Прямо посреди неё, на траве был настелен яркий ковёр, на котором в позе лотоса восседал пожилой индус в чалме, дважды превосходившей окружность его головы. На старичке был надет жилет и короткие шаровары. Индус увлечённо играл на золочёной дудочке, водя её концом из стороны в сторону. Напротив музыканта стояла высокая плетёная корзина, в которой была кобра. Поднявшись на хвосте и расправив свой капюшон, она раскачивалась из стороны в сторону, следуя движениям музыкального инструмента.
Тётушка Шарлотта не обладала острым зрением и не сразу заметила змею, но когда рассмотрела… боже, с каким визгом и проворством она кинулась прочь по дорожке, подхватив юбки! Амелия зажала ладошкой рот, чтобы не рассмеяться. Уж она-то разглядела, что змея ненастоящая, хоть и сделана очень искусно. Придётся теперь догонять тётушку и успокаивать.
Девушка быстро зашагала по тропинке, петляющей меж кустов. Пройдя немного, она заметила, что впереди есть участок дорожки, не освещённый факелами. Возможно, Шарлотта, пробегая там, задела их подолом платья. Как бы это не привело к несчастью. Амелия ускорила шаг, вступила на неосвещённую часть пути, и тут же чьи-то сильные руки схватили её за плечо и талию и потащили за ближайшее дерево вглубь сада.
Луна на небе была скрыта облаками, звёзд тоже не было видно, и темнота вне освещённой части сада казалась непроглядной и пугающей. Девушка забилась, словно птица, попавшая в силки, и ей удалось освободиться, но лишь на мгновенье. Нападавший отпустил её плечо только для того, чтобы удобнее перехватить одной рукой за талию, а другой – зажать рот жертве.
Амелия поняла, что не справится с негодяем. Он был явно сильнее. Она пыталась царапаться, но пальцы её были закрыты перчатками. Похититель легко приподнял девушку, словно она ничего не весила, и потащил её дальше в кромешную темноту.
– Амелия, прошу вас, не кричите. Я не причиню вам вреда, – послышался до боли знакомый голос.
Ноги девушки опустились на землю, руки, удерживающие её, разжались.
– Эдвард, вы с ума сошли! Что вы себе позволяете?!
Ей хотелось влепить ему пощёчину, и она сдержалась лишь потому, что руки дрожали от пережитого ужаса. Силуэт мужчины, едва различимый во тьме, окружавшей их, неуверенно качнулся в сторону Амелии.
– Я должен… должен сделать это! Ведь когда я расскажу тебе всё, ты, возможно, не захочешь больше меня видеть. Единственная возможность – это сейчас!
Неожиданно стало чуть светлее. Луна словно услышала их и от любопытства выглянула из-за облаков. Её сияние отразилось в глазах мужчины.
– Вы пугаете меня, Эдвард, – Амелия отступила на шаг назад. – Я буду кричать, если вы приблизитесь! Я позову на помощь! Что вы задумали? Что?!
– Вот это… – Он широко шагнул к ней, обвил руками талию и притянул к себе.
Амелия не закричала и не вырвалась. Она поддалась его силе, безвольно глядя в зелёные глаза, отражающие лунный свет. Он прижал её, опустил своё лицо. Губы Эдварда и Амелии встретились, словно их притягивало друг к другу неведомой силой, словно они были половинками единого целого.
Касания нежные и одновременно жадные, сводящие с ума, повергали окружающую действительность в непроглядную бездну. Всё исчезло. Остались только они одни – две души, слившиеся воедино, предназначенные друг другу судьбой. Эти души вспыхнули чистым пламенем любви, разгораясь всё ярче и ярче. И вдруг…
Амелия вынырнула из небытия, ощущая образовавшуюся пустоту. Что-то случилось. Голова её ещё кружилась от поцелуя, сердце бешено колотилось в груди. Эдвард был тут. Он всё так же держал её за талию, но казался каким-то другим, далёким.
Девушка слегка отстранилась, а он продолжал стоять не шевелясь. Его веки были опущены, губы приоткрыты, дыхание прекратилось. Он был похож на застывшее каменное изваяние.
Луна уже почти полностью была видна из-за туч и освещала всё вокруг мертвенным бледным светом. Кругом воцарилась гнетущая тишина, исчезли звуки оркестра, голоса людей. Даже ветер пропал, словно кто-то прогнал его прочь. Это было странно и неожиданно, но Амелия не испугалась. Она чувствовала, что так и должно быть, что она сама этого хотела. Хотела остановить это мгновение. Свой первый поцелуй с любимым человеком.
Её переполняли ощущения счастья и неведомой силы. Она чувствовала Время. Оно было где-то внутри неё, похожее на сжатую пружину. Усилием воли Амелия удерживала его, не давая распрямиться и продолжить движение.
«Пожалуйста, ещё пара секунд… я должна… должна запомнить это мгновение на всю жизнь, чтобы потом суметь вернуться!»
Она не понимала, зачем ей это нужно и действовала по наитию. Глаза её шарили по лицу Эдварда, по его фигуре, по окружающему пейзажу, отмечая каждую чёрточку, каждую тень и блик света. Это длилось всего несколько секунд, и едва она отступила назад, как пружина вырвалась из-под её контроля.
Мир внезапно обрушился лавиной звуков и ощущений: в лицо ударил холодный ветер, где-то недалеко заиграл оркестр, а совсем близко голос тёти Шарлотты выкрикнул её имя. Эдвард тоже зашевелился и с удивлением переводил взгляд то на Амелию, то на свои руки. Он не мог понять, как она вдруг исчезла из его объятий. Девушка взглянула на него последний раз, затем повернулась и побежала на зов тётки.
Выскочив из-за дерева, Амелия едва не столкнулась с ней.
– Ох, дорогая! – Шарлотта прижала руки к груди. – Как же ты меня напугала! Что ты там делала? Прямо сияешь вся от радости.
Вместо ответа Амелия засмеялась и закружилась на месте.
– Угомонись, егоза! – Шарлотта попыталась поймать племянницу за руку, но та легко ускользнула. – Ведёшь себя, как сумасшедшая: то в обморок готова упасть, то плакать собираешься, а то смеёшься без причины.
– Это же Сад Чудес, тётя! Что же вы ожидали ещё? Идёмте скорее, я хочу увидеть все диковинки!
Амелия припустила вперёд по дорожке, и тётка, недовольно бурча себе под нос, вынуждена была следовать за ней.
Граф Сэвил, действительно, устроил незабываемый праздник. Гости не переставали удивляться и восхищаться его приобретениям. Тётушке Шарлотте, правда, не понравились индийские танцовщицы. Она нашла их слишком вульгарными из-за нарядов, не скрывающих голые руки и животы. Но когда начитанная Амелия объяснила ей, что каждое движение в индийском танце несёт смысловую нагрузку и означает эмоции или слова, Шарлотта заинтересовалась и не хотела уходить.
Следующая поляна чудес была огорожена решёткой. Там стояло небольшое деревянное строение, чем-то похожее на дворец, а вокруг него расхаживали павлины. Вообще-то, самцов-павлинов с шикарными хвостами-веерами было всего два, но они не стесняясь демонстрировали своё великолепие. Четыре невзрачные самки бегали от одного красавца к другому - видимо, не могли выбрать, кому из них отдать предпочтение.
Когда Амелия с тётушкой добрались до глотателя огня, девушка снова начала ощущать усталость и захотела домой. Шарлотта не стала спорить. Они прошли мимо загона, в котором пара индусов кормили настоящего слонёнка, и оказались у парадного входа в дом. Тут их уже встречал мистер Ричардс. Он накинул на озябшие плечи Амелии, захваченную с собой меховую накидку, и все вместе они направились к экипажу.
Всю обратную дорогу домой Амелия ехала с закрытыми глазами. Нет, она не спала, а снова и снова прокручивала перед внутренним взором сцену поцелуя с Эдвардом. Это было похоже на сказку. Сад Чудес. Она в бальном платье, он во фраке. Ночь. Выглянувшая из-за туч луна, освещавшая их серебристым светом.
Амелия почувствовала, как её душа вот-вот вырвется из тела и устремится во времени обратно, чтобы снова испытать сближение с душой любимого Эдварда. Сегодня девушка очень устала физически, но, несмотря на это, была счастлива и ощущала, что может управлять временем. Эмоции бурлили в ней, видимо, их энергия как раз и позволяла её душе сломить сопротивление временных границ.
Первый раз ей удалось переместиться в прошлое, когда она лежала со сломанной ногой и испытывала отчаянье. Тогда Амелия смогла снова увидеть маму и даже поговорить с ней. В другой раз перемещение произошло, когда лже-доктор дал яд, и она умирала. Страх перед смертью дал необходимый всплеск энергии. И вот теперь, она смогла остановить мгновение, когда счастье захлестнуло, заполнило собой сознание.
Эдвард. Он такой замечательный, хоть и ведёт себя порой, как мальчишка. Действительно ли он любит так сильно, как ей показалось? Сможет ли Амелия быть с ним счастлива? Как жаль, что нельзя знать этого наперёд. Будущее ещё не скоро. А может…
Вдруг получится заглянуть в будущее? Хотя бы чуть-чуть, одним глазком. Амелия постаралась отключиться от окружающей действительности: от шума колёс, скрипа экипажа, от бормотания тётки Шарлотты. Звуки стали постепенно пропадать, девушка перестала ощущать, как её покачивает, как болят ноги, а корсет впивается в тело. Сейчас она чувствовала только свою душу, которая устремилась куда-то вперёд.
Проникать в будущее, которое ещё не свершилось, оказалось очень тяжело. Душа словно плутала в незримом лабиринте, где пролегали сотни дорог. Её увлекало то в одну сторону, то в другую. Иногда мимо проносились какие-то образы, лица людей, городские пейзажи, слышались звуки, голоса. Сознанию не удавалось остановиться, зацепиться хоть за что-то. Слишком быстро.
Внезапно, среди мешанины видений показалось что-то яркое. Амелия направила свою душу к этому кроваво-красному пятну, и внезапно почувствовала, что опять находится в своём теле. Обстановка кругом казалась знакомой. Это несомненно был её дом. Амелия находилась в холле, а перед ней стояла стройная женщина в тёмно-бордовом платье, на котором, словно большие кровавые пятна, проступали алые розы. Неизвестная женщина была в чёрной шляпке с приподнятой вуалью.
Незнакомка выглядела очень симпатичной: светлые волосы, завитые в тугие, упругие, блестящие букли, большие голубые глаза, брови вразлёт, пухлые губки. При первом взгляде можно было подумать, что красавица чуть старше Амелии, но стоило присмотреться внимательнее, и становилось понятно, что ей уже за тридцать. Яркие губы, умело подкрашенные глаза и светлая пудра, выравнивающая цвет лица, отвлекали внимание от мелких морщин вокруг глаз и намечающегося второго подбородка.
– Ну вот, Амелия, мы с вами и встретились, – проговорила незнакомка чистым звонким голосом. – Меня зовут Флоренс. Так уж получилось, что мы с вами теперь вроде как родственницы. Я ваша мачеха… Не пугайтесь так, я не собираюсь заменять вам мать. Просто хотела предупредить, чтобы вы искали себе новое жильё. Скоро я вступлю в права наследства и намерена продать этот дом…
Девушка на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями, и тут же почувствовала, как её душа снова покидает тело. Опять замелькали расплывчатые образы: люди, события, меблированные комнаты. Голоса то сливались в однородный гул, то распадались на фразы и слова, но понять их было невозможно.
Амелия попыталась остановить полёт, зацепиться за какие-либо изображения, но всё было слишком серым и расплывчатым. И вот вдруг опять показалась что-то ярко-красное. Почему-то этот цвет тянул к себе как магнит. Амелия не стала сопротивляться. Её душа метнулась вперёд. Мгновение, и вот уже она снова чувствует своё тело.
Она оказалась дома, в одной из спален на втором этаже. Только раньше здесь не было такой большой кровати, и ковёр был тёмным, а теперь стал светлым с большим красным пятном посередине и лежащим на этом пятне человеком. По фигуре и одежде Амелия сразу поняла, что это мужчина. Молодой мужчина. В тёмно-синем фраке. Брюнет.
Не понятно было зачем он лёг на ковёр лицом вниз и почему прикрывает это пятно, так похожее на… кровь! Прозрение пришло внезапно, как удар молнии. Амелия поняла, что мужчина мёртв, и тело его лежит на пропитанном кровью ковре. Руки её задрожали, что-то тяжёлое выпало из них прямо ей под ноги.
Не в силах справиться с эмоциями, девушка закричала, поднесла ладони к лицу, чтобы закрыть глаза, и увидела на пальцах капли крови. Ужас был на столько сильным, что душу буквально вышвырнуло во временной поток. Всё вокруг закружилось, замелькало, как в калейдоскопе. Амелия чувствовала, что теряет силы и не может управлять своим сознанием. Душу швыряло из стороны в сторону, грозя разорвать на части. Страх, боль, отчаяние поглощали её, погружая во тьму.
Воспоминание о настоящем времени, соединяющее душу и тело, таяло, истончалось и рвалось подобно перепревшей нити. Амелия пыталась найти дорогу назад, но сил не хватало. Свет мелькнул перед её внутренним взором, маня за собой. Душа рванулась из последних сил и стала рассыпаться.
Амелия провела в постели трое суток. Её то бросало в жар, то в озноб. Она проваливалась в беспамятство, бредила. Мистер Ричардс позвал доктора Томаса, но тот никак не мог определить болезнь и её причину. Он даже лекарства не решился назначить. Единственное, что рекомендовал – это сбивать жар, холодными обтираниями и компрессами, а при ознобе укрывать тёплыми одеялами.
На четвёртый день Амелия очнулась. Выглядела она словно оживший мертвец: кожа бледная до синевы, глаза глубоко запавшие, обведённые тёмными кругами, губы высохшие и потрескавшиеся, волосы, свалявшиеся в неопрятный ком. Тётушка Шарлотта, дежурившая все эти дни у кровати больной, воспрянула духом, перестала причитать и молиться, и принялась с завидной энергией выхаживать племянницу.
Слабые протесты Амелии не принимались в расчёт. Тётка загоняла повариху, требуя то куриный бульон, то кашу, то травяные отвары, а потом сама с ложечки кормила воспитанницу. Чтобы хоть как-то успокоить Шарлотту, Амелии пришлось к вечеру встать с кровати и продемонстрировать, что она уже не умирает.
Ночью девушка спала плохо. Ей опять мерещились женщина в платье с кроваво-красными розами, ходящая по их дому, и труп мужчины на светлом ковре спальни. К утру Амелии стало лучше, кошмары отпустили, и ей удалось забыться глубоким сном.
Завтрак она пропустила, зато выспалась и ощущала себя гораздо лучше. Воспоминания о будущем казались какими-то выцветшими и пугали уже не так сильно. Амелия решила, что образы, которые предстали перед ней в тот раз – это всего лишь возможные варианты того, что может случиться. Главное быть начеку и не допускать того, чтобы это произошло в реальности.
И всё же беспокойство не покидало Амелию до тех пор, пока отец не пришёл справиться о её здоровье. Сначала девушка рассеянно отвечала на его вопросы, но затем не выдержала и задала свой:
– Папенька, скажите честно, прошу вас, вы знаете некую женщину по имени Флоренс?
Мистер Ричардс удивился, нахмурил густые брови, но, увидев нетерпение дочери, не стал выяснять причину столь странного вопроса, а просто постарался на него ответить:
– Если мне не изменяет память, то я встречал в своей жизни целых две Флоренс. Одна из них была моей кормилицей, а вторая – модисткой, которую я нанял для тебя по случаю бала.
– Нет, эти Флоренс явно не подходят, – вынуждена была признаться Амелия. – Та, о которой я спрашиваю, яркая молодая блондинка, очень эффектная женщина.
Мистер Ричардс хмыкнул и задумчиво пожевал нижнюю губу.
– Что-то не припоминаю такую. Я должен её знать? Почему ты спрашиваешь?
Тётушка Шарлотта не обладала острым зрением и не сразу заметила змею, но когда рассмотрела… боже, с каким визгом и проворством она кинулась прочь по дорожке, подхватив юбки! Амелия зажала ладошкой рот, чтобы не рассмеяться. Уж она-то разглядела, что змея ненастоящая, хоть и сделана очень искусно. Придётся теперь догонять тётушку и успокаивать.
Девушка быстро зашагала по тропинке, петляющей меж кустов. Пройдя немного, она заметила, что впереди есть участок дорожки, не освещённый факелами. Возможно, Шарлотта, пробегая там, задела их подолом платья. Как бы это не привело к несчастью. Амелия ускорила шаг, вступила на неосвещённую часть пути, и тут же чьи-то сильные руки схватили её за плечо и талию и потащили за ближайшее дерево вглубь сада.
Луна на небе была скрыта облаками, звёзд тоже не было видно, и темнота вне освещённой части сада казалась непроглядной и пугающей. Девушка забилась, словно птица, попавшая в силки, и ей удалось освободиться, но лишь на мгновенье. Нападавший отпустил её плечо только для того, чтобы удобнее перехватить одной рукой за талию, а другой – зажать рот жертве.
Амелия поняла, что не справится с негодяем. Он был явно сильнее. Она пыталась царапаться, но пальцы её были закрыты перчатками. Похититель легко приподнял девушку, словно она ничего не весила, и потащил её дальше в кромешную темноту.
глава 11.
– Амелия, прошу вас, не кричите. Я не причиню вам вреда, – послышался до боли знакомый голос.
Ноги девушки опустились на землю, руки, удерживающие её, разжались.
– Эдвард, вы с ума сошли! Что вы себе позволяете?!
Ей хотелось влепить ему пощёчину, и она сдержалась лишь потому, что руки дрожали от пережитого ужаса. Силуэт мужчины, едва различимый во тьме, окружавшей их, неуверенно качнулся в сторону Амелии.
– Я должен… должен сделать это! Ведь когда я расскажу тебе всё, ты, возможно, не захочешь больше меня видеть. Единственная возможность – это сейчас!
Неожиданно стало чуть светлее. Луна словно услышала их и от любопытства выглянула из-за облаков. Её сияние отразилось в глазах мужчины.
– Вы пугаете меня, Эдвард, – Амелия отступила на шаг назад. – Я буду кричать, если вы приблизитесь! Я позову на помощь! Что вы задумали? Что?!
– Вот это… – Он широко шагнул к ней, обвил руками талию и притянул к себе.
Амелия не закричала и не вырвалась. Она поддалась его силе, безвольно глядя в зелёные глаза, отражающие лунный свет. Он прижал её, опустил своё лицо. Губы Эдварда и Амелии встретились, словно их притягивало друг к другу неведомой силой, словно они были половинками единого целого.
Касания нежные и одновременно жадные, сводящие с ума, повергали окружающую действительность в непроглядную бездну. Всё исчезло. Остались только они одни – две души, слившиеся воедино, предназначенные друг другу судьбой. Эти души вспыхнули чистым пламенем любви, разгораясь всё ярче и ярче. И вдруг…
Амелия вынырнула из небытия, ощущая образовавшуюся пустоту. Что-то случилось. Голова её ещё кружилась от поцелуя, сердце бешено колотилось в груди. Эдвард был тут. Он всё так же держал её за талию, но казался каким-то другим, далёким.
Девушка слегка отстранилась, а он продолжал стоять не шевелясь. Его веки были опущены, губы приоткрыты, дыхание прекратилось. Он был похож на застывшее каменное изваяние.
Луна уже почти полностью была видна из-за туч и освещала всё вокруг мертвенным бледным светом. Кругом воцарилась гнетущая тишина, исчезли звуки оркестра, голоса людей. Даже ветер пропал, словно кто-то прогнал его прочь. Это было странно и неожиданно, но Амелия не испугалась. Она чувствовала, что так и должно быть, что она сама этого хотела. Хотела остановить это мгновение. Свой первый поцелуй с любимым человеком.
Её переполняли ощущения счастья и неведомой силы. Она чувствовала Время. Оно было где-то внутри неё, похожее на сжатую пружину. Усилием воли Амелия удерживала его, не давая распрямиться и продолжить движение.
«Пожалуйста, ещё пара секунд… я должна… должна запомнить это мгновение на всю жизнь, чтобы потом суметь вернуться!»
Она не понимала, зачем ей это нужно и действовала по наитию. Глаза её шарили по лицу Эдварда, по его фигуре, по окружающему пейзажу, отмечая каждую чёрточку, каждую тень и блик света. Это длилось всего несколько секунд, и едва она отступила назад, как пружина вырвалась из-под её контроля.
Мир внезапно обрушился лавиной звуков и ощущений: в лицо ударил холодный ветер, где-то недалеко заиграл оркестр, а совсем близко голос тёти Шарлотты выкрикнул её имя. Эдвард тоже зашевелился и с удивлением переводил взгляд то на Амелию, то на свои руки. Он не мог понять, как она вдруг исчезла из его объятий. Девушка взглянула на него последний раз, затем повернулась и побежала на зов тётки.
Выскочив из-за дерева, Амелия едва не столкнулась с ней.
– Ох, дорогая! – Шарлотта прижала руки к груди. – Как же ты меня напугала! Что ты там делала? Прямо сияешь вся от радости.
Вместо ответа Амелия засмеялась и закружилась на месте.
– Угомонись, егоза! – Шарлотта попыталась поймать племянницу за руку, но та легко ускользнула. – Ведёшь себя, как сумасшедшая: то в обморок готова упасть, то плакать собираешься, а то смеёшься без причины.
– Это же Сад Чудес, тётя! Что же вы ожидали ещё? Идёмте скорее, я хочу увидеть все диковинки!
Амелия припустила вперёд по дорожке, и тётка, недовольно бурча себе под нос, вынуждена была следовать за ней.
Граф Сэвил, действительно, устроил незабываемый праздник. Гости не переставали удивляться и восхищаться его приобретениям. Тётушке Шарлотте, правда, не понравились индийские танцовщицы. Она нашла их слишком вульгарными из-за нарядов, не скрывающих голые руки и животы. Но когда начитанная Амелия объяснила ей, что каждое движение в индийском танце несёт смысловую нагрузку и означает эмоции или слова, Шарлотта заинтересовалась и не хотела уходить.
Следующая поляна чудес была огорожена решёткой. Там стояло небольшое деревянное строение, чем-то похожее на дворец, а вокруг него расхаживали павлины. Вообще-то, самцов-павлинов с шикарными хвостами-веерами было всего два, но они не стесняясь демонстрировали своё великолепие. Четыре невзрачные самки бегали от одного красавца к другому - видимо, не могли выбрать, кому из них отдать предпочтение.
Когда Амелия с тётушкой добрались до глотателя огня, девушка снова начала ощущать усталость и захотела домой. Шарлотта не стала спорить. Они прошли мимо загона, в котором пара индусов кормили настоящего слонёнка, и оказались у парадного входа в дом. Тут их уже встречал мистер Ричардс. Он накинул на озябшие плечи Амелии, захваченную с собой меховую накидку, и все вместе они направились к экипажу.
Всю обратную дорогу домой Амелия ехала с закрытыми глазами. Нет, она не спала, а снова и снова прокручивала перед внутренним взором сцену поцелуя с Эдвардом. Это было похоже на сказку. Сад Чудес. Она в бальном платье, он во фраке. Ночь. Выглянувшая из-за туч луна, освещавшая их серебристым светом.
Амелия почувствовала, как её душа вот-вот вырвется из тела и устремится во времени обратно, чтобы снова испытать сближение с душой любимого Эдварда. Сегодня девушка очень устала физически, но, несмотря на это, была счастлива и ощущала, что может управлять временем. Эмоции бурлили в ней, видимо, их энергия как раз и позволяла её душе сломить сопротивление временных границ.
Первый раз ей удалось переместиться в прошлое, когда она лежала со сломанной ногой и испытывала отчаянье. Тогда Амелия смогла снова увидеть маму и даже поговорить с ней. В другой раз перемещение произошло, когда лже-доктор дал яд, и она умирала. Страх перед смертью дал необходимый всплеск энергии. И вот теперь, она смогла остановить мгновение, когда счастье захлестнуло, заполнило собой сознание.
Эдвард. Он такой замечательный, хоть и ведёт себя порой, как мальчишка. Действительно ли он любит так сильно, как ей показалось? Сможет ли Амелия быть с ним счастлива? Как жаль, что нельзя знать этого наперёд. Будущее ещё не скоро. А может…
Вдруг получится заглянуть в будущее? Хотя бы чуть-чуть, одним глазком. Амелия постаралась отключиться от окружающей действительности: от шума колёс, скрипа экипажа, от бормотания тётки Шарлотты. Звуки стали постепенно пропадать, девушка перестала ощущать, как её покачивает, как болят ноги, а корсет впивается в тело. Сейчас она чувствовала только свою душу, которая устремилась куда-то вперёд.
Проникать в будущее, которое ещё не свершилось, оказалось очень тяжело. Душа словно плутала в незримом лабиринте, где пролегали сотни дорог. Её увлекало то в одну сторону, то в другую. Иногда мимо проносились какие-то образы, лица людей, городские пейзажи, слышались звуки, голоса. Сознанию не удавалось остановиться, зацепиться хоть за что-то. Слишком быстро.
Внезапно, среди мешанины видений показалось что-то яркое. Амелия направила свою душу к этому кроваво-красному пятну, и внезапно почувствовала, что опять находится в своём теле. Обстановка кругом казалась знакомой. Это несомненно был её дом. Амелия находилась в холле, а перед ней стояла стройная женщина в тёмно-бордовом платье, на котором, словно большие кровавые пятна, проступали алые розы. Неизвестная женщина была в чёрной шляпке с приподнятой вуалью.
Незнакомка выглядела очень симпатичной: светлые волосы, завитые в тугие, упругие, блестящие букли, большие голубые глаза, брови вразлёт, пухлые губки. При первом взгляде можно было подумать, что красавица чуть старше Амелии, но стоило присмотреться внимательнее, и становилось понятно, что ей уже за тридцать. Яркие губы, умело подкрашенные глаза и светлая пудра, выравнивающая цвет лица, отвлекали внимание от мелких морщин вокруг глаз и намечающегося второго подбородка.
– Ну вот, Амелия, мы с вами и встретились, – проговорила незнакомка чистым звонким голосом. – Меня зовут Флоренс. Так уж получилось, что мы с вами теперь вроде как родственницы. Я ваша мачеха… Не пугайтесь так, я не собираюсь заменять вам мать. Просто хотела предупредить, чтобы вы искали себе новое жильё. Скоро я вступлю в права наследства и намерена продать этот дом…
Девушка на секунду прикрыла глаза, собираясь с мыслями, и тут же почувствовала, как её душа снова покидает тело. Опять замелькали расплывчатые образы: люди, события, меблированные комнаты. Голоса то сливались в однородный гул, то распадались на фразы и слова, но понять их было невозможно.
Амелия попыталась остановить полёт, зацепиться за какие-либо изображения, но всё было слишком серым и расплывчатым. И вот вдруг опять показалась что-то ярко-красное. Почему-то этот цвет тянул к себе как магнит. Амелия не стала сопротивляться. Её душа метнулась вперёд. Мгновение, и вот уже она снова чувствует своё тело.
Она оказалась дома, в одной из спален на втором этаже. Только раньше здесь не было такой большой кровати, и ковёр был тёмным, а теперь стал светлым с большим красным пятном посередине и лежащим на этом пятне человеком. По фигуре и одежде Амелия сразу поняла, что это мужчина. Молодой мужчина. В тёмно-синем фраке. Брюнет.
Не понятно было зачем он лёг на ковёр лицом вниз и почему прикрывает это пятно, так похожее на… кровь! Прозрение пришло внезапно, как удар молнии. Амелия поняла, что мужчина мёртв, и тело его лежит на пропитанном кровью ковре. Руки её задрожали, что-то тяжёлое выпало из них прямо ей под ноги.
Не в силах справиться с эмоциями, девушка закричала, поднесла ладони к лицу, чтобы закрыть глаза, и увидела на пальцах капли крови. Ужас был на столько сильным, что душу буквально вышвырнуло во временной поток. Всё вокруг закружилось, замелькало, как в калейдоскопе. Амелия чувствовала, что теряет силы и не может управлять своим сознанием. Душу швыряло из стороны в сторону, грозя разорвать на части. Страх, боль, отчаяние поглощали её, погружая во тьму.
Воспоминание о настоящем времени, соединяющее душу и тело, таяло, истончалось и рвалось подобно перепревшей нити. Амелия пыталась найти дорогу назад, но сил не хватало. Свет мелькнул перед её внутренним взором, маня за собой. Душа рванулась из последних сил и стала рассыпаться.
глава12.
Амелия провела в постели трое суток. Её то бросало в жар, то в озноб. Она проваливалась в беспамятство, бредила. Мистер Ричардс позвал доктора Томаса, но тот никак не мог определить болезнь и её причину. Он даже лекарства не решился назначить. Единственное, что рекомендовал – это сбивать жар, холодными обтираниями и компрессами, а при ознобе укрывать тёплыми одеялами.
На четвёртый день Амелия очнулась. Выглядела она словно оживший мертвец: кожа бледная до синевы, глаза глубоко запавшие, обведённые тёмными кругами, губы высохшие и потрескавшиеся, волосы, свалявшиеся в неопрятный ком. Тётушка Шарлотта, дежурившая все эти дни у кровати больной, воспрянула духом, перестала причитать и молиться, и принялась с завидной энергией выхаживать племянницу.
Слабые протесты Амелии не принимались в расчёт. Тётка загоняла повариху, требуя то куриный бульон, то кашу, то травяные отвары, а потом сама с ложечки кормила воспитанницу. Чтобы хоть как-то успокоить Шарлотту, Амелии пришлось к вечеру встать с кровати и продемонстрировать, что она уже не умирает.
Ночью девушка спала плохо. Ей опять мерещились женщина в платье с кроваво-красными розами, ходящая по их дому, и труп мужчины на светлом ковре спальни. К утру Амелии стало лучше, кошмары отпустили, и ей удалось забыться глубоким сном.
Завтрак она пропустила, зато выспалась и ощущала себя гораздо лучше. Воспоминания о будущем казались какими-то выцветшими и пугали уже не так сильно. Амелия решила, что образы, которые предстали перед ней в тот раз – это всего лишь возможные варианты того, что может случиться. Главное быть начеку и не допускать того, чтобы это произошло в реальности.
И всё же беспокойство не покидало Амелию до тех пор, пока отец не пришёл справиться о её здоровье. Сначала девушка рассеянно отвечала на его вопросы, но затем не выдержала и задала свой:
– Папенька, скажите честно, прошу вас, вы знаете некую женщину по имени Флоренс?
Мистер Ричардс удивился, нахмурил густые брови, но, увидев нетерпение дочери, не стал выяснять причину столь странного вопроса, а просто постарался на него ответить:
– Если мне не изменяет память, то я встречал в своей жизни целых две Флоренс. Одна из них была моей кормилицей, а вторая – модисткой, которую я нанял для тебя по случаю бала.
– Нет, эти Флоренс явно не подходят, – вынуждена была признаться Амелия. – Та, о которой я спрашиваю, яркая молодая блондинка, очень эффектная женщина.
Мистер Ричардс хмыкнул и задумчиво пожевал нижнюю губу.
– Что-то не припоминаю такую. Я должен её знать? Почему ты спрашиваешь?
