Ну уж – нет!
Это в шестнадцать лет кажется, что круче светских львиц никого нет.
А в сорок понимаешь, что драная кошка, она и есть драная кошка, какую шкуру не нацепи.
Королевой стать? Императрицей?
А оно мне надо? Что называется – см. выше.
Не хочу.
Хочу жить тихо и спокойно, хочу ни от кого не зависеть, хочу любить и быть любимой не за деньги, а просто так. Потому что я – это я.
Вот хочу.
Это – много?
Это я и изложила змее. И поинтересовалась, на кой черт мне куча золота при таких планах?
- Чтобы ты все это купила.
Я только фыркнула.
Да купить-то можно. Но…
- Человеческих отношений не купишь. Только суррогат.
- Иногда людям этого хватает.
- Мне – не хватит.
Некстати вспомнился Ретт Батлер. Что-то подобное он и говорил Скарлетт, что, мол, деньгами все меряется, а если ты не можешь получить какую-то вещь за деньги, то можешь приобрести ей отличную замену. За что жизнь его и натыкала носом об забор.
Скарлетт он так и не получил. Ребенка лишился. А деньги… деньги-то у него и были, и остались. И что дальше?
Вернули они ему хоть что-то? Хоть кого-то? Да скупи ты весь бордель три раза! Бесполезно! Жаль, что змее про мировую классику не объяснишь. Но я честно попробовала, и кажется, Нита поняла. Покивала.
- Да, как-то так. Ты мне не лжешь, я это вижу.
Я пожала плечами.
- А чего лгать-то?
Здесь я полностью в ее власти, захочет – я отсюда никогда не выйду. Что я, не понимаю?
- Мы можем заключить сделку.
- Какую?
- Я хочу, чтобы ты забрала и вырастила моего сына, как своего.
Я посмотрела на малыша. Ног видно не было, пеленка…
- Извини… у него форма – какая? Он человек – или…? Ты сказала, что он в вашу породу?
- Он будет человеком. Обернуться он сможет только на пятнадцатом году жизни.
Я выдохнула.
Ладно, к пятнадцати годам у людей мозги уже отрастают. Это не так страшно.
- А цвет глаз-волос?
- Люди бывают и такие… разве нет?
- Бывают… может, их красить можно?
Ладно, куплю хну или басму, и будет ребенок темненький. Или рыженький, как повезет. Лучше даже рыженький, еще и веснушек наставлю… я что – соглашаюсь?
А какая разница?
И так три штуки есть, четвертый будет. Дело житейское…
- Ты согласна?
Поторговаться – это святое.
- Ты от меня требуешь нечто достаточно серьезное. Это не на день, не на два, это на всю жизнь.
- Ты – маг земли, у тебя жизнь длинная будет.
- Тем не менее.
- Что ты хочешь взамен?
Я подумала пару минут.
А что я хочу? Что самое интересное, мне ничего не надо. Вот ей-ей, анекдот про нового русского и золотую рыбку. Что тебе надо? Да все у меня есть. Хотя… холодного пива – и засохни.
Ни убавить, ни добавить.
Просить у змеи документы? Помощи в жизни?
Разве что золота, так и то мне больше во вред пойдет, чем на пользу. Вот и получается, что мне ничего не нужно. А девчонку жалко, девчонка не виновата, что попала в руки подонкам…
- Ничего. Просто так помогу. По-человечески. Если это будет от меня зависеть, выращу я твоего ребенка, как своего. Только честно говорю, детей у меня никогда не было, только племянники. Мать из меня может плохая получиться.
Змея улыбнулась.
- Золота дать?
- Ни к чему. Деньги есть, а золото еще реализовать надо… нет, с этим только хуже будет.
Глаза вспыхнули расплавленным золотом.
- Ну, коли так…
Я пожала плечами.
- Скажи, как его называть. Наверное, настоящее имя ты мне не доверишь? Да?
- Доверю, - странным голосом сказала змея. – И имя доверю, и кое-что еще подарю. Если уж тебе моего золота не надо…
- А…
- Подойди поближе.
Я послушно шагнула вперед.
- Руку протяни.
Блеснули золотые когти на тонких пальцах. По запястью полоснула боль, я даже не сразу поняла, а змея уже так же распорола свое запястье и соединила наши руки.
- Я Аншшшшаранита эн Шшарраласс, нарекаю тебя своей сестрой, Маруся из человеческого рода. Пусть порукой этому будет кровь, текущая в моих жилах. Отныне и навечно, ты сестра ссарешесс!
Полыхнуло золотом.
Я даже зажмурилась, а когда открыла глаза, все было кончено.
На запястье был только тоненький шрам. Словно я татуировку золотом сделала.
- Это…
- Ты – маг земли. И теперь в твоих жилах течет и моя кровь.
- И зачем это было нужно?
- Теперь ты моему сыну – тетка. А еще… сможешь жилы чувствовать, сможешь металлам приказывать, не сразу, но способности у тебя усилятся. Моя кровь тебе и долголетие даст…
Я потрясла головой.
- Я, вроде, и так не жаловалась. А твой враг… сможет нас найти?
- Хотел бы – нашел бы. От такого под землей не спрячешься.
- А это… на запястье - пройдет?
- Прикажи ему стать невидимым, вот и все.
Я послушно приказала. Вслух.
Браслет замерцал и словно растворился под кожей.
- Однако…
- Ты станешь сильным магом. Очень сильным…
Я вздохнула.
- У людей считается, что сильные маги детей иметь не могут…
- Глупости, - махнула рукой полоз. Или ссарешесс, как она себя назвала. – Хоть дюжину. Знаешь, почему человеческие женщины ребенка скидывают?
- Почему?
- Потому что до определенного срока ребенок – не маг.
- То есть?
- Полгода после зачатия надо не колдовать. Потом видно будет, маг это или нет. Если нет, то еще три месяца продержаться. А если маг, то ему ничего не повредит…
- Понятно.
- А тебе и подавно теперь ничего не навредит. В жилах твоего ребенка будет течь и моя кровь, а мы – магические создания. Магия течет в нашей крови.
- Это все мои дети будут магами?
- Да.
Песец.
Вслух я этого не сказала, но подумала, что буду молчать.
Молчать, а потом и еще раз молчать.
Меня ведь не просто на опыты пустят, меня на донорство размотают! Из меня кровь цедить будут, пока я жива буду.
Оххх…
- Руки подставь.
На мои ладони легло теплое тельце. Я послушно прижала к себе малыша, и тот утих рядом с грудью.
- Его имя Нааршерессс.
- Красиво. Ничего, если я буду звать его Нилом?
- Так только лучше будет. Ни к чему кому-то знать наши истинные имена…
Тонкие пальцы с золотыми ногтями гладили щечку малыша. Так ласково, так безнадежно…
- Я тебя не подведу. Обещаю.
- Как бы я хотела сама его вырастить. Не судьба…
По тонкому лицу катились слезы. Падали на землю золотыми каплями, застывали… я не удержалась – и крепко обняла беднягу.
- Ты…
- У меня нет сил. Я умру.
- А помочь никак нельзя? Может, как-то, что-то…
Змея покачала головой.
- Уже никак. Мои силы на исходе… хорошо, что ты пришла. Сбереги моего сына, пожалуйста.
- Обещаю.
- Тогда – прощай.
Нита еще раз коснулась губами младенческой щечки – и оттолкнула меня. Совсем легонько…
Все завертелось перед глазами, земля, небо, трава…
Трава?
Я замотала головой.
Я стояла посреди лощинки.
Туман рассеивался.
И если бы не спящий на руках младенец, я бы подумала, что мне все это приснилось. Бывают же у людей глюки? Или там кошмары наяву…
Но ребенок был совершенно реален.
- Маша!!!
Огромными прыжками ко мне несся перепуганный Иван. Солнце ласково светило с неба, судя по нему, я и часа не провела рядом с Нитой.
А казалось – так много времени прошло?
Я покрепче прижала к себе ребенка.
Да уж, малыш.
Но – слово дано. Я обещала твоей маме, и я тебя выращу. И когда-нибудь расскажу тебе про Ниту. То есть про Аншшшшараниту эн Шшарраласс из ссарешесс. Все расскажу.
Но сейчас надо решить, что рассказать Ване. Тем более, что брат уже заметил младенца – и ошалел.
- Маша?
- Я.
- А это… откуда?
И что я ему должна была ответить? От верблюда?
Я набрала воздуха в грудь и принялась вдохновенно врать.
- Ваня, а здесь это в порядке вещей?
- Что именно?
- Детей бросать?
Братец кролик захлопал ушками.
- К-как бросать?
- Ничего страшного я в лощине не нашла. А вот ребенка какая-то зараза выкинула.
Прости меня, Нита. Но как его еще легализовать? Если я сейчас братику про змей расскажу, он меня в психушку сдаст. Или, еще того хуже, в церковь или в охранку. Оно мне надо?
А вот ситуация с брошенным ребенком – самая обыкновенная.
В двадцать-то первом веке такие твари встречаются, а уж здесь…
Ваня почесал в затылке. А потом посмотрел на меня неожиданно серьезным взглядом.
- Маш, ты ведь мне врешь.
Вот не ко времени эта проницательность. Но…
- Ваня. В лощинке ничего страшного. А ребенка кто-то выкинул.
Вышло очень увесисто.
Ваня почесал макушку для лучшей стимуляции мыслительной деятельности.
- И… что теперь?
На этот вопрос у меня ответ был.
- Первое – мы оставляем ребенка себе. Второе – едем, выкупаем землю у города. Третье – освящаем место, чтобы сюда люди без страха ходили. Четвертое – крестим малыша. Думаю, ему пойдет имя Нил. Пятое – начинаем наше маленькое дело.
Ваня только головой покачал.
- Знаешь, странно все это…
- Знаю. А потому – учти. Мы с тобой даже до места не доехали… где мы могли найти этого ребенка?
- Тут неподалеку перекресток, - задумался Ваня. – Вот, могли и там оставить.
- Прямо так, в пеленках…
Ребенок действительно был завернут в обрывки ткани. Я подозревала, что это рубашка самой Ниты, вряд ли у змеюшки было что-то еще. А в золотые листы ребенка не завернешь, неудобно будет.
Малыш захныкал.
- Голодный, наверное. Или обгадился, - определил Ваня.
Я махнула рукой.
- Где здесь поблизости деревня? Хоть какая? Молочка бы купить, козьего…
Кормилицу мы не потянем, а вот козу…
Домой мы добрались только к вечеру.
Какие там дрова?
Купили большой горшок козьего молока, договорились приезжать раз в два дня, сразу покормили малыша, купили для него хоть какое приданое, выслушали кучу соболезнований и негодований на матерей-кукушек, которые детей выбрасывают…
Было обидно, но…
А что я еще могу придумать?
Дома нас уже встречали. Мамаша первая выбежала на порог, ахнула, всплеснула руками и запричитала.
За ней выскочили Арина и Петя.
- Ваня?
- Маша?
- Что это такое?
- Гав-гав!
Мелкая щенявка уже освоилась и весело крутилась у Пети под ногами. Признал.
- Мы сегодня ездили за дровами. Не доехали, на перекрестке дорог кто-то бросил младенца. Пришлось забрать с собой, не оставлять же его там, - громко отчиталась я.
Кажется, соседи тоже это слышали. Отлично, пусть сплетничают.
- Но зачем нам этот ребенок? Его надо сдать в сиротский приют! – возмутилась мамаша.
- Может, сразу убьем? – зло огрызнулась я. – кто там о нем заботиться будет?
- Но сплетни же пойдут!
- Какие?
- Ну… что это твой ребенок…
- Значит, схожу к лекарю. Любой осмотр подтвердит, что это не может быть мой ребенок, - я была настроена достаточно воинственно.
- Да кто ж поверит?
- Значит, как разных Карпов в дом тащить – тут ущерба репутации нет. А ребенка спасти – есть?
- Да как ты смеешь, нахалка?
- Маменька, этот малыш остается у нас. А вы к нему можете и близко не подходить, здоровее будет!
- И не подойду!
- И не надо!
Маман хлопнула дверью и ушла в дом. Я скорчила ей вслед рожу и посмотрела на Петю с Ариной.
- Что у нас есть для малыша? Колыбелька, пеленки, соски… что? Вдруг да осталось?
Мелкие задумались.
- Я посмотрю на чердаке, - вызвался Петя. – Может, туда что и стащили…
- Будь ласков.
- Можно еще по знакомым поспрашивать,. – предложила Арина. – Сегодня-то вряд ли, а завтра я могу попробовать.
- Вот и решили, - согласилась я.
А пока мелкий поспит со мной. Тем более, что попытки передать его кому-то на руки заканчивались плачевно. Малыш просто не воспринимал людей.
Ревел, орал, закатывался…
И в чем тут дело?
Запах?
Магия?
Черт его разберет, слишком уж это тонкие материи… авось, со временем и станет что-то ясно.
Вечером я лежала в кровати.
Нил, удобно устроенный между валиками из одеял, сопел в две дырочки. Сытый и довольный. Его вообще все устраивало, если я нахожусь в пределах досягаемости.
А я уснуть не могла.
Лежала, размышляла, что мне делать.
План, озвученный Ване, был вполне жизнеспособным. Хотя видит бог, я бы с удовольствием уехала из Березовского. Но…
Куда?
Чисто теоретически – в любой другой город.
Чисто практически – неосуществимо.
И всю эту ораву не бросишь. И малыш Нил…
Как это скажется на его здоровье? Вот вопрос? Мы с Нитой толком не поговорили, я вообще ничего не знаю об этих… полозах. Буду их так называть для краткости, а не то язык сломаешь.
Уральские сказки, ёж!
С другой стороны, сказки не на пустом месте возникают, ох, не просто так. И если кто поедет на Урал…. Говорят, и до сих пор они встречаются.
Полозы.
А уж как там с золотом…
Даже в сказках – они разумны, и могут походить на человека. А значит, отлично маскируются, кто б сомневался.
А дальше… знающий – не говорит. А говорящие - сами ничего не знают.
Лично мне кажется, что ребенка отсюда увозить никак нельзя. Почему?
Я и сама не могу ответить. Но у меня четкое ощущение, что минимум год мне отсюда дороги нет.
Я посмотрела на запястье.
Повинуясь моим мыслям замерцал тусклым золотом, проявился след когтей. А потом и странная золотая вязь под кожей.
Голос крови? Память крови?
Может и такое быть.
Я не уверена, но вдруг?
Ладно!
Год у меня есть.
Куплю лощинку, построим там дом, устрою детей в жизни, а дальше будет видно, уезжать или нет. Мелкого я точно заберу с собой. И Петю жалко. И Аришку. И Ваню…
Ёжь твою рожь!
Ну почему я не родилась самодовольной скотиной, которой на всех наплевать? Почему я позволяю себе обрасти привязанностями?
Почему?
Я протянула руку за газетой, которую по моей просьбе купил Петя.
Сюда столичные вести доходят гораздо медленнее, но доходят ведь? Почитаем…
Что тут интересного? В новостях и сплетнях за прошедшую неделю?
Ага, расследуется покушение на цесаревича.
Разыскивается без вести пропавшая при взрыве княжна Мария Горская. Приметы… ну, тут я спокойна. Документы у меня новые, а приметы… таких женщин по планете – пруд пруди.
Нападение на поезд…
Ищут мага земли, который поубивал налетчиков и удрал, не прощаясь. Ну, пусть ищут.
И уже в самом конце, мелким шрифтом, как не особо важное…
Прощание с А.В. Истоковым.
Перечисление заслуг и орденов, название кладбища, стандартные слова о тяжелой утрате…
Андрей Васильевич, как же так?
Я же… вы же…
Газета выпала из рук. А я зарылась в подушку, чтобы никто не слышал, и разревелась.
Как же больно знать, что ты совсем одна на свете. Раньше… неважно, что Истоков был за тысячу километров от меня, даже больше. Он – был.
А сейчас его нет. И мне очень, очень больно…
Я кусала подушку, чтобы заглушить стон, и радовалась. Что есть отдельная комната, что есть защелка на двери…
Как же больно.
Интерлюдия.
- Вань? Спишь?
Аринка змеей проскользнула к брату на печь.
- Дремлю. Чего надо?
С появлением Маши жизнь немного наладилась. Во всяком случае, дрова купили, дом протопили, комнаты отмыли, сделав их пригодными для жилья, но Ваня все равно решил поспать на печи. Ему и тут неплохо…
- Поговорить, - Арина и шипела едва слышно. – Пошли, во дворе пошепчемся?
Слезать с теплой печки Ване не хотелось вообще.
Никак.
- Здесь говори. Или брысь отсюда.
- Ваня!
- Ты меня слышала!
Аринка помялась немного, вздохнула…
- Вань, ты нашу старшую сестру хорошо помнишь?
- А чего ее помнить? Вот же она…
- Странная она какая-то…
Ваня напрягся. Но постарался не выдать себя голосом, благо, все остальное и так исключалось. На печи было темно, так, что ладонь рядом с глазами не разглядеть.
Это в шестнадцать лет кажется, что круче светских львиц никого нет.
А в сорок понимаешь, что драная кошка, она и есть драная кошка, какую шкуру не нацепи.
Королевой стать? Императрицей?
А оно мне надо? Что называется – см. выше.
Не хочу.
Хочу жить тихо и спокойно, хочу ни от кого не зависеть, хочу любить и быть любимой не за деньги, а просто так. Потому что я – это я.
Вот хочу.
Это – много?
Это я и изложила змее. И поинтересовалась, на кой черт мне куча золота при таких планах?
- Чтобы ты все это купила.
Я только фыркнула.
Да купить-то можно. Но…
- Человеческих отношений не купишь. Только суррогат.
- Иногда людям этого хватает.
- Мне – не хватит.
Некстати вспомнился Ретт Батлер. Что-то подобное он и говорил Скарлетт, что, мол, деньгами все меряется, а если ты не можешь получить какую-то вещь за деньги, то можешь приобрести ей отличную замену. За что жизнь его и натыкала носом об забор.
Скарлетт он так и не получил. Ребенка лишился. А деньги… деньги-то у него и были, и остались. И что дальше?
Вернули они ему хоть что-то? Хоть кого-то? Да скупи ты весь бордель три раза! Бесполезно! Жаль, что змее про мировую классику не объяснишь. Но я честно попробовала, и кажется, Нита поняла. Покивала.
- Да, как-то так. Ты мне не лжешь, я это вижу.
Я пожала плечами.
- А чего лгать-то?
Здесь я полностью в ее власти, захочет – я отсюда никогда не выйду. Что я, не понимаю?
- Мы можем заключить сделку.
- Какую?
- Я хочу, чтобы ты забрала и вырастила моего сына, как своего.
Я посмотрела на малыша. Ног видно не было, пеленка…
- Извини… у него форма – какая? Он человек – или…? Ты сказала, что он в вашу породу?
- Он будет человеком. Обернуться он сможет только на пятнадцатом году жизни.
Я выдохнула.
Ладно, к пятнадцати годам у людей мозги уже отрастают. Это не так страшно.
- А цвет глаз-волос?
- Люди бывают и такие… разве нет?
- Бывают… может, их красить можно?
Ладно, куплю хну или басму, и будет ребенок темненький. Или рыженький, как повезет. Лучше даже рыженький, еще и веснушек наставлю… я что – соглашаюсь?
А какая разница?
И так три штуки есть, четвертый будет. Дело житейское…
- Ты согласна?
Поторговаться – это святое.
- Ты от меня требуешь нечто достаточно серьезное. Это не на день, не на два, это на всю жизнь.
- Ты – маг земли, у тебя жизнь длинная будет.
- Тем не менее.
- Что ты хочешь взамен?
Я подумала пару минут.
А что я хочу? Что самое интересное, мне ничего не надо. Вот ей-ей, анекдот про нового русского и золотую рыбку. Что тебе надо? Да все у меня есть. Хотя… холодного пива – и засохни.
Ни убавить, ни добавить.
Просить у змеи документы? Помощи в жизни?
Разве что золота, так и то мне больше во вред пойдет, чем на пользу. Вот и получается, что мне ничего не нужно. А девчонку жалко, девчонка не виновата, что попала в руки подонкам…
- Ничего. Просто так помогу. По-человечески. Если это будет от меня зависеть, выращу я твоего ребенка, как своего. Только честно говорю, детей у меня никогда не было, только племянники. Мать из меня может плохая получиться.
Змея улыбнулась.
- Золота дать?
- Ни к чему. Деньги есть, а золото еще реализовать надо… нет, с этим только хуже будет.
Глаза вспыхнули расплавленным золотом.
- Ну, коли так…
Я пожала плечами.
- Скажи, как его называть. Наверное, настоящее имя ты мне не доверишь? Да?
- Доверю, - странным голосом сказала змея. – И имя доверю, и кое-что еще подарю. Если уж тебе моего золота не надо…
- А…
- Подойди поближе.
Я послушно шагнула вперед.
- Руку протяни.
Блеснули золотые когти на тонких пальцах. По запястью полоснула боль, я даже не сразу поняла, а змея уже так же распорола свое запястье и соединила наши руки.
- Я Аншшшшаранита эн Шшарраласс, нарекаю тебя своей сестрой, Маруся из человеческого рода. Пусть порукой этому будет кровь, текущая в моих жилах. Отныне и навечно, ты сестра ссарешесс!
Полыхнуло золотом.
Я даже зажмурилась, а когда открыла глаза, все было кончено.
На запястье был только тоненький шрам. Словно я татуировку золотом сделала.
- Это…
- Ты – маг земли. И теперь в твоих жилах течет и моя кровь.
- И зачем это было нужно?
- Теперь ты моему сыну – тетка. А еще… сможешь жилы чувствовать, сможешь металлам приказывать, не сразу, но способности у тебя усилятся. Моя кровь тебе и долголетие даст…
Я потрясла головой.
- Я, вроде, и так не жаловалась. А твой враг… сможет нас найти?
- Хотел бы – нашел бы. От такого под землей не спрячешься.
- А это… на запястье - пройдет?
- Прикажи ему стать невидимым, вот и все.
Я послушно приказала. Вслух.
Браслет замерцал и словно растворился под кожей.
- Однако…
- Ты станешь сильным магом. Очень сильным…
Я вздохнула.
- У людей считается, что сильные маги детей иметь не могут…
- Глупости, - махнула рукой полоз. Или ссарешесс, как она себя назвала. – Хоть дюжину. Знаешь, почему человеческие женщины ребенка скидывают?
- Почему?
- Потому что до определенного срока ребенок – не маг.
- То есть?
- Полгода после зачатия надо не колдовать. Потом видно будет, маг это или нет. Если нет, то еще три месяца продержаться. А если маг, то ему ничего не повредит…
- Понятно.
- А тебе и подавно теперь ничего не навредит. В жилах твоего ребенка будет течь и моя кровь, а мы – магические создания. Магия течет в нашей крови.
- Это все мои дети будут магами?
- Да.
Песец.
Вслух я этого не сказала, но подумала, что буду молчать.
Молчать, а потом и еще раз молчать.
Меня ведь не просто на опыты пустят, меня на донорство размотают! Из меня кровь цедить будут, пока я жива буду.
Оххх…
- Руки подставь.
На мои ладони легло теплое тельце. Я послушно прижала к себе малыша, и тот утих рядом с грудью.
- Его имя Нааршерессс.
- Красиво. Ничего, если я буду звать его Нилом?
- Так только лучше будет. Ни к чему кому-то знать наши истинные имена…
Тонкие пальцы с золотыми ногтями гладили щечку малыша. Так ласково, так безнадежно…
- Я тебя не подведу. Обещаю.
- Как бы я хотела сама его вырастить. Не судьба…
По тонкому лицу катились слезы. Падали на землю золотыми каплями, застывали… я не удержалась – и крепко обняла беднягу.
- Ты…
- У меня нет сил. Я умру.
- А помочь никак нельзя? Может, как-то, что-то…
Змея покачала головой.
- Уже никак. Мои силы на исходе… хорошо, что ты пришла. Сбереги моего сына, пожалуйста.
- Обещаю.
- Тогда – прощай.
Нита еще раз коснулась губами младенческой щечки – и оттолкнула меня. Совсем легонько…
Все завертелось перед глазами, земля, небо, трава…
Трава?
Я замотала головой.
Я стояла посреди лощинки.
Туман рассеивался.
И если бы не спящий на руках младенец, я бы подумала, что мне все это приснилось. Бывают же у людей глюки? Или там кошмары наяву…
Но ребенок был совершенно реален.
- Маша!!!
Огромными прыжками ко мне несся перепуганный Иван. Солнце ласково светило с неба, судя по нему, я и часа не провела рядом с Нитой.
А казалось – так много времени прошло?
Я покрепче прижала к себе ребенка.
Да уж, малыш.
Но – слово дано. Я обещала твоей маме, и я тебя выращу. И когда-нибудь расскажу тебе про Ниту. То есть про Аншшшшараниту эн Шшарраласс из ссарешесс. Все расскажу.
Но сейчас надо решить, что рассказать Ване. Тем более, что брат уже заметил младенца – и ошалел.
- Маша?
- Я.
- А это… откуда?
И что я ему должна была ответить? От верблюда?
Я набрала воздуха в грудь и принялась вдохновенно врать.
***
- Ваня, а здесь это в порядке вещей?
- Что именно?
- Детей бросать?
Братец кролик захлопал ушками.
- К-как бросать?
- Ничего страшного я в лощине не нашла. А вот ребенка какая-то зараза выкинула.
Прости меня, Нита. Но как его еще легализовать? Если я сейчас братику про змей расскажу, он меня в психушку сдаст. Или, еще того хуже, в церковь или в охранку. Оно мне надо?
А вот ситуация с брошенным ребенком – самая обыкновенная.
В двадцать-то первом веке такие твари встречаются, а уж здесь…
Ваня почесал в затылке. А потом посмотрел на меня неожиданно серьезным взглядом.
- Маш, ты ведь мне врешь.
Вот не ко времени эта проницательность. Но…
- Ваня. В лощинке ничего страшного. А ребенка кто-то выкинул.
Вышло очень увесисто.
Ваня почесал макушку для лучшей стимуляции мыслительной деятельности.
- И… что теперь?
На этот вопрос у меня ответ был.
- Первое – мы оставляем ребенка себе. Второе – едем, выкупаем землю у города. Третье – освящаем место, чтобы сюда люди без страха ходили. Четвертое – крестим малыша. Думаю, ему пойдет имя Нил. Пятое – начинаем наше маленькое дело.
Ваня только головой покачал.
- Знаешь, странно все это…
- Знаю. А потому – учти. Мы с тобой даже до места не доехали… где мы могли найти этого ребенка?
- Тут неподалеку перекресток, - задумался Ваня. – Вот, могли и там оставить.
- Прямо так, в пеленках…
Ребенок действительно был завернут в обрывки ткани. Я подозревала, что это рубашка самой Ниты, вряд ли у змеюшки было что-то еще. А в золотые листы ребенка не завернешь, неудобно будет.
Малыш захныкал.
- Голодный, наверное. Или обгадился, - определил Ваня.
Я махнула рукой.
- Где здесь поблизости деревня? Хоть какая? Молочка бы купить, козьего…
Кормилицу мы не потянем, а вот козу…
***
Домой мы добрались только к вечеру.
Какие там дрова?
Купили большой горшок козьего молока, договорились приезжать раз в два дня, сразу покормили малыша, купили для него хоть какое приданое, выслушали кучу соболезнований и негодований на матерей-кукушек, которые детей выбрасывают…
Было обидно, но…
А что я еще могу придумать?
Дома нас уже встречали. Мамаша первая выбежала на порог, ахнула, всплеснула руками и запричитала.
За ней выскочили Арина и Петя.
- Ваня?
- Маша?
- Что это такое?
- Гав-гав!
Мелкая щенявка уже освоилась и весело крутилась у Пети под ногами. Признал.
- Мы сегодня ездили за дровами. Не доехали, на перекрестке дорог кто-то бросил младенца. Пришлось забрать с собой, не оставлять же его там, - громко отчиталась я.
Кажется, соседи тоже это слышали. Отлично, пусть сплетничают.
- Но зачем нам этот ребенок? Его надо сдать в сиротский приют! – возмутилась мамаша.
- Может, сразу убьем? – зло огрызнулась я. – кто там о нем заботиться будет?
- Но сплетни же пойдут!
- Какие?
- Ну… что это твой ребенок…
- Значит, схожу к лекарю. Любой осмотр подтвердит, что это не может быть мой ребенок, - я была настроена достаточно воинственно.
- Да кто ж поверит?
- Значит, как разных Карпов в дом тащить – тут ущерба репутации нет. А ребенка спасти – есть?
- Да как ты смеешь, нахалка?
- Маменька, этот малыш остается у нас. А вы к нему можете и близко не подходить, здоровее будет!
- И не подойду!
- И не надо!
Маман хлопнула дверью и ушла в дом. Я скорчила ей вслед рожу и посмотрела на Петю с Ариной.
- Что у нас есть для малыша? Колыбелька, пеленки, соски… что? Вдруг да осталось?
Мелкие задумались.
- Я посмотрю на чердаке, - вызвался Петя. – Может, туда что и стащили…
- Будь ласков.
- Можно еще по знакомым поспрашивать,. – предложила Арина. – Сегодня-то вряд ли, а завтра я могу попробовать.
- Вот и решили, - согласилась я.
А пока мелкий поспит со мной. Тем более, что попытки передать его кому-то на руки заканчивались плачевно. Малыш просто не воспринимал людей.
Ревел, орал, закатывался…
И в чем тут дело?
Запах?
Магия?
Черт его разберет, слишком уж это тонкие материи… авось, со временем и станет что-то ясно.
***
Вечером я лежала в кровати.
Нил, удобно устроенный между валиками из одеял, сопел в две дырочки. Сытый и довольный. Его вообще все устраивало, если я нахожусь в пределах досягаемости.
А я уснуть не могла.
Лежала, размышляла, что мне делать.
План, озвученный Ване, был вполне жизнеспособным. Хотя видит бог, я бы с удовольствием уехала из Березовского. Но…
Куда?
Чисто теоретически – в любой другой город.
Чисто практически – неосуществимо.
И всю эту ораву не бросишь. И малыш Нил…
Как это скажется на его здоровье? Вот вопрос? Мы с Нитой толком не поговорили, я вообще ничего не знаю об этих… полозах. Буду их так называть для краткости, а не то язык сломаешь.
Уральские сказки, ёж!
С другой стороны, сказки не на пустом месте возникают, ох, не просто так. И если кто поедет на Урал…. Говорят, и до сих пор они встречаются.
Полозы.
А уж как там с золотом…
Даже в сказках – они разумны, и могут походить на человека. А значит, отлично маскируются, кто б сомневался.
А дальше… знающий – не говорит. А говорящие - сами ничего не знают.
Лично мне кажется, что ребенка отсюда увозить никак нельзя. Почему?
Я и сама не могу ответить. Но у меня четкое ощущение, что минимум год мне отсюда дороги нет.
Я посмотрела на запястье.
Повинуясь моим мыслям замерцал тусклым золотом, проявился след когтей. А потом и странная золотая вязь под кожей.
Голос крови? Память крови?
Может и такое быть.
Я не уверена, но вдруг?
Ладно!
Год у меня есть.
Куплю лощинку, построим там дом, устрою детей в жизни, а дальше будет видно, уезжать или нет. Мелкого я точно заберу с собой. И Петю жалко. И Аришку. И Ваню…
Ёжь твою рожь!
Ну почему я не родилась самодовольной скотиной, которой на всех наплевать? Почему я позволяю себе обрасти привязанностями?
Почему?
Я протянула руку за газетой, которую по моей просьбе купил Петя.
Сюда столичные вести доходят гораздо медленнее, но доходят ведь? Почитаем…
Что тут интересного? В новостях и сплетнях за прошедшую неделю?
Ага, расследуется покушение на цесаревича.
Разыскивается без вести пропавшая при взрыве княжна Мария Горская. Приметы… ну, тут я спокойна. Документы у меня новые, а приметы… таких женщин по планете – пруд пруди.
Нападение на поезд…
Ищут мага земли, который поубивал налетчиков и удрал, не прощаясь. Ну, пусть ищут.
И уже в самом конце, мелким шрифтом, как не особо важное…
Прощание с А.В. Истоковым.
Перечисление заслуг и орденов, название кладбища, стандартные слова о тяжелой утрате…
Андрей Васильевич, как же так?
Я же… вы же…
Газета выпала из рук. А я зарылась в подушку, чтобы никто не слышал, и разревелась.
Как же больно знать, что ты совсем одна на свете. Раньше… неважно, что Истоков был за тысячу километров от меня, даже больше. Он – был.
А сейчас его нет. И мне очень, очень больно…
Я кусала подушку, чтобы заглушить стон, и радовалась. Что есть отдельная комната, что есть защелка на двери…
Как же больно.
Интерлюдия.
- Вань? Спишь?
Аринка змеей проскользнула к брату на печь.
- Дремлю. Чего надо?
С появлением Маши жизнь немного наладилась. Во всяком случае, дрова купили, дом протопили, комнаты отмыли, сделав их пригодными для жилья, но Ваня все равно решил поспать на печи. Ему и тут неплохо…
- Поговорить, - Арина и шипела едва слышно. – Пошли, во дворе пошепчемся?
Слезать с теплой печки Ване не хотелось вообще.
Никак.
- Здесь говори. Или брысь отсюда.
- Ваня!
- Ты меня слышала!
Аринка помялась немного, вздохнула…
- Вань, ты нашу старшую сестру хорошо помнишь?
- А чего ее помнить? Вот же она…
- Странная она какая-то…
Ваня напрягся. Но постарался не выдать себя голосом, благо, все остальное и так исключалось. На печи было темно, так, что ладонь рядом с глазами не разглядеть.
