Да туда принцы отдыхать ездят, и принцесса, и даже ее величество! Его величество почему-то туда не ездил, ему Дейрен вообще не нравился. Море он любил, а вот горы – нет.
И рядом с ними было вот это?! Ох, твою виверну об скалу!
Его величество с него шкуру, наверное, спустит! И будет прав, такое проморгать…
- В полиции точно кто-то быть должен, - тихо подсказал Хью. – людей-то сколько пропало, там же не могильник, а жуть лютая, смотреть – и то невозможно! И кто-то их ищет, кто-то ждет…
С этим тоже спорить было сложно.
- Разберемся и все выкопаем. И всех, - сощурился Рафаэль. – Собирайте все, мы едем во дворец.
- Вы с Робином. А мы с Хью, наверное, домой, - кивнул рент Жозеф.
- Бросить меня хочешь? Э, нет! Едем все вместе, - арценте все же подействовало, и Рафаэль стал чуточку бесшабашнее.
- Хорошо, поехали вместе.
Жозеф подумал о реакции супруги, и решил домой не торопиться. К вечеру Фелиция не успокоится, но изрядно выдохнется, так что будет возможность объяснить ей все. Сразу ничем тяжелым точно не кинет…
Во дворце Робин бывал не так часто. Раза три или четыре за всю жизнь, ему тут делать-то особенно было нечего. У него магия, обучение, практика, причем, полевая, а дворец… Сара еще злилась, что он тут не бывает и не хочет.
Сара…
Вспомни виверну, тут тебе и хвостом прилетит!
- Ахххх!
Робин повернул голову, и сам едва не осел на белоснежный мрамор полов в королевском дворце.
Сара стояла у колонны, белая, как мел. Такая же красивая, такая же изящная и хрупкая, словно драгоценная статуэтка, те же глаза, волосы, то же выражение лица – словно и не было этих пяти лет.
Словно только вчера они расстались друг с другом, и Робин завтра будет ждать ее внизу, в вестибюле, с громадным букетом роз.
Розы она обожала, особенно белые с алой сердцевиной.
Жозеф огляделся, и подхватил сына под локоть.
- Робби!
Сара медленно, словно ее внезапно затошнило, подняла руку, прижала к губам, голубые глаза стали уж вовсе огромными, в них заплескался ужас…
Раньше Робин почувствовал боль. Целый океан боли. А сейчас…
А сейчас вдруг мелькнули перед его взглядом равнодушные зеленые глаза. И смотрела на него Элисон спокойно.
Ну, увечье.
Бывает же! Чего тут кривляться и изображать невесть что, можно подумать, ты обожженных не видела, людей с травмами, рамами, переломами… чего ты тут рожи корчишь… дура?
- Что случилось, отец? – серые глаза Робина были спокойны.
- Ты… в порядке?
- Да, вполне. Рена… эммм…
- Бахман, - змеиным тоном подсказал Рафаэль, который был вполне в курсе ситуации. – рена Сара Бахман.
- Да, конечно, я забыл. Простите, рена. Не могу сказать, что было приятно вас видеть, но безусловно, поучительно.
Робин чуть склонил голову и отвернулся.
Почему, вот почему он раньше не замечал, как она вульгарно, пошло и фальшиво переигрывает? Как все это преувеличенно?
Вся вот эта наивность, искренность, вся е душевая тонкость, или что она там еще играла? Этакую девушку-мотылька?
А вот мухобойкой бы по ней!
Робин представил Элисон рядом с Сарой, и даже головой покачал. Конечно, они не сравнимы по внешности. Элисон не такая красивая, не такая ухоженная, но… но сколько ж в ней внутренней силы! Сколько благородства!
А Сару хоть ты всю кружевом обвяжи и жемчугом унижи, все равно – фу.
- Ты точно в порядке? – отец смотрел с тревогой. Робин плюнул на все, остановился и обнял отца. И плевать, что вокруг королевский дворец, небось, и не такое тут видывали!
- Более чем. Спасибо, отец. Я вас с мамой тоже люблю, просто был дураком. Даже не понимал, как мне повезло, что я избавился от этой…
- Мама ее всегда называла молью в сиропе.
- Надеюсь, она нас не прибьет сковородкой, когда мы вернемся домой? За твою шуточку?
- Позлится и простит. Наверное, - с сомнением отозвался отец. – Все равно сковородки у нас только на кухне, да и тебя больно бить нельзя.
Рафаэль фыркнул.
- Робин, если тебя это утешит, у Бахмана и у его супруги счет примерно равный
- Счет чего?
- Так отростков на рогах, вестимо. Какие бы рожи эта рена не корчила, ее легко можно получить за подарки определенной стоимости.
Робин покривился.
- Да ну ее к виверне под хвост! Не женился – радоваться надо! А то бы сейчас точно рога отращивал.
- Хорошо, что ты это понял. Все, внимание, приемная!
Все замолчали и собрались с духом. Рент Рафаэль зашел первым.
Королевская приемная, что это такое?
Большой кабинет, в котором может спокойно разместиться до пятидесяти человек. Не за столами, понятно. Стоят кушетки и стулья, люди могут и прогуливаться по залу, и беседовать, и выйти вон… просто эта приемная примыкает к королевскому кабинету, где изволит работать его величество. Вот так выглянет он, захочет кому-то денег дать, или землю, к примеру, или дело какое поручить, а тут ты ему на глаза и попадешься. Можно и самому на прием попроситься, но с его величеством Риберто Восьмым это чревато. Его величество не любит, когда понапрасну тратят его время, и раздает без размышлений.
Что раздает?
Да уж вестимо не деньги. Нарвешься – там узнаешь.
Впрочем, Рафаэль сомнений не испытывал. Он подошел к секретарю, который, по традиции сидел так, чтобы перегородить вход в королевский кабинет, и что-то шепнул ему на ухо.
Секретарь выслушал, кивнул и исчез за дверью.
Долго ждать не пришлось, Риберто что-то рыкнул в кабинете, и все четверо вошли внутрь.
Робин поклонился, исподтишка разглядывая короля.
Риберто Восьмому было около шестидесяти лет, но внешне он выглядел лет на пятьдесят, да и вел себя соответственно. Четкие движения, ясный умный взгляд. Худощавый и подвижный, с седыми густыми волосами, по слухам, он до сих пор регулярно радовал двух любовниц, отлично ездил верхом, да и в спарринге выходил победителем не потому, что ему поддавались. За такое он бы лично оторвал голову.
- Ваше величество, вы позволите кратко доложить? – Рафаэль долго кланяться не стал, нечего тут личное королевское время тратить.
- Слушаю?
Докладывал Рафаэль и правда быстро. Риберто слушал молча и внимательно, выглядел абсолютно спокойным, а что сломался под столом грифель, сжатый сильными тонкими пальцами, так кто их такие тонкие делает, эти грифели? Уж и не чихни рядом с ними!
Доказательства его величество внимательно осмотрел, и кивнул.
- Да… Раф, нельзя никого спугнуть. Рент Робин, вы можете показать дорогу к шахте?
- К могильнику. И не я, а рент Хью.
- Рент Хью…
- Далмер.
- Вы храбрец, рент Хью.
- Ваше величество, я уже старый, чего мне терять?
- Возраст не означает старости, рент Хью. Вернемся к нашим делам. Вы сможете провести отряд?
- Да, ваше величество. Правда, только от того места, где я был.
- Это понятно. Что ж, уже завтра…
- Ваше величество!
Робин осознавал, что перебивать монарха – наглость. Но лучше сказать сразу.
- Да? – Риберто тоже понимал, что только нечто ОЧЕНЬ серьезное могло подвигнуть Робина на такой шаг, и потому не разозлился. – Что-то не так, рент Лейтнер?
- Ваше величество, в деле может быть замешан мастер Константин Нойрет. Ректор Вангардского университета.
- Я знаю кто это такой, рент. Почему вы так решили?
О письме рент Рафаэль как раз упомянул, но вскользь, подробностей не приводил, так что Робин просто достал письмо Матео и зачитал вслух.
Его величество сдвинул брови.
- Значит, вангардцам доверять не стоит. Что ж, пойдет личный королевский полк. Я распоряжусь выделить солдат, якобы, для учений, и завтра отправляйтесь.
- Да, ваше величество.
- Рафаэль займись.
- Да, ваше величество, - эхом откликнулся рент Риттермайер.
На Робина он особо не сердился. Понятно, он бы и сам так поступил, просто не все еще успел доложить, это уже детали. Потом бы обсудили, но откуда Робину знать королевские привычки?
- Вы хорошо послужили короне, рент Робин благодарность последует. Или вы что-то хотите попросить для себя?
Просьба у Робина была одна. Все та же
- Ваше величество, позвольте мне отправиться со всеми? Возможно, там, на шахте, мой друг… Матео!
Его величество кивнул.
Он не стал разочаровывать бедолагу, и озвучивать, сколько мог продержаться его друг. Максимум – год, и то, это уже было бы счастьем. К чести короля, он промолчал, а вместо этого кивнул.
- Это ваше право, рент Робин. Рент Рафаэль, ты меня понял?
- Да, ваше величество. Через два часа я буду у вас с планом на утверждение.
- Действуй. Чтобы завтра уже духу вашего в столице не было.
- Благодарю, ваше величество! – склонился в поклоне Робин. Насколько позволили спина и трость.
Рент Рафаэль, забрав себе все доказательства и выкладки, отправился на работу.
Остальные мужчины ехали домой к Лейтнерам, и чуточку переживали о предстоящем. Как-то их встретят?
И не зря же!
Рена Фелиция сидела в холле, аккурат напротив входной двери, и рядом с ней, на обтянутом лиловым бархатом пуфике, лежала потрясающе неуместная здесь скалка.
Стоило скрипнуть двери, как рена воссоединилась с полезной деревяшкой, и улыбнулась так, что ей позавидовал бы голодный тигр-людоед.
- Ну?!
- Дорогая, - рент Жозеф заслонил сына и друга. – Мы решили, что тебе еще рано становиться бабушкой.
- Та-ак…
- Но если ты попросишь, мы можем стать родителями еще раз.
Скалка, полетела ему в голову, рент Жозеф многоопытно уклонился, и перехватил супругу с ловкостью, говорящей о долгой практике. А что делать, если его Фели всю жизнь такая… темпераментная.
В некоторых случаях оно и неплохо, но она ведь и в жизни такая же. А потому…
Хью и Робин уже ретировались, слуги и не показывались, так что рент Жозеф решительно потащил супругу в библиотеку. Там должна быть весьма удобная кушетка. А что? И очень даже неплохое место для убеждения!
Сразу не убила?
Потом тем более не справится, и вообще, они и правда еще молодые, и за сына теперь волноваться не надо. Судя по всему, Робин с собой отлично справился!
Надо жене будет рассказать, как он поставил на место ту белобрысую гадючку! Фели ее всегда терпеть не могла, за одно это она ему любые грехи простит!
А вот про главное дело, наверное, рассказывать не надо. А то Фели помчится вслед за ребенком на рудник, и точно разнесет там все вдребезги и пополам. Нет, ни к чему.
Где там кушетка?
Его величество прошелся по кабинету. Дернул звонок, приказал секретарю позвать к себе его высочество Дамиана. Сердце было неспокойно, но к этому король привык уже. За столько-то лет…
За детей всегда волнуешься, а тут и не просто так.
Старший сын, первенец, любимец, чего уж там – надежда! Его величество Риберто в свое время женился не по любви, нечего себе врать. Королям вообще такое счастье редко выпадает. И жены у них по расчету, и дети… тоже, как попадется, так и будет. Как судьба прикажет.
Жену он не любил. Уважение выказывал, но на самом деле и не уважал особо – за что? За то, что родилась в нужной семье? За то, что по приданому подошла?
Ну-ну…
Свои обязанности она выполняла, двор держала, с королем в постель ложилась, детей родила – чего еще надо?
Любил королю другую женщину, совсем другую, только та взаимностью не ответила во времена оны. Не смогла…
Будь ты хоть трижды король, а только счастливого конца к своей сказке ты не купишь. Его величество помнил, как метался по своим покоям, как тосковал, волком выл, руки в кровь разбивал… а она ушла.
Свадьба?
Беременная первенцем жена?
Ребенок?
Страна, долг перед Элларой?
Да ему и в голову тогда такие слова не приходили, больно было! Боль-но! Что ж он, не живой человек, что ли?
Как те несколько месяцев прошли, лучше и не вспоминать.
А потом роды у королевы. И первенец.
И вот в тот момент его и отпустило по-настоящему.
Когда он взял на руки малыша, и тот посмотрел на отца неожиданно ясными и чистыми зелеными глазами. Яркими-яркими, таких, поди, у младенцев и не бывает.
У НЕЕ такие же глаза были.
И у сына.
И словно кто-то шепнул на ушко: не плачь. Живи, просто живи, потому что она хотела, чтобы ты был счастлив, она мечтала, чтобы ты улыбался. Ее подарок, ее памятка… и твой шанс. Другого не будет!
Так явственно это прозвучало в родильной комнате, что король даже обернулся, как был, с младенцем на руках, едва не уронил мальчика. Только вот не было никого рядом.
А ребенок был. И смотрел…
И король смотрел в ответ, и не мог отвести взгляда, и неожиданно, сам для себя, улыбнулся. И ребенок улыбнулся ему в ответ.
Говорят, младенцы так не умеют?
Все они умеют. И схватить его величество за прядь волос, и как следует дернуть – тоже. Вот преотлично.
И с тех пор не было в королевстве более любящего отца.
Королева Лидия за это мужу все простила. Она-то тоже много чего понимала, да, не любит ее муж, не нужна, не та… можно подумать, что в сказках о принцессах часто счастливый конец бывает? Ее мать и пощечины от мужа получала, и унижений было вдосталь, чего они королевские шлюхи стоили… вот с ней такого не было ни разу.
Просто потому, что Риберто смотрел в зеленые глаза сына, и не мог.
Не мог он оскорбить его мать – она же родила ему Дамиана!
Не мог под этим взглядом сделать что-то такое… для сына он должен, обязан быть примером, и героем, и настоящим отцом, и сильное королевство сыну оставить, и все ему дать…
И Риберто впрягался в работу, как безумный.
Днем он был королем, он занимался делами, он милостиво выслушивал придворных, он улыбался супруге и оказывал ей все подобающие знаки уважения, он никому не позволял даже небрежного взгляда в ее сторону.
А потом, по вечерам, он приходил в детскую. И его встречал вопросительный взгляд зеленых глаз, и ползли по дворцу слухи, выбираясь за пределы опочивален.
Его величество сам купает наследника…
Его величество сам малыша с ложечки кормит, играет, укладывает, даже пеленки менять не брезгует… какой отец! Какой мужчина!
Хотя и не думал его величество о произведенном впечатлении, какая ему разница, кто и что там подумает? Ему был важен только его сын.
Только малыш, который первым словом сказал: папа.
Только мальчик, который пытался ходить, цепляясь за его руки, который уморительно пыхтел, когда усилие оказывалось непомерным и коверкал слова, с трудом выговаривая букву «ж»…
И король оттаивал, и начинал улыбаться, и жизнь казалась ему не такой беспросветной. Рядом был человек, для которого он жил.
Бывало разное, это ведь ребенок, и капризов у него хватало, и вредности, и проказы были.
А еще были ночи, когда у него резались зубки, и малыш не спал, успокаиваясь только на руках у отца, а его величество потом по дворцу ходил, как зомби. И болезни были, которые не обходили малыша стороной, и дни, когда король ходил весь черный…
Его сын.
И этим все сказано.
Риберто и не знал, что именно эта любовь сделала его семью особенно крепкой.
Лидия, глядя на мужа и сына, каждый раз думала, что ее супруг может не любить, что ж, она Риберто тоже не любит. Но если мужчина так относится к сыну… можно быть спокойной рядом с ним. И старалась быть мужу, если и не любимой женой, то хотя бы крепким тылом. Родила еще одного сына, двух дочек, потом, после откровенного разговора с супругом, получила относительную свободу, равно, как и сам Риберто.
Детей они обожали, правда, его величество – старшего сына, а Лидия младшего, семья у них была крепкой, а что там по ночам происходит в тайных покоях… кому какая разница? Свечку подержать охота? Можете ее и получить… на могилку.
И рядом с ними было вот это?! Ох, твою виверну об скалу!
Его величество с него шкуру, наверное, спустит! И будет прав, такое проморгать…
- В полиции точно кто-то быть должен, - тихо подсказал Хью. – людей-то сколько пропало, там же не могильник, а жуть лютая, смотреть – и то невозможно! И кто-то их ищет, кто-то ждет…
С этим тоже спорить было сложно.
- Разберемся и все выкопаем. И всех, - сощурился Рафаэль. – Собирайте все, мы едем во дворец.
- Вы с Робином. А мы с Хью, наверное, домой, - кивнул рент Жозеф.
- Бросить меня хочешь? Э, нет! Едем все вместе, - арценте все же подействовало, и Рафаэль стал чуточку бесшабашнее.
- Хорошо, поехали вместе.
Жозеф подумал о реакции супруги, и решил домой не торопиться. К вечеру Фелиция не успокоится, но изрядно выдохнется, так что будет возможность объяснить ей все. Сразу ничем тяжелым точно не кинет…
***
Во дворце Робин бывал не так часто. Раза три или четыре за всю жизнь, ему тут делать-то особенно было нечего. У него магия, обучение, практика, причем, полевая, а дворец… Сара еще злилась, что он тут не бывает и не хочет.
Сара…
Вспомни виверну, тут тебе и хвостом прилетит!
- Ахххх!
Робин повернул голову, и сам едва не осел на белоснежный мрамор полов в королевском дворце.
Сара стояла у колонны, белая, как мел. Такая же красивая, такая же изящная и хрупкая, словно драгоценная статуэтка, те же глаза, волосы, то же выражение лица – словно и не было этих пяти лет.
Словно только вчера они расстались друг с другом, и Робин завтра будет ждать ее внизу, в вестибюле, с громадным букетом роз.
Розы она обожала, особенно белые с алой сердцевиной.
Жозеф огляделся, и подхватил сына под локоть.
- Робби!
Сара медленно, словно ее внезапно затошнило, подняла руку, прижала к губам, голубые глаза стали уж вовсе огромными, в них заплескался ужас…
Раньше Робин почувствовал боль. Целый океан боли. А сейчас…
А сейчас вдруг мелькнули перед его взглядом равнодушные зеленые глаза. И смотрела на него Элисон спокойно.
Ну, увечье.
Бывает же! Чего тут кривляться и изображать невесть что, можно подумать, ты обожженных не видела, людей с травмами, рамами, переломами… чего ты тут рожи корчишь… дура?
- Что случилось, отец? – серые глаза Робина были спокойны.
- Ты… в порядке?
- Да, вполне. Рена… эммм…
- Бахман, - змеиным тоном подсказал Рафаэль, который был вполне в курсе ситуации. – рена Сара Бахман.
- Да, конечно, я забыл. Простите, рена. Не могу сказать, что было приятно вас видеть, но безусловно, поучительно.
Робин чуть склонил голову и отвернулся.
Почему, вот почему он раньше не замечал, как она вульгарно, пошло и фальшиво переигрывает? Как все это преувеличенно?
Вся вот эта наивность, искренность, вся е душевая тонкость, или что она там еще играла? Этакую девушку-мотылька?
А вот мухобойкой бы по ней!
Робин представил Элисон рядом с Сарой, и даже головой покачал. Конечно, они не сравнимы по внешности. Элисон не такая красивая, не такая ухоженная, но… но сколько ж в ней внутренней силы! Сколько благородства!
А Сару хоть ты всю кружевом обвяжи и жемчугом унижи, все равно – фу.
- Ты точно в порядке? – отец смотрел с тревогой. Робин плюнул на все, остановился и обнял отца. И плевать, что вокруг королевский дворец, небось, и не такое тут видывали!
- Более чем. Спасибо, отец. Я вас с мамой тоже люблю, просто был дураком. Даже не понимал, как мне повезло, что я избавился от этой…
- Мама ее всегда называла молью в сиропе.
- Надеюсь, она нас не прибьет сковородкой, когда мы вернемся домой? За твою шуточку?
- Позлится и простит. Наверное, - с сомнением отозвался отец. – Все равно сковородки у нас только на кухне, да и тебя больно бить нельзя.
Рафаэль фыркнул.
- Робин, если тебя это утешит, у Бахмана и у его супруги счет примерно равный
- Счет чего?
- Так отростков на рогах, вестимо. Какие бы рожи эта рена не корчила, ее легко можно получить за подарки определенной стоимости.
Робин покривился.
- Да ну ее к виверне под хвост! Не женился – радоваться надо! А то бы сейчас точно рога отращивал.
- Хорошо, что ты это понял. Все, внимание, приемная!
Все замолчали и собрались с духом. Рент Рафаэль зашел первым.
***
Королевская приемная, что это такое?
Большой кабинет, в котором может спокойно разместиться до пятидесяти человек. Не за столами, понятно. Стоят кушетки и стулья, люди могут и прогуливаться по залу, и беседовать, и выйти вон… просто эта приемная примыкает к королевскому кабинету, где изволит работать его величество. Вот так выглянет он, захочет кому-то денег дать, или землю, к примеру, или дело какое поручить, а тут ты ему на глаза и попадешься. Можно и самому на прием попроситься, но с его величеством Риберто Восьмым это чревато. Его величество не любит, когда понапрасну тратят его время, и раздает без размышлений.
Что раздает?
Да уж вестимо не деньги. Нарвешься – там узнаешь.
Впрочем, Рафаэль сомнений не испытывал. Он подошел к секретарю, который, по традиции сидел так, чтобы перегородить вход в королевский кабинет, и что-то шепнул ему на ухо.
Секретарь выслушал, кивнул и исчез за дверью.
Долго ждать не пришлось, Риберто что-то рыкнул в кабинете, и все четверо вошли внутрь.
Робин поклонился, исподтишка разглядывая короля.
Риберто Восьмому было около шестидесяти лет, но внешне он выглядел лет на пятьдесят, да и вел себя соответственно. Четкие движения, ясный умный взгляд. Худощавый и подвижный, с седыми густыми волосами, по слухам, он до сих пор регулярно радовал двух любовниц, отлично ездил верхом, да и в спарринге выходил победителем не потому, что ему поддавались. За такое он бы лично оторвал голову.
- Ваше величество, вы позволите кратко доложить? – Рафаэль долго кланяться не стал, нечего тут личное королевское время тратить.
- Слушаю?
Докладывал Рафаэль и правда быстро. Риберто слушал молча и внимательно, выглядел абсолютно спокойным, а что сломался под столом грифель, сжатый сильными тонкими пальцами, так кто их такие тонкие делает, эти грифели? Уж и не чихни рядом с ними!
Доказательства его величество внимательно осмотрел, и кивнул.
- Да… Раф, нельзя никого спугнуть. Рент Робин, вы можете показать дорогу к шахте?
- К могильнику. И не я, а рент Хью.
- Рент Хью…
- Далмер.
- Вы храбрец, рент Хью.
- Ваше величество, я уже старый, чего мне терять?
- Возраст не означает старости, рент Хью. Вернемся к нашим делам. Вы сможете провести отряд?
- Да, ваше величество. Правда, только от того места, где я был.
- Это понятно. Что ж, уже завтра…
- Ваше величество!
Робин осознавал, что перебивать монарха – наглость. Но лучше сказать сразу.
- Да? – Риберто тоже понимал, что только нечто ОЧЕНЬ серьезное могло подвигнуть Робина на такой шаг, и потому не разозлился. – Что-то не так, рент Лейтнер?
- Ваше величество, в деле может быть замешан мастер Константин Нойрет. Ректор Вангардского университета.
- Я знаю кто это такой, рент. Почему вы так решили?
О письме рент Рафаэль как раз упомянул, но вскользь, подробностей не приводил, так что Робин просто достал письмо Матео и зачитал вслух.
Его величество сдвинул брови.
- Значит, вангардцам доверять не стоит. Что ж, пойдет личный королевский полк. Я распоряжусь выделить солдат, якобы, для учений, и завтра отправляйтесь.
- Да, ваше величество.
- Рафаэль займись.
- Да, ваше величество, - эхом откликнулся рент Риттермайер.
На Робина он особо не сердился. Понятно, он бы и сам так поступил, просто не все еще успел доложить, это уже детали. Потом бы обсудили, но откуда Робину знать королевские привычки?
- Вы хорошо послужили короне, рент Робин благодарность последует. Или вы что-то хотите попросить для себя?
Просьба у Робина была одна. Все та же
- Ваше величество, позвольте мне отправиться со всеми? Возможно, там, на шахте, мой друг… Матео!
Его величество кивнул.
Он не стал разочаровывать бедолагу, и озвучивать, сколько мог продержаться его друг. Максимум – год, и то, это уже было бы счастьем. К чести короля, он промолчал, а вместо этого кивнул.
- Это ваше право, рент Робин. Рент Рафаэль, ты меня понял?
- Да, ваше величество. Через два часа я буду у вас с планом на утверждение.
- Действуй. Чтобы завтра уже духу вашего в столице не было.
- Благодарю, ваше величество! – склонился в поклоне Робин. Насколько позволили спина и трость.
***
Рент Рафаэль, забрав себе все доказательства и выкладки, отправился на работу.
Остальные мужчины ехали домой к Лейтнерам, и чуточку переживали о предстоящем. Как-то их встретят?
И не зря же!
Рена Фелиция сидела в холле, аккурат напротив входной двери, и рядом с ней, на обтянутом лиловым бархатом пуфике, лежала потрясающе неуместная здесь скалка.
Стоило скрипнуть двери, как рена воссоединилась с полезной деревяшкой, и улыбнулась так, что ей позавидовал бы голодный тигр-людоед.
- Ну?!
- Дорогая, - рент Жозеф заслонил сына и друга. – Мы решили, что тебе еще рано становиться бабушкой.
- Та-ак…
- Но если ты попросишь, мы можем стать родителями еще раз.
Скалка, полетела ему в голову, рент Жозеф многоопытно уклонился, и перехватил супругу с ловкостью, говорящей о долгой практике. А что делать, если его Фели всю жизнь такая… темпераментная.
В некоторых случаях оно и неплохо, но она ведь и в жизни такая же. А потому…
Хью и Робин уже ретировались, слуги и не показывались, так что рент Жозеф решительно потащил супругу в библиотеку. Там должна быть весьма удобная кушетка. А что? И очень даже неплохое место для убеждения!
Сразу не убила?
Потом тем более не справится, и вообще, они и правда еще молодые, и за сына теперь волноваться не надо. Судя по всему, Робин с собой отлично справился!
Надо жене будет рассказать, как он поставил на место ту белобрысую гадючку! Фели ее всегда терпеть не могла, за одно это она ему любые грехи простит!
А вот про главное дело, наверное, рассказывать не надо. А то Фели помчится вслед за ребенком на рудник, и точно разнесет там все вдребезги и пополам. Нет, ни к чему.
Где там кушетка?
***
Его величество прошелся по кабинету. Дернул звонок, приказал секретарю позвать к себе его высочество Дамиана. Сердце было неспокойно, но к этому король привык уже. За столько-то лет…
За детей всегда волнуешься, а тут и не просто так.
Старший сын, первенец, любимец, чего уж там – надежда! Его величество Риберто в свое время женился не по любви, нечего себе врать. Королям вообще такое счастье редко выпадает. И жены у них по расчету, и дети… тоже, как попадется, так и будет. Как судьба прикажет.
Жену он не любил. Уважение выказывал, но на самом деле и не уважал особо – за что? За то, что родилась в нужной семье? За то, что по приданому подошла?
Ну-ну…
Свои обязанности она выполняла, двор держала, с королем в постель ложилась, детей родила – чего еще надо?
Любил королю другую женщину, совсем другую, только та взаимностью не ответила во времена оны. Не смогла…
Будь ты хоть трижды король, а только счастливого конца к своей сказке ты не купишь. Его величество помнил, как метался по своим покоям, как тосковал, волком выл, руки в кровь разбивал… а она ушла.
Свадьба?
Беременная первенцем жена?
Ребенок?
Страна, долг перед Элларой?
Да ему и в голову тогда такие слова не приходили, больно было! Боль-но! Что ж он, не живой человек, что ли?
Как те несколько месяцев прошли, лучше и не вспоминать.
А потом роды у королевы. И первенец.
И вот в тот момент его и отпустило по-настоящему.
Когда он взял на руки малыша, и тот посмотрел на отца неожиданно ясными и чистыми зелеными глазами. Яркими-яркими, таких, поди, у младенцев и не бывает.
У НЕЕ такие же глаза были.
И у сына.
И словно кто-то шепнул на ушко: не плачь. Живи, просто живи, потому что она хотела, чтобы ты был счастлив, она мечтала, чтобы ты улыбался. Ее подарок, ее памятка… и твой шанс. Другого не будет!
Так явственно это прозвучало в родильной комнате, что король даже обернулся, как был, с младенцем на руках, едва не уронил мальчика. Только вот не было никого рядом.
А ребенок был. И смотрел…
И король смотрел в ответ, и не мог отвести взгляда, и неожиданно, сам для себя, улыбнулся. И ребенок улыбнулся ему в ответ.
Говорят, младенцы так не умеют?
Все они умеют. И схватить его величество за прядь волос, и как следует дернуть – тоже. Вот преотлично.
И с тех пор не было в королевстве более любящего отца.
Королева Лидия за это мужу все простила. Она-то тоже много чего понимала, да, не любит ее муж, не нужна, не та… можно подумать, что в сказках о принцессах часто счастливый конец бывает? Ее мать и пощечины от мужа получала, и унижений было вдосталь, чего они королевские шлюхи стоили… вот с ней такого не было ни разу.
Просто потому, что Риберто смотрел в зеленые глаза сына, и не мог.
Не мог он оскорбить его мать – она же родила ему Дамиана!
Не мог под этим взглядом сделать что-то такое… для сына он должен, обязан быть примером, и героем, и настоящим отцом, и сильное королевство сыну оставить, и все ему дать…
И Риберто впрягался в работу, как безумный.
Днем он был королем, он занимался делами, он милостиво выслушивал придворных, он улыбался супруге и оказывал ей все подобающие знаки уважения, он никому не позволял даже небрежного взгляда в ее сторону.
А потом, по вечерам, он приходил в детскую. И его встречал вопросительный взгляд зеленых глаз, и ползли по дворцу слухи, выбираясь за пределы опочивален.
Его величество сам купает наследника…
Его величество сам малыша с ложечки кормит, играет, укладывает, даже пеленки менять не брезгует… какой отец! Какой мужчина!
Хотя и не думал его величество о произведенном впечатлении, какая ему разница, кто и что там подумает? Ему был важен только его сын.
Только малыш, который первым словом сказал: папа.
Только мальчик, который пытался ходить, цепляясь за его руки, который уморительно пыхтел, когда усилие оказывалось непомерным и коверкал слова, с трудом выговаривая букву «ж»…
И король оттаивал, и начинал улыбаться, и жизнь казалась ему не такой беспросветной. Рядом был человек, для которого он жил.
Бывало разное, это ведь ребенок, и капризов у него хватало, и вредности, и проказы были.
А еще были ночи, когда у него резались зубки, и малыш не спал, успокаиваясь только на руках у отца, а его величество потом по дворцу ходил, как зомби. И болезни были, которые не обходили малыша стороной, и дни, когда король ходил весь черный…
Его сын.
И этим все сказано.
Риберто и не знал, что именно эта любовь сделала его семью особенно крепкой.
Лидия, глядя на мужа и сына, каждый раз думала, что ее супруг может не любить, что ж, она Риберто тоже не любит. Но если мужчина так относится к сыну… можно быть спокойной рядом с ним. И старалась быть мужу, если и не любимой женой, то хотя бы крепким тылом. Родила еще одного сына, двух дочек, потом, после откровенного разговора с супругом, получила относительную свободу, равно, как и сам Риберто.
Детей они обожали, правда, его величество – старшего сына, а Лидия младшего, семья у них была крепкой, а что там по ночам происходит в тайных покоях… кому какая разница? Свечку подержать охота? Можете ее и получить… на могилку.
