- Терпение, мад Монсон, терпение. – Ласково улыбнулся мужчине Грегор. – Разве моего присутствия вам недостаточно, чтобы с доверием отнестись к происходящему? Или скажете, что я потворствую несправедливым решениям и подлогам?
Незнакомый мне северянин осекся. Больше никто с возражениями не выступал. В давящей тишине Линара закончила составлять список. Всего получилось девяносто семь номеров. Сначала документ подписала я, после список передали по очереди на подпись патриархам общин. Последним поставил свой росчерк сам Хольмквист.
- Напоминаю, что все здесь присутствующие неоднократно требовали проверить качество работы Академии и реальный уровень знаний студентов, в том числе, чтобы не тратить попусту деньги. – Грегор Хольмквист уже открыто скалился, глядя на встревоженную комиссию. Правой рукой он придерживал лист приказа. – И также практически каждый из вас рано или поздно выходил к ректорам Академии с требованием пересмотреть результаты экзаменов для учащихся здесь отпрысков ваших семей либо семей вашей общины. Думаю, о том, что в большинстве случаев под отчисление странным образом попадали шапероны ваших общин, напоминать не нужно. Сейчас у вас есть уникальная возможность проверить действительно реальный результат ваших детей, внуков и прочих подопечных. Мэд Вальдерсонн, прошу, ваш выход.
О, это был самый узкий момент авантюры под названием «контрольный срез»! Как сделать так, чтобы студенты в ходе экзамена не смогли поменять задания? Как защитить шаперонов от шантажа со стороны их «хозяев»? Как после убедить комиссию – и князя – что полученные результаты на самом деле принадлежат тем, кто указан в списке? К счастью, здесь помог мэд Вальдерсонн, которому знатные отпрыски уже порядком осточертели.
- Прошу внимания на стену. – Андрус Вальдерсон встал рядом со мной, водрузив на стол тяжелый куб, переливающийся разноцветными огоньками. Судя по алчным взглядам некоторых гостей, они знали, что именно декан механизаторов принес с собой – и сколько этот прибор стоит на рынках Юга. - Мад Хольмквист, называйте номера. Вам же, из прочих соображений, придется фиксировать имена.
- С удовольствием, друг мой. Приступайте. – Грегор отобрал у меня чернильное перо и приготовился. – Номер 2-311-4-6.
С тихим шелестом согнулись механические пальцы декана, вбивая названные цифры на верхней грани куба. Огоньки сверкнули алым, раздался тонкий короткий свист – и луч света, вырвавшийся из передней грани прибора, отразил на стене растерянное лицо студента, замершего в дверях.
« - Ваше имя?
- Мэд Карэл Златко.
- Курс?
- Второй.
- Студенческий пропуск? Раскройте.
- Вот.
- Ваш номер 2-311-4-6, вот бланк для решения заданий. Обмену бланк не подлежит. За попытку изменить номер – отчисление. Все понятно?
- Д-да.
- Следующий».
- Карэл Златко. Записан. – Грегор Хольмквист вписал имя студента рядом с его номером в приказе. Вздохнул, покачав головой. – Следующий номер…
Так прошел почти час. С каждым вспыхивающим на стене лицом члены комиссии мрачнели все больше. При таком подходе ну никак не выходило обвинить Академию и всех ее сотрудников в подлоге и попытке очернить отпрысков знатных семей. Между тем, большая часть двоечников, как я и предполагала, оказалась именно «золотой молодежью», что совсем не радовало комиссию. Имена тех, кто принял активное участие в отделении «самоцветов от шлаков», еще утром записали несколько газетчиков, а значит, уже к вечеру новость облетит как минимум всю Истру, а там и до Дукейта недалеко. И именно к ним, собственноручно подписавшим этот приказ, пойдут родовитые друзья и партнеры, получив уведомление об отчислении их чадушек, в попытке разобраться – как так произошло?
- Так и быть, от очередного вызова к Князю я вас уберегу, милая Лераи, - шепнул мне на ухо Грегор Хольмквист, пока комиссия тихо переговаривалась, мрачно глядя на получившийся список. – Но с вас обещание – на три-четыре дня уехать из Академии. Во избежание, так сказать. Ромель проинструктирует. Не переживайте, Эрик и Хорос отстоят ваше дело.
Таким неожиданным приказом – а ничем иным это быть не могло – завершился для меня контрольный срез знаний. Имена отчисленных зачитали в гостевом зале Академии, где собрались все студенты и сотрудники без исключения. При всех отчисленным дали полчаса на сборы, после чего бравые ребята Эрика сопроводили бывших уже студентов к воротам. У ворот молодых людей встречали квартирные хозяйки из Ученого квартала, предлагающие переждать в их уютных комнатках бурю, которая обязательно грянет, когда родители узнают об отчислении своих чад.
А после того, как все улеглось, студенческий совет во главе с мэдом Кирусом с помощью все того же громкоговорителя, установленного в моем кабинете, собрал студентов на обсуждение нового устава Академии, где в том числе предлагался вариант бескровного разрешения споров и был мастерски описан новый подход к обучению – тот самый, который я не сумела ввести первого октября. Шапероны отдельно, дворяне отдельно. Теперь-то, имея на руках реальные результаты сентябрьского среза знаний и октябрьского, Князь сможет сам увидеть, почему так важно разделить их, раз уж смешанное обучение не помогло.
Поскрипывающая лестница привела меня на третий этаж, под самую крышу. Северяне – люди практичные, они даже чердаки умудрялись использовать наиболее выгодно. В Ученом квартале, прибежище студентов с давних пор, чердаки практически везде переделали под съемные квартиры. Маленькие, тесные, зато дешевые – как раз по карману учащимся.
Узкий коридор, заканчивающийся круглым слуховым окошком в разводах то ли грязи, то ли моющего средства. Две хлипкого вида двери напротив друг друга. Тонкий, местами побитый молью сине-зеленый ковер на полу. Я сверилась с запиской и постучала в дверь с аккуратно выведенной черной цифрой шесть.
- Мэдда ректор! Спасибо, что так быстро! – Артур Идрис кривовато улыбнулся и, изобразив приглашающий жест, стремительным шагом скрылся где-то в полумраке квартиры. Вид юноши – в помятой одежде, взъерошенного, с лихорадочно блестящими глазами на фоне излишне бледного лица – выдавал его нешуточное волнение.
Я ступила внутрь, аккуратно притворила за собой дверь, разулась тут же, убрав сапоги на «гостевую» полку – еще одна северная придумка, позволяющая быстро высушить и согреть обувь.
Квартира приятно удивляла чистотой и отсутствием запаха затхлости, присущего дешевому жилью. Главной чертой дома Линары Бойл, моей секретарши, была миниатюрность во всем. Вместо стола – чайный столик высотой по колено взрослому человеку. Вместо стульев – на южный манер разложенные плоские подушечки, явно ручной работы. Платяной шкаф, объект гордости каждой девушки, заменяла скрытая узорчатой шторой ниша в углу. На узеньком подоконнике – списанные лабораторные колбы с прозрачной водой, в каждой из которых стоит набухшая почками ветка. Удивительное зрелище для середины осени.
Сама Линара, смущенная моим приходом, комкала в руках край ветхого шерстяного одеяла, лежа на низкой кровати. В голову мою закралась мысль побеседовать с девицей начистоту – разумеется, после ее выздоровления. Слишком велик был контраст между уровнем ее жалованья и арендуемым жилищем. Что-то здесь было не так.
- Ну, рассказывайте. – Я присела на темно-синюю с алой вышивкой подушечку у кровати, по детской привычке скрестив ноги. Тревога, змеей обернувшая ребра, медленно отпускала. В конце концов, Линара жива и относительно здорова. А меня ждет в мобиле под окнами Ромель – звонок мэда Идриса настолько нас обоих всполошил, что мой телохранитель забыл про все свои обиды и недовольство. Жаль, что это ненадолго.
- Я… - Артур бросил взгляд на сжавшуюся, словно от страха, девушку, и вздохнул, порывисто взлохматив пятерней свою и без того спутанную шевелюру. – Простите, мэдда ректор, Линара была против, но я посчитал, что это важно. Для вас важно. В смысле, мад Эрик предупреждал, что обо всех странностях надо сообщать или ему, или вам, вот я и…
- Все в порядке, Артур, ты правильно сделал. – Косноязычие, внезапно напавшее на обычно бойкого и говорливого парня, беспокоило. Вспомнив указание Эрика, я выложила симанн на стол и нажала кнопку записи. Наш безопасник утверждал, что сей мелкий прибор тогда запишет каждое сказанное рядом с ним слово – и позволит прослушать запись другим, «более сведущим в охране» людям. – Расскажи подробно, во всех деталях, что случилось.
- Ну, я с утра заехал за Линарой, чтобы подвезти ее на работу…
Картинка со слов Артура получалась следующей. Спустя три дня после знаменательного контрольного среза и последовавших за ним отчислений в АСКе до студентов-двоечников (и их родителей, похоже), наконец, дошло, что все взаправду и никто в академии не шутил, отправляя их с вещами на выход. Через Князя продавить отмену приказа об отчислениях ни патриархам, ни их инициативной родне не удалось. Более того, несколько…ошарашенный полученным от мада Хороса отчетом, где проводилось сравнение среза первого и среза второго, Князь Севера потребовал список отчисленных опубликовать в газетах по всему региону. Чтобы не повадно было. «Позорные» списки разошлись по Северному краю в четверг. А с утра в пятницу неизвестные юноши, числом пять человек, подстерегли у выхода из дома мою секретаршу и крайне настойчиво убеждали ее отдать им ключ от кабинета ректора и пропуск в Академию. После неизвестно какого по счету отказа Линары и (наверняка) яростной отповеди на тему подобного поведения, мальчики решили девушку проучить. Слава богам, Артур, который подъехал к дому позже обычного, заметил какое-то нездоровое оживление за углом и решил проверить, что там происходит. Напавшие, заметив идущего к ним свидетеля, предпочли сбежать. Линара отделалась разбитой губой – кто-то из молодчиков ей влепил пощечину.
- Н-да уж, храбрая ты наша. Молодец. Выстояла. – Мужество девушки, в такой патовой ситуации сохранившей смелость, меня приятно поразило. - А говорить мне почему не хотела?
- Вам и так волнений хватает, - ответила мне секретарша и снова чуть не с головой нырнула под одеяло.
- Понятно. – Я задумалась, как лучше поступить. Оставлять Линару дома не следовало – кто знает, не решат ли отчаянные и обиженные «золотые» детки избавиться от нее? Мало ли, по какой причине. – Артур, найдется ли у тебя свободная комната для Линары?
- А…да, конечно. – Выражение, мелькнувшее на лице мэда Идриса, прелестно сочетало в себе смущение и радость.
- Значит так, Линара, сейчас собираешь нужные тебе вещи. Недельку поживешь у Артура. Так будет безопаснее. А я пока Ромеля и Эрика попрошу усилить защиту Академии и выяснить, что за мстители у нас объявились.
Возможно, Линара и хотела что-то возразить, но не успела. Артур умело отвлек ее на сборы, я погрузилась в разговор по симанну с Грегором Хольмквистом. Через двадцать минут от ветхого домика на окраине Ученого квартала умчались по направлению к Академии два мобиля. Грегор попросил устроить ему встречу с Линарой прежде, чем отпустить ее в отгул, нервы успокаивать.
- Лераи, я восхищаюсь, прямо скажу, вашим бесстрашным упрямством и деловой хваткой. До вас дела у Академии шли гораздо хуже. – Грегор тяжело вздохнул, будто окунувшись в воспоминания о тяготах АСКи. – Вы лучший ректор из всех, которые у нас были. Одна беда - что же вы настолько безалаберны, когда дело касается вашей жизни?
Линара давно уехала под сопровождением на временное место обитания. За ее столом устроился (судя по виду – надолго) мэд Кирус под предлогом дописывания нового устава АСКи. Периодически дверь в приемной хлопала, впуская инициативных студентов, которые вполголоса решали свои, несомненно, важные вопросы буквально под моим присмотром.
- Я же просил вас – уезжайте из города. Научная экспедиция отправилась вчера, почему вы остались? – В бархатистом голосе Княжьего Ока звучал мягкий укор. – Ситуация напряженная, мэдда Дэго. Князь ежедневно принимает жалобщиков по вашу душу.
И наверняка пребывает от этого в отвратительном настроении. Значит, подписывать приказ о введении платного обучения в АСКе поедет в столицу мад Хорос. А я… А мне предстоит увлекательнейшее занятие – в отсутствие секретаря составить полное описание обменной программы, которую нужно передать в Имперский сход не позже следующего понедельника. С учетом времени на дорогу до столицы Империи…
- Я не могу уехать еще минимум дней пять, мад Хольмквист.
- Почему? Сегодня напали на вашу секретаршу. Велик риск, что завтра попробуют напасть на вас – не трусливые балбесы-двоечники, а специально обученные люди, за такие услуги берущие немалые деньги. Что вы, хрупкая милая мэдда, будете делать тогда? Отповедь им прочитаете?
- Мой отъезд сейчас, во-первых, будет походить на бегство. Чести мне как ректору он точно не сделает. – Я вежливо улыбнулась в ответ на саркастичную ухмылку собеседника. - Во-вторых, если я не закончу в срок те дела, которые у меня есть, всю мою предыдущую работу можно будет перечеркнуть.
- Поручите дела казначею. Уверен, вокруг вас собралось достаточно профессиональных людей, способных в трудную минуту перехватить ваши дела.
- Поверьте, Грегор, все дела, какие можно было перепоручить, я перепоручила. Есть вещи, которые обязан делать ректор. И я их сделаю. В конце концов, вы меня именно для этого пригласили.
- Ну, хорошо. Я вас услышал. – Княжье око поднялся из кресла и…подал мне руку, жестом предлагая встать. – Я прощу ваше неповиновение приказу, мэдда Дэго, при одном условии. Ромель находится при вас неотступно круглые сутки. Сидит в соседнем кресле в академии, пробует вашу еду, сопровождает в магазины, первым вскрывает письма, спит в одной с вами комнате. И вы не делаете попыток от него сбежать. Иначе…
- Что иначе? – Слова мада Хольмквиста застигли меня врасплох. Подозреваю, Линара, оказавшись в подобной ситуации не далее, как сегодня в обед, чувствовала себя примерно так же.
- Иначе ждет вас принудительный отпуск, дорогая Лераи, в горной лечебнице, принадлежащей Князю. Ромель ждет вас у дверей. Не забудьте попросить у хозяйки дома запасную кровать. Всего хорошего.
Хольмквист ушел, плотно затворив дверь. А я осталась наедине с лавиной чувств, прорвавшихся сквозь заслон рациональности. Опять! Опять мне навязывают что-то, решая за меня мои проблемы! Сколько можно?! Желание расколотить что-нибудь звонкое об пол стало просто нестерпимым. Три неполных месяца я здесь живу, изо дня в день решая вопросы и проблемы, ради чего, собственно, меня сюда позвали! И все это время возникают какие-то тонкости местного колорита, из-за которых я не могу сделать свою работу и, наконец, вернуться! Домой, на Юг, к родному морю, жаре и свободе!
Да, южане отстают от Севера по части технического прогресса, не спорю. Но зато в отношениях полов мы явно этот ледниковый край опережаем! Никто не будет ограничивать, допустим, врача-женщину. Никто не будет ее опекать, когда она трудится в лечебнице. Никто не станет срывать ее посреди операции просто затем, чтобы она переждала неурядицы где-то подальше. И уж явно никто не станет запирать мастера своего дела в горах, мешая ему выполнять свою работу – просто потому, что этот мастер – женщина, и не может за себя постоять! Бред!
Незнакомый мне северянин осекся. Больше никто с возражениями не выступал. В давящей тишине Линара закончила составлять список. Всего получилось девяносто семь номеров. Сначала документ подписала я, после список передали по очереди на подпись патриархам общин. Последним поставил свой росчерк сам Хольмквист.
- Напоминаю, что все здесь присутствующие неоднократно требовали проверить качество работы Академии и реальный уровень знаний студентов, в том числе, чтобы не тратить попусту деньги. – Грегор Хольмквист уже открыто скалился, глядя на встревоженную комиссию. Правой рукой он придерживал лист приказа. – И также практически каждый из вас рано или поздно выходил к ректорам Академии с требованием пересмотреть результаты экзаменов для учащихся здесь отпрысков ваших семей либо семей вашей общины. Думаю, о том, что в большинстве случаев под отчисление странным образом попадали шапероны ваших общин, напоминать не нужно. Сейчас у вас есть уникальная возможность проверить действительно реальный результат ваших детей, внуков и прочих подопечных. Мэд Вальдерсонн, прошу, ваш выход.
О, это был самый узкий момент авантюры под названием «контрольный срез»! Как сделать так, чтобы студенты в ходе экзамена не смогли поменять задания? Как защитить шаперонов от шантажа со стороны их «хозяев»? Как после убедить комиссию – и князя – что полученные результаты на самом деле принадлежат тем, кто указан в списке? К счастью, здесь помог мэд Вальдерсонн, которому знатные отпрыски уже порядком осточертели.
- Прошу внимания на стену. – Андрус Вальдерсон встал рядом со мной, водрузив на стол тяжелый куб, переливающийся разноцветными огоньками. Судя по алчным взглядам некоторых гостей, они знали, что именно декан механизаторов принес с собой – и сколько этот прибор стоит на рынках Юга. - Мад Хольмквист, называйте номера. Вам же, из прочих соображений, придется фиксировать имена.
- С удовольствием, друг мой. Приступайте. – Грегор отобрал у меня чернильное перо и приготовился. – Номер 2-311-4-6.
С тихим шелестом согнулись механические пальцы декана, вбивая названные цифры на верхней грани куба. Огоньки сверкнули алым, раздался тонкий короткий свист – и луч света, вырвавшийся из передней грани прибора, отразил на стене растерянное лицо студента, замершего в дверях.
« - Ваше имя?
- Мэд Карэл Златко.
- Курс?
- Второй.
- Студенческий пропуск? Раскройте.
- Вот.
- Ваш номер 2-311-4-6, вот бланк для решения заданий. Обмену бланк не подлежит. За попытку изменить номер – отчисление. Все понятно?
- Д-да.
- Следующий».
- Карэл Златко. Записан. – Грегор Хольмквист вписал имя студента рядом с его номером в приказе. Вздохнул, покачав головой. – Следующий номер…
Так прошел почти час. С каждым вспыхивающим на стене лицом члены комиссии мрачнели все больше. При таком подходе ну никак не выходило обвинить Академию и всех ее сотрудников в подлоге и попытке очернить отпрысков знатных семей. Между тем, большая часть двоечников, как я и предполагала, оказалась именно «золотой молодежью», что совсем не радовало комиссию. Имена тех, кто принял активное участие в отделении «самоцветов от шлаков», еще утром записали несколько газетчиков, а значит, уже к вечеру новость облетит как минимум всю Истру, а там и до Дукейта недалеко. И именно к ним, собственноручно подписавшим этот приказ, пойдут родовитые друзья и партнеры, получив уведомление об отчислении их чадушек, в попытке разобраться – как так произошло?
- Так и быть, от очередного вызова к Князю я вас уберегу, милая Лераи, - шепнул мне на ухо Грегор Хольмквист, пока комиссия тихо переговаривалась, мрачно глядя на получившийся список. – Но с вас обещание – на три-четыре дня уехать из Академии. Во избежание, так сказать. Ромель проинструктирует. Не переживайте, Эрик и Хорос отстоят ваше дело.
Таким неожиданным приказом – а ничем иным это быть не могло – завершился для меня контрольный срез знаний. Имена отчисленных зачитали в гостевом зале Академии, где собрались все студенты и сотрудники без исключения. При всех отчисленным дали полчаса на сборы, после чего бравые ребята Эрика сопроводили бывших уже студентов к воротам. У ворот молодых людей встречали квартирные хозяйки из Ученого квартала, предлагающие переждать в их уютных комнатках бурю, которая обязательно грянет, когда родители узнают об отчислении своих чад.
А после того, как все улеглось, студенческий совет во главе с мэдом Кирусом с помощью все того же громкоговорителя, установленного в моем кабинете, собрал студентов на обсуждение нового устава Академии, где в том числе предлагался вариант бескровного разрешения споров и был мастерски описан новый подход к обучению – тот самый, который я не сумела ввести первого октября. Шапероны отдельно, дворяне отдельно. Теперь-то, имея на руках реальные результаты сентябрьского среза знаний и октябрьского, Князь сможет сам увидеть, почему так важно разделить их, раз уж смешанное обучение не помогло.
Глава 15. Волнения
Поскрипывающая лестница привела меня на третий этаж, под самую крышу. Северяне – люди практичные, они даже чердаки умудрялись использовать наиболее выгодно. В Ученом квартале, прибежище студентов с давних пор, чердаки практически везде переделали под съемные квартиры. Маленькие, тесные, зато дешевые – как раз по карману учащимся.
Узкий коридор, заканчивающийся круглым слуховым окошком в разводах то ли грязи, то ли моющего средства. Две хлипкого вида двери напротив друг друга. Тонкий, местами побитый молью сине-зеленый ковер на полу. Я сверилась с запиской и постучала в дверь с аккуратно выведенной черной цифрой шесть.
- Мэдда ректор! Спасибо, что так быстро! – Артур Идрис кривовато улыбнулся и, изобразив приглашающий жест, стремительным шагом скрылся где-то в полумраке квартиры. Вид юноши – в помятой одежде, взъерошенного, с лихорадочно блестящими глазами на фоне излишне бледного лица – выдавал его нешуточное волнение.
Я ступила внутрь, аккуратно притворила за собой дверь, разулась тут же, убрав сапоги на «гостевую» полку – еще одна северная придумка, позволяющая быстро высушить и согреть обувь.
Квартира приятно удивляла чистотой и отсутствием запаха затхлости, присущего дешевому жилью. Главной чертой дома Линары Бойл, моей секретарши, была миниатюрность во всем. Вместо стола – чайный столик высотой по колено взрослому человеку. Вместо стульев – на южный манер разложенные плоские подушечки, явно ручной работы. Платяной шкаф, объект гордости каждой девушки, заменяла скрытая узорчатой шторой ниша в углу. На узеньком подоконнике – списанные лабораторные колбы с прозрачной водой, в каждой из которых стоит набухшая почками ветка. Удивительное зрелище для середины осени.
Сама Линара, смущенная моим приходом, комкала в руках край ветхого шерстяного одеяла, лежа на низкой кровати. В голову мою закралась мысль побеседовать с девицей начистоту – разумеется, после ее выздоровления. Слишком велик был контраст между уровнем ее жалованья и арендуемым жилищем. Что-то здесь было не так.
- Ну, рассказывайте. – Я присела на темно-синюю с алой вышивкой подушечку у кровати, по детской привычке скрестив ноги. Тревога, змеей обернувшая ребра, медленно отпускала. В конце концов, Линара жива и относительно здорова. А меня ждет в мобиле под окнами Ромель – звонок мэда Идриса настолько нас обоих всполошил, что мой телохранитель забыл про все свои обиды и недовольство. Жаль, что это ненадолго.
- Я… - Артур бросил взгляд на сжавшуюся, словно от страха, девушку, и вздохнул, порывисто взлохматив пятерней свою и без того спутанную шевелюру. – Простите, мэдда ректор, Линара была против, но я посчитал, что это важно. Для вас важно. В смысле, мад Эрик предупреждал, что обо всех странностях надо сообщать или ему, или вам, вот я и…
- Все в порядке, Артур, ты правильно сделал. – Косноязычие, внезапно напавшее на обычно бойкого и говорливого парня, беспокоило. Вспомнив указание Эрика, я выложила симанн на стол и нажала кнопку записи. Наш безопасник утверждал, что сей мелкий прибор тогда запишет каждое сказанное рядом с ним слово – и позволит прослушать запись другим, «более сведущим в охране» людям. – Расскажи подробно, во всех деталях, что случилось.
- Ну, я с утра заехал за Линарой, чтобы подвезти ее на работу…
Картинка со слов Артура получалась следующей. Спустя три дня после знаменательного контрольного среза и последовавших за ним отчислений в АСКе до студентов-двоечников (и их родителей, похоже), наконец, дошло, что все взаправду и никто в академии не шутил, отправляя их с вещами на выход. Через Князя продавить отмену приказа об отчислениях ни патриархам, ни их инициативной родне не удалось. Более того, несколько…ошарашенный полученным от мада Хороса отчетом, где проводилось сравнение среза первого и среза второго, Князь Севера потребовал список отчисленных опубликовать в газетах по всему региону. Чтобы не повадно было. «Позорные» списки разошлись по Северному краю в четверг. А с утра в пятницу неизвестные юноши, числом пять человек, подстерегли у выхода из дома мою секретаршу и крайне настойчиво убеждали ее отдать им ключ от кабинета ректора и пропуск в Академию. После неизвестно какого по счету отказа Линары и (наверняка) яростной отповеди на тему подобного поведения, мальчики решили девушку проучить. Слава богам, Артур, который подъехал к дому позже обычного, заметил какое-то нездоровое оживление за углом и решил проверить, что там происходит. Напавшие, заметив идущего к ним свидетеля, предпочли сбежать. Линара отделалась разбитой губой – кто-то из молодчиков ей влепил пощечину.
- Н-да уж, храбрая ты наша. Молодец. Выстояла. – Мужество девушки, в такой патовой ситуации сохранившей смелость, меня приятно поразило. - А говорить мне почему не хотела?
- Вам и так волнений хватает, - ответила мне секретарша и снова чуть не с головой нырнула под одеяло.
- Понятно. – Я задумалась, как лучше поступить. Оставлять Линару дома не следовало – кто знает, не решат ли отчаянные и обиженные «золотые» детки избавиться от нее? Мало ли, по какой причине. – Артур, найдется ли у тебя свободная комната для Линары?
- А…да, конечно. – Выражение, мелькнувшее на лице мэда Идриса, прелестно сочетало в себе смущение и радость.
- Значит так, Линара, сейчас собираешь нужные тебе вещи. Недельку поживешь у Артура. Так будет безопаснее. А я пока Ромеля и Эрика попрошу усилить защиту Академии и выяснить, что за мстители у нас объявились.
Возможно, Линара и хотела что-то возразить, но не успела. Артур умело отвлек ее на сборы, я погрузилась в разговор по симанну с Грегором Хольмквистом. Через двадцать минут от ветхого домика на окраине Ученого квартала умчались по направлению к Академии два мобиля. Грегор попросил устроить ему встречу с Линарой прежде, чем отпустить ее в отгул, нервы успокаивать.
***
- Лераи, я восхищаюсь, прямо скажу, вашим бесстрашным упрямством и деловой хваткой. До вас дела у Академии шли гораздо хуже. – Грегор тяжело вздохнул, будто окунувшись в воспоминания о тяготах АСКи. – Вы лучший ректор из всех, которые у нас были. Одна беда - что же вы настолько безалаберны, когда дело касается вашей жизни?
Линара давно уехала под сопровождением на временное место обитания. За ее столом устроился (судя по виду – надолго) мэд Кирус под предлогом дописывания нового устава АСКи. Периодически дверь в приемной хлопала, впуская инициативных студентов, которые вполголоса решали свои, несомненно, важные вопросы буквально под моим присмотром.
- Я же просил вас – уезжайте из города. Научная экспедиция отправилась вчера, почему вы остались? – В бархатистом голосе Княжьего Ока звучал мягкий укор. – Ситуация напряженная, мэдда Дэго. Князь ежедневно принимает жалобщиков по вашу душу.
И наверняка пребывает от этого в отвратительном настроении. Значит, подписывать приказ о введении платного обучения в АСКе поедет в столицу мад Хорос. А я… А мне предстоит увлекательнейшее занятие – в отсутствие секретаря составить полное описание обменной программы, которую нужно передать в Имперский сход не позже следующего понедельника. С учетом времени на дорогу до столицы Империи…
- Я не могу уехать еще минимум дней пять, мад Хольмквист.
- Почему? Сегодня напали на вашу секретаршу. Велик риск, что завтра попробуют напасть на вас – не трусливые балбесы-двоечники, а специально обученные люди, за такие услуги берущие немалые деньги. Что вы, хрупкая милая мэдда, будете делать тогда? Отповедь им прочитаете?
- Мой отъезд сейчас, во-первых, будет походить на бегство. Чести мне как ректору он точно не сделает. – Я вежливо улыбнулась в ответ на саркастичную ухмылку собеседника. - Во-вторых, если я не закончу в срок те дела, которые у меня есть, всю мою предыдущую работу можно будет перечеркнуть.
- Поручите дела казначею. Уверен, вокруг вас собралось достаточно профессиональных людей, способных в трудную минуту перехватить ваши дела.
- Поверьте, Грегор, все дела, какие можно было перепоручить, я перепоручила. Есть вещи, которые обязан делать ректор. И я их сделаю. В конце концов, вы меня именно для этого пригласили.
- Ну, хорошо. Я вас услышал. – Княжье око поднялся из кресла и…подал мне руку, жестом предлагая встать. – Я прощу ваше неповиновение приказу, мэдда Дэго, при одном условии. Ромель находится при вас неотступно круглые сутки. Сидит в соседнем кресле в академии, пробует вашу еду, сопровождает в магазины, первым вскрывает письма, спит в одной с вами комнате. И вы не делаете попыток от него сбежать. Иначе…
- Что иначе? – Слова мада Хольмквиста застигли меня врасплох. Подозреваю, Линара, оказавшись в подобной ситуации не далее, как сегодня в обед, чувствовала себя примерно так же.
- Иначе ждет вас принудительный отпуск, дорогая Лераи, в горной лечебнице, принадлежащей Князю. Ромель ждет вас у дверей. Не забудьте попросить у хозяйки дома запасную кровать. Всего хорошего.
Хольмквист ушел, плотно затворив дверь. А я осталась наедине с лавиной чувств, прорвавшихся сквозь заслон рациональности. Опять! Опять мне навязывают что-то, решая за меня мои проблемы! Сколько можно?! Желание расколотить что-нибудь звонкое об пол стало просто нестерпимым. Три неполных месяца я здесь живу, изо дня в день решая вопросы и проблемы, ради чего, собственно, меня сюда позвали! И все это время возникают какие-то тонкости местного колорита, из-за которых я не могу сделать свою работу и, наконец, вернуться! Домой, на Юг, к родному морю, жаре и свободе!
Да, южане отстают от Севера по части технического прогресса, не спорю. Но зато в отношениях полов мы явно этот ледниковый край опережаем! Никто не будет ограничивать, допустим, врача-женщину. Никто не будет ее опекать, когда она трудится в лечебнице. Никто не станет срывать ее посреди операции просто затем, чтобы она переждала неурядицы где-то подальше. И уж явно никто не станет запирать мастера своего дела в горах, мешая ему выполнять свою работу – просто потому, что этот мастер – женщина, и не может за себя постоять! Бред!
