— Это холодный чай, — пояснил Равъян. — Мы иногда пьём его, чтобы лучше заснуть. Есть ещё мёд горных пчел, он хорошо залечивает раны. Но и угоститься им тоже можно.
Он снял крышечку с вазочки и гостеприимно пододвинул её Ялиоль. Девушка глянула на янтарного цвета лакомство и охотно попробовало его. Мёд испускал приятный аромат и на вкус ничем не отличался от обычного.
— Значит, вы те самые горные отшельники, которые открыли секрет вечной жизни? — спросила Ялиоль.
— Вот как о нас говорят! — искренне удивился Равъян. — Даже боги не живут вечно. А мы всего лишь научились напрямую получать лимму.
— Это всё-таки возможно? — вскинула бровь Ялиоль. — Жить обычной жизнью и при этом ничего не есть?
— Не совсем так, — мягко поправил её Равъян. — Мы избегаем посредников в виде обычной еды, в которой заключена лимма. Но без энергии святила мы погибнем, как и любой человек без еды.
— Арсений, здесь живут твои единомышленники, а ты не хотел сюда идти, — игриво посмотрела на друга Ялиоль.
Вид молчаливого и сердитого Арсения её как будто развеселил. Хотя, возможно, это мёд имел веселящие свойство, но Арсений не стал проверять это на себе.
— Вы обещали взглянуть на нашу карту, — напомнил он и положил на стол ветхий пергамент.
— Вы жрец храма Архиса? — спросил Равъян, когда на руке Арсения сверкнули магические камни. — И вы не смогли найти дорогу по карте?
Юноша нехотя кивнул, а Ялиоль с сожалением произнесла:
— Его магия куда-то исчезла. Иначе мы не заблудились бы в горах.
Равъян развернул карту и, пристально изучая её, произнёс:
— Это неудивительно, ведь наша земля ограждена от магии печатью Таласа!
— Сантория Таласа? — переспросила Ялиоль. — Того самого, из Архаила?
— О какой печати вы говорите? — оживился Арсений. — Я нечего о ней не слышал.
— Вряд ли Талас стал бы рассказывать об этом всем и каждому. — Между бровей Равъяна появилась заметная морщинка. — Его печать не только лишила нас магии, но и не выпускает за границу нашего мира уже очень много лет. И пока вы здесь, о магических способностях можете забыть.
— А если мы покинем пределы ваших границ? — с надеждой спросил Арсений.
— Как вы можете догадаться, мы этого никогда не делали, — пожал плечами Равъян, — и поэтому не знаем: вернётся ли к вам магия…
— Но зачем отец это сделал?! — воскликнула Ялиоль.
Равъян изумленно посмотрел на неё, и девушка поняла, что сболтнула лишнего. Пришлось объяснять, кто она на самом деле и зачем отправилась в путешествие по горам. Равъян слушал её с широко открытыми глазами, но каждый раз при упоминании имени Таласа они загадочно щурились.
— Как же удивительно переплетаются нити судьбы! — покачал он головой. — Талас буквально проклял нас, а теперь мы единственные, кто может ему помочь. — Он ткнул пальцем в карту и добавил: — Вы никогда не нашли бы колыбель Архиса, потому что кто-то этого не хотел.
— Я вас не понимаю… — Ялиоль придвинулась поближе к Арсению.
— Удивительно, как вы сами не заметили, что карта подправлена! — Равъян ниже склонился над ней.
— Нам её дала сама Мать Рода!
— Значит, Женевьеву не посвятили в этот секрет.
— Вам известно её имя?!
Удивление на лицах гостей было таким явным, что Равъян поспешил объяснить:
— Она была здесь в тот день, когда Талас проклял наши земли.
— Я хочу об этом всё знать! — решительно заявила Ялиоль.
— Но это представит вашего отца не в лучшем свете, — предупредил Равъян.
— Расскажите о проклятии, о странной печати, отнимающей магию, — настаивала Ялиоль.
— Могу даже показать её, — согласился Равъян и глянул на сына.
Мальчик протянул руку к волосам Ялиоль и осторожно достал из-за уха голубой цветок.
— Играндула забирает магию и не даёт нам спуститься с гор, — сказал он и положил цветок на ладонь Ялиоль.
— Эти цветы здесь по всюду, — вспомнила девушка и бросила на стол растение, которое уже не казалось настолько красивым.
— Много лет назад Талас извлёк цветок из сфергамы, с тех пор играндулы окружают нашу общину, и мы живём здесь, как в заточении, изолированные от остального мира.
— Но за что отец так поступил с вами? — Ялиоль не сомневалась, что Равъян говорит ей правду, хотя Арсений по-прежнему с недоверием поглядывал на него.
Равъян предложил прогуляться, поскольку рассказ обещал быть долгим. Путешественники встали из-за круглого стола, потёрли затекшие ноги и последовали за ним. Спустившись по ступенькам, они вышли на тропу, идущую вдоль общины. От неё к каменным домикам отходили более узкие дорожки, также выложенные плоскими камнями.
Жители общины, встречавшиеся на пути, склоняли при их появлении головы и чуть пригибались в лёгком поклоне приложив к сердцу ладонь. Гости и Равъян отвечали тем же. У одного из домов Ялиоль увидела нескольких женщин, они сидели на каменных лавочках и длинными спицами вязали одежду. Одна так разволновалась, увидев Ялиоль и Арсения, что слишком резко дёрнула нить, и серый клубок шерсти укатился от неё и остановился у ног Ялиоль. Девушка подняла его и вернула хозяйке.
— Я такая неловкая, — пробормотала та, опустив взгляд, и тут же взволнованно добавила: — Вы же попросите отца простить нас?
— Уже все знают, кто я? — растерялась Ялиоль и посмотрела на старосту общины. — Или она говорит о вас?
— Уверен, кто-то подслушивал каждое наше слово и по цепочке передавал остальным, — с лёгкой улыбкой объяснил Равъян и снисходительно глянул на женщину, — Неудивительно, ведь ваше появление взбудоражило всю общину.
— Если эти люди ждут прощения от моего отца, значит, случившееся здесь представляет вас не в лучшем виде? — рассудила вслух Ялиоль.
— На любую реку можно смотреть с двух берегов, — уклончиво ответил Равъян и проследовал дальше по тропе между домов.
Он шёл медленно и наверняка подбирал фразы, чтобы начать свой рассказ. У следующего домика гостей приветствовали четверо стариков, которые следили за детьми, игравшими на поляне сплетёнными из травы куклами. Дети выстроили из камней миниатюрную копию их общины. В одной из травяных кукол Ялиоль узнала себя. На голове у куклы развевались белые волосы из козьей шерсти, на плече был мешок, а в руке — меч. И оружием она явно не благословляла жителей общины. Ялиоль хотела подойти и объяснить детям, что им незачем её бояться, но Равъян не остановился.
— Все взволнованы и не знают, чего от вас ожидать, — чуть обернувшись, сказал он. — Но наши мудрецы уверяют, что ваше появление тут не случайность. Я никогда не сомневался, что однажды кто-то придёт и освободит нас, раз мы сами этого сделать не можем.
Наконец он подобрал нужные слова и начал свой рассказ. Талас набрёл на их селение, когда искал колыбель Архиса. Он был в отчаянии: люди, следовавшие за ним, теряли веру, ведь их долгие поиски ни к чему не приводили.
— Талас был убеждён, что без поклонения Архису и без его покровительства им не обрести счастья, не обрести дом, мир и гармонию, — сказал Равъян, не спеша прогуливаясь по тропе, уводящий их в глубь селения. — Он не хотел слышать о том, что все это возможно и без Архиса…
— Да, отец не любил, когда кто-то говорил о четырёх богинях, — вспомнила Ялиоль.
— Мы пытались донести до него совсем иные мысли, — тяжело вздохнул Равъян и продолжил: — Наш народ здесь жил задолго до появления Архиса. Тогда алорианцы поклонялись другим богам. Но не мы. Наш народ тысячи лет получал от Алории созидательную энергию, которую жрецы называют магией. С её помощью мы могли улучшать наши посевы, излечивать раны, влиять на погоду. Мы всегда знали, что боги стоят на пути этого потока энергии и забирают её себе, поэтому людям ничего не остается, как просить их о милости…
Гости молчаливо слушали его рассказ, и на их лицах отражалась тень сомнения.
— Талас смотрел на нас точно так же, — заметил Равъян, — особенно, когда услышал, что поклоняться Архису и ему подобным — значит, признать себя слугой, а не свободным человеком. Ведь только хозяину нужно угождать и бояться его гнева. Но Талас назвал это ересью… Наша правда не понравилась не только ему. Её опасались боги, поэтому наш народ вытесняли с обжитых земель, на нас всегда были гонения. Горная община — это всё, что от нас осталось. Мы — последние из древних жителей Алории…
— И всё же как это связано с моим отцом? — нетерпеливо спросила Ялиоль.
— Талас так сильно хотел увидеть Колыбель Архиса, что мы ему помогли. Мы научили его общаться с душой Алории, которая знает ответы на все вопросы.
Ялиоль с Арсением невольно переглянулись, вспомнив откровения Женевьевы о том, что это она помогла Таласу говорить с Псинтам. А тем временем Равъян продолжил:
— Мы не ожидали, но Талас превзошёл нас в этом умении. Однажды утром ему удалось соединить свои мысли с душой Алории. Он воспарил над землей, а потом смог извлечь из воздуха сфергаму. На то способны только избранные Алорией. Талас был как будто околдован этим. Он не хотел и слушать, насколько опасна такая сила в руках человека…
Равъян вывел гостей к реке. Он встал на берегу и долго смотрел на быстрые волны, уносящие воспоминания того дня. Он готовился сказать самое главное:
— Мудрецы общины посчитали правильным забрать у Таласа его новый дар, — сказал Равъян. В его голосе не было сожаления или страха, он говорил об этом как о чём-то давно пережитом, но до сих пор важном: — На этом месте стоял его шатёр. Магией мы усыпили его и всех, кто был рядом. Но нам не удалось завершить обряд. Защитные амулеты Женевъевы развеяли нашу магию, она проснулась раньше и разбудила остальных. Тогда нас схватили и обвинили в покушении на жизнь Таласа. Всех могли бы убить за это, но Талас придумал другое наказание. Он заточил нас здесь, а по миру разлетелись слухи о древних людях, которые стали олицетворять для всех страшное зло. А лицо у этого зла очень узнаваемое: белая кожа и волосы, вишнёвые глаза и страх перед ярким солнцем…
— Теперь я понимаю, почему отец отослал меня в приют, — прошептала Ялиоль. — Один взгляд на меня напоминал бантолианцам о вас…
Девушка тоже умолкла, и тогда заговорил Арсений:
— Талас был слишком великодушен к вам, — сказал он. — Если бы я не слышал вашей истории, я мог бы подумать, что здесь уютное местечко, где нет и следа проклятия, заставляющего вас страдать.
— Вы правы, — спокойно согласился Равъян. — Но всё потому, что мы хоть и не сразу, но осознали и приняли то, что наша жизнь не может быть прежней. Мы создали её новое содержание — проще говоря, научились с этим жить.
— Что же вас тогда так сильно беспокоит? — спросил Арсений.
— Не общаясь с внешнем миром, не выходя за пределы нашего, мы не развиваемся и скоро исчезнем…
Все трое ненадолго умолкли, прислушиваясь к своим мыслям и шуму горной реки. Она журчала здесь тысячи лет и не иссякнет столько же, она казалась такой безучастной. А может, река хотела показать этим, как ничтожно всё, что они сейчас говорят, ведь люди сами создают условия для своего исчезновения. Первой нарушила молчание Ялиоль:
— Я поговорю с отцом, когда его увижу, — пообещала она. — Теперь я не сомневаюсь, что его похищение связано со способностью извлекать сфергамы. И если бы вам тогда удалось завершить обряд, сейчас всё было бы иначе…
Равъян поблагодарил Ялиоль и пообещал исправить их карту, как только они вернутся за круглый стол.
— Вам действительно удалось создать тут маленький оазис, — продолжая прогулку, сказала Ялиоль, — если бы не наша миссия, я задержалась бы здесь на какое-то время.
— Вам всегда будут рады в нашей общине, — заверил её Равъян и попросил рассказать о приюте, о котором никогда не слышал.
Ялиоль охотно согласилась и даже назвала место, где он находится. Равъян оказался внимательным слушателем, и Ялиоль всю дорогу до круглого стола делилась с ним воспоминаниями о приюте, о своих учителях, о друзьях, которых она там встретила. Арсений с мрачным видом шёл рядом и молчал.
Пока Равъян исправлял их карту, Ялиоль угостилась мёдом и травяным чаем, который ей налил Иштар. Мальчик дожидался их здесь и очень обрадовался, когда они появились. Он сразу подошёл к Ялиоль и спросил:
— За горами действительно есть животные больше коз? Я бы очень хотел их увидеть, когда Талас разрешит нам спуститься.
— Придётся ещё немного потерпеть, — укоризненно глянул на него отец.
— Я сама тебе покажу, как только вернусь, — пообещала мальчику Ялиоль.
Арсений лишь шумно выдохнул воздух, также не притронувшись к угощениям.
— Откуда вы знаете, где находится Колыбель Архиса? — спросил он, исподлобья глядя на Равъяна.
— Душа Алории помогает нам путешествовать мысленно. Не каждый из нас это может. Но однажды мне удалось увидеть даже Архаил, — ничуть не смутился Равъян. — Я видел Колыбель и её стража.
— О страже нас не предупреждали, — насторожилась Ялиоль.
— Но он там есть, — заверил Равъян. — Если вам удастся выдернуть у него перо, он станет вашим верным слугой.
— Обязательно попробуем, — ворчливо отозвался Арсений, забирая карту.
Все жители общины вышли попрощаться с гостями. Они долго смотрели вслед уходящим путешественникам, и в их глазах светилась надежда.
Едва зелёная долина скрылась за горами, Арсений сказал:
— Страдают они! Давно бы вырвали все цветы и ушли бы отсюда, если им так плохо!
— Если бы это было легко, они бы уже это сделали, — спокойно ответила Ялиоль, но ускорила шаг, и Арсению пришлось её догонять.
— Конечно, что бы я ни сказал, ты их будешь защищать, — ворчливо отозвался Арсений, когда они вновь поравнялись.
— У меня такое ощущение, что триста лет не моему отцу, а тебе…
— А как я должен себя вести, если вижу, что с этими незнакомцами ты приветлива, добра, столько всего рассказала про свой приют, А со мной холодна и сдержанна?!
Арсений возмущался, размахивая руками, и, не глядя на девушку, даже ушёл вперёд. А Ялиоль остановилась и задумчиво опустила голову. Маг заметил, что её нет рядом, оглянулся и побежал к ней.
— Я не прав?
Ялиоль молчала, тогда Арсений усмехнулся и сказал:
— Ну, конечно, признать свою неправоту — тоже слабость! Наверняка так учили в приюте… Но ты знаешь, что я прав… Увидела альбиносов, таких же, как ты, и сразу захотела подарить им своё сердце! Но кто, как не ты должна понимать, что внешность не имеет значения? Важно то, что у человека в душе, то, как он к тебе относится. Или этому вас в приюте не учили?
Ялиоль не поднимала головы, а когда Арсений попытался заглянуть ей в глаза, она отвернулась.
— Ялиоль, я вот хорошо к тебе отношусь. С детства ради тебя что угодно сделаю. И до сих пор это так и остаётся. В моей душе ничего не изменилось! Тем не менее, ты больше доверяешь этим людям, чем мне…
Он заметил, как щёки девушки стали пунцовыми. Ялиоль тяжело вздохнула, подняла голову и сказала:
— Ты прав. Прости меня,…
Арсений не ожидал длинных извинений и слёз, но даже эта короткая фраза подействовала на него, как волшебное заклинание. Он перестал хмуриться и дальнейшую дорогу не вспоминал о горных отшельниках.
Согласно преданию, земли предков были необитаемы, и всё-таки Арсений и Ялиоль осторожно шли, поднимаясь по склону пустынных гор и опускаясь в мрачные ущелья. Чётко следуя новому маршруту карты, молодые люди отыскали пещеру, где триста лет назад останавливался сам Талас.
Он снял крышечку с вазочки и гостеприимно пододвинул её Ялиоль. Девушка глянула на янтарного цвета лакомство и охотно попробовало его. Мёд испускал приятный аромат и на вкус ничем не отличался от обычного.
— Значит, вы те самые горные отшельники, которые открыли секрет вечной жизни? — спросила Ялиоль.
— Вот как о нас говорят! — искренне удивился Равъян. — Даже боги не живут вечно. А мы всего лишь научились напрямую получать лимму.
— Это всё-таки возможно? — вскинула бровь Ялиоль. — Жить обычной жизнью и при этом ничего не есть?
— Не совсем так, — мягко поправил её Равъян. — Мы избегаем посредников в виде обычной еды, в которой заключена лимма. Но без энергии святила мы погибнем, как и любой человек без еды.
— Арсений, здесь живут твои единомышленники, а ты не хотел сюда идти, — игриво посмотрела на друга Ялиоль.
Вид молчаливого и сердитого Арсения её как будто развеселил. Хотя, возможно, это мёд имел веселящие свойство, но Арсений не стал проверять это на себе.
— Вы обещали взглянуть на нашу карту, — напомнил он и положил на стол ветхий пергамент.
— Вы жрец храма Архиса? — спросил Равъян, когда на руке Арсения сверкнули магические камни. — И вы не смогли найти дорогу по карте?
Юноша нехотя кивнул, а Ялиоль с сожалением произнесла:
— Его магия куда-то исчезла. Иначе мы не заблудились бы в горах.
Равъян развернул карту и, пристально изучая её, произнёс:
— Это неудивительно, ведь наша земля ограждена от магии печатью Таласа!
— Сантория Таласа? — переспросила Ялиоль. — Того самого, из Архаила?
— О какой печати вы говорите? — оживился Арсений. — Я нечего о ней не слышал.
— Вряд ли Талас стал бы рассказывать об этом всем и каждому. — Между бровей Равъяна появилась заметная морщинка. — Его печать не только лишила нас магии, но и не выпускает за границу нашего мира уже очень много лет. И пока вы здесь, о магических способностях можете забыть.
— А если мы покинем пределы ваших границ? — с надеждой спросил Арсений.
— Как вы можете догадаться, мы этого никогда не делали, — пожал плечами Равъян, — и поэтому не знаем: вернётся ли к вам магия…
— Но зачем отец это сделал?! — воскликнула Ялиоль.
Равъян изумленно посмотрел на неё, и девушка поняла, что сболтнула лишнего. Пришлось объяснять, кто она на самом деле и зачем отправилась в путешествие по горам. Равъян слушал её с широко открытыми глазами, но каждый раз при упоминании имени Таласа они загадочно щурились.
— Как же удивительно переплетаются нити судьбы! — покачал он головой. — Талас буквально проклял нас, а теперь мы единственные, кто может ему помочь. — Он ткнул пальцем в карту и добавил: — Вы никогда не нашли бы колыбель Архиса, потому что кто-то этого не хотел.
— Я вас не понимаю… — Ялиоль придвинулась поближе к Арсению.
— Удивительно, как вы сами не заметили, что карта подправлена! — Равъян ниже склонился над ней.
— Нам её дала сама Мать Рода!
— Значит, Женевьеву не посвятили в этот секрет.
— Вам известно её имя?!
Удивление на лицах гостей было таким явным, что Равъян поспешил объяснить:
— Она была здесь в тот день, когда Талас проклял наши земли.
— Я хочу об этом всё знать! — решительно заявила Ялиоль.
— Но это представит вашего отца не в лучшем свете, — предупредил Равъян.
— Расскажите о проклятии, о странной печати, отнимающей магию, — настаивала Ялиоль.
— Могу даже показать её, — согласился Равъян и глянул на сына.
Мальчик протянул руку к волосам Ялиоль и осторожно достал из-за уха голубой цветок.
— Играндула забирает магию и не даёт нам спуститься с гор, — сказал он и положил цветок на ладонь Ялиоль.
— Эти цветы здесь по всюду, — вспомнила девушка и бросила на стол растение, которое уже не казалось настолько красивым.
— Много лет назад Талас извлёк цветок из сфергамы, с тех пор играндулы окружают нашу общину, и мы живём здесь, как в заточении, изолированные от остального мира.
— Но за что отец так поступил с вами? — Ялиоль не сомневалась, что Равъян говорит ей правду, хотя Арсений по-прежнему с недоверием поглядывал на него.
Равъян предложил прогуляться, поскольку рассказ обещал быть долгим. Путешественники встали из-за круглого стола, потёрли затекшие ноги и последовали за ним. Спустившись по ступенькам, они вышли на тропу, идущую вдоль общины. От неё к каменным домикам отходили более узкие дорожки, также выложенные плоскими камнями.
***
Жители общины, встречавшиеся на пути, склоняли при их появлении головы и чуть пригибались в лёгком поклоне приложив к сердцу ладонь. Гости и Равъян отвечали тем же. У одного из домов Ялиоль увидела нескольких женщин, они сидели на каменных лавочках и длинными спицами вязали одежду. Одна так разволновалась, увидев Ялиоль и Арсения, что слишком резко дёрнула нить, и серый клубок шерсти укатился от неё и остановился у ног Ялиоль. Девушка подняла его и вернула хозяйке.
— Я такая неловкая, — пробормотала та, опустив взгляд, и тут же взволнованно добавила: — Вы же попросите отца простить нас?
— Уже все знают, кто я? — растерялась Ялиоль и посмотрела на старосту общины. — Или она говорит о вас?
— Уверен, кто-то подслушивал каждое наше слово и по цепочке передавал остальным, — с лёгкой улыбкой объяснил Равъян и снисходительно глянул на женщину, — Неудивительно, ведь ваше появление взбудоражило всю общину.
— Если эти люди ждут прощения от моего отца, значит, случившееся здесь представляет вас не в лучшем виде? — рассудила вслух Ялиоль.
— На любую реку можно смотреть с двух берегов, — уклончиво ответил Равъян и проследовал дальше по тропе между домов.
Он шёл медленно и наверняка подбирал фразы, чтобы начать свой рассказ. У следующего домика гостей приветствовали четверо стариков, которые следили за детьми, игравшими на поляне сплетёнными из травы куклами. Дети выстроили из камней миниатюрную копию их общины. В одной из травяных кукол Ялиоль узнала себя. На голове у куклы развевались белые волосы из козьей шерсти, на плече был мешок, а в руке — меч. И оружием она явно не благословляла жителей общины. Ялиоль хотела подойти и объяснить детям, что им незачем её бояться, но Равъян не остановился.
— Все взволнованы и не знают, чего от вас ожидать, — чуть обернувшись, сказал он. — Но наши мудрецы уверяют, что ваше появление тут не случайность. Я никогда не сомневался, что однажды кто-то придёт и освободит нас, раз мы сами этого сделать не можем.
Наконец он подобрал нужные слова и начал свой рассказ. Талас набрёл на их селение, когда искал колыбель Архиса. Он был в отчаянии: люди, следовавшие за ним, теряли веру, ведь их долгие поиски ни к чему не приводили.
— Талас был убеждён, что без поклонения Архису и без его покровительства им не обрести счастья, не обрести дом, мир и гармонию, — сказал Равъян, не спеша прогуливаясь по тропе, уводящий их в глубь селения. — Он не хотел слышать о том, что все это возможно и без Архиса…
— Да, отец не любил, когда кто-то говорил о четырёх богинях, — вспомнила Ялиоль.
— Мы пытались донести до него совсем иные мысли, — тяжело вздохнул Равъян и продолжил: — Наш народ здесь жил задолго до появления Архиса. Тогда алорианцы поклонялись другим богам. Но не мы. Наш народ тысячи лет получал от Алории созидательную энергию, которую жрецы называют магией. С её помощью мы могли улучшать наши посевы, излечивать раны, влиять на погоду. Мы всегда знали, что боги стоят на пути этого потока энергии и забирают её себе, поэтому людям ничего не остается, как просить их о милости…
Гости молчаливо слушали его рассказ, и на их лицах отражалась тень сомнения.
— Талас смотрел на нас точно так же, — заметил Равъян, — особенно, когда услышал, что поклоняться Архису и ему подобным — значит, признать себя слугой, а не свободным человеком. Ведь только хозяину нужно угождать и бояться его гнева. Но Талас назвал это ересью… Наша правда не понравилась не только ему. Её опасались боги, поэтому наш народ вытесняли с обжитых земель, на нас всегда были гонения. Горная община — это всё, что от нас осталось. Мы — последние из древних жителей Алории…
— И всё же как это связано с моим отцом? — нетерпеливо спросила Ялиоль.
— Талас так сильно хотел увидеть Колыбель Архиса, что мы ему помогли. Мы научили его общаться с душой Алории, которая знает ответы на все вопросы.
Ялиоль с Арсением невольно переглянулись, вспомнив откровения Женевьевы о том, что это она помогла Таласу говорить с Псинтам. А тем временем Равъян продолжил:
— Мы не ожидали, но Талас превзошёл нас в этом умении. Однажды утром ему удалось соединить свои мысли с душой Алории. Он воспарил над землей, а потом смог извлечь из воздуха сфергаму. На то способны только избранные Алорией. Талас был как будто околдован этим. Он не хотел и слушать, насколько опасна такая сила в руках человека…
Равъян вывел гостей к реке. Он встал на берегу и долго смотрел на быстрые волны, уносящие воспоминания того дня. Он готовился сказать самое главное:
— Мудрецы общины посчитали правильным забрать у Таласа его новый дар, — сказал Равъян. В его голосе не было сожаления или страха, он говорил об этом как о чём-то давно пережитом, но до сих пор важном: — На этом месте стоял его шатёр. Магией мы усыпили его и всех, кто был рядом. Но нам не удалось завершить обряд. Защитные амулеты Женевъевы развеяли нашу магию, она проснулась раньше и разбудила остальных. Тогда нас схватили и обвинили в покушении на жизнь Таласа. Всех могли бы убить за это, но Талас придумал другое наказание. Он заточил нас здесь, а по миру разлетелись слухи о древних людях, которые стали олицетворять для всех страшное зло. А лицо у этого зла очень узнаваемое: белая кожа и волосы, вишнёвые глаза и страх перед ярким солнцем…
— Теперь я понимаю, почему отец отослал меня в приют, — прошептала Ялиоль. — Один взгляд на меня напоминал бантолианцам о вас…
Девушка тоже умолкла, и тогда заговорил Арсений:
— Талас был слишком великодушен к вам, — сказал он. — Если бы я не слышал вашей истории, я мог бы подумать, что здесь уютное местечко, где нет и следа проклятия, заставляющего вас страдать.
— Вы правы, — спокойно согласился Равъян. — Но всё потому, что мы хоть и не сразу, но осознали и приняли то, что наша жизнь не может быть прежней. Мы создали её новое содержание — проще говоря, научились с этим жить.
— Что же вас тогда так сильно беспокоит? — спросил Арсений.
— Не общаясь с внешнем миром, не выходя за пределы нашего, мы не развиваемся и скоро исчезнем…
Все трое ненадолго умолкли, прислушиваясь к своим мыслям и шуму горной реки. Она журчала здесь тысячи лет и не иссякнет столько же, она казалась такой безучастной. А может, река хотела показать этим, как ничтожно всё, что они сейчас говорят, ведь люди сами создают условия для своего исчезновения. Первой нарушила молчание Ялиоль:
— Я поговорю с отцом, когда его увижу, — пообещала она. — Теперь я не сомневаюсь, что его похищение связано со способностью извлекать сфергамы. И если бы вам тогда удалось завершить обряд, сейчас всё было бы иначе…
Равъян поблагодарил Ялиоль и пообещал исправить их карту, как только они вернутся за круглый стол.
— Вам действительно удалось создать тут маленький оазис, — продолжая прогулку, сказала Ялиоль, — если бы не наша миссия, я задержалась бы здесь на какое-то время.
— Вам всегда будут рады в нашей общине, — заверил её Равъян и попросил рассказать о приюте, о котором никогда не слышал.
Ялиоль охотно согласилась и даже назвала место, где он находится. Равъян оказался внимательным слушателем, и Ялиоль всю дорогу до круглого стола делилась с ним воспоминаниями о приюте, о своих учителях, о друзьях, которых она там встретила. Арсений с мрачным видом шёл рядом и молчал.
Пока Равъян исправлял их карту, Ялиоль угостилась мёдом и травяным чаем, который ей налил Иштар. Мальчик дожидался их здесь и очень обрадовался, когда они появились. Он сразу подошёл к Ялиоль и спросил:
— За горами действительно есть животные больше коз? Я бы очень хотел их увидеть, когда Талас разрешит нам спуститься.
— Придётся ещё немного потерпеть, — укоризненно глянул на него отец.
— Я сама тебе покажу, как только вернусь, — пообещала мальчику Ялиоль.
Арсений лишь шумно выдохнул воздух, также не притронувшись к угощениям.
— Откуда вы знаете, где находится Колыбель Архиса? — спросил он, исподлобья глядя на Равъяна.
— Душа Алории помогает нам путешествовать мысленно. Не каждый из нас это может. Но однажды мне удалось увидеть даже Архаил, — ничуть не смутился Равъян. — Я видел Колыбель и её стража.
— О страже нас не предупреждали, — насторожилась Ялиоль.
— Но он там есть, — заверил Равъян. — Если вам удастся выдернуть у него перо, он станет вашим верным слугой.
— Обязательно попробуем, — ворчливо отозвался Арсений, забирая карту.
Все жители общины вышли попрощаться с гостями. Они долго смотрели вслед уходящим путешественникам, и в их глазах светилась надежда.
Глава 6. Хранитель Колыбели Архиса
Едва зелёная долина скрылась за горами, Арсений сказал:
— Страдают они! Давно бы вырвали все цветы и ушли бы отсюда, если им так плохо!
— Если бы это было легко, они бы уже это сделали, — спокойно ответила Ялиоль, но ускорила шаг, и Арсению пришлось её догонять.
— Конечно, что бы я ни сказал, ты их будешь защищать, — ворчливо отозвался Арсений, когда они вновь поравнялись.
— У меня такое ощущение, что триста лет не моему отцу, а тебе…
— А как я должен себя вести, если вижу, что с этими незнакомцами ты приветлива, добра, столько всего рассказала про свой приют, А со мной холодна и сдержанна?!
Арсений возмущался, размахивая руками, и, не глядя на девушку, даже ушёл вперёд. А Ялиоль остановилась и задумчиво опустила голову. Маг заметил, что её нет рядом, оглянулся и побежал к ней.
— Я не прав?
Ялиоль молчала, тогда Арсений усмехнулся и сказал:
— Ну, конечно, признать свою неправоту — тоже слабость! Наверняка так учили в приюте… Но ты знаешь, что я прав… Увидела альбиносов, таких же, как ты, и сразу захотела подарить им своё сердце! Но кто, как не ты должна понимать, что внешность не имеет значения? Важно то, что у человека в душе, то, как он к тебе относится. Или этому вас в приюте не учили?
Ялиоль не поднимала головы, а когда Арсений попытался заглянуть ей в глаза, она отвернулась.
— Ялиоль, я вот хорошо к тебе отношусь. С детства ради тебя что угодно сделаю. И до сих пор это так и остаётся. В моей душе ничего не изменилось! Тем не менее, ты больше доверяешь этим людям, чем мне…
Он заметил, как щёки девушки стали пунцовыми. Ялиоль тяжело вздохнула, подняла голову и сказала:
— Ты прав. Прости меня,…
Арсений не ожидал длинных извинений и слёз, но даже эта короткая фраза подействовала на него, как волшебное заклинание. Он перестал хмуриться и дальнейшую дорогу не вспоминал о горных отшельниках.
***
Согласно преданию, земли предков были необитаемы, и всё-таки Арсений и Ялиоль осторожно шли, поднимаясь по склону пустынных гор и опускаясь в мрачные ущелья. Чётко следуя новому маршруту карты, молодые люди отыскали пещеру, где триста лет назад останавливался сам Талас.
