительность которых зависит от силы мага. Белые камни — для безвременных заклинаний, они не требуют большой силы и не рассеются, пока сам маг их не отменит. Голубые камни — для самых лёгких заклинаний, необходимых для совершения какого-либо действия вроде поднятия бревна или открытия двери.
— Вот весь секрет магических камней, — улыбнулся Арсений, отвлечённый собственным рассказом от тяжёлых мыслей.
Ялиоль слушала его рассказ и невольно подходила ближе, обида окончательно растаяла в её душе. Оказавшись рядом с Арсением, она коснулась шрамов на его ладонях и спросила:
— Тебе было больно?
— Несколько мгновений резкой боли можно стерпеть, но та, что поселяется надолго в сердце, невыносима!
Девушка осознала, что совершила ошибку, задавая неуместный вопрос, и попыталась вновь отвлечь его.
— Жаль, что никто из вас не знает, почему лимбинги назвали меня воплощением живого света…
— Я кое-что слышал раньше, — вспомнил Арсений. — Катрам, когда я только поступил к нему в обучение, возил меня к твоему отцу, и они говорили о воплощении живого света.
— Что именно они говорили? — Ялиоль подалась вперёд.
— Это было давно, к тому же я тогда не прислушивался, но, думаю, твой отец сможет объяснить всё, когда мы найдём его.
— Верное решение! — поддержал его Суграфан, — Мы потратили уйму времени на пустые разговоры, вместо того чтобы придумать план и решить, что станем делать дальше.
— А как мы это сделаем, если не знаем, с чем встретимся в Колыбели богини? — задумчиво проговорил Арсений.
— Может, тебе вооружиться чем-нибудь на тот случай, если там твоя магия опять пропадёт? — предложила Ялиоль.
Юноша осмотрелся и между камней заметил корягу. Он дёрнул за неё и тут же отломил кусок.
— Трухляшка… — Он смущённо откинул обломок и сказал: — Найду что-нибудь там, если потребуется…
— Ну, тогда встаём на диск, и пусть он перенесёт нас в Колыбель богини Шердар, и на месте уже и определимся, что нужно делать, — подытожила Ялиоль. Девушка была слегка рассеянна: услышав откровения Арсения, она не могла думать ни о чём другом.
— Просто два наивных ребёнка! — усмехнулся Суграфан. — В другой ситуации я бы промолчал и мог бы долго наблюдать за вашими жалкими попытками проникнуть сквозь непреодолимую преграду, окружающую Колыбель. Но я сам заинтересован в спасении Таласа, потому помогу вам.
— У тебя есть план? — обрадовалась Ялиоль.
— Может, есть, — хитро сощурился хранитель. — Но я расскажу вам его, только если этот мальчишка вернёт мне перо.
Юноша помотал головой:
— Ни за что!
Суграфан скривился и, гордо выгнув грудь, отвернулся. Ялиоль мягко сжала плечо Арсения:
— Отдай.
— Отдам, когда спасём Таласа.
— Суграфан нам постоянно помогает, — не отступала девушка.
— Я всё равно ему не доверяю. Перо останется при мне, что бы он там ни говорил. А если он действительно помогает нам освободить твоего отца, пусть рассказывает!
Арсений тоже отвернулся и сложил руки на груди. Ялиоль перевела взгляд с него на Суграфана, глубоко вздохнула и зашагала к диску.
— Летим без плана? — спросил Арсений, подбежав к ней.
— Ну, не Архиса же мне вызывать, чтобы он вас рассудил!
Ялиоль запрыгнула на диск и жестом пригласила Арсения. Суграфан нервно передёрнул плечами, но всё же повернулся к ним и сказал:
— На диске вы сможете только приблизиться к надёжно охраняемой Колыбели. Проникнуть туда невозможно, пока богиня находится там или сама не пожелает нас впустить. Второе исключено, и остаётся один выход: необходимо выманить Шердар из её убежища.
— И ты знаешь, что нужно для этого сделать? — спросила Ялиоль.
— Любое божество охотно появляется в своём храме, — сообщил Суграфан. — Но чаще всего богини посещают главное святилище.
— Самый большой храм Шердар находится в столице Хильтерана? — с лёгким сомнением спросила Ялиоль.
— Да, в Хильтарите, — подтвердил Суграфан. — Туда вам нужно попасть и сделать так, чтобы привлечь богиню!
— И ты знаешь, как? — насторожилась Ялиоль.
Суграфан задумался. Тогда оживился Арсений: ему не терпелось запрыгнуть на диск и оказаться рядом с Ялиоль:
— Можно осквернить её храм, и она примчится… — неуверенно предложил юноша.
— Идея рискованная, но точно сработает! — согласился Суграфан.
— Значит, летим в Хильтарит! — воодушевилась Ялиоль и протянула руку Арсению.
Юноша резво запрыгнул на диск и встал позади девушки. Ялиоль позволила обхватить себя за талию, о чём Арсений и не смел мечтать. Принцесса освоила основные правила управления диском и была готова отправиться в путь к холодным северным землям.
Пока они летели к городу, Арсений рассказал о том обряде, который необходимо совершить в главном храме богини Шердар, чтобы заставить её покинуть свою Колыбель, а Суграфан предупредил о суровом климате Хильтерана.
— Поворачивай ступню вправо или влево, задавай направление — вот и весь урок. Теперь упражняйся.
Ялиоль с замирающим сердцем взлетела до верхушки яблони и снизилась почти до земли. Радость, разливающаяся в душе, вытеснила волнение. Повторив попытку, она уже не боялась упасть и принялась облетать деревья то справа, то слева, будто перед ней выстроилась дорога с препятствиями. Постепенно увеличивая скорость, принцесса заметила ряд золотых зубцов, появившихся по краю диска. Они создали прозрачный купол, и ветер перестал ударять в лицо.
— Мера предосторожности, — объяснил Суграфан.
— Это было впечатляюще! — с восторгом произнёс Арсений, глядя на подлетевшую к нему Ялиоль.
— Впечатляющим мне кажется другое, — загадочно сказала девушка и спорхнула с диска на землю. — Ты не должен скромничать, считая себя начинающим магом. Твоё представление в святилище Элтора — вот что было впечатляющим!
— Ты о чём? — растерянно спросил Арсений.
— Но ведь это ты оживил изваяние Элтора?
— Кто сказал, что статую оживил я? Комплимент приятный, но незаслуженный.
Девушка резко поднялась и непонимающе посмотрела на друга детства.
— Не хочешь же ты сказать, что Элтор сам явился в своё святилище?
— Откуда мне знать? Я потерял сознание и очнулся, когда всё закончилось.
Суграфан снисходительно посмотрел на людей и, чтобы избежать расспросов, поднялся в небо.
— Я хотел бы обладать такой силой, но только твой пояс может вызвать его дух, — продолжал Арсений. — Либо Элтор действительно явился сам.
— В это сложно поверить, но, похоже, так и произошло, — согласилась Ялиоль. — Хотя он так странно вёл себя. Зачем божеству спасать незнакомую девушку и требовать смерти своего верного жреца? У меня не было сомнений, что им руководишь ты.
— Просто Элтор не хотел причинить вред такому очаровательному созданию, как ты!
— Я — очаровательное создание?!
Лицо Ялиоль застыло в таком искреннем удивлении, что Арсению на миг показалось, будто он оговорился и произнёс что-то обидное.
— Я восхищаюсь тобой! — убеждённо добавил юноша. — Разве из моих уст звучало что-то иное?
— Нет… Но не говори больше об этом… я ведь могу поверить…
Ялиоль грациозно опустилась на соседний камень и принялась поправлять складки на подоле.
— Если бы ты видела себя сейчас, то не усомнилась бы в моих словах.
Белые лепестки с яблони падали ей на волосы и становились невидимыми, словно она сама состояла из нежных лепестков. Арсений был заворожен тем, как двигались её губы, как опускались ресницы, как на её груди мерцали блики от пробивавшихся сквозь крону лучей солнца. Он отвёл взгляд. Юноша не хотел, чтобы Ялиоль поняла, что он буквально задыхается от любви к ней.
— Мы сделали правильно, когда отказались касаться корней дерева Илим, — сказала Ялиоль. — Оно показывает не любовь, а степень зависимости людей друг от друга. Я уверена, что дерево питается энергией влюблённых, которую они отдают друг другу в порыве чувств.
— Я тебя не совсем понимаю, — признался Арсений.
— Могу процитировать строчку из книги: «Взаимообмен должен быть гармоничным, иначе кто-то, недополучив любовной энергии, почувствует опустошение».
— Стало ещё непонятнее…
— Ты хоть слушаешь меня?! — воскликнула Ялиоль. — Дерево Илим цветом своих бутонов отражает степень гармонии «каннибализма» влюблённых!
— Ты перечитала умных книг, — насупился Арсений, — и говоришь ужасные вещи!
— Вовсе нет… То, что я чувствую… к тебе… дерево Илим не покажет.
— А что ты чувствуешь ко мне? — подхватил Арсений.
Ялиоль смутилась и уклончиво продолжила:
— Я не расплёскиваю энергию и не жду, что ты начнёшь отдавать мне свою. Если бы дерево Илим питалось энергией таких пар, как мы, оно осталось бы голодным и высохло.
— И что это за энергия?
— Энергия любви, конечно! — фыркнула Ялиоль и едва не покрутила пальцем у виска. — Говорят же, что любовь способна творить чудеся, а значит, это магия, а магия — это энергия. Ею можно управлять и обмениваться…
— Но как ты можешь почувствовать мою любовь, если я не буду отдавать тебе свою, как ты её называешь, энергию? Мне кажется, ты говоришь не то, что чувствуешь на самом деле…
— То самое. Просто ты не хочешь понимать! Ты только подумай: зачем её отдавать? Она нужна тебе, чтобы чувствовать себя счастливым. Многие люди лишены этой энергии и стремятся стать счастливым за счёт кого-то, их интерес друг к другу перерастает в привязанность, а затем — в любовную зависимость!
— Похоже на умные, но сухие фразы из книг, — замотал головой Арсений. — Ты их заучила и не понимаешь сама, о чём говоришь.
— Неужели?! Это ты не готов открываться новому знанию!
— Готов, но ты сравнила любовь с каннибализмом!
— Так и есть! — Ялиоль вскочила с камня, как будто её укусил трайс, но тут же взяла себя в руки, сделала глубокий вздох и продолжила: — Многие люди не знают и не понимают, как можно стать счастливым независимо ни от кого и ни от чего. Поэтому влюблённые обычно «поедают» друг друга. Представь, что произойдёт, если ты начнёшь отдавать свою энергию всем без разбора?
Арсений сделал вид, что силится представить. Ялиоль выжидающе посмотрела на него несколько секунд, а затем сама ответила:
— Рядом сразу окажутся те, кто заберёт всё до капли и ничего не даст взамен. Твоя душа — не бездонный источник, когда он иссякнет, ты почувствуешь тоску и пожелаешь его наполнить. Если рядом окажусь я, ты не заполнишь свою пустоту, и тогда ты захочешь найти того, кто наполнит твою душу, но это буду не я. Арсений, человек, питающийся лиммой, не может этого не понимать. Ты должен избавиться от привязанности, которая перерастёт в зависимость.
— Но без привязанностей люди будут не нужны друг другу.
— Я же не говорю о равнодушии…
— И о любви не говоришь тоже, — совсем тихо добавил юноша.
Лепестки продолжали медленно падать, но Ялиоль на мгновение показалась Арсению бесчувственной и холодной, как кусок гранита. Её отстранённость, равнодушие причиняли боль. И всё же он смотрел на неё, пока холодный образ не исчез. Девушка вновь стала живой и нежной и даже более притягательной, чем раньше. Он всё ещё помнил, что она обмолвилась о чувствах к нему, и это давало надежду.
— Ты ведь не всегда думала так, как сейчас? — он заглянул ей в лицо.
— Да, я помню, как молила Архиса: «Помоги мне встретить альбиноса, такого, как я, который даст мне силы жить и к чему-то стремиться». Я была уверена, что встреча с таким человеком станет моим ключиком, который наполнит мою жизнь смыслом… Я ждала, но мои ожидания оказались пустыми. Я каждый день молилась, а желанный человек не спешил появиться… В приюте мне помогли избавиться от иллюзий. Да, у меня есть шанс встретить альбиноса, одного из множества аллорианцев, но где шанс, что я его полюблю, и сколько ещё нужно ждать его появления? Как мне жить до встречи с ним? Страдать? Нет, я сказала себе, что не желаю такой судьбы! Я не хочу проводить время в ожидании чуда. Если он придёт, пусть увидит меня не слабой и поверженной, а счастливой. Только как этого добиться?
— Отказаться от чувств? — продолжил её мысль Арсений.
— Отпустить и не цепляться за желание, которое приносило мне только боль… Мне было нелегко, ведь я уже привыкла страдать! — поправила его Ялиоль.
— Но принц, похожий на тебя, всё-таки появился...
— Да, как только я перестала думать о нём. Мшантис пришёл сам и оказался настоящим принцем!
— И что же ты почувствовала в этот момент? — с горечью спросил юноша.
— Не знаю… Кажется, я была счастлива. — Она задумчиво провела рукой по лицу. — Только прыгать и хлопать в ладоши не хотелось.
— Ты приняла это как должное? — предположил Арсений.
— Вовсе нет. Люди, наверно, редко испытывают чувство, которое тогда наполнило мою душу, и поэтому мне сложно описать его словами. Это — как долго лезть в горы за прекрасным цветком, оступаться, ободрать колени и, сорвав его, обнаружить, что он совсем не пахнет. Ты и не думал, что он должен пахнуть, когда лез за ним, но почему-то это внезапно становится важным. Не знаю… Я говорю что-то не то…
— Но ты же говоришь, что я всегда был важен для тебя и даже в приюте ты помнила обо мне, и ждала, когда я приеду. — Арсений нервно сцепил пальцы. — Тогда почему же согласилась стать женой принца?
Ялиоль резко отвернулась и закусила губу.
— Всё же… дело в его положении и состоянии? — с горечью в голосе добавил Арсений. Ему бы следовало замолчать, но обида жгла изнутри, и злые слова рвались из горла: — Раз в твоём приюте учили никого не любить, ни к кому не привязываться, значит, в таких делах всё решает холодный рассудок. Признайся: он прельстил тебя богатствами?!
Ялиоль обхватила себя руками и отошла, Арсению показалось, что девушка заплакала. Но он мог и ошибаться.
— Оставь её в покое! — Суграфан спикировал на траву подле него, заслонив фигуру принцессы. — Тоже мне, женишок нашёлся! Неужели ты не видишь, что расстроил её?
Суграфан развернулся и, приобняв Ялиоль за плечи, настоятельно произнес:
— Не слушай его, он глупец и недостоин твоих слёз. Ты вправе выходить замуж за того, кого хочешь, а этот… — Хранитель поглядел на Арсения через плечо. — Только и делает, что мучает тебя вопросами и заставляет страдать. С такими друзьями врагов не надо.
— Я не страдаю! — Ялиоль выскользнула из-под крыла Суграфана. — У меня всё отлично, просто его слова оскорбили меня!
— Прости, я не… — начал Арсений, но Суграфан перебил его:
— Вот и умница! Настоящий светоч, а не девушка! — Он одобрительно улыбнулся.
— Светоч… — задумчиво повторила Ялиоль. — Те лимбинги, они тоже назвали меня воплощением живого света.
— Для меня это просто образ кого-то особенного, — опередил её вопрос Суграфан. — Поэтому о всяких воплощениях спрашивай кого-то другого…
— Я тоже ничего об этом не знаю, — отозвался Арсений. — Могу рассказать о магических камнях, если кому-то интересно…
Ялиоль ответила не сразу. Хоть она и говорила, что у неё всё отлично, но лицо выдавало обиду. Когда же ей удалось развеять эти ощущения, она произнесла, стараясь не смотреть на Арсения:
— Ну, расскажи: почему на твоих руках загораются то красные, то белые, то голубые камни?
Взгляд Арсения не скрывал явной досады от своей несдержанности. Сказанное тяжестью затаилось в груди, но интерес к его ладоням смягчил возникшее чувство.
— Камни — часть меня, они реагируют на мои желания, — начал Арсений. — Например, если я захочу переместить предмет, в ответ на это загорается соответствующий камень, дающий силу выбранному заклинанию.
Юноша объяснил, что красные камни — для заклинаний, сила и продолжительность которых зависит от силы мага. Белые камни — для безвременных заклинаний, они не требуют большой силы и не рассеются, пока сам маг их не отменит. Голубые камни — для самых лёгких заклинаний, необходимых для совершения какого-либо действия вроде поднятия бревна или открытия двери.
— Вот весь секрет магических камней, — улыбнулся Арсений, отвлечённый собственным рассказом от тяжёлых мыслей.
Ялиоль слушала его рассказ и невольно подходила ближе, обида окончательно растаяла в её душе. Оказавшись рядом с Арсением, она коснулась шрамов на его ладонях и спросила:
— Тебе было больно?
— Несколько мгновений резкой боли можно стерпеть, но та, что поселяется надолго в сердце, невыносима!
Девушка осознала, что совершила ошибку, задавая неуместный вопрос, и попыталась вновь отвлечь его.
— Жаль, что никто из вас не знает, почему лимбинги назвали меня воплощением живого света…
— Я кое-что слышал раньше, — вспомнил Арсений. — Катрам, когда я только поступил к нему в обучение, возил меня к твоему отцу, и они говорили о воплощении живого света.
— Что именно они говорили? — Ялиоль подалась вперёд.
— Это было давно, к тому же я тогда не прислушивался, но, думаю, твой отец сможет объяснить всё, когда мы найдём его.
— Верное решение! — поддержал его Суграфан, — Мы потратили уйму времени на пустые разговоры, вместо того чтобы придумать план и решить, что станем делать дальше.
— А как мы это сделаем, если не знаем, с чем встретимся в Колыбели богини? — задумчиво проговорил Арсений.
— Может, тебе вооружиться чем-нибудь на тот случай, если там твоя магия опять пропадёт? — предложила Ялиоль.
Юноша осмотрелся и между камней заметил корягу. Он дёрнул за неё и тут же отломил кусок.
— Трухляшка… — Он смущённо откинул обломок и сказал: — Найду что-нибудь там, если потребуется…
— Ну, тогда встаём на диск, и пусть он перенесёт нас в Колыбель богини Шердар, и на месте уже и определимся, что нужно делать, — подытожила Ялиоль. Девушка была слегка рассеянна: услышав откровения Арсения, она не могла думать ни о чём другом.
— Просто два наивных ребёнка! — усмехнулся Суграфан. — В другой ситуации я бы промолчал и мог бы долго наблюдать за вашими жалкими попытками проникнуть сквозь непреодолимую преграду, окружающую Колыбель. Но я сам заинтересован в спасении Таласа, потому помогу вам.
— У тебя есть план? — обрадовалась Ялиоль.
— Может, есть, — хитро сощурился хранитель. — Но я расскажу вам его, только если этот мальчишка вернёт мне перо.
Юноша помотал головой:
— Ни за что!
Суграфан скривился и, гордо выгнув грудь, отвернулся. Ялиоль мягко сжала плечо Арсения:
— Отдай.
— Отдам, когда спасём Таласа.
— Суграфан нам постоянно помогает, — не отступала девушка.
— Я всё равно ему не доверяю. Перо останется при мне, что бы он там ни говорил. А если он действительно помогает нам освободить твоего отца, пусть рассказывает!
Арсений тоже отвернулся и сложил руки на груди. Ялиоль перевела взгляд с него на Суграфана, глубоко вздохнула и зашагала к диску.
— Летим без плана? — спросил Арсений, подбежав к ней.
— Ну, не Архиса же мне вызывать, чтобы он вас рассудил!
Ялиоль запрыгнула на диск и жестом пригласила Арсения. Суграфан нервно передёрнул плечами, но всё же повернулся к ним и сказал:
— На диске вы сможете только приблизиться к надёжно охраняемой Колыбели. Проникнуть туда невозможно, пока богиня находится там или сама не пожелает нас впустить. Второе исключено, и остаётся один выход: необходимо выманить Шердар из её убежища.
— И ты знаешь, что нужно для этого сделать? — спросила Ялиоль.
— Любое божество охотно появляется в своём храме, — сообщил Суграфан. — Но чаще всего богини посещают главное святилище.
— Самый большой храм Шердар находится в столице Хильтерана? — с лёгким сомнением спросила Ялиоль.
— Да, в Хильтарите, — подтвердил Суграфан. — Туда вам нужно попасть и сделать так, чтобы привлечь богиню!
— И ты знаешь, как? — насторожилась Ялиоль.
Суграфан задумался. Тогда оживился Арсений: ему не терпелось запрыгнуть на диск и оказаться рядом с Ялиоль:
— Можно осквернить её храм, и она примчится… — неуверенно предложил юноша.
— Идея рискованная, но точно сработает! — согласился Суграфан.
— Значит, летим в Хильтарит! — воодушевилась Ялиоль и протянула руку Арсению.
Юноша резво запрыгнул на диск и встал позади девушки. Ялиоль позволила обхватить себя за талию, о чём Арсений и не смел мечтать. Принцесса освоила основные правила управления диском и была готова отправиться в путь к холодным северным землям.
***
Пока они летели к городу, Арсений рассказал о том обряде, который необходимо совершить в главном храме богини Шердар, чтобы заставить её покинуть свою Колыбель, а Суграфан предупредил о суровом климате Хильтерана.
