«Сегодня Дюрфина полезла на яблоню за яблоками и чуть не поранилась, когда спускалась. Говорит, что Амадрелис попросил. Хотя стоило сказать об этом слугам, и они бы принесли столько, сколько нужно. Что за неугомонный ребенок. Напоминает меня в её возрасте. Тоже часто прятала сбитые коленки под длинным платьем. Никак не хочет учиться тому, что должна уметь леди. Не хочет понимать, почему что-то мальчикам можно, а ей нельзя. А из Эстелара веревки вьёт. Он не может устоять против её умоляющего взгляда и тщательно скрывает это под маской строгости».
То, что он прочитал, вызвало у молодого эльфа тёплую улыбку. Он посмотрел на Эстелара, который внимательно наблюдал за ним.
— Зачем вы показали мне всё это? — как будто спохватился Лантхирис.
— Это ответ на твой вопрос. И как предупреждение, чтобы ты не совершил моей ошибки. Любовь эльфов как тихая река, которая течет медленно и размеренно через года и века. Людская любовь подобна урагану, сметающему всё на своем пути, которому невозможно сопротивляться. Попав раз в круговорот этой страсти, будешь терзаться ею вечно, когда их не станет. Пока сердце твоё не остынет. Но когда это произойдет, не знают даже Боги, — печально вздохнув, сказал Эстелар.
Вечером, сидя в своей комнате, этот разговор не давал Лантхирису покоя. Эстелар производил впечатление харизматичной личности, способной вести за собой. И чем больше он о нём думал, тем больше хотел, чтобы Владыка Ранненмара признал его, и понимал, что добиться этого будет нелегко. Одного факта родства будет недостаточно. Надо будет доказать свою лояльность по отношению к его детям, которые были настроены по отношению к нему скептически. Но он верил, что когда-нибудь всё переменится. Вскоре слуга принес ему исписанный пергамент.
В один из дней Лантхирис и Дюрфина столкнулись в коридоре. Девушка долгим строгим взглядом посмотрела на молодого эльфа. Тот ответил легким поклоном.
— Леди Дюрфина, — тихо произнёс он вместо приветствия, ожидая её негативной реакции.
— Ты ездишь верхом? — спросила у него девушка, одетая для поездки верхом.
Он согласно кивнул. Та подошла к нему, взяла за руку и повела за собой. Они быстро шли через парк.
— Ты в курсе, что наши родители с другой планеты, — сказала девушка эльфу по дороге в конюшню.
— В каком смысле? — не понял Лантхирис.
— В прямом. Разве мать тебе не рассказывала? Сейчас я кое-что тебе покажу, — сказала она, запрыгивая в седло. Вороной конь переступал копытами от нетерпения, предвкушая прогулку. К Лантхирису подвели белоснежного жеребца.
— Ты на братьев не обижайся. Но к твоему появлению никто не был готов. С Агвидом и Амадрелисом будет сложнее всего. Амадрелис очень импульсивный, а Агвид — недоверчивый, — говорила Дюрфина, когда они оба были уже в седле и покидали пределы дворца.
— Я понимаю. Не знаю, как бы сам к такому отнёсся. А что насчёт тебя? — спросил Лантхирис, внимательно глядя на спутницу.
— А я ещё не разобралась, — сказала она с улыбкой, смерив его лукавым взглядом.
Они ехали лесом, полями, засеянными пшеницей, затем снова углубились в лес. По дороге они почти не разговаривали. Когда они приблизились к горному водопаду и проехали вдоль реки, то увидели огромное сооружение, скрываемое густой рощей. Вытянутый нос и длинное чрево, заканчивающееся непонятными механизмами. Оно немного походило на тело поверженного дракона, оплетенного растительностью. Вокруг росли диковинные деревья с толстыми стволами и крупными листьями серебристого цвета с тыльной стороны.
— Вот на этом они прибыли сюда, — сказала Дюрфина, указывая на неведомое сооружение.
Они приблизились к нему. Сквозь вьющуюся растительность просматривалось название "Исилдур". Вскоре нашли полуоткрытую дверь. Забравшись внутрь полуразрушенного корабля, пошли по темному туннелю, который когда-то был ярко освещеным коридором. Постепенно вышли к светлому помещению, который являлся залом управления. Пол, приборные доски и мониторы покрылись грязью и листьями. Лантхирис поднялся на капитанский мостик. Дюрфина смахнула листву с кресла навигатора и села в него, попытавшись повернуть кресло. То ответило скрипучим скрежетом.
— Они были одеты в странные облегающие яркие костюмы из эластичного материала, — рассказывала Дюрфина. — Странно, что твоя мама тебе не рассказывала.
Лантхирис отрицательно покачал головой и, последовав её примеру, отряхнул мусор с кресла капитана и сел в него. Он откинулся на спинку, и его посетило неведомое доселе чувство. Эльф закрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. Перед его взором как будто появилась россыпь звезд, и он устремляется к их скоплениям всё дальше и дальше вдаль, в темноту необъятного космоса.
Вернувшись во дворец, Лантхирис ещё долгое время был под впечатлением от прогулки с леди Дюрфиной.
«Я рада, что у меня есть ещё один брат. Хотя я бы не отказалась от сестры», — вспоминал он её слова перед тем, как они распрощались.
«Прошу прощения, что не оправдал твоих ожиданий», — с улыбкой вспоминал он свой ответ.
Послышался стук в дверь. В комнату Лантхириса вошла я.
— Я слышала, что ты провёл некоторое время со своим отцом... — сказала я, глядя на сына. Тот согласно кивнул, и было видно, что настроение у него улучшилось, что несказанно порадовало меня. Значит, тот день, когда Эстелар признает его, не за горами.
— И как он тебе? — поинтересовалась я.
— Очень не похож на Авоуреля, — многозначительно ответил Лантхирис.
— Он пообещал признать тебя? — спросила я, явно торопя события.
— Я об этом не просил, — ответил юный эльф.
— Что лишний раз говорит о твоей скромности. Но я не настолько скромна, — уверенно произнесла я, пройдясь по его комнате. И не сразу заметила какой-то документ на его прикроватной тумбе.
«Я, Эстелар Гререл, Владыка Ранненмара, признаю старшего сына Владыки Авоуреля, Лантхириса Дасерана своим четвертым сыном. Да будет так во веки веков.»
Было написано в документе. Я побледнела от злости. Как он посмел так поступить с моим сыном и со своим первенцем?! Четвертый сын!!! Это лишает его права на престол! Значит, вот как! Не будет торжественного объявления перед знатью и владыками других государств о том, что объявился его первородный сын и наследник. Тот, кто по праву достоин трона Ранненмара. Моему возмущению не было предела.
Возмущенный стук каблуков эхом разносился по коридорам дворца. Я остановилась перед дверьми его опочивальни.
— Леди Солиана, туда нельзя. Это личные покои владыки, — пытался преградить мне дорогу один из слуг, и решительно открыла двери.
— Прочь! — прикрикнула я отталкивая его.
Эстелар стоял ко мне спиной, и один из его слуг снимал с его плеч синее одеяние, расшитое золотом.
— Все вон! — разошлась я, не помня себя от ярости.
Эстелар отпустил слуг, и только тогда они удалились. Его чутьё подсказало ему, что этот разговор лучше проводить без свидетелей. Я подошла к нему, когда его комната опустела, и рывком повернула к себе лицом.
— Вот как ты поступил! Захотел унизить меня и моего сына! — разозлилась я.
— Ты же хотела, чтобы я признал его. Я признал. Чего ещё ты от меня хочешь? — сказал он, холодно посмотрев на меня. Я ответила ненавидящим взглядом.
— Я хочу видеть своего сына наследником Ранненмара. А тебя — в своей постели, — твердо и без всякого стеснения ответила я.
— А как же Авоурель? — резонно заметил он.
— Я ему благодарна. Он вырастил Лантхириса как родного сына, хотя прекрасно знал, что он от тебя. А ты предпочёл предать меня, но только не в этот раз. Как я хотела, чтобы твоя свадьба с этой девкой не состоялась из-за чего угодно: падения метеорита, нападения разбойников. Но она состоялась. Чтобы она оказалась бесплодна. Но она родила тебе четверых детей. Чтобы ты разочаровался в ней и бросил. Но ты не бросил её, даже когда она состарилась и подурнела. Чтобы после её смерти ты позвал меня и сказал, что понял, как ошибался. Но и этого ты до сих пор не сделал, — говорила я, заглядывая в его до сих пор красивые глаза.
— Ты по-прежнему самоуверенна, — спокойно отреагировав на мою ярость, сказал он.
— Она не отпускает тебя. Ты видишь её в своих детях. В своих замечательных детях. Амадрелис такой пылкий и импульсивный. Наверное, ты был таким же в его возрасте. Дюрфина — активная и очень красивая девушка. И так похожа на мать. Лаэрион, наверное, был самым спокойным ребенком. Но самым примечательным является, конечно же, Агвид. Он словно твоя копия. Так же сказочно красив, как и его отец. В твоих замечательных детях есть только один изъян. Они не мои. И если бы не твоё глупое упрямство, у нас был бы не один ребёнок. Несмотря на это, с тобой до сих пор никого рядом нет. Почему? — спросила я, всё ещё кипя от негодования.
— Тебе не понять, — ответил он и попытался отойти от меня. Но я не дала этого сделать, почувствовав, что он говорил о ней, давно умершей разлучнице. Схватила его за рубашку и рванула на себя. Тонкая ткань легко поддалась моей ярости и разорвалась. Это добавило азарта и подстегнуло воображение. Я обнажила его сильные плечи. Время ничуть не тронуло его тело. Его рельефы так и остались идеальными. Он же остался равнодушен к моим действиям. Широкая грудь слегка вздрагивала под ударами его сердца под моими пальцами как ответ на мою ярость. Четкие линии развитого пресса придавали его фигуре почти скульптурную точность. Я провела рукой по его руке, ощущая, как гладкие мышцы под кожей напрягаются, словно готовы к бою. Его кожа была теплой и невероятно светлой, будто создана из мрамора. Мои глаза всматривались в его незабываемые и так горячо любимые черты: высокие, плавно очерченные скулы, которые придавали его лицу аристократическое обаяние, и яростный взгляд, который, казалось, не замечал моего волнения от его близости. Его уверенность, неподвижность и великолепие накаляли воздух вокруг. Он словно был безупречным произведением искусства, предназначенным для восхищения. Он был идеалом, предназначенным лишь для меня.
— Хочешь от меня ещё одного ребенка? — усмехнулся он, и его глаза недобро сверкнули.
— И не одного, — прошептала я, готовая в любую секунду растаять в его страстных объятьях, и больше не сердилась на Эстелара за его поступок. Мой взгляд скользнул по правильным чертам его лица, по красиво очерченным губам, шее, на груди. И тут мой взгляд остановился, и меня бросило в ледяную дрожь.
«Нет, этого не может быть!» — в отчаянии думала я, и злость снова пронзила моё тело.
На его груди был медальон с лицом девушки, вырезанным из белой кости, с каштановыми волосами. Причём для изготовления камеи использовались её локоны.
— Нет. Она не станет между нами! — закричала я и попыталась сорвать с него украшение. Эстелар легко перехватил мою руку и привлек меня к себе. А я не сдержала слёз, глядя на него, и в моих глазах смешались любовь, страсть и ненависть.
— Солиана, я же просил отпустить меня. Ты не понимаешь, что значит любить. Твоя любовь слишком эгоистична, мои чувства никогда тебя не интересовали. Ты всё решила за нас обоих, — говорил он, пытаясь достучаться до меня.
— Это и есть настоящая любовь. Я бы сделала всё ради тебя и пожертвовала всем, даже самым дорогим. Я отдала тебе своего сына, а ты посмеялся надо мной, — обижено говорила я, и слезы текли по моим щекам.
— Солиана, я очень ценю твой дар. Я понимаю, что ты хочешь для него самого лучшего. Но что для него лучшее, позволь решать самому Лантхирису. Он славный эльф. Ты и Авоурель хорошо его воспитали. Я не против с ним общаться, и если он этого захочет, пусть приезжает в любое время, — тихим ласковым тоном говорил он, пытаясь успокоить меня. Но я оттолкнула его и бросилась прочь из его комнаты.
Рано или поздно праздник закончился, и гости начали разъезжаться по домам. За это время Лантхирис немного сблизился со своими сводными братьями и сестрой, особенно с Дюрфиной и Лаэрионом. Агвид и Амадрелис все ещё относились к нему с настороженностью и неприязнью. Однако провожать нас вышли все, видимо, по настоянию отца.
— У тебя что, есть младший брат? — удивлённо произнесла Дюрфина.
— Да. Исилендил, — ответил Лантхирис.
— Обязательно привози его с собой в следующий раз, а может, раньше, — сказал Лаэрион.
— Можно, пап? — обратилась девушка к Владыке Эстелару, умоляюще смотря на отца.
— Конечно, милая, мы будем рады видеть Исилендила в Ранненмаре в любое время, — ответил он, с невыразимой теплотой посмотрев на дочь.
Молодой эльф вспомнил записки его жены о том, что девушка веревки вила из отца, и теперь видел, как она это делает. Дюрфина обняла Лантхириса на прощанье. Лаэрион пожал ему руку. Остальные сыновья Эстелара ответили равнодушными взглядами. Лантхирис поклонился им, очень надеясь, что братья когда-нибудь к нему переменятся.
И вот мы тронулись в обратный путь. Лантхирис смотрел в окно повозки и улыбался. Я же была совершенно разбита и физически, и морально. То, к чему я стремилась и чего добивалась, пошло прахом. Всё зря, все эти годы лелеяла надежды, что мы рано или поздно будем вместе, что сын поможет нам сблизиться, рухнули, наполнив душу пустотой и страданиями.
— Почему ты никогда не рассказывала мне, что вы прибыли сюда из другой планеты? — спросил вдруг Лантхирис.
— Я не думала, что вы мне поверите. Поэтому я не хотела забивать вам голову всякой ерундой, — ответила я, не без удивления посмотрев на него.
— Дюрфина мне показала то, на чём вы сюда прилетели со звезды, — ответил сын с азартом исследователя.
— «Исилдур», — удивилась я.
— Да. Так, кажется, это называется, — ответил Лантхирис.
— Хорошо, я тоже кое-что вам покажу, как вернёмся в Сильмарис, — улыбнулась я.
В родном замке я открыла комнату, которую не редко посещала за последние пятьсот лет. Лантхирис и Исилендил с интересом рассматривали космические костюмы экипажа «Исилдура», ретранслятор с передатчиком, фотокамеру с севшим аккумулятором. Я рассказывала, как они работают, о своей родной планете Орсас и о своей семье, которая осталась там. Мои сыновья отнеслись к этому с живым интересом. Когда они покинули комнату, будучи под впечатлением, активно обсуждая, что увидели, я ненадолго задержалась в комнате. Подошла к своему костюму и провела рукой по ткани. Вздрогнула от неожиданности, когда передатчик, неожиданно захрипев, ожил. Я некоторое время оторопело смотрела на него, думая, что его аккумуляторы давно разряжены. Ретранслятор уловил звуковую волну, издавая звуки разной частоты. И сквозь них я смогла разобрать слова:
— «Исилдур», ответьте... Это «Орсас-1»... Как слышите... «Исилдур», отзовитесь... Сообщите свои координаты.
На мои глаза навернулись отчаянные слезы. Я бросилась к микрофону и включила его.
— «Исилдур»... слышим вас, «Орсас-1». Навигатор Солиана Эласалор. Передаю координаты... — сжимая его дрожащими руками, ответила я, счастливо улыбаясь.
КОНЕЦ
____________________
Примечание:
(1) Полнолунное мерцание - здесь, когда на тело лунного эльфа попадал свет луны в фазе полнолуния оно начинало покрываться голубоватым блеском и глаза начинали светиться (свойственно только тиндэ).
