Твои видения и агрессия говорят о том, что разум повреждён. Вчера ты набросилась на меня с кулаками. Я поговорил с доктором Томасом, и он посоветовал увеличить дозу успокоительного средства. Кроме того, нужно оградить тебя от переживаний и сильных эмоций. Миссис Дубовски будет следить, чтобы ты не выходила из комнаты и вовремя принимала лекарство. Ей разрешено применять физическую силу, а если потребуется, то она вынуждена будет привязать тебя к кровати.
Энтони снова улыбнулся. Похоже, что такое изощрённое издевательство над женой доставляло ему особое удовольствие. Амелия не понимала, за что он мстит ей. Возможно за то, что Энтони несколько лет находился практически в нищете, и ему приходилось всячески угождать богатым наследницам, которые нанимали его для обучения? Наверное, Амелия являлась для мужа олицетворением всех этих капризных барышень. Даже, став богатым, он не мог отомстить им всем, но мог отыграться на жене.
Наверное, Энтони ожидал, что Амелия сейчас станет просить его о пощаде, будет упрашивать не запирать её в комнате. Зря надеялся. Он только ещё больше разозлил её, и это добавит ей дополнительные силы.
Вчера вечером перед сном девушка попыталась перенести своё сознание во времени назад. И это почти получилось, но её отвлекли. За окном послышался какой-то шум. Амелия прервала эксперимент. Она испугалась, думала, что на заднем дворе снова появился призрак отца. Оказалось, что это просто две кошки не поделили территорию. Настрой был испорчен. Амелия решила продолжить свой сеанс на следующий день, и то, что сейчас её собираются запереть одну в комнате было как нельзя кстати. Она рассмеялась в лицо мучителю, с удовольствием наблюдая его растерянность.
– Спасибо тебе за заботу, дорогой. Мне, действительно, не помешает отдохнуть и какое-то время не видеть твою… твоё лицо.
Глаза Энтони хищно сузились, а на скулах напряглись желваки. Похоже, ей удалось разозлить его не на шутку.
– Не волнуйся, я буду навещать тебя, – процедил он сквозь зубы.
Амелия развернулась и пошла в свою комнату. Она уже собиралась закрыть дверь, но огромный башмак миссис Дубовски, появившийся на пороге, не дал ей это сделать. Следом за башмаком появилась и сама сиделка. Её широкая фигура загородила весь дверной проём. В руках милая дама сжимала стакан и бутылку из тёмного стекла.
– Приём лекарства! – известила она с жутким акцентом. Наполнив стакан желтоватой жидкостью на четверть, она протянула его Амелии. – Надо всё пить!
– Я принимаю лекарства всегда после еды, – попыталась спорить Амелия, отступая вглубь комнаты.
– Сейчас пить! – сиделка нахмурила густые брови и, громко топая, стала надвигаться на неё.
Амелия поняла, что если будет сопротивляться, то эта женщина вольёт в неё снадобье силой. Ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться. Пришлось взять стакан. Лекарство имело сильный неприятный запах, но Амелия смогла заставить себя проглотить его залпом.
Миссис Дубовски удовлетворённо кивнула, забрала стакан и покинула комнату. Девушка дошла до кровати и легла. Наконец-то она осталась одна. В душе всё не утихает злость на Энтони. Какой он всё же подонок! Теперь надо сохранить эту злость и направить в нужное русло. Амелия закрыла глаза и приготовилась перенести своё сознание в прошлой, чтобы изменить судьбу.
Образы замелькали перед глазами: вот призрак грозит ей в окно кулаком, вот они с Энтони едут на оглашение завещания, вот похороны, а теперь Амелия стоит на лестнице и смотрит вниз. Она знает, что увидит там тело отца, но… на полу, у нижней ступени лежит кто-то другой. Девушка с удивлением узнаёт Миссис Дубовски. Сиделка поднимается с пола и идёт вверх по лестнице. В руках у неё бокал.
– Надо всё пить! Приём лекарства!
Амелия пятится назад и оказывается на верхней площадке. Тут кто-то хватает её за руки и тянет к себе. Это Энтони! Девушка оглядывается вокруг. Они на балу. Играет музыка, вокруг них кружатся пары в красивых нарядах, а её партнёр одет в тёмно-синий фрак и белоснежную рубашку.
– Я навечно запер тебя в комнате, и наш танец никогда не закончится!..
Амелия рванулась в сторону, стала падать с лестницы и… открыла глаза. Сердце бешено колотится в груди, дыхание с хрипом вырывается из горла, мысли в голове все перемешались. Это сон! Это всего лишь кошмар! Её чем-то опоили? Перед глазами всё расплывается и качается. Сиделка дала ей явно не успокоительное средство!
Из-за отравы у неё не получилось переместиться в прошлое. Энтони велел напоить её каким-то зельем. Он хочет, чтобы она, действительно, сошла с ума. Амелия чувствовала сильную слабость во всём теле. В ушах гудело. В таком состоянии невозможно сосредоточиться. У неё не получится переместиться во времени назад.
Внезапно послышался шум и чьи-то шаги. В поле зрения появилась высокая фигура в сером платье и белом переднике. Миссис Дубовски подходит ближе. В руке она держит тарелку.
– Завтрак! – гаркнула она и, подвинув стул, уселась на него. – Кормить вас завтрак!
– Помогите мне, – голос Амелии звучит тихо, почти шепотом. – Мне надо бежать. Я не сумасшедшая. Это муж всё подстроил.
– Мистер Гнор предупредить, что вы сказать такое. Нельзя верить. Ваш мозг болеть, но я помогать. Я приехать из России. Когда я была ребёнок, в селе сильный голод и люди умирать. Ваш муж плохо делать. Мало завтрак. Так нельзя! Я вас буду спасать! Надо много есть.
Она сунула руку в карман передника и достала большой ломоть хлеба.
– Вот! Буду приносить это! Ты много есть и не умирать.
– Нет-нет, я не хочу есть, – слабо возразила Амелия. – Мне надо бежать. Он даёт мне не лекарство, а какую-то отраву. Я умру, если ты не поможешь. Понимаешь?
Сиделка замерла на несколько секунд. Видимо, слова доходили до её мозга не слишком быстро.
– Мистер Гнор предупредить, что вы сказать такое! Надо всё есть!
Она придвинула к девушке тарелку и нахмурила брови. Пришлось снова подчиниться.
После еды Амелия совсем ослабла и быстро уснула, словно поглощение пиши было тяжёлой работой. Вечером всё повторилось: сначала – лекарство, потом - еда. Амелия пыталась схитрить, набрала зелье в рот, но глотать не стала. Она рассчитывала, что потом сможет выплюнуть эту дрянь, но миссис Дубовски была начеку и пресекла эту попытку.
Так продолжалось день за днём. Амелия ощущала себя всё слабее. Чем больше она спала, тем сильнее её снова клонило в дремоту. Даже когда за окном вдруг раздался стук, девушка молила лишь о том, чтобы он прекратился и не мешал ей отдыхать. Однако стук не смолкал, и даже стал ещё громче. Амелия повернулась в сторону окна и увидела за стеклом решётку. Ясно. Энтони решил перекрыть ей все возможные пути к побегу. Теперь Амелия даже выброситься из окна не сможет.
Почему он так жесток к ней? Ведь он уже получил все деньги. Зачем тогда добивается её сумасшествия? Возможно, и тут есть свой умысел. Энтони мечтает восстановить своё положение, хочет, чтобы его опять принимали в высшем обществе. Сейчас у него не слишком устойчивая репутация. О нём говорят, как о сыне разорившегося барона, о прытком молодом повесе, который нашел себе невесту с хорошим приданым. Не все захотят видеть у себя такого хлыща. А вот если Амелия попадёт в психбольницу, её мужа начнут жалеть. Все заговорят о том, что несчастный молодой супруг вынужден выхаживать сумасшедшую жену. Сплетницы любят смаковать такое. На Энтони захотят посмотреть, станут приглашать на вечера.
Как же унизительно оказаться безвольной пешкой в чужих руках! Ей неоткуда ждать спасения. Даже в свои воспоминания не удаётся сбежать. Все образы путаются в голове. Сколько дней уже длится заточение? Амелия не могла понять. Может неделю, а может уже год.
В одну из ночей в комнате послышался грохот. Дверь распахнулась и стукнулась о стену. За окном было темно, в комнате – тоже. Свет пробивался из коридора и очерчивал силуэт мужчины в дверном проёме. Это был Энтони. В одной руке он держал подсвечник с горящей свечой, в другой руке сжимал бутылку. Огонёк свечки подсвечивал его лицо снизу, и оно казалось зловещим.
Амелия сразу почувствовала запах спиртного. Энтони явно был сильно пьян и плохо держался на ногах.
– Вот и я… Обещал навещать. Я пришёл… выполнить свой супр…супружеский долг.
Он покачнулся и едва не упал. Амелия была так слаба, что едва смогла сесть на кровати.
– Если ты приблизишься, я буду кричать и позову слуг!
– Давай! Кричи сколько хочешь, никто не придёт! Да! Я уволил ваших старых слуг, чтобы не шептались обо мне по углам. Шур-шур-шур. Не собираюсь платить им целую прорву денег. Всех вон отсюда! У меня будут приходящие слуги, чтобы не шпионили тут! Имею право! Я тут хозяин! А ты, богатая невестушка, осталась ни с чем! Ты теперь моя покорная рабыня, если не хочешь отправиться в Бетлемскую лечебницу.
Он подошёл ближе, прищурился, пытаясь разглядеть её в дрожащем пламени свечи. Девушка отодвинулась в самый угол кровати.
– Тебе некуда бежать! Смирись со своей участью.
Энтони поставил подсвечник на прикроватный столик и отпил из бутылки.
– Будь примерной женой! Приласкай любимого мужа!
Он протянул руку и нашарил лодыжку Амелии. Девушка тихо взвизгнула и попыталась освободить ногу, но Энтони держал крепко, а у неё совсем не осталось сил. Его фигура нависла над ней, загораживая свет. В последней попытке вырваться, Амелия отпихнула его свободной ногой. Попала во что-то мягкое чуть ниже живота. Энтони захрипел, но вместо того, чтобы отклониться назад, вдруг согнулся пополам и стал падать на кровать.
Девушка не успела ничего сделать. Она оказалась придавленной хрипящим мужским телом. От тяжести и сильного запаха алкоголя Амелия едва не задохнулась. Она чуть не потеряла сознание, выбираясь из-под его тела. Энтони не шевелился. Его хрипы сменились молодецким храпом. Он спал.
Амелия чуть живая от страха кое-как смогла встать с кровати и, держась за стену, медленно, прихрамывая пошла к открытой двери. Бежать! Я смогу! Ещё немного! Храп Энтони сменился бормотанием. Похоже, что он начинает просыпаться. Ей потребовалось несколько минут, чтобы добраться до порога и преодолеть его. Вот и коридор! Я на свободе! Но там её уже ждала миссис Дубовски.
Зря Амелия надеялась, что сможет сбежать. Сколько ни пыталась она умолять миссис Дубовски, сиделка не желала ничего слышать. Она снова отвела девушку в спальню, а пьяного Энтони, взвалила на плечо и вынесла из комнаты. Амелия, как прежде, оказалась пленённой в своём собственном доме. Она отчаялась обрести свободу. Ей никогда не сбежать, не избавиться от рабства.
Утром, как обычно, появилась миссис Дубовски. Она заставила принять сначала лекарство, потом съесть завтрак. Это уже стало привычным делом, но было и что-то необычное. Амелия не могла понять сразу, что же не так. Неясное ощущение, словно у неё прибавилось сил. Привычная сонливость не сморила её сразу после завтрака. Девушка попыталась встать с кровати. Получилось.
Может сиделка налила сегодня меньше отравы? Нет, стакан был наполнен ровно на четверть, как обычно. Правда, Амелии показалось, что неприятный привкус микстуры был не таким резким, но пленница решила, что просто уже привыкла к нему. Однако, радоваться было ещё рано. Слабость хоть и стала меньше, но полностью не исчезла.
Но даже в таком состоянии нужно было позаботиться о своей безопасности. Амелия стала искать в комнате хоть что-то, способное пригодиться для самообороны. Наверняка Энтони не оставит её в покое. В следующий раз он уже может быть не настолько пьян, чтобы заснуть, не закончив дело. Он очень силён, а она не способна оказать серьёзное сопротивление мужчине.
Время от времени у неё опять начиналось головокружение, руки тряслись, а ноги отказывались слушаться. Приходилось снова ложиться, чтобы перевести дыхание, собраться с силами и продолжить поиски. Под вечер ей удалось вооружиться только ножницами. Вряд ли её сил хватит на то, чтобы причинить ими мужчине серьёзную травму, но она должна попытаться, если не останется другого выхода.
Вечером, явилась миссис Дубовски. Она принесла очередную порцию зелья и скудный ужин с большим ломтём хлеба. Сегодня сиделка была необычайно разговорчивой и доброжелательной. Она напоила подопечную лекарством, накормила и даже взялась расчесать ей свалявшиеся рыжие волосы. При этом миссис Дубовски не переставая говорила и совершенно не обращала внимания на то, что иногда переходит с английского на русский язык:
– Бог создал человека по свой подобие. Бог – это мужчина, и каждый мужчина – это почти Бог, а женщина надо для радость и удовольствий. Твой муж сердиться. Ты плохой жена. Хороший жена надо терпеть и дарить мужу радость. Надо смириться и будет хорошо! Мой муж не любить меня, ругать, злиться, бить. Я стараться всё делал, как он хотел. Теперь муж меня любить. Мистер Гнор хочет отдать тебя больница. Это плохо. Будь хорошая жена, тогда не будет больница.
Быть хорошей женой для того, кто женился на ней только ради денег, хотел изнасиловать и сдать в психиатрическую клинику? Амелия не смогла бы ни какими силами заставить себя испытывать к Энтони хоть каплю уважения или жалости.
Когда миссис Дубовски закончила свои нравоучительные речи, причесала Амелию, переодела в чистое бельё и ушла, девушка прилегла на кровать и постаралась разобраться в своих ощущениях. Вечерняя порция лекарства снова показалась ей не такой противной на вкус, как обычно. После неё не чувствовалось привычного головокружения и слабости. Возникало впечатление, что зелье сильно разбавили водой. Вряд ли это сделала миссис Дубовски. Тогда кто? Энтони говорил, что уволил всех старых слуг, а новых наверняка известил, что хозяйка не в своём уме.
В сон Амелию больше не клонило. С наступлением темноты она открыла окно и попыталась раскачать кованную узорчатую решётку. Та держалась прочно. Но возможно, если долго дёргать, то получится расшатать её? Это единственный план побега, который показался ей наиболее осуществимым. Девушка принялась за дело. Она использовала вес своего тела, то наваливаясь на решётку, то дёргая её на себя. Приходилось часто делать перерывы, но Амелия не сдавалась. Когда уже совсем выбилась из сил, ей показалось, что один из штырей решётки, вбитый в стену, немного качается. У девушки появилась мизерная надежда на спасение. Впервые за долгое время она заснула с улыбкой на лице.
Прошло ещё несколько дней. Теперь она была полностью уверенна, что лекарство перестало действовать. Силы возвращались, головокружение возникало только, когда приходилось сильно напрягаться. Энтони не появлялся, и Амелия надеялась, что он хоть на какое-то время забудет о ней.
Решётка, которую она терзала каждую ночь, а иногда и днём, начала сдаваться под её напором. Один штырь уже заметно болтался в отверстии стены, другой тоже начал качаться. Возможно, для освобождения потребуется неделя или больше, но у девушки появилась цель и надежда.
Сознание Амелии прояснилось за эти дни. Она много размышляла о том, как попала в ловушку, что этому предшествовало. Чем больше девушка думала о последних событиях, тем больше крепла её уверенность в том, что неприятности, следовавшие одна за другой, являлись частями чего-то целого. Все беды объединяла странная нелогичность.
Энтони снова улыбнулся. Похоже, что такое изощрённое издевательство над женой доставляло ему особое удовольствие. Амелия не понимала, за что он мстит ей. Возможно за то, что Энтони несколько лет находился практически в нищете, и ему приходилось всячески угождать богатым наследницам, которые нанимали его для обучения? Наверное, Амелия являлась для мужа олицетворением всех этих капризных барышень. Даже, став богатым, он не мог отомстить им всем, но мог отыграться на жене.
Наверное, Энтони ожидал, что Амелия сейчас станет просить его о пощаде, будет упрашивать не запирать её в комнате. Зря надеялся. Он только ещё больше разозлил её, и это добавит ей дополнительные силы.
Вчера вечером перед сном девушка попыталась перенести своё сознание во времени назад. И это почти получилось, но её отвлекли. За окном послышался какой-то шум. Амелия прервала эксперимент. Она испугалась, думала, что на заднем дворе снова появился призрак отца. Оказалось, что это просто две кошки не поделили территорию. Настрой был испорчен. Амелия решила продолжить свой сеанс на следующий день, и то, что сейчас её собираются запереть одну в комнате было как нельзя кстати. Она рассмеялась в лицо мучителю, с удовольствием наблюдая его растерянность.
– Спасибо тебе за заботу, дорогой. Мне, действительно, не помешает отдохнуть и какое-то время не видеть твою… твоё лицо.
Глаза Энтони хищно сузились, а на скулах напряглись желваки. Похоже, ей удалось разозлить его не на шутку.
– Не волнуйся, я буду навещать тебя, – процедил он сквозь зубы.
Амелия развернулась и пошла в свою комнату. Она уже собиралась закрыть дверь, но огромный башмак миссис Дубовски, появившийся на пороге, не дал ей это сделать. Следом за башмаком появилась и сама сиделка. Её широкая фигура загородила весь дверной проём. В руках милая дама сжимала стакан и бутылку из тёмного стекла.
– Приём лекарства! – известила она с жутким акцентом. Наполнив стакан желтоватой жидкостью на четверть, она протянула его Амелии. – Надо всё пить!
– Я принимаю лекарства всегда после еды, – попыталась спорить Амелия, отступая вглубь комнаты.
– Сейчас пить! – сиделка нахмурила густые брови и, громко топая, стала надвигаться на неё.
Амелия поняла, что если будет сопротивляться, то эта женщина вольёт в неё снадобье силой. Ничего другого не оставалось, кроме как подчиниться. Пришлось взять стакан. Лекарство имело сильный неприятный запах, но Амелия смогла заставить себя проглотить его залпом.
Миссис Дубовски удовлетворённо кивнула, забрала стакан и покинула комнату. Девушка дошла до кровати и легла. Наконец-то она осталась одна. В душе всё не утихает злость на Энтони. Какой он всё же подонок! Теперь надо сохранить эту злость и направить в нужное русло. Амелия закрыла глаза и приготовилась перенести своё сознание в прошлой, чтобы изменить судьбу.
Образы замелькали перед глазами: вот призрак грозит ей в окно кулаком, вот они с Энтони едут на оглашение завещания, вот похороны, а теперь Амелия стоит на лестнице и смотрит вниз. Она знает, что увидит там тело отца, но… на полу, у нижней ступени лежит кто-то другой. Девушка с удивлением узнаёт Миссис Дубовски. Сиделка поднимается с пола и идёт вверх по лестнице. В руках у неё бокал.
– Надо всё пить! Приём лекарства!
Амелия пятится назад и оказывается на верхней площадке. Тут кто-то хватает её за руки и тянет к себе. Это Энтони! Девушка оглядывается вокруг. Они на балу. Играет музыка, вокруг них кружатся пары в красивых нарядах, а её партнёр одет в тёмно-синий фрак и белоснежную рубашку.
– Я навечно запер тебя в комнате, и наш танец никогда не закончится!..
Амелия рванулась в сторону, стала падать с лестницы и… открыла глаза. Сердце бешено колотится в груди, дыхание с хрипом вырывается из горла, мысли в голове все перемешались. Это сон! Это всего лишь кошмар! Её чем-то опоили? Перед глазами всё расплывается и качается. Сиделка дала ей явно не успокоительное средство!
Из-за отравы у неё не получилось переместиться в прошлое. Энтони велел напоить её каким-то зельем. Он хочет, чтобы она, действительно, сошла с ума. Амелия чувствовала сильную слабость во всём теле. В ушах гудело. В таком состоянии невозможно сосредоточиться. У неё не получится переместиться во времени назад.
Внезапно послышался шум и чьи-то шаги. В поле зрения появилась высокая фигура в сером платье и белом переднике. Миссис Дубовски подходит ближе. В руке она держит тарелку.
– Завтрак! – гаркнула она и, подвинув стул, уселась на него. – Кормить вас завтрак!
– Помогите мне, – голос Амелии звучит тихо, почти шепотом. – Мне надо бежать. Я не сумасшедшая. Это муж всё подстроил.
– Мистер Гнор предупредить, что вы сказать такое. Нельзя верить. Ваш мозг болеть, но я помогать. Я приехать из России. Когда я была ребёнок, в селе сильный голод и люди умирать. Ваш муж плохо делать. Мало завтрак. Так нельзя! Я вас буду спасать! Надо много есть.
Она сунула руку в карман передника и достала большой ломоть хлеба.
– Вот! Буду приносить это! Ты много есть и не умирать.
– Нет-нет, я не хочу есть, – слабо возразила Амелия. – Мне надо бежать. Он даёт мне не лекарство, а какую-то отраву. Я умру, если ты не поможешь. Понимаешь?
Сиделка замерла на несколько секунд. Видимо, слова доходили до её мозга не слишком быстро.
– Мистер Гнор предупредить, что вы сказать такое! Надо всё есть!
Она придвинула к девушке тарелку и нахмурила брови. Пришлось снова подчиниться.
После еды Амелия совсем ослабла и быстро уснула, словно поглощение пиши было тяжёлой работой. Вечером всё повторилось: сначала – лекарство, потом - еда. Амелия пыталась схитрить, набрала зелье в рот, но глотать не стала. Она рассчитывала, что потом сможет выплюнуть эту дрянь, но миссис Дубовски была начеку и пресекла эту попытку.
Так продолжалось день за днём. Амелия ощущала себя всё слабее. Чем больше она спала, тем сильнее её снова клонило в дремоту. Даже когда за окном вдруг раздался стук, девушка молила лишь о том, чтобы он прекратился и не мешал ей отдыхать. Однако стук не смолкал, и даже стал ещё громче. Амелия повернулась в сторону окна и увидела за стеклом решётку. Ясно. Энтони решил перекрыть ей все возможные пути к побегу. Теперь Амелия даже выброситься из окна не сможет.
Почему он так жесток к ней? Ведь он уже получил все деньги. Зачем тогда добивается её сумасшествия? Возможно, и тут есть свой умысел. Энтони мечтает восстановить своё положение, хочет, чтобы его опять принимали в высшем обществе. Сейчас у него не слишком устойчивая репутация. О нём говорят, как о сыне разорившегося барона, о прытком молодом повесе, который нашел себе невесту с хорошим приданым. Не все захотят видеть у себя такого хлыща. А вот если Амелия попадёт в психбольницу, её мужа начнут жалеть. Все заговорят о том, что несчастный молодой супруг вынужден выхаживать сумасшедшую жену. Сплетницы любят смаковать такое. На Энтони захотят посмотреть, станут приглашать на вечера.
Как же унизительно оказаться безвольной пешкой в чужих руках! Ей неоткуда ждать спасения. Даже в свои воспоминания не удаётся сбежать. Все образы путаются в голове. Сколько дней уже длится заточение? Амелия не могла понять. Может неделю, а может уже год.
В одну из ночей в комнате послышался грохот. Дверь распахнулась и стукнулась о стену. За окном было темно, в комнате – тоже. Свет пробивался из коридора и очерчивал силуэт мужчины в дверном проёме. Это был Энтони. В одной руке он держал подсвечник с горящей свечой, в другой руке сжимал бутылку. Огонёк свечки подсвечивал его лицо снизу, и оно казалось зловещим.
Амелия сразу почувствовала запах спиртного. Энтони явно был сильно пьян и плохо держался на ногах.
– Вот и я… Обещал навещать. Я пришёл… выполнить свой супр…супружеский долг.
Он покачнулся и едва не упал. Амелия была так слаба, что едва смогла сесть на кровати.
– Если ты приблизишься, я буду кричать и позову слуг!
– Давай! Кричи сколько хочешь, никто не придёт! Да! Я уволил ваших старых слуг, чтобы не шептались обо мне по углам. Шур-шур-шур. Не собираюсь платить им целую прорву денег. Всех вон отсюда! У меня будут приходящие слуги, чтобы не шпионили тут! Имею право! Я тут хозяин! А ты, богатая невестушка, осталась ни с чем! Ты теперь моя покорная рабыня, если не хочешь отправиться в Бетлемскую лечебницу.
Он подошёл ближе, прищурился, пытаясь разглядеть её в дрожащем пламени свечи. Девушка отодвинулась в самый угол кровати.
– Тебе некуда бежать! Смирись со своей участью.
Энтони поставил подсвечник на прикроватный столик и отпил из бутылки.
– Будь примерной женой! Приласкай любимого мужа!
Он протянул руку и нашарил лодыжку Амелии. Девушка тихо взвизгнула и попыталась освободить ногу, но Энтони держал крепко, а у неё совсем не осталось сил. Его фигура нависла над ней, загораживая свет. В последней попытке вырваться, Амелия отпихнула его свободной ногой. Попала во что-то мягкое чуть ниже живота. Энтони захрипел, но вместо того, чтобы отклониться назад, вдруг согнулся пополам и стал падать на кровать.
Девушка не успела ничего сделать. Она оказалась придавленной хрипящим мужским телом. От тяжести и сильного запаха алкоголя Амелия едва не задохнулась. Она чуть не потеряла сознание, выбираясь из-под его тела. Энтони не шевелился. Его хрипы сменились молодецким храпом. Он спал.
Амелия чуть живая от страха кое-как смогла встать с кровати и, держась за стену, медленно, прихрамывая пошла к открытой двери. Бежать! Я смогу! Ещё немного! Храп Энтони сменился бормотанием. Похоже, что он начинает просыпаться. Ей потребовалось несколько минут, чтобы добраться до порога и преодолеть его. Вот и коридор! Я на свободе! Но там её уже ждала миссис Дубовски.
глава 20
Зря Амелия надеялась, что сможет сбежать. Сколько ни пыталась она умолять миссис Дубовски, сиделка не желала ничего слышать. Она снова отвела девушку в спальню, а пьяного Энтони, взвалила на плечо и вынесла из комнаты. Амелия, как прежде, оказалась пленённой в своём собственном доме. Она отчаялась обрести свободу. Ей никогда не сбежать, не избавиться от рабства.
Утром, как обычно, появилась миссис Дубовски. Она заставила принять сначала лекарство, потом съесть завтрак. Это уже стало привычным делом, но было и что-то необычное. Амелия не могла понять сразу, что же не так. Неясное ощущение, словно у неё прибавилось сил. Привычная сонливость не сморила её сразу после завтрака. Девушка попыталась встать с кровати. Получилось.
Может сиделка налила сегодня меньше отравы? Нет, стакан был наполнен ровно на четверть, как обычно. Правда, Амелии показалось, что неприятный привкус микстуры был не таким резким, но пленница решила, что просто уже привыкла к нему. Однако, радоваться было ещё рано. Слабость хоть и стала меньше, но полностью не исчезла.
Но даже в таком состоянии нужно было позаботиться о своей безопасности. Амелия стала искать в комнате хоть что-то, способное пригодиться для самообороны. Наверняка Энтони не оставит её в покое. В следующий раз он уже может быть не настолько пьян, чтобы заснуть, не закончив дело. Он очень силён, а она не способна оказать серьёзное сопротивление мужчине.
Время от времени у неё опять начиналось головокружение, руки тряслись, а ноги отказывались слушаться. Приходилось снова ложиться, чтобы перевести дыхание, собраться с силами и продолжить поиски. Под вечер ей удалось вооружиться только ножницами. Вряд ли её сил хватит на то, чтобы причинить ими мужчине серьёзную травму, но она должна попытаться, если не останется другого выхода.
Вечером, явилась миссис Дубовски. Она принесла очередную порцию зелья и скудный ужин с большим ломтём хлеба. Сегодня сиделка была необычайно разговорчивой и доброжелательной. Она напоила подопечную лекарством, накормила и даже взялась расчесать ей свалявшиеся рыжие волосы. При этом миссис Дубовски не переставая говорила и совершенно не обращала внимания на то, что иногда переходит с английского на русский язык:
– Бог создал человека по свой подобие. Бог – это мужчина, и каждый мужчина – это почти Бог, а женщина надо для радость и удовольствий. Твой муж сердиться. Ты плохой жена. Хороший жена надо терпеть и дарить мужу радость. Надо смириться и будет хорошо! Мой муж не любить меня, ругать, злиться, бить. Я стараться всё делал, как он хотел. Теперь муж меня любить. Мистер Гнор хочет отдать тебя больница. Это плохо. Будь хорошая жена, тогда не будет больница.
Быть хорошей женой для того, кто женился на ней только ради денег, хотел изнасиловать и сдать в психиатрическую клинику? Амелия не смогла бы ни какими силами заставить себя испытывать к Энтони хоть каплю уважения или жалости.
Когда миссис Дубовски закончила свои нравоучительные речи, причесала Амелию, переодела в чистое бельё и ушла, девушка прилегла на кровать и постаралась разобраться в своих ощущениях. Вечерняя порция лекарства снова показалась ей не такой противной на вкус, как обычно. После неё не чувствовалось привычного головокружения и слабости. Возникало впечатление, что зелье сильно разбавили водой. Вряд ли это сделала миссис Дубовски. Тогда кто? Энтони говорил, что уволил всех старых слуг, а новых наверняка известил, что хозяйка не в своём уме.
В сон Амелию больше не клонило. С наступлением темноты она открыла окно и попыталась раскачать кованную узорчатую решётку. Та держалась прочно. Но возможно, если долго дёргать, то получится расшатать её? Это единственный план побега, который показался ей наиболее осуществимым. Девушка принялась за дело. Она использовала вес своего тела, то наваливаясь на решётку, то дёргая её на себя. Приходилось часто делать перерывы, но Амелия не сдавалась. Когда уже совсем выбилась из сил, ей показалось, что один из штырей решётки, вбитый в стену, немного качается. У девушки появилась мизерная надежда на спасение. Впервые за долгое время она заснула с улыбкой на лице.
Прошло ещё несколько дней. Теперь она была полностью уверенна, что лекарство перестало действовать. Силы возвращались, головокружение возникало только, когда приходилось сильно напрягаться. Энтони не появлялся, и Амелия надеялась, что он хоть на какое-то время забудет о ней.
Решётка, которую она терзала каждую ночь, а иногда и днём, начала сдаваться под её напором. Один штырь уже заметно болтался в отверстии стены, другой тоже начал качаться. Возможно, для освобождения потребуется неделя или больше, но у девушки появилась цель и надежда.
Сознание Амелии прояснилось за эти дни. Она много размышляла о том, как попала в ловушку, что этому предшествовало. Чем больше девушка думала о последних событиях, тем больше крепла её уверенность в том, что неприятности, следовавшие одна за другой, являлись частями чего-то целого. Все беды объединяла странная нелогичность.
