И вот когда пан Ирджих и без того был в сомнениях и тревоге, раздумывая, что делать с дочерью, на его несчастную голову ещё сваливался маркграф. Как незваный петух в курятник!
Поэтому, пока в замке заканчивались последние приготовления к приему, и слуги с ног сбивались, расстилая во дворе и в доме бережно хранящиеся в кладовых ковры, а на кухне жарилось и пеклось огромное количество снеди, Хеленка силой выволокла из дома бьющуюся в истерике Елену.
- Так надо,- убеждала упрямицу экономка. - Генрих не тот человек, с которым порядочная девушка может чувствовать себя в безопасности!
- Но я хочу увидеть двор, нарядных и красивых кавалеров,- со слезами протестовала Еленка, - что здесь плохого?
- Эти кавалеры всего лишь толпа беспутных хлыщей, которые только и мечтают о том, чтобы лишить невинности девушку, не давая клятв перед алтарем! - резко оборвала её стенания Хеленка, подталкивая девчонку к лошади.
И только увидев, как та в сопровождении холопа исчезает в направлении замка Лукаши, чуть перевела дух.
Когда было нужно, Збирайда мог показать и широту души, и хлебосольство. Хотя цель визита маркграфа была ему не понятна, он все же закатил великолепный прием в его честь - ломящиеся от угощения столы, рекой льющееся вино и свежее сваренное пиво, музыканты на хорах. Генрих, правда, был не со всем двором, а только с наиболее приближенными дворянами, поэтому наплыв народа был меньшим, чем ожидал барон.
- Вы, наверное, поражены моим приездом?- без обиняков спросил маркграф, милостиво склоняясь к хозяину. - А между тем, вы первый из моих баронов, гостем которого я решил стать. Знаете - почему?
- Бог мой, ваша светлость, какая разница, почему? Разве ваш визит не самая большая награда, которую я получил на склоне лет от своего господина?- вспыхнул от волнения Збирайда.
Он почувствовал себя польщенным словами маркграфа.
- Знаете,- горько вздохнул Генрих, - я до сих пор считаю себя виноватым в той истории с вашей крестницей - девицей Стефанией Лукаши. Мне так жаль девушку! Наша моравская Диана и этот инквизитор!
- Мир праху моей голубки,- перекрестился барон,- не вините себя, государь, ей на небе теперь хорошо!
Казалось, все уже сказано, но маркграф вел себя как-то странно. Немного помявшись, он выдержал довольно длительную паузу, и неуверенно добавил:
- Вы уверены в том, что она мертва?
Это была очень болезненная тема. У Збирайды и сейчас мороз прокатывался по коже, когда он вспоминал, что произошло в его доме после прибытия гонца с известием о смерти дочери. Черное безжизненное лицо Хеленки, плач и проклятия старой Анельки, слезы всей дворни...
- Ох, - тоскливо поморщился пан Ирджих, - посудите сами - если бы Стефка была жива, разве не прислала бы нам какой-нибудь весточки? Не дала бы о себе знать?
Генрих с иронией глянул на хозяина.
- Всё бывает! - туманно заявил он.
Гостеприимный барон выделил гостю самые просторные и богато убранные покои в своем доме. Именно там, прежде чем удалиться в спальню, Генрих выслушал отчет своих доверенных лиц о тайных поисках, которые велись с момента его приезда в замок.
- Никто ничего не знает о судьбе пани Стефании! Вся дворня о ней иначе, чем крестясь, и не поминает. Все твердо уверены в её смерти. Помимо младшей крестницы барона Елены в замке больше нет ни одной пани.
- Елены?- приподнял брови Генрих.- Это дочь пани Марии? Но почему я не видел её?
- Девчонку за несколько часов до нашего приезда отправили в родной замок! Мне по секрету рассказали, что её спрятала в Лукаши, от греха подальше, экономка Збирайды - Хеленка!
Маркграф раздраженно фыркнул. Эти люди точно сошли с ума, приписывая ему необузданное сластолюбие! Можно подумать, что он кинется соблазнять первую встречную деревенскую девчонку, когда к его услугам самые красивые женщины государства!
Генрих расслабленно расположился у разожженного камина и играл с собаками. Страстный охотник обожал гончих псов, и постоянно, как выпадала свободная минутка, с ними возился. Вот и сегодня, раздумывая о том, как умнее распорядиться информацией о Стефке, он трепал их умные преданные морды.
- Хеленка, - задумчиво пробормотал Генрих,- все упирается в эту Хеленку! Мне до сих пор непонятно, почему это де ла Верда передал ей выкуп за брачную кровь, хотя, как выяснилось в последствие, так её и не пролил? Какая она?
Болеслав, его доверенное лицо, неопределенно пожал плечами.
- Красивая,- наконец, произнес он,- лет тридцати пяти, с аппетитными формами. Такая, знаете, уютная, мягкая! Говорят, Хеленка и барон вместе уже больше двадцати лет, и хотя тот не пропускает мимо ни одной смазливой девчонки, ночует всегда в её спальне и очень предан своей холопке.
- Старый черт,- беззлобно выругался Генрих,- никак не утихомирится, прибавляя мне подданных.
С этими словами он встал с места, утомленно потянулся и зевнул.
- Можешь идти спать! - позволил маркграф и камердинеру.
Свиснув собакам, мужчина направился в спальню.
Войдя в комнату, он тоскливо застыл перед монументальным сооружением, мало похожим на кровать. Это больше смахивало на слоеный пирог из-за невероятного количества перин и тюфяков, на которые к тому же надо было взбираться по лестнице чуть ли не под основание бархатного балдахина.
Маркграф раздраженно вздохнул, оглядывая это диковинное лежбище. Он предпочитал жесткие постели и, разумеется, низкие, но понятно, что данное ложе соответствовало, прежде всего, уважению, которое испытывал перед ним хозяин дома. И мало кто думал об удобстве человека, который до кончика носа потонет в лебяжьей перине, страшась из-за неловкого движения, свалиться вниз и сломать себе шею!
Пока Генрих с тоской взирал на кровать, собаки разбежались по комнате, подыскивая себе поудобнее местечко для сна. Им можно было только позавидовать!
Но тут мужчина вынужден был насторожиться, заслышав злобное рычание одной из псин, раздающееся с другой стороны кровати. Так как самой собаки из-за горы перин не было видно, маркграф озадаченно обошел сооружение, чтобы взглянуть - что её встревожило? Но к тому времени, и все остальные собаки обеспокоенно столпились около собранной в виньетку ткани балдахина. Там явно кто-то находился!
Генрих не столько испугался, сколько удивился. Резко осадив псов, которые уже не шуточно собирались разобраться с незнакомцем, он отдернул ткань и замер, пораженный.
К стене испуганно прижалась очаровательная девушка. Черные, буйными кудрями вьющиеся волосы, ладная точеная фигурка, черные сверкающие глаза и яркие пухлые губы. Ему бросились в глаза и странный беспорядок в одежде, и (самое непонятное) босые ноги, не только без башмаков, но и без чулок! Генрих никогда не видел Елену, и ему её никто не описывал, но сразу же понял, кто перед ним.
- Пани?- грозно приподнял он брови, хотя сама ситуация ему показалась весьма забавной.
Девчонку от него спрятали, а она в ответ проникла прямиком в его спальню. Хороша, нечего сказать! Вот так воспитание дал Збирайда своей младшей воспитаннице!
Похоже, сестра скромницы Стефки прирожденная бесстыдница. Но, так или иначе, было заметно, что девчонка растерялась. Одно дело - проникнуть в спальню к мужчине, другое - довести визит до конца! Но Генрих не собирался помогать девчонке - зачем ему такая докука? И все же было любопытно, что эта глупышка намеривается делать дальше?
Прошло несколько томительных минут обмена взглядами, прежде чем сгорающая от смущения девушка неловко присела перед ним в реверансе и тихо представилась:
- Я Елена Лукаши, мессир!
Генрих устало рассмеялся, раздумывая, уж не позвать ли слугу, чтобы он вывел назойливую девчонку прочь, и он смог сомкнуть ресницы. День был достаточно утомительным, чтобы ещё морочить себе голову разговорами с сельскими простушками.
- И что вам, пани Елена, нужно в спальне мужчины?
- Я хотела бы с вами поговорить!- прошептала та, опуская глаза долу.
- Ночью? Что, для этого не будет дня?
- Но меня насильно увезли,- принялась горячо оправдываться юная гостья, нервно теребя шнуровку корсажа,- заперли в Лукаши у бабки, и я с большим трудом выбралась оттуда и тайком ото всех проникла сюда! Мне так хотелось вас увидеть, ваша светлость!
- Зачем я вам понадобился?
Еленка судорожно перевела дух, робко подняв на него черные, сверкающие слезами стыда глаза, и выглядела при этом настолько хорошенькой, что у Генриха поневоле дрогнули губы в улыбке. Положительно, если что хорошего и было у этого черта Збирайды, так это его крестницы. Настоящие красотки! Со Стефкой сестру, конечно, пока не сравнить, но она была ещё совсем юной!
- Итак?
- Разве желание подданной увидеть своего государя, предосудительно?
Надо же, какие обороты речи у деревенской девчонки! Генрих снисходительно хмыкнул.
- Неужели, это зрелище столь желанно?
Её глаза засияли таким неподдельным восхищением, что он поневоле почувствовал себя польщенным, особенно когда она робко выдохнула, сложив в мольбе руки.
- Я и не знала, что на свете существуют такие мужчины..., вы..., вы такой!
Генрих был, конечно, не дурен, но до красавца ему было все-таки далеко, и он прекрасно это осознавал. Но с другой стороны, искренность этой простодушной девочки не вызывала сомнений, что значительно смягчило его сердце.
- Как ты здесь оказалась? - ласково спросил он.
И Елена вновь смутилась. Очаровательно покраснев, она неловко переступила с ноги на ногу.
- Влезла по стене башни!
У маркграфа от удивления округлились глаза, и, недоверчиво глянув на юную гостью, он бросился к окну. Оно действительно оказалось открытым, но когда Генрих высунулся наружу и посмотрел на высоту башни, у него изумленно вытянулось лицо.
- Но... как это возможно? Здесь так высоко!
Девушка небрежно пожала плечами.
- Я сняла туфли и чулки, чтобы мне было удобнее нащупывать пустоты в кладке - по деревьям лазать гораздо сложнее!
Оставалось только гадать, что ей было нужно на деревьях?
Генрих глубоко вдохнул свежий ночной воздух и оглядел окрестности.
Было понятно, почему владения Збирайды получили название "Черный лес". Замок обступали густые, труднопроходимые леса, и то там, то тут в темноте зловеще выделялись огромные ели. И вдруг он увидел, как где-то очень далеко в самой чащобе взмыл в небо сноп пламени. Генрих было подумал о пожаре, но тот озарив все вокруг ярким огнем, внезапно исчез - так же быстро, как и появился.
- Кто ещё живет в вашем лесу?
- Никто! - пожала плечами девчонка.
- Но может, есть какие-нибудь охотничьи хижины, где можно передохнуть в случае непогоды?
Еленка удивленно взмахнула ресницами - они у неё были черными и пушистыми.
- Непогода? Так в лесу можно укрыться под деревьями. Нет, в нашем лесу нет никаких охотничьих хижин! Разве только...,- тут она вновь почему-то стушевалась и замолчала.
У Генриха удивленно округлились глаза. Кого же здесь скрывал Збирайда?
- Разве что, пани Елена?
- В чаще есть хижина, где живет старая Агата!
- Кто такая Агата?
- Бабка Хеленки, у нас все её считают за колдунью!
Хеленка! Опять Хеленка! Как интересно...
- Ну что, Еленка,- мягко обратился он к неловко мнущейся в углу девушке, - теперь, когда ты меня увидела и со мной поговорила, то, может, поможешь в одном деле?
- Конечно, мой господин,- с радостной готовностью присела та в поклоне,- я сделаю всё, что смогу!
- Вот и хорошо, - тихо рассмеялся Генрих, вновь обращая взор на кипы перин и тюфяков на кровати,- мне не хочется будить слугу и раскрывать перед ним тайну твоего визита, поэтому помоги мне, пожалуйста, Еленка, скинуть этот кошмар с постели!
Девушка с сомнением осмотрела сооружение.
- Их целый день таскали шесть холопов, все кладовые опустошили, - заметила она,- вряд ли нам удастся всё скинуть!
- Хотя бы один тюфяк! - философски вздохнул Генрих.
Елена ловко, как ласка, вскарабкалась наверх, и они совместными усилиями, тужась изо всех сил, скинули самую верхнюю перину на пол.
- Камнями, что ли они набиты,- рассмеялся маркграф,- а впрочем, черт с ними! Я так устал за сегодняшний день, что нам и на полу будет хорошо. Не правда ли, ангел мой?!
Елена испуганно оцепенела. Все шло совсем не так, как она представляла, с такими большими усилиями пробираясь в спальню маркграфа. Генрих её неправильно понял! Она всего лишь хотела попросить, чтобы он пригласил их с паном Ирджихом в Брно, ко двору!
В книгах, которые она столь увлеченно штудировала, короли были благородными защитниками прекрасных дев, и те постоянно прибегали к их заступничеству. Здесь же, не надо было сражаться с драконами или высвобождать узниц из плена у неверных сарацин - такая пустяковая просьба, да она и озвучить её не успела!
Почему маркграф так странно себя ведет? Что, вообще, происходит? Инстинкт властно предупредил её об опасности, и девушка догадалась, что надо срочно бежать, но по неопытности не знала, как это сделать, чтобы не обидеть маркграфа. Ведь он был гостем в их доме!
Пока она растерянно мялась, не зная, что предпринять, Генрих скинул шлафорк, и подошел к ошеломленной девушке.
- Что случилось, милая, - ласково нажал он на её плечи,- разве ты не хочешь разделить со мной постель?
- Я не смею, мой господин!- жалко пролепетала она.
- Я тебе не нравлюсь?
- О, государь, разве вы можете не нравится, но...
- Но?
Елена покраснела и испуганно покосилась на валяющуюся на полу перину, и нервный смешок сорвался с её губ. Вслед за ней Генрих удивленно глянул в ту же сторону, и расхохотался.
На с таким трудом устроенной постели в самых вольготных позах разлеглись собаки, и, судя по их довольным мордам, они считали, что люди, таким образом, позаботились именно об их удобствах.
- Похоже, нам все-таки придется спать наверху,- философски заметил Генрих,- благо, ты не боишься высоты, милая!
И он с утрированной церемонностью предложил ей подняться наверх, подведя за руку к приставной лестнице. Делать нечего, и Еленка, с замершим от стыда и растерянности сердцем, быстро взлетела наверх в уютную тесноту между пологом и очередной периной. И пока Генрих лез следом, её смятенный ум нашел подходящую лазейку.
Что была для ловкой девушки кучка тюфяков? Сущая ерунда! И она мгновенно соскользнула вниз с обратной стороны постели в тот самый момент, когда Генрих уже оказался наверху.
- Ах ты, плутовка!
Мужчина попытался поймать беглянку, но край скользких, в шелковых чехлах перин не выдержал двойного нажима, и вся пирамида опасно накренилась, а потом и вовсе поехала вниз, вместе с распластавшимся на верхнем тюфяке маркграфом. Елена едва отпрыгнула в сторону, как на пол обрушился тяжелый вал из простыней, подушек и перин, в котором затерялся и Генрих.
Страх за здоровье маркграфа, мгновенно охвативший сердце девушки, был такой силы, что она, не раздумывая, бросилась к куче, с силой отбрасывая тяжелые тюфяки.
- Мой господин,- со слезами звала она, - с вами все в порядке?
И в этот момент вырвавшиеся из кучи тряпья мужские руки крепко сжали её талию, и ухмыляющееся лицо Генриха оказалось в опасной близости от глаз.
Поэтому, пока в замке заканчивались последние приготовления к приему, и слуги с ног сбивались, расстилая во дворе и в доме бережно хранящиеся в кладовых ковры, а на кухне жарилось и пеклось огромное количество снеди, Хеленка силой выволокла из дома бьющуюся в истерике Елену.
- Так надо,- убеждала упрямицу экономка. - Генрих не тот человек, с которым порядочная девушка может чувствовать себя в безопасности!
- Но я хочу увидеть двор, нарядных и красивых кавалеров,- со слезами протестовала Еленка, - что здесь плохого?
- Эти кавалеры всего лишь толпа беспутных хлыщей, которые только и мечтают о том, чтобы лишить невинности девушку, не давая клятв перед алтарем! - резко оборвала её стенания Хеленка, подталкивая девчонку к лошади.
И только увидев, как та в сопровождении холопа исчезает в направлении замка Лукаши, чуть перевела дух.
Когда было нужно, Збирайда мог показать и широту души, и хлебосольство. Хотя цель визита маркграфа была ему не понятна, он все же закатил великолепный прием в его честь - ломящиеся от угощения столы, рекой льющееся вино и свежее сваренное пиво, музыканты на хорах. Генрих, правда, был не со всем двором, а только с наиболее приближенными дворянами, поэтому наплыв народа был меньшим, чем ожидал барон.
- Вы, наверное, поражены моим приездом?- без обиняков спросил маркграф, милостиво склоняясь к хозяину. - А между тем, вы первый из моих баронов, гостем которого я решил стать. Знаете - почему?
- Бог мой, ваша светлость, какая разница, почему? Разве ваш визит не самая большая награда, которую я получил на склоне лет от своего господина?- вспыхнул от волнения Збирайда.
Он почувствовал себя польщенным словами маркграфа.
- Знаете,- горько вздохнул Генрих, - я до сих пор считаю себя виноватым в той истории с вашей крестницей - девицей Стефанией Лукаши. Мне так жаль девушку! Наша моравская Диана и этот инквизитор!
- Мир праху моей голубки,- перекрестился барон,- не вините себя, государь, ей на небе теперь хорошо!
Казалось, все уже сказано, но маркграф вел себя как-то странно. Немного помявшись, он выдержал довольно длительную паузу, и неуверенно добавил:
- Вы уверены в том, что она мертва?
Это была очень болезненная тема. У Збирайды и сейчас мороз прокатывался по коже, когда он вспоминал, что произошло в его доме после прибытия гонца с известием о смерти дочери. Черное безжизненное лицо Хеленки, плач и проклятия старой Анельки, слезы всей дворни...
- Ох, - тоскливо поморщился пан Ирджих, - посудите сами - если бы Стефка была жива, разве не прислала бы нам какой-нибудь весточки? Не дала бы о себе знать?
Генрих с иронией глянул на хозяина.
- Всё бывает! - туманно заявил он.
Гостеприимный барон выделил гостю самые просторные и богато убранные покои в своем доме. Именно там, прежде чем удалиться в спальню, Генрих выслушал отчет своих доверенных лиц о тайных поисках, которые велись с момента его приезда в замок.
- Никто ничего не знает о судьбе пани Стефании! Вся дворня о ней иначе, чем крестясь, и не поминает. Все твердо уверены в её смерти. Помимо младшей крестницы барона Елены в замке больше нет ни одной пани.
- Елены?- приподнял брови Генрих.- Это дочь пани Марии? Но почему я не видел её?
- Девчонку за несколько часов до нашего приезда отправили в родной замок! Мне по секрету рассказали, что её спрятала в Лукаши, от греха подальше, экономка Збирайды - Хеленка!
Маркграф раздраженно фыркнул. Эти люди точно сошли с ума, приписывая ему необузданное сластолюбие! Можно подумать, что он кинется соблазнять первую встречную деревенскую девчонку, когда к его услугам самые красивые женщины государства!
Генрих расслабленно расположился у разожженного камина и играл с собаками. Страстный охотник обожал гончих псов, и постоянно, как выпадала свободная минутка, с ними возился. Вот и сегодня, раздумывая о том, как умнее распорядиться информацией о Стефке, он трепал их умные преданные морды.
- Хеленка, - задумчиво пробормотал Генрих,- все упирается в эту Хеленку! Мне до сих пор непонятно, почему это де ла Верда передал ей выкуп за брачную кровь, хотя, как выяснилось в последствие, так её и не пролил? Какая она?
Болеслав, его доверенное лицо, неопределенно пожал плечами.
- Красивая,- наконец, произнес он,- лет тридцати пяти, с аппетитными формами. Такая, знаете, уютная, мягкая! Говорят, Хеленка и барон вместе уже больше двадцати лет, и хотя тот не пропускает мимо ни одной смазливой девчонки, ночует всегда в её спальне и очень предан своей холопке.
- Старый черт,- беззлобно выругался Генрих,- никак не утихомирится, прибавляя мне подданных.
С этими словами он встал с места, утомленно потянулся и зевнул.
- Можешь идти спать! - позволил маркграф и камердинеру.
Свиснув собакам, мужчина направился в спальню.
Войдя в комнату, он тоскливо застыл перед монументальным сооружением, мало похожим на кровать. Это больше смахивало на слоеный пирог из-за невероятного количества перин и тюфяков, на которые к тому же надо было взбираться по лестнице чуть ли не под основание бархатного балдахина.
Маркграф раздраженно вздохнул, оглядывая это диковинное лежбище. Он предпочитал жесткие постели и, разумеется, низкие, но понятно, что данное ложе соответствовало, прежде всего, уважению, которое испытывал перед ним хозяин дома. И мало кто думал об удобстве человека, который до кончика носа потонет в лебяжьей перине, страшась из-за неловкого движения, свалиться вниз и сломать себе шею!
Пока Генрих с тоской взирал на кровать, собаки разбежались по комнате, подыскивая себе поудобнее местечко для сна. Им можно было только позавидовать!
Но тут мужчина вынужден был насторожиться, заслышав злобное рычание одной из псин, раздающееся с другой стороны кровати. Так как самой собаки из-за горы перин не было видно, маркграф озадаченно обошел сооружение, чтобы взглянуть - что её встревожило? Но к тому времени, и все остальные собаки обеспокоенно столпились около собранной в виньетку ткани балдахина. Там явно кто-то находился!
Генрих не столько испугался, сколько удивился. Резко осадив псов, которые уже не шуточно собирались разобраться с незнакомцем, он отдернул ткань и замер, пораженный.
К стене испуганно прижалась очаровательная девушка. Черные, буйными кудрями вьющиеся волосы, ладная точеная фигурка, черные сверкающие глаза и яркие пухлые губы. Ему бросились в глаза и странный беспорядок в одежде, и (самое непонятное) босые ноги, не только без башмаков, но и без чулок! Генрих никогда не видел Елену, и ему её никто не описывал, но сразу же понял, кто перед ним.
- Пани?- грозно приподнял он брови, хотя сама ситуация ему показалась весьма забавной.
Девчонку от него спрятали, а она в ответ проникла прямиком в его спальню. Хороша, нечего сказать! Вот так воспитание дал Збирайда своей младшей воспитаннице!
Похоже, сестра скромницы Стефки прирожденная бесстыдница. Но, так или иначе, было заметно, что девчонка растерялась. Одно дело - проникнуть в спальню к мужчине, другое - довести визит до конца! Но Генрих не собирался помогать девчонке - зачем ему такая докука? И все же было любопытно, что эта глупышка намеривается делать дальше?
Прошло несколько томительных минут обмена взглядами, прежде чем сгорающая от смущения девушка неловко присела перед ним в реверансе и тихо представилась:
- Я Елена Лукаши, мессир!
Генрих устало рассмеялся, раздумывая, уж не позвать ли слугу, чтобы он вывел назойливую девчонку прочь, и он смог сомкнуть ресницы. День был достаточно утомительным, чтобы ещё морочить себе голову разговорами с сельскими простушками.
- И что вам, пани Елена, нужно в спальне мужчины?
- Я хотела бы с вами поговорить!- прошептала та, опуская глаза долу.
- Ночью? Что, для этого не будет дня?
- Но меня насильно увезли,- принялась горячо оправдываться юная гостья, нервно теребя шнуровку корсажа,- заперли в Лукаши у бабки, и я с большим трудом выбралась оттуда и тайком ото всех проникла сюда! Мне так хотелось вас увидеть, ваша светлость!
- Зачем я вам понадобился?
Еленка судорожно перевела дух, робко подняв на него черные, сверкающие слезами стыда глаза, и выглядела при этом настолько хорошенькой, что у Генриха поневоле дрогнули губы в улыбке. Положительно, если что хорошего и было у этого черта Збирайды, так это его крестницы. Настоящие красотки! Со Стефкой сестру, конечно, пока не сравнить, но она была ещё совсем юной!
- Итак?
- Разве желание подданной увидеть своего государя, предосудительно?
Надо же, какие обороты речи у деревенской девчонки! Генрих снисходительно хмыкнул.
- Неужели, это зрелище столь желанно?
Её глаза засияли таким неподдельным восхищением, что он поневоле почувствовал себя польщенным, особенно когда она робко выдохнула, сложив в мольбе руки.
- Я и не знала, что на свете существуют такие мужчины..., вы..., вы такой!
Генрих был, конечно, не дурен, но до красавца ему было все-таки далеко, и он прекрасно это осознавал. Но с другой стороны, искренность этой простодушной девочки не вызывала сомнений, что значительно смягчило его сердце.
- Как ты здесь оказалась? - ласково спросил он.
И Елена вновь смутилась. Очаровательно покраснев, она неловко переступила с ноги на ногу.
- Влезла по стене башни!
У маркграфа от удивления округлились глаза, и, недоверчиво глянув на юную гостью, он бросился к окну. Оно действительно оказалось открытым, но когда Генрих высунулся наружу и посмотрел на высоту башни, у него изумленно вытянулось лицо.
- Но... как это возможно? Здесь так высоко!
Девушка небрежно пожала плечами.
- Я сняла туфли и чулки, чтобы мне было удобнее нащупывать пустоты в кладке - по деревьям лазать гораздо сложнее!
Оставалось только гадать, что ей было нужно на деревьях?
Генрих глубоко вдохнул свежий ночной воздух и оглядел окрестности.
Было понятно, почему владения Збирайды получили название "Черный лес". Замок обступали густые, труднопроходимые леса, и то там, то тут в темноте зловеще выделялись огромные ели. И вдруг он увидел, как где-то очень далеко в самой чащобе взмыл в небо сноп пламени. Генрих было подумал о пожаре, но тот озарив все вокруг ярким огнем, внезапно исчез - так же быстро, как и появился.
- Кто ещё живет в вашем лесу?
- Никто! - пожала плечами девчонка.
- Но может, есть какие-нибудь охотничьи хижины, где можно передохнуть в случае непогоды?
Еленка удивленно взмахнула ресницами - они у неё были черными и пушистыми.
- Непогода? Так в лесу можно укрыться под деревьями. Нет, в нашем лесу нет никаких охотничьих хижин! Разве только...,- тут она вновь почему-то стушевалась и замолчала.
У Генриха удивленно округлились глаза. Кого же здесь скрывал Збирайда?
- Разве что, пани Елена?
- В чаще есть хижина, где живет старая Агата!
- Кто такая Агата?
- Бабка Хеленки, у нас все её считают за колдунью!
Хеленка! Опять Хеленка! Как интересно...
- Ну что, Еленка,- мягко обратился он к неловко мнущейся в углу девушке, - теперь, когда ты меня увидела и со мной поговорила, то, может, поможешь в одном деле?
- Конечно, мой господин,- с радостной готовностью присела та в поклоне,- я сделаю всё, что смогу!
- Вот и хорошо, - тихо рассмеялся Генрих, вновь обращая взор на кипы перин и тюфяков на кровати,- мне не хочется будить слугу и раскрывать перед ним тайну твоего визита, поэтому помоги мне, пожалуйста, Еленка, скинуть этот кошмар с постели!
Девушка с сомнением осмотрела сооружение.
- Их целый день таскали шесть холопов, все кладовые опустошили, - заметила она,- вряд ли нам удастся всё скинуть!
- Хотя бы один тюфяк! - философски вздохнул Генрих.
Елена ловко, как ласка, вскарабкалась наверх, и они совместными усилиями, тужась изо всех сил, скинули самую верхнюю перину на пол.
- Камнями, что ли они набиты,- рассмеялся маркграф,- а впрочем, черт с ними! Я так устал за сегодняшний день, что нам и на полу будет хорошо. Не правда ли, ангел мой?!
Елена испуганно оцепенела. Все шло совсем не так, как она представляла, с такими большими усилиями пробираясь в спальню маркграфа. Генрих её неправильно понял! Она всего лишь хотела попросить, чтобы он пригласил их с паном Ирджихом в Брно, ко двору!
В книгах, которые она столь увлеченно штудировала, короли были благородными защитниками прекрасных дев, и те постоянно прибегали к их заступничеству. Здесь же, не надо было сражаться с драконами или высвобождать узниц из плена у неверных сарацин - такая пустяковая просьба, да она и озвучить её не успела!
Почему маркграф так странно себя ведет? Что, вообще, происходит? Инстинкт властно предупредил её об опасности, и девушка догадалась, что надо срочно бежать, но по неопытности не знала, как это сделать, чтобы не обидеть маркграфа. Ведь он был гостем в их доме!
Пока она растерянно мялась, не зная, что предпринять, Генрих скинул шлафорк, и подошел к ошеломленной девушке.
- Что случилось, милая, - ласково нажал он на её плечи,- разве ты не хочешь разделить со мной постель?
- Я не смею, мой господин!- жалко пролепетала она.
- Я тебе не нравлюсь?
- О, государь, разве вы можете не нравится, но...
- Но?
Елена покраснела и испуганно покосилась на валяющуюся на полу перину, и нервный смешок сорвался с её губ. Вслед за ней Генрих удивленно глянул в ту же сторону, и расхохотался.
На с таким трудом устроенной постели в самых вольготных позах разлеглись собаки, и, судя по их довольным мордам, они считали, что люди, таким образом, позаботились именно об их удобствах.
- Похоже, нам все-таки придется спать наверху,- философски заметил Генрих,- благо, ты не боишься высоты, милая!
И он с утрированной церемонностью предложил ей подняться наверх, подведя за руку к приставной лестнице. Делать нечего, и Еленка, с замершим от стыда и растерянности сердцем, быстро взлетела наверх в уютную тесноту между пологом и очередной периной. И пока Генрих лез следом, её смятенный ум нашел подходящую лазейку.
Что была для ловкой девушки кучка тюфяков? Сущая ерунда! И она мгновенно соскользнула вниз с обратной стороны постели в тот самый момент, когда Генрих уже оказался наверху.
- Ах ты, плутовка!
Мужчина попытался поймать беглянку, но край скользких, в шелковых чехлах перин не выдержал двойного нажима, и вся пирамида опасно накренилась, а потом и вовсе поехала вниз, вместе с распластавшимся на верхнем тюфяке маркграфом. Елена едва отпрыгнула в сторону, как на пол обрушился тяжелый вал из простыней, подушек и перин, в котором затерялся и Генрих.
Страх за здоровье маркграфа, мгновенно охвативший сердце девушки, был такой силы, что она, не раздумывая, бросилась к куче, с силой отбрасывая тяжелые тюфяки.
- Мой господин,- со слезами звала она, - с вами все в порядке?
И в этот момент вырвавшиеся из кучи тряпья мужские руки крепко сжали её талию, и ухмыляющееся лицо Генриха оказалось в опасной близости от глаз.
