Обозленный нарушением правил содержания пленных, а также закона о вере, судья назначил штраф в пять золотых и публичный суд с приглашением жрецов в качестве свидетельской стороны. Агли шепотом, в несколько голосов объяснили, что за всех приглашенных платит обвиняемый и консультация вылетит еще в пару золотых.
— Самое больное место у людей — кошелек, — согласился Агли.
Третьей семьи в поданном Агли списке не было. Но судья все равно остановился у беленького двухэтажного домика с темной черепичной крышей. Крыльцо и дверь выглядели подновленными, забор у палисадничка радовал глаз свежей краской.
Хозяйка дома, госпожа Далирия, встретила судью в переднике, слегка присыпанном мукой — она пекла пироги. На требование позвать доверенного пленного улыбнулась и крикнула:
— Хино! Тебя Глас Закона спрашивает!
Мужчина выбрался из подпола, стряхнул с волос соломину и помахал рукой вниз:
— Все, Дали, принимай работу!
— Я бы хотел проверить условия содержания пленного, — произнес судья.
Далирия мгновенно сориентировалась и попыталась загнать работника обратно в подвал:
— Иди отсюда. А я пока с господином судьей поговорю!
— Мне бы хотелось увидеть условия жизни сержанта Хино, — повторил судья.
— Конечно, я провожу вас.
Комната как комната. Побольше, чем обиталище Агли, имеется труба для обогрева, кровать посередине с теплым лоскутным одеялом. Стол и стул. В шкафу две смены вещей...
— А на кровати-то давно не спали... — произнес один из солдат.
— А это уже наше дело! — огрызнулась женщина, а подошедший южанин встал рядом с ней, приобняв за плечи.
— Я так понимаю, жалоб ни у одной из сторон нет? — уточнил, пряча улыбку, судья.
— Никаких жалоб и быть не может, — за двоих ответил Хино.
— Я довольна, — поддержала Далирия.
— Тогда полагаю, можно оставить как есть. Сержант Хино, вы же не желаете сменить опекуна или оставить город?
— Не собираюсь, даже если с меня снимут петлю, — южанин дернул углом рта, а в дверь заглянул мальчишка лет семи, смуглый, с косыми глазами.
Авейло поднял бровь в немом вопросе.
— Это Изамир, он пришел за отцом, не погоню же... — пояснила Далирия. — Мать умерла три года назад, так что... у нас тут почти семья.
— То есть, если вас освободить, господин сержант... — со значением начал Исен.
— Завтра же мы войдем в дверь храма с благим намерением, — в тон ответил южанин, а женщина, улыбнувшись, прижалась к нему.
— Преклоните колено, сержант Хино.
Мужчина повиновался. Судья коснулся перстнем металлической бляхи на шее пленного и кожаный шнур, на котором она висела, вспыхнул, рассыпавшись пеплом.
— Живите с миром, — произнес Авейло.
Когда они вышли, Агли вдруг упал на колени. прижался лицом к сапогам судьи.
— Благодарю вас, Глас Закона! Вы только что подарили мне путь!
Закончился нелегкий рейд поздней ночью. Последних двух южан решили даже не отпускать одних, все равно Агли возвращаться домой, вот вместе и дойдут.
— Доберешься? — Судья с высоты седла наклонился к Агли: — Не хочу утром увидеть твою голову отдельно от тела.
— Они мне охрана, — парень указал на своих спутников. Мрачные лица пленных наводили на мысль скорее об убийстве, чем о защите.
Судья открыл было рот, но Агли помотал головой, почти незаметно под капюшоном. И Авейло принял решение — подозвал южан и коснулся перстнем их медальонов, сделав Агли их официальным хозяином. В списке Айрин и Улмир записаны были фуражирами, но сомневался судья, что это было настоящее занятие молодых и сильных мужчин. Не похожи.
Агли сдал меч и плащ и зашагал в сторону трактира, не оборачиваясь на подопечных. Спиной чувствуя нарастающее напряжение. Его спутники готовились или возмутиться, или напасть. Агли покосился на них, пряча усмешку, если даже не сработает магия, не остановит, в драку между своими стража не вмешается — можно будет провести беседу с этими двумя, чтобы остальные не бунтовали. Не хочется бить, но нападут — придется. Агли чуть притормозил, прислушиваясь к каждому шороху сзади, готовясь уворачиваться...
Не понадобилось. Сверху, с крыши, мягко спрыгнул человек. Типичный южанин, в простой темной рубахе под жилетом, серых штанах и коротких сапогах. Обычный наемный работник: надо — морду набьет, надо — забор поставит. Замер, давая себя рассмотреть, и, когда все трое упали на колени, произнес:
— Вспомнили. Хорошо. Не бойтесь.
— Нельги? Что привело сюда лейтенанта самого Безликого? — произнес Агли, опираясь рукой о землю в знак готовности склониться еще ниже. Есть люди, с которыми лучше не сталкиваться, особенно если видел, как этот человек разделывает и быка, и пленного одним и тем же ножом, и с одним и тем же скучающим выражением лица.
— Решил предотвратить очередное унижение моих людей, солдат. Им и так досталось, хватит. Они будут повиноваться тебе, как мне и Господину. Самые преданные из твоих людей. — Нельги наградил бывших «ласок» тычком сапога. И добавил: — В твоем голосе — мой, до отмены приказа. Во имя Избранного! Теперь о твоей службе врагу. Делай, что делаешь. Таков мой приказ. — Лучший «кинжал» Ласок обошел вокруг вжавшегося в землю парня. Полюбовался на склоненную спину — безоружный Агли нарываться не собирался. И продолжил: — Избранный заметил тебя. Он приказывает помогать тем, кто не может помочь сам.
— Повинуюсь. Благодарю за уделенное время, господин мой. — Агли дождался, пока страшный гость исчезнет на ближайшей крыше, стер со лба пот и обернулся к своим спутникам. Те склонили голову и правой рукой коснулись левой стороны груди — у сердца. Приветствие командиру от верных солдат.
— Надеюсь, его никто не видел, — Агли тоскливо огляделся, командира Ласок и его подручных он боялся куда больше, чем воскресшего Атахена — от Паука больше, чем по морде, не получишь, да и не привыкать. А вот на что способен Безликий...
— Мы не знали, что он выжил, господин, — произнес Айрин. — Что нам следует делать?
— Ремонтировать конюшню при трактире, а я завтра узнаю, что нужно делать на самом деле. Всех изъятых у хозяев следует где-то разместить, найти работу. Я повешусь.
— Так он, — Улмир указал вверх взглядом, — и позволит. Ты приказываешь — мы повинуемся. Умрем по твоему слову.
— А ваш командир мне потом башку снимет... — Агли еще оглядывался, в вечерних тенях ему мерещились человеческие фигуры. — Ничего эти северяне нормально сделать не могут! Тоже мне — победители! То колдуны воскресают, то разведка откуда-то всплыла… Идем. Только... остальным не говорите, а то еще на подвиги потянет!
Во дворе трактира кипела жизнь. Мужчины нарубили дров, развели небольшой костер. Часть спала прямо на земле, часть — возилась с конюшней, а двое — залезли на крышу и перекладывали черепицу там, где указала Верея. Верховодили всем Зертан и Тамаки.
Агли вошел, улыбнулся приятелям.
— Все накормлены, — доложил Зертан. — Хозяйка твоя выдала дрова, посуду, крупу и даже немного мяса. Парни отработали, чем могли.
— Но придется решать, что делать со всеми вами, — Агли потер виски. — Не уверен, что ввязаться в бой и выстраивать тактику по ходу сражения, хорошая идея. Пойду, поговорю.
— С кем?
— С госпожой Вереей. Уверен, она щедра не только на крупу и дрова, но и на умные советы.
Хозяйка Агли обрадовалась.
— Найди мне кого-нибудь помыть посуду. Из-за ваших тут целая толпа, всем интересно, что я буду делать с пленными.
— А что вы собираетесь делать? — уточнил парень.
— Вот всех накормим и подумаем, — она врезала ему полотенцем по спине и Агли поспешно удрал во двор. Чтобы госпожа Верея не думала, но выбрать, кто будет работать, было легко — ткнуть пальцем в любых неспящих и все. Сделают. Не привыкать.
Двое назначенных дежурить покорно согласились. Из регулярно открывающейся двери трактира тянуло теплом, запахом еды... И если за это нужно было немного поработать, так почему нет? Хозяйка наверняка вознаградит старательных помощников.
Агли согнал еще работающих парней с крыши — отдыхать. И сам устало опустился на крыльцо — было о чем подумать. Например о том, что явление бывших начальников очень сильно портит мечту о мирной жизни, к которой он стремился. А еще о том, что он жив только до тех пор, пока командир «Ласок» этого желает. Безликий слыл сумасшедшим. Безжалостный, бесстрашный, не стремящийся к званиям и почестям, он был предан Повелителю и только ему. Говорили, что у него на лице знак, нанесенный лично Господином, и поэтому он и скрывается под маской. Его боялись трогать даже Посвященные. Если северяне упустили командира разведчиков — то у них под носом назревает восстание, и надо что-то делать. Но что? Что может сделать обычный солдат, чтобы удержать свой народ от ненужного кровопролития? Не дать ему сгинуть в плену и под копытами северной гвардии. Что может один, отдельно взятый солдат?
Госпожа Верея подошла сама, когда большая часть гостей разбрелась, прихватив запас еды домой. Это нормально, закупаться в трактире, не тратя деньги на драгоценные дрова. Слишком расточительно покупать их для приготовления еды, когда впереди — зимние холода.
При виде трактирщицы Агли вскочил, поклонился, демонстрируя собратьям правила поведения. Тем, кто еще не спал.
— О чем ты хотел спросить? — она устало присела на нагретое им место.
— Госпожа Верея, вот эти люди... им нужен кров, пища, они должны одеваться и работать. Куда мы можем девать такое количество народа?
— Да разве это количество? Ты не видел, как мы легкораненых в госпитале запрягали в работу! Вот там было количество, — Верея махнула рукой, отгоняя воспоминания. — Вот что, завтра идешь в магистратуру и просишь о том, что мне сказал. Работы в городе много, хоть те же развалины разгребать. — И, подумав, указала в темноту: — Там вот караванный двор был, потом, когда ваши прорвались, там встал заслон... Разгребете, подремонтируете и на зиму квартира готова. Только следи за своими, чтобы вели себя, как девочки из храмовой школы! А то ведь на вас сейчас любое преступление свалят!
«Благодари за наставление, подонок!» — Он не мог сказать, прозвучал этот голос в его памяти или же магия Атахена принесла ее слова. Он испуганно вздрогнул и подчинился, опустился на колени, благодаря Верею за наставление и дарованную мудрость. Пойти в магистратуру, так просто и легко!
— Знаешь, я пожалуй с тобой схожу, — прозвучал над ним голос госпожи Вереи, — какой-то ты сегодня идиот!
Утро началось с раздачи работы. Южане не роптали. Послушно отправились сколачивать кровати для богатых постояльцев, набивать матрасы и рубить дрова. Они вели себя так, словно подчинение хозяйке было важнейшим делом в их жизни.
Верея только плечами пожала: и чем они прежним хозяевам не угодили? Старательные, слова поперек не скажут... Агли запряг Фонарика и, прихватив с собой Зертана, отправился в магистратуру, а заодно и на рынок. Для дамы устроили мягкое сиденье, бросив на скамейку у борта телеги несколько набитых сеном подушек. Прохожие косились на южан, приветствовали хозяйку и желали ей удачи «с этими дикарями».
В магистрате тоже все прошло отлично. Их пригласили в кабинет, где сидели два человека. Один из них назвался Зургуфом, специалистом по делам распределенных военнопленных. Он вытащил из стола толстую, прошитую тетрадь и приготовился записывать. Говорила в основном Верея, а Агли и Зертан кивали и поддакивали, повинуясь почти незаметным тычкам хозяйки. Она передала список переданных под ее начало людей, указала на необходимость медицинского наблюдения и, главное — крыши над головой и новой одежды. Также изложила, что такое количество молодых сильных мужчин можно задействовать с большой пользой для города.
Как и планировала Верея, им отдали здание бывшего караванного двора с приказом полностью отремонтировать и подготовить к приему гостей. Материалы разрешили закупать самим, но в пределах выделенной суммы. Верея вытребовала для помощников бумагу на получение всех необходимых материалов. Повинуясь толчку в спину, Зертан взял документ и умчался в кассу. Следом так же убежал подписывать документы и получать деньги Агли. Подумав, Зургуф предложил гостье чаю с печеньем. Все равно по кабинетам бегает на она, а ее слуги. Зертан вернулся и с поклоном вручил хозяйке деньги. Агли чуть задержался, ему пришлось объяснять, что поставщик продуктов у них уже есть и накормить пленных списанным дерьмом за очень хорошие деньги — не выйдет. Наконец все формальности были улажены, Верея получила обеспечение на десять дней и, поблагодарив, ушла в сопровождении южан.
— Нет, ты видел? — прокомментировал Зургуф, когда Верея со свитой покинула кабинет.
— Что? — поднял от бумаг глаза его товарищ.
— Это она свободных так строит, представляешь, как у нее будут пленные бегать?
— Подожди, эти придурки — свободные?
— Ну да. Ни у одного нет бляхи на шее. Что-то мне тех парней даже жаль!
На базаре Верея скомандовала повернуть к лавке, где продавали старые военные запасы.
— Долго провозились, — посетовала она. — Думаю, нам проще закупить для ваших одеяла и матрасы оптом. И вы уже сегодня осмотрите здание...
— Госпожа, позвольте отправить гонца к нашим? — попросил Агли. — Пусть пока прикинут объем работ! А негодные к ремонту деревяшки можно и в печь отправить — чтобы готовить еду в трактире, а не на костре и ненароком чего-нибудь не спалить.
— Хорошо, сейчас в лавке и наймешь посыльного. Я тоже им напишу список заданий, — решила Верея. — Раз уж получила такую толпу, пусть работают.
— Не сомневайтесь, госпожа, мы все преданы вам и послушный, — заверил Зертан, кланяясь.
— А твоя бляха где? — вдруг подозрительно спросил Верея.
— А я, как и Агли, свободный. Но не могу пройти мимо бед соотечественников.
— Тоже болтун и подхалим, — вздохнула трактирщица. — Думаю, смогу поговорить, чтобы вас двоих назначили распорядителями в караванном дворе. Но от работы в трактире вас это не избавит!
Парни поклонились, «не заметив», как хозяйственно Верея прибрала к рукам и второго южанина.
Караванный двор был выстроен в виде буквы П и располагался вдоль стены, имея собственные ворота для въезда грузов. На первом этаже находились склады и конюшни, на втором и третьем — жилые помещения для купцов и прислуги. Обычно там останавливались те, кто не имел собственных домов и складов в Ориселе. Постройка была настолько капитальной, что выдержала атаку магов, изрядно пострадав снаружи и довольно слабо — внутри. Агли привел всех доверенных Верее пленных, логично рассудив, что, понимая цель, люди будут работать лучше. Южане с удовольствием отметили, что целы не только часть комнат, но и кухня.
— Завтра доставят материал для строительства, — произнес Агли. — Надеюсь, никто не будет отлынивать или того хуже — вредить.
— Никто, — за всех ответил Улмир. Остальные, косясь на бывшего разведчика, закивали — было бы из-за чего спорить. — Для себя работаем. А там — подумаем, как снять эти штуки.
— Самое больное место у людей — кошелек, — согласился Агли.
Третьей семьи в поданном Агли списке не было. Но судья все равно остановился у беленького двухэтажного домика с темной черепичной крышей. Крыльцо и дверь выглядели подновленными, забор у палисадничка радовал глаз свежей краской.
Хозяйка дома, госпожа Далирия, встретила судью в переднике, слегка присыпанном мукой — она пекла пироги. На требование позвать доверенного пленного улыбнулась и крикнула:
— Хино! Тебя Глас Закона спрашивает!
Мужчина выбрался из подпола, стряхнул с волос соломину и помахал рукой вниз:
— Все, Дали, принимай работу!
— Я бы хотел проверить условия содержания пленного, — произнес судья.
Далирия мгновенно сориентировалась и попыталась загнать работника обратно в подвал:
— Иди отсюда. А я пока с господином судьей поговорю!
— Мне бы хотелось увидеть условия жизни сержанта Хино, — повторил судья.
— Конечно, я провожу вас.
Комната как комната. Побольше, чем обиталище Агли, имеется труба для обогрева, кровать посередине с теплым лоскутным одеялом. Стол и стул. В шкафу две смены вещей...
— А на кровати-то давно не спали... — произнес один из солдат.
— А это уже наше дело! — огрызнулась женщина, а подошедший южанин встал рядом с ней, приобняв за плечи.
— Я так понимаю, жалоб ни у одной из сторон нет? — уточнил, пряча улыбку, судья.
— Никаких жалоб и быть не может, — за двоих ответил Хино.
— Я довольна, — поддержала Далирия.
— Тогда полагаю, можно оставить как есть. Сержант Хино, вы же не желаете сменить опекуна или оставить город?
— Не собираюсь, даже если с меня снимут петлю, — южанин дернул углом рта, а в дверь заглянул мальчишка лет семи, смуглый, с косыми глазами.
Авейло поднял бровь в немом вопросе.
— Это Изамир, он пришел за отцом, не погоню же... — пояснила Далирия. — Мать умерла три года назад, так что... у нас тут почти семья.
— То есть, если вас освободить, господин сержант... — со значением начал Исен.
— Завтра же мы войдем в дверь храма с благим намерением, — в тон ответил южанин, а женщина, улыбнувшись, прижалась к нему.
— Преклоните колено, сержант Хино.
Мужчина повиновался. Судья коснулся перстнем металлической бляхи на шее пленного и кожаный шнур, на котором она висела, вспыхнул, рассыпавшись пеплом.
— Живите с миром, — произнес Авейло.
Когда они вышли, Агли вдруг упал на колени. прижался лицом к сапогам судьи.
— Благодарю вас, Глас Закона! Вы только что подарили мне путь!
Закончился нелегкий рейд поздней ночью. Последних двух южан решили даже не отпускать одних, все равно Агли возвращаться домой, вот вместе и дойдут.
— Доберешься? — Судья с высоты седла наклонился к Агли: — Не хочу утром увидеть твою голову отдельно от тела.
— Они мне охрана, — парень указал на своих спутников. Мрачные лица пленных наводили на мысль скорее об убийстве, чем о защите.
Судья открыл было рот, но Агли помотал головой, почти незаметно под капюшоном. И Авейло принял решение — подозвал южан и коснулся перстнем их медальонов, сделав Агли их официальным хозяином. В списке Айрин и Улмир записаны были фуражирами, но сомневался судья, что это было настоящее занятие молодых и сильных мужчин. Не похожи.
Агли сдал меч и плащ и зашагал в сторону трактира, не оборачиваясь на подопечных. Спиной чувствуя нарастающее напряжение. Его спутники готовились или возмутиться, или напасть. Агли покосился на них, пряча усмешку, если даже не сработает магия, не остановит, в драку между своими стража не вмешается — можно будет провести беседу с этими двумя, чтобы остальные не бунтовали. Не хочется бить, но нападут — придется. Агли чуть притормозил, прислушиваясь к каждому шороху сзади, готовясь уворачиваться...
Не понадобилось. Сверху, с крыши, мягко спрыгнул человек. Типичный южанин, в простой темной рубахе под жилетом, серых штанах и коротких сапогах. Обычный наемный работник: надо — морду набьет, надо — забор поставит. Замер, давая себя рассмотреть, и, когда все трое упали на колени, произнес:
— Вспомнили. Хорошо. Не бойтесь.
— Нельги? Что привело сюда лейтенанта самого Безликого? — произнес Агли, опираясь рукой о землю в знак готовности склониться еще ниже. Есть люди, с которыми лучше не сталкиваться, особенно если видел, как этот человек разделывает и быка, и пленного одним и тем же ножом, и с одним и тем же скучающим выражением лица.
— Решил предотвратить очередное унижение моих людей, солдат. Им и так досталось, хватит. Они будут повиноваться тебе, как мне и Господину. Самые преданные из твоих людей. — Нельги наградил бывших «ласок» тычком сапога. И добавил: — В твоем голосе — мой, до отмены приказа. Во имя Избранного! Теперь о твоей службе врагу. Делай, что делаешь. Таков мой приказ. — Лучший «кинжал» Ласок обошел вокруг вжавшегося в землю парня. Полюбовался на склоненную спину — безоружный Агли нарываться не собирался. И продолжил: — Избранный заметил тебя. Он приказывает помогать тем, кто не может помочь сам.
— Повинуюсь. Благодарю за уделенное время, господин мой. — Агли дождался, пока страшный гость исчезнет на ближайшей крыше, стер со лба пот и обернулся к своим спутникам. Те склонили голову и правой рукой коснулись левой стороны груди — у сердца. Приветствие командиру от верных солдат.
— Надеюсь, его никто не видел, — Агли тоскливо огляделся, командира Ласок и его подручных он боялся куда больше, чем воскресшего Атахена — от Паука больше, чем по морде, не получишь, да и не привыкать. А вот на что способен Безликий...
— Мы не знали, что он выжил, господин, — произнес Айрин. — Что нам следует делать?
— Ремонтировать конюшню при трактире, а я завтра узнаю, что нужно делать на самом деле. Всех изъятых у хозяев следует где-то разместить, найти работу. Я повешусь.
— Так он, — Улмир указал вверх взглядом, — и позволит. Ты приказываешь — мы повинуемся. Умрем по твоему слову.
— А ваш командир мне потом башку снимет... — Агли еще оглядывался, в вечерних тенях ему мерещились человеческие фигуры. — Ничего эти северяне нормально сделать не могут! Тоже мне — победители! То колдуны воскресают, то разведка откуда-то всплыла… Идем. Только... остальным не говорите, а то еще на подвиги потянет!
Во дворе трактира кипела жизнь. Мужчины нарубили дров, развели небольшой костер. Часть спала прямо на земле, часть — возилась с конюшней, а двое — залезли на крышу и перекладывали черепицу там, где указала Верея. Верховодили всем Зертан и Тамаки.
Агли вошел, улыбнулся приятелям.
— Все накормлены, — доложил Зертан. — Хозяйка твоя выдала дрова, посуду, крупу и даже немного мяса. Парни отработали, чем могли.
— Но придется решать, что делать со всеми вами, — Агли потер виски. — Не уверен, что ввязаться в бой и выстраивать тактику по ходу сражения, хорошая идея. Пойду, поговорю.
— С кем?
— С госпожой Вереей. Уверен, она щедра не только на крупу и дрова, но и на умные советы.
Хозяйка Агли обрадовалась.
— Найди мне кого-нибудь помыть посуду. Из-за ваших тут целая толпа, всем интересно, что я буду делать с пленными.
— А что вы собираетесь делать? — уточнил парень.
— Вот всех накормим и подумаем, — она врезала ему полотенцем по спине и Агли поспешно удрал во двор. Чтобы госпожа Верея не думала, но выбрать, кто будет работать, было легко — ткнуть пальцем в любых неспящих и все. Сделают. Не привыкать.
Двое назначенных дежурить покорно согласились. Из регулярно открывающейся двери трактира тянуло теплом, запахом еды... И если за это нужно было немного поработать, так почему нет? Хозяйка наверняка вознаградит старательных помощников.
Агли согнал еще работающих парней с крыши — отдыхать. И сам устало опустился на крыльцо — было о чем подумать. Например о том, что явление бывших начальников очень сильно портит мечту о мирной жизни, к которой он стремился. А еще о том, что он жив только до тех пор, пока командир «Ласок» этого желает. Безликий слыл сумасшедшим. Безжалостный, бесстрашный, не стремящийся к званиям и почестям, он был предан Повелителю и только ему. Говорили, что у него на лице знак, нанесенный лично Господином, и поэтому он и скрывается под маской. Его боялись трогать даже Посвященные. Если северяне упустили командира разведчиков — то у них под носом назревает восстание, и надо что-то делать. Но что? Что может сделать обычный солдат, чтобы удержать свой народ от ненужного кровопролития? Не дать ему сгинуть в плену и под копытами северной гвардии. Что может один, отдельно взятый солдат?
Госпожа Верея подошла сама, когда большая часть гостей разбрелась, прихватив запас еды домой. Это нормально, закупаться в трактире, не тратя деньги на драгоценные дрова. Слишком расточительно покупать их для приготовления еды, когда впереди — зимние холода.
При виде трактирщицы Агли вскочил, поклонился, демонстрируя собратьям правила поведения. Тем, кто еще не спал.
— О чем ты хотел спросить? — она устало присела на нагретое им место.
— Госпожа Верея, вот эти люди... им нужен кров, пища, они должны одеваться и работать. Куда мы можем девать такое количество народа?
— Да разве это количество? Ты не видел, как мы легкораненых в госпитале запрягали в работу! Вот там было количество, — Верея махнула рукой, отгоняя воспоминания. — Вот что, завтра идешь в магистратуру и просишь о том, что мне сказал. Работы в городе много, хоть те же развалины разгребать. — И, подумав, указала в темноту: — Там вот караванный двор был, потом, когда ваши прорвались, там встал заслон... Разгребете, подремонтируете и на зиму квартира готова. Только следи за своими, чтобы вели себя, как девочки из храмовой школы! А то ведь на вас сейчас любое преступление свалят!
«Благодари за наставление, подонок!» — Он не мог сказать, прозвучал этот голос в его памяти или же магия Атахена принесла ее слова. Он испуганно вздрогнул и подчинился, опустился на колени, благодаря Верею за наставление и дарованную мудрость. Пойти в магистратуру, так просто и легко!
— Знаешь, я пожалуй с тобой схожу, — прозвучал над ним голос госпожи Вереи, — какой-то ты сегодня идиот!
Утро началось с раздачи работы. Южане не роптали. Послушно отправились сколачивать кровати для богатых постояльцев, набивать матрасы и рубить дрова. Они вели себя так, словно подчинение хозяйке было важнейшим делом в их жизни.
Верея только плечами пожала: и чем они прежним хозяевам не угодили? Старательные, слова поперек не скажут... Агли запряг Фонарика и, прихватив с собой Зертана, отправился в магистратуру, а заодно и на рынок. Для дамы устроили мягкое сиденье, бросив на скамейку у борта телеги несколько набитых сеном подушек. Прохожие косились на южан, приветствовали хозяйку и желали ей удачи «с этими дикарями».
В магистрате тоже все прошло отлично. Их пригласили в кабинет, где сидели два человека. Один из них назвался Зургуфом, специалистом по делам распределенных военнопленных. Он вытащил из стола толстую, прошитую тетрадь и приготовился записывать. Говорила в основном Верея, а Агли и Зертан кивали и поддакивали, повинуясь почти незаметным тычкам хозяйки. Она передала список переданных под ее начало людей, указала на необходимость медицинского наблюдения и, главное — крыши над головой и новой одежды. Также изложила, что такое количество молодых сильных мужчин можно задействовать с большой пользой для города.
Как и планировала Верея, им отдали здание бывшего караванного двора с приказом полностью отремонтировать и подготовить к приему гостей. Материалы разрешили закупать самим, но в пределах выделенной суммы. Верея вытребовала для помощников бумагу на получение всех необходимых материалов. Повинуясь толчку в спину, Зертан взял документ и умчался в кассу. Следом так же убежал подписывать документы и получать деньги Агли. Подумав, Зургуф предложил гостье чаю с печеньем. Все равно по кабинетам бегает на она, а ее слуги. Зертан вернулся и с поклоном вручил хозяйке деньги. Агли чуть задержался, ему пришлось объяснять, что поставщик продуктов у них уже есть и накормить пленных списанным дерьмом за очень хорошие деньги — не выйдет. Наконец все формальности были улажены, Верея получила обеспечение на десять дней и, поблагодарив, ушла в сопровождении южан.
— Нет, ты видел? — прокомментировал Зургуф, когда Верея со свитой покинула кабинет.
— Что? — поднял от бумаг глаза его товарищ.
— Это она свободных так строит, представляешь, как у нее будут пленные бегать?
— Подожди, эти придурки — свободные?
— Ну да. Ни у одного нет бляхи на шее. Что-то мне тех парней даже жаль!
На базаре Верея скомандовала повернуть к лавке, где продавали старые военные запасы.
— Долго провозились, — посетовала она. — Думаю, нам проще закупить для ваших одеяла и матрасы оптом. И вы уже сегодня осмотрите здание...
— Госпожа, позвольте отправить гонца к нашим? — попросил Агли. — Пусть пока прикинут объем работ! А негодные к ремонту деревяшки можно и в печь отправить — чтобы готовить еду в трактире, а не на костре и ненароком чего-нибудь не спалить.
— Хорошо, сейчас в лавке и наймешь посыльного. Я тоже им напишу список заданий, — решила Верея. — Раз уж получила такую толпу, пусть работают.
— Не сомневайтесь, госпожа, мы все преданы вам и послушный, — заверил Зертан, кланяясь.
— А твоя бляха где? — вдруг подозрительно спросил Верея.
— А я, как и Агли, свободный. Но не могу пройти мимо бед соотечественников.
— Тоже болтун и подхалим, — вздохнула трактирщица. — Думаю, смогу поговорить, чтобы вас двоих назначили распорядителями в караванном дворе. Но от работы в трактире вас это не избавит!
Парни поклонились, «не заметив», как хозяйственно Верея прибрала к рукам и второго южанина.
Караванный двор был выстроен в виде буквы П и располагался вдоль стены, имея собственные ворота для въезда грузов. На первом этаже находились склады и конюшни, на втором и третьем — жилые помещения для купцов и прислуги. Обычно там останавливались те, кто не имел собственных домов и складов в Ориселе. Постройка была настолько капитальной, что выдержала атаку магов, изрядно пострадав снаружи и довольно слабо — внутри. Агли привел всех доверенных Верее пленных, логично рассудив, что, понимая цель, люди будут работать лучше. Южане с удовольствием отметили, что целы не только часть комнат, но и кухня.
— Завтра доставят материал для строительства, — произнес Агли. — Надеюсь, никто не будет отлынивать или того хуже — вредить.
— Никто, — за всех ответил Улмир. Остальные, косясь на бывшего разведчика, закивали — было бы из-за чего спорить. — Для себя работаем. А там — подумаем, как снять эти штуки.
