Улицу Агли нашел легко — Орисель, хоть и город вражеский, но важные и не слишком точки знал каждый солдат. Южанин прислушался к звукам из двора — там блеяла овца, кричала какая-то неизвестная ему птица...
Солдаты, не отводя глаз, смотрели на черную маску. Маг говорил тихо, но каждый из присутствующих слышал его слова:
— Этот человек любит животных, словно своих детей или друзей. Всю немалую силу направил он на зверей, и остается с ними. Не убивать. Такова моя воля. Мой приказ.
Никто из солдат не нарушит приказ чудовища в человеческом обличье, потому что нарушивший не перенесет гнева Паука. Сверкает зеленоватая вязь на доспехе и кажется, что рисованное насекомое шевелится, вместе с дыханием того, кто взял себе его имя.
Паук, Атахен, любимый из генералов Повелителя, преданный ему, словно пес. Не видящий для себя иного счастья, чем служить и повиноваться. Тот, чье тело подняли на шесте, устрашая верных. Обращая в бегство его армию.
Агли постучал в ворота. Человек, которого он нашел, хорошим не выглядел. Даже наоборот — мрачный здоровяк, благодаря нечесаным черным волосам и бороде, выглядел сущим разбойником, но южанина это не остановило. Хозяин дома оглядел сперва южанина, потом лошадь и предложил валить на все стороны света, хоть одновременно, хоть по очереди.
Агли остался стоять.
— За нее золотой, — произнес чернобородый. — В государевой скупке дадут два..
— Подскажи, где снять комнату. Отлежаться. У Тухлого надышался. — Лошадь стоила не меньше трех, но кто столько заплатит «косоглазому псу». Поэтому, смирившись с потерей денег, Агли решил наверстать в удобствах. — Ты лечишь животных. Мне бы снадобье.
— Настойку добавлю и адрес дам.
Настойку лекарь вручил в обычной долбленке. Агли бережно принял ее, поблагодарив. Теперь осталось пустяк — сдать меч, договориться о жилье с хозяйкой и не упасть по дороге.
Агли вытащил из-за пазухи маленькую флягу, залпом выпил содержимое и перелил в нее лекарство. Пригодится.
Хроники лист 8...
Ни усталость, ни другие причины не помешали мне исполнить свой долг. Этой ночью я возложил корону на свою голову и призвал их. Тех созданий, что готовы были умереть за своего господина. Они услышали и ответили. И получили приказ. Отступить. Затаиться. Копить силы. Так надо во имя нашей цели. Странно ощущать, как повинуется, оживая, умершая страна, как отзываются останки ее магии. Как клубится, укрывая и лаская, мгла. Как тени, что плотнее и темнее ночи, стелются под ноги. Ощущать их касания, похожие на крылья мотыльков или нежные поцелуи наложниц... Наверно, я бы развлекался дольше, но увы — моя бедная хозяйка зашлась во сне криком, и ей ответили полные ужаса голоса в соседних домах. Пришлось отослать тех, кто пришел ко мне. Отправить в первозданную мглу, откуда они выбрались. Преклонить колени, обратившись к короновавшему меня, заверяя в своей верности.
— Я не посягаю на твое место, мой господин! В моей любви к тебе — моя сила и преданность. Позволь мне служить тебе...
Не важно, слышит он меня или нет. Мое сердце бьется ради его имени. Я умру ради того, чтоб мой Повелитель жил и царствовал.
Я обратил венец в тени и забрался под одеяло. Завтра придется жаловаться на плохой сон. Как и всем жителям квартала...
Дверь распахнулась, ударив в стену. Агли специально не запер ее, сообщив хозяйке — доброй женщине по имени Верея — что болен и может потерять сознание. Она согласилась даже на такого постояльца, только оговорив, что, поправившись, он будет помогать по хозяйству — носить воду и рубить дрова. Ей, потерявшей мужа в этой войне было не сложно ухаживать за больным — в госпитале подобной работы было куда больше, а тут не просто солдата на ноги поставить, но и приобрести бесплатную рабочую силу. Агли не возражал. Вода — так вода, дрова — так дрова... какая разница, что делать, если делать нечего? Ему предоставили комнату — в пристройке с отдельным входом, дабы не пугал своей косоглазой южной мордой других жильцов. В прошлом это помещение было, скорее всего, сараем, но хозяйка утеплила стены, поставила шкаф, приличную кровать и маленький стол со стулом. В одном углу, отделенном перегородкой, располагался умывальник с подставленным под него ведром. Три раза в день хозяйка приносила укрепляющее питье из трав и еду, не изысканную, зато в большом количестве.
А теперь в его скромное жилище ворвались, и Агли лежал, разглядывая вошедших в комнату воинов. Они тоже смотрели, застыв с обнаженным оружием в руках. Но не нападали. Один подошел, откинул одеяло и тут же накинул обратно — юноша спал обнаженным.
— Встать, темный.
— Повинуюсь, — парень очень медленно, преодолевая слабость, поднялся и выпрямился, не считая нужным прикрыться.
— Обыщите его, — приказал чей-то голос и в комнату вошел еще один человек. В военной одежде и с изображением многолучевой звезды на накидке поверх кольчуги. Сам Первый Дознаватель его величества... маг и военачальник. Стало тесно.
Солдаты переглянулись.
— Вещи и кровать, — пояснил начальник, усмехнувшись. — Я не приказываю вам вспороть парню живот, это бесполезно. Предметы служения довольно велики, проглотить не выйдет.
— Благодарю, — мрачно отозвался Агли. — Мои вещи в шкафу, других нет.
Один из солдат перетряхнул кровать, не нашел ничего и обернулся к дознавателю.
— Ожидаемо, — кивнул тот, взглянул на бледного взмокшего парня и приказал: — Можешь лечь обратно, темный. У меня есть к тебе несколько вопросов.
— Готов повиноваться, господин! — отозвался Агли, скорее падая, чем ложась.
— Знаешь ли ты кого-то, способного провести ритуал Теней?
— Любой одаренный магией, господин! — Агли завернулся в одеяло, его трясло, но отвечал он четко, по-военному.
— Знаешь ли ты кого-то в городе, кто может это сделать?
— Я вообще не видел в городе никого знакомого, господин. Я сразу же снял комнату и лег в постель. Вставал только по нужде, если не верите — спросите хозяйку. Окна ее комнаты и окна кухни выходят на эту сторону, ей виден каждый мой шаг по двору.
— Обладаешь ли ты сам даром? — Дознаватель слегка подался вперед, бросив взгляд на свои увешанные браслетами руки. Камни в них были темны и безжизненны. Ни один из артефактов не чуял темной магии, что неудивительно. И едва заметные следы на спине — не от плети ли они? Этот южанин слишком жалок для той особы, что они искали. Жалок и болен. Может ли болеть Одержимый?
— Я воин, не маг, — ответил юноша. — В армии я не был даже офицером.
— Ты не лжешь. — Дознаватель едва заметно скривился. — Когда выздоровеешь — не забудь отметиться в префектуре. А пока дай свои документы, я их подпишу, чтоб тебя не дергали. Лежи и выздоравливай.
— Благодарю, господин!
Хроники лист 11...
Мой господин! Молю тебя! — тело изгибается само, бьется, пытаясь вырваться из жесткой хватки. Пальцы сжимаются на горле, безуспешно пытаясь отодвинуть те, невидимые...
— Ты — мой!
Покориться. Другого пути нет. Исполнить приказ! Он всегда подчинялся, всегда делал то, что нужно. Никогда не роптал. Глаза распахиваются, и ясно, что это был только сон. Пора.
Подняться, исполнить то, что может только он.
Приказов больше не слышно. Он сам решает что нужно, а что — нет. Уничтожает врага в его логовище, под носом у самых сильных магов.
Не так сложно проскользнуть по спящему городу. Даже под носом у бдительных патрулей — они не знают, с чем столкнулись, не знают, кого искать. Лучший из разведчиков, носящих на одежде символ ласки. Милого существа — одного из самых кровожадных хищников. И, подобно ласке, он скользил по городу. Старые крыши, заборы, узкие улицы, через которые можно так легко переправиться по веревкам, балкончикам, затянувшему стены плющу. Измененное магией тело легко преодолевает препятствия, скользит по крышам и ветвям, проскальзывает в подземные стоки. Старые двухэтажные дома окружают площадь. Сейчас такую же неживую, как оставшаяся на его родине, в разрушенной столице. Может, и права легенда про города-близнецы?
Оглядеться еще раз. Отметить расположение патрулей. Не пройти... да и не надо! Пламя срывается с пальцев, уносится россыпью хвостатых звезд, падает на камни и растекается по постройке, скрывая ее в ревущем огне. Часовые в изумлении пялятся на охвативший недостроенный храм пожар, даря целое мгновение, чтоб отступить. Скрыться в тени. Замереть, сливаясь с пламенем, раствориться в пляске теней на стенах и крышах!
По ушам ударила тревога: ревом труб и звоном колоколов. Побежали пожарные, стражи и просто зеваки. Бессильно плескалась вода на вздымающийся к небу огонь.
Когда темноту рассекли, приближаясь к пожару, белые одежды магов, он отступил. Пятясь, скрылся в темноте переулка, змеей скользнул наверх по плющу, рванулся со всей доступной скоростью. Обратно в убежище. Знак подан и понят всеми.
Ему нравился звук, с которым топор раскалывает чурку, нравился вес топора, нравилось движение собственных мышц. Он привык отдаваться любому делу целиком. Настолько, что не сразу заметил, что у его нехитрой работы появились зрители.
— А этого я знаю, — донесся голос позади и южанин обернулся. В широко распахнутых воротах стояли четверо солдат и уже знакомый сержант. — Эй, Агли? Вижу, прижился?
— Почтенный Хальгор! — вспомнил темный имя воина и помахал зажатым в руке топором. — Оплачиваю доброй хозяйке ее кров и хлеб. Воды с утра наносил, теперь вот дрова рублю.
И замолк, ожидая, что скажут нежданные гости.
— Что ты знаешь о пожаре на главной площади? — спросил сержант.
— Что там что-то горело, но я не ходил смотреть, дел было много. Госпожа Верея пошла, обещала рассказать по возвращении, — доложил Агли.
— Это сгорел почти готовый храм, построенный в честь победы. — Сержант оценил изумленное выражение лица парня: — А ты не рад?
— Чему радоваться? Люди строили, старались, а кто-то спалил. Из-за него, идиота, еще и нам всем влетит так, что мало не покажется.
— Разумный ты парень, Агли, всем бы такими разумными быть. А нам вот бегай теперь, ищи мага среди ваших, — сержант внимательно взглянул на южанина. Лицо непроницаемо, как у большинства косоглазых, мысли не отражаются. Поэтому он еще раз уточнил в надежде на хоть какую-то информацию: — Ты вроде нормально устроился? Как с хозяйкой-то? Повезло?
— Госпожа Верея сдает комнаты, ей требовался работник и мы договорились, что я не плачу за жилье, но выполняю всю мужскую работу. — Агли махнул топором в сторону крохотной пристройки: — Вон мое обиталище. Отдельное и очень уютное, должен сказать.
Сержант еще раз внимательно посмотрел на него — помещение скорее годилось для крупной собаки, чем для человека, но южанин выглядел вполне довольным. А значит, хотя бы тут можно было не беспокоиться. Этот не похож на бунтовщика. А кто похож?!
Со времени выздоровления прошло несколько дней. Он предпочитал проводить их с пользой: ремонтировать свое жилье, обшивая стены еще одним слоем досок с утеплителем, устраивать нехитрый очаг — хозяйка обещала, что оставит его на зиму, если он пересоберет ей в доме печь. И Агли старался: разобрал старую расшатавшуюся кладку и сложил по-новой. Заменил часть камней, составляющих основу, через которую и обогревался дом. Завершив ремонт печи, взялся за остальную работу. Рубил дрова и носил воду. А еще госпожа Верея намекнула на расширение сарая для скотины — несколько кур и две козы бродили по заднему двору, добавляя южанину работы, за ними тоже требовался уход и хозяйка охотно перевалила животных на безропотного парня, полностью занявшись сдачей комнат — дело не особо прибыльное, но все-таки приносящее стабильный доход.
Хроники лист 25
И опять меня не нашли. Это было, наверное, смешно, если бы я мог смеяться. Но я не мог, почему-то не выходило после коронации. Говорили, что господин тоже не улыбался. На этот раз мне не хотелось огня, хотелось крови. Подходящей жертвой стал солдат, идущий домой от ночной красотки, коих после войны стало великое множество. Может, будь бедолага менее пьян, он смог бы оказать сопротивление, а может и нет. Магия оглушила, ослепила, перекрыла горло, не давая кричать. Я недолго полюбовался, как бьется в пелене тьмы бывший враг, победитель, один из тех, кто уничтожил мой дом, мою родину.
— Ты умрешь, — прошептал я, вскидывая свою добычу на плечо, удивляясь ее небольшому весу. Казалось, этот человек огромен, но я поднял его без труда и пошел между темных домов из крупного камня по сухой дорожной брусчатке, утаскивая добычу к стене города. Откуда я узнал про это место — укромный, не просматриваемый с улицы уголок — сказать не мог даже Ушедший. Но я знал. Так твердо, словно мне нашептала сама судьба. Там на стене сохранились металлические кольца для крепления инженерных машин, там я подвесил свою жертву, растянув тело на предусмотрительно захваченной веревке. Он болтался, дергался смешно, безуспешно, выворачивая руки из плеч. Я срезал с него одежду, полюбовался на выпученные от ужаса глаза и сделал первый надрез вдоль ребер, потом два поперек и с наслаждением отделил кожу, оставив заливающуюся кровью мышечную ткань и розовые полосы ребер. Каждое движение ножа, каждая капля крови, падающая на землю, приобрели в эти минуты особый смысл. Я шептал имя Господина, признавался ему в любви, орошая землю темно-красной густой жидкостью. Славя его каждым взмахом руки, каждым куском отделенной плоти. Нож удалил все лишнее с головы, оставив ровный овал, лишенный каких либо выступов, скользнул ниже, отрезая кисти рук, ступни, половые органы. Тут меня ждало разочарование — ничего интересного не произошло, просто очередной комок упал на землю к уже лежащим там. Хотелось большего, но разве один человек мог это дать, пусть и с посредством магии? Постепенно жертва затихла и я с удовольствием оглядел дело своих рук: практически идеально обструганное тело, без излишеств. Осталось для красоты перерезать горло и оставить для преследователей. Пусть побегают, бедолаги...
— Агли? — госпожа Верея дважды стукнула в дверь. — Агли!
Он открыл, и она залюбовалась стройной фигурой юноши. Странно, что враг может быть так красив, кроток и хорошо воспитан. Он ни разу не возразил ей, ни разу не повысил голос. Не обидел ни скотину, ни служанок. Выполнял любую работу без чванства, даром что воин.
— Хозяйка?
— На рынок со мной не сходишь? Я запланировала много покупок, но не хочу нанимать носильщика.
— Одно мгновение, госпожа! — Агли набросил поверх рубашки кожаный жилет, вышел и затворил дверь.
— О! Я же тебе ключ принесла! Не дело, чтобы к тебе любой мог войти!
— У меня нечего брать, госпожа, — ответил южанин, без просьбы подхватывая две больших корзины на палке и пристраивая их на плечо.
— А если подкинут что? — рассердилась она на беспечного парня. Сама заперла дверь и вложила ключ ему в поясной карман. — Идем. У меня на сегодня большие планы!
До этого времени Агли из дома не выходил, предпочитая сперва отлеживаться, а потом отсиживаться. Но сейчас, в сопровождении хозяйки, он жадно разглядывал людей и заполненные товарами прилавки. Хозяйка терпеливо подождала, пока парень насмотрится на оружие. Впрочем, он почти ее не задержал: несколько взглядов, протянутая было и тут же отдернутая рука... Она повела его дальше — хозяйство было немаленьким, жильцов следовало накормить соответственно уплачиваемым ими деньгам.
Солдаты, не отводя глаз, смотрели на черную маску. Маг говорил тихо, но каждый из присутствующих слышал его слова:
— Этот человек любит животных, словно своих детей или друзей. Всю немалую силу направил он на зверей, и остается с ними. Не убивать. Такова моя воля. Мой приказ.
Никто из солдат не нарушит приказ чудовища в человеческом обличье, потому что нарушивший не перенесет гнева Паука. Сверкает зеленоватая вязь на доспехе и кажется, что рисованное насекомое шевелится, вместе с дыханием того, кто взял себе его имя.
Паук, Атахен, любимый из генералов Повелителя, преданный ему, словно пес. Не видящий для себя иного счастья, чем служить и повиноваться. Тот, чье тело подняли на шесте, устрашая верных. Обращая в бегство его армию.
Агли постучал в ворота. Человек, которого он нашел, хорошим не выглядел. Даже наоборот — мрачный здоровяк, благодаря нечесаным черным волосам и бороде, выглядел сущим разбойником, но южанина это не остановило. Хозяин дома оглядел сперва южанина, потом лошадь и предложил валить на все стороны света, хоть одновременно, хоть по очереди.
Агли остался стоять.
— За нее золотой, — произнес чернобородый. — В государевой скупке дадут два..
— Подскажи, где снять комнату. Отлежаться. У Тухлого надышался. — Лошадь стоила не меньше трех, но кто столько заплатит «косоглазому псу». Поэтому, смирившись с потерей денег, Агли решил наверстать в удобствах. — Ты лечишь животных. Мне бы снадобье.
— Настойку добавлю и адрес дам.
Настойку лекарь вручил в обычной долбленке. Агли бережно принял ее, поблагодарив. Теперь осталось пустяк — сдать меч, договориться о жилье с хозяйкой и не упасть по дороге.
Агли вытащил из-за пазухи маленькую флягу, залпом выпил содержимое и перелил в нее лекарство. Пригодится.
Хроники лист 8...
Ни усталость, ни другие причины не помешали мне исполнить свой долг. Этой ночью я возложил корону на свою голову и призвал их. Тех созданий, что готовы были умереть за своего господина. Они услышали и ответили. И получили приказ. Отступить. Затаиться. Копить силы. Так надо во имя нашей цели. Странно ощущать, как повинуется, оживая, умершая страна, как отзываются останки ее магии. Как клубится, укрывая и лаская, мгла. Как тени, что плотнее и темнее ночи, стелются под ноги. Ощущать их касания, похожие на крылья мотыльков или нежные поцелуи наложниц... Наверно, я бы развлекался дольше, но увы — моя бедная хозяйка зашлась во сне криком, и ей ответили полные ужаса голоса в соседних домах. Пришлось отослать тех, кто пришел ко мне. Отправить в первозданную мглу, откуда они выбрались. Преклонить колени, обратившись к короновавшему меня, заверяя в своей верности.
— Я не посягаю на твое место, мой господин! В моей любви к тебе — моя сила и преданность. Позволь мне служить тебе...
Не важно, слышит он меня или нет. Мое сердце бьется ради его имени. Я умру ради того, чтоб мой Повелитель жил и царствовал.
Я обратил венец в тени и забрался под одеяло. Завтра придется жаловаться на плохой сон. Как и всем жителям квартала...
***
Дверь распахнулась, ударив в стену. Агли специально не запер ее, сообщив хозяйке — доброй женщине по имени Верея — что болен и может потерять сознание. Она согласилась даже на такого постояльца, только оговорив, что, поправившись, он будет помогать по хозяйству — носить воду и рубить дрова. Ей, потерявшей мужа в этой войне было не сложно ухаживать за больным — в госпитале подобной работы было куда больше, а тут не просто солдата на ноги поставить, но и приобрести бесплатную рабочую силу. Агли не возражал. Вода — так вода, дрова — так дрова... какая разница, что делать, если делать нечего? Ему предоставили комнату — в пристройке с отдельным входом, дабы не пугал своей косоглазой южной мордой других жильцов. В прошлом это помещение было, скорее всего, сараем, но хозяйка утеплила стены, поставила шкаф, приличную кровать и маленький стол со стулом. В одном углу, отделенном перегородкой, располагался умывальник с подставленным под него ведром. Три раза в день хозяйка приносила укрепляющее питье из трав и еду, не изысканную, зато в большом количестве.
А теперь в его скромное жилище ворвались, и Агли лежал, разглядывая вошедших в комнату воинов. Они тоже смотрели, застыв с обнаженным оружием в руках. Но не нападали. Один подошел, откинул одеяло и тут же накинул обратно — юноша спал обнаженным.
— Встать, темный.
— Повинуюсь, — парень очень медленно, преодолевая слабость, поднялся и выпрямился, не считая нужным прикрыться.
— Обыщите его, — приказал чей-то голос и в комнату вошел еще один человек. В военной одежде и с изображением многолучевой звезды на накидке поверх кольчуги. Сам Первый Дознаватель его величества... маг и военачальник. Стало тесно.
Солдаты переглянулись.
— Вещи и кровать, — пояснил начальник, усмехнувшись. — Я не приказываю вам вспороть парню живот, это бесполезно. Предметы служения довольно велики, проглотить не выйдет.
— Благодарю, — мрачно отозвался Агли. — Мои вещи в шкафу, других нет.
Один из солдат перетряхнул кровать, не нашел ничего и обернулся к дознавателю.
— Ожидаемо, — кивнул тот, взглянул на бледного взмокшего парня и приказал: — Можешь лечь обратно, темный. У меня есть к тебе несколько вопросов.
— Готов повиноваться, господин! — отозвался Агли, скорее падая, чем ложась.
— Знаешь ли ты кого-то, способного провести ритуал Теней?
— Любой одаренный магией, господин! — Агли завернулся в одеяло, его трясло, но отвечал он четко, по-военному.
— Знаешь ли ты кого-то в городе, кто может это сделать?
— Я вообще не видел в городе никого знакомого, господин. Я сразу же снял комнату и лег в постель. Вставал только по нужде, если не верите — спросите хозяйку. Окна ее комнаты и окна кухни выходят на эту сторону, ей виден каждый мой шаг по двору.
— Обладаешь ли ты сам даром? — Дознаватель слегка подался вперед, бросив взгляд на свои увешанные браслетами руки. Камни в них были темны и безжизненны. Ни один из артефактов не чуял темной магии, что неудивительно. И едва заметные следы на спине — не от плети ли они? Этот южанин слишком жалок для той особы, что они искали. Жалок и болен. Может ли болеть Одержимый?
— Я воин, не маг, — ответил юноша. — В армии я не был даже офицером.
— Ты не лжешь. — Дознаватель едва заметно скривился. — Когда выздоровеешь — не забудь отметиться в префектуре. А пока дай свои документы, я их подпишу, чтоб тебя не дергали. Лежи и выздоравливай.
— Благодарю, господин!
Хроники лист 11...
Мой господин! Молю тебя! — тело изгибается само, бьется, пытаясь вырваться из жесткой хватки. Пальцы сжимаются на горле, безуспешно пытаясь отодвинуть те, невидимые...
— Ты — мой!
Покориться. Другого пути нет. Исполнить приказ! Он всегда подчинялся, всегда делал то, что нужно. Никогда не роптал. Глаза распахиваются, и ясно, что это был только сон. Пора.
Подняться, исполнить то, что может только он.
Приказов больше не слышно. Он сам решает что нужно, а что — нет. Уничтожает врага в его логовище, под носом у самых сильных магов.
Не так сложно проскользнуть по спящему городу. Даже под носом у бдительных патрулей — они не знают, с чем столкнулись, не знают, кого искать. Лучший из разведчиков, носящих на одежде символ ласки. Милого существа — одного из самых кровожадных хищников. И, подобно ласке, он скользил по городу. Старые крыши, заборы, узкие улицы, через которые можно так легко переправиться по веревкам, балкончикам, затянувшему стены плющу. Измененное магией тело легко преодолевает препятствия, скользит по крышам и ветвям, проскальзывает в подземные стоки. Старые двухэтажные дома окружают площадь. Сейчас такую же неживую, как оставшаяся на его родине, в разрушенной столице. Может, и права легенда про города-близнецы?
Оглядеться еще раз. Отметить расположение патрулей. Не пройти... да и не надо! Пламя срывается с пальцев, уносится россыпью хвостатых звезд, падает на камни и растекается по постройке, скрывая ее в ревущем огне. Часовые в изумлении пялятся на охвативший недостроенный храм пожар, даря целое мгновение, чтоб отступить. Скрыться в тени. Замереть, сливаясь с пламенем, раствориться в пляске теней на стенах и крышах!
По ушам ударила тревога: ревом труб и звоном колоколов. Побежали пожарные, стражи и просто зеваки. Бессильно плескалась вода на вздымающийся к небу огонь.
Когда темноту рассекли, приближаясь к пожару, белые одежды магов, он отступил. Пятясь, скрылся в темноте переулка, змеей скользнул наверх по плющу, рванулся со всей доступной скоростью. Обратно в убежище. Знак подан и понят всеми.
Ему нравился звук, с которым топор раскалывает чурку, нравился вес топора, нравилось движение собственных мышц. Он привык отдаваться любому делу целиком. Настолько, что не сразу заметил, что у его нехитрой работы появились зрители.
— А этого я знаю, — донесся голос позади и южанин обернулся. В широко распахнутых воротах стояли четверо солдат и уже знакомый сержант. — Эй, Агли? Вижу, прижился?
— Почтенный Хальгор! — вспомнил темный имя воина и помахал зажатым в руке топором. — Оплачиваю доброй хозяйке ее кров и хлеб. Воды с утра наносил, теперь вот дрова рублю.
И замолк, ожидая, что скажут нежданные гости.
— Что ты знаешь о пожаре на главной площади? — спросил сержант.
— Что там что-то горело, но я не ходил смотреть, дел было много. Госпожа Верея пошла, обещала рассказать по возвращении, — доложил Агли.
— Это сгорел почти готовый храм, построенный в честь победы. — Сержант оценил изумленное выражение лица парня: — А ты не рад?
— Чему радоваться? Люди строили, старались, а кто-то спалил. Из-за него, идиота, еще и нам всем влетит так, что мало не покажется.
— Разумный ты парень, Агли, всем бы такими разумными быть. А нам вот бегай теперь, ищи мага среди ваших, — сержант внимательно взглянул на южанина. Лицо непроницаемо, как у большинства косоглазых, мысли не отражаются. Поэтому он еще раз уточнил в надежде на хоть какую-то информацию: — Ты вроде нормально устроился? Как с хозяйкой-то? Повезло?
— Госпожа Верея сдает комнаты, ей требовался работник и мы договорились, что я не плачу за жилье, но выполняю всю мужскую работу. — Агли махнул топором в сторону крохотной пристройки: — Вон мое обиталище. Отдельное и очень уютное, должен сказать.
Сержант еще раз внимательно посмотрел на него — помещение скорее годилось для крупной собаки, чем для человека, но южанин выглядел вполне довольным. А значит, хотя бы тут можно было не беспокоиться. Этот не похож на бунтовщика. А кто похож?!
Со времени выздоровления прошло несколько дней. Он предпочитал проводить их с пользой: ремонтировать свое жилье, обшивая стены еще одним слоем досок с утеплителем, устраивать нехитрый очаг — хозяйка обещала, что оставит его на зиму, если он пересоберет ей в доме печь. И Агли старался: разобрал старую расшатавшуюся кладку и сложил по-новой. Заменил часть камней, составляющих основу, через которую и обогревался дом. Завершив ремонт печи, взялся за остальную работу. Рубил дрова и носил воду. А еще госпожа Верея намекнула на расширение сарая для скотины — несколько кур и две козы бродили по заднему двору, добавляя южанину работы, за ними тоже требовался уход и хозяйка охотно перевалила животных на безропотного парня, полностью занявшись сдачей комнат — дело не особо прибыльное, но все-таки приносящее стабильный доход.
Хроники лист 25
И опять меня не нашли. Это было, наверное, смешно, если бы я мог смеяться. Но я не мог, почему-то не выходило после коронации. Говорили, что господин тоже не улыбался. На этот раз мне не хотелось огня, хотелось крови. Подходящей жертвой стал солдат, идущий домой от ночной красотки, коих после войны стало великое множество. Может, будь бедолага менее пьян, он смог бы оказать сопротивление, а может и нет. Магия оглушила, ослепила, перекрыла горло, не давая кричать. Я недолго полюбовался, как бьется в пелене тьмы бывший враг, победитель, один из тех, кто уничтожил мой дом, мою родину.
— Ты умрешь, — прошептал я, вскидывая свою добычу на плечо, удивляясь ее небольшому весу. Казалось, этот человек огромен, но я поднял его без труда и пошел между темных домов из крупного камня по сухой дорожной брусчатке, утаскивая добычу к стене города. Откуда я узнал про это место — укромный, не просматриваемый с улицы уголок — сказать не мог даже Ушедший. Но я знал. Так твердо, словно мне нашептала сама судьба. Там на стене сохранились металлические кольца для крепления инженерных машин, там я подвесил свою жертву, растянув тело на предусмотрительно захваченной веревке. Он болтался, дергался смешно, безуспешно, выворачивая руки из плеч. Я срезал с него одежду, полюбовался на выпученные от ужаса глаза и сделал первый надрез вдоль ребер, потом два поперек и с наслаждением отделил кожу, оставив заливающуюся кровью мышечную ткань и розовые полосы ребер. Каждое движение ножа, каждая капля крови, падающая на землю, приобрели в эти минуты особый смысл. Я шептал имя Господина, признавался ему в любви, орошая землю темно-красной густой жидкостью. Славя его каждым взмахом руки, каждым куском отделенной плоти. Нож удалил все лишнее с головы, оставив ровный овал, лишенный каких либо выступов, скользнул ниже, отрезая кисти рук, ступни, половые органы. Тут меня ждало разочарование — ничего интересного не произошло, просто очередной комок упал на землю к уже лежащим там. Хотелось большего, но разве один человек мог это дать, пусть и с посредством магии? Постепенно жертва затихла и я с удовольствием оглядел дело своих рук: практически идеально обструганное тело, без излишеств. Осталось для красоты перерезать горло и оставить для преследователей. Пусть побегают, бедолаги...
— Агли? — госпожа Верея дважды стукнула в дверь. — Агли!
Он открыл, и она залюбовалась стройной фигурой юноши. Странно, что враг может быть так красив, кроток и хорошо воспитан. Он ни разу не возразил ей, ни разу не повысил голос. Не обидел ни скотину, ни служанок. Выполнял любую работу без чванства, даром что воин.
— Хозяйка?
— На рынок со мной не сходишь? Я запланировала много покупок, но не хочу нанимать носильщика.
— Одно мгновение, госпожа! — Агли набросил поверх рубашки кожаный жилет, вышел и затворил дверь.
— О! Я же тебе ключ принесла! Не дело, чтобы к тебе любой мог войти!
— У меня нечего брать, госпожа, — ответил южанин, без просьбы подхватывая две больших корзины на палке и пристраивая их на плечо.
— А если подкинут что? — рассердилась она на беспечного парня. Сама заперла дверь и вложила ключ ему в поясной карман. — Идем. У меня на сегодня большие планы!
До этого времени Агли из дома не выходил, предпочитая сперва отлеживаться, а потом отсиживаться. Но сейчас, в сопровождении хозяйки, он жадно разглядывал людей и заполненные товарами прилавки. Хозяйка терпеливо подождала, пока парень насмотрится на оружие. Впрочем, он почти ее не задержал: несколько взглядов, протянутая было и тут же отдернутая рука... Она повела его дальше — хозяйство было немаленьким, жильцов следовало накормить соответственно уплачиваемым ими деньгам.
