– История в библиотеке… – выдохнула я.
Меня одарили очередной тёплой улыбкой, спросили тихо:
– Сама то в это веришь?
Я не верила. Более того, я точно знала – если бы Кир выложил все карты, раскрыл своё инкогнито, я бы сбежала из академии тотчас.
– А как так вышло, что никто из студиозусов и преподов за столько лет не узнал в тебе младшего сына короля?
– Ну почему никто? – продолжая гипнотизировать мои губы, отозвался Кир. – Морвен и Ликси знали.
Ох уж этот Морвен! Помню помню, намёки, которыми сыпал ректор. Помню, как убеждал, что отношения с лучшим студентом боевого факультета для меня опасны. Какое счастье, что Жабе не хватило духу сказать, чем именно!
А Ликси? Ведь чувствовала, что именно из за Кирстена гоблинообразный препод перестал ко мне придираться. Что ж, Ликси тоже винить не в чем.
– А остальные? – продолжала упорствовать я. – Ты пять с половиной лет в академии провёл. Неужели никто из сокурсников не заподозрил? Они же дурборцы, они должны знать о семье своего монарха…
– Любимая, поверь, я сделал всё, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что принадлежу к роду Донтор.
Я не верила, я знала, что это действительно так. Принц Теридан всегда прятался от фотографических аппаратов, избегал светских приёмов, и слухи о нём ходили самые разные. С точки зрения нормального человека, поведение младшего сына короля было откровенно странным. С точки зрения сохранения инкогнито – разумным и закономерным.
– А… наша с тобой сделка? – выдохнула я. Синеглазое высочество подарило недоумённый взгляд, пришлось пояснить: – Когда ты предлагал сделку, ты о чём думал?
– О твоих губах.
– Кирстен, я серьёзно! Если ты… если мы…
– Я не лгал, – угадав ход моих мыслей, сказал Кир. – Я предложил встречаться, потому что действительно хотел оградить тебя от излишнего внимания парней. Ну и девчонки… они в самом деле меня достали. Но думал о твоих губах, да…
Я на провокацию не повелась, хотя целоваться хотелось очень.
– А колье? Кир, это же не аквамарины, это бриллианты.
– И?..
Точно знаю: он всё всё понял, но…
– Ты подарил мне колье с голубыми бриллиантами в первую же неделю наших вообще то фальшивых отношений. Почему?
Ответ был предельно лаконичным:
– Захотелось.
– Кир! – простонала я. Нет, он всё таки невыносим!
– Мелкая, мне действительно очень сильно захотелось подарить тебе что нибудь особенное. И в тот момент я не понимал, с чем это желание связано. А вот потом, примерно через недельку, понял…
– Чудовище, – выдохнула я.
– Люблю тебя, – прошептал Кир.
И снова его губы касаются моих. Легко, почти невесомо. А я пьянею и не могу сопротивляться этой мимолётной, почти целомудренной ласке.
Почему «почти»? Да просто одеяло давно съехало вниз, а ночная сорочка настолько тонкая, что чувствую жар его тела… и это несмотря на то, что Кир опирается на руки и совсем не стремится стать ближе.
А я хочу! О Богиня, как же я хочу этой близости. Хочу вдыхать аромат его парфюма, ощущать бархатистое тепло его кожи, плавиться от других – невероятно горячих, жадных поцелуев. Хочу его. Всего!
Вопросы, которые минуту назад жгли язык, из головы выдуло. Остался только один, но самый важный:
– Что теперь будет, Кир? Что будет с нами?
Боевик сверкнул глазами, потёрся носом о мой нос и ответил…
– Мы поженимся.
Сердце не дрогнуло, дыхание не сбилось, разум не затуманился. Даже в сладострастном плену объятий самого несносного принца на свете я прекрасно осознавала – осуществить это намерение будет очень очень трудно.
Конечно, я подарила Кирстену недоумённый взгляд – надеялась, боевик поделится подробностями своего плана. Но вместо этого услышала иное:
– А что тебя удивляет, мелкая? Прости, но вынужден напомнить – ты меня соблазнила. И теперь, как честная женщина, обязана выйти за меня замуж. И отказа я не приму.
Дар речи Эмелис из рода Бьен утратила… но ненадолго.
– Нахал! – выпалила я. – Наглец! Аферист!
Кир прервал изобличительную речь самым подлым образом: наклонился, ожег дыханием, коснулся кончиком языка моей нижней губы, и всё… Спустя миг я в который раз наблюдала кружение и крушение мира, я растворялась и парила, я…
– Эмелис, как же я тебя люблю, – прошептал мой синеглазый кошмар. – Как же я…
Мои губы оставили в покое. Теперь Кир покрывал лёгкими стремительными поцелуями щёки, лоб, нос, глаза. А я не удержалась – запустила пальчики в шелк его волос и… откровенно сходила с ума.
Когда ладонь Кирстена скользнула по шее, словно невзначай коснулась груди, я застонала и выгнулась. Это не было мольбой – я требовала, я приказывала. Боевик моему приказу подчинился…
Одеяло было аккуратно отодвинуто в сторону, я же оказалась прижата к постели тяжелым мужским телом. Кир подарил новый поцелуй – не мимолётный, а настоящий. Один из тех, что обращают кровь в жидкий огонь и вызывают дикую, нестерпимую жажду.
Я захлебнулась вздохом и выгнулась снова. Глаза младшего принца стремительно потемнели, а сердце забилось так часто и сильно, что показалось – ещё чуть чуть и вырвется из груди. Мои ладони скользнули на его плечи, ноготки впились в прикрытую тканью рубашки кожу, срывая с губ Кирстена хриплый стон.
– Эмелис, любимая…
Губы боевика проложили дорожку от скулы к декольте, и устремились вниз. Он целовал сквозь тонкую ткань ночной сорочки, и это было так неожиданно, так волнительно. А ещё тонкое полотно позволяло ощутить силу мужского желания, и было в этом нечто настолько дерзкое, настолько далёкое от приличий, что я смутилась.
Смутилась, хотя именно такой реакции и добивалась!
К счастью, возможности пойти на попятную мне не дали. Рука Кирстена легла на бедро, властно сжала ткань несчастной сорочки и потянула вверх. Спустя два удара сердца, пальцы младшего принца коснулись запрещённого, а я ахнула.
В памяти вспыхнули воспоминания о нашей первой и единственной ночи, тело охватил пожар.
– Кир…
– Безумие моё, – выдохнул боевик, вновь впиваясь в губы.
А едва его язык проник в мой рот, раздался уверенный стук в дверь и властное:
– Госпожа Эмелис, вы проснулись? К вам можно?
Мы вздрогнули. Оба! Кир молниеносно одёрнул мою сорочку, я нащупала одеяло и спешно укрылась. Боевик, совершив какой то немыслимый кульбит, слетел с кровати, расчесал пятернёй волосы и упал в кресло. И лишь после этого ответил:
– Да, отец.
Вообще, ситуация с точки зрения этикета немыслимая, и я, если честно, не сразу поверила, что дверь в мою спальню действительно открывается и на пороге действительно возникает… король.
Их величество Вонгард был одет в памятный халат – тот самый, что смотрелся столь же дорого, как королевская мантия, небрит, и категорически растрёпан. В одной его руке умещалась чашка то ли с чаем, то ли с кофой, а под мышкой наблюдалась стопка книг. А вот глаза короля… В них плескалось безудержное веселье!
– Неужели помирились? – с порога вопросил монарх.
Я не выдержала и потупилась. Щёки заливал жгучий румянец, а желания, владевшие мной всего минуту назад, сменились одним, но несравнимо более сильным – хотелось одеяло на голову натянуть! И подушкой прикрыться.
– Почти… – отозвался Кирстен. Удивительно, но в голосе боевика отчётливо звучало смущение.
А вот их величество Вонгарда ничего не смущало. Король хохотнул, сказал весело:
– Могу зайти попозже!
– Отец, ты не так всё понял, – попытался солгать Кир.
Да, именно попытался! Потому что Вонгард хоть и промолчал, но точно знаю: не поверил. Я же сидела и искренне жалела, что в моём арсенале нет щита с элементом невидимости. В смысле, такого щита вообще не существует, но… как бы он меня сейчас выручил! И плевать на магическое истощение…
– Да я вообще ничего не понял! – заявил владыка Дурбора. И уже мне: – Как себя чувствуешь… Эми?
Убейте меня кто нибудь!
– Эмелис не нравится, когда сокращают её имя, – встрял боевик.
– Да? – Вопрос прозвучал почти невинно, но… не трудно догадаться, на что намекал их величество.
О Всевышний! Пообещать королю скидки в доме терпимости! Это… это… о нет, сейчас точно со стыда сгорю!
– Вам, госпожа Эмелис, по слухам, постельный режим прописан, – как ни в чём не бывало, продолжал Вонгард. – Я подумал, что вам будет скучно и принёс кое какое чтиво. Надеюсь, понравится.
С этими словами монарх подошел к кровати, водрузил чашку на прикроватную тумбочку, а затем протянул мне стопку книг. Я приняла книги не глядя, пробормотала смущённо:
– Благодарю, ваше величество.
– Просто Вонгард, – отмахнулся владыка Дурбора и тут же переключился на сына: – Знаешь, я бы на твоём месте свалил.
Я бросила затравленный взгляд на любимого, чтобы увидеть, как у того приподнимаются брови. Причём на лице Кира не столько удивление проявилось, сколько возмущение. А венценосный отец не постеснялся пояснить:
– Тут твоя любимая бабушка в гости нагрянула. В данный момент руководит распаковкой своих чемоданов, но вот вот закончит и примчится сюда.
Любимая бабушка? Это он о госпоже Венте, да?
Кирстен резко побледнел и нервно сглотнул.
– Бабушка? А… как? Почему?
– Подозреваю, что ей Крист о поимке твоей златовласки донёс, – пожав плечами, сказал король. – Так что готовься.
Поимке? Златовласки? О Всевышний…
Кирстен снова сглотнул, бросил быстрый взгляд на меня. Сказал едва различимым шепотом:
– Эмелис, любимая, прости, но мне нужно идти.
Я открыла было рот, дабы спросить, что происходит, но боевик опередил.
– Позже объясню, – выдохнул он. Вид при этом имел самый что ни на есть мученический.
Пока я пыталась прийти в себя и побороть приступ паники, замешанной на смущении, младший принц поднялся из кресла, одарил вежливым поклоном и направился к двери. Но не дошел, потому что в дверь снова постучали, а спустя секунду до нас донёсся голос госпожи Венты:
– Эмелис, милая, ты проснулась? К тебе можно?
Я неосознанно втянула голову в плечи и прижала к груди переданные Вонгардом книги. Кир нервно дёрнулся и застыл. А вот король… король растянул губы в шальной улыбке и крикнул басисто:
– Госпожа Вента, будьте так добры, обождите пару минут.
Дальше случилось то, чего я, Эмелис из рода Бьен, ожидать не могла никак. То есть вообще никак! Совсем совсем!
Кирстен тряхнул головой, бросил смурной взгляд на отца. Тот воздел глаза к потолку, картинно вздохнул и сказал громким шепотом:
– Кровать.
Боевик нахмурился, одарил родителя новым взглядом, а король…
– Под кровать. Быстро! – И тон такой… как у учителя, который в тысячный раз элементарную задачу объясняет.
Повторять не пришлось – младшего принца словно ветром сдуло. Я даже ахнуть не успела, а Кир уже скрылся. Да да, под моей кроватью!
А Вонгард подхватил оставленную на прикроватной тумбочке чашку и отправился встречать… тёщу. Дверь их величество открывал медленно, с достоинством, и самым невозмутимым выражением на лице.
Сухонькая миниатюрная старушка ждала ровно под дверью и выглядела… нет, не озадаченно, а хмуро. На ней было привычное тёмное платье и чепец, из под кружева которого выглядывали мелкие серебристые кудряшки. А в синих, точь в?точь как у Кирстена глазах, медленно, но верно, зарождались молнии.
– Госпожа Вента, – поздоровался монарх учтиво.
Хозяйка замка на озере обвела мою спальню быстрым цепким взглядом и только потом ответила на приветствие:
– Что ты здесь делаешь, Вонгард?
– Общаюсь со своей будущей невесткой.
Сказано было тихо, но я услышала. Сердце, которое и без того с ума сходило, ухнуло в желудок. Всевышний, мне всё это чудится, верно?
– Хм… – Губы Венты дрогнули в лёгкой, но улыбке. – Что ж…
Договорить старушка не потрудилась. Подобрала подол, степенно переступила порог спальни и направилась ко мне.
– Эмелис, дорогая, как ты себя чувствуешь? – вопросила графиня.
Странно! – хотелось выпалить мне. Но я, разумеется, сдержалась. Вслух сказала нейтральное:
– Неплохо.
Графиня шумно вздохнула, одарила жалостливым взглядом. Потом обошла кровать, ни чуточки не стесняясь короля, опустилась в кресло и заговорила вновь…
– Эмелис, дорогая, ну разве так можно?
Я по прежнему сидела на постели, прикрытая одеялом, и судорожно сжимала стопку поданных Вонгардом книг. Всё сказанное в этой комнате, все события, предшествовавшие появлению Венты, и осознание того, что под моей кроватью прячется младший принц северного королевства, откровенно вгоняли в ступор. И хотя меня учили мыслить и сохранять спокойствие в любой ситуации, справиться с этим ступором я не могла.
Кажется, Вента расценила моё состояние по своему. Опять вздохнула и продолжила:
– Эмелис, милая, разве можно так над собой издеваться? Я говорила с целителем, и я в ужасе. Два срыва за полгода. Два! И угроза магического выгорания. И это в восемнадцать то лет. Эмелис, ты чем думала?
– Целитель преувеличил мои проблемы, – пробормотала я.
Глаза собеседницы превратились в две узкие щёлочки, и губы госпожа Вента поджала крайне красноречиво. Правда, голос звучал по прежнему спокойно…
– Да, господин Рейер приврал, но не так сильно, как хотелось бы, – сказала она. – Я не маг, но моя дочь была магом, и Терри довольно много времени в моём замке проводил, когда был ребёнком. Так что о проблемах, озвученных целителем, я знаю достаточно.
«И уж точно побольше, чем отец и Ридкард», – мысленно вздохнула я.
Да, целитель лгал, но лишь отчасти. Моя неспособность поднять щит – однозначный признак магического истощения, а от истощения до выгорания один шаг. Пространственные переходы в таких случаях действительно нежелательны, как и нервные переживания, и… в общем, мужчина в бледно зелёном камзоле был не так далёк от истины. Просто на тот момент мне было плевать на его выводы.
– О причинах последнего срыва я догадываюсь, – продолжала Вента. – И понимаю, что среагировать иначе было практически невозможно. А первый? Эмелис, что спровоцировало первый срыв? Если тоже Терри виноват, то я его…
Последняя реплика предназначалась не столько мне, сколько Вонгарду. Графиня наградила стоящего в отдалении монарха таким взглядом, в сравнении с которым даже дурборские морозы пшиком кажутся.
– Нет. Кирстен ни при чём, – поспешила заверить я. – В тот раз… всё совсем иначе было.
Ну ведь действительно ни при чём! Обвинять синеглазого боевика в том, что Даяне, Лим и Карас вздумалось свести со мной счёты – всё равно, что винить драгоценный камень в появлении в доме воров. То есть на ситуацию он, конечно, повлиял, но вины точно нет.
– И тот срыв был чисто магическим, – пришлось добавить мне. – А ещё… меня потом сразу в лазарет отправили, и Кир, то есть Терри, очень помог.
Собеседница смягчилась, но не слишком. А вот король наоборот нахмурился – отошел от двери, спросил басисто:
– Что за история? Почему я не знаю?
Уф! То есть от их величества что то всё ещё утаивают? Всевышний, а можно он никогда подробности того случая не узнает?
– Обычная магическая дуэль, – солгала я.
Король вздёрнул бровь, а Вента… на неё так не вовремя озарение снизошло. Впрочем, утверждать, что вопрос был задан случайно, неосознанно, я не возьмусь.
– Погоди, это та самая стычка, из за которой на вас с Терри засаду в предместьях моего замка устроили? Те наёмники… сколько их было? Не напомнишь?
Я не ответила, а вот король…
– Та ак… – протянул Вонгард. – Та ак…
– Нападение было магическим. Подобные дела всегда Орден расследует, – попыталась смягчить ситуацию я, но властитель Дурбора слушать не пожелал.
Меня одарили очередной тёплой улыбкой, спросили тихо:
– Сама то в это веришь?
Я не верила. Более того, я точно знала – если бы Кир выложил все карты, раскрыл своё инкогнито, я бы сбежала из академии тотчас.
– А как так вышло, что никто из студиозусов и преподов за столько лет не узнал в тебе младшего сына короля?
– Ну почему никто? – продолжая гипнотизировать мои губы, отозвался Кир. – Морвен и Ликси знали.
Ох уж этот Морвен! Помню помню, намёки, которыми сыпал ректор. Помню, как убеждал, что отношения с лучшим студентом боевого факультета для меня опасны. Какое счастье, что Жабе не хватило духу сказать, чем именно!
А Ликси? Ведь чувствовала, что именно из за Кирстена гоблинообразный препод перестал ко мне придираться. Что ж, Ликси тоже винить не в чем.
– А остальные? – продолжала упорствовать я. – Ты пять с половиной лет в академии провёл. Неужели никто из сокурсников не заподозрил? Они же дурборцы, они должны знать о семье своего монарха…
– Любимая, поверь, я сделал всё, чтобы ни у кого даже мысли не возникло, что принадлежу к роду Донтор.
Я не верила, я знала, что это действительно так. Принц Теридан всегда прятался от фотографических аппаратов, избегал светских приёмов, и слухи о нём ходили самые разные. С точки зрения нормального человека, поведение младшего сына короля было откровенно странным. С точки зрения сохранения инкогнито – разумным и закономерным.
– А… наша с тобой сделка? – выдохнула я. Синеглазое высочество подарило недоумённый взгляд, пришлось пояснить: – Когда ты предлагал сделку, ты о чём думал?
– О твоих губах.
– Кирстен, я серьёзно! Если ты… если мы…
– Я не лгал, – угадав ход моих мыслей, сказал Кир. – Я предложил встречаться, потому что действительно хотел оградить тебя от излишнего внимания парней. Ну и девчонки… они в самом деле меня достали. Но думал о твоих губах, да…
Я на провокацию не повелась, хотя целоваться хотелось очень.
– А колье? Кир, это же не аквамарины, это бриллианты.
– И?..
Точно знаю: он всё всё понял, но…
– Ты подарил мне колье с голубыми бриллиантами в первую же неделю наших вообще то фальшивых отношений. Почему?
Ответ был предельно лаконичным:
– Захотелось.
– Кир! – простонала я. Нет, он всё таки невыносим!
– Мелкая, мне действительно очень сильно захотелось подарить тебе что нибудь особенное. И в тот момент я не понимал, с чем это желание связано. А вот потом, примерно через недельку, понял…
– Чудовище, – выдохнула я.
– Люблю тебя, – прошептал Кир.
И снова его губы касаются моих. Легко, почти невесомо. А я пьянею и не могу сопротивляться этой мимолётной, почти целомудренной ласке.
Почему «почти»? Да просто одеяло давно съехало вниз, а ночная сорочка настолько тонкая, что чувствую жар его тела… и это несмотря на то, что Кир опирается на руки и совсем не стремится стать ближе.
А я хочу! О Богиня, как же я хочу этой близости. Хочу вдыхать аромат его парфюма, ощущать бархатистое тепло его кожи, плавиться от других – невероятно горячих, жадных поцелуев. Хочу его. Всего!
Вопросы, которые минуту назад жгли язык, из головы выдуло. Остался только один, но самый важный:
– Что теперь будет, Кир? Что будет с нами?
Боевик сверкнул глазами, потёрся носом о мой нос и ответил…
– Мы поженимся.
Сердце не дрогнуло, дыхание не сбилось, разум не затуманился. Даже в сладострастном плену объятий самого несносного принца на свете я прекрасно осознавала – осуществить это намерение будет очень очень трудно.
Конечно, я подарила Кирстену недоумённый взгляд – надеялась, боевик поделится подробностями своего плана. Но вместо этого услышала иное:
– А что тебя удивляет, мелкая? Прости, но вынужден напомнить – ты меня соблазнила. И теперь, как честная женщина, обязана выйти за меня замуж. И отказа я не приму.
Дар речи Эмелис из рода Бьен утратила… но ненадолго.
– Нахал! – выпалила я. – Наглец! Аферист!
Кир прервал изобличительную речь самым подлым образом: наклонился, ожег дыханием, коснулся кончиком языка моей нижней губы, и всё… Спустя миг я в который раз наблюдала кружение и крушение мира, я растворялась и парила, я…
– Эмелис, как же я тебя люблю, – прошептал мой синеглазый кошмар. – Как же я…
Мои губы оставили в покое. Теперь Кир покрывал лёгкими стремительными поцелуями щёки, лоб, нос, глаза. А я не удержалась – запустила пальчики в шелк его волос и… откровенно сходила с ума.
Когда ладонь Кирстена скользнула по шее, словно невзначай коснулась груди, я застонала и выгнулась. Это не было мольбой – я требовала, я приказывала. Боевик моему приказу подчинился…
Одеяло было аккуратно отодвинуто в сторону, я же оказалась прижата к постели тяжелым мужским телом. Кир подарил новый поцелуй – не мимолётный, а настоящий. Один из тех, что обращают кровь в жидкий огонь и вызывают дикую, нестерпимую жажду.
Я захлебнулась вздохом и выгнулась снова. Глаза младшего принца стремительно потемнели, а сердце забилось так часто и сильно, что показалось – ещё чуть чуть и вырвется из груди. Мои ладони скользнули на его плечи, ноготки впились в прикрытую тканью рубашки кожу, срывая с губ Кирстена хриплый стон.
– Эмелис, любимая…
Губы боевика проложили дорожку от скулы к декольте, и устремились вниз. Он целовал сквозь тонкую ткань ночной сорочки, и это было так неожиданно, так волнительно. А ещё тонкое полотно позволяло ощутить силу мужского желания, и было в этом нечто настолько дерзкое, настолько далёкое от приличий, что я смутилась.
Смутилась, хотя именно такой реакции и добивалась!
К счастью, возможности пойти на попятную мне не дали. Рука Кирстена легла на бедро, властно сжала ткань несчастной сорочки и потянула вверх. Спустя два удара сердца, пальцы младшего принца коснулись запрещённого, а я ахнула.
В памяти вспыхнули воспоминания о нашей первой и единственной ночи, тело охватил пожар.
– Кир…
– Безумие моё, – выдохнул боевик, вновь впиваясь в губы.
А едва его язык проник в мой рот, раздался уверенный стук в дверь и властное:
– Госпожа Эмелис, вы проснулись? К вам можно?
Мы вздрогнули. Оба! Кир молниеносно одёрнул мою сорочку, я нащупала одеяло и спешно укрылась. Боевик, совершив какой то немыслимый кульбит, слетел с кровати, расчесал пятернёй волосы и упал в кресло. И лишь после этого ответил:
– Да, отец.
Вообще, ситуация с точки зрения этикета немыслимая, и я, если честно, не сразу поверила, что дверь в мою спальню действительно открывается и на пороге действительно возникает… король.
Их величество Вонгард был одет в памятный халат – тот самый, что смотрелся столь же дорого, как королевская мантия, небрит, и категорически растрёпан. В одной его руке умещалась чашка то ли с чаем, то ли с кофой, а под мышкой наблюдалась стопка книг. А вот глаза короля… В них плескалось безудержное веселье!
– Неужели помирились? – с порога вопросил монарх.
Я не выдержала и потупилась. Щёки заливал жгучий румянец, а желания, владевшие мной всего минуту назад, сменились одним, но несравнимо более сильным – хотелось одеяло на голову натянуть! И подушкой прикрыться.
– Почти… – отозвался Кирстен. Удивительно, но в голосе боевика отчётливо звучало смущение.
А вот их величество Вонгарда ничего не смущало. Король хохотнул, сказал весело:
– Могу зайти попозже!
– Отец, ты не так всё понял, – попытался солгать Кир.
Да, именно попытался! Потому что Вонгард хоть и промолчал, но точно знаю: не поверил. Я же сидела и искренне жалела, что в моём арсенале нет щита с элементом невидимости. В смысле, такого щита вообще не существует, но… как бы он меня сейчас выручил! И плевать на магическое истощение…
– Да я вообще ничего не понял! – заявил владыка Дурбора. И уже мне: – Как себя чувствуешь… Эми?
Убейте меня кто нибудь!
– Эмелис не нравится, когда сокращают её имя, – встрял боевик.
– Да? – Вопрос прозвучал почти невинно, но… не трудно догадаться, на что намекал их величество.
О Всевышний! Пообещать королю скидки в доме терпимости! Это… это… о нет, сейчас точно со стыда сгорю!
– Вам, госпожа Эмелис, по слухам, постельный режим прописан, – как ни в чём не бывало, продолжал Вонгард. – Я подумал, что вам будет скучно и принёс кое какое чтиво. Надеюсь, понравится.
С этими словами монарх подошел к кровати, водрузил чашку на прикроватную тумбочку, а затем протянул мне стопку книг. Я приняла книги не глядя, пробормотала смущённо:
– Благодарю, ваше величество.
– Просто Вонгард, – отмахнулся владыка Дурбора и тут же переключился на сына: – Знаешь, я бы на твоём месте свалил.
Я бросила затравленный взгляд на любимого, чтобы увидеть, как у того приподнимаются брови. Причём на лице Кира не столько удивление проявилось, сколько возмущение. А венценосный отец не постеснялся пояснить:
– Тут твоя любимая бабушка в гости нагрянула. В данный момент руководит распаковкой своих чемоданов, но вот вот закончит и примчится сюда.
Любимая бабушка? Это он о госпоже Венте, да?
Кирстен резко побледнел и нервно сглотнул.
– Бабушка? А… как? Почему?
– Подозреваю, что ей Крист о поимке твоей златовласки донёс, – пожав плечами, сказал король. – Так что готовься.
Поимке? Златовласки? О Всевышний…
Кирстен снова сглотнул, бросил быстрый взгляд на меня. Сказал едва различимым шепотом:
– Эмелис, любимая, прости, но мне нужно идти.
Я открыла было рот, дабы спросить, что происходит, но боевик опередил.
– Позже объясню, – выдохнул он. Вид при этом имел самый что ни на есть мученический.
Пока я пыталась прийти в себя и побороть приступ паники, замешанной на смущении, младший принц поднялся из кресла, одарил вежливым поклоном и направился к двери. Но не дошел, потому что в дверь снова постучали, а спустя секунду до нас донёсся голос госпожи Венты:
– Эмелис, милая, ты проснулась? К тебе можно?
Я неосознанно втянула голову в плечи и прижала к груди переданные Вонгардом книги. Кир нервно дёрнулся и застыл. А вот король… король растянул губы в шальной улыбке и крикнул басисто:
– Госпожа Вента, будьте так добры, обождите пару минут.
Дальше случилось то, чего я, Эмелис из рода Бьен, ожидать не могла никак. То есть вообще никак! Совсем совсем!
Кирстен тряхнул головой, бросил смурной взгляд на отца. Тот воздел глаза к потолку, картинно вздохнул и сказал громким шепотом:
– Кровать.
Боевик нахмурился, одарил родителя новым взглядом, а король…
– Под кровать. Быстро! – И тон такой… как у учителя, который в тысячный раз элементарную задачу объясняет.
Повторять не пришлось – младшего принца словно ветром сдуло. Я даже ахнуть не успела, а Кир уже скрылся. Да да, под моей кроватью!
А Вонгард подхватил оставленную на прикроватной тумбочке чашку и отправился встречать… тёщу. Дверь их величество открывал медленно, с достоинством, и самым невозмутимым выражением на лице.
Сухонькая миниатюрная старушка ждала ровно под дверью и выглядела… нет, не озадаченно, а хмуро. На ней было привычное тёмное платье и чепец, из под кружева которого выглядывали мелкие серебристые кудряшки. А в синих, точь в?точь как у Кирстена глазах, медленно, но верно, зарождались молнии.
– Госпожа Вента, – поздоровался монарх учтиво.
Хозяйка замка на озере обвела мою спальню быстрым цепким взглядом и только потом ответила на приветствие:
– Что ты здесь делаешь, Вонгард?
– Общаюсь со своей будущей невесткой.
Сказано было тихо, но я услышала. Сердце, которое и без того с ума сходило, ухнуло в желудок. Всевышний, мне всё это чудится, верно?
– Хм… – Губы Венты дрогнули в лёгкой, но улыбке. – Что ж…
Договорить старушка не потрудилась. Подобрала подол, степенно переступила порог спальни и направилась ко мне.
– Эмелис, дорогая, как ты себя чувствуешь? – вопросила графиня.
Странно! – хотелось выпалить мне. Но я, разумеется, сдержалась. Вслух сказала нейтральное:
– Неплохо.
Графиня шумно вздохнула, одарила жалостливым взглядом. Потом обошла кровать, ни чуточки не стесняясь короля, опустилась в кресло и заговорила вновь…
– Эмелис, дорогая, ну разве так можно?
Я по прежнему сидела на постели, прикрытая одеялом, и судорожно сжимала стопку поданных Вонгардом книг. Всё сказанное в этой комнате, все события, предшествовавшие появлению Венты, и осознание того, что под моей кроватью прячется младший принц северного королевства, откровенно вгоняли в ступор. И хотя меня учили мыслить и сохранять спокойствие в любой ситуации, справиться с этим ступором я не могла.
Кажется, Вента расценила моё состояние по своему. Опять вздохнула и продолжила:
– Эмелис, милая, разве можно так над собой издеваться? Я говорила с целителем, и я в ужасе. Два срыва за полгода. Два! И угроза магического выгорания. И это в восемнадцать то лет. Эмелис, ты чем думала?
– Целитель преувеличил мои проблемы, – пробормотала я.
Глаза собеседницы превратились в две узкие щёлочки, и губы госпожа Вента поджала крайне красноречиво. Правда, голос звучал по прежнему спокойно…
– Да, господин Рейер приврал, но не так сильно, как хотелось бы, – сказала она. – Я не маг, но моя дочь была магом, и Терри довольно много времени в моём замке проводил, когда был ребёнком. Так что о проблемах, озвученных целителем, я знаю достаточно.
«И уж точно побольше, чем отец и Ридкард», – мысленно вздохнула я.
Да, целитель лгал, но лишь отчасти. Моя неспособность поднять щит – однозначный признак магического истощения, а от истощения до выгорания один шаг. Пространственные переходы в таких случаях действительно нежелательны, как и нервные переживания, и… в общем, мужчина в бледно зелёном камзоле был не так далёк от истины. Просто на тот момент мне было плевать на его выводы.
– О причинах последнего срыва я догадываюсь, – продолжала Вента. – И понимаю, что среагировать иначе было практически невозможно. А первый? Эмелис, что спровоцировало первый срыв? Если тоже Терри виноват, то я его…
Последняя реплика предназначалась не столько мне, сколько Вонгарду. Графиня наградила стоящего в отдалении монарха таким взглядом, в сравнении с которым даже дурборские морозы пшиком кажутся.
– Нет. Кирстен ни при чём, – поспешила заверить я. – В тот раз… всё совсем иначе было.
Ну ведь действительно ни при чём! Обвинять синеглазого боевика в том, что Даяне, Лим и Карас вздумалось свести со мной счёты – всё равно, что винить драгоценный камень в появлении в доме воров. То есть на ситуацию он, конечно, повлиял, но вины точно нет.
– И тот срыв был чисто магическим, – пришлось добавить мне. – А ещё… меня потом сразу в лазарет отправили, и Кир, то есть Терри, очень помог.
Собеседница смягчилась, но не слишком. А вот король наоборот нахмурился – отошел от двери, спросил басисто:
– Что за история? Почему я не знаю?
Уф! То есть от их величества что то всё ещё утаивают? Всевышний, а можно он никогда подробности того случая не узнает?
– Обычная магическая дуэль, – солгала я.
Король вздёрнул бровь, а Вента… на неё так не вовремя озарение снизошло. Впрочем, утверждать, что вопрос был задан случайно, неосознанно, я не возьмусь.
– Погоди, это та самая стычка, из за которой на вас с Терри засаду в предместьях моего замка устроили? Те наёмники… сколько их было? Не напомнишь?
Я не ответила, а вот король…
– Та ак… – протянул Вонгард. – Та ак…
– Нападение было магическим. Подобные дела всегда Орден расследует, – попыталась смягчить ситуацию я, но властитель Дурбора слушать не пожелал.
