– Не вижу в этом смысла, – сразу же забрюзжала Монстрология. – Вряд ли ваш любимый наследничек престола сможет справиться с этой тварью…
Он, наверное, и дальше упражнялся бы в язвительности, но леди Дрингольда уже подошла к нам, нелюбезно шмякнула книгу на стол и тихо, но твёрдо прошипела:
– Просто покажите ему демоноидного оборотня без ваших комментариев. Так?
Как ни странно, но Монти заткнулся, обложка раскрылась, и я увидел… одну единственную пустую страницу…
… Близко погибель подкралась к герою,
Смерть его будет ночною порою.
Можно уже никуда не спешить.
Подвиг ему не дано совершить…
…Второк почувствовал, как холодные объятья Тьмы ослабли. Его тело сотрясала дрожь. Он ощущал, что разум ещё находится под её властью. Тело едва слушалось, словно было отмороженным. Жалкий и скрюченный от страха и боли, лемурал лежал на куче грязного тряпья и тихо скулил.
«Туар отнесёт тебя в Лэгэнд, – голос Тьмы словно вливался в голову Второка. – Проникни в замок и убей принца Эндора.»
Тут же в окно чердака ударилось что-то большое и тяжёлое. На миг оно загородило свет Силии, освещавшей чердак. Казалось, что в стёкла бьётся ночная птица. В проёме мелькнули тёмные крылья, очерченные ореолом. Новый удар! Окно не выдержало, с треском разлетелась рама. Осколки стекла, словно капли воды, искрясь, брызнули в стороны. Что-то грузное, подняв в воздух пыль и мелкие щепки, опустилось на дощатый пол. На фоне оконного проёма перед Второком предстал тёмный силуэт. Вампир не мог толком рассмотреть пришельца, но тот внушал ему страх и неприязнь.
Туар был похож в полумраке на большую сову. Огромные круглые глаза светились, словно в них горел огонь. Слышно было, как дышит это существо: с хрипом и бульканьем. Некоторое время Туар стоял не двигаясь, прислушиваясь к чему-то, потом расправил свои широкие крылья и, скребя когтями по полу, стал приближаться к Второку.
Вампир огляделся по сторонам. Тьма куда-то исчезла, зато пернатое чудовище было уже совсем рядом. От него воняло чем-то сладковато-тошнотворным. Лемуралу стало страшно, он понял, что это запах разлагающейся плоти. Вампир стал буравить пришельца гипнотическим зрением, приказывал остановиться, но Туар не реагировал и подходил всё ближе, его пылающие огнём глаза словно отражали магические волны. Второк запаниковал, рванулся в сторону, но летучий среагировал быстро, рванулся вперёд и схватил лемурала когтистыми лапами. Вампир заверещал как крыса, попавшая в ловушку, а Туар всё хлестал своими крыльями, поднимая в воздух мелкий мусор.
От боли и страха лемурал на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, они были уже высоко в небе. Ветер бил в лицо, внизу проплывали поля, леса и искрящиеся в свете Силии ленты рек. Над ними в тёмно-синем бархате неба блистали бриллианты звёзд. Это было завораживающее зрелище, но Второку было не до него. Словно тряпичная кукла, он болтался в воздухе, чувствуя, как когти летающей твари впились в его бока. У туманного вампира не было сил даже стонать. Он опять потерял сознание и, видимо, надолго, потому что, когда пришёл в себя, горизонт уже начинал светлеть, отливая розовым и золотым. Наверное, Второк очнулся от того, что Туар встряхнул его в воздухе. Вот сейчас опять ровный полёт сменился резким рывком. Вампир приподнял голову, пытаясь разглядеть, что происходит, и заметил, как вокруг пернатого кружит пара крохотных огоньков. Они подлетали к нему и словно жалили, от чего Туар вздрагивал и менял траекторию полета.
Второк не знал, что это не просто искорки, а сильфы – прислужники богини Дарлин. Почему-то сейчас они явно пытались помешать их полёту в королевство Лэгэнд. Но что могут сделать два крохотных светящихся существа против хищной гарпии? Не прекращая полёта, Туар быстро вытянул шею, склюнул одного сильфа и снова втянул голову в плечи.
Маленький огонёк беспомощно замерцал в его клюве, зато другой сильф словно взбесился. Он стал биться прямо в темечко Туара, жаля его. Видимо, это было больно, потому что гарпия сразу выпустила из клюва добычу и попыталась ухватить обидчика. Но не тут-то было… Маленький храбрый сильф был очень быстр. Он замелькал вокруг головы Туара, а потом залетел в его ушное отверстие. Гарпия взревела от боли, повисла в небе и замахала лапами. Туманный вампир почувствовал сначала, как когти, державшие его, на миг впились ещё глубже, а потом отпустили его.
Небо, звёзды, земля – всё завертелось перед глазами Второка. Он падал вниз с большой высоты. Падал слишком быстро, набирая скорость. Даже такое лёгкое создание как лемурал не смогло бы выжить, ударившись с такой высоты об землю. Но Второку повезло. Под ним оказался лес. Тело его попало на широкую ветвь сосны, мягко спружинило и отлетело на другую ветку. Так и падал он, царапая об хвою морду, спину и живот, перемещаясь все ниже и ниже, пока не свалился под дерево.
Ободранный, побитый и испуганный, но он был жив. Тяжело дыша, Второк распластался на земле и попытался перевести дух. И чем больше он приходил в себя, тем сильнее у него росло на душе чувство беспокойства. Что-то мешало ему лежать так просто и смотреть на небо сквозь еловые ветви. Что-то гнало его, требовало подняться и идти. Это чувство было похоже на голод или страх. С ним невозможно было бороться. Видимо, часть Тьмы осталась где-то внутри вампира, и она заставила его встать и идти вперёд, туда, где ждал своей скорой смерти Эндориан ди Лэгэнд…
***
…Единственная пожелтевшая страница внутри Монстрологии сначала была чистой, но очень быстро на ней стали проступать контуры рисунка. И то, что там было изображено, мне очень не понравилось. Это, несомненно, было разновидностью какого-то дракона, только почему-то раздутого и утыканного шипами с головы до кончика хвоста. Пасть у страшилища тоже была не в меру зубастой, а глаза… О, боги!!! Я вздрогнул. Мне на миг показалось, что глаза чудовища на картинке двигаются и смотрят на меня. Если это и есть демоноидный оборотень, то я, пожалуй, откажусь от подвига.
– Даже не думайте отказаться, – словно прочитав мои мысли, прошипела баронесса Дрингольда мне на ухо.
– Я просто не вижу смысл ехать в этот захудалый Ортагельс, – попытался я оправдаться, как можно убедительнее. – Король там уже погиб – его не спасти, принцессу Горлушку чудовище охраняет, чтоб её никто не обидел. Я-то что там делать буду?
– Надо его расколдовать! – господин Церкулякас так перевесился через стол, что чуть не упал. – Кто-то превращается в демоноида… и я выяснил – кто. Это… сам король Ортагель!
Я потряс головой, надеясь, что мысли переплетутся в логическую цепочку.
– Объясните, как это возможно, ведь он же вроде уже погиб… или нет?
– Нет. Не погиб, – Церкулякас даже руками перестал махать. – Я понял, как всё произошло на самом деле. Когда Горлушка увидела будущего жениха, испугалась его и убежала в баню, то отец её страшно разозлился и… испугался. Ведь барон Борбу-Йен откажется от свадьбы, и денег не будет. Нужно было как-то заставить дочь повиноваться, запугать её так, чтобы она не смела противиться. Король так хотел этого и был в таком бешенстве, что Тьма почуяла это. И как только Горлушка попыталась опять возражать, Ортагель озверел… в прямом смысле этого слова. Он превратился в чудовище. Видимо, когда он менял внешность, то одежда на нём рвалась, ткань впивалась в тело – отсюда и кровь на ступенях, и лоскуты ткани. Теперь король прячется в покоях принцессы. Он сам боится того, что с ним произошло, но уже не может контролировать это. Стоит ему разозлиться, как он обращается в монстра…
Церкулякас замолчал, и все уставились на меня.
– А зачем чудовище за этим бароном Борбу-Йеном побежало и хотело его убить? – спросил я.
Библиотекарь уже готов был ответить, но леди Дрингольда его опередила:
– Не хотел он его убивать. Просто бежал к будущему тестю, остановить, чтобы он не ушёл. К сожалению, Ортагель не учёл, что стал на много больше, поэтому и сшиб с пути стражу, расшвырял охрану барона и самого Борбу-Йена напугал так, что тот выпрыгнул в окно. Так?
– Как-то это всё притянуто за уши, – засомневался я. – Может, всё-таки кто-то другой стал этим оборотнем?
– Больше не кому, ваше высочество! – уверенно пророкотал советник Громор, оттесняя баронессу. – Поверьте, мы рассматривали разные варианты.
– К тому же, по описанию очевидцев, ортагельское чудище – это, несомненно, демоноидный оборотень, – вмешался в разговор камергер Лаэр. – А характер этого существа очень похож на характер короля Ортагеля. Расскажите же нам про эту нечисть, господин Монти.
Наш придворный распорядитель ткнул пальцем, украшенным золотым перстнем, в Монстрологию, и книга послушно забубнила:
– Оборотень демоноидного типа – это человек, временно принимающий облик монстра под воздействием магии Тьмы. Становясь чудовищем, он почти перестаёт себя контролировать и подвержен вспышкам ярости. Только «звереет» он не просто так, а когда боится что-то потерять. Он не нападает, а охраняет своё имущество. В животном мире есть такое создание, как жаба-шар. С виду обычная лягушка, но, если её потревожить, она раздувается, становится в несколько раз больше и страшно шипит. Так она защищает своё гнездо и потомство. Демоноидный оборотень тоже превращается из опасения лишиться чего-то дорогого. В нашем случае, видимо, король Ортагель боится, что не выдаст дочь замуж, не получит деньги и лишится трона.
– Я помню, вы говорили, что какие-то смельчаки пытались освободить принцессу. Чудовище их убило! – напомнил я. – Чем эти несчастные не угодили королю-оборотню?
– Что ж тут не понятного?! – всплеснул руками Церкулякас. – Ортагель нашёл дочери богатого жениха, который обещал осыпать его золотом, а вместо этого приходят странствующие нищие рыцари и кидаются на него. Вот он и взбесился!
– Наше-то королевство тоже не слишком богатое, – заметил я. – Меня тоже могут посчитать за бедного рыцаря… И прихлопнет меня демоноид без разбора.
– О, нет! – вскричал испуганно Церкулякас. – Вам с ним даже встречаться не нужно. Можете сразу объявить в Ортагельсе, что не претендуете на принцессу, а приехали только за тем, чтобы расколдовать их монстра. Ваша задача убедить Горлушку, что бы она сделала вид будто согласна на свадьбу с Борбу-Йеном. Тогда король успокоится, ему больше не придётся запугивать дочь, не потребуется личина чудовища, и он «излечится».
Я подумал, что опыта в убеждении девушек в чём-либо у меня пока нет. Вряд ли Горлушка послушает меня и побежит врать отцу, что готова идти замуж за старика. Наверное, все мои мысли хорошо читались на лице потому, что леди Дрингольда сразу попыталась развеять мои опасения:
– Не волнуйтесь, у вас всё получится. Никому не хочется иметь в замке опасное чудовище. Уверена, все будут рады помочь вам. Было бы прекрасно, если бы и другие обитатели замка стали изображать, что готовятся к свадьбе принцессы и герцога. Тогда король Ортагель перестанет гневаться и избавится от Тьмы. А тот, кто смог победить её в себе, уже никогда не впустит Тьму обратно. Так?
Я пожал плечами. Всё это было для меня странным и не совсем понятным. Особенно смущал метод «расколдовывания». С детства я слышал, что враньё всегда оборачивается во вред, а тут выходит – соврёшь чудовищу, обманешь, и он станет человеком.
Лица придворных были серьёзны. Они взирали на меня с надеждой и ожиданием. Даже Монстрология зашевелилась на столе и повернулась ко мне, изображая заинтересованность.
– Я понимаю, трудно понять и поверить в то, что люди становятся ужасными существами, – голос Дрингольды, всегда холодный, сейчас звучал мягко и доверительно. – Ещё труднее осмыслить то, как действует магия Тьмы и методы борьбы с ней. Когда-то я сама испытала это на себе… была слишком гордой, злой и надменной. Ко мне сватались лучшие женихи, но казалось, что никто не достоин меня. Я издевалась над ними, «жалила» их едкими словами. Однажды особенно настойчивому жениху подкинула в комнату ядовитую змею. Я не испытывала жалости, даже когда узнала, что он погиб. Жизнь другого человека представлялась ничтожной. И тогда пришла Тьма, сделав меня нагайной – получеловеком-полузмеёй… Не передать словами что творилось с моей душой. Там поселились ненависть и жажда крови… так много жертв…
Леди Дрингольда покачнулась, но удержалась на ногах. Лицо её было бледным. Она глубоко вздохнула и продолжила:
– Тьма творит с людьми ужасные вещи. Но только с теми людьми, кто поддался пороку, кто своей трусостью, яростью или жадностью сам впустил Тьму в душу. Человек бывает слишком слаб духом, чтобы признаться себе в грехах, легче оправдывать порочные поступки разными обстоятельствами… Ваш отец – король Микаэл - просто дал мне взглянуть на себя со стороны. Я увидела себя такой, какой мечтала стать, а потом увидела монстра, каким стала… увидела всех людей, что погибли от моих рук… Я чувствовала мучения всех этих людей… Всего одна беседа с вашим отцом помогла изгнать Тьму. Я стала человеком и дорожу этим больше всего в жизни. Трудно объяснить, но каждый, кто побывал в обличьи монстра, никогда не будет прежним и не подпустит Тьму близко… Когда вы прибудете в Ортагельс и убедите принцессу разыграть согласие на свадьбу, её отец успокоится. Он снова станет человеком, сможет взглянуть другими глазами на то, что натворил…
Я понял, что не смогу отказаться от поездки в Ортагельс. Все присутствующие смотрели на меня с такой надеждой и уверенностью… Никто на меня раньше так не смотрел. Всегда я был острой занозой в… нашем королевстве. Всё, что от меня требовалось раньше – это стараться ни к чему не прикасаться, чтобы не сломать случайно и не поджечь. И если уж лучшие умы Лэгэнда почему-то уверены, что я справлюсь - то, видимо, так и будет… А если не получится, и я погибну… что же… тогда моя мать сможет править королевством. Это у неё получается очень хорошо.
– Я решил, что поеду в Ортагельс! – объявил я. – Либо расколдую эту рептилию, либо она мной подавится.
– Я всегда считал, что в вас есть та же храбрость, что и во всех ваших предках! – советник Громор радостно пожал мне руку, едва её не сломав.
– Я не ошиблась, когда говорила, что он спасёт наше королевство! Так? – баронесса Дрингольда промокала глаза белым платочком.
– Всенепременнейше мы поможем Вам! – приплясывал на месте камергер. – Я уже заранее отдал некоторые распоряжения от вашего лица!
– Думаю, что чудовище всё-таки нас сожрёт, – прогундосил кто-то в чёрных одеждах за их спинами.
Придворные слегка расступились, и я увидел Киро... Его я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь. Дело в том, что этот… я даже не знаю, как его назвать правильно… Короче, это наш личный сумасшедший.
Незадолго до того, как король Микаэл погиб… вернее, превратился в каменное изваяние, он привёз из очередного похода чумазого полудикого мальчика. Звали его Киро. Ребёнок был чрезвычайно бледным и худым – без слёз не взглянешь.
Он, наверное, и дальше упражнялся бы в язвительности, но леди Дрингольда уже подошла к нам, нелюбезно шмякнула книгу на стол и тихо, но твёрдо прошипела:
– Просто покажите ему демоноидного оборотня без ваших комментариев. Так?
Как ни странно, но Монти заткнулся, обложка раскрылась, и я увидел… одну единственную пустую страницу…
глава 5
… Близко погибель подкралась к герою,
Смерть его будет ночною порою.
Можно уже никуда не спешить.
Подвиг ему не дано совершить…
…Второк почувствовал, как холодные объятья Тьмы ослабли. Его тело сотрясала дрожь. Он ощущал, что разум ещё находится под её властью. Тело едва слушалось, словно было отмороженным. Жалкий и скрюченный от страха и боли, лемурал лежал на куче грязного тряпья и тихо скулил.
«Туар отнесёт тебя в Лэгэнд, – голос Тьмы словно вливался в голову Второка. – Проникни в замок и убей принца Эндора.»
Тут же в окно чердака ударилось что-то большое и тяжёлое. На миг оно загородило свет Силии, освещавшей чердак. Казалось, что в стёкла бьётся ночная птица. В проёме мелькнули тёмные крылья, очерченные ореолом. Новый удар! Окно не выдержало, с треском разлетелась рама. Осколки стекла, словно капли воды, искрясь, брызнули в стороны. Что-то грузное, подняв в воздух пыль и мелкие щепки, опустилось на дощатый пол. На фоне оконного проёма перед Второком предстал тёмный силуэт. Вампир не мог толком рассмотреть пришельца, но тот внушал ему страх и неприязнь.
Туар был похож в полумраке на большую сову. Огромные круглые глаза светились, словно в них горел огонь. Слышно было, как дышит это существо: с хрипом и бульканьем. Некоторое время Туар стоял не двигаясь, прислушиваясь к чему-то, потом расправил свои широкие крылья и, скребя когтями по полу, стал приближаться к Второку.
Вампир огляделся по сторонам. Тьма куда-то исчезла, зато пернатое чудовище было уже совсем рядом. От него воняло чем-то сладковато-тошнотворным. Лемуралу стало страшно, он понял, что это запах разлагающейся плоти. Вампир стал буравить пришельца гипнотическим зрением, приказывал остановиться, но Туар не реагировал и подходил всё ближе, его пылающие огнём глаза словно отражали магические волны. Второк запаниковал, рванулся в сторону, но летучий среагировал быстро, рванулся вперёд и схватил лемурала когтистыми лапами. Вампир заверещал как крыса, попавшая в ловушку, а Туар всё хлестал своими крыльями, поднимая в воздух мелкий мусор.
От боли и страха лемурал на какое-то время потерял сознание, а когда очнулся, они были уже высоко в небе. Ветер бил в лицо, внизу проплывали поля, леса и искрящиеся в свете Силии ленты рек. Над ними в тёмно-синем бархате неба блистали бриллианты звёзд. Это было завораживающее зрелище, но Второку было не до него. Словно тряпичная кукла, он болтался в воздухе, чувствуя, как когти летающей твари впились в его бока. У туманного вампира не было сил даже стонать. Он опять потерял сознание и, видимо, надолго, потому что, когда пришёл в себя, горизонт уже начинал светлеть, отливая розовым и золотым. Наверное, Второк очнулся от того, что Туар встряхнул его в воздухе. Вот сейчас опять ровный полёт сменился резким рывком. Вампир приподнял голову, пытаясь разглядеть, что происходит, и заметил, как вокруг пернатого кружит пара крохотных огоньков. Они подлетали к нему и словно жалили, от чего Туар вздрагивал и менял траекторию полета.
Второк не знал, что это не просто искорки, а сильфы – прислужники богини Дарлин. Почему-то сейчас они явно пытались помешать их полёту в королевство Лэгэнд. Но что могут сделать два крохотных светящихся существа против хищной гарпии? Не прекращая полёта, Туар быстро вытянул шею, склюнул одного сильфа и снова втянул голову в плечи.
Маленький огонёк беспомощно замерцал в его клюве, зато другой сильф словно взбесился. Он стал биться прямо в темечко Туара, жаля его. Видимо, это было больно, потому что гарпия сразу выпустила из клюва добычу и попыталась ухватить обидчика. Но не тут-то было… Маленький храбрый сильф был очень быстр. Он замелькал вокруг головы Туара, а потом залетел в его ушное отверстие. Гарпия взревела от боли, повисла в небе и замахала лапами. Туманный вампир почувствовал сначала, как когти, державшие его, на миг впились ещё глубже, а потом отпустили его.
Небо, звёзды, земля – всё завертелось перед глазами Второка. Он падал вниз с большой высоты. Падал слишком быстро, набирая скорость. Даже такое лёгкое создание как лемурал не смогло бы выжить, ударившись с такой высоты об землю. Но Второку повезло. Под ним оказался лес. Тело его попало на широкую ветвь сосны, мягко спружинило и отлетело на другую ветку. Так и падал он, царапая об хвою морду, спину и живот, перемещаясь все ниже и ниже, пока не свалился под дерево.
Ободранный, побитый и испуганный, но он был жив. Тяжело дыша, Второк распластался на земле и попытался перевести дух. И чем больше он приходил в себя, тем сильнее у него росло на душе чувство беспокойства. Что-то мешало ему лежать так просто и смотреть на небо сквозь еловые ветви. Что-то гнало его, требовало подняться и идти. Это чувство было похоже на голод или страх. С ним невозможно было бороться. Видимо, часть Тьмы осталась где-то внутри вампира, и она заставила его встать и идти вперёд, туда, где ждал своей скорой смерти Эндориан ди Лэгэнд…
***
…Единственная пожелтевшая страница внутри Монстрологии сначала была чистой, но очень быстро на ней стали проступать контуры рисунка. И то, что там было изображено, мне очень не понравилось. Это, несомненно, было разновидностью какого-то дракона, только почему-то раздутого и утыканного шипами с головы до кончика хвоста. Пасть у страшилища тоже была не в меру зубастой, а глаза… О, боги!!! Я вздрогнул. Мне на миг показалось, что глаза чудовища на картинке двигаются и смотрят на меня. Если это и есть демоноидный оборотень, то я, пожалуй, откажусь от подвига.
– Даже не думайте отказаться, – словно прочитав мои мысли, прошипела баронесса Дрингольда мне на ухо.
– Я просто не вижу смысл ехать в этот захудалый Ортагельс, – попытался я оправдаться, как можно убедительнее. – Король там уже погиб – его не спасти, принцессу Горлушку чудовище охраняет, чтоб её никто не обидел. Я-то что там делать буду?
– Надо его расколдовать! – господин Церкулякас так перевесился через стол, что чуть не упал. – Кто-то превращается в демоноида… и я выяснил – кто. Это… сам король Ортагель!
Я потряс головой, надеясь, что мысли переплетутся в логическую цепочку.
– Объясните, как это возможно, ведь он же вроде уже погиб… или нет?
– Нет. Не погиб, – Церкулякас даже руками перестал махать. – Я понял, как всё произошло на самом деле. Когда Горлушка увидела будущего жениха, испугалась его и убежала в баню, то отец её страшно разозлился и… испугался. Ведь барон Борбу-Йен откажется от свадьбы, и денег не будет. Нужно было как-то заставить дочь повиноваться, запугать её так, чтобы она не смела противиться. Король так хотел этого и был в таком бешенстве, что Тьма почуяла это. И как только Горлушка попыталась опять возражать, Ортагель озверел… в прямом смысле этого слова. Он превратился в чудовище. Видимо, когда он менял внешность, то одежда на нём рвалась, ткань впивалась в тело – отсюда и кровь на ступенях, и лоскуты ткани. Теперь король прячется в покоях принцессы. Он сам боится того, что с ним произошло, но уже не может контролировать это. Стоит ему разозлиться, как он обращается в монстра…
Церкулякас замолчал, и все уставились на меня.
– А зачем чудовище за этим бароном Борбу-Йеном побежало и хотело его убить? – спросил я.
Библиотекарь уже готов был ответить, но леди Дрингольда его опередила:
– Не хотел он его убивать. Просто бежал к будущему тестю, остановить, чтобы он не ушёл. К сожалению, Ортагель не учёл, что стал на много больше, поэтому и сшиб с пути стражу, расшвырял охрану барона и самого Борбу-Йена напугал так, что тот выпрыгнул в окно. Так?
– Как-то это всё притянуто за уши, – засомневался я. – Может, всё-таки кто-то другой стал этим оборотнем?
– Больше не кому, ваше высочество! – уверенно пророкотал советник Громор, оттесняя баронессу. – Поверьте, мы рассматривали разные варианты.
– К тому же, по описанию очевидцев, ортагельское чудище – это, несомненно, демоноидный оборотень, – вмешался в разговор камергер Лаэр. – А характер этого существа очень похож на характер короля Ортагеля. Расскажите же нам про эту нечисть, господин Монти.
Наш придворный распорядитель ткнул пальцем, украшенным золотым перстнем, в Монстрологию, и книга послушно забубнила:
– Оборотень демоноидного типа – это человек, временно принимающий облик монстра под воздействием магии Тьмы. Становясь чудовищем, он почти перестаёт себя контролировать и подвержен вспышкам ярости. Только «звереет» он не просто так, а когда боится что-то потерять. Он не нападает, а охраняет своё имущество. В животном мире есть такое создание, как жаба-шар. С виду обычная лягушка, но, если её потревожить, она раздувается, становится в несколько раз больше и страшно шипит. Так она защищает своё гнездо и потомство. Демоноидный оборотень тоже превращается из опасения лишиться чего-то дорогого. В нашем случае, видимо, король Ортагель боится, что не выдаст дочь замуж, не получит деньги и лишится трона.
– Я помню, вы говорили, что какие-то смельчаки пытались освободить принцессу. Чудовище их убило! – напомнил я. – Чем эти несчастные не угодили королю-оборотню?
– Что ж тут не понятного?! – всплеснул руками Церкулякас. – Ортагель нашёл дочери богатого жениха, который обещал осыпать его золотом, а вместо этого приходят странствующие нищие рыцари и кидаются на него. Вот он и взбесился!
– Наше-то королевство тоже не слишком богатое, – заметил я. – Меня тоже могут посчитать за бедного рыцаря… И прихлопнет меня демоноид без разбора.
– О, нет! – вскричал испуганно Церкулякас. – Вам с ним даже встречаться не нужно. Можете сразу объявить в Ортагельсе, что не претендуете на принцессу, а приехали только за тем, чтобы расколдовать их монстра. Ваша задача убедить Горлушку, что бы она сделала вид будто согласна на свадьбу с Борбу-Йеном. Тогда король успокоится, ему больше не придётся запугивать дочь, не потребуется личина чудовища, и он «излечится».
Я подумал, что опыта в убеждении девушек в чём-либо у меня пока нет. Вряд ли Горлушка послушает меня и побежит врать отцу, что готова идти замуж за старика. Наверное, все мои мысли хорошо читались на лице потому, что леди Дрингольда сразу попыталась развеять мои опасения:
– Не волнуйтесь, у вас всё получится. Никому не хочется иметь в замке опасное чудовище. Уверена, все будут рады помочь вам. Было бы прекрасно, если бы и другие обитатели замка стали изображать, что готовятся к свадьбе принцессы и герцога. Тогда король Ортагель перестанет гневаться и избавится от Тьмы. А тот, кто смог победить её в себе, уже никогда не впустит Тьму обратно. Так?
Я пожал плечами. Всё это было для меня странным и не совсем понятным. Особенно смущал метод «расколдовывания». С детства я слышал, что враньё всегда оборачивается во вред, а тут выходит – соврёшь чудовищу, обманешь, и он станет человеком.
Лица придворных были серьёзны. Они взирали на меня с надеждой и ожиданием. Даже Монстрология зашевелилась на столе и повернулась ко мне, изображая заинтересованность.
– Я понимаю, трудно понять и поверить в то, что люди становятся ужасными существами, – голос Дрингольды, всегда холодный, сейчас звучал мягко и доверительно. – Ещё труднее осмыслить то, как действует магия Тьмы и методы борьбы с ней. Когда-то я сама испытала это на себе… была слишком гордой, злой и надменной. Ко мне сватались лучшие женихи, но казалось, что никто не достоин меня. Я издевалась над ними, «жалила» их едкими словами. Однажды особенно настойчивому жениху подкинула в комнату ядовитую змею. Я не испытывала жалости, даже когда узнала, что он погиб. Жизнь другого человека представлялась ничтожной. И тогда пришла Тьма, сделав меня нагайной – получеловеком-полузмеёй… Не передать словами что творилось с моей душой. Там поселились ненависть и жажда крови… так много жертв…
Леди Дрингольда покачнулась, но удержалась на ногах. Лицо её было бледным. Она глубоко вздохнула и продолжила:
– Тьма творит с людьми ужасные вещи. Но только с теми людьми, кто поддался пороку, кто своей трусостью, яростью или жадностью сам впустил Тьму в душу. Человек бывает слишком слаб духом, чтобы признаться себе в грехах, легче оправдывать порочные поступки разными обстоятельствами… Ваш отец – король Микаэл - просто дал мне взглянуть на себя со стороны. Я увидела себя такой, какой мечтала стать, а потом увидела монстра, каким стала… увидела всех людей, что погибли от моих рук… Я чувствовала мучения всех этих людей… Всего одна беседа с вашим отцом помогла изгнать Тьму. Я стала человеком и дорожу этим больше всего в жизни. Трудно объяснить, но каждый, кто побывал в обличьи монстра, никогда не будет прежним и не подпустит Тьму близко… Когда вы прибудете в Ортагельс и убедите принцессу разыграть согласие на свадьбу, её отец успокоится. Он снова станет человеком, сможет взглянуть другими глазами на то, что натворил…
Я понял, что не смогу отказаться от поездки в Ортагельс. Все присутствующие смотрели на меня с такой надеждой и уверенностью… Никто на меня раньше так не смотрел. Всегда я был острой занозой в… нашем королевстве. Всё, что от меня требовалось раньше – это стараться ни к чему не прикасаться, чтобы не сломать случайно и не поджечь. И если уж лучшие умы Лэгэнда почему-то уверены, что я справлюсь - то, видимо, так и будет… А если не получится, и я погибну… что же… тогда моя мать сможет править королевством. Это у неё получается очень хорошо.
– Я решил, что поеду в Ортагельс! – объявил я. – Либо расколдую эту рептилию, либо она мной подавится.
– Я всегда считал, что в вас есть та же храбрость, что и во всех ваших предках! – советник Громор радостно пожал мне руку, едва её не сломав.
– Я не ошиблась, когда говорила, что он спасёт наше королевство! Так? – баронесса Дрингольда промокала глаза белым платочком.
– Всенепременнейше мы поможем Вам! – приплясывал на месте камергер. – Я уже заранее отдал некоторые распоряжения от вашего лица!
– Думаю, что чудовище всё-таки нас сожрёт, – прогундосил кто-то в чёрных одеждах за их спинами.
Придворные слегка расступились, и я увидел Киро... Его я ожидал увидеть здесь в последнюю очередь. Дело в том, что этот… я даже не знаю, как его назвать правильно… Короче, это наш личный сумасшедший.
Незадолго до того, как король Микаэл погиб… вернее, превратился в каменное изваяние, он привёз из очередного похода чумазого полудикого мальчика. Звали его Киро. Ребёнок был чрезвычайно бледным и худым – без слёз не взглянешь.
