Увы, безрассудные пылкие сердца бьются в груди и у принцев крови: говорят, Луи так и не разделил ложе с Жанной Французской, а зря. Даже хромая и горбатая женщина смогла бы ему родить вполне здорового наследника и усилить его позиции среди принцев крови.
- Думаете, в этом случае именно он стал бы регентом, а не Анна?
Де ла Верда рассмеялся.
- Никогда бы покойный Людовик не совершил такой глупости, но в случае если с юным Карлом что-то произойдет…
- Герцог Орлеанский и так первый претендент на престол.
- Если уцелеет в междоусобной войне, которую сам же столь неосмотрительно развязал. А нужно всего лишь научиться ждать, а не метаться по всему королевству, собирая недовольных мятежников, которые первого его же и предадут. С отрубленной головой трудно претендовать на корону.
Дон Мигель так и не сказал дю Валлю, зачем он появился в Амбуазе: позже ему всё пояснил Гачек. Встретившись, земляки крепко обнялись и перешли на родной язык.
- У Изабеллы и Фердинанда немалый выводок принцев и принцесс, и всех нужно женить или выдать замуж, вот граф и мечется по всей Европе, прощупывая почву и просчитывая все выгоды или риски того или иного предполагаемого союза. Ну и попутно занимается ещё кучей различных поручений. Мадам де Божё обратилась к папе с просьбой наградить кардинальской шапкой своего кузена – епископа де Моле. Святой же отец в благодарность за услугу потребовал у регентши через дона Мигеля кое-каких бенефиций. У графа всегда так: все его дипломатические поручения с двойным, а то и тройным дном.
- А что произошло между графом и Стефкой? Куда исчезла сестра?
После перехода из Трира в Реймс Гачек полностью доверял Карелу, поэтому откровенно рассказал ему об обстоятельствах побега графини.
Карел изумленно выслушал земляка.
- И где сейчас Стефания?
Гачек тяжело вздохнул.
- Мне стало известно, что эскадра Сэлисбурна пошла ко дну. Мир праху её.
Дю Валль задумался. Ему показалось знакомым одно из промелькнувших в рассказе Гачека имён.
- Как звали шотландца, женившегося на Хельге?
- Гленкирк, Джон Гленкирк. А что?
- По-моему один из королевских шотландцев носит такое же имя.
- Мало ли однофамильцев?
В ту пору при французском дворе было довольно много шотландцев. Покойный король Людовик формировал из них личную охрану, потому что не доверял своим подданным, предпочитая наемных иностранцев. Не отказались от услуг горцев и его дети.
Дон Мигель пробыл в Амбуазе недолго: передав на аудиенции принцессе Анне письмо от своей королевы, он был удостоен двухчасовой личной беседы.
- Очаровательный мужчина, - позже в разговоре с дю Валлем снизошла регентша до похвалы, - я получила удовольствие от общения с ним, хотя граф так и не обмолвился об истинных целях своего путешествия по Европе.
- У супружеской четы сын и четыре дочери. Испания ищет выгодные династические союзы.
- У моего брата уже есть невеста, - холодно хмыкнула регентша, и больше к этому разговору не возвращалась.
Жизнь Карела, казалось бы, вернулась на круги своя, но на самом деле дю Валль теперь постоянно находился в смятении, не зная, что предпринять.
Он очень скучал по Анжелин. Скучал настолько, что Бланка ему стала противна, и Карел откровенно пренебрегал женой. Бланка устраивала скандалы, плакала, но только ещё более отдаляла от себя мужа. Дю Валль беспрестанно ломал голову, как избавиться от постылой супруги, отвергая один план действий за другим.
Помог случай. Как-то Карел находился во дворе Амбуазского замка, когда происходила смена караула. И кто-то окликнул одного из рыцарей:
- Гленкирк, встретимся в таверне «Святой Мартин и гусь»?
- Не могу, - ответил здоровенный рыжий верзила. – Меня хотел видеть комендант.
«Я же хотел поговорить о Джоне Гленкирке» - вспомнил Карел. – «Может, ему что-то известно об эскадре Сэлисбурна»
Граф догнал шотландца и окликнул его. Гленкирк удивленно обернулся: конечно же, он знал дю Валля, но до этого дня по вполне понятным причинам они никогда не общались. Бедный шотландский дворянин не чета знатному вельможе.
Начиная разговор, Карел ни на что особо не рассчитывал, но против собственных ожиданий, получил ошеломляющие известия.
- Да, брат погиб вместе с эскадрой Сэлисбурна. Моя семья очень тяжело пережила известие о его гибели, а вдова графа вообще отказывалась верить в их смерть.
«Какая ещё вдова Сэлисбурна? Гачек говорил, что англичанин вдовец» - удивился Карел.
- Вдова графа? А каким образом она оказалась в Шотландии?
- Брат лично привез леди Стефанию с дочерью в дом моего отца прежде, чем уйти в свой последний поход. Младшая дочь графа - леди Симона - родилась в доме Гленкирков.
- Леди Стефания жива?
Гленкирк удивленно покосился на потрясенного собеседника.
- Насколько мне известно, спустя два года после гибели супруга она вышла замуж за барона Кельмора. Отец писал, что Господь благословил их брак сыном.
У Карела голова пошла кругом. Каким образом Стефка умудрилась уже дважды выйти замуж, когда был жив дон Мигель? Может они говорят о разных женщинах?
- По-моему, я как-то видел леди Стефанию. Это синеглазая и златовласая женщина с лицом ангела и с таким же характером?
- Леди Стефания – самая красивая и добрая женщина из когда-либо виденных мною. Жаль, что она овдовела, но барон Дункан Кельмор – вполне достойный человек и сделает её счастливой.
Карел долго не мог прийти в себя после этого разговора. У него в голове не укладывалось, что его сестра уже дважды столь кощунственно нарушила брачный обет.
И вот тут ему впервые пришла в голову мысль, что, имея столь нежеланную супругу, он сам пошёл бы на многое, чтобы прожить остаток жизни с любимой женщиной. Но Стефания сбежала от мужа, а куда с юной любовницей податься ему? Вот если бы куда-то вдруг исчезла сама Бланка…
И тут из Валля пришло письмо: Батистен сообщил ему о беременности Анжелин.
Карел понял, что время сомнений прошло: нужно срочно действовать. Несколько дней он тщательно обдумывал дерзкую затею, а потом неожиданно получил от регентши поручение съездить в Реймс для встречи с архиепископом реймским Пьером де Лавалем, чтобы обсудить одно крайне деликатное дело. Дело действительно было непростым, но Карела оно интересовало мало. Едва завершив переговоры, граф направился не в Амбуаз, а совсем в другую сторону: туда, где в трирском епископстве устрашающей громадой возвышался Копфлебенц.
ВАЛЛЕНБЕРГИ.
А что же Валленберги?
За пять лет, прошедших после возвращения Елены, в жизни этой баронской семьи, казалось, не произошло особых изменений. Однако Копфлебенц по-прежнему оставался непростым местом, надежно защищающим тайны фон Валленбергов.
Ульрика по-прежнему была негласной хозяйкой замка, и на её позиции первой дамы никогда не покушалась Елена, уж не говоря о женщинах Вальтера - Жанне или Кэйтарине. Когда-то потрясавшие Копфлебенц женские интриги со временем утихли. Даже Герда ворчала на Ульрику больше по привычке: главным врагом старухи давно уже стала баронесса, но она была вынуждена сдерживать и ненависть, и язык. Обычно прощавший старой кормилице все её выходки, Гуго ясно дал понять: он не потерпит даже малейшей критики в адрес своей жены.
А поводов для недовольства у Герды было предостаточно. И все они касались младшего поколения фон Валленбергов.
Сыновьям Стефки Гуго-младшему и Эриху исполнилось 13 и 12 лет - возраст по тем временам уже не детский. Оба юнца участвовали в военных походах отца в роли оруженосцев: фон Валленберг задействовал сыновей и в тайных вылазках, и в осадах. Гуго уже сражался на турнире при лотарингском дворе в жюте и готовился получить рыцарские шпоры. А вот сын Вальтера и Ульрики Гюнтер увлекался науками и получил отцовское разрешение на получение образования в Сорбонне. Казалось бы, всё шло по обычному заведенному в ту эпоху порядку и уж с отпрысками у фон Валленбергов особых проблем не будет, но не бывает семей без проблем.
Оба брата, несмотря на столь юный возраст, уже всерьез интересовались противоположным полом. И если у Эриха была официальная невеста – Милица Биелкович, с которой он проводил всё свободное время, играя с девочкой в только им понятные игры, то Гуго из одного из походов привёз себе пленницу.
Красивая юная полька Ирена к изумлению всего замка обосновалась в постели юнца.
- Как ты мог подобное допустить? – налетела на барона разъяренная Герда. – Гуго ещё совсем ребенок. Как можно в его возрасте жить жизнью взрослого мужчины?
От кормилицы барон небрежно отмахнулся, но когда с этим же вопросом к нему обратилась возмущенная Елена, вынужден был объяснить причину такой снисходительности:
- Мы взяли штурмом замок. Ты не маленькая и сама понимаешь, что последовало дальше. Мать и сестры Ирены были изнасилованы. Девчонка же ловко спряталась: наверное, надумала убежать и спастись, когда на замок опустится ночь, но где-то наткнулась на Гуго. Как уж они договаривались, не знаю: мне и в голову не приходило, что он уже готов к амурным похождениям. Я нашёл наших любовников утром, безмятежно спящими в объятиях друг друга. Гуго попросил их не разлучать, потому что дал слово девочке, что она не подвергнется насилию со стороны других рыцарей. Конечно, я его отругал за самоуправство, но по здравом размышлении, всё же решил отдать ему Ирену.
Валленберг досадливо крякнул, увидев, как угрюмо насупилась жена.
- Гуго уже попробовал женщину: теперь его не остановить. Не будет Ирены, он начнет задирать подолы всем девчонкам, которые попадутся под горячую руку. Изнасилованные походя служанки, слезы, ублюдки… оно нам надо? Пусть спит с одной, коль так получилось.
- Не повредит ли это его здоровью?
- Не думаю. Я сам начал рано, и помню, какое неудобство доставляло неразделенное желание. Видимо, Гуго рано созрел.
Но Елену его доводы не убедили:
- Всё имеет свой смысл. Так он никогда не научится ухаживать за женщинами: нравиться им, добиваться внимания, не поймет ценности взаимного чувства и разделенной страсти.
Гуго угрюмо хмыкнул.
- Может это и хорошо? Женщины лишатся для него ореола таинственности, страсть станет чем-то обыденным, и он никогда не попадет в плен к какой-нибудь кокетке.
Баронесса укоризненно покачала головой.
- Если Гуго влюбится, все эти предосторожности окажутся лишними, зато ему будет невероятно тяжело соблюдать принятые в среде дворянства куртуазные правила поведения. И опять-таки, он всего лишь мальчик… Мне не нравится происходящее: целомудрие в возрасте Гуго – не такая уж ненужная вещь.
- Наверное ты права, любимая, – Валленберг прикоснулся поцелуем к руке жены, - но… так уж получилось.
В Копфлебенце всем было известно, насколько бережно и нежно относится барон к вновь обретенной супруге. И только самые близкие знали, что на самом деле отношения между мужем и женой оставались крайне сложными. Елена мало интересовалась жизнью Копфлебенца, мужем и вообще своим окружением. Её сердце рвалось в Биелков: женщина мучительно тосковала по водопадам и озёрам, Чорткову лесу и… их таинственному хозяину. А иногда ей снился Корвин, и тогда она просыпалась в слезах.
Гуго прекрасно знал, насколько далека от него жена, но выбрал выжидательную тактику и ничего не предпринимал, чтобы как-то изменить ситуацию, хотя на безразличие супруги ему не раз указывал раздражённый Вальтер:
- Не понимаю, какой интерес жить с тенью женщины: она вроде бы здесь, и в то же время её нет.
- Меня вполне устраивает и тень. Не лезь не в свои дела.
- Не мои дела? А как быть с её детьми? Что ты собираешься предпринять?
- Ничего.
А между тем, сын Елены - маленький Леон - стал для братьев Валленбергов нешуточной головной болью. Ухаживать за младенцем в своё время отказались все няньки Копфлебенца, несмотря на предоставляемые им особые привилегии. Но ребенок имел свойство внезапно исчезать, а потом также внезапно появляться из ниоткуда. Испуганные женщины с дикими криками убегали из детской и отказывались возвращаться даже под угрозой наказания. Тогда озадаченная баронесса вынуждена была ухаживать за сыном сама, установив его колыбель в своих покоях. Теперь малыш мирно спал, но против такого соседства вскоре восстал сам барон.
Валленберг не мог избавиться от весьма неприятного чувства, что он и жена находятся под пристальным недоброжелательным наблюдением, словно в комнате обосновался не невинный младенец, а ненавидящий его соперник. Стоило только прикоснуться к его матери, Леон начинал возмущенно сопеть, а то и ударялся в крик.
Как-то выведенный из себя барон подхватил жену на руки и, несмотря на сопротивление Елены, просто вынес её из комнаты и занялся с ней любовью прямо в коридоре, словно они были не владельцами этого замка, а тайком совокупляющимися слугами.
Когда запыхавшиеся супруги вновь вернулись в спальню, выяснилось, что колыбель пуста. И без того ошеломленный Гуго вздрогнул от жуткого крика, исторгнутого из груди бросившейся к колыбели жены. Вцепившись в неё, она словно бы окаменела, и только слезы текли нескончаемым потоком по её щекам.
И если в прежние исчезновения младенец отсутствовал не более часа, в этот раз он так и не появился, даже когда взошло солнце.
- Мама, мамочка, - теребила её встревоженная Милица, - очнись. С братиком всё в порядке. Не надо бояться.
Валленберг вызвал Вальтера. Тот осмотрел женщину и тяжело вздохнул.
- Не знаю, что с ней: похоже на шок.
Гуго поглядел на безжизненное лицо жены, на хлопочущую над застывшей матерью Милицу и задумчиво покосился на пустую колыбель.
- Кажется, я знаю, где этот негодник.
И братья отправились в ту часть леса, ландшафт которой столь разительно изменился в день рождения сына баронессы. С тех пор прошло полгода: закончилась зима, пролетела весна, и подходило к концу лето. Валленберги всё время ждали каких-нибудь донесений или слухов об этом месте от жителей окрестных деревень, но их не последовало, словно тот водопад им всего лишь привиделся.
Вот и сегодня, чутко прислушиваясь, они пробирались по лесу, в тайной надежде, что не услышат грохота падающей воды. Вокруг шелестели листвой деревья, пели птицы, но вскоре сквозь эти привычные звуки стал пробиваться характерный шум.
- Судя по всему, водопад на месте, - нервно хмыкнул Вальтер.
- Куда бы он исчез, если причина его появления до вчерашней ночи спала в моих покоях?
- Думаешь?
- А тут не надо думать: нужно только понять, почему исчезает младенец? Не к сатане же ходит в гости, как уверяет меня кормилица.
Вскоре братья оказались на берегу небольшого озерца, в которое с грохотом извергался водопад. С зимы здесь многое изменилось: трава и кустарники покрыли зеленым ковром вывороченную из земли породу. Росли какие-то незнакомые братьям цветы и деревья, но не они обратили на себя их изумленный взгляд, а ветхое здание старой мельницы. Замшелое колесо вращалось за счёт воды, в свою очередь падающей из озерца в исчезающий в лесу широкий ручей.
- Пресвятая Дева, мельница-то здесь откуда взялась? – ахнул Вальтер.
Его вопрос остался без ответа. Братья обогнули мельницу и увидели освещенный солнцем каменный дом мельника, на покосившемся крыльце которого сидел пожилой мужчина и плёл корзину. В его ногах на развернутых пеленках лежал голенький младенец, со смехом играющий с лежавшей в траве собакой.
- Думаете, в этом случае именно он стал бы регентом, а не Анна?
Де ла Верда рассмеялся.
- Никогда бы покойный Людовик не совершил такой глупости, но в случае если с юным Карлом что-то произойдет…
- Герцог Орлеанский и так первый претендент на престол.
- Если уцелеет в междоусобной войне, которую сам же столь неосмотрительно развязал. А нужно всего лишь научиться ждать, а не метаться по всему королевству, собирая недовольных мятежников, которые первого его же и предадут. С отрубленной головой трудно претендовать на корону.
Дон Мигель так и не сказал дю Валлю, зачем он появился в Амбуазе: позже ему всё пояснил Гачек. Встретившись, земляки крепко обнялись и перешли на родной язык.
- У Изабеллы и Фердинанда немалый выводок принцев и принцесс, и всех нужно женить или выдать замуж, вот граф и мечется по всей Европе, прощупывая почву и просчитывая все выгоды или риски того или иного предполагаемого союза. Ну и попутно занимается ещё кучей различных поручений. Мадам де Божё обратилась к папе с просьбой наградить кардинальской шапкой своего кузена – епископа де Моле. Святой же отец в благодарность за услугу потребовал у регентши через дона Мигеля кое-каких бенефиций. У графа всегда так: все его дипломатические поручения с двойным, а то и тройным дном.
- А что произошло между графом и Стефкой? Куда исчезла сестра?
После перехода из Трира в Реймс Гачек полностью доверял Карелу, поэтому откровенно рассказал ему об обстоятельствах побега графини.
Карел изумленно выслушал земляка.
- И где сейчас Стефания?
Гачек тяжело вздохнул.
- Мне стало известно, что эскадра Сэлисбурна пошла ко дну. Мир праху её.
Дю Валль задумался. Ему показалось знакомым одно из промелькнувших в рассказе Гачека имён.
- Как звали шотландца, женившегося на Хельге?
- Гленкирк, Джон Гленкирк. А что?
- По-моему один из королевских шотландцев носит такое же имя.
- Мало ли однофамильцев?
В ту пору при французском дворе было довольно много шотландцев. Покойный король Людовик формировал из них личную охрану, потому что не доверял своим подданным, предпочитая наемных иностранцев. Не отказались от услуг горцев и его дети.
Дон Мигель пробыл в Амбуазе недолго: передав на аудиенции принцессе Анне письмо от своей королевы, он был удостоен двухчасовой личной беседы.
- Очаровательный мужчина, - позже в разговоре с дю Валлем снизошла регентша до похвалы, - я получила удовольствие от общения с ним, хотя граф так и не обмолвился об истинных целях своего путешествия по Европе.
- У супружеской четы сын и четыре дочери. Испания ищет выгодные династические союзы.
- У моего брата уже есть невеста, - холодно хмыкнула регентша, и больше к этому разговору не возвращалась.
Жизнь Карела, казалось бы, вернулась на круги своя, но на самом деле дю Валль теперь постоянно находился в смятении, не зная, что предпринять.
Он очень скучал по Анжелин. Скучал настолько, что Бланка ему стала противна, и Карел откровенно пренебрегал женой. Бланка устраивала скандалы, плакала, но только ещё более отдаляла от себя мужа. Дю Валль беспрестанно ломал голову, как избавиться от постылой супруги, отвергая один план действий за другим.
Помог случай. Как-то Карел находился во дворе Амбуазского замка, когда происходила смена караула. И кто-то окликнул одного из рыцарей:
- Гленкирк, встретимся в таверне «Святой Мартин и гусь»?
- Не могу, - ответил здоровенный рыжий верзила. – Меня хотел видеть комендант.
«Я же хотел поговорить о Джоне Гленкирке» - вспомнил Карел. – «Может, ему что-то известно об эскадре Сэлисбурна»
Граф догнал шотландца и окликнул его. Гленкирк удивленно обернулся: конечно же, он знал дю Валля, но до этого дня по вполне понятным причинам они никогда не общались. Бедный шотландский дворянин не чета знатному вельможе.
Начиная разговор, Карел ни на что особо не рассчитывал, но против собственных ожиданий, получил ошеломляющие известия.
- Да, брат погиб вместе с эскадрой Сэлисбурна. Моя семья очень тяжело пережила известие о его гибели, а вдова графа вообще отказывалась верить в их смерть.
«Какая ещё вдова Сэлисбурна? Гачек говорил, что англичанин вдовец» - удивился Карел.
- Вдова графа? А каким образом она оказалась в Шотландии?
- Брат лично привез леди Стефанию с дочерью в дом моего отца прежде, чем уйти в свой последний поход. Младшая дочь графа - леди Симона - родилась в доме Гленкирков.
- Леди Стефания жива?
Гленкирк удивленно покосился на потрясенного собеседника.
- Насколько мне известно, спустя два года после гибели супруга она вышла замуж за барона Кельмора. Отец писал, что Господь благословил их брак сыном.
У Карела голова пошла кругом. Каким образом Стефка умудрилась уже дважды выйти замуж, когда был жив дон Мигель? Может они говорят о разных женщинах?
- По-моему, я как-то видел леди Стефанию. Это синеглазая и златовласая женщина с лицом ангела и с таким же характером?
- Леди Стефания – самая красивая и добрая женщина из когда-либо виденных мною. Жаль, что она овдовела, но барон Дункан Кельмор – вполне достойный человек и сделает её счастливой.
Карел долго не мог прийти в себя после этого разговора. У него в голове не укладывалось, что его сестра уже дважды столь кощунственно нарушила брачный обет.
И вот тут ему впервые пришла в голову мысль, что, имея столь нежеланную супругу, он сам пошёл бы на многое, чтобы прожить остаток жизни с любимой женщиной. Но Стефания сбежала от мужа, а куда с юной любовницей податься ему? Вот если бы куда-то вдруг исчезла сама Бланка…
И тут из Валля пришло письмо: Батистен сообщил ему о беременности Анжелин.
Карел понял, что время сомнений прошло: нужно срочно действовать. Несколько дней он тщательно обдумывал дерзкую затею, а потом неожиданно получил от регентши поручение съездить в Реймс для встречи с архиепископом реймским Пьером де Лавалем, чтобы обсудить одно крайне деликатное дело. Дело действительно было непростым, но Карела оно интересовало мало. Едва завершив переговоры, граф направился не в Амбуаз, а совсем в другую сторону: туда, где в трирском епископстве устрашающей громадой возвышался Копфлебенц.
ВАЛЛЕНБЕРГИ.
А что же Валленберги?
За пять лет, прошедших после возвращения Елены, в жизни этой баронской семьи, казалось, не произошло особых изменений. Однако Копфлебенц по-прежнему оставался непростым местом, надежно защищающим тайны фон Валленбергов.
Ульрика по-прежнему была негласной хозяйкой замка, и на её позиции первой дамы никогда не покушалась Елена, уж не говоря о женщинах Вальтера - Жанне или Кэйтарине. Когда-то потрясавшие Копфлебенц женские интриги со временем утихли. Даже Герда ворчала на Ульрику больше по привычке: главным врагом старухи давно уже стала баронесса, но она была вынуждена сдерживать и ненависть, и язык. Обычно прощавший старой кормилице все её выходки, Гуго ясно дал понять: он не потерпит даже малейшей критики в адрес своей жены.
А поводов для недовольства у Герды было предостаточно. И все они касались младшего поколения фон Валленбергов.
Сыновьям Стефки Гуго-младшему и Эриху исполнилось 13 и 12 лет - возраст по тем временам уже не детский. Оба юнца участвовали в военных походах отца в роли оруженосцев: фон Валленберг задействовал сыновей и в тайных вылазках, и в осадах. Гуго уже сражался на турнире при лотарингском дворе в жюте и готовился получить рыцарские шпоры. А вот сын Вальтера и Ульрики Гюнтер увлекался науками и получил отцовское разрешение на получение образования в Сорбонне. Казалось бы, всё шло по обычному заведенному в ту эпоху порядку и уж с отпрысками у фон Валленбергов особых проблем не будет, но не бывает семей без проблем.
Оба брата, несмотря на столь юный возраст, уже всерьез интересовались противоположным полом. И если у Эриха была официальная невеста – Милица Биелкович, с которой он проводил всё свободное время, играя с девочкой в только им понятные игры, то Гуго из одного из походов привёз себе пленницу.
Красивая юная полька Ирена к изумлению всего замка обосновалась в постели юнца.
- Как ты мог подобное допустить? – налетела на барона разъяренная Герда. – Гуго ещё совсем ребенок. Как можно в его возрасте жить жизнью взрослого мужчины?
От кормилицы барон небрежно отмахнулся, но когда с этим же вопросом к нему обратилась возмущенная Елена, вынужден был объяснить причину такой снисходительности:
- Мы взяли штурмом замок. Ты не маленькая и сама понимаешь, что последовало дальше. Мать и сестры Ирены были изнасилованы. Девчонка же ловко спряталась: наверное, надумала убежать и спастись, когда на замок опустится ночь, но где-то наткнулась на Гуго. Как уж они договаривались, не знаю: мне и в голову не приходило, что он уже готов к амурным похождениям. Я нашёл наших любовников утром, безмятежно спящими в объятиях друг друга. Гуго попросил их не разлучать, потому что дал слово девочке, что она не подвергнется насилию со стороны других рыцарей. Конечно, я его отругал за самоуправство, но по здравом размышлении, всё же решил отдать ему Ирену.
Валленберг досадливо крякнул, увидев, как угрюмо насупилась жена.
- Гуго уже попробовал женщину: теперь его не остановить. Не будет Ирены, он начнет задирать подолы всем девчонкам, которые попадутся под горячую руку. Изнасилованные походя служанки, слезы, ублюдки… оно нам надо? Пусть спит с одной, коль так получилось.
- Не повредит ли это его здоровью?
- Не думаю. Я сам начал рано, и помню, какое неудобство доставляло неразделенное желание. Видимо, Гуго рано созрел.
Но Елену его доводы не убедили:
- Всё имеет свой смысл. Так он никогда не научится ухаживать за женщинами: нравиться им, добиваться внимания, не поймет ценности взаимного чувства и разделенной страсти.
Гуго угрюмо хмыкнул.
- Может это и хорошо? Женщины лишатся для него ореола таинственности, страсть станет чем-то обыденным, и он никогда не попадет в плен к какой-нибудь кокетке.
Баронесса укоризненно покачала головой.
- Если Гуго влюбится, все эти предосторожности окажутся лишними, зато ему будет невероятно тяжело соблюдать принятые в среде дворянства куртуазные правила поведения. И опять-таки, он всего лишь мальчик… Мне не нравится происходящее: целомудрие в возрасте Гуго – не такая уж ненужная вещь.
- Наверное ты права, любимая, – Валленберг прикоснулся поцелуем к руке жены, - но… так уж получилось.
В Копфлебенце всем было известно, насколько бережно и нежно относится барон к вновь обретенной супруге. И только самые близкие знали, что на самом деле отношения между мужем и женой оставались крайне сложными. Елена мало интересовалась жизнью Копфлебенца, мужем и вообще своим окружением. Её сердце рвалось в Биелков: женщина мучительно тосковала по водопадам и озёрам, Чорткову лесу и… их таинственному хозяину. А иногда ей снился Корвин, и тогда она просыпалась в слезах.
Гуго прекрасно знал, насколько далека от него жена, но выбрал выжидательную тактику и ничего не предпринимал, чтобы как-то изменить ситуацию, хотя на безразличие супруги ему не раз указывал раздражённый Вальтер:
- Не понимаю, какой интерес жить с тенью женщины: она вроде бы здесь, и в то же время её нет.
- Меня вполне устраивает и тень. Не лезь не в свои дела.
- Не мои дела? А как быть с её детьми? Что ты собираешься предпринять?
- Ничего.
А между тем, сын Елены - маленький Леон - стал для братьев Валленбергов нешуточной головной болью. Ухаживать за младенцем в своё время отказались все няньки Копфлебенца, несмотря на предоставляемые им особые привилегии. Но ребенок имел свойство внезапно исчезать, а потом также внезапно появляться из ниоткуда. Испуганные женщины с дикими криками убегали из детской и отказывались возвращаться даже под угрозой наказания. Тогда озадаченная баронесса вынуждена была ухаживать за сыном сама, установив его колыбель в своих покоях. Теперь малыш мирно спал, но против такого соседства вскоре восстал сам барон.
Валленберг не мог избавиться от весьма неприятного чувства, что он и жена находятся под пристальным недоброжелательным наблюдением, словно в комнате обосновался не невинный младенец, а ненавидящий его соперник. Стоило только прикоснуться к его матери, Леон начинал возмущенно сопеть, а то и ударялся в крик.
Как-то выведенный из себя барон подхватил жену на руки и, несмотря на сопротивление Елены, просто вынес её из комнаты и занялся с ней любовью прямо в коридоре, словно они были не владельцами этого замка, а тайком совокупляющимися слугами.
Когда запыхавшиеся супруги вновь вернулись в спальню, выяснилось, что колыбель пуста. И без того ошеломленный Гуго вздрогнул от жуткого крика, исторгнутого из груди бросившейся к колыбели жены. Вцепившись в неё, она словно бы окаменела, и только слезы текли нескончаемым потоком по её щекам.
И если в прежние исчезновения младенец отсутствовал не более часа, в этот раз он так и не появился, даже когда взошло солнце.
- Мама, мамочка, - теребила её встревоженная Милица, - очнись. С братиком всё в порядке. Не надо бояться.
Валленберг вызвал Вальтера. Тот осмотрел женщину и тяжело вздохнул.
- Не знаю, что с ней: похоже на шок.
Гуго поглядел на безжизненное лицо жены, на хлопочущую над застывшей матерью Милицу и задумчиво покосился на пустую колыбель.
- Кажется, я знаю, где этот негодник.
И братья отправились в ту часть леса, ландшафт которой столь разительно изменился в день рождения сына баронессы. С тех пор прошло полгода: закончилась зима, пролетела весна, и подходило к концу лето. Валленберги всё время ждали каких-нибудь донесений или слухов об этом месте от жителей окрестных деревень, но их не последовало, словно тот водопад им всего лишь привиделся.
Вот и сегодня, чутко прислушиваясь, они пробирались по лесу, в тайной надежде, что не услышат грохота падающей воды. Вокруг шелестели листвой деревья, пели птицы, но вскоре сквозь эти привычные звуки стал пробиваться характерный шум.
- Судя по всему, водопад на месте, - нервно хмыкнул Вальтер.
- Куда бы он исчез, если причина его появления до вчерашней ночи спала в моих покоях?
- Думаешь?
- А тут не надо думать: нужно только понять, почему исчезает младенец? Не к сатане же ходит в гости, как уверяет меня кормилица.
Вскоре братья оказались на берегу небольшого озерца, в которое с грохотом извергался водопад. С зимы здесь многое изменилось: трава и кустарники покрыли зеленым ковром вывороченную из земли породу. Росли какие-то незнакомые братьям цветы и деревья, но не они обратили на себя их изумленный взгляд, а ветхое здание старой мельницы. Замшелое колесо вращалось за счёт воды, в свою очередь падающей из озерца в исчезающий в лесу широкий ручей.
- Пресвятая Дева, мельница-то здесь откуда взялась? – ахнул Вальтер.
Его вопрос остался без ответа. Братья обогнули мельницу и увидели освещенный солнцем каменный дом мельника, на покосившемся крыльце которого сидел пожилой мужчина и плёл корзину. В его ногах на развернутых пеленках лежал голенький младенец, со смехом играющий с лежавшей в траве собакой.
