Пять дней под неусыпным вниманием телохранителя, который и так чересчур ревностно подошел к своим обязанностям. По крайней мере, мне так кажется. Пять дней и пять ночей рядом с чужим, вообще-то, для меня мужчиной в одном помещении. Да бесы с ним, с помещением! По словам Княжьего ока, спать этот северянин будет со мной в одной комнате! А это явно даже по меркам Севера, с его свободным этикетом, перебор!
- Мэдда ректор, может, чаю? – в кабинет после робкого стука опасливо заглянул глава студсовета.
- Да, спасибо. С илиссом, если можно.
Юноша понятливо кивнул и скрылся. Жаль, что такой желанный чай в итоге занес в кабинет Ромель. Вот уж кого я бы еще полдня не видела. Пока не успокоюсь.
Пришлось молча пить чай, давясь под колкими взглядами моего сторожа. Пять дней. Всего пять дней. Закончу документы и поеду с чистой совестью на экскурсию по северным красотам. Хоть к снежным паукам, хоть к ирхам, хоть к бесам на рога!
- Объясни мне, почему ты настолько внимателен к этой….занозе? – Князь Севера рассматривал подернутые дымкой склоны ледника. – Нет, я понимаю, она действительно старается на благо академии. Пусть ходит по самому краю, но тем не менее – от действий девчонки есть толк.
- Что тогда тебя удивляет? – Княжье око сортировал почту родственника, раскидывая все письма по трем кучкам: важно, подождет и не имеет значения. Третья стопка оказывалась самой большой.
- Давай посмотрим, - Князь поднял руку и начал загибать пальцы. - Ты оставил при ней двух своих «китов» – Эрика и Ромеля. Ты выбил для нее симанн со щитом, какого нет даже у меня. Ты лично мчишься на каждый вызов из АСКи и торчишь там по полдня. Ты готов отправить иностранку в тур по секретным объектам, лишь бы скрыть ее от недоброжелателей. Ты приготовил ей комнату в моей горной резиденции… Продолжать?
- Ничего нового я не услышал, но продолжай, если тебе так хочется выговориться.
- Не хами, Грег. Чем южанка так важна? Кроме, конечно, папочки, приближенного к императору, о чем, кстати, девчонка вряд ли знает.
- Помимо практической пользы для твоей страны, которую она уже приносит на посту ректора - ничем. Считай, что меня ведет интуиция. У девочки довольно редкий дар, если ты помнишь. Она им не пользуется в обычных условиях, но…
- Думаешь, она будет полезна в тех дебрях?
- Все возможно, брат, все возможно… Не будем загадывать.
Тик-так. Кружит не по-осеннему густая метель за окном. Впрочем, для северной осени – в самый раз.
Тик-так. Стонет жалобно за стенами ветер. Девочка-поломойка молится и обережный круг руками ведет. Бормочет, что это ирха плачет, посланница ледяной Стужи. Дух льда, вселенный колдовством темным в тело девичье.
Тик-так. Щелкает, цвиркает искрами камин – и пляшут ломкие тени. По стенам, по полу, по потолку.
Тик-так. Жужжит, содрогаясь на столе и приближаясь к краю, мой симанн.
Тик-так…
Мой симанн!
- Да, слушаю! – я успела схватить механизм в последний момент. Еще секунда – лететь бы ему на каменный пол. Правда, отец говорил, механизму от того удара никакого вреда бы не случилось. Но проверять не хочется. Вдруг не повезет? С моей-то удачей…
Тусклый, прерываемый скрипом и шорохом, голос что-то бубнил. То ли про посылку, то ли про присыпку – не разобрать.
- Простите, вас не слышно. Повторите еще раз.
Оказалось, все-таки посылка. Пришла на мое имя еще два дня назад, но, поскольку дома я все это время не появлялась, ее по указке домовладелицы доставили прямиком к воротам Академии.
- Сейчас спущусь, подождите.
Еще последнее слово мое не отзвучало, а дверь уже хлопнула. Осталось только с досадой цыкнуть и вернуться обратно в кресло. Ромель, чтоб его…
Мой сторож оказался еще хуже морского дракона, стерегущего свои сокровища. Приказ командира не спускать с меня глаз мужчина воспринял буквально. Оттого и преследовал каждое мое движение острым, как лезвие, взглядом. Смотрел – и молчал. Третий день уже на исходе, а он молчит.
Говорить со мной Ромель без особой надобности, похоже, не собирался. Манкировать навязанными свыше обязанностями, к моему сожалению, тоже. Но само исполнение этого приказа…
В такие моменты мне особенно сильно хотелось домой. К матери с ее вечными попытками пристроить меня замуж – мол, женщина должна прилепиться к мужу своему и всячески того обихаживать, уют создавать, а не рыскать по скалам и пустошам с лопатой наперевес. К южным студентам, кочующим из одного университета в другой вплоть до зрелого возраста, а потому – крайне интересным, развитым всесторонне людям, пусть и слегка инфантильным по сравнению с северянами. К коллегам, которые вне занятий за чаем плетут такое хитрое словесное кружево – снежным паучихам впору от зависти собственным ядом захлебнуться. Слушаешь, бывало – и не знаешь, где правда, где вымысел. К мужчинам, щедрым на внимание и добрые слова – пусть часто преувеличенные, но все-таки… К чистым улицам без запаха гари и пятен масла на брусчатке. К легким платьям. К привычной пище…
В общем, в ситуациях, когда Ромель решал проявить служебное рвение, мне нещадно тосковалось по родине. Одного дня в сопровождении так горячо ценимого мной раньше телохранителя оказалось достаточно, чтобы понять – до конца обозначенной Княжьему оку пятидневки мне лучше поселиться в своем кабинете. Столь пристальное внимание к моей персоне со стороны Ромеля воспринималось окружающими совсем не так, как я того ожидала. Оставалось надеяться, что и сам Грегор Хольмквист на подобную реакцию со стороны соотечественников не рассчитывал. Иначе…
- Мэдда ректор, там… - глава студсовета мялся на пороге, опасливо косясь за спину. В приемной явно слышался голос Ромеля и еще один, смутно знакомый. И говорили они не о прелестях погоды, судя по тону. – Угомоните их, пожалуйста, мэдда ректор.
Пришлось подняться и выйти в приемную. Ей-ей, появится Его Хитрость, мад Княжье око – все ему выскажу.
Телохранитель и почтовый курьер – приземистый молодой человек, который доставлял мне письма от матушки все это время – замерли друг напротив друга подобно бойцовым котам-маутам. Курьер бережно прижимал к левому боку обернутый фольгой сверток, свободной рукой активно размахивая перед носом у Ромеля. Ромель, напротив, замер ледяной глыбой и каждое слово будто выплевывал в лицо противнику. Предметом спора, очевидно, стала посылка.
- Что здесь происходит, уважаемые? – я решила обнаружить свое присутствие, поскольку мужчины напрочь не замечали никого вокруг.
- Мэдда Дэго! – вскричал, приметив меня, курьер. - Объясните своему сотруднику, что есть границы личной жизни даже у ректора! И эти границы неприкосновенны!
- Разумеется, мад Коппель, я с вами полностью согласна. А в чем причина вашего спора?
- Ваш…эм… охранитель требует вскрыть посылку до того, как вы ее получите. Для досмотра, так сказать. – Возмущение алыми пятнами растекалось по полным щекам мужчина. Стало неожиданно приятно, что хотя бы вот этому неказистому человечку хватало совести и чувства такта не лезть в чужую жизнь без приглашения. – А я не отдал! Потому как в Уложении почтовом написано, что тайну переписки должно чтить и хранить!
- Вы все правильно сделали, мад Коппель, - я благодарно улыбнулась курьеру и, приблизившись, приняла у него из рук сверток. – Спасибо, что доставили посылку в целости и сохранности. Редко удается встретить такого порядочного человека, как вы.
Курьер смутился, покраснев до кончиков ушей, вручил мне на подпись потертую ведомость и, откланявшись, убежал. Едва удерживая на губах улыбку, я кивнула студенту и вернулась в кабинет. Ромель ожидаемо просочился следом, плотно закрыв дверь.
- Положите сверток, мэдда ректор, - мужчина злился, сверля взглядом злополучную посылку.
- Почему вы сразу не позвали меня, Ромель? – улыбка «стекла» с моего лица, оставив лишь гримасу усталого раздражения. – Для чего нужно было раздувать скандал на пустом месте?
- Это меры безопасности, мэдда ректор. Вашей безопасности. - Телохранитель опять превращался в подобие бездушной куклы из числа пособий механизаторов.
- Это не меры безопасности. Это превышение полномочий. Посылка личная и адресована мне. Ни получать ее за меня, ни досматривать без меня вы не имеете права. По крайней мере, я вам его точно не давала.
- Ваше разрешение, мэдда ректор, для выполнения моих обязанностей не требуется. – Ромель криво усмехнулся и скрестил руки на груди. – Положите посылку на стол и отойдите к окну.
- Ах, вот как. И как далеко простираются ваши…обязанности? – я машинально покачивала в руках сверток, чувствуя уже не ярость – разочарование. - В душевую комнату вы тоже со мной теперь будете ходить? А свечу у постели?
- Если потребуется, - последовал лаконичный ответ.
- Вы словно ревнивый муж, Ромель. – Тяжело прощаться со своими иллюзиями. А ведь был момент, когда черноглазый парень вызывал у меня мысли, далекие от разумности. Как глупо…
В свертке оказались три ветки северных роз, для пущей сохранности укутанные инеем. Будто отправитель знал, что его посылка найдет меня не сразу. После учиненной моим стражем проверки на всевозможные яды уцелела лишь одна. Нежное, воздушное соцветие, освободившись от инеистого панциря, наполнило комнату тонким, летним ароматом.
Остальные ветки, измочаленные и почти потерявшие свой цвет после манипуляций Ромеля, я молча вынесла из кабинета. Разумеется, никакого яда там и в помине не было. Вскоре ко мне на еженедельный совет пришли деканы, следом подтянулись новые преподаватели и соискатели, коих решено было набрать перед приездом студентов-обменников. Потом унылым потоком пошли просители, узнавшие про платное обучение «из надежных источников» - мад Хорос не зря трудился, после очередной встречи с Князем на весь коридор обсуждая со мной по симанну детали программы. Поток нескончаемых дел закрутил, завертел, не оставив времени на пустые сожаления и печали.
И только под вечер, когда малые ворота Академии закрыли до следующего дня, я засобиралась в парк. Нестерпимо хотелось сбежать туда одной, но… Угроза Хольмквиста запереть меня для пущей безопасности где-то в горах не радовала.
- Ромель, пойдемте в парк, пока погода позволяет. – Теплое пальто надежно прячет меня от закатного мороза, потому небольшая прогулка на свежем воздухе мне вовсе не казалась абсурдом. Тем более что за окном и впрямь распогодилось – тяжелые, набрякшие тучи расползлись, а в получившиеся просветы заглядывали звезды.
- Я… - в кармане мужчины запиликал симанн. Короткий взгляд на экран – и мой страж, ругнувшись сквозь зубы, исполняет мое заветное желание, сам того не зная. - Эрик вас проводит. Дождитесь его в холле.
- Хорошо.
Не думала, что когда-либо так обрадуюсь одиночеству. Пусть недолгому, но…
По крайней мере, общество молчаливого Эрика не так тяготит.
Неприлично темноглазый (по меркам Севера, конечно) мужчина проводил взглядом удаляющуюся по узкой тропке пару. Массивная фигура его напарника почти скрыла из вида иностранку, закутанную в темно-синее пальто.
Ректор была больше похоже на северянку, чем он сам, живущий здесь с рождения. Выгоревшие на жарком южном солнце, оттого почти серые волосы до плеч. Медный, бледнеющий уже загар. Нос с небольшой горбинкой. Глаза серо-зеленого, морского цвета. Разве что субтильная, опять же, по меркам Севера, фигура. Правда, это ничуть не мешало женщине самой вести раскопки и ходить в долгие пешие походы вдоль холмистого побережья. Не знал бы – не поверил.
- Холодно девочке у нас, да, братец? – насмешка чувствовалась в каждом голосе вошедшего в кабинет. – Что ж ты ее не согреешь? Навык растерял за годы службы у князя?
- Зачем ты явился? – Ромель не стал оборачиваться, продолжая наблюдать за своей подопечной.
Вот Эрик, наконец, увел ректора вглубь парка. Туда, где деревья сплелись так крепко и близко, что ни один уважающий себя стрелок не полезет. Смысл? Или жертва спрячется, или пуля срикошетит.
- Фу, как грубо, малыш. Отрастил зубки, да? Думаешь, некому их тебе обломать?
- Зачем ты пришел? – Нельзя сказать, что он был удивлен, этого визита ждали уже давно. Правда, никто не думал, что обставлено это будет с такой… легкостью. Охранный периметр Академии следует тщательно проверить сегодня же.
- Да так, узнать, как твои дела. Не наскучило ли таскаться хвостом за знатными дамочками, охраняя их от рогоносцев-мужей или оставленных любовников. – «Гость» за спиной Ромеля открывал шкаф за шкафом, перебирая бумаги.
- Меня устраивает, как видишь. Что ты ищешь? Твоего имени явно нет среди отчисленных.
- Так тебе и расскажи. Ты же побежишь сразу жаловаться старому псу Хольмквисту. А он донесет князюшке. А тот, пр-р-р-редатель, ринется на поклон к императору. И наше королевство станет еще меньше и незначительнее.
- Князь заботится о своем народе. Ты прекрасно знаешь, что ледники стали двигаться быстрее.
- О каком народе, Марель?! Какое Аластару дело до бельфенрозцев, ведь он же полукровка! Бастард, прижитый от пустоголовой южанки! Кем она была во дворце? Поломойкой?
- Фрейлиной королевы. – Забытое имя резануло по сердцу. Совсем не такого разговора ждал мужчина. Ворошить прошлое, склизкое и скользкое, будто выеденный крабами рыбий скелет, не хотелось.
- Ну да, ну да. – Незваный гость ехидно фыркнул. – Ты всегда был доверчив, малыш. Оттого и службу несешь…собачью. На поводке и под присмотром. Достойный сын наших родителей, нечего сказать.
- Это ты убил старика Вальдруна?
- Случайность. Весьма досадная, надо сказать. – Слышно было, что он и впрямь недоволен. – Старик решил сыграть в героя. Закрыл грудью мальчишку-изменника. Мы давно мальца искали, а он, поди ж ты, одаренным оказался, да не с той стороны. Не представляешь, какой переполох устроил, когда дедок помер. Еле угомонили. Сидит теперь, как шелковый.
- Все еще играешь в оппозицию? Слава Королям и прочий бред? Не надоело? – Известие о произошедшем в доме мада Вальдруна, скорее всего, было истинным. В доме старика и впрямь царил кошмарный бардак, причину которого установить сразу не смогли. Потому что дар крафтериев во время смерти не выходит из-под контроля. Кто же знал, что там был еще один одаренный?
- Это не игры! – вспылил гость. Послышался удар, следом – звон разбитого стекла. Аромат снежных роз стал одуряюще сильным. – Впрочем, тебе не понять. Честь рода для тебя всегда была пустым звуком. Так что терпение, братец. Ты скоро сам все увидишь.
- О, неужели ты собрал армию, способную смять Императора? Мои поздравления, брат! – Ромель нарочито веселился, подначивая…врага? - И где ты ее прячешь? В лесах?
- Зря смеешься, Марель, зря. – Гость внезапно успокоился, став, как и прежде, вкрадчивым и насмешливым. – Да, я нашел союзников. И да, с ними мы вполне сомнем Империю. Их мощи достаточно. Но начнем мы с кучки предателей, который продали равнинным слабакам наш Бельфенроз! Уже скоро, братец. Этот поворот истории ты увидишь своими глазами! Больше ты не будешь верить чужим сказкам.
Ощущение стороннего присутствия пропало. Телохранитель ректора снова остался один. Со стороны могло бы показаться, что он пребывает в глубокой задумчивости – настолько расфокусированным стал его взгляд. Мужчина прошелся по всему кабинету, будто повторяя путь своего гостя.
- Мэдда ректор, может, чаю? – в кабинет после робкого стука опасливо заглянул глава студсовета.
- Да, спасибо. С илиссом, если можно.
Юноша понятливо кивнул и скрылся. Жаль, что такой желанный чай в итоге занес в кабинет Ромель. Вот уж кого я бы еще полдня не видела. Пока не успокоюсь.
Пришлось молча пить чай, давясь под колкими взглядами моего сторожа. Пять дней. Всего пять дней. Закончу документы и поеду с чистой совестью на экскурсию по северным красотам. Хоть к снежным паукам, хоть к ирхам, хоть к бесам на рога!
***
- Объясни мне, почему ты настолько внимателен к этой….занозе? – Князь Севера рассматривал подернутые дымкой склоны ледника. – Нет, я понимаю, она действительно старается на благо академии. Пусть ходит по самому краю, но тем не менее – от действий девчонки есть толк.
- Что тогда тебя удивляет? – Княжье око сортировал почту родственника, раскидывая все письма по трем кучкам: важно, подождет и не имеет значения. Третья стопка оказывалась самой большой.
- Давай посмотрим, - Князь поднял руку и начал загибать пальцы. - Ты оставил при ней двух своих «китов» – Эрика и Ромеля. Ты выбил для нее симанн со щитом, какого нет даже у меня. Ты лично мчишься на каждый вызов из АСКи и торчишь там по полдня. Ты готов отправить иностранку в тур по секретным объектам, лишь бы скрыть ее от недоброжелателей. Ты приготовил ей комнату в моей горной резиденции… Продолжать?
- Ничего нового я не услышал, но продолжай, если тебе так хочется выговориться.
- Не хами, Грег. Чем южанка так важна? Кроме, конечно, папочки, приближенного к императору, о чем, кстати, девчонка вряд ли знает.
- Помимо практической пользы для твоей страны, которую она уже приносит на посту ректора - ничем. Считай, что меня ведет интуиция. У девочки довольно редкий дар, если ты помнишь. Она им не пользуется в обычных условиях, но…
- Думаешь, она будет полезна в тех дебрях?
- Все возможно, брат, все возможно… Не будем загадывать.
Глава 16. Страж и роза
Тик-так. Кружит не по-осеннему густая метель за окном. Впрочем, для северной осени – в самый раз.
Тик-так. Стонет жалобно за стенами ветер. Девочка-поломойка молится и обережный круг руками ведет. Бормочет, что это ирха плачет, посланница ледяной Стужи. Дух льда, вселенный колдовством темным в тело девичье.
Тик-так. Щелкает, цвиркает искрами камин – и пляшут ломкие тени. По стенам, по полу, по потолку.
Тик-так. Жужжит, содрогаясь на столе и приближаясь к краю, мой симанн.
Тик-так…
Мой симанн!
- Да, слушаю! – я успела схватить механизм в последний момент. Еще секунда – лететь бы ему на каменный пол. Правда, отец говорил, механизму от того удара никакого вреда бы не случилось. Но проверять не хочется. Вдруг не повезет? С моей-то удачей…
Тусклый, прерываемый скрипом и шорохом, голос что-то бубнил. То ли про посылку, то ли про присыпку – не разобрать.
- Простите, вас не слышно. Повторите еще раз.
Оказалось, все-таки посылка. Пришла на мое имя еще два дня назад, но, поскольку дома я все это время не появлялась, ее по указке домовладелицы доставили прямиком к воротам Академии.
- Сейчас спущусь, подождите.
Еще последнее слово мое не отзвучало, а дверь уже хлопнула. Осталось только с досадой цыкнуть и вернуться обратно в кресло. Ромель, чтоб его…
Мой сторож оказался еще хуже морского дракона, стерегущего свои сокровища. Приказ командира не спускать с меня глаз мужчина воспринял буквально. Оттого и преследовал каждое мое движение острым, как лезвие, взглядом. Смотрел – и молчал. Третий день уже на исходе, а он молчит.
Говорить со мной Ромель без особой надобности, похоже, не собирался. Манкировать навязанными свыше обязанностями, к моему сожалению, тоже. Но само исполнение этого приказа…
В такие моменты мне особенно сильно хотелось домой. К матери с ее вечными попытками пристроить меня замуж – мол, женщина должна прилепиться к мужу своему и всячески того обихаживать, уют создавать, а не рыскать по скалам и пустошам с лопатой наперевес. К южным студентам, кочующим из одного университета в другой вплоть до зрелого возраста, а потому – крайне интересным, развитым всесторонне людям, пусть и слегка инфантильным по сравнению с северянами. К коллегам, которые вне занятий за чаем плетут такое хитрое словесное кружево – снежным паучихам впору от зависти собственным ядом захлебнуться. Слушаешь, бывало – и не знаешь, где правда, где вымысел. К мужчинам, щедрым на внимание и добрые слова – пусть часто преувеличенные, но все-таки… К чистым улицам без запаха гари и пятен масла на брусчатке. К легким платьям. К привычной пище…
В общем, в ситуациях, когда Ромель решал проявить служебное рвение, мне нещадно тосковалось по родине. Одного дня в сопровождении так горячо ценимого мной раньше телохранителя оказалось достаточно, чтобы понять – до конца обозначенной Княжьему оку пятидневки мне лучше поселиться в своем кабинете. Столь пристальное внимание к моей персоне со стороны Ромеля воспринималось окружающими совсем не так, как я того ожидала. Оставалось надеяться, что и сам Грегор Хольмквист на подобную реакцию со стороны соотечественников не рассчитывал. Иначе…
- Мэдда ректор, там… - глава студсовета мялся на пороге, опасливо косясь за спину. В приемной явно слышался голос Ромеля и еще один, смутно знакомый. И говорили они не о прелестях погоды, судя по тону. – Угомоните их, пожалуйста, мэдда ректор.
Пришлось подняться и выйти в приемную. Ей-ей, появится Его Хитрость, мад Княжье око – все ему выскажу.
Телохранитель и почтовый курьер – приземистый молодой человек, который доставлял мне письма от матушки все это время – замерли друг напротив друга подобно бойцовым котам-маутам. Курьер бережно прижимал к левому боку обернутый фольгой сверток, свободной рукой активно размахивая перед носом у Ромеля. Ромель, напротив, замер ледяной глыбой и каждое слово будто выплевывал в лицо противнику. Предметом спора, очевидно, стала посылка.
- Что здесь происходит, уважаемые? – я решила обнаружить свое присутствие, поскольку мужчины напрочь не замечали никого вокруг.
- Мэдда Дэго! – вскричал, приметив меня, курьер. - Объясните своему сотруднику, что есть границы личной жизни даже у ректора! И эти границы неприкосновенны!
- Разумеется, мад Коппель, я с вами полностью согласна. А в чем причина вашего спора?
- Ваш…эм… охранитель требует вскрыть посылку до того, как вы ее получите. Для досмотра, так сказать. – Возмущение алыми пятнами растекалось по полным щекам мужчина. Стало неожиданно приятно, что хотя бы вот этому неказистому человечку хватало совести и чувства такта не лезть в чужую жизнь без приглашения. – А я не отдал! Потому как в Уложении почтовом написано, что тайну переписки должно чтить и хранить!
- Вы все правильно сделали, мад Коппель, - я благодарно улыбнулась курьеру и, приблизившись, приняла у него из рук сверток. – Спасибо, что доставили посылку в целости и сохранности. Редко удается встретить такого порядочного человека, как вы.
Курьер смутился, покраснев до кончиков ушей, вручил мне на подпись потертую ведомость и, откланявшись, убежал. Едва удерживая на губах улыбку, я кивнула студенту и вернулась в кабинет. Ромель ожидаемо просочился следом, плотно закрыв дверь.
- Положите сверток, мэдда ректор, - мужчина злился, сверля взглядом злополучную посылку.
- Почему вы сразу не позвали меня, Ромель? – улыбка «стекла» с моего лица, оставив лишь гримасу усталого раздражения. – Для чего нужно было раздувать скандал на пустом месте?
- Это меры безопасности, мэдда ректор. Вашей безопасности. - Телохранитель опять превращался в подобие бездушной куклы из числа пособий механизаторов.
- Это не меры безопасности. Это превышение полномочий. Посылка личная и адресована мне. Ни получать ее за меня, ни досматривать без меня вы не имеете права. По крайней мере, я вам его точно не давала.
- Ваше разрешение, мэдда ректор, для выполнения моих обязанностей не требуется. – Ромель криво усмехнулся и скрестил руки на груди. – Положите посылку на стол и отойдите к окну.
- Ах, вот как. И как далеко простираются ваши…обязанности? – я машинально покачивала в руках сверток, чувствуя уже не ярость – разочарование. - В душевую комнату вы тоже со мной теперь будете ходить? А свечу у постели?
- Если потребуется, - последовал лаконичный ответ.
- Вы словно ревнивый муж, Ромель. – Тяжело прощаться со своими иллюзиями. А ведь был момент, когда черноглазый парень вызывал у меня мысли, далекие от разумности. Как глупо…
В свертке оказались три ветки северных роз, для пущей сохранности укутанные инеем. Будто отправитель знал, что его посылка найдет меня не сразу. После учиненной моим стражем проверки на всевозможные яды уцелела лишь одна. Нежное, воздушное соцветие, освободившись от инеистого панциря, наполнило комнату тонким, летним ароматом.
Остальные ветки, измочаленные и почти потерявшие свой цвет после манипуляций Ромеля, я молча вынесла из кабинета. Разумеется, никакого яда там и в помине не было. Вскоре ко мне на еженедельный совет пришли деканы, следом подтянулись новые преподаватели и соискатели, коих решено было набрать перед приездом студентов-обменников. Потом унылым потоком пошли просители, узнавшие про платное обучение «из надежных источников» - мад Хорос не зря трудился, после очередной встречи с Князем на весь коридор обсуждая со мной по симанну детали программы. Поток нескончаемых дел закрутил, завертел, не оставив времени на пустые сожаления и печали.
И только под вечер, когда малые ворота Академии закрыли до следующего дня, я засобиралась в парк. Нестерпимо хотелось сбежать туда одной, но… Угроза Хольмквиста запереть меня для пущей безопасности где-то в горах не радовала.
- Ромель, пойдемте в парк, пока погода позволяет. – Теплое пальто надежно прячет меня от закатного мороза, потому небольшая прогулка на свежем воздухе мне вовсе не казалась абсурдом. Тем более что за окном и впрямь распогодилось – тяжелые, набрякшие тучи расползлись, а в получившиеся просветы заглядывали звезды.
- Я… - в кармане мужчины запиликал симанн. Короткий взгляд на экран – и мой страж, ругнувшись сквозь зубы, исполняет мое заветное желание, сам того не зная. - Эрик вас проводит. Дождитесь его в холле.
- Хорошо.
Не думала, что когда-либо так обрадуюсь одиночеству. Пусть недолгому, но…
По крайней мере, общество молчаливого Эрика не так тяготит.
***
Неприлично темноглазый (по меркам Севера, конечно) мужчина проводил взглядом удаляющуюся по узкой тропке пару. Массивная фигура его напарника почти скрыла из вида иностранку, закутанную в темно-синее пальто.
Ректор была больше похоже на северянку, чем он сам, живущий здесь с рождения. Выгоревшие на жарком южном солнце, оттого почти серые волосы до плеч. Медный, бледнеющий уже загар. Нос с небольшой горбинкой. Глаза серо-зеленого, морского цвета. Разве что субтильная, опять же, по меркам Севера, фигура. Правда, это ничуть не мешало женщине самой вести раскопки и ходить в долгие пешие походы вдоль холмистого побережья. Не знал бы – не поверил.
- Холодно девочке у нас, да, братец? – насмешка чувствовалась в каждом голосе вошедшего в кабинет. – Что ж ты ее не согреешь? Навык растерял за годы службы у князя?
- Зачем ты явился? – Ромель не стал оборачиваться, продолжая наблюдать за своей подопечной.
Вот Эрик, наконец, увел ректора вглубь парка. Туда, где деревья сплелись так крепко и близко, что ни один уважающий себя стрелок не полезет. Смысл? Или жертва спрячется, или пуля срикошетит.
- Фу, как грубо, малыш. Отрастил зубки, да? Думаешь, некому их тебе обломать?
- Зачем ты пришел? – Нельзя сказать, что он был удивлен, этого визита ждали уже давно. Правда, никто не думал, что обставлено это будет с такой… легкостью. Охранный периметр Академии следует тщательно проверить сегодня же.
- Да так, узнать, как твои дела. Не наскучило ли таскаться хвостом за знатными дамочками, охраняя их от рогоносцев-мужей или оставленных любовников. – «Гость» за спиной Ромеля открывал шкаф за шкафом, перебирая бумаги.
- Меня устраивает, как видишь. Что ты ищешь? Твоего имени явно нет среди отчисленных.
- Так тебе и расскажи. Ты же побежишь сразу жаловаться старому псу Хольмквисту. А он донесет князюшке. А тот, пр-р-р-редатель, ринется на поклон к императору. И наше королевство станет еще меньше и незначительнее.
- Князь заботится о своем народе. Ты прекрасно знаешь, что ледники стали двигаться быстрее.
- О каком народе, Марель?! Какое Аластару дело до бельфенрозцев, ведь он же полукровка! Бастард, прижитый от пустоголовой южанки! Кем она была во дворце? Поломойкой?
- Фрейлиной королевы. – Забытое имя резануло по сердцу. Совсем не такого разговора ждал мужчина. Ворошить прошлое, склизкое и скользкое, будто выеденный крабами рыбий скелет, не хотелось.
- Ну да, ну да. – Незваный гость ехидно фыркнул. – Ты всегда был доверчив, малыш. Оттого и службу несешь…собачью. На поводке и под присмотром. Достойный сын наших родителей, нечего сказать.
- Это ты убил старика Вальдруна?
- Случайность. Весьма досадная, надо сказать. – Слышно было, что он и впрямь недоволен. – Старик решил сыграть в героя. Закрыл грудью мальчишку-изменника. Мы давно мальца искали, а он, поди ж ты, одаренным оказался, да не с той стороны. Не представляешь, какой переполох устроил, когда дедок помер. Еле угомонили. Сидит теперь, как шелковый.
- Все еще играешь в оппозицию? Слава Королям и прочий бред? Не надоело? – Известие о произошедшем в доме мада Вальдруна, скорее всего, было истинным. В доме старика и впрямь царил кошмарный бардак, причину которого установить сразу не смогли. Потому что дар крафтериев во время смерти не выходит из-под контроля. Кто же знал, что там был еще один одаренный?
- Это не игры! – вспылил гость. Послышался удар, следом – звон разбитого стекла. Аромат снежных роз стал одуряюще сильным. – Впрочем, тебе не понять. Честь рода для тебя всегда была пустым звуком. Так что терпение, братец. Ты скоро сам все увидишь.
- О, неужели ты собрал армию, способную смять Императора? Мои поздравления, брат! – Ромель нарочито веселился, подначивая…врага? - И где ты ее прячешь? В лесах?
- Зря смеешься, Марель, зря. – Гость внезапно успокоился, став, как и прежде, вкрадчивым и насмешливым. – Да, я нашел союзников. И да, с ними мы вполне сомнем Империю. Их мощи достаточно. Но начнем мы с кучки предателей, который продали равнинным слабакам наш Бельфенроз! Уже скоро, братец. Этот поворот истории ты увидишь своими глазами! Больше ты не будешь верить чужим сказкам.
Ощущение стороннего присутствия пропало. Телохранитель ректора снова остался один. Со стороны могло бы показаться, что он пребывает в глубокой задумчивости – настолько расфокусированным стал его взгляд. Мужчина прошелся по всему кабинету, будто повторяя путь своего гостя.
