Она подошла к парню сзади и обвила руками за шею. Его распущенные волосы цвета воронова крыла с серебристыми бликами пахли какими-то цветами и травами.
«Как же за ними надо ухаживать, чтобы они так шикарно выглядели», — изумилась Акина, любуясь их блеском.
— Недоволен, что разбудила? — поинтересовалась она.
— Нет. Ты правильно сделала. Раз дашь себе слабину, потом трудно будет восстановить режим, — ответил Хаку.
— Если бы онии-чан думал так же, — с сожалением вздохнула девушка.
— Хару это прекрасно понимает. Он просто дразнит тебя, — усмехнулся Юки.
— Вредный он. Если бы он хоть немного был похож на тебя, — тихо произнесла она, запуская пальцы в его тяжёлые волосы, ощущая их шелковистость. Парень печально улыбнулся. Она не видела, как досада мелькнула в его шоколадного цвета глазах.
— Давай с волосами помогу, — неожиданно предложила, и в её глазах появился жадный блеск.
— Нет, — ответил он, побледнев как полотно.
Хаку прекрасно знал, что каждый раз с этих слов начиналась катастрофа для его волос. Ей нравилось возиться с их тяжелыми прядями и экспериментировать, пробуя на нем разные прически. Только потом он, чуть не плача, расплетал её художества.
— Ну пожалуйста, — не отставало стихийное бедствие.
— Нет, — как можно решительнее, ответил Хаку и ретировался на кухню для того, чтобы снять с огня чайник и заварить чай, но это его не спасло.
— Ну, Хаку, ты меня любишь? — поинтересовалась девушка, умильно поглядывая на него, активно хлопая ресницами.
Вопрос застал парня врасплох. Мурашки побежали по его спине, и сладкая нега разлилась по всему его телу. Хаку почувствовал, как его лицо заливается румянцем. Он взглянул на неё, и призывный блеск его глаз выдавал его теплые чувства.
— Люблю, — тихо признался Юки, пряча взгляд.
— Отлично. Я тут в журнале одну прическу видела... — начала она, не унимаясь.
Парень побледнел, сообразив, что его попросту поймали на слове.
— Ты... ты это специально... Так нечестно, — всерьёз обиделся Хаку.
— Зато по-королевски. Здесь или в моей комнате? — уточнила Акина.
— Сколько можно надо мной издеваться? Я, между прочим, живой человек, а ты обращаешься со мной, как с домашней зверушкой, — защищался, как мог, Юки, пытаясь воззвать к её совести.
— Да ладно тебе, ты же такой хороший, а будешь ещё и красивым, — настаивала девушка. По всей вероятности, её совесть в этом отношении спала сном праведника.
— А-ки-на!!! — в голосе парня послышались рычащие нотки.
Их забавную перепалку из гостиной слышал сидящий на диване Хару. Он знал, что, как бы Хаку ни упирался, он в конце концов сдастся и будет расхаживать по дому с какой-нибудь замысловатой прической. Он, конечно, мог приструнить сестру, но пока такого желания не возникало. Зато тяга Акины к длинным волосам заставляла не забывать вовремя посещать парикмахера и не вестись на её постоянные уговоры отпустить волосы.
Несмотря на ранний вынужденный подъём, Итачи нашёл, чем заняться. Он торопливым шагом шёл по Конохе, встречая редких прохожих. Вскоре открыл дверь цветочного магазина Яманака. Звякнул колокольчик, приветствуя посетителя.
— Доброе утро, чем могу помочь? — поприветствовала его Ино, стараясь скрыть удивление.
— Доброе, мне нужен букет, — сказал Итачи.
— Мужчине или женщине? — поинтересовалась девушка.
— Девушке, — ответил Итачи.
— Из каких цветов? — продолжала Ино.
— А есть разница? — спокойно спросил Учиха.
— Ещё какая! То, какие цветы ты даришь, может сказать многое об отношении дарителя к получательнице. Например, астра — символ романтических чувств, изящества и воспоминаний. Если ты хочешь сказать «я помню замечательные моменты, проведенные с тобой», дари астры. Если ты хочешь подчеркнуть, что ценишь вашу дружбу, выбирай ирисы. Если ты не уверен в своих чувствах и как бы хочешь сказать «с тобой было хорошо, но я ничего не обещаю», то дари георгины. Каллы — это символ преклонения перед своей избранницей. Розы — символ чистоты, прелести и, конечно же, любви. Лилии дарят, если хотят, чтобы избранница тебя заметила, как символ заигрывания, — говорила Яманака с видом матёрого цветовода.
— Розы, — ответил Итачи, который понял, что его ждёт долгая лекция по флористике.
— Какого цвета? — продолжала Ино.
— И это имеет значение? — удивился парень, сообразив, что девушкой двигало не столько стремление угодить клиенту, а банальное женское любопытство. Она посмотрела на него, как на непростительного невежу.
— Естественно, имеет. Белые — это символ целомудрия, любви и верности. Розовые скажут о зарождающейся любви. Желтые — символ дружбы и уважения. Ну а если ты хочешь выразить свою любовь, то выбирай красные, но если это не просто любовь, а ещё и всепоглощающая страсть, букет должен быть из бардовых роз, — с видом знатока поясняла Ино.
— Бардовые, — ответил Итачи.
Лицо девушки невольно вспыхнуло, когда она услышала это.
— Сколько роз в букете? — продолжала допрос Яманака.
Легкая растерянность в его взгляде была красноречивее всяких слов. Девушка тяжело вздохнула и продолжила свою лекцию.
— Если в букете семь цветков, то это означает, что ты сходишь по ней с ума; если девять, это скажет «я хочу быть с тобой навсегда». Букет из одиннадцати роз скажет о том, что девушка для тебя бесценна и ты хочешь, чтобы она принадлежала только тебе, а двадцать три цветка, наоборот, скажут о том, что ты принадлежишь ей. Ну а букет из двадцати девяти роз дарят только любимым девушкам, скажут о том, что ты любишь только её, — говорила она.
Итачи задумался.
— Двадцать три, — сделал он свой выбор.
— С открыткой или без, — задала следующий вопрос Ино, покраснев до кончиков ушей.
— С открыткой, — без раздумий ответил Итачи.
Девушка выбрала несколько открыток в красно-бордовых тонах и положила на прилавок перед парнем. Он выбрал карточку с цветами и сердечками.
— Можешь забрать. Заполни и принесешь, когда придёшь за заказом. Он прибудет сегодня вечером или завтра утром, — сказала девушка, оформляя заказ.
— Желательно сегодня, — сказал Итачи.
— Тогда приходи после закрытия, — ответила девушка.
— Хорошо, — произнес Итачи, попрощался и ушёл.
«Повезло же Аюми», — мечтательно вздохнула Ино, когда Итачи покинул магазин.
Сидя в своей комнате, Учиха-старший занимался бумагомаранием.
«Что бы ты написал любимой девушке, если бы хотел признаться ей в своих чувствах?» — издевалось над ним подсознание, вспомнив фразу Акины во время первой миссии.
Мы с тобой не так давно знакомы, но за это короткое время ты стала для меня невероятно близким и родным человеком.
Ты именно тот человек, с которым мне не нужны никакие маски, я могу с легкостью быть самим собой.
Как выразить то, что я чувствую, глядя в твои невероятные глаза?
Он раздраженно скомкал очередной исписанный лист и отправил его в урну. В его комнату вошел Саске.
— О, вижу, творческий процесс в самом разгаре, — заметил он, увидев гору скомканной бумаги около полной урны.
— Не думал, что это будет так сложно, — отозвался Итачи.
— Ты уже придумал, как будешь букет вручать? — задал Саске резонный вопрос. Итачи отрицательно покачал головой.
— Тут нужна тактика и стратегия. Я отвлеку её, а ты занесешь букет в её комнату, только не вноси его в дом, чтобы никто другой не увидел, — посоветовал Саске.
— Предлагаешь мне лазить по окнам собственного дома? — недоверчиво произнес Итачи.
— А кому сейчас легко, — усмехнулся Учиха-младший, — и лучше, если она не сразу его обнаружит. Тут надо будет немного схитрить.
Спустившись вниз, Саске с удивлением уставился на Хаку, который сидел в гостиной, и его волосы были заплетены в замысловатую прическу со множеством мелких косичек. Положение Итачи в этом отношении было шатким. Если она узнает о влечении к ней его брата, ходить ему с какими-нибудь косичками или хвостиками. Представив эту картину, Саске стало не по себе.
Увидев друга в столь плачевном состоянии, Ясухару разразился гневной тирадой, напав на сестру.
— Аки, ну сколько можно над Хаку издеваться!
— Да ладно. Он не возражал, — ответила девушка.
— Знаю я твоё, не возражал. Измором взяла. Не подумала, что это может ему не нравиться, — резко отозвался Хару.
— Он бы сказал, если бы ему это было неприятно, — аргументировала девушка.
— Пожалуйста, не ссорьтесь, — тихо произнес Хаку, пытаясь остановить их.
— Сколько можно позволять ей ездить у себя на шее? — раздражительно отозвался Ясухару, сидя в комнате Хаку и помогая ему расплетать кучу косичек, вынимать шпильки. Хаку только тяжело вздыхал и виновато посматривал на друга.
— Послал бы раз куда подальше, она бы и отстала, — продолжал Тибо-старший.
— Не могу, обидится же, — ответил Хаку.
— А ходить как идиот можешь, — разозлился Ясухару.
Длинные волосы брюнета после косичек вились мелкой волной, и он с виноватым видом поплелся в душ выпрямлять это безобразие.
Завтрак прошёл в спокойной обстановке. Однако напряжение между Ясухару и Итачи уже чувствовалось отчетливо, и Учиха решил всё-таки поговорить с парнем. После завтрака он пригласил его выйти в сад.
— Чего надо? — резко поинтересовался Хару, когда они вошли в беседку.
— Между нами возникли кое-какие разногласия. Я думаю, настала пора их решить, — ответил Итачи.
— Это твоя проблема. Я-то тут при чем, — отмахнулся Тибо.
— Может, ты и прав. Я дал повод думать о себе плохо, но это, скорее всего, оттого, что мы мало общались и между нами нет достаточного взаимопонимания, — говорил Итачи.
— Да уж, ты явно не горел желанием общаться с отщепенцами не из твоего клана, — язвительно отозвался Хару.
— И в этом моя ошибка, которую я хочу исправить, — говорил Итачи.
— И начал с того, что стал доставать мою сестру, — не унимался Ясухару, настроенный явно враждебно. Они сидели друг напротив друга и Тибо прожигал Учиху разъярённым взглядом.
— Уверяю тебя, я не намерен был вредить Акине. Ты просто не так меня понял, — в очередной раз попытался объясниться Итачи.
— Неправильно понял твои к ней приставания? Захотел поразвлечься — найди другую дуру. Желающих будет хоть отбавляй. Своей барышни стало мало или на свежатинку потянуло? — язвительно отозвался Хару.
— Замолчи, — тихо произнес Итачи, когда терпение выслушивать поток обвинений иссякло.
— Мы, конечно, благодарны тебе за то, что ты благосклонно позволил жить в своем квартале, но лизать тебе одно место и расплачиваться сестрой я не намерен, — продолжал Хару, не меняя тона.
— Замолчи! — повысил голос Итачи и наткнулся на яростный взгляд Тибо.
— Я уже говорил раз, повторю ещё раз: обидишь — пощады не жди, — сказал он, вставая со скамьи и направляясь к выходу из беседки, но был грубо остановлен Итачи. Тот схватил его за плечо, разворачивая к себе лицом, и припер к косяку.
— Какой же ты всё-таки упрямый. Я же хотел помириться. Ты же слова не дал сказать. Ты и представить не можешь, что твоя сестра значит для меня. Я готов жизнью ради неё пожертвовать, — с горячностью говорил Итачи. Но холодный взгляд потемневших от гнева изумрудных глаз оставался безучастным.
— Что мне сделать, чтобы ты мне поверил? — с жаром продолжал Итачи.
— Оставь её в покое, — коротко ответил Хару.
— Если бы я мог... — тихо, с сожалением произнес Итачи.
— Что-то подобное я и ожидал. А что будет после того, как ты добьешься своего и она тебе наскучит? — говорил Хару, убирая его руку со своего плеча.
— Ты не понимаешь. Я ничего не требую. Быть с ней рядом, заботиться и поддерживать — разве это преступление? — говорил Учиха-старший.
— А взамен... — сказал Хару, испытующе глядя на него.
— Не утрируй. Я сказал только то, что хотел сказать. Прости, если моё поведение навело тебя на плохие мысли, только не смотри на меня как на врага. Я ни тебе, ни Акине не враг, — убеждал он парня.
— Чаще всего так и бывает, — ответил Хару и отвел взгляд.
— Так дай мне возможность доказать обратное, — настаивал Учиха, ощутив, что всё-таки смог пробить брешь в его обороне.
— Посмотрим, — тихо произнес Хару, успокоившись, и вышел из беседки.
После их возвращения все собрались в гостиной обсудить план мероприятий на сегодня.
— У кого какие предложения? — поинтересовался Итачи.
— Ну, можно сходить на ярмарку. Там всякие мероприятия, аттракционы, будет весело, — предложил Хаку.
— Я в библиотеку, — вставила Акина.
— Ага, разбежалась, куда мы, туда и ты, — возразил Ясухару.
— С чего бы это, — вспылила девушка. Перспектива таскаться везде за парнями её не прельщала.
— С того, что я так сказал, — тоном, не терпящим возражений, ответил Ясухару.
— Я согласен с Хару. Тебе пока не следует ходить одной. Но я могу после сходить с тобой в библиотеку, — предложил Итачи. Девушка довольно улыбнулась и победно посмотрела на старшего брата.
На том и порешили.
Глава 23
На ярмарке команда клана Учиха была встречена с восторгом. То, как ребята показали себя на первом фестивале, вполне устроило её лидера. Он со сдержанной улыбкой уверенно отвечал на вопросы и принимал поздравления. Акина стояла в стороне и наблюдала за ним. Прямая осанка, уверенный взгляд, ровный тон голоса. В этот момент им нельзя было не залюбоваться, прирожденный лидер.
Побродив по аттракционам и торговым палаткам, парни наконец-то набрели на палатку с тиром, в котором надлежало стрелять из миниатюрных арбалетов. Тут началось мирное соревнование между парнями, несмотря на жесткие условия, поставленные хозяином: приз они получат в том случае, если произведут сто попаданий подряд от каждого из участников их команды, которые захотят испытать свою меткость. Акина от участия сразу отказалась, чувствуя себя немного лишней, и постепенно стала замечать, что их компания стала привлекать всеобщее внимание и собрала толпу зевак. И, как ожидалось, подавляющий процент наблюдателей составляли представительницы слабого пола. Наблюдая за парнями, она не сразу заметила, как рука Итачи легла ей на плечо.
— Если хочешь, можем уйти прямо сейчас, — тихо сказал он, наклонившись к её лицу, так как боялся, что в окружающем их шуме девушка его не услышит. Однако действия Учихи по недовольному ропоту не вызвали одобрения. Акина согласно кивнула и, предупредив Саске, что они уйдут, они удалились.
Пара медленно шла по широкой улице. Девушка то и дело разглядывала прохожих и строения, как будто забыла, как выглядела Коноха. Парень изредка наблюдал за ней. Они шли молча, но ему нравится вот так идти с ней рядом и молчать. Было тепло и спокойно на душе. Пока из-за поворота не вышли Неджи и Токума Хьюга. Итачи сдержанно поздоровался с бывшими соперниками. Акина отступала в сторону, наткнувшись на Итачи. Тот остановился, взволнованно посмотрел на неё.
— Что случилось? — спросил он, внимательно глядя на девушку.
— Ничего, — ответила она, с опаской глядя вслед Хьюге. Затем они продолжили путь. Неджи остановился и некоторое время смотрел им вслед. Не было и секунды после их ссоры, чтобы он не сожалел о своей несдержанности. Но как помириться с ней, сказать, что он не хотел ей ничего плохого, что он сожалеет о содеянном, он не знал. Больше всего с того момента Хьюга боялся её отказа.
