Кто-то сзади легко и нежно гладит его по голове. Мама? Мама! Кирилл оборачивается. Нет, это не мама. Это... Это... Это Иринка! Это его Иринка!
- Ну что ты плачешь Кирилл? Мама видит нас с тобой, мама радуется тому, что у тебя есть я, а у меня есть ты. А если она радуется, чего же тогда плакать? Нужно тоже радоваться. Твои слезы уменьшат ее радость. Твоя радость ее утроит. Пойдем со мной. Я так соскучилась. Я так давно тебя не видела. Пойдем со мной.
Ирина нежно и весело улыбается, берет за руку Кирилла, и они вместе спускаются куда-то вниз по лестнице, с каждой очередной ступенькой, они глубже погружаются в белую кисею.
И тут белая мгла начала рассеиваться.
Кирилл выдохнул. Поднял голову, огляделся, но пока глаза отказывались воспринимать что-то. А вот слух уже функционировал.
- Ну привет, путешественник! С возвращением! Как себя чувствуешь?
Кирилл поворочал языком при закрытом рту. Кажется шевелится.
- Ничего вроде, - с большим трудом проговорил он.
Повернул голову в ту сторону, откуда слышался голос. А, ну вот и зрение воскресало. Вырисовывалась знакомая фигура, в которой он узнал Максима.
- Основные вопросы потом. Поднимайся, иди, приляг сюда, так тебе будет удобно. Есть, пить хочешь?
Осипов тяжело встал, с трудом прошел до предложенной ему кушетки, опрокинулся на нее.
- Попить бы! Чаю горячего, если можно. С малиновым варением.
- Горячий чай ждать надо, варенья никакого нет, а вот минералки много. Хлебни пока минеральной воды.
Несколько больших глотков свежего напитка возвратили силы и здоровье в Осипова. Он приподнялся на кушетке, посмотрел на Максима.
- Что? Получше стало? - спросил тот.
-Да мне и не было столь плохо. Так, бессилие какое-то, небольшое. Сейчас все будет нормально.
- Как путешествие? Есть что мне рассказать?
- Есть. А стоит ли?
- Ну не знаю, не знаю. Что считаешь нужным, можешь опустить, а в общих чертах надо впечатлениями поделиться. Сейчас, или попозже?
- Можно я вздремну с часок? А потом все расскажу.
- А почему нет? Тут у меня бяка какая-то выскочила. Немного со своим аппаратом повожусь. Я тихо буду. А ты подреми.
Спал Осипов недолго, даже меньше часа. Потом перекусил всухомятку и начал свой рассказ. Ничего он не сказал Максиму ни про Соню, ни про Зою, ни про ее супруга и, конечно же, ничего он не сказал про Ирину. Объяснил, почему так долго пропадал тем, что наехали уличные менялы, у которых он поменял доллары из нынешнего времени, пришлось бегать и прятаться. Максим слушал внимательно, только как-то странно улыбался. Но по нему было видно, он не очень верит всему тому, что Осипов рассказывает, а если верит, то не до конца.
- Все? Закончил? Оставим недоговоренное на твоей совести. Как рассказал, так будем считать и было. Про твою болезнь ничего сказать не могу, это тебе к докторам. Но на первый взгляд, по-моему, состояние твое изменилось в лучшую сторону. Ну дай Бог! Чего требовалось, то на выходе, возможно, получили.
- Максим. Тут неприятность такая.
- Ну, давай, рассказывай. Время правды наступило?
- Да не в том дело. Доллары пропали.
- Какие доллары?
- Димка деньги мне дал, тебе заплатить, а они у меня там исчезли.
- Какой Дима? За что заплатить?
Кириллу стало как-то не по себе.
- Димка, это тот, что меня привозил. Мы с Димкой с тобой где-то там, в городе встречались. Димка дал мне две тысячи долларов, потом я пересел к тебе в машину, и мы поехали сюда.
- Кирилл. Не знаю, про что ты. Может это последствия воздействия моего аппарата на твою память, но тебя ко мне привез не какой-то Дима, а мой старый товарищ, Николай, твой доктор. Никакого разговора об оплате мне не было. Так! Давай теперь разбираться. Ты менял сто долларов там?
- Да.
- Эти доллары дал тебе Дима, твой товарищ, который тебя сюда привозил, в куче с другими долларами? Они исчезли? Так?
- Все так. Все именно так.
Максим встал. Видно, что он занервничал. Походил немного по подвалу, достал телефон. Набрал номер. Но в тут связи не было. Он поднялся наверх. Он отсутствовал некоторое время. Потом спустился, взял стул, сел напротив Осипова.
- Расскажи мне о своем Диме. Кто он? Где живет? Чем занимается?
- Он музыкант, известный музыкант, играет джаз, живет в Москве. У него есть сын. Сын увлечен дзюдо, отличный спортсмен, на Европе в своем возрасте первенство взял. Теперь на соревнования в Америку уехал. Ну что еще о нем сказать? Не беден. Жена Светлана. Где она работает, не знаю. Мы с Димкой с детского сада дружим.
- Очень интересно. Весьма занимательно. Ну ладно, ты отдыхай пока, Колька выехал, часа через два-три будет здесь. Поедете с ним обратно.
- Максим, а что не так-то?
- Да Бог его знает, пока сам ничего понять не могу.
- Максим, а сколько я вам с Николаем должен?
- Нисколько.
- Ну почему так? Доктор из всей палаты выбирает меня. Сам меня сюда, если следовать твоим словам за спасибо привозит. Ты за просто так меня лечишь. Доктор отвозит домой, и все лишь за благодарность?
- Тяжело мне будет тебе объяснить Кирей! Поясню, почему Кирей. Нас было три друга. Я, Колька и Кирилл, которого мы Киреем звали. Мы воевали вместе. Было такое время. Кирей очень похож на тебя. Или ты на него. Однажды наше подразделение попало на засаду. Нас крепко поколошматили, рота наша отступила, а мы с Киреем не успели. Засели с ним в одной яме. И в эту яму летит граната. Потом наши по-новому атаковали, отбили и нас в яме. Меня не очень сильно осколками покусало, а вот Кирилл умер на операционном столе у Николая. И с тех пор Колька считает себя виноватым в смерти Кирея. А тут ты. Старше того Кирилла, который погиб, и моложе того, если бы он сейчас был жив. И очень сильно похож на него. Вот у Кольки вроде как крышу снесло. Захотелось ему во что бы то ни стало вытащить тебя из твоей этой сегодняшней ямы. Этим якобы он немного сгладит свою вину перед умершим нашим товарищем. Меня уговорил. Сам привез тебя. Просил все сделать быстрее. Мол, каждая минута дорога. Вот потому спасибо, а не прейскурант. Понял?
- Понять я понял. Только не вяжется что-то с моим прошлым. Меня навестил Димка. Они с женой на пару дней из Москвы приехали. Доктор с ним переговорил, и Димка привез меня сюда.
- Ты настаиваешь, что все было именно так?
- Да, настаиваю.
- Тяжеловато будет.
- Кому?
- Тебе не в последнюю очередь. Ну все. Отдыхай. Ждем Кольку. Ты точно ничего больше не хочешь мне сказать?
- Нет!
- Ну, как знаешь.
Максим ушел. О чем рассказывать? Куда не кинь, везде клин. Кругом он виноват. Светлане позвонил сам. Деньги поменял сам. Зою уговорил к платформе идти сам. Иринку на колени к себе посадил сам. Накуролесил. Прямо двадцать пять лет впаять можно, без права переписки, а то и высшую меру.
Что же все-таки с его головой и чего памятью? Почему все так? Может и остальное лишь плод его воображения. Да пусть все бы так лучше и было.
Ну нет! Иринку он не отдаст. Она настоящая. Она живая. Она любимая. И как ему кажется, она любящая. Все пусть забирают, все пускай на глюки его списывают. А Ирина нет. Она жизнь. Она часть жизни его. Она такая маленькая эта частичка, но такая значимая для него часть жизни. Кирилл аж захрипел негромко, словно он так боролся за свое настоящее в образе прекрасной юной девушки.
А Соня? А Сонечка?
Голова кругом.
Надо выбросить из нее все, что произошло с ним за последние два, нет, даже три дня. И жить тем настоящим, что у него есть.
А Ирина? Как быть с ней? А Ирина пусть живет в его душе вечно цветущей ромашкой. Другого для него, чем-то связанного с ней, нет.
Послышались шаги. В подвал спустились Максим и его бывший боевой товарищ, нынешний гражданский друг доктор, Коля, Николай, Николай Владимирович.
- Как дела, герой?
Это доктор, пожал руку и спросил.
- Нормально. Давно так себя хорошо не чувствовал.
- По тебе видно. Но раньше времени хвост не распускай, как глухарь на току. Проведем исследования, возьмем анализы, потом видно будет.
- Герой, говоришь?
Это уже Максим.
- Надо исследовать какой он герой. Со знаком плюс, или со знаком минус. Меня терзают смутные сомнения. Уж не набедокурил ли он там серьезно?
- Ладно, Борис! Отдай его пока мне. Потом разберемся.
Борис? Почему Борис? Какой Борис? Но Максим, названный Борисом, не возмутился, просто кивнул головой.
- Как скажешь.
- Ты это, Кирилл, поваляйся тут немного, я отдохну, больше трех часов за рулем. А потом домой. Вернее, в больницу.
Доктор с Максимом или Борисом ушли наверх, а Кирилл снова предался размышлениям. Они просто терзали его мозг.
Спустя некоторое время Максим ли... Борис ли позвал его сверху. Он поднялся.
- Ты готов?
- Всегда готов.
– Ну так поедем.
К мужчинам в прихожей из комнаты вышла молодая, очень миловидная женщина, она подошла к доктору, поцеловала его в щеку и тихо, с еле заметным акцентом пожелала им счастливого пути.
- Спасибо Таине, спасибо. В прошлый раз торопился, не заскочил к вам домой, не повидал тебя. Спасибо, что сама сюда приехала. А то бы снова не свиделись. Очень рад, Таине, видеть тебя. И вам всего хорошего, счастья вам. Удачи, Борис.
- И вам скатертью дорога, счастливого пути, то есть, - улыбнулся в ответ хозяин этого дома, которого Кирилл уже не знал, как называть.
- Мы с Танюшей вас дальше провожать не будем. Идите с Богом!
Кирилл подошел, пожал руку своему, возможно, исцелителю, улыбнулся, как он понял, его жене. Глянул на нее. Очень красивая женщина, но явно не славянка. И вообще непонятно по виду какого она рода племени. Таине жизнерадостно улыбнулась ему в ответ.
- Так Максим или Борис? Ничего не понимаю, - спросил Кирилл в машине у Николая Владимировича.
- Борис. Максим дед его был. По нему кличку такую с детства получил. А я не люблю клички. Что мы, псы что ли? Для меня он только Борис. Для тебя все равно, как хочешь. Ну что, дружище, поехали?
Взревел мотор, доктор любил видно газануть с места, машина выскочила сначала на улицу, потом прошмыгнула по площади, выехала на главную дорогу и взяла направление к родному городу.
Хотелось домой. Но Николай Владимирович не внял мольбам Кирилла, подвез его к больнице.
- Ничего страшного. Несколько дней, побудешь здесь. Возьмем анализы кое-какие, обследуешься. Отпущу, но ненадолго. Необходимо некоторое время побыть под нашим наблюдением. Иди к себе в палату. Располагайся. Завтра с самого утра начнем. Давай, отдыхай, путешественник.
Кирилл, понурив голову, пошел к входу в приемный покой.
- Да! Погоди! Постой!
Осипов остановился, обернулся.
- У тебя есть такой приятель? Дмитрий Маслов?
- Да. Это Димка. Замечательный человек. Джазмен. И вообще мужик настоящий. Мы с нем с детского сада дружим.
Кстати. Ведь есть телефон. Надо срочно ему позвонить. И узнать. Что на самом деле с Сонечкой. Столько времени он провалялся в подвале, а не догадался звякнуть другу. Да фиг ему со сметаной. Не позвонил бы. Телефон сел. Зарядка лежала в тумбочке у его кровати в палате.
- Джазмен, говоришь. Обожаю джаз. Но от таких музыкантов держался бы в стороне. Ты ему скажи, если он в следующий раз так будет себя вести, я его лично успокаивать больше не стану. Я его ментам сдам.
- Кого? Димку?
- Его. Дмитрия.
- За что?
- Он три дня подряд приходит пьяный в больницу, еле ногах держится, рвется к тебе в палату, буянит, говорит, что якобы за тобой должок. Денег должен ты ему, вот и пытается прорваться к тебе.
- Димка? Да, я должен ему. Но мы с ним говорили, что я отдам по возможности. Значит, что-то случилось. Как могло чего-то случиться? Как три дня? Мы с ним позавчера на его машине...
Кирилл замолчал. Он ничего не мог понять.
- Николай Владимирович, странный вопрос для Вас, но все же задам его, кто меня отвозил к Максиму, к Борису из больницы?
- Я. А ты что, не помнишь?
- Помню. Просто уточнил.
- Ну иди. До завтра!
- До свидания!
Доктор странно посмотрел на своего пациента, а Кирилл уже отвернулся и ушел. Поднялся к себе в палату, поставил на зарядку сотовый телефон, лег на кровать. Что же все-таки случилось? Как долго заряжается сотовый!
Минут пять спустя.
- Данный вид связи не доступен для абонента.
А еще раз.
- Данный вид связи не доступен для абонента.
Да что за ерунда?!
- Данный вид связи не доступен для абонента.
Если Димка вчера и позавчера приходил, значит, он здесь, не в Москве. А когда он в этом городе, он останавливается всегда у своей сестры. А у него есть номер мужа Димкиной сестры. Где он там в контактах?
- Ало! Ало! Сергей?! Привет, Сергей!
- Привет! Кто это? А, все вижу, Кирилл. Здорово Кирилл. Как ты чувствуешь себя? Говорили, что ты в больнице, чем-то захворал серьезным. Как дела? Здоровье на поправку идет?
- Да все нормально со мной. Ты мне скажи, Димка, где сейчас, здесь или у себя дома, в Москве?
- В какой Москве? Ты о чем? Пьет наш Дима, не просыхаясь, пьет. Как пил раньше, так и сейчас пьет. Скоро за Светкой при такой ретивости отправится.
- За какой Светкой? Куда он отправится?
- На кладбище! Куда же еще?
Кирилл вырубил телефон. По телу понеслись галопом мурашки, он покрылся холодным, почти ледяным потом.
Куда он вернулся? Это не его мир! Это не его реальность и действительность. Где он?
Он вскочил с кровати. Достал из тумбочки деньги, деньги настоящего времени, и бегом побежал из палаты к выходу.
- Сергей! Значит так. Считай, что моя болезнь привела меня почти к полной амнезии. Так что прошу тебя. Расскажи мне все о Димке. Начиная, ну скажем, с двухтысячного года. Или хотя бы с начала сегодняшнего года.
Сергей, женатый на сестре Дмитрия Маслова, странно посмотрел Осипова. Не похоже было, чтобы тот страдал амнезией.
- Ты меня так спрашиваешь, будто бы я его биографию конспектировал. Ничего попроще спросить не можешь?
- Он где сейчас живет постоянно?
- Там, где и жил всегда. У себя на Клубной.
- А в Москве?
- Чего ты меня опять про Москву спрашиваешь? Причем здесь Москва?
- Брррррррр! Тогда другой вопрос? Как Соня?
- Как и была. Сидит Соня. Третий год в тюрьме. Осталось еще семь лет.
Перед глазами Кирилла заиграли сполохи зарниц.
- За что она сидит? Сергей?
- За мать? Она же мать, Светлану, зарезала!
Кириллу стало плохо. Он откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. Голова нестерпимо болела. Тошнило жутко. Наверное, он вырубился бы, если бы Сергей, увидав синюшность, проступившую на лице и страшную, болезненную гримасу, не подоспел с ватным тампоном, смоченным в нашатырном спирте. Осипов дернулся. Открыл глаза, все перед ним плыло. Зачем он возвращался? Ирина, Иринка, Иришка моя! Зачем ты меня отпустила от себя? Черт с ним. Что было бы там, то и было бы. Лучше умер бы там, в том счастливом для него мире. Иринка!!!
- Да что ж такое! За что она ее зарезала?
- Так Сонька на иглу подсела. Доигрались. Надышаться на нее не могли. Вот она родителям таким образом отплатила. Потом из дому ушла. Шлялась где-то несколько лет. Вернулась. Покоя своим не давала. Однажды, будучи в ломке, с ножом к матери. Дай деньги, и все! А у той нет ничего, пусто. Ведь тут еще Димка пить по-черному начал.
- Ну что ты плачешь Кирилл? Мама видит нас с тобой, мама радуется тому, что у тебя есть я, а у меня есть ты. А если она радуется, чего же тогда плакать? Нужно тоже радоваться. Твои слезы уменьшат ее радость. Твоя радость ее утроит. Пойдем со мной. Я так соскучилась. Я так давно тебя не видела. Пойдем со мной.
Ирина нежно и весело улыбается, берет за руку Кирилла, и они вместе спускаются куда-то вниз по лестнице, с каждой очередной ступенькой, они глубже погружаются в белую кисею.
***
И тут белая мгла начала рассеиваться.
Кирилл выдохнул. Поднял голову, огляделся, но пока глаза отказывались воспринимать что-то. А вот слух уже функционировал.
- Ну привет, путешественник! С возвращением! Как себя чувствуешь?
Кирилл поворочал языком при закрытом рту. Кажется шевелится.
- Ничего вроде, - с большим трудом проговорил он.
Повернул голову в ту сторону, откуда слышался голос. А, ну вот и зрение воскресало. Вырисовывалась знакомая фигура, в которой он узнал Максима.
- Основные вопросы потом. Поднимайся, иди, приляг сюда, так тебе будет удобно. Есть, пить хочешь?
Осипов тяжело встал, с трудом прошел до предложенной ему кушетки, опрокинулся на нее.
- Попить бы! Чаю горячего, если можно. С малиновым варением.
- Горячий чай ждать надо, варенья никакого нет, а вот минералки много. Хлебни пока минеральной воды.
Несколько больших глотков свежего напитка возвратили силы и здоровье в Осипова. Он приподнялся на кушетке, посмотрел на Максима.
- Что? Получше стало? - спросил тот.
-Да мне и не было столь плохо. Так, бессилие какое-то, небольшое. Сейчас все будет нормально.
- Как путешествие? Есть что мне рассказать?
- Есть. А стоит ли?
- Ну не знаю, не знаю. Что считаешь нужным, можешь опустить, а в общих чертах надо впечатлениями поделиться. Сейчас, или попозже?
- Можно я вздремну с часок? А потом все расскажу.
- А почему нет? Тут у меня бяка какая-то выскочила. Немного со своим аппаратом повожусь. Я тихо буду. А ты подреми.
Спал Осипов недолго, даже меньше часа. Потом перекусил всухомятку и начал свой рассказ. Ничего он не сказал Максиму ни про Соню, ни про Зою, ни про ее супруга и, конечно же, ничего он не сказал про Ирину. Объяснил, почему так долго пропадал тем, что наехали уличные менялы, у которых он поменял доллары из нынешнего времени, пришлось бегать и прятаться. Максим слушал внимательно, только как-то странно улыбался. Но по нему было видно, он не очень верит всему тому, что Осипов рассказывает, а если верит, то не до конца.
- Все? Закончил? Оставим недоговоренное на твоей совести. Как рассказал, так будем считать и было. Про твою болезнь ничего сказать не могу, это тебе к докторам. Но на первый взгляд, по-моему, состояние твое изменилось в лучшую сторону. Ну дай Бог! Чего требовалось, то на выходе, возможно, получили.
- Максим. Тут неприятность такая.
- Ну, давай, рассказывай. Время правды наступило?
- Да не в том дело. Доллары пропали.
- Какие доллары?
- Димка деньги мне дал, тебе заплатить, а они у меня там исчезли.
- Какой Дима? За что заплатить?
Кириллу стало как-то не по себе.
- Димка, это тот, что меня привозил. Мы с Димкой с тобой где-то там, в городе встречались. Димка дал мне две тысячи долларов, потом я пересел к тебе в машину, и мы поехали сюда.
- Кирилл. Не знаю, про что ты. Может это последствия воздействия моего аппарата на твою память, но тебя ко мне привез не какой-то Дима, а мой старый товарищ, Николай, твой доктор. Никакого разговора об оплате мне не было. Так! Давай теперь разбираться. Ты менял сто долларов там?
- Да.
- Эти доллары дал тебе Дима, твой товарищ, который тебя сюда привозил, в куче с другими долларами? Они исчезли? Так?
- Все так. Все именно так.
Максим встал. Видно, что он занервничал. Походил немного по подвалу, достал телефон. Набрал номер. Но в тут связи не было. Он поднялся наверх. Он отсутствовал некоторое время. Потом спустился, взял стул, сел напротив Осипова.
- Расскажи мне о своем Диме. Кто он? Где живет? Чем занимается?
- Он музыкант, известный музыкант, играет джаз, живет в Москве. У него есть сын. Сын увлечен дзюдо, отличный спортсмен, на Европе в своем возрасте первенство взял. Теперь на соревнования в Америку уехал. Ну что еще о нем сказать? Не беден. Жена Светлана. Где она работает, не знаю. Мы с Димкой с детского сада дружим.
- Очень интересно. Весьма занимательно. Ну ладно, ты отдыхай пока, Колька выехал, часа через два-три будет здесь. Поедете с ним обратно.
- Максим, а что не так-то?
- Да Бог его знает, пока сам ничего понять не могу.
- Максим, а сколько я вам с Николаем должен?
- Нисколько.
- Ну почему так? Доктор из всей палаты выбирает меня. Сам меня сюда, если следовать твоим словам за спасибо привозит. Ты за просто так меня лечишь. Доктор отвозит домой, и все лишь за благодарность?
- Тяжело мне будет тебе объяснить Кирей! Поясню, почему Кирей. Нас было три друга. Я, Колька и Кирилл, которого мы Киреем звали. Мы воевали вместе. Было такое время. Кирей очень похож на тебя. Или ты на него. Однажды наше подразделение попало на засаду. Нас крепко поколошматили, рота наша отступила, а мы с Киреем не успели. Засели с ним в одной яме. И в эту яму летит граната. Потом наши по-новому атаковали, отбили и нас в яме. Меня не очень сильно осколками покусало, а вот Кирилл умер на операционном столе у Николая. И с тех пор Колька считает себя виноватым в смерти Кирея. А тут ты. Старше того Кирилла, который погиб, и моложе того, если бы он сейчас был жив. И очень сильно похож на него. Вот у Кольки вроде как крышу снесло. Захотелось ему во что бы то ни стало вытащить тебя из твоей этой сегодняшней ямы. Этим якобы он немного сгладит свою вину перед умершим нашим товарищем. Меня уговорил. Сам привез тебя. Просил все сделать быстрее. Мол, каждая минута дорога. Вот потому спасибо, а не прейскурант. Понял?
- Понять я понял. Только не вяжется что-то с моим прошлым. Меня навестил Димка. Они с женой на пару дней из Москвы приехали. Доктор с ним переговорил, и Димка привез меня сюда.
- Ты настаиваешь, что все было именно так?
- Да, настаиваю.
- Тяжеловато будет.
- Кому?
- Тебе не в последнюю очередь. Ну все. Отдыхай. Ждем Кольку. Ты точно ничего больше не хочешь мне сказать?
- Нет!
- Ну, как знаешь.
Максим ушел. О чем рассказывать? Куда не кинь, везде клин. Кругом он виноват. Светлане позвонил сам. Деньги поменял сам. Зою уговорил к платформе идти сам. Иринку на колени к себе посадил сам. Накуролесил. Прямо двадцать пять лет впаять можно, без права переписки, а то и высшую меру.
Что же все-таки с его головой и чего памятью? Почему все так? Может и остальное лишь плод его воображения. Да пусть все бы так лучше и было.
Ну нет! Иринку он не отдаст. Она настоящая. Она живая. Она любимая. И как ему кажется, она любящая. Все пусть забирают, все пускай на глюки его списывают. А Ирина нет. Она жизнь. Она часть жизни его. Она такая маленькая эта частичка, но такая значимая для него часть жизни. Кирилл аж захрипел негромко, словно он так боролся за свое настоящее в образе прекрасной юной девушки.
А Соня? А Сонечка?
Голова кругом.
Надо выбросить из нее все, что произошло с ним за последние два, нет, даже три дня. И жить тем настоящим, что у него есть.
А Ирина? Как быть с ней? А Ирина пусть живет в его душе вечно цветущей ромашкой. Другого для него, чем-то связанного с ней, нет.
Послышались шаги. В подвал спустились Максим и его бывший боевой товарищ, нынешний гражданский друг доктор, Коля, Николай, Николай Владимирович.
- Как дела, герой?
Это доктор, пожал руку и спросил.
- Нормально. Давно так себя хорошо не чувствовал.
- По тебе видно. Но раньше времени хвост не распускай, как глухарь на току. Проведем исследования, возьмем анализы, потом видно будет.
- Герой, говоришь?
Это уже Максим.
- Надо исследовать какой он герой. Со знаком плюс, или со знаком минус. Меня терзают смутные сомнения. Уж не набедокурил ли он там серьезно?
- Ладно, Борис! Отдай его пока мне. Потом разберемся.
Борис? Почему Борис? Какой Борис? Но Максим, названный Борисом, не возмутился, просто кивнул головой.
- Как скажешь.
- Ты это, Кирилл, поваляйся тут немного, я отдохну, больше трех часов за рулем. А потом домой. Вернее, в больницу.
Доктор с Максимом или Борисом ушли наверх, а Кирилл снова предался размышлениям. Они просто терзали его мозг.
Спустя некоторое время Максим ли... Борис ли позвал его сверху. Он поднялся.
- Ты готов?
- Всегда готов.
– Ну так поедем.
К мужчинам в прихожей из комнаты вышла молодая, очень миловидная женщина, она подошла к доктору, поцеловала его в щеку и тихо, с еле заметным акцентом пожелала им счастливого пути.
- Спасибо Таине, спасибо. В прошлый раз торопился, не заскочил к вам домой, не повидал тебя. Спасибо, что сама сюда приехала. А то бы снова не свиделись. Очень рад, Таине, видеть тебя. И вам всего хорошего, счастья вам. Удачи, Борис.
- И вам скатертью дорога, счастливого пути, то есть, - улыбнулся в ответ хозяин этого дома, которого Кирилл уже не знал, как называть.
- Мы с Танюшей вас дальше провожать не будем. Идите с Богом!
Кирилл подошел, пожал руку своему, возможно, исцелителю, улыбнулся, как он понял, его жене. Глянул на нее. Очень красивая женщина, но явно не славянка. И вообще непонятно по виду какого она рода племени. Таине жизнерадостно улыбнулась ему в ответ.
- Так Максим или Борис? Ничего не понимаю, - спросил Кирилл в машине у Николая Владимировича.
- Борис. Максим дед его был. По нему кличку такую с детства получил. А я не люблю клички. Что мы, псы что ли? Для меня он только Борис. Для тебя все равно, как хочешь. Ну что, дружище, поехали?
Взревел мотор, доктор любил видно газануть с места, машина выскочила сначала на улицу, потом прошмыгнула по площади, выехала на главную дорогу и взяла направление к родному городу.
***
Хотелось домой. Но Николай Владимирович не внял мольбам Кирилла, подвез его к больнице.
- Ничего страшного. Несколько дней, побудешь здесь. Возьмем анализы кое-какие, обследуешься. Отпущу, но ненадолго. Необходимо некоторое время побыть под нашим наблюдением. Иди к себе в палату. Располагайся. Завтра с самого утра начнем. Давай, отдыхай, путешественник.
Кирилл, понурив голову, пошел к входу в приемный покой.
- Да! Погоди! Постой!
Осипов остановился, обернулся.
- У тебя есть такой приятель? Дмитрий Маслов?
- Да. Это Димка. Замечательный человек. Джазмен. И вообще мужик настоящий. Мы с нем с детского сада дружим.
Кстати. Ведь есть телефон. Надо срочно ему позвонить. И узнать. Что на самом деле с Сонечкой. Столько времени он провалялся в подвале, а не догадался звякнуть другу. Да фиг ему со сметаной. Не позвонил бы. Телефон сел. Зарядка лежала в тумбочке у его кровати в палате.
- Джазмен, говоришь. Обожаю джаз. Но от таких музыкантов держался бы в стороне. Ты ему скажи, если он в следующий раз так будет себя вести, я его лично успокаивать больше не стану. Я его ментам сдам.
- Кого? Димку?
- Его. Дмитрия.
- За что?
- Он три дня подряд приходит пьяный в больницу, еле ногах держится, рвется к тебе в палату, буянит, говорит, что якобы за тобой должок. Денег должен ты ему, вот и пытается прорваться к тебе.
- Димка? Да, я должен ему. Но мы с ним говорили, что я отдам по возможности. Значит, что-то случилось. Как могло чего-то случиться? Как три дня? Мы с ним позавчера на его машине...
Кирилл замолчал. Он ничего не мог понять.
- Николай Владимирович, странный вопрос для Вас, но все же задам его, кто меня отвозил к Максиму, к Борису из больницы?
- Я. А ты что, не помнишь?
- Помню. Просто уточнил.
- Ну иди. До завтра!
- До свидания!
Доктор странно посмотрел на своего пациента, а Кирилл уже отвернулся и ушел. Поднялся к себе в палату, поставил на зарядку сотовый телефон, лег на кровать. Что же все-таки случилось? Как долго заряжается сотовый!
Минут пять спустя.
- Данный вид связи не доступен для абонента.
А еще раз.
- Данный вид связи не доступен для абонента.
Да что за ерунда?!
- Данный вид связи не доступен для абонента.
Если Димка вчера и позавчера приходил, значит, он здесь, не в Москве. А когда он в этом городе, он останавливается всегда у своей сестры. А у него есть номер мужа Димкиной сестры. Где он там в контактах?
- Ало! Ало! Сергей?! Привет, Сергей!
- Привет! Кто это? А, все вижу, Кирилл. Здорово Кирилл. Как ты чувствуешь себя? Говорили, что ты в больнице, чем-то захворал серьезным. Как дела? Здоровье на поправку идет?
- Да все нормально со мной. Ты мне скажи, Димка, где сейчас, здесь или у себя дома, в Москве?
- В какой Москве? Ты о чем? Пьет наш Дима, не просыхаясь, пьет. Как пил раньше, так и сейчас пьет. Скоро за Светкой при такой ретивости отправится.
- За какой Светкой? Куда он отправится?
- На кладбище! Куда же еще?
Кирилл вырубил телефон. По телу понеслись галопом мурашки, он покрылся холодным, почти ледяным потом.
Куда он вернулся? Это не его мир! Это не его реальность и действительность. Где он?
Он вскочил с кровати. Достал из тумбочки деньги, деньги настоящего времени, и бегом побежал из палаты к выходу.
- Сергей! Значит так. Считай, что моя болезнь привела меня почти к полной амнезии. Так что прошу тебя. Расскажи мне все о Димке. Начиная, ну скажем, с двухтысячного года. Или хотя бы с начала сегодняшнего года.
Сергей, женатый на сестре Дмитрия Маслова, странно посмотрел Осипова. Не похоже было, чтобы тот страдал амнезией.
- Ты меня так спрашиваешь, будто бы я его биографию конспектировал. Ничего попроще спросить не можешь?
- Он где сейчас живет постоянно?
- Там, где и жил всегда. У себя на Клубной.
- А в Москве?
- Чего ты меня опять про Москву спрашиваешь? Причем здесь Москва?
- Брррррррр! Тогда другой вопрос? Как Соня?
- Как и была. Сидит Соня. Третий год в тюрьме. Осталось еще семь лет.
Перед глазами Кирилла заиграли сполохи зарниц.
- За что она сидит? Сергей?
- За мать? Она же мать, Светлану, зарезала!
Кириллу стало плохо. Он откинулся на спинку дивана, прикрыл глаза. Голова нестерпимо болела. Тошнило жутко. Наверное, он вырубился бы, если бы Сергей, увидав синюшность, проступившую на лице и страшную, болезненную гримасу, не подоспел с ватным тампоном, смоченным в нашатырном спирте. Осипов дернулся. Открыл глаза, все перед ним плыло. Зачем он возвращался? Ирина, Иринка, Иришка моя! Зачем ты меня отпустила от себя? Черт с ним. Что было бы там, то и было бы. Лучше умер бы там, в том счастливом для него мире. Иринка!!!
- Да что ж такое! За что она ее зарезала?
- Так Сонька на иглу подсела. Доигрались. Надышаться на нее не могли. Вот она родителям таким образом отплатила. Потом из дому ушла. Шлялась где-то несколько лет. Вернулась. Покоя своим не давала. Однажды, будучи в ломке, с ножом к матери. Дай деньги, и все! А у той нет ничего, пусто. Ведь тут еще Димка пить по-черному начал.
