Он указал на болтающийся на шее шнурок.
— Полагаю, это придется заслужить, — ответил Агли задумчиво. — Поработаем над этим, но сперва — жилье. Нам обещали дрова, питание и одежду, но лучше, если мы встретим зиму в новом, утепленном доме. И посмотрите, что там с системой отопления, тут какая-то хитрая система нагревания здания.
— Разберемся, господин, — ответил Айрин, первым склоняясь перед Агли, подавая пример остальным...
Утром, едва Агли, потягиваясь, вышел на крыльцо, как в ворота вошла процессия — группа напавших на него юнцов, подгоняемая двумя стражниками. Парень тоскливо огляделся и понял, что влип: часть ночевавших в трактире соотечественников перекрыла все пути отступления, жадно уставясь на бесплатный цирк. И даже за воротами встала телега с высокими бортами.
— Иди сюда и принимай величественную позу, — усмехнулся уже знакомый ему усатый стражник. — Им еще завалы разгребать.
— Нам тоже! — огрызнулся Агли, нервно прикидывая, куда сбежать — подгадил судья, Паука ему в койку! — Я уже понадеялся, забыли!
— Ты Гласа Закона не знаешь. Господин Авейло если сказал, так и будет. Вот тебе магическое излечение, а им — самим отлеживаться.
— Лучше бы сотню плетей выдали, чем из меня посмешище делать. Отлежался бы, — тоскливо вздохнул парень, оглядываясь в поисках срочной, позволяющей слинять, работы. Обнаружил только большое количество жаждущих бесплатного развлечения соотечественников и поделился:— Нам караванный двор велели восстановить и поселиться там пока... Чтобы тактир не занимать.
— Дело хорошее. Орисель всегда был городом торговым. А там и торговцев принимать начнете, обслуга нужна. Сам понимаешь, лучше так, чем махать мечами! — ответил второй страж. Вздохнул. Перевел взгляд на подконвойных.
Юнцы неловко топтались, старательно «не замечая» стражу и втягивая головы в плечи, каждый раз, когда те касались висящих на поясе палок. Но пока еще до унижения не доходило, все присутствующие разговором оттягивали неприятный момент.
— Ну, чего тянуть, давайте, господа. На колени и исполнять приговор, вам потом еще до заката вкалывать! — приказал Усатый.
— А где они будут работать?
Юнцы неуверенно, косясь на стражу, все-таки опустились на колени и нестройным хором затянули: — Благодарим за науку, спасибо, что ты нас не убил!
— Кланяться. Все сначала, — поправил их стражник, усиливая приказ тычками палки. — А тебе зачем, косоглазый?
— Так госпожа Верея придумала еду по рабочим развозить. Обед там, ужин... кто-то и с собой сразу заказывает, чтобы лишние дрова не тратить. Каша, пирог, хлеб, можно суп — если любитель, — пояснил южанин, без колебаний списав прибыльную идею на хозяйку. Подождал, пока снизу заткнутся наказанные, и продолжил мысль: — Обычно ведь как? Прервались, сходили, поели... Много времени теряется, а время — это лишний медяк в кармане. А тут мы к условленному времени. Все горячее! Госпожа на артефакты раскошелилась. Миски подставили, еду получили — считай, ничего и не потеряли.
— Хорошая идея. С начальством посоветуюсь и сообщим. — Стражник переглянулся с товарищем: — Особенно, если привезут то же, что подают тут. Ты давай, до завтра!
Агли зашипел и направился в конюшню. Уход за Фонариком он не доверял никому.
Рыжий конек потерся мордой о плечо хозяина, словно сочувствуя его нелегкой доле. И потянулся к кормушке — перед поездкой следовало подкрепиться овсом и еще желательно — морковкой и яблоками. Не забыл бы хозяин, а то вон у него какое лицо мрачное! И конек потянулся зубами к куртке человека, дернуть, напомнить о себе!
Наблюдающего с крыши соседнего дома Нельги не заметил никто. Капитан Ласок дождался, пока все закончится, и отполз на чердак. Там, в доме у полуглухой старухи, он оборудовал себе один из наблюдательных пунктов, откуда и следил за Агли. Как и за другими возможными агентами влияния. Ласки трудились, как крестьяне в жатву. Собирали информацию, исследовали город, выясняли слабые и сильные стороны членов городского совета... Мало ли, какой доклад потребует Избранный, а у них уже готово все!
Нельги мог многое сказать своему господину. Например, о том, что готов положить к его ногам не только голову врага, но и свою собственную. Без колебаний и жалости. Или о том, что давно знает его в лицо... Но молчал, позволяя себе только одно чувство — безграничную преданность Безликому, а теперь еще и Избранному, тому, кто является вместилищем духа Господина и вершителем судьбы их народа.
Несколько дней Агли поминал незлым тихим словом судью — каким-то образом стражники находили его, куда бы он с утра ни удрал, и приводили наказанных, чтобы те просили прощения. Он даже заподозрил, что именно его соотечественники и подсказывают направление — уж больно радовались бывшие пленные зрелищу.
Выездные обеды тоже прижились. Рабочие быстро оценили возможность поесть горячей каши со свежей лепешкой, не тратя время на путь в трактир. Уж лучше вздремнуть эти недолгие минуты покоя, прямо на рабочем месте. А уже потом со свежими силами браться за лопату, кирку или пилу — уж чем трудиться приходится. Господин Авейло зашел один раз «на огонек», расспросить госпожу Верею как ее подопечные поживают.
— Отлично справляются, — похвалила она южан. — Послушные, старательные. Слова поперек не скажут. Только все время на колени падают! Я им одежку заказала, куртки теплые, штаны и обувь. У некоторых кроме рванья, в чем пришли, ничего вообще не было! Ужас!
— И драк не бывает?
— Нет. Я и сама удивилась, но они там сами разобрались, кто и кому подчиняется. Неплохие парни. — Верея немного подумала и попросила: — Если чего, можно будет их и после освобождения оставить в городе? Ашири и Тейгу — повара, каких мало! Я уже на кухню почти не захожу! Посмотрите сами, Глас Закона.
Любопытство свойственно не только кошкам, но и судьям. Двое южан при виде его оставили ножи, которыми усердно резали мясо, и упали на колени, упираясь лбами в сложенные на полу ладони.
— Вставайте, что у вас тут такое?
— Пирог, господин... — Ашири, вспомнил кто из них кто судья, замялся, не зная, как правильно обращаться к гостю.
— Глас Закона, — подсказала Верея. — Они пекут пироги, блины с различной начинкой. Их на вынос хорошо берут!
— Встаньте, господа.
Судья с удовольствием оглядел парней. Оба выглядели вполне сытыми и довольными жизнью. На кухне все было чисто, тараканы не бегали и пахло... Пожалуй, стоит задержаться и попробовать эти самые хваленые блины.
— А это что? — заинтересовался он — в котле булькало что-то белое с золотыми кружочками жира и большим количеством зелени.
— Сырный суп, Глас Закона, — отрапортовал Тейгу и для наглядности помешал в кастрюле. В бульоне маняще всплыли куски мяса и тут же спрятались, подальше от жадного взгляда гостя. — Отличный, честно скажу! Сейчас сыров много, можно разные сорта пробовать! Желаете?
— А давайте! — судья сглотнул слюну. С утра на ногах, проголодался! Так чего скромничать? — И еще пирог! И пару блинов.
Южане заулыбались, расслабившись окончательно. Парням нравилось готовить. И очень нравилось, что хозяйка ценила их труд, регулярно поощряя денежкой или подарками, хотя могла, как пленных, использовать их совершенно бесплатно... Так можно и на комнату собрать, или, если компанией скинуться, то и целый дом выкупить. Не сразу, через год-другой. Но сейчас, после войны, мужчин мало и власть охотно пойдет на уступки...
Это утро началось с получения по голове. Тамаки удивился. Не так и часто всадника бьют перелетевшей через забор курицей. Обычной, свежеубитой, на которой, кроме остатков перьев был ножом начерчен какой-то непонятный знак. Подумав над добычей пару мгновений, он поволок ее Агли.
— Как думаешь, командир, что это? Колдовство или попытка отравить?
— Думаю, колдовство. Попытку отравить нам бы в корзину с провиантом подсунули... Ты что делаешь?
— Дощипываю! — Тамаки вытянул длинное хвостовое перо из гузки. — Мы люди не суеверные, с колдовством мордально не единожды сталкивались. Эту жертву человеческой глупости надо сварить и съесть. Все польза!
Агли еще раз пригляделся к подарку. Не особо старая, еще даже жирная...
— Вари. Только подольше. А то на меня уже магия подействовала, жрать захотел! А все-таки люди — сволочи... могли бы гуся закинуть.
— А это мысль! — Тамаки лукаво улыбнулся: — Сейчас заряжу народ наблюдать, вычислить, кто там ворожит, а потом запущу слух, что для хорошего сглаза надо поросенка или целую свинью подложить, иначе не подействует.
— На рынок надо съездить! — Верея оглянулась, Агли обнаружился возле поленницы, сортировал доставленные после очередного разгребания развалин древесные останки. Всякую мелочь кидал в ведро, крупные складывал для дальнейшего сжигания зимой, а особо выдающиеся — для раскалывания.
— Вот, госпожа, — похвастался он, — целый дом на саморазбор с вывозом мусора. Ребята второй этаж уже полностью демонтировали, первым занимаются. Заказчик велел до фундамента все зачистить.
— То есть, вы получили дрова и вам за них еще заплатили? Жулики! — восхитилась Верея. — Я на вас плохо влияю!
— Госпожа?! — фальшиво возмутился Агли. — Мы честные разбойники, то есть, люди!
— Иди уже, готовь телегу, честный разбойник! — трактирщица отвесила парню несильный подзатыльник.
— Так готова она. Мы только разгрузили, — доложился Агли. — Я удила снял, чтобы Фонарик нормально поел! А то сами понимаете. Сейчас обратно уздечку соберу.
Конек, сообразив, что говорят о нем и сейчас опять тащить телегу, усиленно захрупал овсом. Конечно, люди вернутся и дадут новый, но лучше еще, а не вместо!
На базаре было шумно и весело. Приехали бродячие артисты и толпа сгрудилась вокруг помоста, приветствуя каждого выступающего криками и свистом. Под ноги циркачам летели мелкие и не очень монетки. Но до сборов за выступление дело еще не дошло, пока обе стороны друг друга разогревали, подогревая любопытство и взывая к щедрости и зрелищности. Агли с детским любопытством смотрел, как поднимает гири силач и как прыгают акробаты, жонглируя мячами и раскрашенными палками. На выступление метателя ножей парень презрительно скривился — любой из его отряда мог и не такое. Зато танцовщица в расшитом блестками лифе и множеством черных и алых юбок, во время танца мельтешащих, словно цветы в ураган, вызвала весьма приятные, но не очень приличные мысли. Иногда юбки задирались, и мелькали стройные ноги, пробуждая немалый интерес мужской части зрителей. Агли даже встал на телегу, чтобы лучше видеть, чем вызвал недовольный взгляд хозяйки. Верея дотянулась до вожжей и хлопнула Фонарика по крупу. Конек переступил ногами и парень, ахнув, замахал руками, удерживая равновесие. И встретился с танцовщицей глазами...
Танцовщица с ритма не сбилась, но ее взгляд словно прикипел к месту, где стоял южанин, даже профессиональная улыбка стала какой-то нервной. Но вот танец закончился и девушка с поклоном попятилась к стоящим позади акробатам. Короткая заминка и на помост опять вернулся силач, жонглируя гирями.
— В чем дело, Айви, — шепнул танцовщице старший брат. — Дакон тебя пока заменит, но вообще — сейчас твой второй танец!
— Хуго, я знаю этого парня! Видела где-то... у него такой взгляд был, жуткий. Глаза... — она не сразу нашла подходящую формулировку: — Глаза убийцы! И он... ты видел, как он на меня смотрел?
— Как на красивую бабу, которая ему не по карману, — отмахнулся Хуго. — Он из пленных, видишь тетку? Наверняка хозяйка рядом на телеге, прихватила его в носильщики. Вон, смотри...
Верея именно в этот момент хлопнула Агли вожжами по заднице — красотка ушла, а силача парень уже видел и интереса не проявил, так что можно было возвращаться к делам насущным. И ни он, ни она не услышали нарастающего гула под землей. Только рыжий Фонарик сам по себе заторопился, утягивая телегу с хозяевами прочь от опасности. И даже успел добраться до края рыночной площади, всхрапывая и прижимая длинные уши, когда мостовая под ногами зрителей пошла волной, тонкие струи пробились между камней. Истерично забил фонтан, вздымая струи в небо. Кто-то опустил вниз взгляд, кто-то на рвущиеся в небо потоки и люди бросились врассыпную. Подхватив на руки детей, направляя женщин и подростков, следя, чтобы не упали. И только циркачи непонимающе смотрели на это отступление...
Силач поставил гирю, а танцовщица обернулась к брату и открыла было рот — и тут же с визгом рухнула вместе с помостом в быстро расширяющийся провал. Вода вскипела, взметнув вывернутые камни, полетели в воду не успевшие сбежать горожане. Испуганно заржал Фонарик, вскрикнула Верея, а Агли уже мчался обратно, туда, где в безумии стихии гибли люди. Только чуть притормозил, схватив одного бегущих мимо южан, бросил:
— Наших зови.
И скользнул в грязную пену потопа...
Едва телега отъехала в сторону, как Нельги отлепился от стены и двинулся против толпы, к провалу. Избранный дал ему невидимость и силу. Неужели он не сможет убить одну девку? Все, кто угрожают господину прямо или косвенно, должны умереть. Бедная циркачка даже не подозревает, что может видеть недоступное большинству. Но увидела же! А значит — умрет. За себя Нельги не боялся. Ну скажет она, что какой-то тип за стену цеплялся, так тут полно таких! Прямо рядом с ним парень висел. Пристроил для опоры ног палку, в щель между камнями, рукой ухватился за балкон снизу и смотрел представление.
Подземный толчок застал его посреди площади. Только, в отличие от большинства, он сразу понял, что это, и не потерял на рассматривание мокнущей брусчатки ни секунды — и так понятно, господин задействовал очередной элемент круга. Нельги никогда не позволял себе ни слова о своих мыслях— не из страха. А потому что только непроизнесенное остается тайной. И сейчас он выбрался на твердую землю и ждал приказа. Он бестрепетно смотрел, как выплеснувшийся из подземных коммуникаций поток заливает площадь, как хватают водяные плети людей, утаскивая их вглубь, под землю. Не так и широка подземная река, служащая для города источником воды, и решетками перекрыта. Значит, скоро все это прекратится и надо успеть — обезопасить господина от возможной опасности... Вода хлестнула по ногам, капитан поморщился — мокнуть он не любил, а придется. Девицу в ее куче юбок уже утащило на дно, но ведь могут и вытащить, откачать... Значит, придется поработать “спасателем”...
— Позови наших, — бросил Агли, почти врезавшись в него. Скользнул по лицу безумным взглядом, не узнавая, и нырнул в кипящую ненавистью воду.
Подозвав одного из находящихся поблизости Ласок, Нельги передал приказ дальше, а сам сбросил сапоги и скользнул туда, где скрылась в грязной воде циркачка. Успеть бы, пока не спасли, актеры — твари живучие.
Агли вынырнул, вытащил женщину, что цеплялась за него с нечеловеческой силой. Беднягу еле оторвали два здоровых мужика. И очень удивился, когда над ним нависла Верея.
— Справишься?
— Как посрать сходить, госпожа! — отмахнулся он, не обращая внимания на удары мелких камней, в избытке поднятых потоком.
— Береги себя, — донесся голос Ил-Рана, маг пытался подчинить воду, но контрольные артефакты не отвечали, словно их и не было.
Стража уже раздевалась, сбрасывая кольчуги, сапоги... Тех, кто оказался на краю провала и успел ухватиться хоть за что-то — тащили из воды сами горожане, но большинство упавших безуспешно боролись с водой, то всплывая, то опять погружаясь с головой.
— Полагаю, это придется заслужить, — ответил Агли задумчиво. — Поработаем над этим, но сперва — жилье. Нам обещали дрова, питание и одежду, но лучше, если мы встретим зиму в новом, утепленном доме. И посмотрите, что там с системой отопления, тут какая-то хитрая система нагревания здания.
— Разберемся, господин, — ответил Айрин, первым склоняясь перед Агли, подавая пример остальным...
Утром, едва Агли, потягиваясь, вышел на крыльцо, как в ворота вошла процессия — группа напавших на него юнцов, подгоняемая двумя стражниками. Парень тоскливо огляделся и понял, что влип: часть ночевавших в трактире соотечественников перекрыла все пути отступления, жадно уставясь на бесплатный цирк. И даже за воротами встала телега с высокими бортами.
— Иди сюда и принимай величественную позу, — усмехнулся уже знакомый ему усатый стражник. — Им еще завалы разгребать.
— Нам тоже! — огрызнулся Агли, нервно прикидывая, куда сбежать — подгадил судья, Паука ему в койку! — Я уже понадеялся, забыли!
— Ты Гласа Закона не знаешь. Господин Авейло если сказал, так и будет. Вот тебе магическое излечение, а им — самим отлеживаться.
— Лучше бы сотню плетей выдали, чем из меня посмешище делать. Отлежался бы, — тоскливо вздохнул парень, оглядываясь в поисках срочной, позволяющей слинять, работы. Обнаружил только большое количество жаждущих бесплатного развлечения соотечественников и поделился:— Нам караванный двор велели восстановить и поселиться там пока... Чтобы тактир не занимать.
— Дело хорошее. Орисель всегда был городом торговым. А там и торговцев принимать начнете, обслуга нужна. Сам понимаешь, лучше так, чем махать мечами! — ответил второй страж. Вздохнул. Перевел взгляд на подконвойных.
Юнцы неловко топтались, старательно «не замечая» стражу и втягивая головы в плечи, каждый раз, когда те касались висящих на поясе палок. Но пока еще до унижения не доходило, все присутствующие разговором оттягивали неприятный момент.
— Ну, чего тянуть, давайте, господа. На колени и исполнять приговор, вам потом еще до заката вкалывать! — приказал Усатый.
— А где они будут работать?
Юнцы неуверенно, косясь на стражу, все-таки опустились на колени и нестройным хором затянули: — Благодарим за науку, спасибо, что ты нас не убил!
— Кланяться. Все сначала, — поправил их стражник, усиливая приказ тычками палки. — А тебе зачем, косоглазый?
— Так госпожа Верея придумала еду по рабочим развозить. Обед там, ужин... кто-то и с собой сразу заказывает, чтобы лишние дрова не тратить. Каша, пирог, хлеб, можно суп — если любитель, — пояснил южанин, без колебаний списав прибыльную идею на хозяйку. Подождал, пока снизу заткнутся наказанные, и продолжил мысль: — Обычно ведь как? Прервались, сходили, поели... Много времени теряется, а время — это лишний медяк в кармане. А тут мы к условленному времени. Все горячее! Госпожа на артефакты раскошелилась. Миски подставили, еду получили — считай, ничего и не потеряли.
— Хорошая идея. С начальством посоветуюсь и сообщим. — Стражник переглянулся с товарищем: — Особенно, если привезут то же, что подают тут. Ты давай, до завтра!
Агли зашипел и направился в конюшню. Уход за Фонариком он не доверял никому.
Рыжий конек потерся мордой о плечо хозяина, словно сочувствуя его нелегкой доле. И потянулся к кормушке — перед поездкой следовало подкрепиться овсом и еще желательно — морковкой и яблоками. Не забыл бы хозяин, а то вон у него какое лицо мрачное! И конек потянулся зубами к куртке человека, дернуть, напомнить о себе!
Наблюдающего с крыши соседнего дома Нельги не заметил никто. Капитан Ласок дождался, пока все закончится, и отполз на чердак. Там, в доме у полуглухой старухи, он оборудовал себе один из наблюдательных пунктов, откуда и следил за Агли. Как и за другими возможными агентами влияния. Ласки трудились, как крестьяне в жатву. Собирали информацию, исследовали город, выясняли слабые и сильные стороны членов городского совета... Мало ли, какой доклад потребует Избранный, а у них уже готово все!
Нельги мог многое сказать своему господину. Например, о том, что готов положить к его ногам не только голову врага, но и свою собственную. Без колебаний и жалости. Или о том, что давно знает его в лицо... Но молчал, позволяя себе только одно чувство — безграничную преданность Безликому, а теперь еще и Избранному, тому, кто является вместилищем духа Господина и вершителем судьбы их народа.
Несколько дней Агли поминал незлым тихим словом судью — каким-то образом стражники находили его, куда бы он с утра ни удрал, и приводили наказанных, чтобы те просили прощения. Он даже заподозрил, что именно его соотечественники и подсказывают направление — уж больно радовались бывшие пленные зрелищу.
Выездные обеды тоже прижились. Рабочие быстро оценили возможность поесть горячей каши со свежей лепешкой, не тратя время на путь в трактир. Уж лучше вздремнуть эти недолгие минуты покоя, прямо на рабочем месте. А уже потом со свежими силами браться за лопату, кирку или пилу — уж чем трудиться приходится. Господин Авейло зашел один раз «на огонек», расспросить госпожу Верею как ее подопечные поживают.
— Отлично справляются, — похвалила она южан. — Послушные, старательные. Слова поперек не скажут. Только все время на колени падают! Я им одежку заказала, куртки теплые, штаны и обувь. У некоторых кроме рванья, в чем пришли, ничего вообще не было! Ужас!
— И драк не бывает?
— Нет. Я и сама удивилась, но они там сами разобрались, кто и кому подчиняется. Неплохие парни. — Верея немного подумала и попросила: — Если чего, можно будет их и после освобождения оставить в городе? Ашири и Тейгу — повара, каких мало! Я уже на кухню почти не захожу! Посмотрите сами, Глас Закона.
Любопытство свойственно не только кошкам, но и судьям. Двое южан при виде его оставили ножи, которыми усердно резали мясо, и упали на колени, упираясь лбами в сложенные на полу ладони.
— Вставайте, что у вас тут такое?
— Пирог, господин... — Ашири, вспомнил кто из них кто судья, замялся, не зная, как правильно обращаться к гостю.
— Глас Закона, — подсказала Верея. — Они пекут пироги, блины с различной начинкой. Их на вынос хорошо берут!
— Встаньте, господа.
Судья с удовольствием оглядел парней. Оба выглядели вполне сытыми и довольными жизнью. На кухне все было чисто, тараканы не бегали и пахло... Пожалуй, стоит задержаться и попробовать эти самые хваленые блины.
— А это что? — заинтересовался он — в котле булькало что-то белое с золотыми кружочками жира и большим количеством зелени.
— Сырный суп, Глас Закона, — отрапортовал Тейгу и для наглядности помешал в кастрюле. В бульоне маняще всплыли куски мяса и тут же спрятались, подальше от жадного взгляда гостя. — Отличный, честно скажу! Сейчас сыров много, можно разные сорта пробовать! Желаете?
— А давайте! — судья сглотнул слюну. С утра на ногах, проголодался! Так чего скромничать? — И еще пирог! И пару блинов.
Южане заулыбались, расслабившись окончательно. Парням нравилось готовить. И очень нравилось, что хозяйка ценила их труд, регулярно поощряя денежкой или подарками, хотя могла, как пленных, использовать их совершенно бесплатно... Так можно и на комнату собрать, или, если компанией скинуться, то и целый дом выкупить. Не сразу, через год-другой. Но сейчас, после войны, мужчин мало и власть охотно пойдет на уступки...
Это утро началось с получения по голове. Тамаки удивился. Не так и часто всадника бьют перелетевшей через забор курицей. Обычной, свежеубитой, на которой, кроме остатков перьев был ножом начерчен какой-то непонятный знак. Подумав над добычей пару мгновений, он поволок ее Агли.
— Как думаешь, командир, что это? Колдовство или попытка отравить?
— Думаю, колдовство. Попытку отравить нам бы в корзину с провиантом подсунули... Ты что делаешь?
— Дощипываю! — Тамаки вытянул длинное хвостовое перо из гузки. — Мы люди не суеверные, с колдовством мордально не единожды сталкивались. Эту жертву человеческой глупости надо сварить и съесть. Все польза!
Агли еще раз пригляделся к подарку. Не особо старая, еще даже жирная...
— Вари. Только подольше. А то на меня уже магия подействовала, жрать захотел! А все-таки люди — сволочи... могли бы гуся закинуть.
— А это мысль! — Тамаки лукаво улыбнулся: — Сейчас заряжу народ наблюдать, вычислить, кто там ворожит, а потом запущу слух, что для хорошего сглаза надо поросенка или целую свинью подложить, иначе не подействует.
— На рынок надо съездить! — Верея оглянулась, Агли обнаружился возле поленницы, сортировал доставленные после очередного разгребания развалин древесные останки. Всякую мелочь кидал в ведро, крупные складывал для дальнейшего сжигания зимой, а особо выдающиеся — для раскалывания.
— Вот, госпожа, — похвастался он, — целый дом на саморазбор с вывозом мусора. Ребята второй этаж уже полностью демонтировали, первым занимаются. Заказчик велел до фундамента все зачистить.
— То есть, вы получили дрова и вам за них еще заплатили? Жулики! — восхитилась Верея. — Я на вас плохо влияю!
— Госпожа?! — фальшиво возмутился Агли. — Мы честные разбойники, то есть, люди!
— Иди уже, готовь телегу, честный разбойник! — трактирщица отвесила парню несильный подзатыльник.
— Так готова она. Мы только разгрузили, — доложился Агли. — Я удила снял, чтобы Фонарик нормально поел! А то сами понимаете. Сейчас обратно уздечку соберу.
Конек, сообразив, что говорят о нем и сейчас опять тащить телегу, усиленно захрупал овсом. Конечно, люди вернутся и дадут новый, но лучше еще, а не вместо!
На базаре было шумно и весело. Приехали бродячие артисты и толпа сгрудилась вокруг помоста, приветствуя каждого выступающего криками и свистом. Под ноги циркачам летели мелкие и не очень монетки. Но до сборов за выступление дело еще не дошло, пока обе стороны друг друга разогревали, подогревая любопытство и взывая к щедрости и зрелищности. Агли с детским любопытством смотрел, как поднимает гири силач и как прыгают акробаты, жонглируя мячами и раскрашенными палками. На выступление метателя ножей парень презрительно скривился — любой из его отряда мог и не такое. Зато танцовщица в расшитом блестками лифе и множеством черных и алых юбок, во время танца мельтешащих, словно цветы в ураган, вызвала весьма приятные, но не очень приличные мысли. Иногда юбки задирались, и мелькали стройные ноги, пробуждая немалый интерес мужской части зрителей. Агли даже встал на телегу, чтобы лучше видеть, чем вызвал недовольный взгляд хозяйки. Верея дотянулась до вожжей и хлопнула Фонарика по крупу. Конек переступил ногами и парень, ахнув, замахал руками, удерживая равновесие. И встретился с танцовщицей глазами...
Танцовщица с ритма не сбилась, но ее взгляд словно прикипел к месту, где стоял южанин, даже профессиональная улыбка стала какой-то нервной. Но вот танец закончился и девушка с поклоном попятилась к стоящим позади акробатам. Короткая заминка и на помост опять вернулся силач, жонглируя гирями.
— В чем дело, Айви, — шепнул танцовщице старший брат. — Дакон тебя пока заменит, но вообще — сейчас твой второй танец!
— Хуго, я знаю этого парня! Видела где-то... у него такой взгляд был, жуткий. Глаза... — она не сразу нашла подходящую формулировку: — Глаза убийцы! И он... ты видел, как он на меня смотрел?
— Как на красивую бабу, которая ему не по карману, — отмахнулся Хуго. — Он из пленных, видишь тетку? Наверняка хозяйка рядом на телеге, прихватила его в носильщики. Вон, смотри...
Верея именно в этот момент хлопнула Агли вожжами по заднице — красотка ушла, а силача парень уже видел и интереса не проявил, так что можно было возвращаться к делам насущным. И ни он, ни она не услышали нарастающего гула под землей. Только рыжий Фонарик сам по себе заторопился, утягивая телегу с хозяевами прочь от опасности. И даже успел добраться до края рыночной площади, всхрапывая и прижимая длинные уши, когда мостовая под ногами зрителей пошла волной, тонкие струи пробились между камней. Истерично забил фонтан, вздымая струи в небо. Кто-то опустил вниз взгляд, кто-то на рвущиеся в небо потоки и люди бросились врассыпную. Подхватив на руки детей, направляя женщин и подростков, следя, чтобы не упали. И только циркачи непонимающе смотрели на это отступление...
Силач поставил гирю, а танцовщица обернулась к брату и открыла было рот — и тут же с визгом рухнула вместе с помостом в быстро расширяющийся провал. Вода вскипела, взметнув вывернутые камни, полетели в воду не успевшие сбежать горожане. Испуганно заржал Фонарик, вскрикнула Верея, а Агли уже мчался обратно, туда, где в безумии стихии гибли люди. Только чуть притормозил, схватив одного бегущих мимо южан, бросил:
— Наших зови.
И скользнул в грязную пену потопа...
Едва телега отъехала в сторону, как Нельги отлепился от стены и двинулся против толпы, к провалу. Избранный дал ему невидимость и силу. Неужели он не сможет убить одну девку? Все, кто угрожают господину прямо или косвенно, должны умереть. Бедная циркачка даже не подозревает, что может видеть недоступное большинству. Но увидела же! А значит — умрет. За себя Нельги не боялся. Ну скажет она, что какой-то тип за стену цеплялся, так тут полно таких! Прямо рядом с ним парень висел. Пристроил для опоры ног палку, в щель между камнями, рукой ухватился за балкон снизу и смотрел представление.
Подземный толчок застал его посреди площади. Только, в отличие от большинства, он сразу понял, что это, и не потерял на рассматривание мокнущей брусчатки ни секунды — и так понятно, господин задействовал очередной элемент круга. Нельги никогда не позволял себе ни слова о своих мыслях— не из страха. А потому что только непроизнесенное остается тайной. И сейчас он выбрался на твердую землю и ждал приказа. Он бестрепетно смотрел, как выплеснувшийся из подземных коммуникаций поток заливает площадь, как хватают водяные плети людей, утаскивая их вглубь, под землю. Не так и широка подземная река, служащая для города источником воды, и решетками перекрыта. Значит, скоро все это прекратится и надо успеть — обезопасить господина от возможной опасности... Вода хлестнула по ногам, капитан поморщился — мокнуть он не любил, а придется. Девицу в ее куче юбок уже утащило на дно, но ведь могут и вытащить, откачать... Значит, придется поработать “спасателем”...
— Позови наших, — бросил Агли, почти врезавшись в него. Скользнул по лицу безумным взглядом, не узнавая, и нырнул в кипящую ненавистью воду.
Подозвав одного из находящихся поблизости Ласок, Нельги передал приказ дальше, а сам сбросил сапоги и скользнул туда, где скрылась в грязной воде циркачка. Успеть бы, пока не спасли, актеры — твари живучие.
Агли вынырнул, вытащил женщину, что цеплялась за него с нечеловеческой силой. Беднягу еле оторвали два здоровых мужика. И очень удивился, когда над ним нависла Верея.
— Справишься?
— Как посрать сходить, госпожа! — отмахнулся он, не обращая внимания на удары мелких камней, в избытке поднятых потоком.
— Береги себя, — донесся голос Ил-Рана, маг пытался подчинить воду, но контрольные артефакты не отвечали, словно их и не было.
Стража уже раздевалась, сбрасывая кольчуги, сапоги... Тех, кто оказался на краю провала и успел ухватиться хоть за что-то — тащили из воды сами горожане, но большинство упавших безуспешно боролись с водой, то всплывая, то опять погружаясь с головой.
