Потом всё слилось в бесконечную беготню с мешками и корзинами, и очнулась Вера только когда услышала противный писк.
- Время, - гаркнул батюшка своим тонким голосом, отмечая пятнадцатиминутную готовность и тут же как в насмешку, в глаза бросилось маленькое окошко.
Взлетев по утлой деревянной лесенке, Вера стала судорожно спускать вниз, в заботливо подставленные руки двух молодых Кощеев всё то пыльное добро, что хранилось на чердаке. Благо, что пустые банки, старые книжки и прочая дребедень уже была уложена в мешки.
«Возвращаемся,» - грозно прозвучал внутри голос Змеязыка и Вера, подхватив огромный холщёвый мешок, хранившийся в самом дальнем углу чуть ли не скатилась по лестнице вниз. Папенька тут же подхватил её добычу в одну руку, другой вцепился в её локоть и споро потащил к порталу, приговаривая:
- Ну вот как можно тебя за взрослого человека принять, хоть и за девку, а? Все люди как люди, а ты ради мусора безделешного могла к возвращенью опоздать! А обо мне ты подумала? – ловко запихнув Веру в портал, он продолжил нудеть, вытаскивая её за руку с другой стороны. – Я ж уже старый, у меня нервы знаешь какие истрёпанные? А папа? Он уже настроился к нам перебираться, внучку воспитывать! А у Елоти для тебя уж и первое пополнение для приданного готово – панталоны с кружевными лебедями! Она ж у меня рукодельница страшная, правда, на тех коклюшках только один узор и можно сплести, ну да я их поправлю, помозгую, чтоб значит и цветки, и узоры всякие получалися. А ты не ценишь наших стараниев! Ну, всё, я отдыхать пошёл, а то спина ломит и руки от усталости сводит, - и кряхтя, сгорбившись, медленно пошаркал в сторону замка.
- Угу, на твоём батюшке поле ещё пахать можно и через горы скакать, но как притворяется то, паскудник! - незаметно подошедшая сзади Елотя, по-хозяйски оглядела двор, заваленный вещами и мебелью, и довольно потёрла руки. – Так! Я двери на первом этаже открыла: в первую комнату тащите всю мебель, во вторую все вещи, посуду и съестное - на кухню. Живо!
Разбирать потом будем, а сейчас надо и обедом заняться.
- А школы где-нибудь поблизости есть? – глядя на то, с какой скоростью исчезает еда со стола, Вера пришла к выводу, что работу надо искать как можно скорее. После того, как удалось перевезти её имущество, замок преобразился, серость и упадок несколько утратили свои позиции. Теперь на кухонных окошках красовались две здоровенные красные герани, а между ними примостились пузатые кактусы. Лет десять назад Вера спасла их прародительницу из кабинета физики и та, оклемавшись, принялась производить деток просто в промышленных количествах. Обычно колючие шарики без проблем удавалось всучивать ученикам, но излишки всё равно оставались и Вера, высадив их в жестянки из-под кофе, которых всегда было много в учительской, уносила зелёных агрессоров домой.
Три огромных разлапистых алоэ, мощный кустик лечебного каланхое, края листьев которого были усыпаны детками, метровая финиковая пальма, выращенная из косточки вместе с учениками в качестве эксперимента и денежное дерево, которое разрослось так, что никакие подпорки уже его не держали, а обрезать было жалко, завершали список гигантов. А ещё было многое другое, то что родители учеников щедро передавали в школу в попытках избавиться от лишней растительности: фиалки, хлорофитум, цикламены и многое другое. Всё это попадало к Вере, которую после истории с кактусом считали местным цветоводом, как правило, в ужасном состоянии, а потом, после реанимации, отправлялось домой. Потому, что местная уборщица, тётя Зина, считала, что всё цветы в кабинете надо поливать так, чтоб в горшках стояло чвакающее болото и переубедить старушку было сложно.
Зато теперь вся эта флора удостоилась пристального внимания: держать растения в доме здесь было не принято. Нет, в южных странах, как заметил Змеязык, знать могла содержать оранжерею, но там, в основном, выращивали плодовые растения. А такого, чтоб просто для красоты – нет, комнатное цветоводство ещё только предстояло ввести в моду. Вера взяла себе этот пункт на заметку как не слишком осуществимый, но всё же возможный вариант для заработка: возиться с цветами она любила.
Верины скатерти, полотенца, прихватки и сувенирные маленькие тарелочки, развешанные на стене, украсили кухню замка разноцветными яркими пятнышками, придавая уюта. И керамическая посуда, занявшая на столе место тяжёлой глиняной, пусть простенькая и дешёвая, будто прибавила цвета и жизни всему этому месту.
Вчера, после того как портал с неприятным пискливым звуком захлопнулся, всем пришлось хорошо потрудиться, чтобы расставить мебель и рассортировать вещи. Вера, несмотря на суровое папино сопротивление, одарила своих молодых помощников баночками с крыжовенным вареньем, красками и фломастерами (самый распространенный подарок учителю рисования от учеников), кружками ( второй по популярности подарок) и тонкими тетрадками в клеточку. Ещё каждый получил по маленькому кактусу – тут такого чуда не знали и долго не хотели верить, что это обычное растение.
А сегодня, выспавшись на родной пуховой перине в обнимку со своей любимой подушкой, надев махровые комнатные тапочки и почистив зубы пусть и уже немного растрепавшейся, но такой удобной зубной щёткой, Вера решила не будить намаявшуюся вчера Елотю и сама собрала на стол.
Завтрак проходил в тихой умиротворяющей обстановке: Елотя с мечтательным выражением щупала льняную скатерть с цветочным узором и пушистые полотенца, Змеязык умилялся чайным ложечкам и круглой хрустальной солонке, стоявшей на кованных железных ножках, а отец довольно кряхтел, пересчитывая пузырьки и баночки в домашней Вериной аптечке.
Два огромных яблочных пирога, литровая банка консервированных персиков, ореховый рулет и десяток увесистых жареных пирожков с капустой растаяли, будто их и не было. И судя по задумчивому взгляду папеньки, который тот бросал на дверь погреба, куда вчера сгрузили большую часть продуктов, кое-кто ещё не наелся! Нет, срочно надо устраиваться, а то …
- Ну и зачем тебе школа сдалась, а? Да неужели я свою дочерь единственную не научу всем премудростям? Папа вот тебе личный артефакт уже делает – будешь все языки понимать, а Елотя как хозяйством управлять покажет, что же ещё нужно то? Чары у тебя не пойдут – силы мало, руны резать тоже дело такое… Много вложить нужно, но научу, если хочешь. Или ты глупостями всякими заниматься хочешь: чудищ плодить или звёзды считать?
« Кстати, изучать то звёздную науку у Варвары получится: считать она умеет, а уж подзорной трубой мы её обеспечим», - Змеязык довольно улыбнулся и бросил в рот последний кусочек пирожка.
- Вообще-то, я в школу на работу хотела устроиться. Зарабатывать то как-то надо, а я кроме рисования и не умею толком ничего.
- Охо-хо-нюшки! Вот времена то пошли, девица из Кощеев о заработках думает. А всё потому, что папаша её, лодырь злокозненный, уж какой год сиднем сидит, все кладовые опустошил, в кошельке два гроша остались, да и то ломаные! Ты, голубка, не волнуйся, вот как весна настанет, так мы его на заработки то и вытолкнем. А то всё у него, поганца плюгавого, то заказы присылают на яды неинтересные, то артефакты примитивные в ремонт шлют, а родное дитятко без приданного сидит-кручинится, как копеечку себе заработать думает! Тьфу, стыд то какой!
Емельяна Тимофеевна развернулась и накинула на двери погреба большой навесной замок, а ключ демонстративно спрятала в карман своей юбки.
Папенька, привычно пропустивший мимо ушей её ворчание, заметно поскучнел и обратил к Вере свой недовольный взор.
- Ну что ты такое удумала то, Варвара! Незамужней девке из благородной семьи дома сидеть велено, кружева плести, да пироги печь! Вкусные! Для родного батюшки! А уж золота я как-нибудь сам добуду. В Полесье вон ярмарка намечается скоро, там пару настоечек сбыть можно будет, да поясов я штук семь зачаровал, от утонутия. Там у них реки быстрые да холодные, спрос точно будет.
« А я перья писчие сделаю, что сразу текст на другом языке выводят. Полесье с тремя странами граничит и ещё с кочевниками дела ведёт – вмиг расхватают. Раньше то у меня материала не было, а сейчас, если твоих гусей малость ощипать…»
- А я кружевов на ярмарку наплету. С лебедями. Уж сколько лет твой батюшка обещал мне коклюшки заново зачаровать, чтоб они разные узоры плести могли, а воз и ныне там!
- Да займусь я, - отмахнулся отец. – Хотя, со школой то идея хорошая, тут всё обдумать надо не торопясь. Я письмецо счас с Дормидонтием отправлю, проясню кое-какие моменты и за обедом будем совет держать!
Пять альбомных листов (ишь, какая бумага беленючая!) были густо исписаны и кое-где даже изрисованы цветными карандашами. Свернув их в трубочку и перевязав рваным куском засаленной старой верёвки (ты ничего не понимаешь, этот артефакт сохранность переписки гарантирует! Он за триста лет ещё ни разу не подводил!), отец, горделиво расправив тощенькие плечи, призвал почтовую птицу.
Вера сама с собой уже поспорила на тему: голубь или сова, но реальность, как всегда, оказалось хитра на выдумку. Посреди стола вдруг появилось нечто, больше всего похожее на траченное молью чучело ожиревшего грифа. Лысая голова, покрытая розовой сморщенной кожей, толстые короткие ноги с мощными чёрными когтями и массивное тело с неопрятными крупными перьями серо-чёрной окраски. Взглянув в огромные круглые гляделки неестественного серебристо-белого цвета со зрачком-кляксой в центре, Вера поняла, что чудовище ещё и страдает крайней степенью мании величия.
- Это кто такой красивый к нам пришёл? А кому я самый вкусный кусочек пирога припрятал? Дай я тебя поглажу, мой хороший! Да ни у кого больше такого умного птенчика нету! Да ты ж мой сладенький, - заворковал отец и птица, присев и зажмурившись, блаженно принимала почёсывания и даже подкурлыкивала, явно что-то отвечая своему благодетелю.
Сунув письмо в потрёпанную холщёвую сумочку, висевшую на груди почтальона и велев доставить его адресату номер четыре, отец, прихватив со стола коробку с аптечкой, отправился к себе, а Вера осталась на кухне: помочь с посудой и в надежде выведать хоть немного информации. Напрямую расспросить отца было по-прежнему невозможно: язык отнимался и мысли разбегались по углам, как испуганные мышки.
- Емельяна Тимофеевна, а где здесь еду купить можно? Ну, лавки какие-то есть или только на ярмарку надо ехать.
Та, сложив в шкаф стопку вымытой посуды, присела рядом с Верой на табурет. Её коричневое платье оживилось подаренными Верой голубым ситцевым фартуком в крупный белый горох и лёгкой синей косынкой с цветочным узором, накинутой на плечи. Казалось, даже морщинки расправились и выглядеть она стала немного моложе.
- Ох, девонька! Глушь тут у нас беспросветная и никаких магазинов в округе нету. Чуть дальше две деревеньки к лесу прилеплены стоят, с них люд батюшке твоему по осени зерна да овощей привозит, но там не село – одно название: три избы в два ряда! Раньше огород при замке большой был и сад красивый, но как я уехала, так всё и зачахло. Отец твой, экспериментатор доморощенный, может какой вклад в науку и вносит, да только в хозяйстве от него пользы ноль!
Время за хозяйственными хлопотами пролетело в один миг: сначала перебрали все запасы в кладовке, потом азартно спорили о том, что приготовить на обед. Оставив Елотю на кухне, Вера проверила своих козочек, подкинув им сена, и накормила птицу. Судя по нервному гоготанию гусей и несколько потрёпанному виду – перьями Змеязык уже успел разжиться. Жменька, запертая в сарае вместе с козами, опасливо высунула нос во двор и, после недолгих уговоров, радостно потрусила изучать новую территорию. Вера ей строго-настрого запретила вылезать за забор, наполнила миску свежей кашей с ливером и отправилась в огород – планировать грядки.
- А вот кому самый вкусный орешек? Дормидонтию! У кого самые зоркие глазки, самые цепкие коготки, а? Вот тебе творожку на блюдочке. Кушай, мой яхонтовый.
Вернувшись на кухню Вера застала отца за почёсыванием любимца. Птица сыто щурила свои наглые гляделки и басовито ворковала, выпрашивая очередное лакомство. На развёрнутом свитке, вдоль и поперёк исписанным разноцветными чернилами, чёрной краской поверх всех надписей было выведено: ПАЗДРАВЛЯ ПРИХОДЬ ОБСУ-ДИМ.
- Опять у Берендея послы из Дикой Чащи околачиваются, - озабоченно заметил отец. – Всё хотят ему в жёны свою дурную принцессу Боженику пристроить. Ну дак я их быстро спроважу, пусть свой неликвид царю Марию везут – он старый пень, ему ужо ничто не повредит!
- А почему дурную? – Вера протянула заскучавшему Дормидонтию кусочек сала и тот, мгновенно отбросив всю чопорность, резво поскакал к ней по столу.
- Батюшке своему на торжественном обеде заявила, что ключ от казны должон быть только в женских руках! Тот от неожиданности аж медовухой захлебнулся, еле откачали. Жених нареченный сразу просёк, что дело худо и невесту в соседнем государстве взял, а родичи теперь мучаются, куда пристроить эту дурынду не знают. Она ж упрямая и ударом кулака стенку прошибает – ужасная комбинация качеств для приличной невесты! Но ты, Варвара, о том не думай, не твои это проблемы.
Любовно накладывая слой нарезанного тонкими ломтиками домашнего копчёного сала на кусок бородинского хлеба, он украсил бутерброд сверху мелко-порезанным зелёным лучком и, внезапно прослезившись, вытер глаза уголком Елотиного передника:
- Пир то устроить надобно, в честь твоего обретения. Родичей пригласить, да угощение знатное выставить. А родни у нас много! И поесть все любят, прямо стая саранчи, а не семья! Всё ж сожрут подчистую и кладовочку нашу изнутри вылижут! И не пригласить нельзя – обидятся насмерть! Вот что ты будешь делать: куда не кинь, всюду клин!
- Зато даров тоже привезут много, - Елотя успокаивающе погладила его по голове и подмигнула Варваре. – И замок давно в ремонте нуждается. А Варварушка огород задумала городить и тут помощь не лишняя будет…
- Семян у меня много разных заготовлено, - Вера привычно уткнулась взглядом в календарь, на котором всё ещё болтался неоторванным листок за 7 марта. – Рассаду вырастим и, если земля хорошая, приличный урожай сможем собрать – всем хватит. А когда здесь теплеет?
- Как я велю, так и будет, - шмыгнул носом батюшка. – Кощей я или не Кощей?!
Попробую всё же продолжить эту историю, правда, пока идёт туговато:)
- Кушай, Берендеюшка, кушай, сердешный. А то отощал совсем царёвы дела решая, - Елотя плюхнула на деревянное блюдо ещё два огромных фаршированных перца. – Это Варварушка, затейница наша, наготовила из овощей со своей земли. Ох, бедняжечка, и жила то одна-одинёшенька, а хозяйство хорошо обустроила и урожаем цельный погреб мы давеча заполнили. А у папаши родного трынь-трава во все стороны на огороде топорщится, сад зарос почище леса, а уж в лес то и гости наши дорогие, небось, на трезвую голову не сунулися бы!
Вера с интересом перевела взгляд на послов Дикой Чащи, быстро изгнать которых у батюшки не получилось и пришлось их вместе с Берендеем к себе звать, а то случился бы, как выразился Змеязык, дипломатический конфуз. Те, сразу видно, были хорошо сработавшейся командой: пока один что-то велеречиво объяснял Емельяне Тимофеевне, второй незаметно подтянул к себе салатник с утопающими в сметанном соусе пельменями и шустро закидывал их в рот.
- Время, - гаркнул батюшка своим тонким голосом, отмечая пятнадцатиминутную готовность и тут же как в насмешку, в глаза бросилось маленькое окошко.
Взлетев по утлой деревянной лесенке, Вера стала судорожно спускать вниз, в заботливо подставленные руки двух молодых Кощеев всё то пыльное добро, что хранилось на чердаке. Благо, что пустые банки, старые книжки и прочая дребедень уже была уложена в мешки.
«Возвращаемся,» - грозно прозвучал внутри голос Змеязыка и Вера, подхватив огромный холщёвый мешок, хранившийся в самом дальнем углу чуть ли не скатилась по лестнице вниз. Папенька тут же подхватил её добычу в одну руку, другой вцепился в её локоть и споро потащил к порталу, приговаривая:
- Ну вот как можно тебя за взрослого человека принять, хоть и за девку, а? Все люди как люди, а ты ради мусора безделешного могла к возвращенью опоздать! А обо мне ты подумала? – ловко запихнув Веру в портал, он продолжил нудеть, вытаскивая её за руку с другой стороны. – Я ж уже старый, у меня нервы знаешь какие истрёпанные? А папа? Он уже настроился к нам перебираться, внучку воспитывать! А у Елоти для тебя уж и первое пополнение для приданного готово – панталоны с кружевными лебедями! Она ж у меня рукодельница страшная, правда, на тех коклюшках только один узор и можно сплести, ну да я их поправлю, помозгую, чтоб значит и цветки, и узоры всякие получалися. А ты не ценишь наших стараниев! Ну, всё, я отдыхать пошёл, а то спина ломит и руки от усталости сводит, - и кряхтя, сгорбившись, медленно пошаркал в сторону замка.
- Угу, на твоём батюшке поле ещё пахать можно и через горы скакать, но как притворяется то, паскудник! - незаметно подошедшая сзади Елотя, по-хозяйски оглядела двор, заваленный вещами и мебелью, и довольно потёрла руки. – Так! Я двери на первом этаже открыла: в первую комнату тащите всю мебель, во вторую все вещи, посуду и съестное - на кухню. Живо!
Разбирать потом будем, а сейчас надо и обедом заняться.
ГЛАВА 7.
- А школы где-нибудь поблизости есть? – глядя на то, с какой скоростью исчезает еда со стола, Вера пришла к выводу, что работу надо искать как можно скорее. После того, как удалось перевезти её имущество, замок преобразился, серость и упадок несколько утратили свои позиции. Теперь на кухонных окошках красовались две здоровенные красные герани, а между ними примостились пузатые кактусы. Лет десять назад Вера спасла их прародительницу из кабинета физики и та, оклемавшись, принялась производить деток просто в промышленных количествах. Обычно колючие шарики без проблем удавалось всучивать ученикам, но излишки всё равно оставались и Вера, высадив их в жестянки из-под кофе, которых всегда было много в учительской, уносила зелёных агрессоров домой.
Три огромных разлапистых алоэ, мощный кустик лечебного каланхое, края листьев которого были усыпаны детками, метровая финиковая пальма, выращенная из косточки вместе с учениками в качестве эксперимента и денежное дерево, которое разрослось так, что никакие подпорки уже его не держали, а обрезать было жалко, завершали список гигантов. А ещё было многое другое, то что родители учеников щедро передавали в школу в попытках избавиться от лишней растительности: фиалки, хлорофитум, цикламены и многое другое. Всё это попадало к Вере, которую после истории с кактусом считали местным цветоводом, как правило, в ужасном состоянии, а потом, после реанимации, отправлялось домой. Потому, что местная уборщица, тётя Зина, считала, что всё цветы в кабинете надо поливать так, чтоб в горшках стояло чвакающее болото и переубедить старушку было сложно.
Зато теперь вся эта флора удостоилась пристального внимания: держать растения в доме здесь было не принято. Нет, в южных странах, как заметил Змеязык, знать могла содержать оранжерею, но там, в основном, выращивали плодовые растения. А такого, чтоб просто для красоты – нет, комнатное цветоводство ещё только предстояло ввести в моду. Вера взяла себе этот пункт на заметку как не слишком осуществимый, но всё же возможный вариант для заработка: возиться с цветами она любила.
Верины скатерти, полотенца, прихватки и сувенирные маленькие тарелочки, развешанные на стене, украсили кухню замка разноцветными яркими пятнышками, придавая уюта. И керамическая посуда, занявшая на столе место тяжёлой глиняной, пусть простенькая и дешёвая, будто прибавила цвета и жизни всему этому месту.
Вчера, после того как портал с неприятным пискливым звуком захлопнулся, всем пришлось хорошо потрудиться, чтобы расставить мебель и рассортировать вещи. Вера, несмотря на суровое папино сопротивление, одарила своих молодых помощников баночками с крыжовенным вареньем, красками и фломастерами (самый распространенный подарок учителю рисования от учеников), кружками ( второй по популярности подарок) и тонкими тетрадками в клеточку. Ещё каждый получил по маленькому кактусу – тут такого чуда не знали и долго не хотели верить, что это обычное растение.
А сегодня, выспавшись на родной пуховой перине в обнимку со своей любимой подушкой, надев махровые комнатные тапочки и почистив зубы пусть и уже немного растрепавшейся, но такой удобной зубной щёткой, Вера решила не будить намаявшуюся вчера Елотю и сама собрала на стол.
Завтрак проходил в тихой умиротворяющей обстановке: Елотя с мечтательным выражением щупала льняную скатерть с цветочным узором и пушистые полотенца, Змеязык умилялся чайным ложечкам и круглой хрустальной солонке, стоявшей на кованных железных ножках, а отец довольно кряхтел, пересчитывая пузырьки и баночки в домашней Вериной аптечке.
Два огромных яблочных пирога, литровая банка консервированных персиков, ореховый рулет и десяток увесистых жареных пирожков с капустой растаяли, будто их и не было. И судя по задумчивому взгляду папеньки, который тот бросал на дверь погреба, куда вчера сгрузили большую часть продуктов, кое-кто ещё не наелся! Нет, срочно надо устраиваться, а то …
- Ну и зачем тебе школа сдалась, а? Да неужели я свою дочерь единственную не научу всем премудростям? Папа вот тебе личный артефакт уже делает – будешь все языки понимать, а Елотя как хозяйством управлять покажет, что же ещё нужно то? Чары у тебя не пойдут – силы мало, руны резать тоже дело такое… Много вложить нужно, но научу, если хочешь. Или ты глупостями всякими заниматься хочешь: чудищ плодить или звёзды считать?
« Кстати, изучать то звёздную науку у Варвары получится: считать она умеет, а уж подзорной трубой мы её обеспечим», - Змеязык довольно улыбнулся и бросил в рот последний кусочек пирожка.
- Вообще-то, я в школу на работу хотела устроиться. Зарабатывать то как-то надо, а я кроме рисования и не умею толком ничего.
- Охо-хо-нюшки! Вот времена то пошли, девица из Кощеев о заработках думает. А всё потому, что папаша её, лодырь злокозненный, уж какой год сиднем сидит, все кладовые опустошил, в кошельке два гроша остались, да и то ломаные! Ты, голубка, не волнуйся, вот как весна настанет, так мы его на заработки то и вытолкнем. А то всё у него, поганца плюгавого, то заказы присылают на яды неинтересные, то артефакты примитивные в ремонт шлют, а родное дитятко без приданного сидит-кручинится, как копеечку себе заработать думает! Тьфу, стыд то какой!
Емельяна Тимофеевна развернулась и накинула на двери погреба большой навесной замок, а ключ демонстративно спрятала в карман своей юбки.
Папенька, привычно пропустивший мимо ушей её ворчание, заметно поскучнел и обратил к Вере свой недовольный взор.
- Ну что ты такое удумала то, Варвара! Незамужней девке из благородной семьи дома сидеть велено, кружева плести, да пироги печь! Вкусные! Для родного батюшки! А уж золота я как-нибудь сам добуду. В Полесье вон ярмарка намечается скоро, там пару настоечек сбыть можно будет, да поясов я штук семь зачаровал, от утонутия. Там у них реки быстрые да холодные, спрос точно будет.
« А я перья писчие сделаю, что сразу текст на другом языке выводят. Полесье с тремя странами граничит и ещё с кочевниками дела ведёт – вмиг расхватают. Раньше то у меня материала не было, а сейчас, если твоих гусей малость ощипать…»
- А я кружевов на ярмарку наплету. С лебедями. Уж сколько лет твой батюшка обещал мне коклюшки заново зачаровать, чтоб они разные узоры плести могли, а воз и ныне там!
- Да займусь я, - отмахнулся отец. – Хотя, со школой то идея хорошая, тут всё обдумать надо не торопясь. Я письмецо счас с Дормидонтием отправлю, проясню кое-какие моменты и за обедом будем совет держать!
Пять альбомных листов (ишь, какая бумага беленючая!) были густо исписаны и кое-где даже изрисованы цветными карандашами. Свернув их в трубочку и перевязав рваным куском засаленной старой верёвки (ты ничего не понимаешь, этот артефакт сохранность переписки гарантирует! Он за триста лет ещё ни разу не подводил!), отец, горделиво расправив тощенькие плечи, призвал почтовую птицу.
Вера сама с собой уже поспорила на тему: голубь или сова, но реальность, как всегда, оказалось хитра на выдумку. Посреди стола вдруг появилось нечто, больше всего похожее на траченное молью чучело ожиревшего грифа. Лысая голова, покрытая розовой сморщенной кожей, толстые короткие ноги с мощными чёрными когтями и массивное тело с неопрятными крупными перьями серо-чёрной окраски. Взглянув в огромные круглые гляделки неестественного серебристо-белого цвета со зрачком-кляксой в центре, Вера поняла, что чудовище ещё и страдает крайней степенью мании величия.
- Это кто такой красивый к нам пришёл? А кому я самый вкусный кусочек пирога припрятал? Дай я тебя поглажу, мой хороший! Да ни у кого больше такого умного птенчика нету! Да ты ж мой сладенький, - заворковал отец и птица, присев и зажмурившись, блаженно принимала почёсывания и даже подкурлыкивала, явно что-то отвечая своему благодетелю.
Сунув письмо в потрёпанную холщёвую сумочку, висевшую на груди почтальона и велев доставить его адресату номер четыре, отец, прихватив со стола коробку с аптечкой, отправился к себе, а Вера осталась на кухне: помочь с посудой и в надежде выведать хоть немного информации. Напрямую расспросить отца было по-прежнему невозможно: язык отнимался и мысли разбегались по углам, как испуганные мышки.
- Емельяна Тимофеевна, а где здесь еду купить можно? Ну, лавки какие-то есть или только на ярмарку надо ехать.
Та, сложив в шкаф стопку вымытой посуды, присела рядом с Верой на табурет. Её коричневое платье оживилось подаренными Верой голубым ситцевым фартуком в крупный белый горох и лёгкой синей косынкой с цветочным узором, накинутой на плечи. Казалось, даже морщинки расправились и выглядеть она стала немного моложе.
- Ох, девонька! Глушь тут у нас беспросветная и никаких магазинов в округе нету. Чуть дальше две деревеньки к лесу прилеплены стоят, с них люд батюшке твоему по осени зерна да овощей привозит, но там не село – одно название: три избы в два ряда! Раньше огород при замке большой был и сад красивый, но как я уехала, так всё и зачахло. Отец твой, экспериментатор доморощенный, может какой вклад в науку и вносит, да только в хозяйстве от него пользы ноль!
Время за хозяйственными хлопотами пролетело в один миг: сначала перебрали все запасы в кладовке, потом азартно спорили о том, что приготовить на обед. Оставив Елотю на кухне, Вера проверила своих козочек, подкинув им сена, и накормила птицу. Судя по нервному гоготанию гусей и несколько потрёпанному виду – перьями Змеязык уже успел разжиться. Жменька, запертая в сарае вместе с козами, опасливо высунула нос во двор и, после недолгих уговоров, радостно потрусила изучать новую территорию. Вера ей строго-настрого запретила вылезать за забор, наполнила миску свежей кашей с ливером и отправилась в огород – планировать грядки.
- А вот кому самый вкусный орешек? Дормидонтию! У кого самые зоркие глазки, самые цепкие коготки, а? Вот тебе творожку на блюдочке. Кушай, мой яхонтовый.
Вернувшись на кухню Вера застала отца за почёсыванием любимца. Птица сыто щурила свои наглые гляделки и басовито ворковала, выпрашивая очередное лакомство. На развёрнутом свитке, вдоль и поперёк исписанным разноцветными чернилами, чёрной краской поверх всех надписей было выведено: ПАЗДРАВЛЯ ПРИХОДЬ ОБСУ-ДИМ.
- Опять у Берендея послы из Дикой Чащи околачиваются, - озабоченно заметил отец. – Всё хотят ему в жёны свою дурную принцессу Боженику пристроить. Ну дак я их быстро спроважу, пусть свой неликвид царю Марию везут – он старый пень, ему ужо ничто не повредит!
- А почему дурную? – Вера протянула заскучавшему Дормидонтию кусочек сала и тот, мгновенно отбросив всю чопорность, резво поскакал к ней по столу.
- Батюшке своему на торжественном обеде заявила, что ключ от казны должон быть только в женских руках! Тот от неожиданности аж медовухой захлебнулся, еле откачали. Жених нареченный сразу просёк, что дело худо и невесту в соседнем государстве взял, а родичи теперь мучаются, куда пристроить эту дурынду не знают. Она ж упрямая и ударом кулака стенку прошибает – ужасная комбинация качеств для приличной невесты! Но ты, Варвара, о том не думай, не твои это проблемы.
Любовно накладывая слой нарезанного тонкими ломтиками домашнего копчёного сала на кусок бородинского хлеба, он украсил бутерброд сверху мелко-порезанным зелёным лучком и, внезапно прослезившись, вытер глаза уголком Елотиного передника:
- Пир то устроить надобно, в честь твоего обретения. Родичей пригласить, да угощение знатное выставить. А родни у нас много! И поесть все любят, прямо стая саранчи, а не семья! Всё ж сожрут подчистую и кладовочку нашу изнутри вылижут! И не пригласить нельзя – обидятся насмерть! Вот что ты будешь делать: куда не кинь, всюду клин!
- Зато даров тоже привезут много, - Елотя успокаивающе погладила его по голове и подмигнула Варваре. – И замок давно в ремонте нуждается. А Варварушка огород задумала городить и тут помощь не лишняя будет…
- Семян у меня много разных заготовлено, - Вера привычно уткнулась взглядом в календарь, на котором всё ещё болтался неоторванным листок за 7 марта. – Рассаду вырастим и, если земля хорошая, приличный урожай сможем собрать – всем хватит. А когда здесь теплеет?
- Как я велю, так и будет, - шмыгнул носом батюшка. – Кощей я или не Кощей?!
Прода от 03.04.2023, 13:00
Попробую всё же продолжить эту историю, правда, пока идёт туговато:)
Глава 8.
- Кушай, Берендеюшка, кушай, сердешный. А то отощал совсем царёвы дела решая, - Елотя плюхнула на деревянное блюдо ещё два огромных фаршированных перца. – Это Варварушка, затейница наша, наготовила из овощей со своей земли. Ох, бедняжечка, и жила то одна-одинёшенька, а хозяйство хорошо обустроила и урожаем цельный погреб мы давеча заполнили. А у папаши родного трынь-трава во все стороны на огороде топорщится, сад зарос почище леса, а уж в лес то и гости наши дорогие, небось, на трезвую голову не сунулися бы!
Вера с интересом перевела взгляд на послов Дикой Чащи, быстро изгнать которых у батюшки не получилось и пришлось их вместе с Берендеем к себе звать, а то случился бы, как выразился Змеязык, дипломатический конфуз. Те, сразу видно, были хорошо сработавшейся командой: пока один что-то велеречиво объяснял Емельяне Тимофеевне, второй незаметно подтянул к себе салатник с утопающими в сметанном соусе пельменями и шустро закидывал их в рот.
