Но было все всем понятно. Об их отношениях известно всем. И Марина, спиной и затылком ежедневно чувствовала взгляды сослуживцев. Насмешливые, ироничные и даже жалостливые, что было самым неприятным. На ее просьбу уволить ее или хотя бы вернуть на прежнее место, муж ответил отказом.
— Куда торопишься? Я здесь долго не задержусь. Придет вновь назначенный постоянный директор, с ним все решишь. Мне сейчас здешние кадровые перестановки ни к чему. Ты знаешь кого я могу назначить на твою нынешнюю должность. Зачем лишние злорадные насмешки. И с разводом, не торопись пока. Прошу. Всему свое время. Все решим.
И Марина приняла решение не торопиться. Лишние деньги были не лишними, а наличие еще одной печати в паспорте ничего в их отношениях с мужем уже не меняло. Но, решив не торопить события, ей пришлось все-таки провести некое мероприятие, которое, как ей казалось, могло поставить Алину на свое место. Уж больно нагловато она стала себя вести в их отношениях по работе.
Дождавшись, когда все работники бухгалтерии, кроме главного бухгалтера, по окончании рабочего дня покинут свой кабинет, она решительно вошла в его двери и подошла к столу Алины. Та сидела и, глядя на Марину, насмешливо улыбалась. Марина даже стоя в полный рост была немногим выше сидящей разлучницы. Марина тоже улыбнулась, но вдруг, сменив улыбку на гримасу, она резко схватила сзади Алину за волосы. Та сделала попытку подняться, но Марина прижала коленом ее бедра к креслу. Взметнувшиеся было вверх руки Алины, резким ударом свободной руки были отброшены нападавшей в сторону.
— Слушай ты, сучка. Мне делить с тобой нечего. Это для тебя он может быть добром принимается, а для меня это отходы моей прежней жизни. Живите, как хотите. Но меня трогать не смей! И не смей смеяться надо мной, иначе изуродую.
Дернув резко за волосы испуганную, поверженную соперницу, Марина отпустила ее и, придав своей походке побольше вульгарности, покинула кабинет.
Данный проступок имел положительный результат. Теперь главный бухгалтер избегала встреч с начальником отдела, даже по рабочим моментам.
А где же Буянов? Как он? Что с ним? У кого спросить? Не у кого. Не у Александра же. А что-то стали тревожить в последнее время эти вопросы Марину. Ей не хотелось думать о нем. А он все равно преследовал ее в мыслях.
Однажды она не удержалась и проехала на машине мимо его дома. Дом казался одиноким и безжизненным. Она остановилась, положила голову на руки, державшие рулевое колесо, захотелось заплакать, но слез не было.
Неожиданно хлопнула входная дверь.
Для этого дома случай теперь не ординарный. Но Евгений даже не пошевелился. Цокот женских каблучков из прихожей добрался до спальни, где лежал на кровати Буянов.
— Пьяный что ли? Все, дожил! В запои начал уходить.
— Я трезвый, — не пошевелившись ответил Буянов.
— А за что же сначала с одной работы выгнали, потом со второй. Не ту бабу на эту кровать возложил?
— Я сам ушел.
Вера, а это была в прошлом жена Буянова, присела в кресло.
— Слышишь, ты, дамский угодник! Ты чего в этот дом мертвой хваткой вцепился? Зачем он нужен тебе теперь? Жены нет. И какая дура теперь пойдет за немолодого алкоголика, страдающим слабостью под каждую грязную юбку залезть? Вон и этой козявки не видно, бросила уже?
Евгений рывком поднялся, сел на кровати.
— Какой козявки?
Бывшую жену позабавила реакция Евгения, она рассмеялась.
— Да видела я тут у тебя одну Дюймовочку с гонором Снежной Королевы. Где она? Долго не продержалась?
Евгений поднялся, подошел к креслу, на котором сидела Вера.
— Ты ее видела? Ты с ней разговаривала? Что ты ей сказала?
Вера фыркнула.
— Да ничего я ей не говорила! Перекинулись парой фраз, и я ушла. Так что? Готов с хибарой своей расстаться? Она же не нужна тебе.
Буянов сел на кровать. Потер заросшие щетиной щеки. Недобро посмотрел на Веру. Скривился в невеселой усмешке.
— А я догадывался, что ты в теме. Что с тобой случилось, Вера? Ты никогда не была жестокой? Даже Грушеньку мою не пожалели.
— Какую еще Грушеньку?
— Яблоньку мою.
— Дожил! На деревья потянуло. Стал деревья женскими именами называть.
— Тебе теперь не понять. А насчет дома... Мне может быть он не нужен. Сыну пригодится.
Вера вдруг громко и неестественно радостно захохотала.
— Господи! Сколько же я ждала этого момента! Чтобы сказать тебе, бросить тебе это все в лицо! Какого сына? Нет у тебя никакого сына! Ты мул! А мулы, мой дорогой, не размножаются. Неполноценный ты! Вот и пришлось мне, пока ты по командировкам и шалавам своим катался, репутацию твою в твоей полноценности на стороне восстанавливать. Не твой Димка сын! Не твой! Ты один здесь! Чего хотел, того и добился. Пожинай плоды!
Буянов заскрипел зубами. Вскочил. Лицо стало багровым. Вера испугалась за себя. Но Евгений вдруг резко и шумно выдохнул. Закрыл глаза. Постоял немного так, потом сел на кровать и очень спокойно ответил.
— Мой! Он носит мою фамилию и мое отчество! Мой!
Вера скривила губы в ухмылке.
— Это все поправимо! Кому нужен такой отец? Так что ты решил насчет дома?
— Пошла вон!
Вера фыркнула! Покрутила пальцем у виска, вышла.
И эту женщину он любил? Почему любил? Любит еще и сего времени.
А вот теперь без алкоголя не обойтись. Из бара достал первую попавшую емкость и тут же, не отходя наполнил самый большой бокал доверху и выпил. Сразу наполнил второй и пустил его следом за первым. Прошел на кухню, закурил. Пустующий долгое время желудок, сразу принял команду к действию. Сознание мутилось, наплывала слабость, охватывало безволие.
Вот он запой. Многодневный и беспросветный. Как легко войти в него, как тяжело выбраться из этой бездонной пропасти.
Глаза блуждали по пустым бутылкам на кухне. Все были порожние. Пустыми были и бутылки с коллекционным коньяком, с дорогими виски, ромом, джином, с которых все начиналось. Пустыми были и емкости из-под дешевой водки, чем все продолжалось. Карточка пуста. Наличных нет давно уже. Ехать по знакомым не в состоянии. Значит нужно терпеть и мучиться.
Телефон.
Пробежался по пропущенным звонкам. Ничего интересного. Степан? А этот чего звонил? От него вообще звонки были крайней редкостью. Перенабрал номер автомеханика. Баланс ноль. Отказ. Ну и ладно.
Спустя пять минут перезвонил телефон. Степан?
— Да! Слушаю!
— Куда пропал-то Иванович? Тут мадам приезжала, между делом о тебе спрашивала. Вот хотел сказать тебе.
— Какая мадам? Марина? Что спрашивала?
— Ну как, мол, ты? Не приезжал?
— Чего ответил?
— А что я отвечу? Не видел, не слышал, пропал Иванович. А видно, она только ради вопроса о тебе приезжала. Поломки-то не было. Ручка на рычаге автоматической коробки скоростей открутилась.
"Вы думаете, что я умею только крестиком вышивать и на кнопочки на телефоне нажимать?" — вспомнилось Буянову.
Сей факт раньше бы обрадовал. А сейчас апатия и безразличие ко всему. Хотя нет, не полное безразличие. Жив еще огонек там, внутри, в проспиртованном организме. Не залил он его лошадиными дозами алкоголя.
— Степан! Машину продать хочу свою. Предпродажную подготовку сделаешь? Может сам кому толкнешь. Спасибо скажу.
Степан помолчал, кашлянул в трубку.
— Иванович, такие машины дорого быстро не продаются. Хочешь, я возьму. Не для себя. Для родственника. Он такую хочет. Знаю твою машину, хорошая. Но по максимуму не возьму. Не вытянет мой родич. Да и нет его сейчас, будет только через недели две. Если хочешь, аванс могу дать, чтобы ты не продал кому-то другому. А окончательный расчет после двух недель.
— Согласен. Только эти две недели пусть она у меня побудет. Обещаю не сломать, не поцарапать, не разбить. Вдруг чего понадобится.
Степан снова немного помолчал.
— Ну ладно! Знаю, что ты порядочный мужик. Без бумаг пока обойдемся. Кидаю аванс. Родственник приедет, оформим сделку. Машину через две недели подгони. Посмотрю, что к чему. Счастливо!
Автомеханик отбился. Минут десять спустя пришло СМС о переводе денег на банковскую карточку. Аванс был щедрым. Сразу потянуло в магазин. Но Буянов пошел в ванную и включил воду. Нашел бумажные коробки, сложил в них пустую посуду. Занялся уборкой кухни и спальни, где напоросячил больше всего.
"Вы думаете, что я умею только крестиком вышивать и на кнопочки на телефоне нажимать?" — мелькнуло снова в голове.
Помнит.
Интересуется.
Может быть даже беспокоится.
А он свинья свиньей. Честно, если бы не передал Степан о том, что она приезжала, вряд ли бы он сегодня поставил точку в своем запое. А он ее решил поставить, даже несмотря на то, что вообще никаких планов насчет Марины не строил.
Вовремя он навел порядок, вовремя принял ванну и побрился. В полдень прибежала Вера. Заплаканная. Взбешенная.
— Что, рад? — от дверей зло бросила она.
— Чему мне радоваться?
— Димка пропал! Может они его и похитили! Нет его уже три дня. И ни слуху, ни духу. И все из-за тебя! Телефон отключен. Машина на месте. А его нет. Нет нигде. Или чего тебе теперь голову ломать? Сын не твой! Ох, Господи! Что же мне делать?
Вера прислонилась в углу прихожей к стене и заплакала.
Сын недавно приехал в очередной отпуск.
Неожиданно к ней у Евгения проснулись теплое чувства, стало жалко ее, но он отвернулся, прошел на кухню, закурил. Голова начинала немного мыслить. Вряд ли эта компания способна на серьезное преступление. Устраивать представления — да, это ей по силам.
— Вера! Иди домой. Я позже позвоню тебе. Скажу о своем решении.
Вера ушла. Евгений вскипятил чайник, заварил чай. Выпил два стакана. Просто выпил. Организм требовал жидкости.
Посидел, покурил, подумал немного. Взял телефон, набрал нужный номер. Никто не ответил. Только с третьей попытки на другом конце связи он услышал знакомый хрипловатый голос.
— Ну чего тебе?
— Андрей Николаевич, добрый день! Где Дима?
— А я почем знаю? Он взрослый парень. Он передо мною не отчитывается. Ты отец, ты должен больше моего знать.
— Я не могу дозвониться до него. Мне кажется, что он номер телефона поменял.
— Значит не нужен ты ему! Жену профукал, за ней и сына потеряешь.
— Андрей Николаевич! Я...
— Все! Не интересно мне с тобой разговаривать. Жена не нужна, это понятно, а с сыном сам отношения налаживай. Я тебе не помощник.
Отец Веры отбился. Но он дал понять, что с сыном все в порядке. Дед с внуком были хорошими друзьями. Если что-то на самом деле бы случилось с Димой, настроение, состояние бывшего тестя были бы другими, и разговор с Буяновым был бы другим. Но это лишь предположения.
Дед часто возил внука в деревню, к своему другу детства. Там Димке очень нравилось. Небольшое озерцо, куда еще не протянулась лапа браконьеров, кишело рыбой. Окунь, лещ, карась, сазан. Сын любил рыбалку. В любом ее виде. Не сезон? Да ну! Ему всегда было интересно посидеть с удочкой, как на берегу, так и у лунки. Кроме того, ему нравилась сама деревенская жизнь. С колкой дров, топкой печи, с хождением с ведрами по воду.
Был там один раз и Буянов. Возил его как-то Андрей Николаевич на своей машине туда. А вот Евгению такая жизнь пришлась не по душе. Больше пары дней он там не вытерпел.
Почему именно это место пришло на ум Евгению, что туда мог уехать их сын, он не понимал. Но вот именно там можно было ему отдохнуть душой от всего того, что происходило между его отцом и матерью.
Как же та деревня называлась? Переделкино, Присыпкино, что-то похожее, но не то. Он включил ноутбук, залез в карту. Сначала они с Андреем Николаевичем ехали на юг, потом стали уходить на восток. Значит или на юго-востоке, или востоке от этого города.
Ехали примерно час по времени. При тестевой езде это может быть от сорока до семидесяти километров отсюда.
Глаза рыскали по монитору, но ничего похожего не находили. Он увеличил карту. Приступово. Она! И озерко небольшое рядом, и речка безымянная на карте, она там тоже без таблички с названием, пересекали они речушку прямо перед самой деревней по шаткому мостку.
Нет, сегодня уже поздно ехать. Дорога там просто никакая. В темноте ее штурмовать опасно.
Завтра. Как рассветет. Теперь бы еще поспать перед поездкой. Хотя после стольких дней пьяного сна, это будет сделать тяжело.
Ночь и правда была мучительной, бессонной, хотелось отложить поездку, это могло после такой ночи закончиться плохо. Тянуло поправить здоровье тем, чем он его испортил. Благо, деньги на карте были. Хватило бы надолго.
Буянов принял холодный душ, обтерся полотенцем, оделся. Надо выезжать. К дороге и к автомобилю после такого самоистязания себя, нужно было привыкать долго.
На светофоре, во встречном потоке он заметил знакомую машину. Проезжавшая медленно мимо него, она, Марина, это была Марина, посмотрела на него и грустно улыбнулась. Захотелось развернуться и рвануть за ней.
Нет.
Позже.
Нужно сначала все привести к общему знаменателю. А может это и не она была. Мало ли в их большом городе подобных автомобилей, мало ли в их большом городе красивых женщин. Ведь он ее облик больше домыслил сейчас, нежели разглядел.
Дорога, мосток через речку и деревня вылезла из низины. Да, она. Этот первый дом в деревне он его запомнил. Запомнил по красивым резным наличникам на окнах. Они и сейчас были красивыми несмотря на то, что с них почти облезла краска. Давно не обновлялась.
А как дальше ехать, он не знал. Не помнил. Дорога здесь разделилась на две. Логично было ехать вниз, к озеру, дом деда Пахома, а так вроде звали друга бывшего тестя, был у самого озера. А озеро отсюда уже просматривалось. Но что-то говорило ему, что не так они в прошлый раз ехали. Значит нужно верхом сначала, а потом может и второй спуск к озеру будет.
Евгений вышел из машины. Зябкий ветер пронизывал его не по погоде одетую куртку насквозь. Он осмотрел дорогу вниз. Спуститься можно без проблем. А вот подняться оттуда будет тяжело. Или даже невозможно. Придется идти пешком. Но сначала надо согреться в машине. Холодно.
— Эй, милок! Тебе чего?
Буянов оглянулся. Из первого дома с теми красивыми наличниками вышла старушка. Остановилась у калитки, с любопытством разглядывала незнакомца.
— Мать, подскажите пожалуйста, у вас тут дед Пахом у озера жил. Как к нему проехать или пройти можно?
— Пахом? Какой Пахом? Нету у нас никакого Пахома? Может Прохор? Так он и сейчас живет, дай бог ему еще сто лет прожить.
Ну конечно, Прохор! Прохор его зовут!
— Да, да, конечно, Прохор! Как к нему проехать?
— Да вот тут, верхом. Там потом спуск к его дому. Только дорога там плохая. Смотри, встрянешь. Тут недавно к нему двое приезжали. Не поехали на машине до низа. Пешком отсюда пошли.
— Кто, кто, мать приезжал?
Значит угадал. Скорее всего угадал.
— Да мужик один, немолодой, в годах уже, постарше тебя будет. Да пацан с ним, этот молодой. Так вот, мужик тот, потом один уехал. Остался, стало быть, пацан у Прохора. Наверное, до сих пор там. Не видела, чтобы кто-то приезжал за ним. А к Прохору мимо моего дома не проедешь.
— А не помните, какая машина была? У этого, немолодого.
— Так синяя, наша, Жигули вроде.
Тесть. Его машина по словам старушки.
— Матушка, спасибо! Дай бог и тебе долгих лет жизни!
— Да за что, милок? А чего, к Прохору-то не пойдешь?
— Да нет, уже не надо. Может быть, потом, попозже приеду. Сейчас уже не надо. До свидания!
— Куда торопишься? Я здесь долго не задержусь. Придет вновь назначенный постоянный директор, с ним все решишь. Мне сейчас здешние кадровые перестановки ни к чему. Ты знаешь кого я могу назначить на твою нынешнюю должность. Зачем лишние злорадные насмешки. И с разводом, не торопись пока. Прошу. Всему свое время. Все решим.
И Марина приняла решение не торопиться. Лишние деньги были не лишними, а наличие еще одной печати в паспорте ничего в их отношениях с мужем уже не меняло. Но, решив не торопить события, ей пришлось все-таки провести некое мероприятие, которое, как ей казалось, могло поставить Алину на свое место. Уж больно нагловато она стала себя вести в их отношениях по работе.
Дождавшись, когда все работники бухгалтерии, кроме главного бухгалтера, по окончании рабочего дня покинут свой кабинет, она решительно вошла в его двери и подошла к столу Алины. Та сидела и, глядя на Марину, насмешливо улыбалась. Марина даже стоя в полный рост была немногим выше сидящей разлучницы. Марина тоже улыбнулась, но вдруг, сменив улыбку на гримасу, она резко схватила сзади Алину за волосы. Та сделала попытку подняться, но Марина прижала коленом ее бедра к креслу. Взметнувшиеся было вверх руки Алины, резким ударом свободной руки были отброшены нападавшей в сторону.
— Слушай ты, сучка. Мне делить с тобой нечего. Это для тебя он может быть добром принимается, а для меня это отходы моей прежней жизни. Живите, как хотите. Но меня трогать не смей! И не смей смеяться надо мной, иначе изуродую.
Дернув резко за волосы испуганную, поверженную соперницу, Марина отпустила ее и, придав своей походке побольше вульгарности, покинула кабинет.
Данный проступок имел положительный результат. Теперь главный бухгалтер избегала встреч с начальником отдела, даже по рабочим моментам.
А где же Буянов? Как он? Что с ним? У кого спросить? Не у кого. Не у Александра же. А что-то стали тревожить в последнее время эти вопросы Марину. Ей не хотелось думать о нем. А он все равно преследовал ее в мыслях.
Однажды она не удержалась и проехала на машине мимо его дома. Дом казался одиноким и безжизненным. Она остановилась, положила голову на руки, державшие рулевое колесо, захотелось заплакать, но слез не было.
***
Неожиданно хлопнула входная дверь.
Для этого дома случай теперь не ординарный. Но Евгений даже не пошевелился. Цокот женских каблучков из прихожей добрался до спальни, где лежал на кровати Буянов.
— Пьяный что ли? Все, дожил! В запои начал уходить.
— Я трезвый, — не пошевелившись ответил Буянов.
— А за что же сначала с одной работы выгнали, потом со второй. Не ту бабу на эту кровать возложил?
— Я сам ушел.
Вера, а это была в прошлом жена Буянова, присела в кресло.
— Слышишь, ты, дамский угодник! Ты чего в этот дом мертвой хваткой вцепился? Зачем он нужен тебе теперь? Жены нет. И какая дура теперь пойдет за немолодого алкоголика, страдающим слабостью под каждую грязную юбку залезть? Вон и этой козявки не видно, бросила уже?
Евгений рывком поднялся, сел на кровати.
— Какой козявки?
Бывшую жену позабавила реакция Евгения, она рассмеялась.
— Да видела я тут у тебя одну Дюймовочку с гонором Снежной Королевы. Где она? Долго не продержалась?
Евгений поднялся, подошел к креслу, на котором сидела Вера.
— Ты ее видела? Ты с ней разговаривала? Что ты ей сказала?
Вера фыркнула.
— Да ничего я ей не говорила! Перекинулись парой фраз, и я ушла. Так что? Готов с хибарой своей расстаться? Она же не нужна тебе.
Буянов сел на кровать. Потер заросшие щетиной щеки. Недобро посмотрел на Веру. Скривился в невеселой усмешке.
— А я догадывался, что ты в теме. Что с тобой случилось, Вера? Ты никогда не была жестокой? Даже Грушеньку мою не пожалели.
— Какую еще Грушеньку?
— Яблоньку мою.
— Дожил! На деревья потянуло. Стал деревья женскими именами называть.
— Тебе теперь не понять. А насчет дома... Мне может быть он не нужен. Сыну пригодится.
Вера вдруг громко и неестественно радостно захохотала.
— Господи! Сколько же я ждала этого момента! Чтобы сказать тебе, бросить тебе это все в лицо! Какого сына? Нет у тебя никакого сына! Ты мул! А мулы, мой дорогой, не размножаются. Неполноценный ты! Вот и пришлось мне, пока ты по командировкам и шалавам своим катался, репутацию твою в твоей полноценности на стороне восстанавливать. Не твой Димка сын! Не твой! Ты один здесь! Чего хотел, того и добился. Пожинай плоды!
Буянов заскрипел зубами. Вскочил. Лицо стало багровым. Вера испугалась за себя. Но Евгений вдруг резко и шумно выдохнул. Закрыл глаза. Постоял немного так, потом сел на кровать и очень спокойно ответил.
— Мой! Он носит мою фамилию и мое отчество! Мой!
Вера скривила губы в ухмылке.
— Это все поправимо! Кому нужен такой отец? Так что ты решил насчет дома?
— Пошла вон!
Вера фыркнула! Покрутила пальцем у виска, вышла.
И эту женщину он любил? Почему любил? Любит еще и сего времени.
А вот теперь без алкоголя не обойтись. Из бара достал первую попавшую емкость и тут же, не отходя наполнил самый большой бокал доверху и выпил. Сразу наполнил второй и пустил его следом за первым. Прошел на кухню, закурил. Пустующий долгое время желудок, сразу принял команду к действию. Сознание мутилось, наплывала слабость, охватывало безволие.
***
Вот он запой. Многодневный и беспросветный. Как легко войти в него, как тяжело выбраться из этой бездонной пропасти.
Глаза блуждали по пустым бутылкам на кухне. Все были порожние. Пустыми были и бутылки с коллекционным коньяком, с дорогими виски, ромом, джином, с которых все начиналось. Пустыми были и емкости из-под дешевой водки, чем все продолжалось. Карточка пуста. Наличных нет давно уже. Ехать по знакомым не в состоянии. Значит нужно терпеть и мучиться.
Телефон.
Пробежался по пропущенным звонкам. Ничего интересного. Степан? А этот чего звонил? От него вообще звонки были крайней редкостью. Перенабрал номер автомеханика. Баланс ноль. Отказ. Ну и ладно.
Спустя пять минут перезвонил телефон. Степан?
— Да! Слушаю!
— Куда пропал-то Иванович? Тут мадам приезжала, между делом о тебе спрашивала. Вот хотел сказать тебе.
— Какая мадам? Марина? Что спрашивала?
— Ну как, мол, ты? Не приезжал?
— Чего ответил?
— А что я отвечу? Не видел, не слышал, пропал Иванович. А видно, она только ради вопроса о тебе приезжала. Поломки-то не было. Ручка на рычаге автоматической коробки скоростей открутилась.
"Вы думаете, что я умею только крестиком вышивать и на кнопочки на телефоне нажимать?" — вспомнилось Буянову.
Сей факт раньше бы обрадовал. А сейчас апатия и безразличие ко всему. Хотя нет, не полное безразличие. Жив еще огонек там, внутри, в проспиртованном организме. Не залил он его лошадиными дозами алкоголя.
— Степан! Машину продать хочу свою. Предпродажную подготовку сделаешь? Может сам кому толкнешь. Спасибо скажу.
Степан помолчал, кашлянул в трубку.
— Иванович, такие машины дорого быстро не продаются. Хочешь, я возьму. Не для себя. Для родственника. Он такую хочет. Знаю твою машину, хорошая. Но по максимуму не возьму. Не вытянет мой родич. Да и нет его сейчас, будет только через недели две. Если хочешь, аванс могу дать, чтобы ты не продал кому-то другому. А окончательный расчет после двух недель.
— Согласен. Только эти две недели пусть она у меня побудет. Обещаю не сломать, не поцарапать, не разбить. Вдруг чего понадобится.
Степан снова немного помолчал.
— Ну ладно! Знаю, что ты порядочный мужик. Без бумаг пока обойдемся. Кидаю аванс. Родственник приедет, оформим сделку. Машину через две недели подгони. Посмотрю, что к чему. Счастливо!
Автомеханик отбился. Минут десять спустя пришло СМС о переводе денег на банковскую карточку. Аванс был щедрым. Сразу потянуло в магазин. Но Буянов пошел в ванную и включил воду. Нашел бумажные коробки, сложил в них пустую посуду. Занялся уборкой кухни и спальни, где напоросячил больше всего.
"Вы думаете, что я умею только крестиком вышивать и на кнопочки на телефоне нажимать?" — мелькнуло снова в голове.
Помнит.
Интересуется.
Может быть даже беспокоится.
А он свинья свиньей. Честно, если бы не передал Степан о том, что она приезжала, вряд ли бы он сегодня поставил точку в своем запое. А он ее решил поставить, даже несмотря на то, что вообще никаких планов насчет Марины не строил.
Вовремя он навел порядок, вовремя принял ванну и побрился. В полдень прибежала Вера. Заплаканная. Взбешенная.
— Что, рад? — от дверей зло бросила она.
— Чему мне радоваться?
— Димка пропал! Может они его и похитили! Нет его уже три дня. И ни слуху, ни духу. И все из-за тебя! Телефон отключен. Машина на месте. А его нет. Нет нигде. Или чего тебе теперь голову ломать? Сын не твой! Ох, Господи! Что же мне делать?
Вера прислонилась в углу прихожей к стене и заплакала.
Сын недавно приехал в очередной отпуск.
Неожиданно к ней у Евгения проснулись теплое чувства, стало жалко ее, но он отвернулся, прошел на кухню, закурил. Голова начинала немного мыслить. Вряд ли эта компания способна на серьезное преступление. Устраивать представления — да, это ей по силам.
— Вера! Иди домой. Я позже позвоню тебе. Скажу о своем решении.
Вера ушла. Евгений вскипятил чайник, заварил чай. Выпил два стакана. Просто выпил. Организм требовал жидкости.
Посидел, покурил, подумал немного. Взял телефон, набрал нужный номер. Никто не ответил. Только с третьей попытки на другом конце связи он услышал знакомый хрипловатый голос.
— Ну чего тебе?
— Андрей Николаевич, добрый день! Где Дима?
— А я почем знаю? Он взрослый парень. Он передо мною не отчитывается. Ты отец, ты должен больше моего знать.
— Я не могу дозвониться до него. Мне кажется, что он номер телефона поменял.
— Значит не нужен ты ему! Жену профукал, за ней и сына потеряешь.
— Андрей Николаевич! Я...
— Все! Не интересно мне с тобой разговаривать. Жена не нужна, это понятно, а с сыном сам отношения налаживай. Я тебе не помощник.
Отец Веры отбился. Но он дал понять, что с сыном все в порядке. Дед с внуком были хорошими друзьями. Если что-то на самом деле бы случилось с Димой, настроение, состояние бывшего тестя были бы другими, и разговор с Буяновым был бы другим. Но это лишь предположения.
Дед часто возил внука в деревню, к своему другу детства. Там Димке очень нравилось. Небольшое озерцо, куда еще не протянулась лапа браконьеров, кишело рыбой. Окунь, лещ, карась, сазан. Сын любил рыбалку. В любом ее виде. Не сезон? Да ну! Ему всегда было интересно посидеть с удочкой, как на берегу, так и у лунки. Кроме того, ему нравилась сама деревенская жизнь. С колкой дров, топкой печи, с хождением с ведрами по воду.
Был там один раз и Буянов. Возил его как-то Андрей Николаевич на своей машине туда. А вот Евгению такая жизнь пришлась не по душе. Больше пары дней он там не вытерпел.
Почему именно это место пришло на ум Евгению, что туда мог уехать их сын, он не понимал. Но вот именно там можно было ему отдохнуть душой от всего того, что происходило между его отцом и матерью.
***
Как же та деревня называлась? Переделкино, Присыпкино, что-то похожее, но не то. Он включил ноутбук, залез в карту. Сначала они с Андреем Николаевичем ехали на юг, потом стали уходить на восток. Значит или на юго-востоке, или востоке от этого города.
Ехали примерно час по времени. При тестевой езде это может быть от сорока до семидесяти километров отсюда.
Глаза рыскали по монитору, но ничего похожего не находили. Он увеличил карту. Приступово. Она! И озерко небольшое рядом, и речка безымянная на карте, она там тоже без таблички с названием, пересекали они речушку прямо перед самой деревней по шаткому мостку.
Нет, сегодня уже поздно ехать. Дорога там просто никакая. В темноте ее штурмовать опасно.
Завтра. Как рассветет. Теперь бы еще поспать перед поездкой. Хотя после стольких дней пьяного сна, это будет сделать тяжело.
Ночь и правда была мучительной, бессонной, хотелось отложить поездку, это могло после такой ночи закончиться плохо. Тянуло поправить здоровье тем, чем он его испортил. Благо, деньги на карте были. Хватило бы надолго.
Буянов принял холодный душ, обтерся полотенцем, оделся. Надо выезжать. К дороге и к автомобилю после такого самоистязания себя, нужно было привыкать долго.
На светофоре, во встречном потоке он заметил знакомую машину. Проезжавшая медленно мимо него, она, Марина, это была Марина, посмотрела на него и грустно улыбнулась. Захотелось развернуться и рвануть за ней.
Нет.
Позже.
Нужно сначала все привести к общему знаменателю. А может это и не она была. Мало ли в их большом городе подобных автомобилей, мало ли в их большом городе красивых женщин. Ведь он ее облик больше домыслил сейчас, нежели разглядел.
Дорога, мосток через речку и деревня вылезла из низины. Да, она. Этот первый дом в деревне он его запомнил. Запомнил по красивым резным наличникам на окнах. Они и сейчас были красивыми несмотря на то, что с них почти облезла краска. Давно не обновлялась.
А как дальше ехать, он не знал. Не помнил. Дорога здесь разделилась на две. Логично было ехать вниз, к озеру, дом деда Пахома, а так вроде звали друга бывшего тестя, был у самого озера. А озеро отсюда уже просматривалось. Но что-то говорило ему, что не так они в прошлый раз ехали. Значит нужно верхом сначала, а потом может и второй спуск к озеру будет.
Евгений вышел из машины. Зябкий ветер пронизывал его не по погоде одетую куртку насквозь. Он осмотрел дорогу вниз. Спуститься можно без проблем. А вот подняться оттуда будет тяжело. Или даже невозможно. Придется идти пешком. Но сначала надо согреться в машине. Холодно.
— Эй, милок! Тебе чего?
Буянов оглянулся. Из первого дома с теми красивыми наличниками вышла старушка. Остановилась у калитки, с любопытством разглядывала незнакомца.
— Мать, подскажите пожалуйста, у вас тут дед Пахом у озера жил. Как к нему проехать или пройти можно?
— Пахом? Какой Пахом? Нету у нас никакого Пахома? Может Прохор? Так он и сейчас живет, дай бог ему еще сто лет прожить.
Ну конечно, Прохор! Прохор его зовут!
— Да, да, конечно, Прохор! Как к нему проехать?
— Да вот тут, верхом. Там потом спуск к его дому. Только дорога там плохая. Смотри, встрянешь. Тут недавно к нему двое приезжали. Не поехали на машине до низа. Пешком отсюда пошли.
— Кто, кто, мать приезжал?
Значит угадал. Скорее всего угадал.
— Да мужик один, немолодой, в годах уже, постарше тебя будет. Да пацан с ним, этот молодой. Так вот, мужик тот, потом один уехал. Остался, стало быть, пацан у Прохора. Наверное, до сих пор там. Не видела, чтобы кто-то приезжал за ним. А к Прохору мимо моего дома не проедешь.
— А не помните, какая машина была? У этого, немолодого.
— Так синяя, наша, Жигули вроде.
Тесть. Его машина по словам старушки.
— Матушка, спасибо! Дай бог и тебе долгих лет жизни!
— Да за что, милок? А чего, к Прохору-то не пойдешь?
— Да нет, уже не надо. Может быть, потом, попозже приеду. Сейчас уже не надо. До свидания!
