Вслух спросила о другом:
— И как долго мне гостить в вашем прекрасном королевстве? — А что, принц, кажется, подобрел. Может признается?
— Пока не надоест.
— Кому?
— Определённо не тебе.
Злость снова начала брать верх над страхом. То, что моё мнение никого не волнует и без заносчивых принцев ясно!
— Кому из вас? — попыталась уточнить я, но схлопотала бесстрастный взгляд и только.
По периметру парка тянулся высокий кованый забор с острыми пиками, за ним — город, довольно непримечательный. Невысокие каменные дома с тёмными остроконечными крышами, горожане в нарядах а-ля средневековье, редкие экипажи и всадники, мчащие по пролегающей мимо дворца дороге.
— Эрик, мы взрослые люди, давайте просто договоримся?
— Что ты имеешь в виду?
— То и имею, — не сдержавшись, я рыкнула. — Вы просто, нормально, по-человечески, говорите, что вам от меня нужно, а я так же нормально говорю — могу я вам это дать или нет.
Эрик остановился, вынуждая последовать его примеру. Пальцы, сжимающие мою ладошку, стали как будто горячей, а в глазах принца блеснули алые всполохи. Я же всем своим видом выражала готовность выслушать и дать адекватный ответ, но он молчал.
— Боюсь, ты не поймёшь, — наконец, произнёс красноволосый. И ухмыльнулся как-то… по-особому.
— С чего такие выводы? Эрик, я повидала достаточно. Я многое могу понять. И мои возможности несоизмеримы с возможностями обычного колдуна. Я даже оружие достать могу, вопрос лишь в цене.
Красноволосый глядел так, будто я неразумное дитя. Явно умилялся.
Я расшифровала его посыл, тоже улыбнулась:
— Думаете, вру? Эрик, я честна, как полиграф. Другое дело, что поставлять оружие я не хочу. Это неправильно, неэтично. Но если от этого зависит моя свобода…
Главное сторговаться! А после что-нибудь да придумаю.
— Я видел оружие твоего мира, Настя. Магия гораздо эффективней.
— Неужели?
Эрик в который раз усмехнулся, пояснил:
— Настя, мы неплохо знакомы с благами твоей цивилизации. Нам они ни к чему.
Я бы поспорила. В конце концов, когда они в последний раз колдуна-то видели? Если лет десять назад, то, считай, ни одного нашего «блага» не знают. Разве что упомянутое оружие — оно, кажется, не сильно изменилось. Но спорить бессмысленно, моя задача выбраться из цепких лап красноволосого и его подельников, а не втюхать партию китайского барахла.
— Что тогда? — спросила по-деловому, с толикой наезда. — Для чего меня удерживать?
Не знаю, собирался ли он снизойти до ответа, но всё равно не успел. На другом конце парковой дорожки появилось трио в пышных платьях, и приятный, молодой голос окликнул:
— Эрик!
Принц слегка поморщился. А я вдруг поняла, Эрик — непробиваемый. Он показывает лишь ту реакцию, которую хочет показать. И делает это, вероятно, для того, чтобы хоть чуточку отличаться от мраморной статуи.
— Эрик! — повторила дама.
— Пойдём, — равнодушно сказал принц. — С тобой хочет познакомиться моя матушка.
Надо было промолчать, но все эти недомолвки, непонимания порядком надоели. Я решила, что пора начать налаживать контакт с местным населением. Сказала, подражая светскому тону Эрика:
— Ваше высочество, а почему вы морщились? — И, растерявшись от его молчания, добавила первое, что пришло на ум: — Неприятно, что ваша матушка нарушила наше уединение?
О боже! Что я несу!
Он глянул с такой иронией… точь-в-точь Ахмед, когда я заявила, что наценка, которую делаем на товар, поставляемый в элитные супер-маркеты, в высшей степени неэтична. И что её нужно снизить!
Попытка исправить ситуацию тоже не удалась, с языка сорвалось:
— Значит, она вам неприятна?
— Не она, — нехотя ответил принц.
Не она, а я? О, чёрт! Неудивительно, особенно после таких вот слов.
Пока я позорилась, дамы исчезли. Хотела спросить, но опыт минутной давности заставил прикусить язык. Моё недоумение было замечено и Эрик, вопреки ожиданиям, снизошел:
— В это время матушка предпочитает пить чай у розария. Она ждёт там.
— Хм… а позвать ментально она не могла?
Красноволосый поморщился так, будто два лимона сожрал.
— Матушке уже донесли, что ты — лишенка. Она решила проявить такт.
Я услышала всё, но сознание зацепилось за единственное слово.
— Лишенка? — изумлённо выпалила я.
— Лишенная магии, — безразлично пояснил Эрик. — Идём.
У розария обнаружился стол, сильно напоминающий обычную садовую мебель из моего мира. На белой поверхности яркими пятнами — чаша с фруктами, тарелки с пирожными, кофейник, две чашки. И матушка Эрика, конечно. Я споткнулась, когда её увидела.
Назвать королеву женщиной язык не повернётся. Девушка, невообразимо прекрасная, исполненная той неподражаемой свежести, которую в нашем мире разве что «фотошопом» добиться можно. Гранатовые волосы с тёмными, каштановыми корнями можно принять за результат давнишней покраски, но это сочетание ничуть не портит, наоборот. Тёмные брови, тёмные глаза. И даже сидя за столом, смотрится лучше, чем наши манекенщицы в самых «красивых» позах.
В паре шагов от королевы парочка девушек, видимо, фрейлины. На фоне своей госпожи кажутся бледными поганками. Я бросила торопливый взгляд в их сторону и споткнулась ещё раз. Ту, что справа, уже видела — утром, в спальне принца. Она не скрываясь рассматривала мою скромную персону, а на лице такая ненависть, что проще самой в гроб лечь, чем спросить о причине. От неё даже пахло ненавистью, и этот запах забивал тяжелый аромат роз.
Мы остановились в двух шагах от стола.
— Эрик! — окликнула королева. Голос тот самый — юный, звонкий.
Мой гид (или всё-таки тюремщик?) отвесил низкий поклон.
— Матушка…
Только теперь заметила, что голос самого Эрика звучит чуть хрипловато. Он тяжелый, грубый, и в то же время бархатный.
Принц отпустил мою ладошку, сказал:
— Матушка, познакомься, это Настя. Она, как тебе уже сообщили, колдунья.
Изображать реверансы перед королём мне откровенно не хотелось, а перед ней… я бы с удовольствием, но в джинсах это, по меньшей мере, смешно. Поэтому кивнула, но с куда большей почтительностью, нежели венценосному супругу.
— Наедине можешь называть меня Эдизой, — улыбнулась «девушка». Лёгкий кивок и фрейлины заторопились отойти подальше. — Ты тоже свободен, — добавила королева, обращаясь уже к Эрику. И всё так непринуждённо, без тени высокомерия.
Я не удержалась, глянула на напыщенного сынка столь милой дамы. Их высочество предложение удалиться явно не оценили, но кивнули, развернулись и пошли прочь. Фрейлины последовали его примеру, столь же неохотно и медленно.
— Присаживайся, — королева похлопала по сидушке второго стула и потянулась к «кофейнику».
Памятуя недавнее выступление перед Эриком, я решила проявить благоразумие и помолчать. Даже чашку душистого отвара, который здесь называли чаем, приняла молча, с благодарным кивком. Эдиза по-девчоночьи хихикнула, спросила:
— Он уже запугал тебя?
Я выдала гримасу из серии «ну как тебе сказать…».
— Запугал, — вслух заключила королева.
И улыбнулась так искренне, так по-доброму, что мне тут же захотелось простить Эрика. Исключительно за то, что он рождён этой великолепной женщиной.
— Настя, поверь, он не злой. Просто положение обязывает вести себя определённым образом. Кронпринцу не пристало любезничать, тем более с теми, кто настолько… ниже. Извини, если обидела, но прятать очевидное за витиеватыми словами считаю глупостью. — И добавила веско: — В некоторых случаях.
— Значит, по-вашему, люди вроде меня, даже красивой формулировки не заслуживают? — слова сорвались с языка раньше, чем успела сообразить. Тут же устыдилась собственной наглости, щёки вспыхнули огнём. — Извините.
Ладонь снова оказалась в капкане, но на сей раз в роли красноволосого чудовища выступал не принц, а королева.
— Настя, — жалобно протянула Эдиза. — Прости! Я не это имела в виду. Просто… я думала, в вашем мире ценят честность!
Хорошо, что не успела прикоснуться к чашке, иначе я бы или расплескала, или поперхнулась. Видя моё недоумение, её величество стушевалась, отпустила руку и отодвинулась.
— Я что-то не то сказала?
— В нашем мире, как и в вашем, ценят деньги и положение, — осторожно пояснила я. Взгляд, на всякий случай, упёрла в столешницу. — Но я не обиделась. Правда. Я отлично понимаю разницу между кронпринцем и простолюдинкой. Просто, когда это говорится вот так, в лоб… Я смутилась, извините.
Некоторое время над столом висело неудобное, напряженное молчание. Я не знала, куда деть руки и куда деваться самой. Отчаянно хотелось встать и убежать. Хоть к тому же Эрику — он тоже хам, но в его характере ни секунды не сомневалась, а тут… мгновенная симпатия и полновесная пощёчина вдогонку.
— Настя, я, наверное, чего-то не поняла. Видишь ли, я долгое время общалась с одним колдуном, его Валерой звали. Валера из Свердловска. И он убеждал, что у вас вот так.
Свердловск? Это что за зверь такой?
Я всё-таки подняла взгляд на королеву и тут сообразила. Чёрт! Ну конечно!
— Можно я тоже некорректный вопрос задам? — мой голос предательски дрогнул.
— Попробуй, — настороженно отозвалась Эдиза.
— Вам сколько лет?
Ох, как же она оскорбилась! Даже спину выпрямила и нос задрала. Я невольно улыбнулась.
— Ладно, давайте считать, что ничего не было?
Обижаться действительно глупо: если правильно понимаю ситуацию, Эдиза общалась с «колдуном» времён советского союза, а тогда всё действительно иначе было. К тому же, мужчины априори проще на жизнь смотрят, реально мог внушить, что прямота в нашем мире на вес золота.
Её величество покосилась с деланным недоверием, изящно подняла чашку, отпила. И прежде, чем я успела запаниковать, сказала:
— Давай.
Я непроизвольно выдохнула.
Дело вовсе не в том, что она — королева, а я — бесправная «лишенка», просто… Эдиза действительно понравилась. Иррациональное чувство, но такое важное, такое правильное, что не довериться сродни преступлению. Нечто подобное я испытала при знакомстве с Ахмедом, хотя тогда не обратила внимания, не поняла. Зато пустила джигита в свою квартиру, ночью, а потом перепугалась едва ли не до расстройства желудка…
От воспоминаний отвлёк голос её величества:
— Значит, ты не из Свердловска? А откуда?
…Говорили, как часто бывает, обо всём и ни о чём.
Эдиза делилась взглядами на жизнь, рассказывала забавные истории, часто смеялась. Я тоже смеялась, потому что некоторые из её историй были уморительней любых анекдотов. Тоже рассказывала — о себе, о своём мире. Немного, без подробностей и лишних деталей, но большего королева и не требовала. И в душу лезть не пыталась, чем укрепила уже вспыхнувшую симпатию.
Этот разговор был настолько обычным, что в какой-то миг позабыла, что моя собеседница — владычица королевства Фаргос, и сидим мы не в банальной летней кафешке, а в королевском парке, близ величественного, белокаменного дворца. Даже отвар незнакомых травок казался банальным зелёным чаем…
Когда мы вернулись к теме Эрика, пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться. Эдиза нахваливала принца с напором, присущим PR-менеджеру высшего разряда, и неподражаемой искренностью. Убеждала, дескать, он добрый, отзывчивый «мальчик», а цинизм — маска. Заметив моё веселье, замешанное на скепсисе, надула губки и пробурчала:
— Ну я же мать!
Признание — как бомба в основании плотины. Меня прорвало, да и сама Эдиза не сдержалась, залилась хохотом. Но лёгкость ситуации не помешала задать главный вопрос:
— Зачем этот «хороший мальчик» меня удерживает?
Королева поджала губы, ответила нехотя:
— Не знаю.
Мы обе понимали — это ложь. Но я не могла злиться на красноволосую женщину, а она… она заметно расстроилась и добавила:
— Тебе не причинят зла, поверь.
Требовать от неё гарантий или просить решить проблему, я не смела. Я была благодарна за ту толику тепла, которую она подарила. Эдиза отнеслась по-человечески, а это дорогого стоит, в моей жизни такие моменты по пальцам пересчитать можно. Требовать большего — наглость.
— Отнесись к ситуации, как к внеплановым каникулам, — её величество всё-таки переживала. — Ведь в вашем мире бывают каникулы, да?
Я вздохнула и промолчала. Один из постулатов моей цивилизации гласит — если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней. Но это не тот случай.
И лишь когда допили чай, а вынырнувший из ниоткуда Эрик заставил распрощаться и потащил обратно во дворец, я задумалась — а что пыталась сказать королева? Зачем нахваливала сына малознакомой чужеземке? Почему пыталась успокоить и подбодрить?
Увы, на ум приходил лишь один ответ — Эдиза хотела смягчить удар. Вот только какой? Настоящий или будущий?
Эрику наше общение пришлось не по душе. Недовольство сквозило в каждом жесте, в каждом взгляде красноволосого принца. И хотя я была убеждена, что он показывает лишь те эмоции, которые хочет показать… всё равно радовалась. Хоть какой-то противовес королевскому эгоизму.
В этот раз мы не вышагивали по дворцовым коридорам, а просто шли. На любопытство встречных вельмож Эрик не реагировал, я — наоборот. Я дарила улыбки.
Общение с её величеством снизило пресловутый «уровень важности», теперь я видела не только напыщенность приближенных особ, но и… человечность. Практически каждый из встреченных нами, однажды умудрился накосячить — напиться, спутать комнату собственной любовницы с комнатой отдыха королевской стражи, стать «главным призом» в споре дворцовых кокеток или оказаться в шкафу за миг до возвращения супруга. Ну или супруги — истории, на которые не скупилась её величество, не только мужчин касались.
— Прошу, — холодно, со звериным рыком, возвестил Эрик.
Я с трудом оторвалась от собственных мыслей и осознала себя стоящей возле неприметной двери. Она была приоткрыта, в широкую щель просматривалась комната с цветочными обоями. Ни то прихожая, ни то гостиная.
Безропотно скользнула внутрь. Эрик, подобный айсбергу, последовал за мной.
— Ты, возможно, заметила — у нас неприняты механические замки, — возвестил принц и протянул ключ. Самый обычный, от того самого механического замка. — Но ты лишенка, и я распорядился.
Ого! Входную дверь отведённых мне покоев действительно украшали две новенькие, блестящие накладки, в центре зияла скважина.
— Постарайся не открывать посторонним, — холодно предупредил Эрик.
— Постараюсь….
Кажется, принц хотел сказать что-то ещё, но наш тет-а-тет был каким-то неправильным, и он не решился.
— Располагайся, — Эрик развернулся на каблуках и вышел.
Несколько секунд оторопело глядела на ключ, после подошла к двери. Хлопок, громкий «щёлк» замочного язычка, и поворот ключа… Чёрт, неужели я в безопасности? Увы, даже моей наивности не хватило, чтобы уверовать в подобную глупость…
Апартаменты находились на третьем, предпоследнем, этаже дворца. Они состояли из трёх комнат, если не считать ванную. Окна на одну сторону, за стеклом ухоженный королевский парк с паутинкой дорожек и розарием. За кронами с трудом различимы остроконечные крыши городских домов.
Из комнат — гостиная, спальня и кабинет, выполненные в едином стиле, близком к нашей классике. Светлые стены, добротная мебель тёмного дерева, никаких излишеств и прочих «бантиков». Такие апартаменты вполне подходят самому кронпринцу, но с юной девушкой никак не сочетаются.
Единственное, что порадовало — ванная комната. Она напоминала обычный, хоть и очень просторный санузел.
— И как долго мне гостить в вашем прекрасном королевстве? — А что, принц, кажется, подобрел. Может признается?
— Пока не надоест.
— Кому?
— Определённо не тебе.
Злость снова начала брать верх над страхом. То, что моё мнение никого не волнует и без заносчивых принцев ясно!
— Кому из вас? — попыталась уточнить я, но схлопотала бесстрастный взгляд и только.
По периметру парка тянулся высокий кованый забор с острыми пиками, за ним — город, довольно непримечательный. Невысокие каменные дома с тёмными остроконечными крышами, горожане в нарядах а-ля средневековье, редкие экипажи и всадники, мчащие по пролегающей мимо дворца дороге.
— Эрик, мы взрослые люди, давайте просто договоримся?
— Что ты имеешь в виду?
— То и имею, — не сдержавшись, я рыкнула. — Вы просто, нормально, по-человечески, говорите, что вам от меня нужно, а я так же нормально говорю — могу я вам это дать или нет.
Эрик остановился, вынуждая последовать его примеру. Пальцы, сжимающие мою ладошку, стали как будто горячей, а в глазах принца блеснули алые всполохи. Я же всем своим видом выражала готовность выслушать и дать адекватный ответ, но он молчал.
— Боюсь, ты не поймёшь, — наконец, произнёс красноволосый. И ухмыльнулся как-то… по-особому.
— С чего такие выводы? Эрик, я повидала достаточно. Я многое могу понять. И мои возможности несоизмеримы с возможностями обычного колдуна. Я даже оружие достать могу, вопрос лишь в цене.
Красноволосый глядел так, будто я неразумное дитя. Явно умилялся.
Я расшифровала его посыл, тоже улыбнулась:
— Думаете, вру? Эрик, я честна, как полиграф. Другое дело, что поставлять оружие я не хочу. Это неправильно, неэтично. Но если от этого зависит моя свобода…
Главное сторговаться! А после что-нибудь да придумаю.
— Я видел оружие твоего мира, Настя. Магия гораздо эффективней.
— Неужели?
Эрик в который раз усмехнулся, пояснил:
— Настя, мы неплохо знакомы с благами твоей цивилизации. Нам они ни к чему.
Я бы поспорила. В конце концов, когда они в последний раз колдуна-то видели? Если лет десять назад, то, считай, ни одного нашего «блага» не знают. Разве что упомянутое оружие — оно, кажется, не сильно изменилось. Но спорить бессмысленно, моя задача выбраться из цепких лап красноволосого и его подельников, а не втюхать партию китайского барахла.
— Что тогда? — спросила по-деловому, с толикой наезда. — Для чего меня удерживать?
Не знаю, собирался ли он снизойти до ответа, но всё равно не успел. На другом конце парковой дорожки появилось трио в пышных платьях, и приятный, молодой голос окликнул:
— Эрик!
Принц слегка поморщился. А я вдруг поняла, Эрик — непробиваемый. Он показывает лишь ту реакцию, которую хочет показать. И делает это, вероятно, для того, чтобы хоть чуточку отличаться от мраморной статуи.
— Эрик! — повторила дама.
— Пойдём, — равнодушно сказал принц. — С тобой хочет познакомиться моя матушка.
Надо было промолчать, но все эти недомолвки, непонимания порядком надоели. Я решила, что пора начать налаживать контакт с местным населением. Сказала, подражая светскому тону Эрика:
— Ваше высочество, а почему вы морщились? — И, растерявшись от его молчания, добавила первое, что пришло на ум: — Неприятно, что ваша матушка нарушила наше уединение?
О боже! Что я несу!
Он глянул с такой иронией… точь-в-точь Ахмед, когда я заявила, что наценка, которую делаем на товар, поставляемый в элитные супер-маркеты, в высшей степени неэтична. И что её нужно снизить!
Попытка исправить ситуацию тоже не удалась, с языка сорвалось:
— Значит, она вам неприятна?
— Не она, — нехотя ответил принц.
Не она, а я? О, чёрт! Неудивительно, особенно после таких вот слов.
Пока я позорилась, дамы исчезли. Хотела спросить, но опыт минутной давности заставил прикусить язык. Моё недоумение было замечено и Эрик, вопреки ожиданиям, снизошел:
— В это время матушка предпочитает пить чай у розария. Она ждёт там.
— Хм… а позвать ментально она не могла?
Красноволосый поморщился так, будто два лимона сожрал.
— Матушке уже донесли, что ты — лишенка. Она решила проявить такт.
Я услышала всё, но сознание зацепилось за единственное слово.
— Лишенка? — изумлённо выпалила я.
— Лишенная магии, — безразлично пояснил Эрик. — Идём.
У розария обнаружился стол, сильно напоминающий обычную садовую мебель из моего мира. На белой поверхности яркими пятнами — чаша с фруктами, тарелки с пирожными, кофейник, две чашки. И матушка Эрика, конечно. Я споткнулась, когда её увидела.
Назвать королеву женщиной язык не повернётся. Девушка, невообразимо прекрасная, исполненная той неподражаемой свежести, которую в нашем мире разве что «фотошопом» добиться можно. Гранатовые волосы с тёмными, каштановыми корнями можно принять за результат давнишней покраски, но это сочетание ничуть не портит, наоборот. Тёмные брови, тёмные глаза. И даже сидя за столом, смотрится лучше, чем наши манекенщицы в самых «красивых» позах.
В паре шагов от королевы парочка девушек, видимо, фрейлины. На фоне своей госпожи кажутся бледными поганками. Я бросила торопливый взгляд в их сторону и споткнулась ещё раз. Ту, что справа, уже видела — утром, в спальне принца. Она не скрываясь рассматривала мою скромную персону, а на лице такая ненависть, что проще самой в гроб лечь, чем спросить о причине. От неё даже пахло ненавистью, и этот запах забивал тяжелый аромат роз.
Мы остановились в двух шагах от стола.
— Эрик! — окликнула королева. Голос тот самый — юный, звонкий.
Мой гид (или всё-таки тюремщик?) отвесил низкий поклон.
— Матушка…
Только теперь заметила, что голос самого Эрика звучит чуть хрипловато. Он тяжелый, грубый, и в то же время бархатный.
Принц отпустил мою ладошку, сказал:
— Матушка, познакомься, это Настя. Она, как тебе уже сообщили, колдунья.
Изображать реверансы перед королём мне откровенно не хотелось, а перед ней… я бы с удовольствием, но в джинсах это, по меньшей мере, смешно. Поэтому кивнула, но с куда большей почтительностью, нежели венценосному супругу.
— Наедине можешь называть меня Эдизой, — улыбнулась «девушка». Лёгкий кивок и фрейлины заторопились отойти подальше. — Ты тоже свободен, — добавила королева, обращаясь уже к Эрику. И всё так непринуждённо, без тени высокомерия.
Я не удержалась, глянула на напыщенного сынка столь милой дамы. Их высочество предложение удалиться явно не оценили, но кивнули, развернулись и пошли прочь. Фрейлины последовали его примеру, столь же неохотно и медленно.
— Присаживайся, — королева похлопала по сидушке второго стула и потянулась к «кофейнику».
Памятуя недавнее выступление перед Эриком, я решила проявить благоразумие и помолчать. Даже чашку душистого отвара, который здесь называли чаем, приняла молча, с благодарным кивком. Эдиза по-девчоночьи хихикнула, спросила:
— Он уже запугал тебя?
Я выдала гримасу из серии «ну как тебе сказать…».
— Запугал, — вслух заключила королева.
И улыбнулась так искренне, так по-доброму, что мне тут же захотелось простить Эрика. Исключительно за то, что он рождён этой великолепной женщиной.
— Настя, поверь, он не злой. Просто положение обязывает вести себя определённым образом. Кронпринцу не пристало любезничать, тем более с теми, кто настолько… ниже. Извини, если обидела, но прятать очевидное за витиеватыми словами считаю глупостью. — И добавила веско: — В некоторых случаях.
— Значит, по-вашему, люди вроде меня, даже красивой формулировки не заслуживают? — слова сорвались с языка раньше, чем успела сообразить. Тут же устыдилась собственной наглости, щёки вспыхнули огнём. — Извините.
Ладонь снова оказалась в капкане, но на сей раз в роли красноволосого чудовища выступал не принц, а королева.
— Настя, — жалобно протянула Эдиза. — Прости! Я не это имела в виду. Просто… я думала, в вашем мире ценят честность!
Хорошо, что не успела прикоснуться к чашке, иначе я бы или расплескала, или поперхнулась. Видя моё недоумение, её величество стушевалась, отпустила руку и отодвинулась.
— Я что-то не то сказала?
— В нашем мире, как и в вашем, ценят деньги и положение, — осторожно пояснила я. Взгляд, на всякий случай, упёрла в столешницу. — Но я не обиделась. Правда. Я отлично понимаю разницу между кронпринцем и простолюдинкой. Просто, когда это говорится вот так, в лоб… Я смутилась, извините.
Некоторое время над столом висело неудобное, напряженное молчание. Я не знала, куда деть руки и куда деваться самой. Отчаянно хотелось встать и убежать. Хоть к тому же Эрику — он тоже хам, но в его характере ни секунды не сомневалась, а тут… мгновенная симпатия и полновесная пощёчина вдогонку.
— Настя, я, наверное, чего-то не поняла. Видишь ли, я долгое время общалась с одним колдуном, его Валерой звали. Валера из Свердловска. И он убеждал, что у вас вот так.
Свердловск? Это что за зверь такой?
Я всё-таки подняла взгляд на королеву и тут сообразила. Чёрт! Ну конечно!
— Можно я тоже некорректный вопрос задам? — мой голос предательски дрогнул.
— Попробуй, — настороженно отозвалась Эдиза.
— Вам сколько лет?
Ох, как же она оскорбилась! Даже спину выпрямила и нос задрала. Я невольно улыбнулась.
— Ладно, давайте считать, что ничего не было?
Обижаться действительно глупо: если правильно понимаю ситуацию, Эдиза общалась с «колдуном» времён советского союза, а тогда всё действительно иначе было. К тому же, мужчины априори проще на жизнь смотрят, реально мог внушить, что прямота в нашем мире на вес золота.
Её величество покосилась с деланным недоверием, изящно подняла чашку, отпила. И прежде, чем я успела запаниковать, сказала:
— Давай.
Я непроизвольно выдохнула.
Дело вовсе не в том, что она — королева, а я — бесправная «лишенка», просто… Эдиза действительно понравилась. Иррациональное чувство, но такое важное, такое правильное, что не довериться сродни преступлению. Нечто подобное я испытала при знакомстве с Ахмедом, хотя тогда не обратила внимания, не поняла. Зато пустила джигита в свою квартиру, ночью, а потом перепугалась едва ли не до расстройства желудка…
От воспоминаний отвлёк голос её величества:
— Значит, ты не из Свердловска? А откуда?
…Говорили, как часто бывает, обо всём и ни о чём.
Эдиза делилась взглядами на жизнь, рассказывала забавные истории, часто смеялась. Я тоже смеялась, потому что некоторые из её историй были уморительней любых анекдотов. Тоже рассказывала — о себе, о своём мире. Немного, без подробностей и лишних деталей, но большего королева и не требовала. И в душу лезть не пыталась, чем укрепила уже вспыхнувшую симпатию.
Этот разговор был настолько обычным, что в какой-то миг позабыла, что моя собеседница — владычица королевства Фаргос, и сидим мы не в банальной летней кафешке, а в королевском парке, близ величественного, белокаменного дворца. Даже отвар незнакомых травок казался банальным зелёным чаем…
Когда мы вернулись к теме Эрика, пришлось закусить губу, чтобы не засмеяться. Эдиза нахваливала принца с напором, присущим PR-менеджеру высшего разряда, и неподражаемой искренностью. Убеждала, дескать, он добрый, отзывчивый «мальчик», а цинизм — маска. Заметив моё веселье, замешанное на скепсисе, надула губки и пробурчала:
— Ну я же мать!
Признание — как бомба в основании плотины. Меня прорвало, да и сама Эдиза не сдержалась, залилась хохотом. Но лёгкость ситуации не помешала задать главный вопрос:
— Зачем этот «хороший мальчик» меня удерживает?
Королева поджала губы, ответила нехотя:
— Не знаю.
Мы обе понимали — это ложь. Но я не могла злиться на красноволосую женщину, а она… она заметно расстроилась и добавила:
— Тебе не причинят зла, поверь.
Требовать от неё гарантий или просить решить проблему, я не смела. Я была благодарна за ту толику тепла, которую она подарила. Эдиза отнеслась по-человечески, а это дорогого стоит, в моей жизни такие моменты по пальцам пересчитать можно. Требовать большего — наглость.
— Отнесись к ситуации, как к внеплановым каникулам, — её величество всё-таки переживала. — Ведь в вашем мире бывают каникулы, да?
Я вздохнула и промолчала. Один из постулатов моей цивилизации гласит — если не можешь изменить ситуацию, измени своё отношение к ней. Но это не тот случай.
И лишь когда допили чай, а вынырнувший из ниоткуда Эрик заставил распрощаться и потащил обратно во дворец, я задумалась — а что пыталась сказать королева? Зачем нахваливала сына малознакомой чужеземке? Почему пыталась успокоить и подбодрить?
Увы, на ум приходил лишь один ответ — Эдиза хотела смягчить удар. Вот только какой? Настоящий или будущий?
Эрику наше общение пришлось не по душе. Недовольство сквозило в каждом жесте, в каждом взгляде красноволосого принца. И хотя я была убеждена, что он показывает лишь те эмоции, которые хочет показать… всё равно радовалась. Хоть какой-то противовес королевскому эгоизму.
В этот раз мы не вышагивали по дворцовым коридорам, а просто шли. На любопытство встречных вельмож Эрик не реагировал, я — наоборот. Я дарила улыбки.
Общение с её величеством снизило пресловутый «уровень важности», теперь я видела не только напыщенность приближенных особ, но и… человечность. Практически каждый из встреченных нами, однажды умудрился накосячить — напиться, спутать комнату собственной любовницы с комнатой отдыха королевской стражи, стать «главным призом» в споре дворцовых кокеток или оказаться в шкафу за миг до возвращения супруга. Ну или супруги — истории, на которые не скупилась её величество, не только мужчин касались.
— Прошу, — холодно, со звериным рыком, возвестил Эрик.
Я с трудом оторвалась от собственных мыслей и осознала себя стоящей возле неприметной двери. Она была приоткрыта, в широкую щель просматривалась комната с цветочными обоями. Ни то прихожая, ни то гостиная.
Безропотно скользнула внутрь. Эрик, подобный айсбергу, последовал за мной.
— Ты, возможно, заметила — у нас неприняты механические замки, — возвестил принц и протянул ключ. Самый обычный, от того самого механического замка. — Но ты лишенка, и я распорядился.
Ого! Входную дверь отведённых мне покоев действительно украшали две новенькие, блестящие накладки, в центре зияла скважина.
— Постарайся не открывать посторонним, — холодно предупредил Эрик.
— Постараюсь….
Кажется, принц хотел сказать что-то ещё, но наш тет-а-тет был каким-то неправильным, и он не решился.
— Располагайся, — Эрик развернулся на каблуках и вышел.
Несколько секунд оторопело глядела на ключ, после подошла к двери. Хлопок, громкий «щёлк» замочного язычка, и поворот ключа… Чёрт, неужели я в безопасности? Увы, даже моей наивности не хватило, чтобы уверовать в подобную глупость…
Апартаменты находились на третьем, предпоследнем, этаже дворца. Они состояли из трёх комнат, если не считать ванную. Окна на одну сторону, за стеклом ухоженный королевский парк с паутинкой дорожек и розарием. За кронами с трудом различимы остроконечные крыши городских домов.
Из комнат — гостиная, спальня и кабинет, выполненные в едином стиле, близком к нашей классике. Светлые стены, добротная мебель тёмного дерева, никаких излишеств и прочих «бантиков». Такие апартаменты вполне подходят самому кронпринцу, но с юной девушкой никак не сочетаются.
Единственное, что порадовало — ванная комната. Она напоминала обычный, хоть и очень просторный санузел.
