– Я глубоко сомневаюсь в благоразумии госпожи Эмелис, – тихо, с укором, сказала графиня.
Мне бы устыдиться и покраснеть, но… я же не только дочь Форана из рода Бьен, я ж ещё и магичка. А магичкам, как известно, на подобные выпады плевать.
На помощь пришёл всё тот же Крист.
– Бабушка, ну разве так можно… Поводов сомневаться в благоразумии госпожи Эмелис как раз нет. Это Терри у нас разгильдяй, а госпожа Эмелис девушка здравомыслящая.
Разговор напоминал прогулку по лезвию ножа. Вроде бы уже за гранью приличий, а вроде бы и нет. На что намекает старушка, понимали все, но намёк это только намёк, а на прямое обвинение Вента не решалась, потому что перебор.
– Ладно, – выдержав ну очень долгую паузу, выдохнула графиня. – Но если твой брат снова что нибудь натворит, я за себя не отвечаю!
– Да я сам его мелкой соломкой нашинкую, – поспешил заверить наследник. В глазах принца – таких же синих, как у Кира с Вентой – вспыхнули лукавые огоньки.
Мне чудится или аферизм у рода Донтор в крови?
Хозяйка замка на озере шумно выдохнула, захлопнула книгу и встала. Крист тоже поднялся и галантно подал бабушке руку.
– Эмелис, надеюсь, ты помнишь, о чём мы говорили? – вздёрнув бровь, спросила Вента.
Я, конечно же, кивнула.
Компаньонка одарила ещё одним строгим взглядом и, ведомая Кристом, направилась к выходу. О чём в этот миг думал Кир – не знаю, лично я мысленно подталкивала Венту в спину и искренне благословляла наследника дурборского престола. О Всевышний, пусть ему всегда сопутствует удача!
– И о чём же вы говорили? – выдохнул боевик, едва двери спальни захлопнулись.
Я перевела взгляд на Кирстена и улыбнулась. Не уверена, но, кажется, улыбка получилась хитрой. Знаю, что он большую часть разговоров слышал, когда под кроватью лежал, но всё равно сказала:
– О том, что тебя нужно как следует помучить, прежде чем прощать.
Уголки его губ дрогнули, в глубине глаз вспыхнуло любопытство.
– Если учесть, какой роман нынче читает госпожа Вента, то… я даже представить боюсь, что меня ждёт.
Моё недоумение Кир заметил и тихо рассмеялся, вместо того чтобы пояснить. Но я не обиделась, потому что… в моём арсенале была маленькая, но всё таки месть.
Я отложила книгу по народной культуре Дурбора и кошкой выскользнула из под одеяла. Но шагнула не к Киру, нет! Я направилась к двери.
– Эмелис, – позвал боевик. Голос прозвучал растерянно, но вместе с тем хрипло – полупрозрачная ночная сорочка сделала своё дело.
Я повернулась, приложила палец к губам и выскользнула в гостиную.
Бетти обнаружилась у стола, с пяльцами в руках, и поняла с полувзгляда. Горничная встала, одарила улыбкой и, сделав торопливый книксен, поспешила прочь. Я же заперла первую дверь, причём не только на замок – ещё и засов задвинула, и только после этого вернулась в спальню.
– Всё, теперь можем говорить, – прошептала я.
Кир поднялся.
– Ты отпустила горничную? – столь же тихо спросил он. – Вента нас сожрёт, если узнает.
– Ну если ты боишься…
Боевик избавился от камзола раньше, чем успела договорить.
– Иди сюда. – Он по прежнему шептал. Впрочем, как и я.
– Крист обещал, что ты будешь вести себя прилично…
Мой синеглазый кошмар расстегнул ещё две пуговицы рубашки и сделал шаг вперёд. А я, как и прежде, стояла у двери и заворожённо смотрела на его губы. Но от комментария всё равно не удержалась:
– Не бережёшь ты репутацию брата…
Младший принц шумно втянул ноздрями воздух, но злость была притворной, Кир смеялся.
– Дразнишься?
– Ну что вы, ваше высочество, – с улыбкой парировала я. – Как можно?
Тут же отошла от двери и присела в глубоком реверансе. Теридан Кирстен из рода Донтор громко сглотнул.
– Иди ко мне… – уже не просьба, мольба!
Я подчинилась.
На цыпочках, подражая лесной нимфе, коих воспевали поэты древности, приблизилась к боевику и положила ладошки на его грудь. Почувствовала биение сердца – не просто сильное, бешеное!
Кир перехватил мою левую руку, медленно поднёс к губам и поцеловал в ладонь. Я вздрогнула всем телом, вспыхнула и попыталась отстраниться. Не пустил…
Рука младшего принца легла на талию, спустя миг я оказалась прижата к сильному мужскому телу. Колени тотчас ослабли, остатки мыслей из головы выдуло, во рту пересохло. Я неосознанно облизнула губы, и… и всё. Пропала.
Это был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда прикосновения, шёпот…
– Эмелис, любимая моя… хорошая моя… сладкая… Как же я скучал! Как же я по тебе скучал…
Я тоже скучала. Безумно! Особенно здесь, в дурборском дворце, когда ты был всего в нескольких десятках шагов, но так далеко…
– Девочка моя… счастье моё… безумие… Что же ты со мной делаешь? Что?..
Не знаю. Наверное то же, что и ты со мной… Я говорила, что тоже схожу с ума? Впрочем, это и без слов ясно.
Мои пальчики запутались в чёрном шелке его волос, ладони боевика легко скользнули по моей спине, замерли чуть ниже талии. Новый глубокий поцелуй отозвался дрожью во всём теле, вызвал новую волну слабости, опалил не только тело – саму душу.
– Люблю тебя, – прошептал Кирстен.
– А я тебя. Очень…
Ночь выдалась невероятно короткая, а утро наступило как то… ну очень рано, причём по моей вине. Впрочем, я же не знала, что лёгкий поцелуй в уголок мужественных, красиво очерченных губ заставит боевика проснуться…
Не догадывалась, что едва синие глаза распахнутся, окажусь прижата к постели и услышу хриплое, пробирающее до дрожи:
– Шалишь?
Не думала, что ответив на этот вопрос тихим смешком, спровоцирую брюнета на ответный поцелуй в уголок рта, после которого разучусь дышать. Ненадолго, лишь на несколько мгновений, но всё таки.
И даже не подозревала, что после этого поцелуя мои руки пустятся в путешествие по обнажённому телу младшего принца с единственной целью – спровоцировать на иные, куда менее целомудренные действия. Кир воспротивиться не пытался…
Его губы накрыли мой рот, рука скользнула вниз, пальцы вычертили какой то невероятный узор на внешней стороне бедра, заставив меня выгнуться и застонать. Ещё несколько дурманящих прикосновений, и жар, разлитый по телу, стал нестерпимым.
Это было совсем иначе, не так, как ночью. Кирстен двигался очень медленно, и каждое его движение вызывало волну той особенной слабости, бороться с которой совсем не хочется. Мне нравилось быть слабой. Нравилось, что стоны, которые срываются с губ при каждом его выпаде, напоминают мольбу.
Боевик тоже как будто молился, по крайней мере, слушая его шепот, я чувствовала себя богиней.
А спустя… вечность, когда эйфория схлынула, дыхание выровнялось, а сердце застучало чуточку тише, я решилась поднять главный из вопросов…
– Кир… – позвала шёпотом.
– Мм м?.. – отозвался боевик. Он, как и прежде, сжимал в объятиях, щекотно дышал в шею и отпускать точно не собирался.
– Кир, а ведь я могла стать принцессой…
Мой синеглазый кошмар глубоко вздохнул, и я приготовилась услышать нечто… ну не совсем приятное, что ли. Вот только в наполненной утренним светом спальне прозвучало другое, странное.
– Я очень рад, что ты не стала принцессой, любимая.
Я попыталась выскользнуть из объятий боевика, но тот не пустил. Пришлось извернуться ужом – просто мне в его глаза заглянуть хотелось. Неужели правду говорит?
Заглянула. Нет, брюнет не лгал.
– Не понимаешь? – улыбаясь лишь уголками губ, вопросил Кирстен.
– Не понимаю, – не стала лукавить я. Мне улыбаться не хотелось совсем – вопрос вообще то серьёзный.
Кир игриво заломил бровь, а я не выдержала и озвучила то, что и без слов ясно:
– Любимый, если бы я стала принцессой, я была бы куда более выгодной партией.
– Только не для меня.
Этот ответ по настоящему огорошил. Наверное, именно поэтому мне таки удалось вывернуться из мужских объятий и сесть.
Ночью стыда не знала, но сейчас искренне смутилась своей наготы и подтянула одеяло к груди. Кирстен встретил этот жест нарочито обиженным взглядом и попытался отобрать край одеяла, но я не поддалась. Я требовала пояснений.
– Ладно, – сказал брюнет. – Ладно, мелкая, но учти: это государственная тайна.
Я одарила распластанного на подушках мужчину предельно серьёзным взглядом, а боевик снова вздохнул и заявил:
– Нам не нужна Верилия. Вернее, в данный момент, Верилия – последнее, что нам нужно.
– Прости? – изумилась я.
А в ответ услышала:
– Что ты знаешь о Северных горах, Эмелис?
Эм… Северные горы – неприступная гряда, которая определяет северную же границу Дурбора, а также частично определяет границу королевства Кром. Это один из основных источников богатства Дурбора – в недрах этих гор чего только нет. А ещё это своего рода тюрьма – именно туда ссылают большую часть осуждённых, потому что добровольцев, готовых оставить здоровье в рудниках и шахтах, не так уж и много. Ещё там несколько крупных поселений бывших каторжников и гнездовья диких драконов. В общем, ничего сверхъестественного.
Знания свои озвучить не успела – Кир прекрасно понимал, о чём подумаю. И боевика ход моих мыслей явно не удовлетворил.
– Хорошо, поставим вопрос иначе, – с улыбкой сказал брюнет. – Что находится за Северными горами?
– Льды, – не задумываясь, отчеканила я. – Бескрайние, безжизненные льды.
– Уверена?
Я нахмурилась, но всё таки кивнула. О том, что Северные горы не только граница Дурбора и Крома, но и граница человеческой цивилизации, в каждом учебнике географии написано. За Северными горами льды!
Перебраться через гряду людям никогда не удавалось, но есть же и второй путь – море. И те, кто прошёл по этому морю, сказали – льды! И поводов сомневаться никогда не было.
– Эмелис, там земля, – прошептал младший принц.
Потом всё таки не выдержал, приподнялся, поймал, опрокинул на постель… Всё остальное рассказывал, уже нависая надо мной и щекоча дыханием губы.
– Никому никогда не удавалось перейти гряду Северных гор, но… кое кто всё таки сумел. Тердон из рода Дерс, помнишь такого?
Тердона из рода Дерс я, разумеется, помнила. Величайший маг, лучший из лучших. Нам с Киром до него как до небес, архимагам Лауну и Центрусу, впрочем, тоже. Я конечно же изучала жизнеописания этого выдающегося человека, но…
– Тердон не был путешественником, – выдохнула я. – Вернее, он путешествовал, но не больше других. И к Северным горам никогда не ходил.
– Он к ним летал, – сообщил Кир доверительным шёпотом.
– На драконе?
Боевик отрицательно качнул головой и прошептал:
– Во снах.
Мой мир не то чтобы рухнул, но прогнулся знатно. Просто я прекрасно поняла, о какого рода снах идёт речь, и искренне опешила.
– Тердон практиковал осознанный выход из тела? Кир, но эти техники всегда были запрещены!
Да, запрещены, потому что опасность невозврата не просто большая – бешеная!
Покидая тело, душа попадает на так называемый тонкий план, где обитают души неупокоившихся мертвецов – тех самых, которым не удалось уйти за Грань, и ряд других, не очень приятных сущностей. Все «жители» тонкого плана пребывают в своеобразном беспамятстве и, в принципе, не агрессивны, но… только до поры.
Они не реагируют на души спящих, которые очень часто в этот пласт реальности забредают, потому что те пребывают в столь же аморфном состоянии. А вот душа, совершающая осознанное путешествие, вызывает диссонанс. Это всё равно, что кусочек сахара около муравейника бросить – кажется ничего особенного, но муравьи всё равно учуют и придут, чтобы… съесть.
Каковы шансы справиться хотя бы с одним агрессивным духом? В действительности они мизерны, хотя бы потому, что жители тонкого плана действуют как звери, а «сновидец» осознаёт себя человеком и, зачастую, воспитанным. Если же «сновидец» маг, то шансов ещё меньше – магии то на тонком плане нет, а привычка пускать в ход заклинания, а не кулаки у нас на уровне рефлекса.
Кир моих настроений не разделял…
– И кто же нам о запретах рассказывает? – протянул боевик игриво. – А, Эмелис?
Намёк на зеркальный щит, который я применила против Даяны, Лим и Карас, с толку не сбил. Я продолжала ужасаться. Осознанный выход из тела… да это всё равно, что облиться маслом и в костёр прыгнуть! Как Тердон решился? А главное – как выжил? Ведь точно помню, великий маг не во сне умер.
– Дальше рассказывать? – перебил мои мысли Кир. Он по прежнему продолжал нависать и дышать в губы, а ещё смотрел очень пристально и хитро.
– Да, – пробормотала я. – Рассказывать.
Боевик кивнул, коснулся губами моего подбородка и действительно продолжил:
– Путешествие на тонком плане, сама понимаешь, проще, чем путешествие физическое – никакого голода и холода, усталость только умственная, да и скорость передвижения иная. Так что Тердону удалось сделать то, о чём другим лишь мечталось. Он заглянул за гряду Северных гор, а увиденное описал в своих дневниках.
Я скептически заломила бровь, но промолчала. Впрочем, боевик и без слов понял.
– Да, Эмелис, дневники сохранились. Не все, но тот, в котором описан этот опыт, у нас есть. Как можешь догадаться, дневник принадлежит роду моей матери.
– И?.. – нетерпеливо подтолкнула я.
Кир поцеловал в нос и отстранился, чтобы лечь рядом и уставиться на белоснежный балдахин. Я же приподнялась на локте – мне балдахином любоваться не хотелось совершенно, смотреть на Кирстена куда приятнее.
– Моя мама была магом, – продолжал Кирстен. – И она, разумеется, не могла не поинтересоваться наследием легендарного предка. Рассказ Тердона настолько её впечатлил, что позже, став королевой, она принесла дневник моему отцу и заставила прочесть. В тот момент отец не поверил, а через пять лет после смерти матери… решил воплотить её мечту в жизнь.
– А о чём мечтала твоя мама? – Голос при этих словах ожидаемо дрогнул.
– Она мечтала увидеть те земли, – выдержав паузу, произнёс Кир. – Она мечтала побывать там, где…
Брюнет мотнул головой, словно прогоняя дурные мысли, потом повернулся голову и улыбнулся.
– Там много интересного, Эмелис. Очень много…
– Например?
– Тердон описывал бескрайние луга, горячие источники и золотоносные реки, но реальность оказалась гораздо лучше.
– Прости?
Я не выдержала и снова села, но Кир тут же поймал за руку и притянул обратно.
– Что значит «реальность оказалась лучше»? – вновь не сдержалась я. – Вы что, тоже за этот хребет прошли? Но как?!
– Шестнадцать лет назад отец начал строительство тоннеля под Северными горами, – пояснил мой синеглазый кошмар. – В начале этой зимы строительство завершилось, и теперь… теперь у нас не только сведения Тердона, любимая. У нас донесения разведки, образцы горных пород и черновые карты ближайших к выходу из тоннеля территорий.
Я от таких новостей совсем растерялась, даже рот в удивлении приоткрылся. А младший принц продолжал:
– Там не только золотоносные реки, милая. Там рубины прямо под ногами лежат. Луга, описания которых так понравились моей матери, тоже есть. А ещё есть стада оленей и зубров, долины удивительной красоты, водопады, и… – Кир шумно вздохнул и сжал до того крепко, что рёбра хрустнули. – Там сказка, Эмелис. Самая настоящая сказка.
В его голосе звучал… нет, не восторг, но что то очень близкое. Может быть, мечта? И я догадалась, что услышу дальше, но перебивать не стала.
– Освоение этой территории – дело государственной важности. Это очень большие прибыли, Эмелис, и очень большие риски.
Мне бы устыдиться и покраснеть, но… я же не только дочь Форана из рода Бьен, я ж ещё и магичка. А магичкам, как известно, на подобные выпады плевать.
На помощь пришёл всё тот же Крист.
– Бабушка, ну разве так можно… Поводов сомневаться в благоразумии госпожи Эмелис как раз нет. Это Терри у нас разгильдяй, а госпожа Эмелис девушка здравомыслящая.
Разговор напоминал прогулку по лезвию ножа. Вроде бы уже за гранью приличий, а вроде бы и нет. На что намекает старушка, понимали все, но намёк это только намёк, а на прямое обвинение Вента не решалась, потому что перебор.
– Ладно, – выдержав ну очень долгую паузу, выдохнула графиня. – Но если твой брат снова что нибудь натворит, я за себя не отвечаю!
– Да я сам его мелкой соломкой нашинкую, – поспешил заверить наследник. В глазах принца – таких же синих, как у Кира с Вентой – вспыхнули лукавые огоньки.
Мне чудится или аферизм у рода Донтор в крови?
Хозяйка замка на озере шумно выдохнула, захлопнула книгу и встала. Крист тоже поднялся и галантно подал бабушке руку.
– Эмелис, надеюсь, ты помнишь, о чём мы говорили? – вздёрнув бровь, спросила Вента.
Я, конечно же, кивнула.
Компаньонка одарила ещё одним строгим взглядом и, ведомая Кристом, направилась к выходу. О чём в этот миг думал Кир – не знаю, лично я мысленно подталкивала Венту в спину и искренне благословляла наследника дурборского престола. О Всевышний, пусть ему всегда сопутствует удача!
– И о чём же вы говорили? – выдохнул боевик, едва двери спальни захлопнулись.
Я перевела взгляд на Кирстена и улыбнулась. Не уверена, но, кажется, улыбка получилась хитрой. Знаю, что он большую часть разговоров слышал, когда под кроватью лежал, но всё равно сказала:
– О том, что тебя нужно как следует помучить, прежде чем прощать.
Уголки его губ дрогнули, в глубине глаз вспыхнуло любопытство.
– Если учесть, какой роман нынче читает госпожа Вента, то… я даже представить боюсь, что меня ждёт.
Моё недоумение Кир заметил и тихо рассмеялся, вместо того чтобы пояснить. Но я не обиделась, потому что… в моём арсенале была маленькая, но всё таки месть.
Я отложила книгу по народной культуре Дурбора и кошкой выскользнула из под одеяла. Но шагнула не к Киру, нет! Я направилась к двери.
– Эмелис, – позвал боевик. Голос прозвучал растерянно, но вместе с тем хрипло – полупрозрачная ночная сорочка сделала своё дело.
Я повернулась, приложила палец к губам и выскользнула в гостиную.
Бетти обнаружилась у стола, с пяльцами в руках, и поняла с полувзгляда. Горничная встала, одарила улыбкой и, сделав торопливый книксен, поспешила прочь. Я же заперла первую дверь, причём не только на замок – ещё и засов задвинула, и только после этого вернулась в спальню.
– Всё, теперь можем говорить, – прошептала я.
Кир поднялся.
– Ты отпустила горничную? – столь же тихо спросил он. – Вента нас сожрёт, если узнает.
– Ну если ты боишься…
Боевик избавился от камзола раньше, чем успела договорить.
– Иди сюда. – Он по прежнему шептал. Впрочем, как и я.
– Крист обещал, что ты будешь вести себя прилично…
Мой синеглазый кошмар расстегнул ещё две пуговицы рубашки и сделал шаг вперёд. А я, как и прежде, стояла у двери и заворожённо смотрела на его губы. Но от комментария всё равно не удержалась:
– Не бережёшь ты репутацию брата…
Младший принц шумно втянул ноздрями воздух, но злость была притворной, Кир смеялся.
– Дразнишься?
– Ну что вы, ваше высочество, – с улыбкой парировала я. – Как можно?
Тут же отошла от двери и присела в глубоком реверансе. Теридан Кирстен из рода Донтор громко сглотнул.
– Иди ко мне… – уже не просьба, мольба!
Я подчинилась.
На цыпочках, подражая лесной нимфе, коих воспевали поэты древности, приблизилась к боевику и положила ладошки на его грудь. Почувствовала биение сердца – не просто сильное, бешеное!
Кир перехватил мою левую руку, медленно поднёс к губам и поцеловал в ладонь. Я вздрогнула всем телом, вспыхнула и попыталась отстраниться. Не пустил…
Рука младшего принца легла на талию, спустя миг я оказалась прижата к сильному мужскому телу. Колени тотчас ослабли, остатки мыслей из головы выдуло, во рту пересохло. Я неосознанно облизнула губы, и… и всё. Пропала.
Это был ураган! Стремительный, неистовый, но невероятно нежный. Упоительно сладкие губы, горячие, лишённые всякого стыда прикосновения, шёпот…
– Эмелис, любимая моя… хорошая моя… сладкая… Как же я скучал! Как же я по тебе скучал…
Я тоже скучала. Безумно! Особенно здесь, в дурборском дворце, когда ты был всего в нескольких десятках шагов, но так далеко…
– Девочка моя… счастье моё… безумие… Что же ты со мной делаешь? Что?..
Не знаю. Наверное то же, что и ты со мной… Я говорила, что тоже схожу с ума? Впрочем, это и без слов ясно.
Мои пальчики запутались в чёрном шелке его волос, ладони боевика легко скользнули по моей спине, замерли чуть ниже талии. Новый глубокий поцелуй отозвался дрожью во всём теле, вызвал новую волну слабости, опалил не только тело – саму душу.
– Люблю тебя, – прошептал Кирстен.
– А я тебя. Очень…
Глава 8
Ночь выдалась невероятно короткая, а утро наступило как то… ну очень рано, причём по моей вине. Впрочем, я же не знала, что лёгкий поцелуй в уголок мужественных, красиво очерченных губ заставит боевика проснуться…
Не догадывалась, что едва синие глаза распахнутся, окажусь прижата к постели и услышу хриплое, пробирающее до дрожи:
– Шалишь?
Не думала, что ответив на этот вопрос тихим смешком, спровоцирую брюнета на ответный поцелуй в уголок рта, после которого разучусь дышать. Ненадолго, лишь на несколько мгновений, но всё таки.
И даже не подозревала, что после этого поцелуя мои руки пустятся в путешествие по обнажённому телу младшего принца с единственной целью – спровоцировать на иные, куда менее целомудренные действия. Кир воспротивиться не пытался…
Его губы накрыли мой рот, рука скользнула вниз, пальцы вычертили какой то невероятный узор на внешней стороне бедра, заставив меня выгнуться и застонать. Ещё несколько дурманящих прикосновений, и жар, разлитый по телу, стал нестерпимым.
Это было совсем иначе, не так, как ночью. Кирстен двигался очень медленно, и каждое его движение вызывало волну той особенной слабости, бороться с которой совсем не хочется. Мне нравилось быть слабой. Нравилось, что стоны, которые срываются с губ при каждом его выпаде, напоминают мольбу.
Боевик тоже как будто молился, по крайней мере, слушая его шепот, я чувствовала себя богиней.
А спустя… вечность, когда эйфория схлынула, дыхание выровнялось, а сердце застучало чуточку тише, я решилась поднять главный из вопросов…
– Кир… – позвала шёпотом.
– Мм м?.. – отозвался боевик. Он, как и прежде, сжимал в объятиях, щекотно дышал в шею и отпускать точно не собирался.
– Кир, а ведь я могла стать принцессой…
Мой синеглазый кошмар глубоко вздохнул, и я приготовилась услышать нечто… ну не совсем приятное, что ли. Вот только в наполненной утренним светом спальне прозвучало другое, странное.
– Я очень рад, что ты не стала принцессой, любимая.
Я попыталась выскользнуть из объятий боевика, но тот не пустил. Пришлось извернуться ужом – просто мне в его глаза заглянуть хотелось. Неужели правду говорит?
Заглянула. Нет, брюнет не лгал.
– Не понимаешь? – улыбаясь лишь уголками губ, вопросил Кирстен.
– Не понимаю, – не стала лукавить я. Мне улыбаться не хотелось совсем – вопрос вообще то серьёзный.
Кир игриво заломил бровь, а я не выдержала и озвучила то, что и без слов ясно:
– Любимый, если бы я стала принцессой, я была бы куда более выгодной партией.
– Только не для меня.
Этот ответ по настоящему огорошил. Наверное, именно поэтому мне таки удалось вывернуться из мужских объятий и сесть.
Ночью стыда не знала, но сейчас искренне смутилась своей наготы и подтянула одеяло к груди. Кирстен встретил этот жест нарочито обиженным взглядом и попытался отобрать край одеяла, но я не поддалась. Я требовала пояснений.
– Ладно, – сказал брюнет. – Ладно, мелкая, но учти: это государственная тайна.
Я одарила распластанного на подушках мужчину предельно серьёзным взглядом, а боевик снова вздохнул и заявил:
– Нам не нужна Верилия. Вернее, в данный момент, Верилия – последнее, что нам нужно.
– Прости? – изумилась я.
А в ответ услышала:
– Что ты знаешь о Северных горах, Эмелис?
Эм… Северные горы – неприступная гряда, которая определяет северную же границу Дурбора, а также частично определяет границу королевства Кром. Это один из основных источников богатства Дурбора – в недрах этих гор чего только нет. А ещё это своего рода тюрьма – именно туда ссылают большую часть осуждённых, потому что добровольцев, готовых оставить здоровье в рудниках и шахтах, не так уж и много. Ещё там несколько крупных поселений бывших каторжников и гнездовья диких драконов. В общем, ничего сверхъестественного.
Знания свои озвучить не успела – Кир прекрасно понимал, о чём подумаю. И боевика ход моих мыслей явно не удовлетворил.
– Хорошо, поставим вопрос иначе, – с улыбкой сказал брюнет. – Что находится за Северными горами?
– Льды, – не задумываясь, отчеканила я. – Бескрайние, безжизненные льды.
– Уверена?
Я нахмурилась, но всё таки кивнула. О том, что Северные горы не только граница Дурбора и Крома, но и граница человеческой цивилизации, в каждом учебнике географии написано. За Северными горами льды!
Перебраться через гряду людям никогда не удавалось, но есть же и второй путь – море. И те, кто прошёл по этому морю, сказали – льды! И поводов сомневаться никогда не было.
– Эмелис, там земля, – прошептал младший принц.
Потом всё таки не выдержал, приподнялся, поймал, опрокинул на постель… Всё остальное рассказывал, уже нависая надо мной и щекоча дыханием губы.
– Никому никогда не удавалось перейти гряду Северных гор, но… кое кто всё таки сумел. Тердон из рода Дерс, помнишь такого?
Тердона из рода Дерс я, разумеется, помнила. Величайший маг, лучший из лучших. Нам с Киром до него как до небес, архимагам Лауну и Центрусу, впрочем, тоже. Я конечно же изучала жизнеописания этого выдающегося человека, но…
– Тердон не был путешественником, – выдохнула я. – Вернее, он путешествовал, но не больше других. И к Северным горам никогда не ходил.
– Он к ним летал, – сообщил Кир доверительным шёпотом.
– На драконе?
Боевик отрицательно качнул головой и прошептал:
– Во снах.
Мой мир не то чтобы рухнул, но прогнулся знатно. Просто я прекрасно поняла, о какого рода снах идёт речь, и искренне опешила.
– Тердон практиковал осознанный выход из тела? Кир, но эти техники всегда были запрещены!
Да, запрещены, потому что опасность невозврата не просто большая – бешеная!
Покидая тело, душа попадает на так называемый тонкий план, где обитают души неупокоившихся мертвецов – тех самых, которым не удалось уйти за Грань, и ряд других, не очень приятных сущностей. Все «жители» тонкого плана пребывают в своеобразном беспамятстве и, в принципе, не агрессивны, но… только до поры.
Они не реагируют на души спящих, которые очень часто в этот пласт реальности забредают, потому что те пребывают в столь же аморфном состоянии. А вот душа, совершающая осознанное путешествие, вызывает диссонанс. Это всё равно, что кусочек сахара около муравейника бросить – кажется ничего особенного, но муравьи всё равно учуют и придут, чтобы… съесть.
Каковы шансы справиться хотя бы с одним агрессивным духом? В действительности они мизерны, хотя бы потому, что жители тонкого плана действуют как звери, а «сновидец» осознаёт себя человеком и, зачастую, воспитанным. Если же «сновидец» маг, то шансов ещё меньше – магии то на тонком плане нет, а привычка пускать в ход заклинания, а не кулаки у нас на уровне рефлекса.
Кир моих настроений не разделял…
– И кто же нам о запретах рассказывает? – протянул боевик игриво. – А, Эмелис?
Намёк на зеркальный щит, который я применила против Даяны, Лим и Карас, с толку не сбил. Я продолжала ужасаться. Осознанный выход из тела… да это всё равно, что облиться маслом и в костёр прыгнуть! Как Тердон решился? А главное – как выжил? Ведь точно помню, великий маг не во сне умер.
– Дальше рассказывать? – перебил мои мысли Кир. Он по прежнему продолжал нависать и дышать в губы, а ещё смотрел очень пристально и хитро.
– Да, – пробормотала я. – Рассказывать.
Боевик кивнул, коснулся губами моего подбородка и действительно продолжил:
– Путешествие на тонком плане, сама понимаешь, проще, чем путешествие физическое – никакого голода и холода, усталость только умственная, да и скорость передвижения иная. Так что Тердону удалось сделать то, о чём другим лишь мечталось. Он заглянул за гряду Северных гор, а увиденное описал в своих дневниках.
Я скептически заломила бровь, но промолчала. Впрочем, боевик и без слов понял.
– Да, Эмелис, дневники сохранились. Не все, но тот, в котором описан этот опыт, у нас есть. Как можешь догадаться, дневник принадлежит роду моей матери.
– И?.. – нетерпеливо подтолкнула я.
Кир поцеловал в нос и отстранился, чтобы лечь рядом и уставиться на белоснежный балдахин. Я же приподнялась на локте – мне балдахином любоваться не хотелось совершенно, смотреть на Кирстена куда приятнее.
– Моя мама была магом, – продолжал Кирстен. – И она, разумеется, не могла не поинтересоваться наследием легендарного предка. Рассказ Тердона настолько её впечатлил, что позже, став королевой, она принесла дневник моему отцу и заставила прочесть. В тот момент отец не поверил, а через пять лет после смерти матери… решил воплотить её мечту в жизнь.
– А о чём мечтала твоя мама? – Голос при этих словах ожидаемо дрогнул.
– Она мечтала увидеть те земли, – выдержав паузу, произнёс Кир. – Она мечтала побывать там, где…
Брюнет мотнул головой, словно прогоняя дурные мысли, потом повернулся голову и улыбнулся.
– Там много интересного, Эмелис. Очень много…
– Например?
– Тердон описывал бескрайние луга, горячие источники и золотоносные реки, но реальность оказалась гораздо лучше.
– Прости?
Я не выдержала и снова села, но Кир тут же поймал за руку и притянул обратно.
– Что значит «реальность оказалась лучше»? – вновь не сдержалась я. – Вы что, тоже за этот хребет прошли? Но как?!
– Шестнадцать лет назад отец начал строительство тоннеля под Северными горами, – пояснил мой синеглазый кошмар. – В начале этой зимы строительство завершилось, и теперь… теперь у нас не только сведения Тердона, любимая. У нас донесения разведки, образцы горных пород и черновые карты ближайших к выходу из тоннеля территорий.
Я от таких новостей совсем растерялась, даже рот в удивлении приоткрылся. А младший принц продолжал:
– Там не только золотоносные реки, милая. Там рубины прямо под ногами лежат. Луга, описания которых так понравились моей матери, тоже есть. А ещё есть стада оленей и зубров, долины удивительной красоты, водопады, и… – Кир шумно вздохнул и сжал до того крепко, что рёбра хрустнули. – Там сказка, Эмелис. Самая настоящая сказка.
В его голосе звучал… нет, не восторг, но что то очень близкое. Может быть, мечта? И я догадалась, что услышу дальше, но перебивать не стала.
– Освоение этой территории – дело государственной важности. Это очень большие прибыли, Эмелис, и очень большие риски.
